Полёты с книгами (гет)

— Хм... сложновато, — сказала Сортировочная Шляпа. Ладони Гермионы блестели от пота. Что, если её не могли выбрать никуда? Вдруг в ней было слишком мало магии? Она ж была магглорождённой...

— Не бойся, Грейнджер, пойдёшь ты на этот пир, вопрос только в том, за который из столов, — Шляпа хихикнула. Девочка представила, какой дурацкий у неё вид — со Шляпой, которая её успокаивает.

— Мою трескотню слышишь только ты. Остальные узнают лишь окончательное решение. Ну что ж, это ещё не самая трудная задачка. Точно не Хаффлпафф, для Слизерина дисциплина и идеализм зашкаливают. Вопрос: отважная гриффиндорка или книгочейка с Рейвенкло?

Шляпа явно обращалась к ней, а не просто бубнила себе под нос (хотя какой там нос у Шляпы?) Гермиона задумалась. Книги она обожала — жизни не мыслила без них. Но дружба, преданность и храбрость были настолько более важными! И всё же — как отказаться от книжек и учёбы?

— Н-да, из девочек давно так никто не нервничал. Ну-с, давай так, Грейнджер. Вот что. От книг отказываться совсем не обязательно, если даже не попадёшь на Рейвенкло. Поняла? Согласна? Тогда расслабься и впредь будь смелей, потому что ты идёшь на ГРИФФИНДОР!

Гермиона чуть не разрыдалась от счастья, передавая шляпу профессору МакГонагалл. Стол Гриффиндора разразился аплодисментами, а рыжий староста встал и пожал ей руку:

— Добро пожаловать, Гермиона Грейнджер, — сказал он. — Я Перси Уизли.

— Рада познакомиться, — просияла Гермиона. — Ты же чистокровный, не так ли? Я прочитала о твоей семье в «Магических кланах Южной Англии». А я так боюсь где-нибудь запутаться — я магглорождённая... Ты мне сможешь помочь в случае чего?

Перси надулся от гордости, услышав такой вопрос, и покосился на значок старосты:

— Это моя работа. Впрочем, не переживай. У нас ежегодно поступает как минимум десяток магглорождённых, и все легко осваиваются... Ага! Смотри-ка! Внука старой Августы Лонгботтом отправили-таки к нам.

Толстощёкий, до смерти перепуганный мальчуган выглядел настолько негриффиндорцем, насколько это вообще возможно, когда он неуклюже плёлся к их столу. Но Гермиона, стремясь доказать свою принадлежность к факультету, захлопала и ему тоже.

В Гриффиндор распределили ещё нескольких человек, в том числе знаменитого Гарри Поттера и младшего брата Перси Рона, того самого, у которого благополучно провалилась попытка перекрасить крысу. После распределения начался пир. В жизни Гермиона не ела ничего вкуснее! Все её любимые блюда, и каждое приготовлено в сто раз лучше, чем дома!

Перси Уизли, чтобы она не забыла, что он — староста, с удовольствием рассказывал ей о предстоящих уроках и о тех, кто их вёл.

— Наш декан — МакГонагалл, она же преподаёт трансфигурацию, — комментировал он. — Строга, но справедлива. Можно сказать, её девиз. Нас никогда не выделяет среди других факультетов, в отличие от Дамблдора, — усмехнулся он. — Вон тот гном — Флитвик, чары, декан Рейвенкло. Дельный старичок, и к каждому празднику школу украшает. Этот тип в чёрном — Снейп, преподаёт зельеварение, и вот он-то ужасен.

— Очень строг, ты хочешь сказать.

— Строга МакГонагалл. Я говорю «ужасен», так оно и есть. Особенно по отношению к нам, гриффиндорцам... Вечно снимает баллы без всякой на то причины, и ничто тебя не спасёт, если ты не способна к зельям. А, ладно. Ты мне не веришь... Ну, очень скоро сама убедишься. Вон тот в тюрбане — Квиррелл, раньше вёл маггловедение, теперь перешёл на защиту от тёмных искусств. Был он очень даже ничего, но что-то с ним, говорят, случилось во время прошлогоднего отпуска, и с тех пор он заикается и ошибается. Вон там Помона Спраут, декан Хаффлпаффа, ведёт травологию...

Гермиона была ему очень благодарна. Полезно было знать что-то о преподавателях до начала занятий. Она всегда была любимицей учителей и знала, что достижение этого звания зависит не только от оценок и поведения школьников, но и от характера учителя.

Мысленно она отмечала: «Профессор МакГонагалл. Вроде бы ценит старательность и примерное поведение — всё просто... Профессор Флитвик: выглядит так, как будто очень любит посмеяться, а так вроде всё то же самое. Профессор Снейп: не любит Гриффиндор по неизвестной причине. Работать за троих, не подавать поводов снимать баллы. Профессор Квиррелл: говорят, ошибается часто. Выяснить, поощряет ли он поправки — это тоже у разных по-разному бывает...»

Поздно вечером новых гриффиндорцев старосты проводили к гостиным. В спальне соседкой Гермионы оказалась азиатка Парвати Патил, ужасно тосковавшая по дому и переживавшая из-за того, что её сестру-двойняшку распределили на другой факультет.

— Погляди на этих Уизли! — хныкала она. — Четыре штуки, и все в Гриффиндоре! Я же просила Шляпу, чтобы отправила меня на Рейвенкло, как Падму!

— Шляпа лучше знает, что для нас полезно, — попробовала её утешить Гермиона. — Она видит твои способности и показывает, по какому пути тебе идти в жизни. К тому же это не первый раз, когда члены одной семьи попадали на разные факультеты. Вот Сириус и Регулус Блэки, оба впоследствии ставшие сторонниками Сама-Знаешь-Кого...

— Заткнись! — всхлипнула Парвати, уткнувшись лицом в подушку.

Гермиону это задело. Она же пыталась помочь! Но, впрочем, она сама была единственным ребёнком. Может, она ничего не понимала в сёстрах.

Так как Парвати весь вечер отказывалась говорить с ней, она до самого отбоя просидела за чтением «Обзора гоблинских войн». Ей казалось, что в обязательной для чтения книге Батильды Бэгшот гоблинские войны были описаны слишком коротко и односторонне.

— Гриффиндор должен выиграть Кубок факультетов, — сказал Дамблдор. — Там Гарри Поттер.

— Значит, за одно присутствие Мальчика-Который-Выжил мы должны дать ему десять тысяч баллов? — с горечью уточнила Помона Спраут. Когда поблизости не было учеников, улыбчивая старушка, преподававшая травологию, могла не скрывать некоторые свои чувства. Она была деканом факультета, никогда не выигрывавшего кубок. И точка.

В ответ на её вопрос Северус Снейп пожал плечами:

— Не удивлюсь, если так и произойдёт.

Его взгляд остановился на Минерве МакГонагалл, которая встала так резко, что чуть очки с её носа не слетели:

— В отличие от некоторых, здесь сидящих, я никогда не потакаю моему факультету! Поттер, не Поттер, они получат то, что заслуживают, ни баллом больше или меньше! Профессор Дамблдор просто хочет, чтобы гриффиндорцы в этом году постарались как следует. Понятно, что он любит этот факультет — он сам когда-то на нём учился.

— Ну, ну, Минерва, спокойнее, — улыбнулся Дамблдор. — Начало года, как всегда, у всех нервы, у всех амбиции...

«Кроме меня», — подумала Помона Спраут. Она любила Хаффлпафф — сама на нём выросла — но она внимательно читала «Историю Хогвартса». Её факультет только четыре раза выигрывал Кубок — дважды во времена Основателей, под руководством великой Хельги Хаффлпафф, один раз в Позднем Средневековье, когда замок серьёзно пострадал во время гоблинских войн и на Хаффлпаффе банально было меньше всего жертв, и один раз в девятнадцатом веке, когда Эверард Булстроуд с Хаффлпаффа помог одолеть тёмного волшебника.

«Факультет для тупых. Боюсь, это правда».

Как она надеялась, что туда поступит хоть кто-нибудь с настоящими способностями! Гарри Поттер — ну разумеется, его все деканы, кроме разве что Северуса, хотели видеть у себя. Та девочка, которая «Историю Хогвартса» цитировала — Грейнджер, кажется — тоже явно способная. Скромная задумчивая Лиза Турпин с умными глазами.

«Вот уж точно, не факультет у меня, а сборище тех, кого никуда не взяли», — уныло подумала Помона.

— Что касается расписаний... — начал Дамблдор. — А где Квиринус?

— Он сказал, что у него голова болит, и ушёл спать, — ответила Септима Вектор.

— С мальчиком что-то неладно, — сказала Помона, помнившая Квиррелла с его школьных времён. — Он, конечно, всегда был немного нервным, но не до такой степени. Альбус, думаешь, было разумно брать его на работу в таком состоянии?

— Он сам подал заявление, — сказал Дамблдор (Снейп что-то пробурчал). — Ум-то он свой не растерял.

— А здоровье? Он подорвёт его себе окончательно, точно вам говорю. И маггловедение-то было бы ему не по зубам, а тут защита!

— Думаю, Квиринус справится, — уверенно улыбнулся директор. — Но сегодня придётся обсудить расписания без него...

Северус Снейп всё ещё хмурился. По его мнению, Дамблдор дал должность преподавателя защиты недоумку вроде Квиррелла только ради того, чтобы её не получил сам Снейп. Не так-то много было претендентов на проклятую работу.

Уроки начались на следующий день, и Гермиона была в восторге: магия у неё получалась, и даже лучше, чем у многих чистокровных. На чарах у неё у первой засветилась волшебная палочка, за что Гриффиндор получил балл. На трансфигурации было посложнее, но и победа была масштабнее — Гермиона оказалась не просто первой, а единственной, кому удалось превратить спичку в иголку. Профессор МакГонагалл прямо расцвела и начислила ей пять баллов — заметив, что строгая преподавательница вообще не улыбалась в течение урока, и зная, что она никогда не подсуживала баллы собственному факультету, Гермиона оценила похвалу по достоинству.

После урока МакГонагалл попросила её задержаться.

— У вас от природы способности к трансфигурации, мисс Грейнджер, — сказала она. — Учтите, я крайне редко говорю такие вещи после первого же урока, но то, как вы держали палочку и как быстро провели превращение, доказывает, что у вас талант. Если хотите, я могу дать вам книги для дополнительного чтения по предмету.

— Ой, спасибо большое, профессор! — воскликнула счастливая Гермиона. — Я думаю, трансфигурация — это потрясающе. Чары с утра мне тоже понравились, но это, знаете, как у нас, в маггловском мире: есть искусство, а есть наука. Трансфигурация — настоящая наука.

— Верно, мисс Грейнджер, — одобрительно кивнула профессор МакГонагалл, открыв дверцы своего огромного книжного шкафа. — Ага, вот они...

Она подошла обратно к столу, ведя за собой по воздуху стопку книг.

— «Трансфигурация газов и жидкостей», обязательное чтение для любого эксперта, хотя считается слишком сложным материалом для программы Хогвартса. Не то чтоб я была согласна — если хотите, я могу потом дать вам по этой книге факультативные уроки. «Движения палочки при трансфигурации», неплохая книга для начинающих. Не думайте, что она с двенадцатого века устарела. Некоторые основные вещи не меняются никогда. А вот моя собственная «Механика превращения» — первые две части вам будет читать легко, хотя дальше пойдёт то, чего вы до четвёртого курса не проходите.

Взяв книги, Гермиона почувствовала себя в настоящей сказке.

— Ах, спасибо вам! Я верну их сразу, как смогу, я быстро читаю.

— Не переживайте, мисс Грейнджер — держите их у себя до рождественских каникул, только чтобы они не повреждены были. И из замка их не выносите.

Трансфигурация была последним уроком перед перерывом на ланч, и Гермиона успела отнести новые книги в комнату. Она была счастливее, чем когда-либо. Ничего себе — замечена учителем в первый день! В тетрадке, куда она ранее переписала вчерашние размышления и расчёты, она добавила такие записи:

Чары — хорошо. Заработан балл, выучен Люмос. Проф. Флитвик: хорошо объясняет, добрый и терпеливый.

История магии — сойдёт. Исписан фут пергамента на тему древней месопотамской магии. Проф. Биннс: привидение. Бубнит без остановки. Никого не выделяет, никому не потакает, баллы даёт только за письменные работы.

Трансфигурация — замечательно. Заработано пять баллов. Отточено базовое металлическое заклинание превращения. Проф. МакГонагалл: строга, но справедлива, как и говорил П. У. Рассказывает страшно интересно. Сказала, что у меня талант. Дала три книги для дополнительного изучения.

Ланч прошёл без особых происшествий, а в конце дня Гермиона, ощущая приятную усталость и всё ещё боясь поверить, как ей в этой жизни повезло, приписала в тетрадку:

Травология — хорошо. Заработан ещё балл. Узнала много нового об использовании роз в колдовстве. Проф. Спраут: очень милая и доброжелательная, говорит так, что понимают даже наименее сообразительные. От Н. Л. целый день было мало толку, а на травологии он во всём разобрался сам.

За домашние задания она взялась немедленно — самоорганизации она с начальной школы выучилась до совершенства. По истории магии и травологии задали эссе, по чарам и трансфигурации — практику, и всё было довольно просто. Гермиона решила, что это потому, что учёба только началась.

— Может, хватит? — раздражённо спросила Парвати, когда Гермиона в пятый раз, чтобы уж наверняка, отрабатывала Нокс. — Это мигание жутко действует на нервы.

— Извини, я просто делаю задание по чарам.

— Да у нас они только в среду будут! — удивилась Парвати. — У тебя ещё весь завтрашний день есть!

— Завтра будут сдвоенная защита от тёмных искусств и трансфигурация, ну и новые задания!

Парвати молча удалилась и до отбоя в спальне не появлялась. Должно быть, всё ещё переживала после вчерашнего. Несмотря на это, Гермионе было немного грустно оттого, что она так и не нашла общий язык с соседкой.

Действительно, у неё, как всегда, намного лучше шло общение с учителями, чем с одноклассниками. На следующий день она написала в своих заметках:

Защита от тёмных искусств — нормально. Заработан балл. Выучила более современную классификацию призраков, чем та, что есть во «Взлёте и падении тёмных искусств». Проф. Квиррелл: слухи верны, он постоянно заикается. Один раз перепутал фантомов с полтергейстами и наградил меня баллом за то, что его поправила.

Вторая трансфигурация: лучше и лучше. Шесть баллов (один за знание разницы между базовым металлическим и базовым деревянным заклинаниями, пять за верное произнесение базового деревянного). Проф: МакГонагалл: очень довольна, особенно когда я осталась после урока, чтобы задать несколько вопросов насчёт первых пяти глав «Движений палочки при трансфигурации». Она невероятно много знает, и на данный момент, думаю, она моя любимая учительница.

Окружавшая всё и вся сказочная аура сохранялась, но Гермиона приспособилась к новой жизни быстро. В конце концов, учёба строилась тут по той же схеме, что и в маггловской школе. Гермиона с радостью работала на уроках и читала книги, однако всё ещё не наладила никаких приятельских отношений с гриффиндорскими однокурсниками. Только Невилл с ней дружил, потому что она ему много помогала. Но ведь не её вина была в том, что большинство однокурсников и вполовину не любили учёбу так, как она!

«Может быть, Шляпа была права, — думала она порой. — Мне следовало бы пойти в Рейвенкло».

Впрочем, так как у них были чары совместно с Рейвенкло, Гермиона вскоре перезнакомилась с учениками этого факультета. Она сдружилась с Лизой Турпин, тихой и довольно замкнутой полукровкой, которая тоже очень любила и учёбу, и чтение. Лиза была малоразговорчивой, но с ней за компанию было весело ходить в библиотеку.

Среди гриффиндорцев, тем не менее, с Гермионой общались лишь Невилл да Перси Уизли. Старосты, видимо, были наслышаны об успехах Гермионы, да и её примерное поведение ежедневно наблюдали, и Перси продолжал быть для неё кем-то вроде покровителя и гида. И говорить с ним было интересно, он был очень умным — всерьёз мечтал стать Министром Магии и, естественно, отдавал учёбе все силы.

К концу недели Гермиона подсчитала свои достижения и обнаружила, что заработала для Гриффиндора в сумме тридцать четыре балла. Каждый учитель хоть одним баллом её да наградил. Каждый, да, кроме профессора Снейпа, который оказался таким вредным, как Перси и предупреждал. Особенно он возненавидел Гарри Поттера и Невилла (с Невиллом хоть было объяснимо, бедняга был ужасно неповоротливым и медлительным, но за что именно Гарри — Гермиона понятия не имела), и баллов он не давал в течение урока никому, даже своим драгоценным слизеринцам, которых вовсю расхваливал. Но для Гермионы сам урок был полезным, и в своей тетрадке она написала «нормально». Зельеварение тоже было интересным предметом, и очень научным — упрощённо говоря, это же была химия, только с магическими составами. Гермиона напомнила себе, что в субботу неплохо бы взять в библиотеке что-нибудь по зельям — ей хватило ума понять, что профессор Снейп не будет давать гриффиндорке советы по поводу дополнительной литературы.

В субботу она так и просидела почти весь день в библиотеке — не только зелья, но и другие предметы следовало изучить всесторонне, а «всесторонне» означало «не только по книгам из обязательного списка». Кроме того, вывесили объявление, что в четверг начнутся уроки полётов, а это обещало быть по-настоящему тяжёлым. На физкультуре у Гермионы всё выходило в лучшем случае средненько, а полёты, как она считала, будут ещё хуже. Она продиралась через «Квиддич сквозь века» и любые книги, где хоть страничка была посвящена мётлам и полётам, но уверенности ей это не прибавило.

— Да, полётам по книгам не научишься, — сказала библиотекарша мадам Пинс, передавая Гермионе семнадцатый фолиант. — Но Роланда Хуч — хорошая учительница, и с вашей-то старательностью вы у неё всем основам выучитесь. Вы ж не должны все играть в Чемпионате мира по квиддичу.

Это Гермиону слегка успокоило, но лишь слегка. В воскресенье, зайдя к профессору МакГонагалл, чтобы обсудить «Механику превращения», она робко спросила, не бывает ли на уроках полётов серьёзных происшествий.

— Ничего того, с чем нельзя справиться, — заверила её профессор МакГонагалл. — Не буду врать, каждый год у нас по несколько человек падает — особенно, к сожалению, те, кто до школы не тренировался, — она тактично избежала слова «магглорождённые». — Но в итоге все обучаются нужному минимуму, а больше и не надо, если нет желания выступать в гонках или играть в квиддич.

— Квиддич — вещь любопытная, но я никогда не была спортивной, — согласилась Гермиона. — Профессор, у меня тут ещё вопрос насчёт главы о невербальных превращениях...

В четверг Гермиона нервничала почти так же, как перед распределением. Разумеется, как она убеждала себя, нельзя быть первой во всём, магглорождённые и не могут быстро освоить полёты, но для неё это было пыткой. Предмет, где Гермиона Грейнджер не лучше всех? Ужас!

Чтобы помочь себе и тем, кто слушал, во время перерыва на ланч она читала вслух «Квиддич сквозь века». Там были детально описаны всевозможные движения метлы, но всё же намекалось, что необходима и какая-то способность у волшебника. А если способности нет, мол, никакие описания, хоть самые подробные, не помогут.

— Гермиона, да не беспокойся ты, — пискнул Невилл, глядя ей через плечо на схему метлы. — Уж вряд ли у тебя выйдет хуже, чем у меня.

Драко Малфой, ужасно хвастливый первогодка со Слизерина, сидел прямо напротив них за своим столом и рассказывал о своей оставшейся дома метле и о тех подвигах, которые он на ней совершил.

— Меня чуть не сбил вертолёт! — сообщил он своим слизеринским дружкам. — Но я заметил его в последний момент... и — у-у-у-у-ух! — он взмахнул рукой. — Нырнул на триста футов вниз. Они меня даже не увидели.

— Что такое вир-та-лёт? — спросила одна из девочек.

— Штуковина, на которой магглы летают. Как же мне их жалко, они могут подняться в воздух только в коробке, набитой аппаратурой, — он притворно вздохнул.

— Как же мне их жалко, бедных близоруких людей, которые только в последний момент замечают многотонный вертолёт, — огрызнулась Гермиона.

— Магглы, которые так любят свои машины, пусть в маггловском мире и живут, — сказал Драко. — Я пошёл на урок полётов.

Хотя Гермиона силилась взять себя в руки, в её глазах закипели слёзы.

— Ну почему некоторые так ненавидят магглов? — простонала она, опустив голову, чтобы этого не увидели слизеринцы.

— Не знаю, — грустно ответил Невилл. — У меня так всё плохо с магией, что я бы лучше был магглом и летал на летовёртах. Но бабушке об этом лучше не говорить.

— «На вертолётах», Невилл, — поправила его Гермиона. — А знаешь что? Я сегодня заходила в кабинет профессора Спраут (попросить наперстянки для задания по зельям). На столе у неё как раз наши эссе лежали — и у тебя стояло десять баллов из десяти.

Невилл моргнул:

— Ты уверена?

— Ручаюсь. Держись веселей.

Ни один из них не держался особо весело, когда спустя десять минут они пошли на полёты. Мадам Хуч, ведьма средних лет с пронизывающим взглядом и нетерпеливым видом, уже ждала их. Указав на разложенные по траве мётлы, она велела ученикам встать рядом с ними и приказать им подняться вверх.

— Вверх! — сказала Гермиона. «Это чары для её подъёма, не должно быть трудно...»

Метла повертелась на земле и застыла.

«Помнишь советы профессора Флитвика? Уверенность, чёткое произношение!»

— Вверх! — сказала она, убеждая себя, что вот сейчас метла поднимется к ней в руку. Тщетно. «Без палочки, конечно, тяжелее...»

Она переключилась с чар на трансфигурацию. «Магическое поле метлы должно быть изогнуто так, чтобы изменились её физическое состояние. Это просто трансфигурация простой метлы в летающую».

— Вверх! — выкрикнула она. Метёлка скакнула по траве, немного будто бы подумала и вдруг взлетела так быстро, что пребольно ударила Гермиону по ладони.

— Теперь сядьте на ваши мётлы, — скомандовала мадам Хуч. Гермиона послушалась.

— Держитесь за неё крепче, дорогая, — сказала ей учительница, ходившая вдоль рядов и всех проверявшая. — И отодвиньте руки от самого конца ручки, так хвататься за метлу опасно, она может перевернуться.

По крайней мере, Гермиона была вовсе не единственная, у кого были ошибки — к радости гриффиндорцев, Драко Малфой со всеми своими вертолётными приключениями вообще не знал, как держать метлу и как на ней сидеть. Правильно всё сделал только Рон Уизли.

— Вы уже много тренировались, сразу видно, — одобрила его мадам Хуч. Рон покраснел до корней волос. — У вас, Уизли, в крови способности к полётам.

Благодаря Перси Гермиона знала, что мадам Хуч имеет в виду — она уже знала немало о тех пяти братьях Уизли, которые, по выражению Перси, «прославились в свете». Его старший брат Чарли был ловцом и капитаном квиддичной команды, а близнецы Фред и Джордж, третьекурсники, были отбивалами. «Неудивительно будет, если и этот попадёт в команду...» Несмотря на это, Гермиона не могла не ощущать зависти. Рон до сих пор даже базовое металлическое толком не выучил — и у него лучше выходит сидеть на метле?!

Мадам Хуч сказала, чтобы по её свистку ученики с силой оттолкнулись ногами от земли. Гермиона отбросила мысли о несправедливости этой жизни и сосредоточилась на указаниях учительницы.

— Раз... два... три! — и воздух прорезал тонкий свист.

Гермиона подпрыгнула, боясь, что у неё опять ничего не получится, но метла, очевидно, передумала и решила, что лучше она взлетит. Она понеслась вверх, выше, выше и выше — пока оцепеневшая от страха Гермиона не очнулась и не завизжала, увидев под собой сотню футов пустоты.

— Вниз, — приказала она метле. Точнее, попыталась приказать. Голос дрогнул, и метла вместо того, чтобы опускаться плавно, сделала огромное сальто и врезалась в стену. Режущую боль в бедре Гермиона почти не почувствовала — её заботило только одно: вернуться назад, на твёрдую, надёжную почву.

— Опусти меня вни-из! — в панике закричала она, глядя на растерянных, испуганных учеников, толпившихся у стены. Сердце ушло в пятки: земля была так далеко!

Мадам Хуч уже взмывала вверх на собственной метле:

— Не двигайтесь!

Не слушая её, Гермиона взмолилась:

— Вниз, вниз, пожалуйста, вниз!

Метла совсем запуталась, но послушалась наездницу и резко помчалась к земле.

— Не-е-ет! — ручка выскользнула у Гермионы из рук. Кошмарный артефакт попытался было снова развернуться, но что-то, судя по всему, в нём разладилось, и он продолжал, мелко трясясь, зигзагами валиться вниз.

От мадам Хуч Гермиону отделяло ещё слишком большое расстояние. Учительница сама чуть не камнем бросилась вниз, стараясь успеть, но даже на предельной скорости её метлы этого было недостаточно.

Падая, Гермиона поразилась тому, как подробно запоминается окружающий мир в последние мгновения жизни. Высоко в небе летели несколько сов... Хагрид колол дрова у своей хижины... Метла перекувырнулась опять. Стены Хогвартса, окна коридора первого этажа... Одно из них открылось, и в нём виднелась фигура профессора Снейпа.

Он выкрикнул какое-то неизвестное Гермионе заклинание — что бы это ни было, метла остановилась в пяти футах от земли и тихонько парила на этой высоте, пока не подоспела мадам Хуч и не помогла Гермионе спуститься.

— У... у меня нога болит, — пролепетала Гермиона.

— Наверное, вы сломали себе что-то, когда ударились об стену, — встревоженно сказала мадам Хуч. — Пойдёмте, дорогая, я отведу вас в больничное крыло.

Она повернулась к окну:

— Ох, Северус, если бы тебя тут не оказалось... Эти «Метеоры» слишком медленные, девочка бы разбилась, прежде чем я бы её догнала...

Но профессор Снейп уже ушёл.