Полёты с книгами (гет)

— Хм... сложновато, — сказала Сортировочная Шляпа. Ладони Гермионы блестели от пота. Что, если её не могли выбрать никуда? Вдруг в ней было слишком мало магии? Она ж была магглорождённой...

— Не бойся, Грейнджер, пойдёшь ты на этот пир, вопрос только в том, за который из столов, — Шляпа хихикнула. Девочка представила, какой дурацкий у неё вид — со Шляпой, которая её успокаивает.

— Мою трескотню слышишь только ты. Остальные узнают лишь окончательное решение. Ну что ж, это ещё не самая трудная задачка. Точно не Хаффлпафф, для Слизерина дисциплина и идеализм зашкаливают. Вопрос: отважная гриффиндорка или книгочейка с Рейвенкло?

Шляпа явно обращалась к ней, а не просто бубнила себе под нос (хотя какой там нос у Шляпы?) Гермиона задумалась. Книги она обожала — жизни не мыслила без них. Но дружба, преданность и храбрость были настолько более важными! И всё же — как отказаться от книжек и учёбы?

— Н-да, из девочек давно так никто не нервничал. Ну-с, давай так, Грейнджер. Вот что. От книг отказываться совсем не обязательно, если даже не попадёшь на Рейвенкло. Поняла? Согласна? Тогда расслабься и впредь будь смелей, потому что ты идёшь на ГРИФФИНДОР!

Гермиона чуть не разрыдалась от счастья, передавая шляпу профессору МакГонагалл. Стол Гриффиндора разразился аплодисментами, а рыжий староста встал и пожал ей руку:

— Добро пожаловать, Гермиона Грейнджер, — сказал он. — Я Перси Уизли.

— Рада познакомиться, — просияла Гермиона. — Ты же чистокровный, не так ли? Я прочитала о твоей семье в «Магических кланах Южной Англии». А я так боюсь где-нибудь запутаться — я магглорождённая... Ты мне сможешь помочь в случае чего?

Перси надулся от гордости, услышав такой вопрос, и покосился на значок старосты:

— Это моя работа. Впрочем, не переживай. У нас ежегодно поступает как минимум десяток магглорождённых, и все легко осваиваются... Ага! Смотри-ка! Внука старой Августы Лонгботтом отправили-таки к нам.

Толстощёкий, до смерти перепуганный мальчуган выглядел настолько негриффиндорцем, насколько это вообще возможно, когда он неуклюже плёлся к их столу. Но Гермиона, стремясь доказать свою принадлежность к факультету, захлопала и ему тоже.

В Гриффиндор распределили ещё нескольких человек, в том числе знаменитого Гарри Поттера и младшего брата Перси Рона, того самого, у которого благополучно провалилась попытка перекрасить крысу. После распределения начался пир. В жизни Гермиона не ела ничего вкуснее! Все её любимые блюда, и каждое приготовлено в сто раз лучше, чем дома!

Перси Уизли, чтобы она не забыла, что он — староста, с удовольствием рассказывал ей о предстоящих уроках и о тех, кто их вёл.

— Наш декан — МакГонагалл, она же преподаёт трансфигурацию, — комментировал он. — Строга, но справедлива. Можно сказать, её девиз. Нас никогда не выделяет среди других факультетов, в отличие от Дамблдора, — усмехнулся он. — Вон тот гном — Флитвик, чары, декан Рейвенкло. Дельный старичок, и к каждому празднику школу украшает. Этот тип в чёрном — Снейп, преподаёт зельеварение, и вот он-то ужасен.

— Очень строг, ты хочешь сказать.

— Строга МакГонагалл. Я говорю «ужасен», так оно и есть. Особенно по отношению к нам, гриффиндорцам... Вечно снимает баллы без всякой на то причины, и ничто тебя не спасёт, если ты не способна к зельям. А, ладно. Ты мне не веришь... Ну, очень скоро сама убедишься. Вон тот в тюрбане — Квиррелл, раньше вёл маггловедение, теперь перешёл на защиту от тёмных искусств. Был он очень даже ничего, но что-то с ним, говорят, случилось во время прошлогоднего отпуска, и с тех пор он заикается и ошибается. Вон там Помона Спраут, декан Хаффлпаффа, ведёт травологию...

Гермиона была ему очень благодарна. Полезно было знать что-то о преподавателях до начала занятий. Она всегда была любимицей учителей и знала, что достижение этого звания зависит не только от оценок и поведения школьников, но и от характера учителя.

Мысленно она отмечала: «Профессор МакГонагалл. Вроде бы ценит старательность и примерное поведение — всё просто... Профессор Флитвик: выглядит так, как будто очень любит посмеяться, а так вроде всё то же самое. Профессор Снейп: не любит Гриффиндор по неизвестной причине. Работать за троих, не подавать поводов снимать баллы. Профессор Квиррелл: говорят, ошибается часто. Выяснить, поощряет ли он поправки — это тоже у разных по-разному бывает...»

Поздно вечером новых гриффиндорцев старосты проводили к гостиным. В спальне соседкой Гермионы оказалась азиатка Парвати Патил, ужасно тосковавшая по дому и переживавшая из-за того, что её сестру-двойняшку распределили на другой факультет.

— Погляди на этих Уизли! — хныкала она. — Четыре штуки, и все в Гриффиндоре! Я же просила Шляпу, чтобы отправила меня на Рейвенкло, как Падму!

— Шляпа лучше знает, что для нас полезно, — попробовала её утешить Гермиона. — Она видит твои способности и показывает, по какому пути тебе идти в жизни. К тому же это не первый раз, когда члены одной семьи попадали на разные факультеты. Вот Сириус и Регулус Блэки, оба впоследствии ставшие сторонниками Сама-Знаешь-Кого...

— Заткнись! — всхлипнула Парвати, уткнувшись лицом в подушку.

Гермиону это задело. Она же пыталась помочь! Но, впрочем, она сама была единственным ребёнком. Может, она ничего не понимала в сёстрах.

Так как Парвати весь вечер отказывалась говорить с ней, она до самого отбоя просидела за чтением «Обзора гоблинских войн». Ей казалось, что в обязательной для чтения книге Батильды Бэгшот гоблинские войны были описаны слишком коротко и односторонне.

— Гриффиндор должен выиграть Кубок факультетов, — сказал Дамблдор. — Там Гарри Поттер.

— Значит, за одно присутствие Мальчика-Который-Выжил мы должны дать ему десять тысяч баллов? — с горечью уточнила Помона Спраут. Когда поблизости не было учеников, улыбчивая старушка, преподававшая травологию, могла не скрывать некоторые свои чувства. Она была деканом факультета, никогда не выигрывавшего кубок. И точка.

В ответ на её вопрос Северус Снейп пожал плечами:

— Не удивлюсь, если так и произойдёт.

Его взгляд остановился на Минерве МакГонагалл, которая встала так резко, что чуть очки с её носа не слетели:

— В отличие от некоторых, здесь сидящих, я никогда не потакаю моему факультету! Поттер, не Поттер, они получат то, что заслуживают, ни баллом больше или меньше! Профессор Дамблдор просто хочет, чтобы гриффиндорцы в этом году постарались как следует. Понятно, что он любит этот факультет — он сам когда-то на нём учился.

— Ну, ну, Минерва, спокойнее, — улыбнулся Дамблдор. — Начало года, как всегда, у всех нервы, у всех амбиции...

«Кроме меня», — подумала Помона Спраут. Она любила Хаффлпафф — сама на нём выросла — но она внимательно читала «Историю Хогвартса». Её факультет только четыре раза выигрывал Кубок — дважды во времена Основателей, под руководством великой Хельги Хаффлпафф, один раз в Позднем Средневековье, когда замок серьёзно пострадал во время гоблинских войн и на Хаффлпаффе банально было меньше всего жертв, и один раз в девятнадцатом веке, когда Эверард Булстроуд с Хаффлпаффа помог одолеть тёмного волшебника.

«Факультет для тупых. Боюсь, это правда».

Как она надеялась, что туда поступит хоть кто-нибудь с настоящими способностями! Гарри Поттер — ну разумеется, его все деканы, кроме разве что Северуса, хотели видеть у себя. Та девочка, которая «Историю Хогвартса» цитировала — Грейнджер, кажется — тоже явно способная. Скромная задумчивая Лиза Турпин с умными глазами.

«Вот уж точно, не факультет у меня, а сборище тех, кого никуда не взяли», — уныло подумала Помона.

— Что касается расписаний... — начал Дамблдор. — А где Квиринус?

— Он сказал, что у него голова болит, и ушёл спать, — ответила Септима Вектор.

— С мальчиком что-то неладно, — сказала Помона, помнившая Квиррелла с его школьных времён. — Он, конечно, всегда был немного нервным, но не до такой степени. Альбус, думаешь, было разумно брать его на работу в таком состоянии?

— Он сам подал заявление, — сказал Дамблдор (Снейп что-то пробурчал). — Ум-то он свой не растерял.

— А здоровье? Он подорвёт его себе окончательно, точно вам говорю. И маггловедение-то было бы ему не по зубам, а тут защита!

— Думаю, Квиринус справится, — уверенно улыбнулся директор. — Но сегодня придётся обсудить расписания без него...

Северус Снейп всё ещё хмурился. По его мнению, Дамблдор дал должность преподавателя защиты недоумку вроде Квиррелла только ради того, чтобы её не получил сам Снейп. Не так-то много было претендентов на проклятую работу.

Уроки начались на следующий день, и Гермиона была в восторге: магия у неё получалась, и даже лучше, чем у многих чистокровных. На чарах у неё у первой засветилась волшебная палочка, за что Гриффиндор получил балл. На трансфигурации было посложнее, но и победа была масштабнее — Гермиона оказалась не просто первой, а единственной, кому удалось превратить спичку в иголку. Профессор МакГонагалл прямо расцвела и начислила ей пять баллов — заметив, что строгая преподавательница вообще не улыбалась в течение урока, и зная, что она никогда не подсуживала баллы собственному факультету, Гермиона оценила похвалу по достоинству.

После урока МакГонагалл попросила её задержаться.

— У вас от природы способности к трансфигурации, мисс Грейнджер, — сказала она. — Учтите, я крайне редко говорю такие вещи после первого же урока, но то, как вы держали палочку и как быстро провели превращение, доказывает, что у вас талант. Если хотите, я могу дать вам книги для дополнительного чтения по предмету.

— Ой, спасибо большое, профессор! — воскликнула счастливая Гермиона. — Я думаю, трансфигурация — это потрясающе. Чары с утра мне тоже понравились, но это, знаете, как у нас, в маггловском мире: есть искусство, а есть наука. Трансфигурация — настоящая наука.

— Верно, мисс Грейнджер, — одобрительно кивнула профессор МакГонагалл, открыв дверцы своего огромного книжного шкафа. — Ага, вот они...

Она подошла обратно к столу, ведя за собой по воздуху стопку книг.

— «Трансфигурация газов и жидкостей», обязательное чтение для любого эксперта, хотя считается слишком сложным материалом для программы Хогвартса. Не то чтоб я была согласна — если хотите, я могу потом дать вам по этой книге факультативные уроки. «Движения палочки при трансфигурации», неплохая книга для начинающих. Не думайте, что она с двенадцатого века устарела. Некоторые основные вещи не меняются никогда. А вот моя собственная «Механика превращения» — первые две части вам будет читать легко, хотя дальше пойдёт то, чего вы до четвёртого курса не проходите.

Взяв книги, Гермиона почувствовала себя в настоящей сказке.

— Ах, спасибо вам! Я верну их сразу, как смогу, я быстро читаю.

— Не переживайте, мисс Грейнджер — держите их у себя до рождественских каникул, только чтобы они не повреждены были. И из замка их не выносите.

Трансфигурация была последним уроком перед перерывом на ланч, и Гермиона успела отнести новые книги в комнату. Она была счастливее, чем когда-либо. Ничего себе — замечена учителем в первый день! В тетрадке, куда она ранее переписала вчерашние размышления и расчёты, она добавила такие записи:

Чары — хорошо. Заработан балл, выучен Люмос. Проф. Флитвик: хорошо объясняет, добрый и терпеливый.

История магии — сойдёт. Исписан фут пергамента на тему древней месопотамской магии. Проф. Биннс: привидение. Бубнит без остановки. Никого не выделяет, никому не потакает, баллы даёт только за письменные работы.

Трансфигурация — замечательно. Заработано пять баллов. Отточено базовое металлическое заклинание превращения. Проф. МакГонагалл: строга, но справедлива, как и говорил П. У. Рассказывает страшно интересно. Сказала, что у меня талант. Дала три книги для дополнительного изучения.

Ланч прошёл без особых происшествий, а в конце дня Гермиона, ощущая приятную усталость и всё ещё боясь поверить, как ей в этой жизни повезло, приписала в тетрадку:

Травология — хорошо. Заработан ещё балл. Узнала много нового об использовании роз в колдовстве. Проф. Спраут: очень милая и доброжелательная, говорит так, что понимают даже наименее сообразительные. От Н. Л. целый день было мало толку, а на травологии он во всём разобрался сам.

За домашние задания она взялась немедленно — самоорганизации она с начальной школы выучилась до совершенства. По истории магии и травологии задали эссе, по чарам и трансфигурации — практику, и всё было довольно просто. Гермиона решила, что это потому, что учёба только началась.

— Может, хватит? — раздражённо спросила Парвати, когда Гермиона в пятый раз, чтобы уж наверняка, отрабатывала Нокс. — Это мигание жутко действует на нервы.

— Извини, я просто делаю задание по чарам.

— Да у нас они только в среду будут! — удивилась Парвати. — У тебя ещё весь завтрашний день есть!

— Завтра будут сдвоенная защита от тёмных искусств и трансфигурация, ну и новые задания!

Парвати молча удалилась и до отбоя в спальне не появлялась. Должно быть, всё ещё переживала после вчерашнего. Несмотря на это, Гермионе было немного грустно оттого, что она так и не нашла общий язык с соседкой.

Действительно, у неё, как всегда, намного лучше шло общение с учителями, чем с одноклассниками. На следующий день она написала в своих заметках:

Защита от тёмных искусств — нормально. Заработан балл. Выучила более современную классификацию призраков, чем та, что есть во «Взлёте и падении тёмных искусств». Проф. Квиррелл: слухи верны, он постоянно заикается. Один раз перепутал фантомов с полтергейстами и наградил меня баллом за то, что его поправила.

Вторая трансфигурация: лучше и лучше. Шесть баллов (один за знание разницы между базовым металлическим и базовым деревянным заклинаниями, пять за верное произнесение базового деревянного). Проф: МакГонагалл: очень довольна, особенно когда я осталась после урока, чтобы задать несколько вопросов насчёт первых пяти глав «Движений палочки при трансфигурации». Она невероятно много знает, и на данный момент, думаю, она моя любимая учительница.

Окружавшая всё и вся сказочная аура сохранялась, но Гермиона приспособилась к новой жизни быстро. В конце концов, учёба строилась тут по той же схеме, что и в маггловской школе. Гермиона с радостью работала на уроках и читала книги, однако всё ещё не наладила никаких приятельских отношений с гриффиндорскими однокурсниками. Только Невилл с ней дружил, потому что она ему много помогала. Но ведь не её вина была в том, что большинство однокурсников и вполовину не любили учёбу так, как она!

«Может быть, Шляпа была права, — думала она порой. — Мне следовало бы пойти в Рейвенкло».

Впрочем, так как у них были чары совместно с Рейвенкло, Гермиона вскоре перезнакомилась с учениками этого факультета. Она сдружилась с Лизой Турпин, тихой и довольно замкнутой полукровкой, которая тоже очень любила и учёбу, и чтение. Лиза была малоразговорчивой, но с ней за компанию было весело ходить в библиотеку.

Среди гриффиндорцев, тем не менее, с Гермионой общались лишь Невилл да Перси Уизли. Старосты, видимо, были наслышаны об успехах Гермионы, да и её примерное поведение ежедневно наблюдали, и Перси продолжал быть для неё кем-то вроде покровителя и гида. И говорить с ним было интересно, он был очень умным — всерьёз мечтал стать Министром Магии и, естественно, отдавал учёбе все силы.

К концу недели Гермиона подсчитала свои достижения и обнаружила, что заработала для Гриффиндора в сумме тридцать четыре балла. Каждый учитель хоть одним баллом её да наградил. Каждый, да, кроме профессора Снейпа, который оказался таким вредным, как Перси и предупреждал. Особенно он возненавидел Гарри Поттера и Невилла (с Невиллом хоть было объяснимо, бедняга был ужасно неповоротливым и медлительным, но за что именно Гарри — Гермиона понятия не имела), и баллов он не давал в течение урока никому, даже своим драгоценным слизеринцам, которых вовсю расхваливал. Но для Гермионы сам урок был полезным, и в своей тетрадке она написала «нормально». Зельеварение тоже было интересным предметом, и очень научным — упрощённо говоря, это же была химия, только с магическими составами. Гермиона напомнила себе, что в субботу неплохо бы взять в библиотеке что-нибудь по зельям — ей хватило ума понять, что профессор Снейп не будет давать гриффиндорке советы по поводу дополнительной литературы.

В субботу она так и просидела почти весь день в библиотеке — не только зелья, но и другие предметы следовало изучить всесторонне, а «всесторонне» означало «не только по книгам из обязательного списка». Кроме того, вывесили объявление, что в четверг начнутся уроки полётов, а это обещало быть по-настоящему тяжёлым. На физкультуре у Гермионы всё выходило в лучшем случае средненько, а полёты, как она считала, будут ещё хуже. Она продиралась через «Квиддич сквозь века» и любые книги, где хоть страничка была посвящена мётлам и полётам, но уверенности ей это не прибавило.

— Да, полётам по книгам не научишься, — сказала библиотекарша мадам Пинс, передавая Гермионе семнадцатый фолиант. — Но Роланда Хуч — хорошая учительница, и с вашей-то старательностью вы у неё всем основам выучитесь. Вы ж не должны все играть в Чемпионате мира по квиддичу.

Это Гермиону слегка успокоило, но лишь слегка. В воскресенье, зайдя к профессору МакГонагалл, чтобы обсудить «Механику превращения», она робко спросила, не бывает ли на уроках полётов серьёзных происшествий.

— Ничего того, с чем нельзя справиться, — заверила её профессор МакГонагалл. — Не буду врать, каждый год у нас по несколько человек падает — особенно, к сожалению, те, кто до школы не тренировался, — она тактично избежала слова «магглорождённые». — Но в итоге все обучаются нужному минимуму, а больше и не надо, если нет желания выступать в гонках или играть в квиддич.

— Квиддич — вещь любопытная, но я никогда не была спортивной, — согласилась Гермиона. — Профессор, у меня тут ещё вопрос насчёт главы о невербальных превращениях...

В четверг Гермиона нервничала почти так же, как перед распределением. Разумеется, как она убеждала себя, нельзя быть первой во всём, магглорождённые и не могут быстро освоить полёты, но для неё это было пыткой. Предмет, где Гермиона Грейнджер не лучше всех? Ужас!

Чтобы помочь себе и тем, кто слушал, во время перерыва на ланч она читала вслух «Квиддич сквозь века». Там были детально описаны всевозможные движения метлы, но всё же намекалось, что необходима и какая-то способность у волшебника. А если способности нет, мол, никакие описания, хоть самые подробные, не помогут.

— Гермиона, да не беспокойся ты, — пискнул Невилл, глядя ей через плечо на схему метлы. — Уж вряд ли у тебя выйдет хуже, чем у меня.

Драко Малфой, ужасно хвастливый первогодка со Слизерина, сидел прямо напротив них за своим столом и рассказывал о своей оставшейся дома метле и о тех подвигах, которые он на ней совершил.

— Меня чуть не сбил вертолёт! — сообщил он своим слизеринским дружкам. — Но я заметил его в последний момент... и — у-у-у-у-ух! — он взмахнул рукой. — Нырнул на триста футов вниз. Они меня даже не увидели.

— Что такое вир-та-лёт? — спросила одна из девочек.

— Штуковина, на которой магглы летают. Как же мне их жалко, они могут подняться в воздух только в коробке, набитой аппаратурой, — он притворно вздохнул.

— Как же мне их жалко, бедных близоруких людей, которые только в последний момент замечают многотонный вертолёт, — огрызнулась Гермиона.

— Магглы, которые так любят свои машины, пусть в маггловском мире и живут, — сказал Драко. — Я пошёл на урок полётов.

Хотя Гермиона силилась взять себя в руки, в её глазах закипели слёзы.

— Ну почему некоторые так ненавидят магглов? — простонала она, опустив голову, чтобы этого не увидели слизеринцы.

— Не знаю, — грустно ответил Невилл. — У меня так всё плохо с магией, что я бы лучше был магглом и летал на летовёртах. Но бабушке об этом лучше не говорить.

— «На вертолётах», Невилл, — поправила его Гермиона. — А знаешь что? Я сегодня заходила в кабинет профессора Спраут (попросить наперстянки для задания по зельям). На столе у неё как раз наши эссе лежали — и у тебя стояло десять баллов из десяти.

Невилл моргнул:

— Ты уверена?

— Ручаюсь. Держись веселей.

Ни один из них не держался особо весело, когда спустя десять минут они пошли на полёты. Мадам Хуч, ведьма средних лет с пронизывающим взглядом и нетерпеливым видом, уже ждала их. Указав на разложенные по траве мётлы, она велела ученикам встать рядом с ними и приказать им подняться вверх.

— Вверх! — сказала Гермиона. «Это чары для её подъёма, не должно быть трудно...»

Метла повертелась на земле и застыла.

«Помнишь советы профессора Флитвика? Уверенность, чёткое произношение!»

— Вверх! — сказала она, убеждая себя, что вот сейчас метла поднимется к ней в руку. Тщетно. «Без палочки, конечно, тяжелее...»

Она переключилась с чар на трансфигурацию. «Магическое поле метлы должно быть изогнуто так, чтобы изменились её физическое состояние. Это просто трансфигурация простой метлы в летающую».

— Вверх! — выкрикнула она. Метёлка скакнула по траве, немного будто бы подумала и вдруг взлетела так быстро, что пребольно ударила Гермиону по ладони.

— Теперь сядьте на ваши мётлы, — скомандовала мадам Хуч. Гермиона послушалась.

— Держитесь за неё крепче, дорогая, — сказала ей учительница, ходившая вдоль рядов и всех проверявшая. — И отодвиньте руки от самого конца ручки, так хвататься за метлу опасно, она может перевернуться.

По крайней мере, Гермиона была вовсе не единственная, у кого были ошибки — к радости гриффиндорцев, Драко Малфой со всеми своими вертолётными приключениями вообще не знал, как держать метлу и как на ней сидеть. Правильно всё сделал только Рон Уизли.

— Вы уже много тренировались, сразу видно, — одобрила его мадам Хуч. Рон покраснел до корней волос. — У вас, Уизли, в крови способности к полётам.

Благодаря Перси Гермиона знала, что мадам Хуч имеет в виду — она уже знала немало о тех пяти братьях Уизли, которые, по выражению Перси, «прославились в свете». Его старший брат Чарли был ловцом и капитаном квиддичной команды, а близнецы Фред и Джордж, третьекурсники, были отбивалами. «Неудивительно будет, если и этот попадёт в команду...» Несмотря на это, Гермиона не могла не ощущать зависти. Рон до сих пор даже базовое металлическое толком не выучил — и у него лучше выходит сидеть на метле?!

Мадам Хуч сказала, чтобы по её свистку ученики с силой оттолкнулись ногами от земли. Гермиона отбросила мысли о несправедливости этой жизни и сосредоточилась на указаниях учительницы.

— Раз... два... три! — и воздух прорезал тонкий свист.

Гермиона подпрыгнула, боясь, что у неё опять ничего не получится, но метла, очевидно, передумала и решила, что лучше она взлетит. Она понеслась вверх, выше, выше и выше — пока оцепеневшая от страха Гермиона не очнулась и не завизжала, увидев под собой сотню футов пустоты.

— Вниз, — приказала она метле. Точнее, попыталась приказать. Голос дрогнул, и метла вместо того, чтобы опускаться плавно, сделала огромное сальто и врезалась в стену. Режущую боль в бедре Гермиона почти не почувствовала — её заботило только одно: вернуться назад, на твёрдую, надёжную почву.

— Опусти меня вни-из! — в панике закричала она, глядя на растерянных, испуганных учеников, толпившихся у стены. Сердце ушло в пятки: земля была так далеко!

Мадам Хуч уже взмывала вверх на собственной метле:

— Не двигайтесь!

Не слушая её, Гермиона взмолилась:

— Вниз, вниз, пожалуйста, вниз!

Метла совсем запуталась, но послушалась наездницу и резко помчалась к земле.

— Не-е-ет! — ручка выскользнула у Гермионы из рук. Кошмарный артефакт попытался было снова развернуться, но что-то, судя по всему, в нём разладилось, и он продолжал, мелко трясясь, зигзагами валиться вниз.

От мадам Хуч Гермиону отделяло ещё слишком большое расстояние. Учительница сама чуть не камнем бросилась вниз, стараясь успеть, но даже на предельной скорости её метлы этого было недостаточно.

Падая, Гермиона поразилась тому, как подробно запоминается окружающий мир в последние мгновения жизни. Высоко в небе летели несколько сов... Хагрид колол дрова у своей хижины... Метла перекувырнулась опять. Стены Хогвартса, окна коридора первого этажа... Одно из них открылось, и в нём виднелась фигура профессора Снейпа.

Он выкрикнул какое-то неизвестное Гермионе заклинание — что бы это ни было, метла остановилась в пяти футах от земли и тихонько парила на этой высоте, пока не подоспела мадам Хуч и не помогла Гермионе спуститься.

— У... у меня нога болит, — пролепетала Гермиона.

— Наверное, вы сломали себе что-то, когда ударились об стену, — встревоженно сказала мадам Хуч. — Пойдёмте, дорогая, я отведу вас в больничное крыло.

Она повернулась к окну:

— Ох, Северус, если бы тебя тут не оказалось... Эти «Метеоры» слишком медленные, девочка бы разбилась, прежде чем я бы её догнала...

Но профессор Снейп уже ушёл.

Как выяснила Гермиона, переломы не представляли большой опасности в магическом мире. Мадам Помфри, школьная медсестра, дала ей микстуру, от которой кости срослись почти мгновенно, а к вечеру Гермиона уже вернулась в гостиную факультета. Ей было ужасно стыдно. У неё не просто сорвался первый полёт на метле, она ещё визжала и паниковала, как последняя трусишка. Присев у камина, Гермиона отгородилась от окружающего мира «Трансфигурацией газов и жидкостей».

— Да брось ты, Гермиона, — потрепал её по плечу один из близнецов Уизли. — Ты б видела, как я брякнулся с метлы на первом уроке. Правда, у меня есть оправдание — Джордж пытался мою метлу проклясть.

— Я целился в метлу Джейка Макнейра, в твою случайно попал! — рассмеялся второй близнец.

— Гермиона, это со всяким может случиться, — улыбнулась ей какая-то второкурсница. — Не смотри так, будто сейчас заплачешь.

— Ты ж по всем остальным предметам первая, — добавил Невилл.

Гермиона заулыбалась, хотя в глазах стояли так и не пролившиеся слёзы. В этот момент она действительно почувствовала себя одной из гриффиндорцев — пусть обычно они с ней почти не разговаривали, сейчас они её поддержали. «Всё-таки, пожалуй, Сортировочная Шляпа не ошиблась…»

— Как остаток полётов прошёл? — спросила она.

— Летать было захватывающе, — отозвался Гарри Поттер, оторвавшись от магических шахмат, в которые играл с Роном. — Но к концу даже я слегка соскучился. Она заставила нас летать вверх-вниз, вверх-вниз, а потом кругами — больше ничего.

— «Летать вверх-вниз, вверх-вниз» — умение полезное, — отметил один из близнецов (Гермиона не могла их различить, они постоянно ходили по гостиной, и было трудно запомнить, кто есть кто). — Для квиддича, к примеру.

— Нам ещё год не дадут играть, — обвиняющим тоном сказал Рон.

— Ах, малыс Ронни хоцет покататься на метёлоцке! — просюсюкал близнец номер два. — Ну, мы тебя выпустим вместо одного из нас на следующем матче!

— Слизеринцы видят только наши волосы, они и не заметят разницы, — прибавил первый.

— Ага, пока ты, собственно, не взлетишь.

— Даже тогда они подумают, что это кто-то из вас двоих выпил уменьшающее зелье, — неожиданно вмешалась Гермиона. Фред и Джордж уставились на неё.

— Гермиона Грейнджер? Только что пошутила? — оторопело произнёс один.

— Ты уверена, что ты настоящая Гермиона, а не слизеринский шпион под обороткой? — со смехом подхватил другой.

— Не глупи, у слизеринцев мозгов не хватило бы на это, — Гарри указал на книгу, которую всё ещё держала в руках Гермиона. — Да и нормального чувства юмора у них нет.

— Тогда уж я шпионка Рейвенкло, — улыбнулась Гермиона, наконец проникшаяся всеобщим весельем.

— Грейнджер действительно шутит, — сказала Парвати Патил с другого конца гостиной. — Мир перевернулся.

— Он только начинает поворачиваться, — поправил её Фред-или-Джордж. — Знаешь, что рассказала мадам Хуч? Гермиона не разбилась, падая с метлы, потому что её спас Снейп!

По всей комнате раздались возгласы изумления. Профессор Снейп — и помог гриффиндорке? Да, знакомый прежде мир определённо встал с ног на голову.

— Да может, он подумал, что я со Слизерина, — пожала плечами Гермиона. — Урок-то у нас был с ними.

— Вряд ли, — сказал Рон. — Мадам Хуч сказала, что твоя метла остановилась только в нескольких футах от земли — тебя можно было легко узнать, с твоей пышной шевелюрой да с гриффиндорским галстуком.

— Надеюсь только, Снейп не считает, что может снять с нас двести баллов за спасение твоей жизни, — пробурчал Гарри. — От него вполне можно этого ожидать. Ой, кстати говоря, Гермиона, не поможешь нам с Роном с заданием по зельям?

— Оно у вас до сих пор не готово? — поразилась Гермиона. — Так ведь уже полдевятого, а зелья завтра!

Впрочем, она недолго возмущалась. Кроме Невилла, до этого её никто не просил помочь с домашней работой, да и самой повторить задание было бы не вредно.

В украшенном яркими цветочными гирляндами и чёрно-золотыми драпировками кабинете Помоны Спраут Квиринус Квиррелл пил кофе с женьшенем. Он выглядел бледным и измождённым, губы его дрожали.

— Квиринус, может, лучше тебе уйти на время и отдохнуть? — ласково спросила Помона, пододвигая к нему блюдце с шоколадным печеньем. — Ты будто год в Азкабане отсидел.

— Н-н-не могу, — затряс головой Квиррелл. — П-п-профессор Сп-спраут, я т-так давно х-х-хотел вес-сети з-защиту…

— Да я понимаю, мальчик мой.

— И уч-чебный г-г-год начался, з-замену не н-найдут…

— Я уверена, Альбус кого-нибудь разыщет, — успокаивающе сказала глава Хаффлпаффа. — А до этого уроки защиты может вести Северус или Филиус. Квиринус, послушай доброго совета; я помню твоё упрямство, но пойми, ты насквозь болен. Возьми ещё отпуск. Поезжай на солнечный юг — ой, нет, после твоего албанского приключения тебе туда не хочется, это понятно — ну, куда-нибудь ещё. В Швейцарские Альпы, например, там есть одна славная деревенька с полностью магическим населением, Раффика-ди-Неве, там одна моя коллега живёт. Свежий воздух. Здоровая еда. Избавься от этой своей кошмарной бледности и возвращайся нормально преподавать защиту.

— Н-не м-м-могу, проф-фессор, — тихо повторил Квиррелл. Его серые глаза блеснули.

— Так, дорогуша, тебе нельзя преподавать в таком состоянии. Ты говоришь раза в четыре медленнее меня. Подумай — ученики получают только четверть нужных знаний! Хуже того, с твоим заиканием ты не можешь произнести ни одного заклинания, и как детям практиковаться?

Растерянно моргая, Квиррелл посмотрел на неё и неопределённо хмыкнул.

— Позволь напомнить, у пятого и седьмого курса летом СОВ и ЖАБА, и в них всегда есть практическая часть. Буквально вчера у меня был урок с пятикурсниками Рейвенкло и Гриффиндора, а в моём ведре с водой обнаружилась маленькая каппа. Из всех детей её узнала только Пенелопа Клируотер, и ни у кого не было ни малейшего представления о том, что с ней делать. Мне пришлось самой прогонять эту гадину, хотя я даже ЖАБУ по защите не сдавала. Только вообрази, Квиринус! Пятый курс — и не знает о каппах! Как они экзамен сдадут?

— Я м-м-могу взять ассист-тента, — неуверенно сказал Квиррелл. — Я б-буду зак-к-клинания з-записывать, а он или она — г-г-говорить.

— Ассистент из числа учеников? — нахмурилась Помона. — Боюсь, не лучшая идея. Особенно с младшими. Если ассистент ошибётся в заклинании и устроит бедлам, кто поправит дело? Нет, Квиринус, это не подойдёт.

— П-профессор, я р-р-расширю мой курс. Я б-буду дав-вать лит-тературу по з-заклинаниям…

— Я только пытаюсь помочь, — вздохнула Помона. — Не говори, что тебя не предупреждали, когда прибежишь ко мне и Поппи с нервным срывом.

Квиррелл резко встал.

— В-время л-летит, — криво улыбаясь, объявил он. — Д-д-думаю, м-мне надо п-пойти и п-п-поспать.

— Ох, да конечно, иди! Извини, что задержала тебя допоздна, Квиринус! Но ты же знаешь, как я люблю общаться с бывшими учениками!

Когда он ушёл, Помона некоторое время сидела одна, глядя на огоньки свечей. Как же Квиринус изменился! Когда он вёл маггловедение, он был абсолютно другим человеком — нервным, темпераментным, но жизнерадостным, слегка напоминавшим гриффиндорцев, от случая к случаю бездумно и беззаботно нарушая правила. За последнее он угодил в неприятную историю, едва не кончившуюся увольнением. Говорили, мол, он совратил ученицу. Но так как эта ученица была слизеринкой, Помона подозревала, что она выдумала всю историю или сама спровоцировала Квиринуса, чтобы по какой-то одной ей известной причине добиться его увольнения или даже отправки в Азкабан. От Азкабана и от увольнения Дамблдор его спас, но Квиринус был вынужден взять так плачевно завершившийся саббатикал.

«Что же всё-таки с бедным мальчиком случилось?» — думала Помона. Выросший, изменившийся, ставший профессором, для неё Квиринус оставался мальчиком-хаффлпаффцем.

На следующее утро ударили ранние осенние заморозки, и это особенно ощущалось в подземельях, где и в жаркие-то дни было прохладно. Первокурсники ввалились в кабинет зелий точно со звонком, мечтая скорее согреть озябшие руки у котлов.

— Зимой надо будет тут шубы надевать, — сказал Рон, проталкиваясь к своему месту.

— И мы дадим Снейпу лишний повод снять баллы, — докончил Гарри. — За несоответствие внешнего вида школьным правилам.

— Малфой, держу пари, первый в тысячу лисьих мехов закутается.

Хотя в коридоре и в самом деле было очень холодно, Гермиона решила подождать у двери кабинета. Ей не хотелось говорить о своей благодарности перед оравой слизеринцев.

Руки были уже ледяными, а профессора Снейпа всё не было видно. Он всегда приходил где-то на минуту позже звонка, чтобы ошеломить всех внезапным появлением.

— Мисс Грейнджер.

Она вздрогнула.

— Вы, как я вижу, опоздали. Пять ба...

— Сэр, — торопливо начала Гермиона. — Извините, сэр, я пришла вместе со всеми. Я только хотела сказать вам, как я невероятно благодарна за то, что вы спасли меня вчера.

Последовала короткая пауза. На лице профессора не отразилось ровно никаких эмоций, но Гермиона услышала, как он глубоко вдохнул.

— В подобной ситуации с любым учеником любой учитель сделал бы то же самое, — бесстрастно произнёс он наконец.

Она ждала, что он снимет-таки эти пять баллов — или даже больше, за перебивание и непочтительность — но после нескольких мгновений молчания он сказал своим обычным голосом:

— Мисс Грейнджер, вы так и собираетесь тут стоять или всё же будете варить с однокурсниками сшивающее зелье? Заходите и садитесь на своё место.

Извинившись, Гермиона влетела в класс, прежде чем профессор мог передумать относительно снятия баллов. Оба урока прошли так же, как и на прошлой неделе — тычки Гриффиндору, панегирики Слизерину. Но за эссе Гермиона получила высшую оценку — она видела, как профессор Снейп пытался найти там хоть одну ошибку, но тщетно. Впрочем, шанс отомстить подвернулся ему, когда зелье из котла Невилла выкипело клубами отвратительно пахнущего пара. Невилл потерял десять баллов за то, что забыл вовремя снять котёл с огня, а Гермиона — ещё десять за то, что не напомнила ему об этом.

— Ужас! — пожаловался Невилл, когда они шли на чары. — Подсказывай мне, не подсказывай, он всё равно повернёт это так, что мы окажемся в проигрыше.

— Но вот странно, — и Гермиона рассказала мальчикам о своём коротком разговоре с профессором Снейпом перед уроком.

— Думаю, он был в шоке, — предположил Рон. — Должно быть, это первый раз, когда его кто-то поблагодарил. По крайней мере, кто-то из гриффиндорцев.

— Но пяти баллов он с тебя не снял, — задумчиво сказал Гарри.

— Зато снял двойную сумму в течение урока, — ответила на это Гермиона. — Интересно, почему он так ненавидит Гриффиндор? Это не только в сравнении со слизеринцами. Несколько дней назад Дин из-за чего-то подрался с Энтони Гольдстейном с Рейвенкло, так профессор Снейп, проходя мимо, снял с Дина пятнадцать баллов, даже не выяснив, кто виноват!

— Он попросту противный, — сказал Рон, имея в виду Снейпа.

— Да нет, наверное, он кого-то из гриффиндорцев особенно не выносит.

— Я, кажется, знаю, кого, — рассмеялся Гарри.

— Гарри, Снейп гриффиндорцев давно изводит. Это не в тебе дело.

— Гермиона! — к ним подбежала Лиза Турпин.

— Привет, Лиза! — улыбнулась Гермиона.

— Я только что из библиотеки, нашла там ужасно интересную книжку. Ты ведь что-то читала с МакГонагалл насчёт движений волшебной палочки?.. Вот, смотри, — и она вынула из сумки толстый том. Гермиона глянула на заглавие: «Классификация волшебных палочек по области применения».

— Ух ты! Я помню, мистер Олливандер говорил о том, что моя палочка хороша для трансфигурации, но никогда не думала, как он это вычислил.

— Ой, вон профессор Флитвик идёт, — махнула рукой в сторону двери Лиза. — Почитаем это вечером?

— Давай!

О профессоре Снейпе в тот день больше не говорили. Гермиона из-за новой книги забыла обо всём, а Гарри и Рон болтали об уроках полётов.

— А, Северус, — улыбнулся Дамблдор, когда мастер зелий вошёл в кабинет. — Хорошо, что ты зашёл. О твоём вчерашнем геройском подвиге уже говорит вся школа.

— Если это — самое важное из того, что ты хотел мне сказать... — заговорил Снейп.

— Нет, серьёзно, — продолжал, будто не слыша, директор, и очень похоже изобразил манеру близнецов Уизли:

— «Вы ведь знаете? Ужас подземелий...» «Спас жизнь ученице Гриффиндора!»

— Не понимаю, из-за чего шум, — резко сказал Снейп. — Роланда тысячу раз спасала идиотов, которые не способны удержаться на метле.

— Но Роланда не считает, что все факультеты, кроме одного, не стоят и кната.

— Кто-то же должен помогать слизеринцам, — прошипел Снейп. — Все считают, что это Слизерин не стоит и кната. Неважно. В любом случае, это маленькое происшествие с мисс Грейнджер — не оправдание для тех, кто пялятся на меня, как маггл на призрака.

— Призрака? — вдруг переспросил Дамблдор. — Призрака! Ну конечно же!

— Альбус, ты о чём?

— Одна идейка — ко мне тут Квиринус подходил... Ничего особенного, — поспешно сказал он, заметив, как скривился Снейп при упоминании профессора защиты. — Я просто думал, ты изменил своё отношение к Гриффиндору... Понимаю, что я ошибся, — печально улыбаясь, Дамблдор взял из вазочки на столе шоколадное пирожное.

— Я изменю своё отношение к Гриффиндору в тот момент, когда вы все измените своё к Слизерину, — сказал Снейп. — А этого не произойдёт никогда. Альбус, ты извини, у меня пятьдесят непроверенных эссе.

Когда его шаги затихли в коридоре, Дамблдор радостно пробормотал:

— Ну, Квиринус, кажется, я понял, где найти тебе ассистента. Акцио Серая Леди.

В отличие от живых людей, на призраков разрешено было направлять призывающее заклинание — да и они сами не возражали, так как призывали их крайне редко. В комнату вплыла сероватая прозрачная фигура красивой молодой женщины с тёмно-серым шрамом на груди.

— Альбус, — поклонилась она. — За что мне эта честь?

— Добрый вечер, дорогая, — с улыбкой сказал старик. — Как поживаешь?

— Как и следует ожидать в таком состоянии, как моё, — вздохнула Серая Леди. — Сегодня интересно поговорила с Септимой. Она способная малышка, это я всегда говорила, с её первого курса. Она вывела очень оригинальный способ вычисления магической силы призраков — с использованием логарифмов. Ой, прости, Альбус. Что ты хотел мне сказать?

— Ну, дорогая, ты знаешь, что Квиринус Квиррелл вернулся к нам и преподаёт защиту от тёмных искусств. Но после своего неудачного столкновения с вампиром, он и полфразы не может вымолвить без заикания. Естественно, ни о каких заклинаниях не может идти и речи. Он попросил найти ему ассистента, но все преподаватели и так заняты. А ученика, даже готовящегося к ЖАБА, небезопасно просить ассистировать на защите. Поэтому... — он замолк.

Серая Леди понимающе кивнула:

— Разумеется. Привидение может произносить заклинания, но они не будут давать эффекта, и привидению не навредит ни одна из тех мелких сошек, которых дают детям для практики.

— Боггарты на вас действуют, — заметил Дамблдор. — Я видел боггарта Пивза — можешь догадаться, как он выглядел.

— Пивз — жалкий трус, — бросила Серая Леди. — И он не привидение, а полтергейст. Будто ты разницы не знаешь. Чувство страха у привидений притупляется. Я вот видела боггарта. Хотел меня напугать, но практически безуспешно. Ладно. Я буду ассистировать Квиринусу.

— Не забывай называть его в классе профессором Квирреллом.

— А как меня надо называть? — хихикнула она. — Профессор Привидение?

— Если ты не откроешь подлинное имя...

— Нет, Альбус.

— Думаю, «профессор Грей» будет звучать неплохо, — сказал Дамблдор. — Не хочешь пирожинку шоколадную?.. Ох, извини, забыл.

— Ничего страшного, — любезно сказала Леди. — Когда там следующий урок защиты?

— Понедельник, девять утра, второй курс, Рейвенкло и Слизерин, — ответил Дамблдор, сверившись с расписанием.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — Первая моя попытка будет с моими же студентами. Уже жду не дождусь, когда увижу их личики в тот момент, как я попрошу называть меня профессором Грей...

Всё ещё улыбаясь, она упорхнула за стену. Дамблдор услышал, как она рассказывает привидению Гриффиндора:

— Знаете что, сэр Николас? Альбус назначил меня ассистенткой Квиринуса.

— Поздравляю, милая леди! Вы будете отличной преподавательницей! Можете, кстати, и историю магии взять.

В коридоре раздался серебристый смех.

— О нет, сэр Николас, нет. Я слишком люблю учеников Рейвенкло, а Катберт Биннс был одним из них триста лет назад, и превосходно учился. Я ж не могу оставить бедняжку без работы!

Эти выходные у Гермионы были такими же, как предыдущие — в субботу библиотека, в воскресенье трансфигурация. Профессор МакГонагалл была в восторге.

— Вы усваиваете всё молниеносно, — одобрительно сказала она, посмотрев сделанные Гермионой упражнения из «Механики превращения». — Я, наверно, попрошу профессора Дамблдора поставить вам в расписание в следующем семестре дополнительные уроки трансфигурации жидкостей. Я думала начать их через годик, но теперь мне кажется, что вы с жидкостями уже можете справиться.

— Ой, я так рада, профессор, — просияла Гермиона. — Я как раз почти прочла часть о жидкостях из «Трансфигурации газов и жидкостей», и меня там всё очень заинтересовало. А с газами что?

— Вы хотите всё и сразу, мисс Грейнджер? Нет, вот эта часть точно подождёт до следующего года — как минимум. Сомневаюсь, что вы и жидкости выучите за один семестр. А трансфигурация газов — весьма сложный процесс, и ошибки могут привести к непоправимым последствиям. Такого я первокурснице доверить не могу.

Видя, как Гермиона сникла, профессор МакГонагалл улыбнулась:

— Да не огорчайтесь вы, мисс Грейнджер. Есть тысяча других тем, которыми вы можете пока позаниматься. Я считаю, — она подошла к книжному шкафу, — я считаю, что могу вам дать «Теорию анимагии».

Она вынула четыре тома, один другого толще.

— Это уж вас займёт надолго, чтобы вы не беспокоились о трансфигурации газов, — по-прежнему весело улыбаясь, объяснила она. — Но, — и тут она сразу посерьёзнела, — вы должны дать слово, что никогда не попытаетесь самостоятельно практиковать анимагию. Я подробнее расскажу об этом, когда вы будете на третьем курсе, сейчас достаточно будет сказать, что анимагия без регистрации — преступление, сурово караемое Министерством. За него могут дать вплоть до нескольких лет в Азкабане, и, думаю, вы понимаете, что незарегистрированный анимаг, обучающийся в Хогвартсе, будет исключён без какой-либо возможности восстановления. Я доверяю вашей ответственности, мисс Грейнджер, и я заказала в Министерстве детектор заклинаний, который может отследить любое анимагическое превращение в стенах замка.

— Я поняла, профессор, — кивнула Гермиона.

— Более того, анимагия в неопытных руках очень и очень опасна и для превращающегося, и для окружающих. Значит, так, благодаря этому детектору меня никто не обманет, потому что в настоящее время я — единственный зарегистрированный анимаг в Хогвартсе. Поэтому, мисс Грейнджер, читайте эту «Теорию», но не практикуйте.

— Конечно! — воскликнула девочка. — Профессор, я вовсе не хочу подвергаться ненужной опасности и уж точно не хочу, чтоб меня исключили. Обещаю, что ни одного заклинания из этой книги не произнесу.

— Вот и хорошо, — профессор МакГонагалл снова улыбалась. — Что ж, перейдём к вашим упражнениям. Они все выполнены блестяще, но у того, что на хрустальное заклинание, есть более изящное решение. Вы не могли этого знать, понятно — это в «Трансфигурации среднего уровня»... Смотрите внимательно.

И несколькими быстрыми взмахами палочки она превратила оловянную чашку в хрустальный стакан и обратно.

— Попробуйте сами.

Два часа спустя счастливая Гермиона пришла в гриффиндорскую гостиную, держа в руках красивый хрустальный графин, который сама сделала из железного чайника, и таща за собой по воздуху с помощью Левиосы все четыре тома «Теории анимагии».

— Она чокнутая, — хором объявили Фред и Джордж, увидев эту процессию.

Во вторник у них был первый урок защиты с Серой Леди в качестве ассистентки, и он был гораздо более плодотворным, чем уроки с одним только Квирреллом. Сам профессор настаивал на том, чтобы проикать положенную лекцию по теории, но все заклинания проговаривались мелодичным голосом «профессора Грей». К тому же она исправляла ошибки Квиррелла (это Гермиону немного расстроило, потому что за любую верную поправку Квиррелл давал балл). Занятие проходило примерно так:

— Б-б-бродячий призрак очень оп-пасен, особ-бенно если это п-привидение уб-битого...

— Позвольте, профессор Квиррелл? Вовсе не каждый призрак убитого человека опасен, — с намёком сказала Серая Леди, покосившись на свою собственную рану. — Бродячий призрак — это тот, что был вызван в этот мир тёмной магией, а не волей самого человека. Более того, он даже далеко не всегда является чьим-то привидением — пример тому полтергейсты.

Гермиона подняла руку:

— Но, профессор, разве наш Пивз был создан тёмной магией? Он, конечно, не подарок, но он никому не причиняет серьёзного вреда.

— Он швырнул в меня факелом пятьсот лет назад, когда только-только здесь появился, — заявила Серая Леди. — Однако вопрос хороший, Гермиона. Дело в том, что тёмная магия, говоря метафорически, не монолитна. Есть более тёмные и менее тёмные заклинания. Например, менее опасные из них изучаются в школе Дурмстранг. Не знаю уж, как именно Пивза вызвали к жизни (с позволения сказать) — когда прямо тебе в лицо кидают горящий факел, это не слишком вдохновляет на дружбу и задушевную беседу. Но, должно быть, причиной было относительно безвредное заклинание, или же использованное нечаянно. Профессор Квиррелл, извините, мы вас перебили — прошу, продолжайте.

— Бр-родячие п-призраки отг-г-гоняются ун-ниверсальными з-з-защитными з-заклинаниями, д-допустим, П-Патронусом — м-мадам, вы не м-могли бы?..

— Простите, профессор Квиррелл, но Патронусов не изучают даже к ЖАБА, а тут сидят первокурсники. К тому же посылать Патронуса против бродячего призрака — это как аппарировать на другой конец комнаты. Бродячие призраки боятся яркого света и звона. И чем они опаснее, тем больше боятся. Вот почему Пивза, увы, ничем таким не проймёшь.

— Если Пивз неопасный, кто тогда опасный? — проворчал Рон, записывая за ней.

— Я надеюсь, никому из вас не придётся это узнать, — искренне сказала Серая Леди. — Пожалуйста, профессор Квиррелл, продолжайте дальше.

Новую ассистентку сразу полюбила вся школа, особенно Рейвенкло.

— Почему она не может преподавать одна? — подумал вслух Гарри, когда они шли в тот день на трансфигурацию. — Биннс вон ведёт сам историю магии, а она намного лучше.

— Я слышала, как об этом говорили профессора Флитвик и Спраут, — объяснила Гермиона. — Профессор Квиррелл давно мечтал об этой должности, и он упорно хочет на ней остаться. Профессор Спраут надеется, что он понемногу выздоровеет. Серая Леди только временно ему помогает.

— Жаль, — сказал Рон. — Хоть бы Квиррелл сдался и ушёл себе икать на пенсию.

— Рон! — одёрнула его Гермиона. — Ты говоришь об одном из профессоров Хогвартса! Я хочу верить, что он поправится. У него есть опыт, а у Серой Леди его вряд ли много — ну, она же умерла такой молодой. А без опыта нельзя хорошо преподавать. Это я не в упрёк Леди говорю, она старается как может, но мы-то изучаем самые азы, а что у старшекурсников? У привидений даже заклинания не действуют!

— А почему у неё обязательно нет опыта? — поинтересовался Рон. — Гарри победил Сама-Знаешь-Кого, когда он был в колыбели.

Уши Гарри покраснели, и он что-то смущённо забормотал, а Гермиона прыснула.

— Что смешного?

— Ничего, — хихикая, ответила Гермиона. — Представила Сами-Знаете-Кого в колыбели.

После своего падения с метлы Гермиона обнаружила, что намного ближе сдружилась с гриффиндорцами. Как-то так выходило, что она всегда была в компании с Гарри и Роном, близнецы подшучивали над ней не меньше, чем над остальными, Перси продолжал быть её гидом по Хогвартсу, Невилл просил её помочь с заданиями и рассказывал ей о повседневной жизни чистокровных, и даже Парвати, достаточно успокоившаяся после разлуки с сестрой, охотно разговаривала с ней. «Если бы я знала, где хранится Сортировочная Шляпа, я бы пошла к ней и извинилась за свои сомнения», — думала Гермиона. С Лизой Турпин было интересно вместе читать книги, но теперь рейвенкловка казалась ей немного занудной. Лиза была так поглощена книгами, что совсем реальности не замечала.

«Жалко, я в основном общаюсь с мальчиками, — рассуждала про себя Гермиона. — Но кто виноват, что нормальных девочек вокруг нет? Они все либо как Лиза, либо как Парвати — третьего не дано. Если мальчики учатся спустя рукава, это, ну, понятно, это их природа, но девочки, которые только и думают о том, что бы надеть? Парвати даже в чарах и гербологии еле разбирается, а уж профессора Флитвик и Спраут объясняют всё так чётко и ясно, что не понять невозможно...»

Несмотря ни на что, Гермиона чувствовала себя гораздо менее одинокой. Новые друзья продолжали поддразнивать её за любовь к книгам, но она уже знала, что они не всерьёз — учитывая, что она им частенько помогала с домашними работами.

На втором уроке полётов произошли три мелких неприятности — Невилл свалился с метлы, к счастью, едва взлетев, потом метла Лаванды Браун затряслась и завертелась, вновь на небольшой высоте, так что мадам Хуч её без труда поймала, а потом Невилл, пытаясь повернуть, случайно разломил рукоять метлы напополам, а Гермиона починила её с помощью Репаро («Ох, мистер Лонгботтом, вы не виноваты, эти мётлы допотопные, денег на новые от Министерства не дождёшься — о, отличная работа, спасибо, мисс Грейнджер — пять баллов Гриффиндору»). Драко Малфой пришёл в ярость оттого, что даже сломанная рукоять пошла на пользу гриффиндорцам, и он украл напоминалку Невилла — маленький шарик, который алел, если Невилл что-то забывал (то есть он был алым почти всё время). Никто не спохватился, пока все не взлетели высоко в небо и Драко не кинул напоминалку вниз, явно целясь в невероятно злобное дерево по прозвищу Гремучая Ива.

Прежде чем мадам Хуч смогла что-то сделать, Гарри Поттер бросился вслед за шариком, который, покинув карман Невилла, опять стал прозрачным. Его почти не было видно — только иногда он искрился в солнечных лучах.

— Мистер Поттер! — закричала рассерженная мадам Хуч. — Сейчас же назад!

Гарри не слушал. В нескольких футах от Гремучей Ивы он крепко сжал что-то в кулаке, и он победоносно вернулся к группе, бережно неся перед собой напоминалку. Гриффиндорцы взорвались аплодисментами.

— Мистер Поттер! — тон мадам Хуч был уже совершенно другим. — Великолепно! Десять баллов Гриффиндору! Все быстро на землю, — взволнованно велела она. — До конца урока пятнадцать минут — думаю, на сегодня хватит.

— Ой, — Гарри, покраснев, опустил глаза. — Ну, я не знаю... десять баллов только за напоминалку Невилла...

— Только за напоминалку Невилла! — всплеснула руками мадам Хуч. — Я мистеру Вуду о вас расскажу!

Для Гермионы имя мистера Вуда ничего не значило, но Рон Уизли широко улыбнулся, а Драко скорчил злобную гримасу.

— В-вы думаете, он может быть ловцом? — воскликнул Рон, когда они шли в замок.

— Я думаю? Мистер Уизли, он поймал эту вещичку, которая меньше и тусклее снитча, верхом на «Метеоре», на втором уроке полётов, летя в сторону Гремучей Ивы! Сегодня же будет сделано исключение из правил набора команд, если меня в этой школе кто-то слушает!

— Ого-о-о, — протянул Рон. — Поздравляю, приятель! Фреду и Джорджу надо рассказать!

Теперь Гермиона поняла. Дело было в квиддиче. Перси ей объяснял правила, и в «Квиддиче сквозь века» было много интересных фактов, и Гермиона знала достаточно, чтобы сообразить, что Гарри вот-вот станет самым важным игроком гриффиндорской команды. Перси жаловался, что у гриффиндорцев не было достойного ловца с тех пор, как окончил школу его брат Чарли, но, судя по тому, что сказала мадам Хуч, эту проблему можно было скоро решить.

Мадам Хуч в Хогвартсе была такой же энергичной, как на лужайке, где проходили уроки полётов. Она пулей ринулась к кабинету трансфигурации:

— Простите, профессор МакГонагалл, я хотела бы с вами поговорить после этого урока.

Затем, прежде чем кто-то мог разобраться, что происходит, мадам Хуч кинулась к кабинету чар и вернулась с высоким юношей лет пятнадцати.

— Мистер Поттер, пройдите в мой кабинет, у меня есть пара слов для вас обоих.

Гарри вернулся в гостиную через час, ещё растерянный, но радостный.

— Ну? — возбуждённо спросил Рон. — Взяли?

— Угу.

— Классно! Малфой от зависти позеленеет! Ты — самый младший игрок века!

— Здоровско, Гарри, — сказал Фред-или-Джордж.

— Отлично! — сказал Джордж-или-Фред. — У слизеринцев нет шансов. Мадам Хуч нам уже рассказала.

— И где она берёт столько энергии? — улыбнулся Гарри. — Она прямо как ваш снитч.

— Во-первых, Гарри, это твой снитч. Наши только бладжеры.

— Во-вторых, Гарри, если старушка Роланда кажется тебе энергичной, ты ещё с Оливером не успел познакомиться.

Три девочки — две третьекурсницы и второкурсница, которая утешала Гермиону после падения — прибежали от портрета Толстой Дамы.

— Дред? Фордж? Я слышала, тут говорят о квиддиче, — сказала одна из третьекурсниц, темнокожая брюнетка. — Какие новости?

— Они не знают! — вскричали хором близнецы, изображая шок. — Они не знают!

— Нас, друг мой, Трелони задержала, — пояснила другая третьекурсница, светловолосая, с косичками. — А у Кэти была отработка.

— Пришлось резать листья горичника, — подтвердила второкурсница. — Фунтов пять обработала. В перчатках, конечно, но я уверена, что этот ублюдок мечтает, чтобы они когда-нибудь свалились.

— Спасение гриффиндорца можно компенсировать, только наслав на другого гриффиндорца волдыри, — сказал близнец номер один.

— Особенно если другой гриффиндорец состоит в квиддичной команде, — согласился номер два. — Девчата, для вас есть замечательный сюрприз! Гарри Поттер будет нашим ловцом! Гарри, это наши загонщицы — Оливер тебе объяснил, кто такие загонщики?

— Да, да.

— Ну вот, познакомься с нашими. Это Анджелина Джонсон, — негритянка улыбнулась, — Алисия Спиннет, — приветственно кивнула блондинка, — Кэти Белл, — улыбнулась второкурсница.

— Гарри Поттер, — медленно произнесла Алисия. — Ловец. Нашей команды.

— Слизеринцы будут разбиты в пух и прах, — мечтательно прошептала Анджелина, наверняка уже представляя себе эту картину.

Так как у Гарри начались постоянные квиддичные тренировки, а Рон почти всегда ходил поддерживать его, оба чаще, чем обычно, предлагали Гермионе «просмотреть» их домашние работы. Она отказывалась наотрез, когда они прямо просили списать, но они прекрасно знали, что она всё равно не сможет удержаться от исправления их ошибок. Эти новые дела практически лишили Гермиону свободного времени. Вскоре она вынуждена была вставать в шесть — по её просьбе её будили загонщицы, которых Оливер до зари таскал на раннюю тренировку — и ложиться за полночь.

Через две недели это сказалось на её внешности. На воскресном дополнительном занятии профессор МакГонагалл сказала:

— Мисс Грейнджер, вы совершенно очевидно себя перегружаете. Поглядите, какие у вас тёмные мешки под глазами! Возможно, я была неправа, и будет лучше отменить наши с вами факультативы до следующего года, когда вам будет проще.

— Пожалуйста, не надо! — в ужасе воскликнула Гермиона. — Я не смогу без моей трансфигурации по воскресеньям!

Явно польщённая, старая волшебница улыбнулась:

— Хорошо. Тогда, может быть, вы постараетесь меньше сидеть в библиотеке по субботам? Вместо этого можете тренироваться летать, просто гулять на свежем воздухе, расслабляться, знаете ли...

— Я бы рада, — вздохнула она. — Но у меня нет другого времени на задания по зельям, и я должна помогать с домашней работой Гарри.

Это профессора МакГонагалл убедило. Несмотря на суровость и хладнокровие, у неё была одна слабость — факультет Гриффиндор и его борьба со Слизерином. Нельзя было рисковать, когда её любимая ученица могла потерять баллы на уроке слизеринского декана, а Гарри — плохо подготовиться к предстоящему матчу из-за большого количества домашних заданий.

— Понятно... Что ж, в таком случае... Я полагаю, вы целиком прочли «Введение в трансфигурацию для начинающих»?

— Да, профессор — выучила наизусть, можете проверить! — гордо сообщила Гермиона.

— Тогда я дам вам тест, который ваши однокурсники будут писать через полтора месяца, и если вы его пройдёте хорошо, я освобожу вас на ближайшие недели от домашней работы. Нет, мисс Грейнджер, я знаю, что вы любите её делать, но вам ни к чему строчить футы пергамента о базовом деревянном заклинании превращения, когда мы с вами уже перешли к трансфигурации одушевления. Давайте. Акцио ноябрьский тест первого курса.

Когда через час Гермиона ответила на все вопросы и произнесла все необходимые заклинания, профессор МакГонагалл прочла её пергамент и восхитилась:

— Вы молодец, мисс Грейнджер. Девяносто девять из ста (подождите, сейчас объясню, почему не сто). Двадцать баллов Гриффиндору — нет, тридцать, потому что вы написали тест на шесть недель раньше остальных. Вы даже можете не ходить на уроки трансфигурации в течение недели — да, можете, я рада, что они вам нравятся, но так вы получаете три свободных урока. Вместо этого наши с вами воскресные занятия будут в два раза длиннее.

— Но разве получается не то же самое?

— Конечно, нет, ведь вы не будете тратить время на превращение ножниц в прищепки, а будете идти дальше. Кроме того, вы и без того весь остаток воскресенья сидите в библиотеке с книгами по трансфигурации, что подтверждает мадам Пинс.

— Спасибо, профессор. Так действительно выходит лучше.

— Пообещайте, что в образовавшееся свободное время будете отдыхать.

— Я, — замялась Гермиона, — я обещаю.

— Я у каждого преподавателя буду спрашивать, держите ли вы слово, — пригрозила профессор МакГонагалл. — Если окажется, что вы тайно пробираетесь на уроки аппарации к семикурсникам... — она не закончила фразы, и Гермиона, помотав головой, повторила, что не станет переутомляться.

— Прекрасно. Теперь что касается вашей маленькой ошибки. Вижу, вы из-за неё переживаете. Это вопрос девятнадцать, о противозаконных заклинаниях превращения. Всё просто: вы не написали, что для полноты эффекта заклинание превращения монет всегда закрепляется искрящими чарами, потому что настоящие монеты по-особому блестят благодаря специальной чеканной магии, которая на каждом монетном дворе своя и хранится в строжайшей тайне. Искрящие чары, наложенные на монету, могут обмануть дилетанта...

— Но, как большинство чар, они не являются постоянными и спадают через относительно недолгое время? — догадалась Гермиона.

— Именно так. «Введение в трансфигурацию» об этом не упоминает, так как это технически относится к чарам, а не к трансфигурации. Я говорю об этом на моей лекции — нет, мисс Грейнджер, моё решение насчёт вашего свободного времени окончательно, и я не передумаю из-за искрящих чар. Мерлинова борода, что вы за ученица! Вижу, вы теперь не успокоитесь. Этой группы чар у вас до четвёртого курса не будет... но вот что, спросите профессора Флитвика, я почти уверена, что он вам одолжит «Монеты магического мира», там есть хорошая, длинная глава о заклинании превращения монет и обо всём, что за ним следует.

После этого Гермиона согласилась изменить своё расписание. Неделю спустя она призналась, что чувствует себя намного лучше.

— Вот видите, — сказала профессор МакГонагалл. — Кстати, мистер Поттер тоже стал намного лучше. Работать на уроках. По-моему, ему требуется меньше вашей помощи, чем прежде.

Устроив себе удобный режим, Гермиона почти не замечала, как летит время. Ей напоминали об этом только огромные песочные часы, показывавшие баллы факультетов — гора гриффиндорских рубинов росла, и сердце Гермионы трепетало от гордости, когда она думала, что это во многом благодаря ей.

Гремучая Ива сбросила последнюю листву, и до Гермионы лишь тогда дошло, что уже кончался октябрь.

Чудесный хэллоуинский пир, где над столом висели сделанные профессором Флитвиком золотые светящиеся тыквы, был испорчен напрочь, когда в Большой зал ворвался профессор Квиррелл, вопя, что в подземельях тролль. Директор сумел прекратить панику и велел старостам развести учеников по гостиным. Через некоторое время в гриффиндорскую гостиную пришла чуть более бледная, чем обычно, профессор МакГонагалл, и объявила, что с троллем покончено.

— Но остаётся тайной, как он сюда пробрался, — сказала она. — Мы исследовали все ходы, — тут Фред и Джордж сдавленно захихикали, — проверили все защитные чары, и всё вроде в порядке. А взрослый горный тролль долго незамеченным оставаться не может.

— Он точно... мёртв? — пискнула Лаванда Браун.

— Этот-то да, — обеспокоенно ответила профессор МакГонагалл. — Но как знать, не появятся ли новые? Если б мы только вычислили, кто его сюда впустил...

Она покосилась на Фреда и Джорджа, которые напустили на себя до крайности возмущённый вид.

— Профессор, мы, конечно, лазаем по всяким тайным ходам...

— Но если б мы хотели привести тролля, мы бы предупредили всех...

— Мы б его не оставили в подземных коридорах, а втащили прямо в кабинет зелий...

— Хватит! — прикрикнула она. — Это несмешно, Уизли!

— Мы не смеёмся, — близнецы тут же нахмурились. Профессор Макгонагалл измученно выдохнула.

— Мальчики, замолчите, это и впрямь серьёзно, — шепнула им Анджелина Джонсон. — Если б тролль убил вас двоих, нам бы пришлось послезавтра играть со Слизерином без единого отбивалы.

Вечером накануне первого квиддичного матча сезона Гарри, Рон и Гермиона неудачно столкнулись со Снейпом, который забрал у них «Квиддич сквозь века» под предлогом, что библиотечные книги нельзя выносить из здания. Пару часов спустя Гарри решился пойти взять книгу назад («Он уже снял с нас баллы, а его кабинет и наша гостиная оба внутри здания»). Вернулся он с пустыми руками, но принёс любопытное известие:

— Я видел, как Филч перевязывал ногу Снейпа. Она была вся в крови и выглядела так, будто кто-то её жевал.

— Фу-у, — поморщилась Гермиона.

— Так ему и надо, — сказал Рон.

— Это ещё не всё. Снейп говорил ему, что, мол, не мог следить одновременно за всеми тремя головами. Только представьте! Он был укушен кем-то трёхголовым — и это в Хогвартсе! В самом безопасном месте!

— Трёхголовый, кто бы он ни был, наверняка на цепи или заперт, — возразила Гермиона. — Скорее всего, он в коридоре на третьем этаже.

— Интересно, что это за существо и зачем Снейп полез в тот коридор.

— Может, там дракон! — сказал Рон. — С тремя головами!

— Я думала, твой брат их изучал, — съязвила Гермиона. — Во-первых, вряд ли кто-то спрячет огромного огнедышащего дракона внутри школы. Во-вторых, у драконов никогда не бывает больше одной головы. Я считаю, там цербер.

— Что? Кто? — Гарри и Рон непонимающе посмотрели на неё.

— Трёхголовый, очень злобный гигантский пёс, произошёл из Греции, — стала она объяснять. — Мне ещё в маггловской школе о нём рассказали, когда о греческих мифах говорили. И в «Фантастических зверях» есть глава о церберах. Они обитают в горных районах Греции, небольшие популяции есть в Албании, Македонии и Болгарии... — она хотела было продолжить, перейдя к повадкам и жизненному циклу церберов, но Гарри перебил её:

— Хорошо, хорошо! Но какой безумец притащит огромную трёхголовую собаку в Хогвартс? Хотя... погодите...

Он рассказал им о маленьком, но очень ценном пакетике, который Хагрид на его глазах забрал из Гринготтса, и Рон припомнил, что почти сразу после этого в банке произошёл взлом. Оставалось узнать, что же, собственно, было в этом пакетике. Мальчики начали гадать, придумывая всё более дикие версии, пока Гермиона не заметила, что уже довольно поздно.

— Я сейчас попробую пойти и вернуть книгу, чтобы ты, Гарри, мог дочитать её до матча, — решила она, про себя думая, что охотнее бы она пошла воевать против цербера и дракона одновременно. — Я на зельях потеряла меньше баллов, чем каждый из вас.

— Долг жизни стоит, говорят, десяти тысяч баллов, — театральным шёпотом сказал из угла Фред Уизли (Гермиона полагала, что это Фред, потому что он держал в руках метлу, на которой был ярлык с полным именем владельца).

Она не обратила внимания на его комментарий — шутки близнецов в течение где-то часа ещё могли смешить, но после нескольких недель пребывания с ними в одной гостиной Гермиона устала от того, как они постоянно оттачивали языки обо всех и вся. Скрестив пальцы, она вышла в коридор, стараясь сохранить свою целеустремлённость.

К счастью, к тому времени противный завхоз Филч уже убрался и Снейп сидел в кабинете один, с почти полностью забинтованной ногой, переливая какую-то бурую жидкость из мерного стакана в реторту. Бирюзовое зелье, плескавшееся в реторте, начало бурлить, хотя рядом не было никакого огня.

Дверь была приоткрыта, но Гермиона постучала. С подобным преподавателем надо особенно тщательно следить за вежливостью.

— Кто там? — спросил Снейп, не поднимая головы от реторты. Зелье начало приобретать салатовый оттенок.

— Простите, сэр, это Гермиона Грейнджер, первый курс, Гриффиндор, — начала она.

— Я помню, кто вы такая, — раздражённо прервал её он. — Что на сей раз?

— Извините, сэр, я хотела бы забрать назад «Квиддич сквозь века», пожалуйста, если можно.

— Мистер Поттер сказал, что это его книга.

— Я ему её одолжила, но я взяла её из библиотеки, сэр — можете спросить у мадам Пинс.

Он поглядел на неё, прищурив холодные чёрные глаза. Гермиона понимала, что он ищет, к чему придраться в её поведении. Она стояла неподвижно, надеясь, что выражение лица у неё достаточно спокойное (Шеймус Финниган однажды потерял пять баллов за ухмылку) и что волосы и мантия у неё выглядят нормально (Невилл потерял десять баллов за порванный на чарах рукав).

Казалось, прошла вечность, прежде чем Снейп выдвинул один из ящиков и чуть ли не запустил книгой в неё.

— Спасибо, сэр, — с облегчением улыбнулась Гермиона. Зелье тем временем стало антрацитово-чёрным с жёлтыми искорками. Она бы с удовольствием разузнала, что это такое, но расспрашивать Снейпа, конечно, было бы чистым самоубийством. Чудо, что его терпение вообще не лопнуло за время их разговора. Выскочив из кабинета, Гермиона перевела дух. Она начала составлять план на завтрашний визит в библиотеку, собираясь найти сведения об этом зелье там, и тут вспомнила, что на следующий день у неё почти не будет времени на книги. Квиддич! Сама Гермиона им не интересовалась, но речь ведь шла не о спорте как таковом. Надо было поддержать Гарри и Гриффиндор.

Когда она бежала в гостиную, прижимая к себе книгу, она едва не врезалась в профессора МакГонагалл, успев затормозить в последний момент.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл, и это звучало особенно приятно после Снейпа. — А, «Квиддич сквозь века»! Очень хорошая вещь. Вы ведь придёте на матч?

— Приду, — с энтузиазмом закивала Гермиона. — Как же не прийти, когда играют Гарри и близнецы?

— Я надеюсь, что мы наконец-то выиграем, — профессор МакГонагалл понизила голос, потому что кабинет Снейпа всё ещё был не так и далеко. — Прошлогодний матч был сущим кошмаром.

— Профессор, я ж видела, как Гарри поймал напоминалку! — заверила её Гермиона. — А уж раз вы ему прислали «Нимбус-2000», у снитча шансов нет!

— Гарри — настоящий живой талисман, — усмехнулась профессор МакГонагалл. — У всей команды настроение поднялось, потому что там он. У него и талант есть настоящий — я видела их тренировки... Его отец в своё время был превосходным загонщиком.

Пробило десять.

— Бегите, мисс Грейнджер, скоро отбой. Пожелайте за меня всем удачи.

— Непременно! — сказала Гермиона.

Две точки, помеченные «Минерва МакГонагалл» и «Гермиона Грейнджер», остановились.

— О нет, — простонал Фред. — Теперь они битый час будут обсуждать, как вертеть палочку, если превращаешь кружку в кактус. Путь на квиддичное поле перекрыт. Ну, подождём. Где Филч?

Джордж посмотрел на карту:

— Коридор первого этажа, рядом с кабинетом трансфигурации.

— Миссис Норрис?

— Учительская.

— Кто-то есть рядом с нашими тайными ходами?

— Кажется, нет... оп-па, они уходят.

Джордж имел в виду профессора МакГонагалл и Гермиону — их точки двинулись в разные стороны. МакГонагалл направлялась к кабинету Снейпа, а Гермиона, как сказал брату Фред, собиралась назад в гостиную.

— Путь открыт. Бежим!

Прошло несколько минут, и они уже стояли в лунном свете на пустом квиддичном стадионе. Они зачаровали два камня, чтобы те полчаса вели себя как бладжеры, и недурно с ними попрактиковались.

— Камни чересчур медленные, — пожаловался Фред, легко уклоняясь от одного.

— Или мы чересчур хороши для них, — расхохотался Джордж. — Ещё полетаем?

— Как там карта?

Они раскрыли карту Мародёров, которая была их верным спутником и частенько спасителем. В тот же миг Фред заметил странное белёсое свечение над зрительской трибуной и поспешно посмотрел, что это такое.

— Можно не волноваться — это профессор Грей, как она себя называет, — сказал Джордж. И точно, к ним плыло привидение Рейвенкло, странно при этом дёргаясь, будто нервничая.

— Ай! — взвизгнула она, увидев их, но, узнав знакомые рыжие макушки, выдохнула:

— Вы меня напугали.

— Кое-кто на уроке защиты сказал, что у привидений ослаблено чувство страха, — съехидничал Фред.

— Ага, мы, выходит, по-настоящему страшные.

— Тише вы, — дрожащим голосом сказала Серая Леди, так не похожая на спокойную и уверенную себя. — Кстати, как ассистент профессора, я имею право снимать баллы, — близнецы обменялись взволнованными взглядами, об этом-то они напрочь забыли. — Пусть будет десять с Гриффиндора — снаружи, после отбоя, без разрешения проникли на стадион... Холодно, правда? — вдруг спросила она. В голосе звучали высокие истерические нотки.

— Очень холодно, — пробормотал Фред, и они с Джорджем кинулись наутёк.

— Что на неё нашло, как думаешь? — спросил он Джорджа, когда они благополучно вернулись в гостиную.

— Ну, всякий бы снял баллы, обнаружив нас, — пожал плечами Джордж. — Боюсь и думать, что будет, когда здесь будет обретаться привидение Снейпа... Нам повезло, отделались десятью баллами.

— Да я не об этом! Она выглядит — правда выглядит перепуганной! И бледнее, чем всегда!

— Бледнее? Не заметил. А насчёт испуга — думаю, она просто прихвастнула во время урока с боггартами. Она может бояться так же, как и мы.

Дверь в спальни мальчиков приоткрылась, и выглянул Оливер.

— Вы, двое! — сердито прошипел он. — В кровать! Вы хотите заснуть прямо на матче?

— Ага, с бладжерами вместо подушек, — согласился Фред. Они пошли вверх по лестнице. Под потолком болтался Почти Безголовый Ник, и Фред позвал его тихим шёпотом!

— Эй! Сэр Николас!

— Что там у вас, Дред и Фордж? — никогда не спящего Ника они не потревожили.

— Мы тут Серую Леди на квиддичном стадионе встретили. Она ведёт себя, — Фред задумался, — странновато. Кажется, тебе лучше проверить, как она. Она выглядит, знаешь, до смерти испуганной. Не хочется, чтобы она тоже начала дрожать и заикаться.

— Это у Квиррелла болезнь, — сказал Джордж. — Она заразная. Даже для призраков. Симптомы: тряска, заикание, общий идиотизм.

— Успокойтесь, мальчики, идите спать, — посоветовал Ник. — Пойду, поговорю с ней. Может быть, её просто что-то расстроило.

Но в два часа ночи, опустившись к кроватям мальчиков, он уже не был так уверен.

— Она расстроена, — встревоженно сказал он. — Мягко говоря. Она видела что-то... что-то ужасное. Не хочет рассказывать, что.

— Но типа чего? — сонно уточнил Фред.

— Без понятия! Сидит посреди стадиона, ломает руки, как в маггловском рассказе о привидениях, и отказывается возвращаться в замок. Боюсь, она... она не совсем в себе.

— Почему? — Джордж моргал, пытаясь привыкнуть к жемчужно-белому сиянию.

— Я пытался с ней поговорить, но она смотрит в никуда, зовёт свою мать, а ещё...

Что «ещё», близнецы так и не узнали. В комнату впорхнула изящная, как обычно, Серая Леди, и тут же смущённо засеребрилась:

— Ах! Я не думала, что это спальня мальчиков!

— Разве я мог бы забраться в девчачью? — хохотнул Ник. — Что случилось-то, милая леди? Я как раз мальчикам говорил, какой у тебя убитый вид был.

— Убитый вид? — почти кокетливо взмахнула ресницами Серая Леди. — В жизни не слышала подобной чепухи! Я хотела спокойно провести мирный вечер, а тут бешеные бизоны, более известные как гриффиндорские мальчики, взялись засыпать меня ненужными вопросами. Эй, вы, — махнула она Фреду и Джорджу. — Спите уже наконец. Или вас завтра первый же бладжер собьёт.

— Приветствую вас на первом квиддичном матче этого года, Гриффиндор против Слизерина, — комментировал Ли Джордан, третьекурсник и хороший друг близнецов Уизли. — В известной всем гриффиндорской команде в этом году произошли три крупных замены: загонщик Джейкоб Лоутс окончил Хогвартс, с девятью ЖАБАми, между прочим...

— Джордан, о команде, — прокашлялась профессор МакГонагалл.

— Извините... извините, профессор... значит, Лоутса сменила бывшая запасная Алисия Спиннет, вместо его однокурсницы, ушедшей в школу аврората загонщицы Милли Трейгл, в команде появилось новое лицо, Кэти Белл со второго курса, а бывшего нашего ловца Эйме Греттэн, очень милую и весёлую девушку, но не то чтоб она была хорошим ловцом...

— Джордан!

— Сменил... — Ли выдержал театральную паузу. — Не кто иной, как сам Гарри Поттер!

Гриффиндорцы замахали руками, скандируя:

— Пот-тер! Пот-тер!

Гермиона тоже кричала изо всей силы — как она решила, это было не время для примерного поведения, так как даже профессор МакГонагалл хлопала и скандировала вместе со всеми. Гриффиндорская команда, махая руками в ответ, сделала круг над стадионом.

— А вот и команда Слизерина, прошлогодние победители, хотя их тактика довольно сомнительная...

— Джордан! — профессор МакГонагалл пихнула его под локоть, но Ли продолжал описывать слизеринцев, в том же саркастичном тоне и постоянно отпуская колкости не к месту, не обращая внимания на свист и возмущённые вопли со слизеринской трибуны. Гермиона заметила, что профессор Снейп смотрел на Ли с неприкрытой ненавистью, наверное, вычисляя, сколько баллов снять с Гриффиндора, когда у третьего курса в следующий раз будут зелья. «Что ж, сейчас я не могу обвинять профессора, — подумала она. — Ли — хороший мальчик, и я не меньше него хочу, чтобы Гриффиндор победил, но было бы справедливее, если бы комментатор был непредвзятым. Если Драко Малфой и несколько его лизоблюдов — гады, это не значит, что таков весь факультет». Она разглядела на трибуне Слизерина миниатюрную худенькую девушку, смотревшую в небо с искренним волнением, а когда Ли намекнул, что слизеринский ловец Теренс Хиггс поймал снитч призывающим заклинанием, девушка была близка к тому, чтобы расплакаться.

«Нужно будет с Ли потом поговорить... Почему не делают комментатором кого-то с не занятых в игре факультетов? Этот матч вполне мог комментировать кто-нибудь с Рейвенкло или Хаффлпаффа».

Гриффиндор вёл. Загонщики и отбивалы вились над стадионом, как пчелиный рой, и в этом вихре красного и зелёного было невозможно разобрать, кто есть кто. Гарри и Теренс Хиггс парили над этой кутерьмой, высматривая снитч. Один раз они его увидели и бросились за ним, но наперерез Гарри полетел и едва не сшиб его с метлы слизеринский капитан Маркус Флинт. Мадам Хуч назначила пенальти, но снитч в это время, конечно же, исчез.

Вдруг метла Гарри начала трястись.

— Что случилось? — прошептала Гермиона. — Она сломалась?

— Не знаю, — шёпотом же отозвался Рон. — Никогда не видел...

Метла сделала петлю и перевернулась, словно нарочно пытаясь сбросить Гарри. Она рванулась, затряслась ещё сильнее, нырнула на дюжину футов вниз... очень похоже было на то, что вытворяла метла Гермионы на том уроке полётов, только сейчас уже не оставалось сомнения, что эта метла целенаправленно старалась избавиться от наездника.

— Эт' тёмная магия, — простонал стоявший рядом и глядевший в бинокль Хагрид. — Точно не обычная поломка. Не может быть...

«Кто-то посылает на неё проклятье, — сердце Гермионы подпрыгнуло. — Если б я знала, как это остановить...» Но она не знала ничего — понятное дело, она читала какие-то книги о тёмной магии, но в них ни словечка не говорилось о том, как справиться с неизвестным проклятьем, из-за которого сходили с ума «Нимбусы-2000».

— Это кто-то из слизеринской команды, — сказал Рон, глядя на воспрянувших духом игроков в зелёных мантиях. — Наверняка.

— Не, — покачал головой Хагрид. — Не детская это работка. Слишком сильная.

— Дай, пожалуйста, бинокль, — попросила его Гермиона. Еле удержавшись от того, чтобы посмотреть на Гарри и убедиться, что он ещё в воздухе, она навела бинокль на трибуну профессоров.

Профессор Снейп не мигая глядел на Гарри и что-то бубнил. Гермиона почувствовала, как руки её холодеют больше, чем в подземельях. «Ну разумеется. Снять баллы — слишком жалкая месть. Что может быть лучше, чем сбить на землю ненавистного ловца гриффиндорцев?»

— Снейп, — сказала она. — Это он.

— Что? — Рон взял у неё бинокль и убедился своими глазами. — Гермиона — но как мы?..

— Положись на меня.

Она начала проталкиваться к профессорской трибуне. Скорей, скорей! В синей вышине Гарри отчаянно цеплялся за метлу одной рукой над двумя сотнями футов пустоты. «Как же этого не видят другие профессора?»

Она задумалась, как бы остановить Снейпа. Пришло в голову заклинание Левиоса — неплохое возмездие за то, что он хотел сбросить вниз Гарри — но ведь... он спас ей жизнь всего два месяца назад. Она поняла, что не может просто так скинуть его с трибуны на стадион. «И если он умрёт, кто докажет, что он проклинал метлу?» После некоторых размышлений Гермиона выбрала воспламеняющее заклинание. Поджечь его мантию — огонь быстро потушат, но Снейп отвлечётся от метлы Гарри. Проклятье требует постоянного глазного контакта.

Вот она уже добралась до профессора Снейпа и вынимала палочку... и замерла. Она узнала заклинание, которое он бубнил. Ровно то же самое заклинание он выкрикнул в тот сентябрьский день.

«Он старается спасти Гарри!» — осознала она, как бы абсурдно это ни выглядело. Подняв глаза, она увидела, как метла успокаивается и Гарри забирается на неё. Через несколько секунд он направил её резко вниз и благополучно поймал снитч.

Гермиона едва успела спрятаться в толпе — это было бы, мягко выражаясь, подозрительно, если бы её увидели среди профессоров, с палочкой, нацеленной на профессора Снейпа. К счастью, в первые несколько минут все были так поглощены радостными криками в честь победы (или, в случае со слизеринцами, руганью в адрес команды-победителя), что никто Гермиону вроде бы не заметил.

Рон ей сначала не поверил.

— Ну послушай, это невозможно! — сказал он. — Снейп ненавидит Гарри больше остальных — с чего бы ему вдруг Гарри спасать?

— Не знаю. Но уверяю тебя, он произносил контрзаклинание.

Не удивился только Хагрид.

— Ну ясен пень! — заявил он. — Он профессор Хогвартса, ему положено спасать учеников, даже если он их не любит.

Гриффиндорцы отметили победу небольшой пирушкой в гостиной, и в общем веселье история с проклятием метлы была позабыта — только Фред и Джордж взялись острить по поводу того, что Снейп внезапно изменился и стал спасать учеников Гриффиндора.

— Осторожнее! — сказал Фред. — У нас отныне два долга жизни перед этой летучей мышью. Беда-беда!

На этих словах Гермиону окатило холодной волной ужаса. Она кое-что поняла. Да, профессор Снейп Гарри спас, но это означало, что... Она судорожно сглотнула. Это означало, что кто-то ещё из профессоров пытался убить мальчика. Заставляя себя не ударяться в панику, Гермиона встала из-за стола и извинилась, сказав, что ей нужно доделать задания. Она стремглав убежала в спальню и, дрожа, закрыла дверь. «Если бы это был он, это было бы ожидаемо. Он и правда ужасно обращается с гриффиндорцами вообще и Гарри в частности. Но кто же, если не он? Кто хочет убить Гарри — и почему? И что, если в опасности не только Гарри, но и все мы? — Гермиона стала вспоминать, кто из учителей был на матче. Насколько ей было известно, там сидели все, кроме директора — у него были дела. — Так, профессор Дамблдор вне подозрений. Кто у нас ещё есть? Профессор Снейп — тоже невиновен. И Хагрид тоже — разве что он посылал невербалку, а это сомнительно, ведь он даже СОВ не сдавал. Мадам Хуч смотрела на загонщиков: Флинт забил несколько голов, пока Гарри воевал с метлой, и я видела, как она за ним следила. Получается, кто-то другой...»

Лица преподавателей, которые для неё стали уже почти семьёй, возникли перед её глазами. Один из них был — душу вновь захолонула паника — несостоявшимся убийцей. «Это не могла быть профессор МакГонагалл, — в отчаянии подумала она. — Она мечтала о том, чтобы Гриффиндор выиграл, и не стала бы ставить палки в колёса собственной команде... Ну а что, если это всё сплошь притворство? Она очень опытна, наверняка знает о проклятьях... Тёмные маги ненавидят Гарри за победу над Известно-Кем. Они, должно быть, подослали сюда своего шпиона». Сама мысль о том, что профессор МакГонагалл хотела убить ученика, была отвратительна. То же самое было с другими преподавателями. Доброжелательная, улыбчивая профессор Спраут? Смешливый, жизнерадостный профессор Флитвик? Пугливый, болезненный профессор Квиррелл? Вечно сонная из-за своих ночных уроков профессор Синистра? Ещё кто-нибудь из тех, кого Гермиона пока не знала?

«Почему, ну почему я только смотрела на Снейпа? Я остальных почти не видела. Что, если это целый заговор об убийстве Гарри? Вдруг меня убьют за мои подозрения?»

Весь вечер Гермиона не могла сосредоточиться ни на одной книге. Ночью её мучили кошмары о том, как преподаватели Хогвартса швырялись в неё Непростительными.

На следующее утро у неё был факультатив по трансфигурации. Обычно Гермиона неслась к кабинету за полчаса до начала и ждала там профессора МакГонагалл, а сегодня она через силу вынудила себя вообще туда пойти. Ноги были словно ватные. «Что, если это была она?» Воображение рисовало, как профессор МакГонагалл приходит и говорит: «Что ж, вы очень умны, мисс Грейнджер. Вы были прекрасной ученицей, и мне жаль, что всё так завершается...» А потом достаёт палочку...

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — поздоровалась настоящая профессор МакГонагалл. — Славная была победа вчера, правда? Я так горжусь нашей командой!

«Вдруг это ловушка?»

— Да, конечно, — Гермиона вымученно улыбнулась. — Отличное начало сезона.

— Частично благодаря вам, ведь вы же помогали Гарри с домашней работой.

Гермиона опустила голову, думая лишь о том, что сейчас перед ней, возможно, стоит замаскированный тёмный маг. К счастью, профессор МакГонагалл, очевидно, подумала, что девочка смутилась от похвалы, и сказала, призвав «Механику превращения»:

— Ну, давайте продолжим. Мы остановились на двадцать первой главе.

Всё занятие Гермиона старалась вести себя как обычно, скрывая панику и наводнявшие разум подозрения. Однако к концу урока профессор МакГонагалл поглядела на неё с беспокойством:

— Вы в порядке, мисс Грейнджер? Вы сегодня какая-то взвинченная.

— Не очень хорошо выспалась — ну, понимаете, вчерашнее возбуждение, — поспешно сочинила Гермиона. «Её очки, как она сквозь них смотрит. Как будто она читает мои мысли, как открытую книгу. Что, если она знает? Что, если...»

Расслабиться Гермионе с горем пополам удалось лишь в библиотеке — мадам Пинс на матче не было, а если даже она смотрела в окно, от окон библиотеки до квиддичного стадиона было слишком далеко, чтобы могло долететь проклятье. Взяв свежий выпуск «Трансфигурации сегодня», Гермиона тупо уставились на страницы, не в силах прочитать ни словечка. Вчера она видела тёмную магию. По-настоящему тёмную магию. Вполне вероятно, виновник видел её и теперь думает, что она его или её выследила...

— А, мисс Грейнджер! — от бодрого голоса профессора Флитвика она подскочила. — Вы же меня спрашивали насчёт «Монет магического мира»? Вот эта книжечка, только что сова принесла из моего лондонского дома...

Пролепетав «спасибо», Гермиона взяла книгу дрожащими руками. Старый профессор улыбался, его добрые глаза светились от радости, а Гермиона ощутила в горле ком от мысли, что это мог бы быть и он... «Он раньше был дуэльным чемпионом. И чары — его специальность, в конце концов. Что, если он сейчас размышляет, как бы избавиться от ненужной свидетельницы?» Она читала много детективных романов, и судьба ненужных свидетелей в них была незавидной.

Следующая неделя была сущей пыткой. На каждом уроке, когда учителя хвалили её и награждали баллами, Гермиона не чувствовала прежней эйфории. Вместо этого сердце сжималось, а в мозгу неотвязно билось: «Что, если это виновник?» Только усилием воли она могла продолжать нормально учиться, одновременно ожидая, что её вот-вот поймают тёмные маги. Она читала много книг по защите, тайно пыталась практиковать заклинание щита — но понимала, что выстоять против опытного тёмного волшебника у неё нет никаких шансов.

В пятницу Гермиона побежала к кабинету зелий, как к убежищу в бомбёжку. За пятнадцать минут до начала урока она уже поставила на огонь котёл, когда с другой стороны кабинета вышел профессор Снейп.

— Опять демонстрируете усердие, мисс Грейнджер? — шёлковым голосом спросил он. — Ученики не должны касаться своих котлов, пока не начнётся урок и я не дам соответствующей команды. Пятнадцать баллов с Гриффиндора.

Гермиона молча потушила огонь. «По крайней мере, потеря баллов и отработки — худшее, чего можно ожидать здесь. Тёмных заклятий могу не бояться». Снейп, видно, думал, что она выйдет из класса и будет ждать остальных, но она не сдвинулась с места. Было приятно после четырёх дней паранойи чувствовать себя в безопасности.

— Мисс Грейнджер, поправьте меня, если я ошибаюсь, но я уверен, что до начала урока ещё четверть часа.

— Д-да, сэр, так оно и есть, — вяло согласилась она.

— Как по-вашему, присутствие ученика здесь сейчас необходимо?

— Нет, сэр.

— Следовательно, сделайте логический вывод, где вы должны находиться в ближайшие пятнадцать минут.

— Да, сэр.

«Всего пятнадцать минут. Прямо у двери. Успокойся», — Гермиона встала, чтобы уйти.

— Мисс Грейнджер, — окликнул её Снейп. — В следующий раз, решив послать в меня проклятье, хоть спрячьтесь получше.

Она застыла. Он её видел!

— Сэр, я не посылала...

— Не успели, потому что я вас вовремя заметил, — холодно сказал он.

— Сэр, простите, это была ошибка...

— Ошибка? То есть вы на самом деле хотели проклясть Минерву МакГонагалл? В таком случае вы ещё и целиться не умеете как следует.

— Нет, сэр! — со слезами на глазах воскликнула она. — Пожалуйста, извините, я ошиблась — я потом узнала ваше заклинание и поняла, что...

— Позвольте уточнить: вы думали, что это я заколдовывал метлу Поттера? — очень спокойно спросил Снейп. Но лгать было бесполезно.

— Я... мне очень стыдно, сэр, — прошептала она с пылающими щеками. «И это действительно была моя вина. Ни Рон, ни Хагрид бы его не заподозрили, если бы не я».

— Ещё пятнадцать баллов с Гриффиндора, и радуйтесь, что не больше, — процедил он сквозь зубы. — Не везёт вам сегодня, да, мисс Грейнджер?

— А вы знаете, кто это был, сэр? — вдруг выпалила Гермиона, сама ошеломлённая своей наглостью. — Чьё проклятие...

— Когда мне нужна будет помощь одиннадцатилетней пролазы-всезнайки, я дам вам знать, — сказал Снейп. — Предлагаю вам выйти из класса и молча ждать ваших приятелей.

Пока она стояла у дверей, по её щекам текли слёзы. Она не только по-прежнему оставалась в неведении относительно настоящего злодея, но ещё и умудрилась потерять тридцать баллов! Её прекрасные результаты теста по трансфигурации — в никуда! Мысли о трансфигурации напомнили ей о её подозрениях, и она вздохнула от облегчения, когда урок наконец-то начался.

Гарри явно чувствовал себя неуютно, и Гермиона знала почему — она же ему, разумеется, рассказала, что это контрзаклинание Снейпа спасло его от падения. В свою очередь, Снейп ни на йоту не изменил своего отношения к Гарри, и последний пытался понять, хотел ли Снейп благодарностей или, напротив, лишь съязвил бы в ответ. Гермиона тоже не знала, как лучше поступить — её благодарности он принял нормально, но он презирал её не больше, чем остальных. Худшее, что он мог о ней сказать, как она выяснила несколько минут назад — «пролаза-всезнайка». Но к Гарри он испытывал особую ненависть, причиной которой навряд ли были только средненькие способности мальчика в зельях и частые нарушения им правил.

В итоге Гарри ничего не сказал, и Гермиона сочла, что это было наилучшим выходом. Если бы Снейпу нужна была благодарность, он бы непременно прокомментировал то, что Гарри, мол, даже спасибо не сказал спасшему его от жалкой смерти — Гермиона прямо видела, как Снейп стоит у Гарриного котла и ехидно всё это говорит.

Когда прозвенел звонок, возвещая об окончании второго урока зелий, Гермиона судорожно стиснула кулаки. Ей придётся покинуть одно из немногих безопасных мест замка, а из подземелий что до библиотеки, что до хижины Хагрида очень далеко. Конечно, немного поразмыслив, Гермиона исключила из своего списка подозреваемых Аргуса Филча и его кошку — Филч при ней ни разу даже Люмоса плохонького не сотворил, он, скорее всего, был сквибом, а что до кошки... как утверждали книги и здравый смысл, не умели проклинать мётлы. Разве что это был анимаг — но у профессора МакГонагалл имелся детектор, заклинание анимагического превращения мигом бы засекли. Но Филч и миссис Норрис были не слишком дружелюбными, и, в отличие от Снейпа, мадам Пинс и даже Хагрида, не могли колдовать. Они не смогут защитить её в случае чего.

«Куда же пойти? — лихорадочно думала Гермиона, вставая из-за парты. — Хижина Хагрида далеко, там удобно прятаться. А Хагрид будет о своих монстриках часами болтать, только дай. Но... он только чуточку колдовать может, и то зонтиком, и то тайно. Более того, его сейчас может не быть дома. Значит, библиотека! Мадам Пинс всегда на посту».

Руки снова тряслись, когда Гермиона засунула в сумку «Тысячу волшебных растений и грибов» и взяла «Магические отвары и зелья». Но тут Драко Малфой, уходя, грохнул дверью, Гермиона вздрогнула от неожиданности — и книга выскользнула у неё из пальцев, прямиком в котёл.

У Гарри и Рона челюсти отвисли.

Гермиона зажмурилась, мечтая просто исчезнуть с лица земли.

— Десять баллов с Гриффиндора за повреждение учебника, — произнёс голос Снейпа. — Акцио «Магические отвары и зелья». Экскуро.

Открыв глаза, она увидела, как он бросил очищенную и сухую книгу в её сумку. Она хотела извиниться, но сегодня она уже делала это несколько раз, и язык, казалось, прилип к нёбу.

Сделав всем троим знак подождать, Снейп куда-то вышел.

— Гермиона? — сдавленным шёпотом спросил Гарри. — Что с тобой случилось?

— Ты с квиддичного матча сама не своя, — поддержал его Рон. — Почему?

— Почему? — Гермиона почувствовала, что срывается на истерический визг. — Почему? Тебя, Гарри, едва не убило тёмное заклинание, мы понятия не имеем, откуда оно прилетело, а вы спрашиваете, почему?!

Мальчики не успели ответить: вернулся Снейп, держащий в руках небольшой пузырёк.

— Выпейте это, мисс Грейнджер.

Поглядев на содержимое пузырька, Гермиона сразу распознала успокоительное зелье. Слабо улыбнувшись, она взяла его. Гарри и Рон, которые, естественно, не заглядывали в «Магических отварах и зельях» дальше последнего домашнего задания, посмотрели на зелье с величайшим подозрением, а Рон одними губами прошептал Гермионе, чтобы она не пила.

— Не дурите, это успокоительное зелье, — и с этими словами она выпила пузырёк одним глотком. Лицо Снейпа не выражало ничего, как обычно, но чуть приподнятая бровь была знаком того, что он был впечатлён. Впрочем, он лишь сказал:

— Мне не нужны истерики на уроках. Можете идти.

Действие зелья, к изумлению Гермионы, было заметно в течение выходных, и в понедельник тоже. В «Отварах и зельях» говорилось, что эффект оно даёт только на день. Однако Снейп, должно быть, как-то его улучшил, потому что и утром вторника Гермиона проснулась спокойной и умиротворённой. Она даже подумала, не вылечились ли её нервы сами, только стимулированные зельем. Чтобы это проверить, она нарочито медленно ела завтрак, пока не послышался звонок, означавший, что Гермиона как минимум на пять минут опоздает на защиту. Сама себе не веря, она доела и пошла к классу быстро, но ни капельки не нервничая. Тут она поняла, что всё ещё пребывает под успокоительным — как правило, опаздывая хотя бы на минуту, она в отчаянии неслась как вихрь, безумно жалея, что в школе нельзя аппарировать.

За опоздание меньше чем на четверть часа профессор Квиррелл баллы не снимал — поэтому Гермиона знала, что ничем не рискует со своим маленьким экспериментом. Поражаясь собственной безмятежности, она села на своё место и стала слушать, что Квиррелл говорил.

И тогда ей это бросилось в глаза. То, чего неделю назад она не заметила, пытаясь сдерживать ужас и панику, но что сейчас невозможно было не увидеть. Серая Леди по-прежнему ассистировала Квирреллу, но вела себя необычно тихо, не исправляла его ошибок (дав таким образом Гермионе возможность заработать шесть лишних баллов), и говорила короткими, отрывистыми фразами.

— Фред и Джордж рассказали, что у неё было что-то типа нервного срыва в ночь накануне квиддича, — шёпотом растолковал Рон. — Она притворяется, что с ней всё нормально, но…

— Не болтать, не болтать! — пожурила их Серая Леди. — Слушайте профессора.

«Нервный срыв? Но у привидений не бывает нервных срывов… — удивлялась про себя Гермиона, записывая под диктовку способы справиться с русалками. — Они либо ревут постоянно, как эта надоеда Плакса Миртл, либо уж нет! А уж Серая-то Леди, она всегда такая сдержанная!»

После урока, убедившись, что Леди удалилась, она подошла к профессору Квирреллу.

— Вы не думаете, что с вашей ассистенткой что-то неладное? — робко спросила она. — Она… ну, выглядит нервозной.

Она сообразила, что не очень-то тактично говорить о нервозности с Квирреллом, но уже было поздно. Хотя он, судя по всему, не обратил на её оплошность внимания.

— Я не з-з-знаю, — с ошеломлённым видом сказал он. — Я сп-спрошу её в с-с-следующий раз, к-когда она с-сюда прид-дёт.

Дело зашло в тупик: Серая Леди, разумеется, заверит Квиррелла, что чувствует себя превосходно.

За защитой шла трансфигурация — а для Гермионы свободное время. Она направилась в библиотеку поискать что-нибудь по тому мётельному проклятию. Теперь, когда ей не мерещились тёмные маги в каждом углу, она снова могла сосредоточиться на книгах.

На этот раз ей повезло — она нашла то, что нужно, в небольшой книжице под названием «Проклятия движения», стоявшей в шкафу неподалёку от Запретной секции. Конкретно это проклятие, очень длинное и путаное заклинание, заставляло любой транспорт избавляться от тех, кто на нём ехал. На странице была красочная колдография «Пожирателей Смерти, проклинающих маггловский поезд, весна 1979 года»: даже Гермиона со своими успокоенными нервами ахнула, увидев валящийся под откос поезд и падающих из окон в вихре осколков пассажиров. В статье говорилось, что только очень сильный тёмный волшебник может сотворить такое заклинание и что прямого контрзаклятья не существует. Как способы защититься рекомендовались универсальное заклинание щита и несколько других, в том числе заклинание баланса, в котором Гермиона узнала спасшее её и Гарри.

Больше она ничего найти не смогла. «Да уж, чудесно. Не какой-то там тёмный маг, а очень сильный. Оптимизм через край. Что же мне делать?»

Вроде бы ответ был очевиден. «Надо идти к профессору Дамблдору. Его даже Известно-Кто боялся. Он обо всём позаботится. Профессор Снейп прав, детям моего возраста нельзя ввязываться в подобные темномагические истории». Но что она сказала бы директору? «Профессор Дамблдор, простите, мне кажется, что среди персонала прячется могущественный тёмный волшебник. На каком основании я так думаю? Потому что Гарри хотела сбросить метла».

Но ведь он необязательно ей поверит. В конце концов, «Метеоры» вели себя очень похоже без посторонней помощи. «Но они древние, а метла Гарри новёхонькая...» Потом Гермионе пришла в голову ещё худшая мысль: что, если её не пустят к Дамблдору? Ученики могли пойти к директору лишь в экстренных случаях и когда больше было не к кому обратиться — обычно все проблемы решали деканы. И у деканов же требовалось спрашивать разрешения поговорить с профессором Дамблдором... «Извините, профессор Макгонагалл, можно мне зайти к директору? — Мисс Грейнджер, что случилось? Директор очень занят. Я думаю, я смогу вам помочь. — Я в этом даже не сомневаюсь, но я опасаюсь, что вы тайно занимаетесь тёмной магией». Бред? Бред!

«Почему я должна из-за этого переживать? Гарри жив и здоров. Никто на меня не нападал, пуляясь Непростительными. Профессор Снейп определённо что-то знает, и лучше будет, если он во всём и разберётся. Гермиона Грейнджер, проснись! Он эксперт в тёмных искусствах, каким образом ему может помочь первокурсница? Он наверняка и с директором уже переговорил. Будто не известно всем, что пока Альбус Дамблдор тут, Хогвартс — самое безопасное место. Ну и что, что сюда пробрался какой-то враждебный маг? Он скоро будет найден, схвачен, и будет долго раскаиваться в том, что явился на тот матч по квиддичу. Не пойман — не вор, и пора бы мне прекратить с подозрением коситься на профессоров. Это решительно ни к чему не приводит. Кроме того, вполне вероятно, что колдун был чужаком — каким-то образом прошёл на матч невидимкой».

Придя к такому заключению, она закрыла «Проклятия движения» и поставила их обратно на полку. А затем она вернулась к полузабытой стопке книг по трансфигурации, и вскоре уже весело экспериментировала с кружившимся рядом шмелём, превращая его в резиновый мячик и обратно.

Остаточные эффекты успокоительного зелья испарились только к вечеру субботы.

Последний месяц перед рождественскими каникулами прошёл вполне мирно. Тёмными заклинаниями никто не швырялся, учителя вели себя нормально, и Гермиона думала, что, наверное, со всей той историей уже разобрались. Когда профессор МакГонагалл наградила её ещё тридцатью баллами за блестящую сдачу теста на несколько недель раньше всего класса, Гермионе стало стыдно за свои прежние подозрения.

— Вы ведь домой уезжаете на каникулы? — спросила в тот же день профессор МакГонагалл. Гермиона кивнула.

— Думаю, что примерной девочке вроде вас это незачем повторять, но всё же: никакого колдовства дома.

— Ой, да и моим родителям этого не захочется, — улыбнулась Гермиона. — Они мной гордятся, но не любят, когда у них на глазах творится волшебство — считают, что это ненаучно. Помню, когда мы получили письмо из Хогвартса, они очень долго ему не верили. Конечно, пока не приехала профессор Синистра и не устроила фейерверк-звездопад. По-моему, папе с мамой не очень понравится, если я начну при них превращать зубочистки в булавки. Зубочистки, да ещё зубные щётки, им дороги, как нам — волшебные палочки.

Профессор МакГонагалл усмехнулась:

— Как любит говорить Артур Уизли, ваш народ — гении по части изобретения собственной магии. Так, мисс Грейнджер, Хогвартс-экспресс уходит завтра утром. Вам следует рассортировать ваши вещи: те из них, которые вы можете оставить в школе, принесите мне или кому-нибудь из старост.

— Я уже устроила это, мэм, — сказала Гермиона. — Перси мне говорил. Но я не очень много хочу оставить. Котёл, телескоп, перчатки, две запасных мантии — ах да, и «Историю магии» с «Магической теорией».

— А эссе как же?

— Эссе по чарам и истории магии я закончила, — скромно сказала она. — Ой, кстати, чуть не забыла — вот те книги, что вы мне одолжили в сентябре.

«Движения палочки при трансфигурации», «Трансфигурация газов и жидкостей», «Механика превращения» и «Теория анимагии» отлевитировались к книжным полкам, и взмахом палочки профессор МакГонагалл отправила их по местам.

— Вы их все целиком прочитали? — спросила она.

— Да, — подтвердила Гермиона. — Они такие интересные были — так жаль было, когда кончались!

— Что ж, тогда я запомню, что для вас надо сделать новую подборку к следующему семестру! — пожала ей руку профессор МакГонагалл. — Знаю, что повторяюсь, но, мисс Грейнджер, отличная работа. Продолжайте в том же духе.

Покрасневшая от счастья Гермиона хотела было попрощаться и пойти собирать вещи, но тут они обе подскочили, услышав дикий вопль, доносившийся с третьего этажа.

— Что это? — прошептала девочка.

— Кажется, это голос Пивза! — профессор МакГонагалл бросилась к двери, на ходу вынимая палочку. Гермиона поспешила следом.

— Не-е-е-е-ет! Это не я-а-а-а-а! — теперь и Гермиона узнала полтергейста, но в его обычно язвительном писклявом голоске слышался дикий, всепоглощающий страх. «Да что происходит? Сначала Серая Леди, потом Пивз…»

Визг слышался от того самого запретного коридора. Когда профессор МакГонагалл и Гермиона туда прибежали, они застали там толпу перепуганных учеников, которых пытался утихомирить профессор Снейп. Учитывая, что эти его попытки мало к чему приводили, случилось явно что-то серьёзное, а не просто очередная демонстрация Пивзом его специфического чувства юмора.

— Что такое? — воскликнула профессор МакГонагалл. — Северус?..

— Серая Леди, — ответил он. — Вы тут, — махнул он рукой в сторону студентов. — расступитесь, Мерлинова шляпа!

Как правило, когда Снейп был поблизости, повиновение было беспрекословным. Но не в этот раз. Когда толпа, наконец, неохотно расступилась, пропуская профессора МакГонагалл, Гермиона заметила, что несколько девочек плачут. Лиза Турпин рыдала, ухватившись за локоть какой-то китаянки.

Но сцена, открывшаяся перед Гермионой, действительно могла вывести из равновесия даже Снейпа. Серая Леди без движения лежала на земле — лежала, даже не висела над ней! Её серовато-белый цвет сменился ярко-зелёным, на красивом лице застыло выражение ужаса. Пивз подвывал где-то под потолком, в двадцатый раз уверяя всех, что это не он.

Профессор МакГонагалл, побледнев, покачнулась и уцепилась за руку Снейпа:

— Что — как — кто это сделал?

— Понятия не имею, — тихо сказал Снейп. — Но по этому цвету можно предположить — повторяю, предположить — что её ударили Авадой.

— Уб-бивающее заклинание? — выдавила МакГонагалл. — В з-замке? Против привидения?

— Очень странно, — согласился Снейп. — Убитый Авадой не может остаться в виде призрака, но никто ещё не пытался использовать Аваду на ком-то, кто уже был призраком.

— Должно быть, это был шаг совершенного отчаяния.

— Что тут за шум? — сквозь пол влетел призрак Слизерина, Кровавый Барон. — Даже в подземельях слышно. А, Пивз! Снова твои фокусы? — прорычал он, обнажая полупрозрачный меч. Завидев Барона, Пивз заорал с новыми силами:

— Это не я, Ваша Кровавость! Клянусь, не я! Не я, правда! Я её только нашёл!

— Кого нашёл?

— Посмотри сам, Барон, — угрюмо сказал Снейп.

При виде Серой Леди ярость на лице Кровавого Барона сменилась чем-то совсем другим — чего Гермиона никогда не ожидала увидеть у слизеринского привидения. Страдание и скорбь, столь сильные, что разрывалось сердце при одном взгляде на Барона. Он метнулся, как молния, к безжизненному телу.

— Елена! — простонал он, обхватив призрачную женщину призрачными руками. — Елена! Кто это с тобой сделал?!

С безумным блеском в глазах он повернулся к толпе:

— Кто это сделал?! Кто?!

— Мы не знаем, — осторожно сказал Снейп — даже он был ошарашен поведением Барона. — Но мы найдём виновного.

— Не я, не-е-е-е-е я-а-а-а-а-а…

— Заткнись! — рявкнул Барон, замахнувшись на Пивза мечом. Полтергейст в панике скорчился на люстре. — Ты лучше найди этого изверга, Снейп. Или я сам найду. Я каждому в этом замке горло раздеру, пока не доберусь до того, кто напал на Елену, — угрожающе прорычал он. — И не думайте, что я вам, живым, навредить не могу. Уж как-нибудь смогу, если вы не разыщите убийцу Елены.

Вновь повернувшись к Серой Леди, он опустил голову. К своему изумлению, Гермиона увидела, что его плечи тряслись. Приводивший всех в ужас Кровавый Барон рыдал, как малое дитя.

Пивз пулей помчался к больничному крылу.

— Мадам Помфри-и-и-и-и! — завизжал он. — Сюда!

Гермионе показалось, что у неё лопнут барабанные перепонки.

— Я боюсь, что от мадам Помфри будет мало толку, — сказала профессор МакГонагалл. — Кто-то послал в Леди Непростительное Проклятье. Здесь нужны совсем другие меры.

— Детей задержать?

— Не думаю, Северус. Лично я считаю, что Непростительные даже самые способные ученики со старших курсов сотворить не смогут. Напротив, будет лучше, если как можно больше детей уедет на каникулы. А ещё лучше, если уедут все. Жизням учеников не будет ничто грозить, пока мы охотимся за чем... за кем... за тем, что это было.

Прибежала мадам Помфри, которую то и дело поторапливал Пивз, и вскрикнула, увидев позеленевшую Серую Леди.

— Я... я не... — заикаясь, начала медсестра, в кои-то веки не зная, что сказать. — Ни разу не видела...

— Вы все тут стоите и время тратите! — взревел Кровавый Барон. — Перенесите её хоть в больничное крыло! Это вам не зоопарк, чтобы стоять и пялиться!

— Д-да... да... конечно, — мадам Помфри наклонилась к Леди. Руки прошли сквозь привидение. — Ох... она же неосязаемая...

— Пивз! — крикнул Барон, осторожно обхватив плечи Леди. — Помоги!

Полтергейст подчинился без единого слова. Вместе они подняли бесчувственную девушку и поплыли по воздуху в сторону больничного крыла. Барон обернулся к профессору МакГонагалл:

— Её можно... — он замялся, подбирая слово. «Оживить» было не самым подходящим. — Её можно... вернуть?

— Не могу обещать, — печально ответила профессор МакГонагалл. — Мы сейчас же сообщим профессору Дамблдору, но нет никаких гарантий, что Леди удастся спасти.

— Её светлость тяжелее, чем прежде, — отметил Пивз. — Почти как живая...

— Пивз, заткнись, я в третий раз повторять не буду.

Странная процессия, которую замыкала мадам Помфри, исчезла за поворотом коридора. Когда последние зелёные отсветы на стенах потухли, профессор МакГонагалл, стряхнув оцепенение, распорядилась своим обычным голосом:

— Сохраняем спокойствие. Я немедленно извещу о случившемся директора и весь персонал. Какие здесь факультеты?

— Гриффиндор, — откликнулись Гермиона, Гарри и ещё несколько человек.

— Рейвенкло.

— Слизерин.

— Хорошо. Старосты есть?

Кудрявая девушка с сине-коричневым значком выступила вперёд.

— Мисс Клируотер, отведите рейвенкловцев в вашу гостиную. Если вы вдруг знаете, где найти мистера Перси Уизли, — Гермиона была готова поклясться, что в глазах декана промелькнули озорные искорки, — скажите ему, чтобы пришёл и забрал своих.

Слегка покраснев, мисс Клируотер вынула из сумки какой-то маленький кусочек картона и что-то прошептала. Не прошло и минуты, как пришёл Перси Уизли, стараясь скрыть свою растерянность.

— Уизли, возникла чрезвычайная ситуация, — объяснила профессор МакГонагалл. — Пожалуйста, проведите членов своего факультета в Гриффиндорскую башню, а потом идите в Большой зал. Мы с директором всё объясним.

— Слизеринцы, за мной, — приказал Снейп.

Пока гриффинорцы шли в гостиную, Гарри рассказал Перси, что произошло. Очевидно, хотя Гермиона и прибежала позже остальных, она ничего важного не пропустила. Серую Леди обнаружил Пивз, с которым тут же случилась истерика из-за ужаса перед Бароном, и вопли полтергейста переполошили остальных.

Столпившись в гостиной, все пытались понять, что же это всё было, а Гермиона ощутила, как возвращается в двойном размере былая паника. Это уже была не какая-то мелкая взбесившаяся метла. Это было самое страшное из Непростительных проклятий. Для него надо было быть не обычным тёмным магом, и даже не просто очень сильным тёмным магом, а безнадёжно, окончательно тёмным.

«Серая Леди что-то знала… Она что-то видела или заподозрила, что бы это ни было. И убийца заставил её замолчать…»

— Внимание! — загремел из ниоткуда голос профессора МакГонагалл. — По причине непредвиденного развития событий, представляющего угрозу для здоровья детей, мы вынуждены просить всех учеников покинуть Хогвартс на каникулы. Тех, у кого нет такой возможности, просим срочно подойти к деканам ваших факультетов.

— Странно, что она ничего не сказала о том, что это за события, — отметил Гарри.

— Ну разве это не ясно? — воскликнула Гермиона. — Услышав об Убивающем заклинании в стенах школы, все с ума сойдут!

Гарри не успел ничего на это сказать — вошла профессор МакГонагалл.

— Вы слышали объявление, да? — и, не дожидаясь ответа, продолжила:

— У меня тут список желающих остаться на каникулы. Финниган, Уизли, Уизли, Уизли, Уизли, Поттер — верно?

Фред и Джордж притворились, что обсуждают сложнейший вопрос:

— Она ж назвала четверых?

— Кажется, да.

— Но нас ведь пятеро!

— Проснись, приятель, Джинни только на следующий год поступать!

— Тьфу ты, а я и забыл! Она столько хныкала про Хогвартс, что мне и почудилось, что она уже тут!

— Уизли, да осознайте же вы серьёзность происходящего! — оборвала их профессор МакГонагалл. — Так. Финниган — вам никак не организовать отъезд домой?

Шеймус Финниган покачал головой:

— Мама с папой пошли в поход в Альпы. Они хотели вместе попутешествовать, а я хотел первое хогвартсское Рождество провести в Хогвартсе, ну и вот…

— Уизли, — профессор МакГонагалл повернулась к Перси. — Я послала сову Уильяму Уизли, он взял отпуск и аппарировал в Нору, так что вы можете ехать домой.

— Спасибо! — обрадовался Рон. — А Гарри можно с нами?

— У него родственники есть…

— Нет! — закричал Гарри. — Родственники мои уже знают, что я остаюсь тут на Рождество, они меня попросту не пустят на порог. Пожалуйста — обещаю, я буду вести себя хорошо…

Профессор МакГонагалл, по-видимому, смягчилась:

— Так и быть, Поттер. Я эту вашу родню только раз и видела, но мне хватило. Думаю, вам будет лучше отправиться в Нору. Финниган, школа оплатит вам проживание в «Дырявом котле».

Гермиона ночью спала плохо. В замок проникла тёмная магия — это невозможно было отрицать. Теперь она поняла, что мир волшебников, в котором она была всё ещё чужачкой, самое большее — новенькой, состоял не только из красивеньких искрящих чар и изящных заклинаний превращения. Там были и гораздо, гораздо менее безобидные вещи, и на мгновение Гермионе пришло в голову, что лучше бы она никогда не получала письма из Хогвартса и вместо этого пошла в старую респектабельную маггловскую школу рядом с домом, в которой раньше училась мама.

Ей снова приснилось, что персонал Хогвартса швыряется Непростительными. Утром зеркало ужаснулось:

— Глаза красные, лицо синюшное — ну и видок.

«Что, если в Хогвартсе случится что-то… непоправимое без меня? Я меньше полугода как живу среди магов, и вот уже над школой нависла опасность…»

До станции Хогсмид их на всякий случай провожали деканы.

— Мы тут всё это распутаем, — ласково сказала Гермионе профессор МакГонагалл, когда багаж девочки грузили в вагон. — Профессор Дамблдор и Николас Фламель всё устроят.

«Николас Фламель? Это кто ещё такой?»

Но профессор МакГонагалл уже переключилась на Шеймуса Финнигана, отсчитывая ему галлеоны для оплаты комнаты в «Котле» и строго наказывая ему не выходить в маггловскую часть Лондона.

— Я попросила мисс Гринграсс, нашу выпускницу и стажёрку Муди, за вами присмотреть.

— Мне не нужна нянька! — запротестовал Шеймус.

— Не нянька, успокойтесь. Просто так удачно сложилось, что она как раз сейчас проживает рядом с Косым переулком, и она согласилась следить за вами на случай чего. Право, вы что, думаете, что раз вы маг, вы можете в одиннадцать лет расхаживать по городу сами по себе?

«Как же хорошо, что я еду домой, — думала меж тем Гермиона. — В маггловском мире тёмная магия кажется такой далёкой, что и не страшно».

— Мисс Грейнджер, — окликнули её сзади. Обернувшись, Гермиона увидела профессора Снейпа, с непроницаемым, как обычно, лицом протягивавшего ей новый пузырёк успокоительного зелья.

— Директор не хочет, чтобы магглы считали Хогвартс пыточной камерой.

Послушно выпивая зелье, Гермиона чувствовала ужасный стыд. Спорить со Снейпом, доказывать, что она придёт в себя, как только доберётся до дому, было бесполезно. «Где же моя гриффиндорская отвага?»

— Три котла пришлось приготовить, — где-то в сторонке жаловался Снейп Флитвику. — Столько учеников, особенно младших, в истерике...

Как ни странно, это утешило Гермиону — по крайней мере, она была не единственной.

Шеймус Финниган прошёл с багажом на вокзал Кингс-Кросс. Его филин Конла нервно заухал — ему не нравилось проходить сквозь стены.

Шеймус нащупал свой кошелёк с маггловскими деньгами, прикидывая, хватит ли на такси, и тут он увидел, что ему приветственно машет белокурая девушка лет двадцати.

— Шеймус Финниган? — спросила она.

— Да, это я, — кивнул он. — А вы, наверное, мисс Гринграсс?

— Она самая. Диана Гринграсс, к вашим услугам. Моя троюродная сестра Дафна сейчас на первом курсе в Хогвартсе — может, вы её знаете.

Он помотал головой.

— Так я и думала, — маленький рот мисс Гринграсс скривился, словно она проглотила что-то горькое. — Моя семья ох как гордится своей чистокровностью.

Судя по её тону, она не то чтоб разделяла эту гордость.

— Я полукровка, — пробормотал он, пока они шли к выходу, просто чтобы что-нибудь сказать.

— Да не беспокойся из-за меня, — нарочито весело сказала девушка. — Я вообще не думаю о статусах и прочей им подобной ерунде. Хотя я стажируюсь в аврорате, у меня где-то дюжины две маггловских друзей — и это только близкие — и никто из них не подозревает, что я не являюсь атташе американского посольства.

Шеймус присвистнул от удивления. Обычно волшебники среди магглов держались в тени, но, видно, такая жизнь была не для Дианы Гринграсс. Она привела его к великолепному ярко-жёлтому «Мерседесу» и села на водительское место.

— Говорят, я неплохо маскируюсь, — усмехнулась она. Мать Шеймуса (сама полукровка) как-то пыталась научиться водить, но всегда дело кончалось тем, что она искала магические способы заставить машину двигаться, однако мисс Гринграсс совершенно свободно обращалась с маггловским оборудованием.

— Это ваша машина? — полюбопытствовал Шеймус.

— Да, — кивнула Диана. — В прошлом году купила. Были проблемки с получением прав — паспорт, место работы, то, сё... но в итоге всё получилось.

— Ого, — только и смог сказать Шеймус. — Простите... но как так вышло, что вы с маггловской жизнью так знакомы? Драко Малфой даже толком не знает, что такое вертолёт!

Диана рассмеялась:

— Ах, сын старины Люциуса. Ничего удивительного. Но я сдавала ЖАБУ по маггловедению. Слизеринцам же не запрещено брать этот предмет... Глядите, — она указала налево, — а вон уже и «Дырявый котёл»! Простите, но мне велено сопроводить вас внутрь, чтобы убедиться, что вы никуда в маггловский город не убежите...

Комната для Шеймуса была приготовлена, а хозяин получил инструкции от МакГонагалл. Он заверил Диану Гринграсс, что, когда Шеймус будет находиться внутри «Дырявого котла», он самолично будет за ним приглядывать.

— Никакой тут магии на каникулах, приятель! — погрозил хозяин пальцем. Шеймус пожал плечами — будто ему хотелось влипать в неприятности!

— А вы желаете комнату, мисс Гринграсс? — поклонился хозяин Диане. Её это явно рассердило:

— Нет. Я остановилась в отеле «Рассел-сквер».

— Прошу прощения, мисс Гринграсс?

— Я сказала: я остановилась в отеле «Рассел-сквер»! — повторила девушка с таким видом, что хозяин счёл за лучшее больше ничего не спрашивать.

«Она не просто любит магглов, — подумал Шеймус, глядя, как с маггловской стороны уезжает прочь жёлтый «Мерседес». — По-моему, она в ссоре со своей чистокровной семьёй. Так или иначе, это первая нормальная слизеринка, которую я встретил».

Утром история Дианы Гринграсс получила продолжение. В «Котёл» вломился очень свирепого вида лысеющий волшебник лет сорока пяти, в котором Шеймус узнал Титуса Гринграсса, члена Визенгамота, нередко мелькавшего на страницах «Ежедневного пророка».

— Том, дочку мою не видел? — с ходу спросил он хозяина.

— Видел, сэр, но она не захотела здесь остановиться.

— Где же она, в таком случае? — рявкнул мистер Гринграсс.

— Она говорила, что живёт где-то на Рассел-сквер...

Мистер Гринграсс сжал губы. Было видно, что он не прочь придушить хозяина.

— Опять! — процедил он сквозь зубы. — Опять! Я её предупреждал, — его голос дрогнул, — мать её предупреждала! Что ж, в следующий раз, когда она изволит сюда заглянуть, передай, что она может называть себя Гринграсс, но она больше не принадлежит нашему роду! Мы её вычеркнем из завещаний, а я зайду в «Гринготтс» и позабочусь, чтобы ей не выдавали ни кната из семейного сейфа! Я расскажу каждому встречному, что мы лишили наследства и изгнали из рода нашу дочь! Посмотрим, как это ей понравится! Я и так это откладывал — Эмилия просила дать ребёнку ещё один шанс — но с меня довольно.

— Наконец-то! — раздался с порога голос Дианы. Шеймус понял, что вся эта речь была для её ушей.

Её отец, между тем, заколебался.

— Диана... я могу... я ещё могу... я был очень зол, но если ты... твоя мама все глаза выплакала, хотела, чтоб ты вернулась...

— Вернуться к издевательству над магглокровными? — прошептала Диана. — К помолвке с Арнольдом Амбриджем? Мама за себя все глаза выплакала, не за меня. Вы оба не представляете, как плакала я.

Шеймус расправился с остатками яичницы и наклонился к столу — стол был за лестницей, и он надеялся, что его не заметят. Том тоже куда-то испарился.

— Вчера вечером, — сквозь слёзы говорила Диана, — Я приехала в «Рассел-сквер». Я сидела в ресторане до рассвета, и ждала, и ждала. Никто не пришёл. Вы разрушили мою жизнь, и я не хочу больше знать вашу чистую кровь.

Развернувшись, мистер Гринграсс ушёл. Он ни разу не обернулся в сторону дочери.

Чувствуя себя страшно неловко, Шеймус на цыпочках поднялся по лестнице, решив, что сегодня обойдётся без походов в «Волшебный зверинец» и кафе-мороженое Фортескью. Диана Гринграсс была абсолютно точно не в настроении для того, чтобы быть телохранителем.

Утром в Рождество в окно кухни Грейнджеров постучались четыре совы, нагруженные свёртками.

— Гермиона! — позвала дочку миссис Грейнджер. — Беги сюда, тебе школьные друзья подарки прислали!

Гермиона тут же радостно бросилась в кухню и поглядела на сов. Одной из них была принадлежащая Гарри снежно-белая Хедвиг, дряхлая измученная птица была, вне сомнений, Эрролем, посланцем клана Уизли, третьей была амбарная сова Лонгботтомов, а четвёртую Гермиона не узнала.

Гарри и Рон прислали длинное письмо о своих проделках в Норе без присмотра родителей Рона. Гермиона хихикнула — этим двоим только дай правила понарушать! Гарри подарил ей книжку «Каникулы с каргой» некоего Гилдероя Локхарта (судя по колдографии на титульном листе, невероятно красивого молодого мага), а Рон — трактат о древнеегипетских чарах («Я ещё в ноябре попросил Билла привезти для тебя, знаю, как ты любишь этот ужас с таблицами и формулами!»).

Невилл подарил ей шарф, связанный его бабушкой, и свой собственный акварельный рисунок, изображавший теплицу в Хогвартсе. Четвёртая сова, как выяснилось, была от профессора МакГонагалл, которая прислала три книги по трансфигурации жидкостей.

Если вы не передумали изучать её в следующем семестре, то «Превращения жидкостей», «От жидкого к твёрдому» и «Изменения агрегатного состояния, часть 1» — то, что вам нужно.

Гермиона сочла бы это Рождество лучшим в своей жизни, если бы не постскриптум профессора МакГонагалл:

Мы ещё ничего точно не выяснили, но атак больше не было. Профессор Флитвик говорит, что жизнь (будем называть это так) Серой Леди вне опасности, и мы сейчас работаем над тем, чтобы пробудить её.

Это заставило её разволноваться. Ничего точно не выяснили? Как так? Неужели директор способен разрешить продолжение занятий, когда на свободе гуляет тёмный волшебник?

Она хотела было написать профессору МакГонагалл и спросить, как же именно идут розыски, но в конце концов отказалась от этого намерения. МакГонагалл её, конечно, пролазой-всезнайкой не назовёт, но суть её ответа будет примерно такой же. Разве она станет подробно рассказывать первокурснице о том, как идёт охота на тёмного мага? Может, Гермиона — её любимица, но всё же лишь ученица. Пусть учителя в Хогвартсе (за исключением Снейпа, ясное дело) и были очень дружелюбными, ученикам следовало бы знать своё место.

Гермиона написала обо всём Гарри и Рону (заодно отправив им коробку шоколадных лягушек и коробку всевкусного драже соответственно) и вечером получила с Хедвиг ответ.

Гарри писал, что у него есть кое-какие подозрения относительно разгадки и что ему анонимно прислали какой-то совершенно невероятный рождественский подарок.

Приезжай, Гермиона, в Нору на остаток каникул — если родители, конечно, отпустят. Мы здорово повеселимся, а заодно сможем обсудить всё, что там делается в Хогвартсе.

P.S. Не поможешь нам тут немного с заданиями? Кажется, я запутался в эссе для Флитвика, не говоря уж о четырёх футах пергамента, что задал Снейп...

На сей раз, наоборот, как раз постскриптум Гермиону развеселил.

Мистер и миссис Грейнджер сперва не хотели расставаться с дочерью после того, как не видели её с сентября, но она настаивала и упрашивала, пока они, наконец, не согласились. Рон прислал Гермионе адрес Норы, она нашла его на карте и быстро собрала вещи.

— Она так много времени проводит сама по себе, — вздохнула миссис Грейнджер, глядя, как исчезает вдали поезд, на котором уезжала её дочь.

— Не верится, как она быстро растёт, — кивнул мистер Грейнджер. — Но я рад, что у неё появились такие хорошие друзья, что она просится к ним уехать. Эта школа волшебников... должно быть, и вправду наша малышка на своём месте.

— Я была так довольна, когда читала её письма и поняла, что там всё серьёзно. Ну знаешь, волшебство всегда ассоциируется с «крибле-крабле-бумс», циркачеством, кроликами из шляпы... Но то, как Гермиона это учит, выходит очень складно.

— А я пролистал её книги. Они интересные, Джин — и, ну, если есть талант, учиться по ним, должно быть, захватывающе.

— Она притягивает к себе интересные книжки, как магнит, — рассмеялась миссис Грейнджер. — И ты прав, здорово, что она наконец перестала дичиться людей. Одиннадцать лет девочке — и даже приятелей по играм не было никогда, не говоря о близких друзьях! А теперь в письмах её только и вижу — Гарри то, Рон сё, Лиза то, Невилл сё... Да, Хью, Гермиона действительно нашла своё место в Хогвартсе.

Больничное крыло должно было бы быть безлюдным и тихим — мадам Помфри обычно отдыхала на каникулах, когда в Хогвартсе оставались только несколько студентов. Но на сей раз, однако, у неё была на руках пациентка — самая необычная пациентка за всю её практику. Серая Леди, в которой серым оставалось только имя, лежала на койке, как изумрудная статуя, а вокруг неё от рассвета до заката носились профессора Хогвартса. Хуже того, возле неё неотступно дежурил Кровавый Барон, в самом отвратительном настроении. Он на всех косился с подозрением, требовал, чтобы ему сообщали составы всех зелий и структуру всех заклинаний, испытываемых на Серой Леди, а среди ночи будил медсестру всякий раз, когда ему казалось, что симптомы как-то поменялись. Мадам Помфри пыталась спать в наушниках, одолженных у профессора Спраут, но Барон велел Пивзу будить её ведром холодной воды.

— Она, судя по всему обретает телесность, — на четвёртый день сказал Дамблдор, указывая на Леди. — Поппи, Северус приготовил несколько зелий для резаных ран, и я думаю, что будет не лишним, если ты добавишь свои Шрамовые Нитки и Обновитель Тканей.

— Это зачем? — удивилась медсестра.

— Она скончалась от удара клинком в сердце, — пояснила профессор МакГонагалл. — Если к ней возвращается материальность, есть риск, что она умрёт не от Авады, а снова от той же раны.

Со стороны Кровавого Барона послышались сдавленные рыдания.

— Кстати говоря, — Дамблдор обратился к нему, — тебе нужно с ней говорить.

— Но она ничего не слышит!

— Этого мы не знаем наверняка. Может, и слышит. Когда кто-то в таком состоянии, лучше всего с ним или с ней разговаривать — это удерживает жизнь от затухания.

С того момента прекратились последние спокойные минуты, и в больничном крыле никогда не наступало тишины, потому что Кровавый Барон не закрывал рта:

— Елена, умоляю, не умирай передо мной вновь. Мне одного раза хватило — столько веков назад, а кошмар до сих пор преследует. Если ты останешься в жи... хотя бы такой, какой была все эти столетия, я сделаю что угодно. Я в двадцать раз больше цепей на себя навешу, если это только поможет тебя вернуть. Любимейшая, не я один, все ученики по тебе скучают, хотя сейчас и каникулы. Не будь строгого надзора со стороны Поппи Помфри, Лиза Турпин послала бы тебе открытку, а Чжоу Чанг — коробку конфет. Они говорят, без тебя башня Рейвенкло уже не та. Пожалуйста, Елена, очнись! Альбус сказал, ты снова обретаешь тело — значит, ты оживёшь совсем, если только очнёшься!

Это было незабываемое зрелище — влюблённый слизеринский призрак. До этого никто не знал историю смертей Барона и Серой Леди, но теперь даже Филч знал правду. Очевидно, Серая Леди была убита самим Бароном, вероятнее всего, в приступе ревности.

Конечно, было трогательно смотреть, как он со слезами просил её держаться и не умирать, но через день-два это уже было чересчур для нервной системы мадам Помфри.

— Что вы ещё собираетесь делать? — полюбопытствовала она, когда в следующий раз увидела директора.

— Ну, она... достаточно материальна, чтобы можно было залечить рану. Что же до пробуждения... профессор Спраут заказала семена мандрагоры. Может быть, мандрагоры помогут.

— Но им же почти десять месяцев надо расти! — вскричала мадам Помфри. — Вы хотите сказать, что я должна буду терпеть всё это до середины осени? А когда приедут ученики... Мерлин, это будет невыносимо...

— Параллельно мы все исследуем Непростительные, чтобы узнать, как они действуют на призраков, — закончил Дамблдор. — Пока ничего не обнаружено... но остаётся всё же вероятность, что подобные нападения случались раньше.

В чём-то из своих предположений Дамблдор был прав — вскоре после Рождества Серая Леди уже ничем не напоминала привидение. Лечебные зелья, сваренные Снейпом, и Шрамовые Нитки мадам Помфри полностью вылечили и зашили рану на её груди. Более того, она постепенно теряла ярко-зелёный цвет — Кровавый Барон то и дело восхищался тем, что её волосы снова становятся светло-каштановыми, кожа — розовой, глаза — синими. Но больше причин для радости не было. Серая Леди лежала недвижно, как будто окаменела — но, в отличие от окаменевшего человека, она не была застывшей в одной позе. Её руки можно было двигать, её даже можно было кормить (правда, сложно было заставить глотать) — как утверждал профессор Квиррелл, это состояние было похоже на то, что магглы называли комой. Мадам Помфри с этим не спорила, но Квиррелл, хотя его мать была из магглов, знал только само слово, а как лечить эту кому, понятия не имел никакого.

— Она п-просто — в-в-вроде как — ух-ходит, — неуверенно сказал он. — Ч-через г-год или два.

— Ты учитель защиты! — рявкнул Кровавый Барон, отчего Квиррелл отскочил назад и упал на койку напротив. — Тебе положено больше всех о Непростительных знать!

— А чего ты ждёшь, Барон? — спросил вошедший с новой порцией целебных микстур Снейп. — Мой коллега буку от боггарта не отличит.

— Я... н-не... — Квиррелл с обиженным видом встал, но к нему на выручку уже кинулась Помона Спраут, тоже явившаяся навестить Серую Леди.

— Северус, да прекрати его шпынять, как школьника! — воскликнула она. — Достаточно и того, что ты держишь в страхе весь мой факультет — как бы тебе понравилось, если б я начала снимать с твоих змеек баллы ни за что ни про что?

Мадам Помфри поняла, что пора напомнить, кто здесь главный.

— Прошу тишины! — резко сказала она. — Кто знает? Может, нашей пациентке вреден шум.

Квиррелл бочком двинулся к двери, боязливо косясь на Снейпа.

Поезд остановился у платформы с покосившейся деревянной табличкой «Оттери Сент-Кэчпоул». На платформе, с мётлами наперевес, ждали Фред и Джордж Уизли, чьи взъерошенные рыжие лохмы казались на фоне белого снега диковинными кострами. Едва они заметили Гермиону (она единственная и выходила), они весело замахали ей, а Джордж запустил фейерверк. Гермиона мысленно похвалила себя за то, что к концу семестра она научилась их различать.

— Гарри и Рон простыли, — сообщил Фред, помогая ей вытащить багаж. — Оба.

— Они очень уж энергично выдворяли гномов.

— Но при этом забыли надеть пальто.

— Выдворяли гномов? — переспросила Гермиона.

— Ой, ну конечно! Ты ж ещё не знаешь!

— Подожди, Гермиона, сама увидишь. Это впечатляюще!

— Правда, бесполезно, так как гномы всё равно возвращаются.

— Но если б не возвращались, мы бы их не могли тебе показать.

Поезд уехал, и близнецы осмотрелись вокруг.

— Никого нет, — рассмеялся Джордж. — Давай, Гермиона, садись на метлу.

— На метлу? — Гермиона с большим сомнением уставилась на деревянное древко.

— Ну а зачем, по-твоему, мы их сюда притащили? — ухмыльнулся Фред. — Снег мести? Давай, магглов рядом нет — я возьму твой чемодан, а Джордж тебя. Это тебе не «Метеоры», это хорошие, надёжные, качественные метёлки — «Чистомёты-5».

И прежде чем Гермиона опомнилась, она уже сидела перед Джорджем на метле, и они поднимались в воздух, а встречный ветер обжигал лицо.

— Но это... не опасно? — пискнула она. — Метлу перегружать?

— Справимся, — сказал Фред. Он даже не держался за ручку метлы, обеими руками прижимая к себе чемодан.

Хотя в последнее время уроки полётов проходили для Гермионы без сучка и задоринки, ей всё ещё было неуютно на метле. Особенно когда за ней присматривала не мадам Хуч, а двое величайших хулиганов планеты. Она крепко зажмурила глаза и не открывала их, пока её ноги мягко не коснулись сугробов.

— Нора — конечная остановка! — хором объявили близнецы.

Нора выглядела, как куча огромных ящиков, которые удерживались в равновесии исключительно с помощью магии. Кое-где торчали кирпичные трубы. В окне первого этажа виднелись Гарри и Рон, с широкими улыбками показывавшие наполовину опустевшие коробки конфет, которые она им выслала. На пороге гостью встретил высокий юноша с рыжими волосами до плеч («Наш старший брат Билл, Гермиона» — «Рада познакомиться, мистер Уизли» — «Для тебя просто Билл, Гермиона, мальчики много о тебе рассказывали»). Он помог ей снять пальто и провёл её в гостиную, где сидели Гарри, Рон и Перси.

Гостиная была странной — по крайней мере, на взгляд Гермионы. Пустые тарелки летели в кухню, где они сами мылись в раковине, стрелки часов показывали не на нормальные цифры, а на фразы в духе «Ты опаздываешь» и «Пора кормить кур». Наверху что-то грохотало.

— А, это наш упырь, не обращай внимания, — беспечно пояснил Фред, заметив, что Гермиона глядит на потолок.

— Он и впрямь на нервы порой действует, но он уже, считай, часть нашего дома, — прибавил Джордж.

Весь вечер они провели в гостиной, играя в волшебные шахматы (одно из немногих умений, не дававшихся Гермионе), гоняясь по всей комнате за шоколадными лягушками (этим в основном занимались близнецы) и просто болтая. Гермионе хотелось познакомиться поближе со старшим Уизли — как оказалось, у них были схожие интересы в волшебстве.

— Значит, занимаешься трансфигурацией? — спросил он. — Отличная вещь. Я бы рекомендовал тебе ещё арифмантику, это мой любимый предмет был в школе, и для моей работы надо было по нему ЖАБУ сдавать.

— А что именно у тебя за работа?

— Ликвидатор заклятий в «Гринготтсе» — в основном в египетском отделении. Я всегда мечтал о подобной должности. Чтобы с цифрами и со сложными заклятьями, — улыбнулся он. В ответ на вопросы Гермионы он рассказал о работе ликвидатора заклятий поподробнее, а потом они обсудили книжку о древнеегипетской магии, но спустя какое-то время Гермиона ощутила, что он к ней чересчур снисходителен. Ладно бы это был учитель из Хогвартса, но молодой человек, всего на несколько лет её старше, сам же предложивший называть его по имени? Гермионе стало ясно, что он не принимает разговора с ней всерьёз — скорее, его забавляли её рассуждения о трансфигурации, как забавляли бы длинные слова, повторяемые пятилетним ребёнком вслед за взрослыми. Поэтому вскоре Гермиона вернулась к близнецам, Гарри и Рону, и они ещё немного порезались в шахматы. Наконец, Фред и Джордж отправились на загадочное выдворение гномов, Билл ушёл в свою комнату писать деловые письма, и Гермионе представился шанс спросить Гарри о его анонимном подарке.

— Ах, это! Вот, смотри! — Гарри показал ей серовато-голубой плащик. Гермиона непонимающе оглядела его:

— И... и что с ним не так? Кроме анонимного отправителя?

Вместо ответа Гарри завернулся в плащ — и пропал.

— Самый настоящий плащ-невидимка, — с уважением объяснил Рон. — Они невероятно редки.

— Гарри? — неуверенно окликнула Гермиона. — Ты уверен, что тут ничего не кроется?

— Что? — Гарри снова возник перед ней с плащом в руках.

— К нему хоть какая-то записка или открытка прилагалась?

— Да, — кивнул он. — Там говорилось, что это был плащ моего отца.

— А подпись была?

— Н-нет.

Гермиона взяла плащ для более пристального осмотра:

— Так, Гарри, разве ты не понимаешь, что это может быть опасно?

— Опасно? — одновременно переспросили мальчики.

— Гарри, Рон, ну вы что, не видите? В Хогвартсе бродит на воле тёмный маг. Вы хотели остаться там на каникулы, но в последний момент профессор МакГонагалл отдала распоряжение о вашей эвакуации, — простонала Гермиона, глядя на их ошеломлённые лица. — Кто-то пытался проклясть твою, Гарри, метлу, но план сорвался. Серая Леди что-то об этом узнала — и он заставил её замолчать. И вот он (или же она) думает: стоп, Гарри Поттер наверняка уехал к своему лучшему другу. А почему бы не послать ему новое проклятье — наложив его на якобы рождественский подарок?

— Гермиона, — сказал Рон, — ты слишком много читала о тёмной магии.

— Я Агату Кристи читала, этого достаточно.

Рон непонимающе заморгал — она вспомнила, что он не знал, кто такая Агата Кристи. Гарри, правда, понял, но на его лице всё ещё читалось сомнение.

— В записке было сказано, что плащ принадлежал моему отцу, — повторил он.

— Где доказательства? — воскликнула Гермиона. — Ты ж не знаешь, что ему принадлежало, а что нет. А вдруг там запрятано тёмное проклятье, которое тебя медленно убьёт?

— Да где же тебе это понять, — сказал Гарри тихим дрожащим голосом. — У тебя родители живы, а у меня о моих даже памяти не осталось. Дурсли — они их презирали, не сохранили ни фотографий, ни вещей, ничегошеньки...

«Этого твой враг и добивается, Гарри! Вот твоя слабость! Плащ-невидимка, присланный просто так, вызвал бы у тебя подозрения, но раз с ним была записка о твоём отце, ты растаял сразу».

Но этого она, впрочем, вслух не сказала. Вместо этого она сообщила мальчикам о прощальных словах профессора МакГонагалл — мол, профессор Дамблдор и Николас Фламель обо всём позаботятся.

— А что в этом странного?

— Да ничего, — пожала плечами Гермиона. — Мне просто интересно, кто такой Фламель.

— Естественно, — рассмеялся Рон. — Рядом с тобой лучше незнакомых имён не упоминать — сразу помчишься выяснять, кто это.

— Ну, это-то просто, — Гарри показал им одну из карточек из шоколадных лягушек. На карточке улыбалась колдография Дамблдора.

— Видишь? Исследования в области алхимии вместе с Николасом Фламелем!

— Алхимии? — нахмурилась Гермиона. — Сейчас... кажется, я о нём действительно читала... во «Введении в алхимию».

— Можешь Билла спросить, — предложил Рон. — Он на шестом курсе алхимию учил.

— А её преподают в Хогвартсе?

— Да, но не всегда — должны набраться как минимум десять желающих, и Министерство присылает учителя. Ой, Гермиона, отложи только расспросы на завтра! Билл сейчас со своими деловыми письмами сидит.

— Ладно. Но, Гарри, — серьёзно сказала она, — пожалуйста, не надевай этот плащ. По крайней мере, пока эта темномагическая история не закончится.

Гарри закатил глаза. Ему и Рону явно надоели до смерти её подозрения.

— Ну слушай, Гермиона, — сказал Фред, вернувшийся с улицы и услышавший окончание разговора. — Если так и дальше пойдёт, ты превратишься в Шизоглаза, дубль два.

— В кого-в кого?

— Шизоглаз Муди — Аластор Муди — аврор-шизофреник, ему везде и всюду мерещатся Пожиратели Смерти.

— Шизоглаз Грейнджер, — ухмыльнулся Джордж, вытирая измазанные в земле руки о пальто. — Не звучит как-то. Послушайся доброго совета, Гермиона — не перегибай палку.

— Тебе надо как-нибудь с Муди познакомиться, чтобы понять, что мы имеем в виду. Папа говорит, что этот тип точно с приветом. «Если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка... не верьте, это всё равно Пожиратель Смерти!» — и близнецы хором расхохотались. Гермиона глубоко вздохнула. Ох, как же было бы ей легче, если бы тогда на матче виновным оказался Снейп. Когда подозрения подтверждены, это одно, когда подозреваешь всех — совсем другое. Ничего удивительного, что остальным она казалась параноиком.

На следующее утро она в первую очередь спросила Билла о Николасе Фламеле.

— Фламель? — переспросил Билл. — А, он единственный, кому удалось создать философский камень.

— Вот оно что! — воскликнула Гермиона, и Билл удивился:

— Что? Ты о чём?

Но Гермиона уже бросилась в гостиную, где она тут же рассказала мальчикам о том, что удалось выяснить.

— Гарри, Рон, смотрите, что выходит. Давайте сложим то, что мы знаем. Гарри, ты говорил, что в том втором сейфе в Гринготтсе лежал маленький пакетик. Хагрид его забрал и, очевидно, привёз в Хогвартс...

— Тогда это, должно быть, и есть философский камень, — подхватил, начиная догадываться, Гарри. — Его спрятали в коридоре на третьем этаже, где цербер, и кто-то пытается туда залезть и камень украсть. Только — извини, Гермиона — я пока что мало что в этих магических штуках понимаю — для чего этот камень-то нужен? Ты говоришь о нём, будто он очень важен.

— Очень важен! Я читала, что, кроме всего прочего, из него можно делать эликсир жизни — и ты никогда не умрёшь! Ясное дело, кто-то хочет добраться до этого камня!

— Круто, — сказал Рон. — И кто же это?

— Точно не Дамблдор, — сказал Гарри. — Если он друг этого Фламеля, он мог бы просто попросить себе часть камня.

— Дамблдора не было на квиддичном матче — забыл? Мы должны думать только о тех, кто там сидел.

— И как же мы в этом разберёмся? Ведь каждый может мечтать о философском камне, — заметил Рон.

— Кажется, я понимаю. Я немножко об этом подумал, — сказал Гарри. — Это вряд ли кто-то, кто близок к Дамблдору — в смысле, если бы это были МакГонагалл или Флитвик, у них бы сто лет назад появилась возможность взять камень!

— Ну, и? Ещё есть дюжина учителей, и мы не знаем, кто из них дружен с Дамблдором.

Гермиона улыбнулась:

— Вижу, вы ещё так и не читали «Истории Хогвартса». Последнее исправленное издание вышло только в июне. Там есть основная информация о каждом преподавателе. Мы можем узнать всё, что нам надо. Хорошо, что я взяла книгу с собой!

Она пошла достать «Историю Хогвартса» из чемодана (Билл дал ей комнату, которую обычно занимала Джинни Уизли). Вскоре прибежали Гарри и Рон, и они столпились вокруг раскрытой книги. На развороте был алфавитный список работающих сейчас в Хогвартсе учителей. Информации о них было дано, по правде говоря, не очень много — образование, награды, предыдущие места работы — но всё же это было лучше, чем ничего, например:

Батшеда Бэбблинг. Чистокровная. Предмет — древние руны. СОВ, Хогвартс (1945—1950). ЖАБА, Хогвартс (1950—1952): арифмантика, древние руны, маггловедение, трансфигурация. Почётный член Европейской рунологической ассоциации, лауреат премии Стурлусона (1983), председатель Общества неорунической магии. Также выступает с лекциями по древним рунам, истории скальдического волшебства и алфавитной магии в Дурмстранге, Муспелльхейме, НИИКАВО и НИИЧАВО.

Все учителя были, судя по всему, респектабельными и заслуживающими доверия, они преподавали в Хогвартсе давно. Довольно неопределёнными были сведения о жизни Северуса Снейпа между сдачей ЖАБЫ (алхимия, арифмантика, защита от тёмных искусств, зелья, травология, чары, 1978) и началом работы в Хогвартсе (1982), но так как Снейпа, к их тайному сожалению, подозревать было бессмысленно, это особо не помогло.

— Вот! — указала Гермиона. — Тут, по-моему, что-то любопытное.

Квиринус Квиррелл. Полукровка. Предмет — защита от тёмных искусств. СОВ, Хогвартс (1969—1974). ЖАБА, Хогвартс (1974—1976): защита от тёмных искусств, маггловедение, чары. Проводил исследование маггловской жизни в Индонезии с 1976 по 1982 год, опубликовал статьи и монографию «Традиция и прогресс в маггловском обществе». Преподаватель маггловедения (1982—1989), в 1990/1991 учебном году брал саббатикал.

— Что это он вдруг переключился на защиту от тёмных искусств? — удивлённо спросил Гарри. — Ходят слухи, что должность проклята.

— В этом и вопрос! — кивнула Гермиона. — Глядите — до прошлого года он весь в маггловедении. Он сдаёт по ним ЖАБУ, он изучает жизнь магглов, наконец, он сам преподаёт маггловедение — и вдруг, после саббатикала, он внезапно передумал. Почему? Если он и впрямь столкнулся со злобным вампиром в Албании...

— В Шварцвальде, — поправил Гарри.

— Мне говорили, в Трансильвании, — сказал Рон.

— Ничего себе! То есть никто даже не знает, где именно был тот вампир! Но в любом случае, Квиррелл был бы так напуган тёмными искусствами, что не захотел бы быть учителем защиты! В смысле, у него же была отличная постоянная должность профессора маггловедения!

— А Серая Леди-то Квирреллу ассистировала, — добавил Рон. — До этого с ней было всё в порядке.

— Видимо, он начал тайно заниматься тёмной магией, — вздрогнула Гермиона. — П-потом, наверное, он пошёл к бывшим сторонникам Сами-Знаете-Кого. Они, думаю, подсказали ему контрзаклинание, чтобы избежать проклятия на должности.

— Что же нам делать? — воскликнул Гарри. — Разоблачить его?

— Но у нас нет доказательств, — покачала она головой. — Дамблдор его как-никак на работу взял... И мы не знаем ничего наверняка. Это мог быть не он.

— А кто? МакГонагалл? Флитвик? Спраут?

— Понятия не имею... Квиррелл вправду выглядит подозрительно, если задуматься.

— Нужно отправиться в Хогвартс, — твёрдо сказал Гарри.

— Гарри Поттер, ты свихнулся? МакГонагалл велела всем разъехаться ради нашей же безопасности!

— Мы должны туда попасть. Найдём камень раньше Квиррелла и передадим Дамблдору!

— Гарри. Джеймс. Поттер. Это безумие. Дамблдор без нас разберётся!

— Но с сентября ж не разобрался! — возразил Рон. — Вдруг он догадается слишком поздно? Он доверяет Квирреллу.

— Вы что, планируете просто так прийти и подобрать камень, который изготовил Николас Фламель? Вам кажется, он так там и валяется, только и ожидая, что его возьмёт какой-то первокурсник?

— Он не валяется без присмотра, — напомнил ей Гарри. — Там цербер.

— Ещё лучше! Вы хотите, чтобы вас съели?

— Ну... должен же быть способ обхитрить эту псину, — неуверенно сказал Гарри.

— Только если ты супергерой по имени Геракл, — согласилась Гермиона. — Если нет, мне тебя жаль.

— У меня есть плащ-невидимка!

— Который может в любой момент взорваться или превратить тебя в ящерицу? Что, если его прислал Квиррелл?

— Я уже несколько раз его надевал — всё с ним нормально!

— Гарри прав, — сказал Рон. — Гермиона, плащи-невидимки жутко редки. Сомневаюсь, что Квиррелл смог раздобыть такой плащ, только чтобы избавиться от Гарри. Гораздо легче было бы послать ему проклятие в шоколадной лягушке! Я за то, чтобы нам двинуться в Хогвартс и взять камень самим.

— Вы уже двинулись, на всю голову, — закатила глаза Гермиона.

— Билл, родители Гермионы пригласили нас к себе на остаток каникул, — беспечно заявил Рон. — Я бы хотел поехать.

Билл поглядел на них с глубочайшим сомнением:

— Рон, ты уверен, что тебя можно без опаски пустить в маггловский дом?

— Разумеется! Гермиона за нами проследит! И Гарри знает о магглах всё. Мы же не потеряемся!

— Я не за тебя больше волнуюсь, а за магглов.

— Они не против, — сдержанно сказала Гермиона. После долгих уговоров она сдалась, но всё ещё считала мальчишечью затею дикой.

— Ну, если Рон будет вести себя прилично... — протянул Билл. — Надеюсь, вы близнецов не берёте?

— Нет — да им и не хочется, — ответил чистую правду Рон. — Они хотят квиддич практиковать.

— А тебе, Гарри, это разве не надо?

— У меня насморк, — сказал Гарри. — Я всё равно не могу летать на морозе.

Нахмурившись, Билл долго думал. Некоторое время Гермионе казалось, что он не даст разрешения, и, если честно, она бы тогда облегчённо вздохнула. Но вот старший Уизли улыбнулся и заключил:

— Ладно уж. Если ты, Гермиона, можешь пообещать, что эти два шалопая будут на борту Хогвартс-экспресса по окончании каникул, точно ко времени отхода поезда, у меня возражений нет.

— Они вернутся в Хогвартс, будь уверен, — уныло сказала Гермиона, надеясь, что он не поймёт настоящего значения её слов.

По настоянию близнецов, к станции они вновь летели — Фред, Джордж и Рон на своих мётлах везли чемоданы, Гарри и Гермиона сидели на «Нимбусе».

— При всём при том, что наши мётлы надёжные и верные, — объяснил Фред, указывая на «Чистомёты» и «Метеор» Рона, — «Нимбус» может поднять большую тяжесть, чем они. Если уж что-то свалится на землю, пусть это будет чемодан, а не Гермиона.

Гермиона знала, что он шутит, но при упоминании падений в горле застрял комок. Однако полёт к станции прошёл так же спокойно, как и ранее полёт от неё. «Нимбус-2000» был быстрее «Чистомётов» и не трясся при перегрузке, как они. Гермиона даже осмелилась приоткрыть глаза, когда метла ещё была в воздухе, и смотрела, как постепенно приближаются заснеженные деревья и маленькая платформа.

— Оттери Сент-Кэчпоул! — дружно провозгласили Фред и Джордж. — Переход к маггловским поездам!

Пока они стояли и ждали на холодном ветру, Гермионе хотелось лишь одного: вернуться в весёлую Нору и сесть у пылающего камина с хорошей книгой и с коробкой шоколадных лягушек. Она готова была выболтать их план Фреду и Джорджу, когда наконец-то подъехал поезд.

— Бывай, малыш Ронни! Веди себя хорошо и пей тёплое молочко!

— Пока, Фред, Джордж! Встретимся на квиддичных тренировках!

— Удачи, Гарри! Поучи нашего братишку маггловедению!

— До встречи, Гермиона! Приезжай ещё!

Поезд тронулся. Близнецы махали им с платформы, пока их рыжие макушки не исчезли вдалеке.

— Какая же я дурочка, что согласилась на ваш безумный план, — грустно сказала Гермиона. — Как я хотела бы остаться н Норе!

— Ой, Гермиона! Неужели тебе понравился один из моих сумасшедших братцев?

— Не говори ерунды, — рассердилась, покраснев, она. — Как мне может кто-то из них нравиться, если я их только-только научилась различать?

«Ох уж эти мальчишки. Если мне нравится их общество, они воображают, что я влюбилась. Почему Рон тогда не думает, что мне нравится он сам или там Гарри? Просто потому, что Фред и Джордж встречали меня на станции и что они славные и весёлые, это не значит! Всё, это ясно — у мальчишек идиотизм от природы».

Поезд, такой скучный по сравнению с Хогвартс-экспрессом, вёз их в Лондон.