Полёты с книгами (гет)

Больничное крыло должно было бы быть безлюдным и тихим — мадам Помфри обычно отдыхала на каникулах, когда в Хогвартсе оставались только несколько студентов. Но на сей раз, однако, у неё была на руках пациентка — самая необычная пациентка за всю её практику. Серая Леди, в которой серым оставалось только имя, лежала на койке, как изумрудная статуя, а вокруг неё от рассвета до заката носились профессора Хогвартса. Хуже того, возле неё неотступно дежурил Кровавый Барон, в самом отвратительном настроении. Он на всех косился с подозрением, требовал, чтобы ему сообщали составы всех зелий и структуру всех заклинаний, испытываемых на Серой Леди, а среди ночи будил медсестру всякий раз, когда ему казалось, что симптомы как-то поменялись. Мадам Помфри пыталась спать в наушниках, одолженных у профессора Спраут, но Барон велел Пивзу будить её ведром холодной воды.

— Она, судя по всему обретает телесность, — на четвёртый день сказал Дамблдор, указывая на Леди. — Поппи, Северус приготовил несколько зелий для резаных ран, и я думаю, что будет не лишним, если ты добавишь свои Шрамовые Нитки и Обновитель Тканей.

— Это зачем? — удивилась медсестра.

— Она скончалась от удара клинком в сердце, — пояснила профессор МакГонагалл. — Если к ней возвращается материальность, есть риск, что она умрёт не от Авады, а снова от той же раны.

Со стороны Кровавого Барона послышались сдавленные рыдания.

— Кстати говоря, — Дамблдор обратился к нему, — тебе нужно с ней говорить.

— Но она ничего не слышит!

— Этого мы не знаем наверняка. Может, и слышит. Когда кто-то в таком состоянии, лучше всего с ним или с ней разговаривать — это удерживает жизнь от затухания.

С того момента прекратились последние спокойные минуты, и в больничном крыле никогда не наступало тишины, потому что Кровавый Барон не закрывал рта:

— Елена, умоляю, не умирай передо мной вновь. Мне одного раза хватило — столько веков назад, а кошмар до сих пор преследует. Если ты останешься в жи... хотя бы такой, какой была все эти столетия, я сделаю что угодно. Я в двадцать раз больше цепей на себя навешу, если это только поможет тебя вернуть. Любимейшая, не я один, все ученики по тебе скучают, хотя сейчас и каникулы. Не будь строгого надзора со стороны Поппи Помфри, Лиза Турпин послала бы тебе открытку, а Чжоу Чанг — коробку конфет. Они говорят, без тебя башня Рейвенкло уже не та. Пожалуйста, Елена, очнись! Альбус сказал, ты снова обретаешь тело — значит, ты оживёшь совсем, если только очнёшься!

Это было незабываемое зрелище — влюблённый слизеринский призрак. До этого никто не знал историю смертей Барона и Серой Леди, но теперь даже Филч знал правду. Очевидно, Серая Леди была убита самим Бароном, вероятнее всего, в приступе ревности.

Конечно, было трогательно смотреть, как он со слезами просил её держаться и не умирать, но через день-два это уже было чересчур для нервной системы мадам Помфри.

— Что вы ещё собираетесь делать? — полюбопытствовала она, когда в следующий раз увидела директора.

— Ну, она... достаточно материальна, чтобы можно было залечить рану. Что же до пробуждения... профессор Спраут заказала семена мандрагоры. Может быть, мандрагоры помогут.

— Но им же почти десять месяцев надо расти! — вскричала мадам Помфри. — Вы хотите сказать, что я должна буду терпеть всё это до середины осени? А когда приедут ученики... Мерлин, это будет невыносимо...

— Параллельно мы все исследуем Непростительные, чтобы узнать, как они действуют на призраков, — закончил Дамблдор. — Пока ничего не обнаружено... но остаётся всё же вероятность, что подобные нападения случались раньше.

В чём-то из своих предположений Дамблдор был прав — вскоре после Рождества Серая Леди уже ничем не напоминала привидение. Лечебные зелья, сваренные Снейпом, и Шрамовые Нитки мадам Помфри полностью вылечили и зашили рану на её груди. Более того, она постепенно теряла ярко-зелёный цвет — Кровавый Барон то и дело восхищался тем, что её волосы снова становятся светло-каштановыми, кожа — розовой, глаза — синими. Но больше причин для радости не было. Серая Леди лежала недвижно, как будто окаменела — но, в отличие от окаменевшего человека, она не была застывшей в одной позе. Её руки можно было двигать, её даже можно было кормить (правда, сложно было заставить глотать) — как утверждал профессор Квиррелл, это состояние было похоже на то, что магглы называли комой. Мадам Помфри с этим не спорила, но Квиррелл, хотя его мать была из магглов, знал только само слово, а как лечить эту кому, понятия не имел никакого.

— Она п-просто — в-в-вроде как — ух-ходит, — неуверенно сказал он. — Ч-через г-год или два.

— Ты учитель защиты! — рявкнул Кровавый Барон, отчего Квиррелл отскочил назад и упал на койку напротив. — Тебе положено больше всех о Непростительных знать!

— А чего ты ждёшь, Барон? — спросил вошедший с новой порцией целебных микстур Снейп. — Мой коллега буку от боггарта не отличит.

— Я... н-не... — Квиррелл с обиженным видом встал, но к нему на выручку уже кинулась Помона Спраут, тоже явившаяся навестить Серую Леди.

— Северус, да прекрати его шпынять, как школьника! — воскликнула она. — Достаточно и того, что ты держишь в страхе весь мой факультет — как бы тебе понравилось, если б я начала снимать с твоих змеек баллы ни за что ни про что?

Мадам Помфри поняла, что пора напомнить, кто здесь главный.

— Прошу тишины! — резко сказала она. — Кто знает? Может, нашей пациентке вреден шум.

Квиррелл бочком двинулся к двери, боязливо косясь на Снейпа.

Поезд остановился у платформы с покосившейся деревянной табличкой «Оттери Сент-Кэчпоул». На платформе, с мётлами наперевес, ждали Фред и Джордж Уизли, чьи взъерошенные рыжие лохмы казались на фоне белого снега диковинными кострами. Едва они заметили Гермиону (она единственная и выходила), они весело замахали ей, а Джордж запустил фейерверк. Гермиона мысленно похвалила себя за то, что к концу семестра она научилась их различать.

— Гарри и Рон простыли, — сообщил Фред, помогая ей вытащить багаж. — Оба.

— Они очень уж энергично выдворяли гномов.

— Но при этом забыли надеть пальто.

— Выдворяли гномов? — переспросила Гермиона.

— Ой, ну конечно! Ты ж ещё не знаешь!

— Подожди, Гермиона, сама увидишь. Это впечатляюще!

— Правда, бесполезно, так как гномы всё равно возвращаются.

— Но если б не возвращались, мы бы их не могли тебе показать.

Поезд уехал, и близнецы осмотрелись вокруг.

— Никого нет, — рассмеялся Джордж. — Давай, Гермиона, садись на метлу.

— На метлу? — Гермиона с большим сомнением уставилась на деревянное древко.

— Ну а зачем, по-твоему, мы их сюда притащили? — ухмыльнулся Фред. — Снег мести? Давай, магглов рядом нет — я возьму твой чемодан, а Джордж тебя. Это тебе не «Метеоры», это хорошие, надёжные, качественные метёлки — «Чистомёты-5».

И прежде чем Гермиона опомнилась, она уже сидела перед Джорджем на метле, и они поднимались в воздух, а встречный ветер обжигал лицо.

— Но это... не опасно? — пискнула она. — Метлу перегружать?

— Справимся, — сказал Фред. Он даже не держался за ручку метлы, обеими руками прижимая к себе чемодан.

Хотя в последнее время уроки полётов проходили для Гермионы без сучка и задоринки, ей всё ещё было неуютно на метле. Особенно когда за ней присматривала не мадам Хуч, а двое величайших хулиганов планеты. Она крепко зажмурила глаза и не открывала их, пока её ноги мягко не коснулись сугробов.

— Нора — конечная остановка! — хором объявили близнецы.

Нора выглядела, как куча огромных ящиков, которые удерживались в равновесии исключительно с помощью магии. Кое-где торчали кирпичные трубы. В окне первого этажа виднелись Гарри и Рон, с широкими улыбками показывавшие наполовину опустевшие коробки конфет, которые она им выслала. На пороге гостью встретил высокий юноша с рыжими волосами до плеч («Наш старший брат Билл, Гермиона» — «Рада познакомиться, мистер Уизли» — «Для тебя просто Билл, Гермиона, мальчики много о тебе рассказывали»). Он помог ей снять пальто и провёл её в гостиную, где сидели Гарри, Рон и Перси.

Гостиная была странной — по крайней мере, на взгляд Гермионы. Пустые тарелки летели в кухню, где они сами мылись в раковине, стрелки часов показывали не на нормальные цифры, а на фразы в духе «Ты опаздываешь» и «Пора кормить кур». Наверху что-то грохотало.

— А, это наш упырь, не обращай внимания, — беспечно пояснил Фред, заметив, что Гермиона глядит на потолок.

— Он и впрямь на нервы порой действует, но он уже, считай, часть нашего дома, — прибавил Джордж.

Весь вечер они провели в гостиной, играя в волшебные шахматы (одно из немногих умений, не дававшихся Гермионе), гоняясь по всей комнате за шоколадными лягушками (этим в основном занимались близнецы) и просто болтая. Гермионе хотелось познакомиться поближе со старшим Уизли — как оказалось, у них были схожие интересы в волшебстве.

— Значит, занимаешься трансфигурацией? — спросил он. — Отличная вещь. Я бы рекомендовал тебе ещё арифмантику, это мой любимый предмет был в школе, и для моей работы надо было по нему ЖАБУ сдавать.

— А что именно у тебя за работа?

— Ликвидатор заклятий в «Гринготтсе» — в основном в египетском отделении. Я всегда мечтал о подобной должности. Чтобы с цифрами и со сложными заклятьями, — улыбнулся он. В ответ на вопросы Гермионы он рассказал о работе ликвидатора заклятий поподробнее, а потом они обсудили книжку о древнеегипетской магии, но спустя какое-то время Гермиона ощутила, что он к ней чересчур снисходителен. Ладно бы это был учитель из Хогвартса, но молодой человек, всего на несколько лет её старше, сам же предложивший называть его по имени? Гермионе стало ясно, что он не принимает разговора с ней всерьёз — скорее, его забавляли её рассуждения о трансфигурации, как забавляли бы длинные слова, повторяемые пятилетним ребёнком вслед за взрослыми. Поэтому вскоре Гермиона вернулась к близнецам, Гарри и Рону, и они ещё немного порезались в шахматы. Наконец, Фред и Джордж отправились на загадочное выдворение гномов, Билл ушёл в свою комнату писать деловые письма, и Гермионе представился шанс спросить Гарри о его анонимном подарке.

— Ах, это! Вот, смотри! — Гарри показал ей серовато-голубой плащик. Гермиона непонимающе оглядела его:

— И... и что с ним не так? Кроме анонимного отправителя?

Вместо ответа Гарри завернулся в плащ — и пропал.

— Самый настоящий плащ-невидимка, — с уважением объяснил Рон. — Они невероятно редки.

— Гарри? — неуверенно окликнула Гермиона. — Ты уверен, что тут ничего не кроется?

— Что? — Гарри снова возник перед ней с плащом в руках.

— К нему хоть какая-то записка или открытка прилагалась?

— Да, — кивнул он. — Там говорилось, что это был плащ моего отца.

— А подпись была?

— Н-нет.

Гермиона взяла плащ для более пристального осмотра:

— Так, Гарри, разве ты не понимаешь, что это может быть опасно?

— Опасно? — одновременно переспросили мальчики.

— Гарри, Рон, ну вы что, не видите? В Хогвартсе бродит на воле тёмный маг. Вы хотели остаться там на каникулы, но в последний момент профессор МакГонагалл отдала распоряжение о вашей эвакуации, — простонала Гермиона, глядя на их ошеломлённые лица. — Кто-то пытался проклясть твою, Гарри, метлу, но план сорвался. Серая Леди что-то об этом узнала — и он заставил её замолчать. И вот он (или же она) думает: стоп, Гарри Поттер наверняка уехал к своему лучшему другу. А почему бы не послать ему новое проклятье — наложив его на якобы рождественский подарок?

— Гермиона, — сказал Рон, — ты слишком много читала о тёмной магии.

— Я Агату Кристи читала, этого достаточно.

Рон непонимающе заморгал — она вспомнила, что он не знал, кто такая Агата Кристи. Гарри, правда, понял, но на его лице всё ещё читалось сомнение.

— В записке было сказано, что плащ принадлежал моему отцу, — повторил он.

— Где доказательства? — воскликнула Гермиона. — Ты ж не знаешь, что ему принадлежало, а что нет. А вдруг там запрятано тёмное проклятье, которое тебя медленно убьёт?

— Да где же тебе это понять, — сказал Гарри тихим дрожащим голосом. — У тебя родители живы, а у меня о моих даже памяти не осталось. Дурсли — они их презирали, не сохранили ни фотографий, ни вещей, ничегошеньки...

«Этого твой враг и добивается, Гарри! Вот твоя слабость! Плащ-невидимка, присланный просто так, вызвал бы у тебя подозрения, но раз с ним была записка о твоём отце, ты растаял сразу».

Но этого она, впрочем, вслух не сказала. Вместо этого она сообщила мальчикам о прощальных словах профессора МакГонагалл — мол, профессор Дамблдор и Николас Фламель обо всём позаботятся.

— А что в этом странного?

— Да ничего, — пожала плечами Гермиона. — Мне просто интересно, кто такой Фламель.

— Естественно, — рассмеялся Рон. — Рядом с тобой лучше незнакомых имён не упоминать — сразу помчишься выяснять, кто это.

— Ну, это-то просто, — Гарри показал им одну из карточек из шоколадных лягушек. На карточке улыбалась колдография Дамблдора.

— Видишь? Исследования в области алхимии вместе с Николасом Фламелем!

— Алхимии? — нахмурилась Гермиона. — Сейчас... кажется, я о нём действительно читала... во «Введении в алхимию».

— Можешь Билла спросить, — предложил Рон. — Он на шестом курсе алхимию учил.

— А её преподают в Хогвартсе?

— Да, но не всегда — должны набраться как минимум десять желающих, и Министерство присылает учителя. Ой, Гермиона, отложи только расспросы на завтра! Билл сейчас со своими деловыми письмами сидит.

— Ладно. Но, Гарри, — серьёзно сказала она, — пожалуйста, не надевай этот плащ. По крайней мере, пока эта темномагическая история не закончится.

Гарри закатил глаза. Ему и Рону явно надоели до смерти её подозрения.

— Ну слушай, Гермиона, — сказал Фред, вернувшийся с улицы и услышавший окончание разговора. — Если так и дальше пойдёт, ты превратишься в Шизоглаза, дубль два.

— В кого-в кого?

— Шизоглаз Муди — Аластор Муди — аврор-шизофреник, ему везде и всюду мерещатся Пожиратели Смерти.

— Шизоглаз Грейнджер, — ухмыльнулся Джордж, вытирая измазанные в земле руки о пальто. — Не звучит как-то. Послушайся доброго совета, Гермиона — не перегибай палку.

— Тебе надо как-нибудь с Муди познакомиться, чтобы понять, что мы имеем в виду. Папа говорит, что этот тип точно с приветом. «Если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка... не верьте, это всё равно Пожиратель Смерти!» — и близнецы хором расхохотались. Гермиона глубоко вздохнула. Ох, как же было бы ей легче, если бы тогда на матче виновным оказался Снейп. Когда подозрения подтверждены, это одно, когда подозреваешь всех — совсем другое. Ничего удивительного, что остальным она казалась параноиком.

На следующее утро она в первую очередь спросила Билла о Николасе Фламеле.

— Фламель? — переспросил Билл. — А, он единственный, кому удалось создать философский камень.

— Вот оно что! — воскликнула Гермиона, и Билл удивился:

— Что? Ты о чём?

Но Гермиона уже бросилась в гостиную, где она тут же рассказала мальчикам о том, что удалось выяснить.

— Гарри, Рон, смотрите, что выходит. Давайте сложим то, что мы знаем. Гарри, ты говорил, что в том втором сейфе в Гринготтсе лежал маленький пакетик. Хагрид его забрал и, очевидно, привёз в Хогвартс...

— Тогда это, должно быть, и есть философский камень, — подхватил, начиная догадываться, Гарри. — Его спрятали в коридоре на третьем этаже, где цербер, и кто-то пытается туда залезть и камень украсть. Только — извини, Гермиона — я пока что мало что в этих магических штуках понимаю — для чего этот камень-то нужен? Ты говоришь о нём, будто он очень важен.

— Очень важен! Я читала, что, кроме всего прочего, из него можно делать эликсир жизни — и ты никогда не умрёшь! Ясное дело, кто-то хочет добраться до этого камня!

— Круто, — сказал Рон. — И кто же это?

— Точно не Дамблдор, — сказал Гарри. — Если он друг этого Фламеля, он мог бы просто попросить себе часть камня.

— Дамблдора не было на квиддичном матче — забыл? Мы должны думать только о тех, кто там сидел.

— И как же мы в этом разберёмся? Ведь каждый может мечтать о философском камне, — заметил Рон.

— Кажется, я понимаю. Я немножко об этом подумал, — сказал Гарри. — Это вряд ли кто-то, кто близок к Дамблдору — в смысле, если бы это были МакГонагалл или Флитвик, у них бы сто лет назад появилась возможность взять камень!

— Ну, и? Ещё есть дюжина учителей, и мы не знаем, кто из них дружен с Дамблдором.

Гермиона улыбнулась:

— Вижу, вы ещё так и не читали «Истории Хогвартса». Последнее исправленное издание вышло только в июне. Там есть основная информация о каждом преподавателе. Мы можем узнать всё, что нам надо. Хорошо, что я взяла книгу с собой!

Она пошла достать «Историю Хогвартса» из чемодана (Билл дал ей комнату, которую обычно занимала Джинни Уизли). Вскоре прибежали Гарри и Рон, и они столпились вокруг раскрытой книги. На развороте был алфавитный список работающих сейчас в Хогвартсе учителей. Информации о них было дано, по правде говоря, не очень много — образование, награды, предыдущие места работы — но всё же это было лучше, чем ничего, например:

Батшеда Бэбблинг. Чистокровная. Предмет — древние руны. СОВ, Хогвартс (1945—1950). ЖАБА, Хогвартс (1950—1952): арифмантика, древние руны, маггловедение, трансфигурация. Почётный член Европейской рунологической ассоциации, лауреат премии Стурлусона (1983), председатель Общества неорунической магии. Также выступает с лекциями по древним рунам, истории скальдического волшебства и алфавитной магии в Дурмстранге, Муспелльхейме, НИИКАВО и НИИЧАВО.

Все учителя были, судя по всему, респектабельными и заслуживающими доверия, они преподавали в Хогвартсе давно. Довольно неопределёнными были сведения о жизни Северуса Снейпа между сдачей ЖАБЫ (алхимия, арифмантика, защита от тёмных искусств, зелья, травология, чары, 1978) и началом работы в Хогвартсе (1982), но так как Снейпа, к их тайному сожалению, подозревать было бессмысленно, это особо не помогло.

— Вот! — указала Гермиона. — Тут, по-моему, что-то любопытное.

Квиринус Квиррелл. Полукровка. Предмет — защита от тёмных искусств. СОВ, Хогвартс (1969—1974). ЖАБА, Хогвартс (1974—1976): защита от тёмных искусств, маггловедение, чары. Проводил исследование маггловской жизни в Индонезии с 1976 по 1982 год, опубликовал статьи и монографию «Традиция и прогресс в маггловском обществе». Преподаватель маггловедения (1982—1989), в 1990/1991 учебном году брал саббатикал.

— Что это он вдруг переключился на защиту от тёмных искусств? — удивлённо спросил Гарри. — Ходят слухи, что должность проклята.

— В этом и вопрос! — кивнула Гермиона. — Глядите — до прошлого года он весь в маггловедении. Он сдаёт по ним ЖАБУ, он изучает жизнь магглов, наконец, он сам преподаёт маггловедение — и вдруг, после саббатикала, он внезапно передумал. Почему? Если он и впрямь столкнулся со злобным вампиром в Албании...

— В Шварцвальде, — поправил Гарри.

— Мне говорили, в Трансильвании, — сказал Рон.

— Ничего себе! То есть никто даже не знает, где именно был тот вампир! Но в любом случае, Квиррелл был бы так напуган тёмными искусствами, что не захотел бы быть учителем защиты! В смысле, у него же была отличная постоянная должность профессора маггловедения!

— А Серая Леди-то Квирреллу ассистировала, — добавил Рон. — До этого с ней было всё в порядке.

— Видимо, он начал тайно заниматься тёмной магией, — вздрогнула Гермиона. — П-потом, наверное, он пошёл к бывшим сторонникам Сами-Знаете-Кого. Они, думаю, подсказали ему контрзаклинание, чтобы избежать проклятия на должности.

— Что же нам делать? — воскликнул Гарри. — Разоблачить его?

— Но у нас нет доказательств, — покачала она головой. — Дамблдор его как-никак на работу взял... И мы не знаем ничего наверняка. Это мог быть не он.

— А кто? МакГонагалл? Флитвик? Спраут?

— Понятия не имею... Квиррелл вправду выглядит подозрительно, если задуматься.

— Нужно отправиться в Хогвартс, — твёрдо сказал Гарри.

— Гарри Поттер, ты свихнулся? МакГонагалл велела всем разъехаться ради нашей же безопасности!

— Мы должны туда попасть. Найдём камень раньше Квиррелла и передадим Дамблдору!

— Гарри. Джеймс. Поттер. Это безумие. Дамблдор без нас разберётся!

— Но с сентября ж не разобрался! — возразил Рон. — Вдруг он догадается слишком поздно? Он доверяет Квирреллу.

— Вы что, планируете просто так прийти и подобрать камень, который изготовил Николас Фламель? Вам кажется, он так там и валяется, только и ожидая, что его возьмёт какой-то первокурсник?

— Он не валяется без присмотра, — напомнил ей Гарри. — Там цербер.

— Ещё лучше! Вы хотите, чтобы вас съели?

— Ну... должен же быть способ обхитрить эту псину, — неуверенно сказал Гарри.

— Только если ты супергерой по имени Геракл, — согласилась Гермиона. — Если нет, мне тебя жаль.

— У меня есть плащ-невидимка!

— Который может в любой момент взорваться или превратить тебя в ящерицу? Что, если его прислал Квиррелл?

— Я уже несколько раз его надевал — всё с ним нормально!

— Гарри прав, — сказал Рон. — Гермиона, плащи-невидимки жутко редки. Сомневаюсь, что Квиррелл смог раздобыть такой плащ, только чтобы избавиться от Гарри. Гораздо легче было бы послать ему проклятие в шоколадной лягушке! Я за то, чтобы нам двинуться в Хогвартс и взять камень самим.

— Вы уже двинулись, на всю голову, — закатила глаза Гермиона.

— Билл, родители Гермионы пригласили нас к себе на остаток каникул, — беспечно заявил Рон. — Я бы хотел поехать.

Билл поглядел на них с глубочайшим сомнением:

— Рон, ты уверен, что тебя можно без опаски пустить в маггловский дом?

— Разумеется! Гермиона за нами проследит! И Гарри знает о магглах всё. Мы же не потеряемся!

— Я не за тебя больше волнуюсь, а за магглов.

— Они не против, — сдержанно сказала Гермиона. После долгих уговоров она сдалась, но всё ещё считала мальчишечью затею дикой.

— Ну, если Рон будет вести себя прилично... — протянул Билл. — Надеюсь, вы близнецов не берёте?

— Нет — да им и не хочется, — ответил чистую правду Рон. — Они хотят квиддич практиковать.

— А тебе, Гарри, это разве не надо?

— У меня насморк, — сказал Гарри. — Я всё равно не могу летать на морозе.

Нахмурившись, Билл долго думал. Некоторое время Гермионе казалось, что он не даст разрешения, и, если честно, она бы тогда облегчённо вздохнула. Но вот старший Уизли улыбнулся и заключил:

— Ладно уж. Если ты, Гермиона, можешь пообещать, что эти два шалопая будут на борту Хогвартс-экспресса по окончании каникул, точно ко времени отхода поезда, у меня возражений нет.

— Они вернутся в Хогвартс, будь уверен, — уныло сказала Гермиона, надеясь, что он не поймёт настоящего значения её слов.

По настоянию близнецов, к станции они вновь летели — Фред, Джордж и Рон на своих мётлах везли чемоданы, Гарри и Гермиона сидели на «Нимбусе».

— При всём при том, что наши мётлы надёжные и верные, — объяснил Фред, указывая на «Чистомёты» и «Метеор» Рона, — «Нимбус» может поднять большую тяжесть, чем они. Если уж что-то свалится на землю, пусть это будет чемодан, а не Гермиона.

Гермиона знала, что он шутит, но при упоминании падений в горле застрял комок. Однако полёт к станции прошёл так же спокойно, как и ранее полёт от неё. «Нимбус-2000» был быстрее «Чистомётов» и не трясся при перегрузке, как они. Гермиона даже осмелилась приоткрыть глаза, когда метла ещё была в воздухе, и смотрела, как постепенно приближаются заснеженные деревья и маленькая платформа.

— Оттери Сент-Кэчпоул! — дружно провозгласили Фред и Джордж. — Переход к маггловским поездам!

Пока они стояли и ждали на холодном ветру, Гермионе хотелось лишь одного: вернуться в весёлую Нору и сесть у пылающего камина с хорошей книгой и с коробкой шоколадных лягушек. Она готова была выболтать их план Фреду и Джорджу, когда наконец-то подъехал поезд.

— Бывай, малыш Ронни! Веди себя хорошо и пей тёплое молочко!

— Пока, Фред, Джордж! Встретимся на квиддичных тренировках!

— Удачи, Гарри! Поучи нашего братишку маггловедению!

— До встречи, Гермиона! Приезжай ещё!

Поезд тронулся. Близнецы махали им с платформы, пока их рыжие макушки не исчезли вдалеке.

— Какая же я дурочка, что согласилась на ваш безумный план, — грустно сказала Гермиона. — Как я хотела бы остаться н Норе!

— Ой, Гермиона! Неужели тебе понравился один из моих сумасшедших братцев?

— Не говори ерунды, — рассердилась, покраснев, она. — Как мне может кто-то из них нравиться, если я их только-только научилась различать?

«Ох уж эти мальчишки. Если мне нравится их общество, они воображают, что я влюбилась. Почему Рон тогда не думает, что мне нравится он сам или там Гарри? Просто потому, что Фред и Джордж встречали меня на станции и что они славные и весёлые, это не значит! Всё, это ясно — у мальчишек идиотизм от природы».

Поезд, такой скучный по сравнению с Хогвартс-экспрессом, вёз их в Лондон.