Берег (джен)

К берегу спешат пароходы,

К берегу бегут поезда.

Но закрыты все замки и засовы —

На берег наступает вода.

Берег — это медленная птица,

Берег — это пленный океан,

Берег это каменное сердце,

Берег это чья-то тюрьма.

Он опять был здесь. В тюрьме на самом нижнем уровне Галлифрея, некогда сиятельной столицы планеты Повелителей времени, чуда Семи Систем. В подземелья почти не проникали звуки, но Мастеру и не надо было слышать, что происходит снаружи. Он просто помнил.

В тот раз он как раз сбежал. Да-да, точно. После того, как в руках далеков оказался Крусиформ. А потом — одна единственная фраза, разом полыхнувшая в мыслях миллиардов галлифрейцев: «Небесные траншеи пали». Удивительно, но в тот раз Мастер думал, что надежды на спасение не осталось именно тогда: когда флот далеков заполучил Крусиформ, а потом начал пробивать себе путь к самым глубоким тылам Войны Времени — к Галлифрею.

Кто-то поставил на мне пробу,

Знать бы только, кто этот кто.

Злоба воробьиное слово

Копится в карманах пальто.

Теперь Мастер знал, что Рассилон решил всё по-своему ещё раньше. Как ни глупо в этой ситуации пользоваться беспомощными словами «раньше» и «позже». Мастер ещё сражался на Войне Времени, а Рассилон уже отравлял его прошлое и будущее, наполнял его голову безумием, встраивая в неё проклятый сигнал, мучавший Мастера всю жизнь. Рассилон сделал его живым радиоприёмником, заклеймил как скот, выкинул его бессмертную судьбу на помойку — а всё ради шанса… Нет, даже не выиграть — «закончить войну на своих условиях», что означало умереть, но утащить всех с собой. При этом у него хватало наглости считать Мастера «отработанным материалом». Отработанным впустую. План Рассилона провалился, но сигнал продолжал сверлить череп Мастера с удвоенной силой.

Как он надеялся, что со смертью Рассилона барабаны затихнут! Но нет, это так не работает… Всё, чего добился Мастер — его опять посадили. Да, пресветлый военачальник перестарался, да, он хотел уничтожить всю вселенную, запустив Последнюю Санкцию, но за его убийство всё равно придётся посидеть в тюрьме. Недолго, всего лет пятьсот. Вот только Мастер помнил — этих лет у Галлифрея не будет. Он заперт и покинут на планете, которая скоро погибнет.

И когда на берег хлынет волна

И застынет на один только миг,

На земле уже случится война,

О которой мы узнаем из книг.

«Галлифрей сгорел. Повелители Времени мертвы. И… это фиксированная точка во времени».

Вот такую чудесную новость ему сообщил Доктор. И не то чтобы Мастер не догадывался, но… Все? Совсем все? И это при том, что всякая нечисть вроде зайгонов, ракносс и, главное, далеков каким-то чудом умудрились выжить. Это бесило и казалось оскорбительным. «Мы же самые сильные, самые мудрые, нашим технологиям нет равных — почему мы?» — вертелось в его голове.

Вверху что-то коротко грохнуло. Из стыков между каменными плитами посыпалась щебёнка. Уже скоро, уже совсем скоро! Мастер расхохотался, как безумный.

Он раскинул руки, простирая их к далёкому, невидимому отсюда небу. Вот бы улететь, взмыть, как ракета, над проклятым подземельем. Сквозь его кожу то и дело на мгновение проглядывал скелет, а сама кожа начинала светиться. Тюремный врач сказал, что они ничего не могут сделать с его неправильной регенерацией и что Мастер скоро должен был умереть. Говорил и почти не пытался скрыть своей радости. Он считал это правильным и вряд ли вообще искал какие-то способы лечения.

Но Мастер только рассмеялся ему в лицо: «Всё равно я умру позже вас!»

Как приятно стирать улыбки тех, кто тебя ненавидит. А! Вот и ещё один клиент: девчушка, разносившая арестантам ужин. Она передвигалась едва ли не по стеночке, пугаясь звуков, доносившихся сверху, и едва ли не взвизгивая, когда сверху опять начинала сыпаться побелка.

«Что же это такое», — тихо, одними губами пробормотала она, но Мастер всё равно услышал.

— Это конец! — он едва ли не повис на прутьях решётки, просовываясь между ними и сверкая глазами. — Великий конец великой Войны Времени. История из учебников. Я уже всё это видел. Хочешь узнать, чем всё закончится, а? — он поманил её пальцем. — Прочти мои воспоминания, я разрешаю.

Девушка отшатнулась от него, как от чумного, и опрометью бросилась вон из коридора.

— Хочешь знать, как ты умрёшь, а, красавица? — неслось ей вслед. А ещё смех. Безумный, отчаянный смех.

Лязгнут золотые ворота,

Чей-то голос скажет: «Лети!»

Надпись на дверях туалета:

«Будешь на Земле — заходи».

А потом в стене его камеры образовалась трещина. Что только ни говорили Мастеру в детстве про трещины во времени — и что они стирают человека из реальности, и что через них можно провалиться в параллельные вселенные, а то и вообще в Е-пространство. Но это когда трещина открывается в твою сторону. А это была направлена не к Галлифрею, а от него. Видимо, Высший совет вновь искал пути к спасению — и слегка ошибся местом. Идеальный способ сбежать.

Хотя нет, самое главное — это была возможность сбежать. Хуже, чем быть запертым на умирающей планете всё равно не будет. По крайней мере, Мастер думал именно так.

* * *

— Карн [1]?

Он готов был расхохотаться. Недалеко же он убежал. Над головой по-прежнему рвались заряды и светили лазеры, неприветливые холодные скалы скалились в ночное небо. А впереди, построившись полумесяцем и держа в руках факелы, его ждали Сёстры Карна, видимо, охранявшие трещину. Сумасшедшие, помешанные на своём тайном знании тётки, по сравнению с которыми Рассилон был вполне вменяемым, а сам Мастер — разве что чуть-чуть тронутым. Весёленькое приключение. Старшая жрица — кажется, её звали Охила — вышла вперёд:

— Зачем ты пришёл, живой мертвец и враг Доктора? Тебе здесь не рады. Враги наших друзей…

— Наши враги! — хором отозвались Сёстры. Потревоженное эхо заметалось между скалами.

Сумасшедшие тётки. Но знавшие о регенерации гораздо больше галлифрейских академиков. Это был неплохой шанс. Мастер встал в круг света

— Я ему не только враг, но и друг, Старшая жрица, — сверкнул глазами Мастер. — А говорят, что друзья друзей — как минимум, хорошие знакомые. Кроме того… как насчёт врага врагов?

Охила тонко улыбнулась:

— Я искренне скорблю о кончине Рассилона.

— А я искренне скорблю, что ты так плохо врёшь, Старшая, — ухмыльнулся он в ответ. — Так что же, ты мне поможешь?

Охила приблизилась к нему, склонив голову набок. Обошла вокруг, оглядела хозяйским взглядом, приподняла подбородок Мастера и заглянула в глаза. Покачала головой, словно бы с сомнением.

— Я могу остановить твою смерть. Могу дать тебе регенерировать как положено. Но я не знаю, во что ты превратишься. Слышишь? Старшая жрица Карна впервые не знает.

— Для меня в этом плане ничего не изменится, — судорожно облизал сухие губы Мастер. — Просто ещё одна случайность.

— Но не когда за дело берусь я! — отрезала Охила, засовывая руки в рукава мантии и складывая их на груди. — Я не знаю, как отреагирует поселившаяся в тебе смерть. Ты можешь стать… Кем угодно. Возможно, даже животным. Собакой, например.

— Я буду жить, — ухмыльнулся Мастер, вынимая руки из карманов и разводя их в стороны, словно апеллируя к тёмному небу. — Это больше, чем мне предлагают другие.

* * *

— Я всё равно думаю, что вы это подстроили!

Хищная брюнетка с необыкновенно светлыми глазами деловито рассматривала себя в зеркало, поворачиваясь то так, то эдак. Старшая жрица не проронила ни слова.

— Хотя я даже ничего, — брюнетка слегка выпятила губы, изображая поцелуй. Её резкий стрекочущий акцент чем-то напоминал шотландский. — По крайней мере, не собака.

— И куда ты теперь?

— Куда угодно! — хлопнула в ладоши светлоглазая таймледи, которой теперь надо было срочно найти новое имя. Или оставить старое? «Мастер в женском роде звучит как Мистресс. Тоже неплохо. А если чуть-чуть сократить…» — Любая точка во времени и пространстве!

Мисси («А что, по-моему, хорошо звучит») любовно погладила манипулятор временной воронкой, вовремя стащенный из хранилища. Из камеры он бы всё равно выбраться не помог, но теперь… Она как-то незаметно для себя предалась мечтам о будущем и не сразу услышала, что Охила смеётся: тихим, издевательским, квохчущим смехом.

— Как же, куда угодно. Знаешь, как примитивные охотники определяли вид дичи? По следам. А знаешь, как отличить одного таймлорда от другого? По маршрутам! Может, я не смогла предсказать результаты твоей регенерации, но то, что ты очень скоро отправишься на Землю, я вижу ясно.

— Ты и твои сестрёнки живёте на Карне, но знаешь, что я скажу, Охила? Вы не пифии, — поджала губы Мисси, презрительно фыркнув, и продолжила возиться с кнопками манипулятора. — Зелья вы варите отменные. Но с предсказаниями у тебя просто ужас.

Отпустив эту последнюю шпильку («Вместо спасибо. А чего она ждала?»), Мисси нажала кнопку — и пропала.

И когда вода отступит назад,

Берег выйдет и откроет героя,

Берег выйдет и откроет врага,

Их по-прежнему останется двое.

Мисси душила злость. Злость и осознание собственного бессилия. Теперь, когда её жизнь была вне опасности, мысли о Галлифрее стучали в голове всё громче и настойчивей. Доктор сказал «фиксированная точка». Что означало «ничего нельзя менять» или ещё хуже — «ничего нельзя изменить».

Миллиарды лет истории высочайшей и прекраснейшей цивилизации рассыпались песком сквозь пальцы. Мастер никогда не любил галлифрейцев по отдельности. Они его раздражали. Впрочем, почти то же самое мог сказать о себе и любой другой житель планеты. Когда-то даже существовала шутка — мол, Повелители Времени научились путешествовать сквозь вселенную только чтобы пореже сталкиваться друг с другом. Но Мастер любил Галлифрей в целом. И не мог смириться с его гибелью.

Впрочем… Разве не сказано, что Галлифрей не падёт безвозвратно, пока во вселенной остаётся хоть кто-то из его народа? Мисси встрепенулась, поднимая голову от сцепленных в замок рук. Да! Она по-прежнему жива. И Доктор тоже. Раз за разом, что бы ни происходило, они спасаются из любой передряги, как будто вселенная даёт им знак. Если есть на свете создания, способные обмануть судьбу и даже само время — то это они двое! Те, кто нарушали законы времени чаще прочих.

Остаётся только убедить Доктора помочь. Заставить этого заигравшегося с землянами таймлорда наконец-то вспомнить, где его родина. Но как? Спалить эту возмутительную планетку, выпарить её океаны, прокатиться по безжизненной поверхности радиоактивным штормом? Привлекательная идея — Мисси даже усмехнулась — но нет. Это не сработает. Доктор упрям и сентиментален. Он любит лишь то, что потерял и мечтает лишь о невозможном. «Надо… — пальцы Мисси сами собой забарабанили по полированной поверхности стола: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, ненавистный сигнал, вросший в её плоть и кровь, но сейчас он помогал сосредоточиться, — надо сделать всё наоборот!»

Она даст ему идеальные приключения и идеальную спутницу. Она не позволит им разлучиться. Возможно, она даже не позволит ей умереть, если та вдруг надумает ввязаться в какие-нибудь проблемы… «Впрочем нет, это уже слишком!» — оборвала себя Мисси. Доктор получит то, о чём долго мечтал — беззаботную и бесцельную жизнь в приключениях. И никаких вторжений на Сол 3, «также называемую Землёй»! Никаких. Мир и благодать. Тогда он вспомнит, как это скучно. И захочет вернуться домой.

Берег встретит героя,

Берег встретит врага.

Нас всегда было двое,

А теперь только я.

— Мисси, опусти дезинтегратор!

Доктор, с неохотно поднятыми руками и недоверчивым ужасом на лице. О, как бы она хотела продлить этот миг! Но расслабляться не стоило: время всегда приходило Доктору на помощь. Чуть-чуть потянуть, поболтать, уговорить — а там обязательно что-нибудь произойдёт. Как будто Мисси не знала, как это работает!

Опустить дезинтегратор? Как бы ни так! Ведь тогда, на Земле, Доктор собирался убить её. Действительно собирался. Да, он хмурился и медлил, но Мисси ясно видела в его глазах, что на этот раз он и вправду мог это сделать. И почему? Потому что так ему приказала эта девчонка! Клара, несносная Клара, которую Мисси сама же с ним и познакомила.

— Что это?

— Телефон техподдержки. Лучшая техподдержка во всей вселенной!

— О, спасибо вам большое! Я так плохо разбираюсь в компьютерах.

«И не только в компьютерах», — могла бы сказать Мисси, но промолчала. Как промолчала и за пять минут до этого, когда к ней, поджидавшей Клару в маленьком магазинчике электроники, вдруг вздумал клеиться хозяин магазина:

— У вас такой интересный акцент… Откуда вы?

— С Галлифрея! — стоит ли придумывать что-то? Земляне всё равно ни на что не обращают внимания и ничему не удивляются. И точно: он слегка нахмурился, но сейчас же просветлел лицом:

— Это ведь где-то в Израиле?

— Боюсь это несколько дальше, чем Израиль, — суховато усмехнулась Мисси.

— Тогда… О, я знаю, знаю! Канада! Это всё объясняет…

— О да, Канада всегда всё объясняет… — пробормотала она, как никогда жалея, что не имеет возможности аккуратно свернуть надоедливому приставале шею.

Как же Мисси тогда радовалась, как ликовала. Идеальная спутница для Доктора! Щенячья непосредственность, чуть-чуть упрямства и… довольно сообразительна. Для землянки, разумеется. Клара сумела растормошить Доктора, была забавной и полезной. То, что надо.

Так как же оказалось, что Мисси стояла на заброшенном кладбище, а Доктор целился в неё дезинтергратором? А Клара подначивала его: «Если ты не сделаешь этого, я сама это сделаю. За всё, что она натворила». Нет, ну нормально, да? Что, собственно, Мисси такого сделала? Подняла мертвецов из могил? Так они уже мёртвые, им всё равно. Земляне завещают свои органы для пересадки, заставляют тела гнить в земле, пускают на корм рыбам, выращивают из них деревья… Мисси просто нашла этому мусору применение.

С армией киберлюдей, мёртвых, а значит — бессмертных, — можно было побороться с далеками. О, ещё как побороться! Заставить эти проклятые жестянки ответить за всё. Мисси думала, что Доктор поймёт, но он оказался глух ко всем доводам. Она дала ему в руки лучшую армию во всей вселенной, а он наставил на неё дезинтегратор, променяв возможность побороться за Галлифрей на защиту жалкой планетки пятого уровня.

Доктор слишком прижился на Земле, стал здесь «своим», знаменитым, почитаемым почти как бог. О да, что может быть легче, чем стать богом среди жителей планеты пятого уровня! Для Мисси же он был последним напоминанием о доме, но теперь она корила себя за проклятую сентиментальность. Всё это время она надеялась на него и ждала, ждала, пока он нагуляется и вспомнит, кто он такой. Но пора, наконец, понять, что в этом мире можно надеяться только на себя.

— Мисси, давай просто с тобой поговорим!

О нет, им не о чем было больше разговаривать. Мисси коротко усмехнулась и вскинула дезинтегратор. В глазах Доктора наконец-то отразилось понимание. Теперь он знал, что она это тоже всерьёз.

— Тогда… может, хотя бы скажешь мне что-нибудь приятное? [2]

Вместо ответа она нажала на кнопку.

__________

[1] Карн — планета в той же звёздной системе, что и Галлифрей. Довольно суровые условия и очень немногочисленное население. На Карн в своё время была сослана последняя Пифия после конфликта с Рассилоном.

[2] Собственно, в фильме это коронная фраза Мисси перед тем, как кого-то убить или умереть самой.