Be Happy (гет)

Гермиона так разозлилась, что пронеслась целых два квартала, прежде чем поняла, что на улице не так-то и тепло, чтобы можно было злиться без шапки и шарфа. Она выскочила в одной куртке и теперь, когда первый запал прошёл, зябко куталась, пытаясь натянуть воротник на самое горло. Не хватало ещё разболеться. И всё из-за Рона!

При воспоминании о Роне праведный гнев вновь заставил закипеть кровь, но буквально через десяток шагов на Гермиону накатила жалость к себе. Сердиться больше не хотелось. Хотелось плакать. Гермиона пару раз моргнула, не позволяя себе разреветься прямо на улице, и остановилась. Вот куда её черти занесли? Гермиона огляделась, пытаясь сориентироваться в вечерних сумерках. Нет, освещения фонарей вполне хватало, но, во-первых, Гермиона с Роном совсем недавно сняли квартиру в этом районе, а, во-вторых, на работу они оба чаще трансгрессировали прямо из коридора, так что изучить прилегающие кварталы как-то пока не успели.

Гермиона медленно двинулась дальше, раздумывая, не повернуть ли ей обратно? И тут же внутренний голос с обидой парировал, что нечего так просто сдаваться. Пусть Рон помучается.

В общем-то, ссора получилась на пустом месте. Но статус «на пустом месте» присваивался обычно их ссорам задним числом, после примирения. Сейчас их словесная перепалка не казалась Гермионе той ерундовиной, на которую можно было просто закрыть глаза.

Гермиона решила приготовить на ужин что-нибудь эдакое. У неё был выходной, и накануне она ходила с загадочной улыбкой, представляя, как Рон вернётся с тренировки, а она его встретит романтическим ужином. Однако ближе к вечеру настроение уже не было таким радужным. Сначала Гермиона наводила порядок в единственной комнате, и оказалось, что никакие домашне-хозяйственные заклинания не в силах справиться с пылью под диваном, фантиками в тумбочке и разбросанными носками. Всё пришлось убирать исключительно магловским способом, и к обеду Гермиона уже немного устала. Порадовавшись, что продукты купила заранее, Гермиона принялась за кулинарный шедевр, поминутно сверяясь с рецептом, который нашла в одной из брошюрок. Итальянская лазанья — это вам не тролль хрюкнул! Правда, бешамель у Гермионы получился какой-то комкастый, и мясной фарш был жидковат — стал вытекать с боков. Гермиона поскорее натёрла на всё это безобразие моцареллу и поставила в духовку. Пока лазанья готовилась, она успела навести порядок, накрыть стол, достать свечи и уже направилась в комнату, чтобы переодеться, но подозрительный запах заставил её зависнуть на пороге, а потом бегом устремиться к духовке. Она же сто раз прочитала инструкцию! Там написано, что выпекать нужно полчаса, никак не меньше!

Гермиона с ужасом смотрела на почерневшую моцареллу и размышляла, существенно ли то, что она забыла убавить температуру духовки? Ну что за невезение! Хоть бы только Рон пока не пришёл!

Стоило об этом подумать, как в коридоре раздался шум — это вернулся Рон.

— Гермиона, зайка, я дома! — раздался его радостный голос. Затем: — Фу! Чем это у нас так воняет? Пахнет, как в туалете у Миртл.

Гермиона так и застыла с ножом в руке, которым пыталась срезать пригоревшую корочку на лазанье, когда в кухне показался Рон. Лицо его вытянулось, а спортивная сумка, висевшая на плече, свалилась вниз с громким стуком.

— Что это?

— Это лазанья, — грустно произнесла Гермиона. — Я сто раз всё перечитала, всё должно было получиться.

— Господи, Гермиона, да что тебя дёрнуло? Нельзя было приготовить что-нибудь нормальное? Я устал, я есть хочу.

Гермиона начала медленно закипать:

— Я хотела как лучше! Я весь день убиралась, готовила, мог бы и спасибо сказать!

— Спасибо тебе, дорогая! Приходишь с тренировки, а тебя встречают горелыми трусами.

— Я тебе не жена! Я не обязана за тобой прибирать! Между прочим, у меня документы с работы лежат, а я сегодня до них даже не добралась! Думала, мы посидим с тобой.

— Ну зашибись! Я ещё и виноват! Документами надо заниматься на работе, Гермиона. А дома нужно заниматься домашними делами. И готовить по книжкам этим твоим дурацким ты никогда не научишься, — Рон потряс перед Гермионой журналом с кулинарными рецептами. — Что за бред? Кто вообще читает эти журналы? Сколько не читай рецепты, толку от этого ноль.

Гермиона просто оторопела от таких слов. Хорош романтический ужин! Дальше она уже не очень контролировала свои эмоции. Ибо нефиг. Бревно бесчувственное. Гермиона победно направила палочку в сторону комнаты, подождала пока ей в руки прилетит журнал из-под матраса с той стороны кровати, где спал Рон, и со злорадством кинула его прямо в лицо хозяина:

— Некоторые почитывают на досуге пикантные издания, видимо, надеясь блеснуть потом навыками в постели. Кто вообще читает эти журналы? Сколько не смотри картинки, толку от этого ноль.

С этими словами Гермиона схватила куртку с вешалки и вылетела из квартиры, оставив отдувающегося Рона с пригоревшей лазаньей и разнокалиберными журналами.

И вот теперь она шла непонятно куда, ёжилась на ветру и думала, что теперь делать. Проще всего трансгрессировать к родителям, но Гермиона не очень любила вводить в курс дела маму и папу об их с Роном стычках, а у неё на лице сейчас написано «Рональд Уизли — гад ползучий», так что папа сразу догадается. Проведать Гарри и Джинни? И опять смотреть, как эти двое ненормальных без стыда и совести обжимаются у тебя на глазах, словно не виделись месяц? Ну уж нет, чего доброго Джинни нашлёт на Рона какую-нибудь порчу. Он, конечно, гад, но ведь свой. Гермиона вздохнула.

Она забрела на узкую аллею в парке, пытаясь укрыться от ветра — здесь было гораздо тише. Уютные лавочки сейчас, в декабре, не манили тут же присесть на них, а сиротливо стояли словно часовые, дожидаясь лета. Лёгкий снежок праздничным нетронутым покрывалом лежал на сидениях и спинках в подтверждение того, что в это время года лучше сидится дома, в тёплой кухне. Через одинаковые расстояния стояли ажурные фонари, освещая эти самые лавочки. Гермиона решила, что дойдёт до конца аллеи и развернётся обратно. «Гулять можно и поближе к дому», — успокоила она свою совесть, которая сразу же заподозрила её в малодушии.

В конце аллеи возле скамейки стояли парень и девушка. Гермиона уже хотела развернуться в обратную сторону, чтобы не мешать парочке наслаждаться вечером, но влюблённые как раз пошли навстречу Гермионе, так что она решила ещё немного пройти вперёд. То, что это влюблённые, было видно даже при свете фонарей — Гермиона знала, что вот так держаться за руки можно только с самым родным человеком. Парень с девушкой прошли мимо, улыбаясь и шутливо подпихивая друг друга с тропинки, а Гермионе стало совсем грустно. Она дошла до последней скамьи и остановилась, через минуту осознав, что улыбается как дурочка.

Снег на этой лавочке не был нетронутым. Судя по всему, это давешняя парочка оставила здесь свой след. На сидении, в уголке, стояли штук шесть снеговичков, мал мала меньше, а на спинке красовалась надпись, немного корявая, с пляшущими буквами, но хорошо различимая: «Be Happy».

В голове сразу зазвучали строчки:

«In your life expect some trouble

But when you worry

You make it double

Don't worry, be happy».

Гермиона шла обратно и напевала себе под нос.

Be Happy. Господи, какая она дурочка! Ну нашла из-за чего обижаться! Рон, наверное, с ума там дома сходит.

Be Happy. Она обязательно научится готовить эту чёртову лазанью. И пудинг. И пирог с патокой. У Молли спросит, та обязательно поможет.

Be Happy. Только бы Рон никуда не ушёл. А вдруг он разозлился и отправился в Нору? Нет, от маминого полотенца он постарается держаться подальше.

Be Happy. Какая чудная погода! Снежок какой тёплый, вон на ладошке сразу тает.

Гермиона рассмеялась и, убедившись, что вокруг никого нет, трансгрессировала в их с Роном квартиру.

Рон тут же выскочил из кухни на шум. С тревогой поглядел на Гермиону, облегчённо вздохнул, поняв, что она уже не сердится, и поскорее её обнял.

— Ты же совсем замёрзла! У тебя снег на волосах, — Рон смахнул несколько снежинок, которые ещё не успели растаять.

— Там так здорово, на улице. Рон, пойдём лепить снеговиков? — Гермиона обняла своими окоченевшими ладошками Рона за спину, пробравшись под свитер.

Рон подхватил Гермиону на руки и понёс к кровати:

— Пойдём. Снеговиков — так снеговиков, — он уже освободил Гермиону от куртки и стягивал джемпер.

— Вообще-то, я про уличных, из снега, — рассмеялась Гермиона, позволяя расстегнуть джинсы.

— Что за эротические фантазии? На снегу холодно, — Рон зарылся носом в копну её волос.

— Рональд Уизли, ты самая большая задница на свете, — Гермиона уже стянула с Рона свитер и теперь приложила свои ладошки ему к груди.

— А у тебя самая классная задница на свете, — невнятно ответил Рон, полностью сосредотачиваясь на груди Гермионы.

— Мы так и не попробовали лазанью, — Гермиона сделала последнюю слабую попытку настроить Рона на светскую беседу.

— Попробуем. В другой раз, — и Рон закрыл рот Гермионе поцелуем, чтобы она больше не отвлекалась.

За окном в свете фонарей падал лёгкий снежок. На кухне на плите стояла пригоревшая лазанья, на которой Рон, поджидая Гермиону, вывел два слова: «Be Happy».