Шёпот огня, шёлка и стали (гет)

Огонь танцевал. Он говорил с ней на языке, древнее самой Земли, шёпотом рассказывая мрачные тайны, пророча смерть и славу, открывая лица, и обещая, обещая, обещая. Ночи напролёт она отдавала огню свои глаза и разум, а он неустанно рисовал красно-золотыми вихрями, и его искры, подобные каплям золота, с треском исчезали во тьме.

Волчица верхом на драконе, изрыгающем столпы пламени, являлась к ней в огне жаровни каждую ночь, и Мелисандра молила красного бога открыть ей смысл видения.

Она глядела в огонь, и волчица таяла и превращалась в девочку, танцующую с мечом, дракон плавился под ней и разливался морем крови, в котором она плескалась, смывая черты собственного лица до тех пор, пока оно не исчезло.

* * *

В храме Многоликого бога горели свечи, но они были почти не в силах рассеять тьму, затаившуюся в многочисленных углах и нишах огромного зала, заполненного статуями всех мыслимых божеств, незрячими очами озиравшими пустоту и отражёнными черным зеркалом огромного колодца, до краёв наполненного стылой водой.

Красная жрица стояла напротив выкованного из бронзы сердца, изнутри пылающего красными углями. Слабое тепло исходило из него, и она протянула к нему руки, тонкие и белые, обнажённые соскользнувшим шёлком её платья.

— Мелисандра Асшайская, — раздался голос позади неё, — что привело её в храм Многоликого?

Резко обернувшись, она встретилась взглядом с высоким мужчиной, облачённым в длинный широкий плащ, полностью скрывавший его тело. Огненные с лентами белых прядей волосы горели на его плечах, темно-серые глаза, слегка прикрытые веками, с обманчивой сонливостью взирали на гостью.

— Валар моргулис, — с улыбкой ответила Мелисандра. — Годы не властны над Безликими. В первый раз мы встретились на этом самом месте, и я помню тебя таким же.

— Валар дохаэрис. Для слуг Многоликого время течёт так же, как и для всех прочих, — мужчина задержал взгляд на мерцающем рубине, украшавшем шею гостьи. — Итак? — он жестом указал на каменный ободок колодца, и Мелисандра, следуя его примеру, опустилась на чёрный холодный базальт.

— Я пришла к тебе с ценным даром, — заглянув в глаза служителю, сказала она. — Его ценность не сравнить ни с чем, что когда-либо оказывалось в распоряжении храма Многоликого бога.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Ценнейшие дары не преподносятся безвозмездно, все это знают.

Мелисандра приоткрыла губы в пленительной улыбке и обратила взор на сердце своего огненного бога.

— Ты прав, дар — не совсем верное слово. Обмен дарами — вот, что я предлагаю тебе. И поверь, за мой дар ты с охотой расплатишься той мелочью, что я собираюсь попросить.

— И о чем же жрица Р‘глора хочет попросить? — Безликий казался скорее позабавленным, чем заинтересованным.

— Всего лишь то, что служители Многоликого раздают каждый день, — Мелисандра повернула к нему своё бледное лицо, и тени очертили её скулы. — Дар смерти.

Безликий смотрел в её глаза, почти красные в полутьме, и ждал, что она скажет что-то ещё, но она молчала.

— Дар Многоликого бога может быть простым и лёгким, как вода в чаше, а может быть сложнее звёздной карты в руках слепца. Раз Мелисандра пришла в храм с бесценным даром, в ответ она надеется получить нечто столь же исключительное. Дрожащий свет свечей плясал в его глазах, спокойных и холодных, как замёрзшее озеро.

— Когда ты увидишь, что я предлагаю, ты поймёшь, что чьи бы имена я не назвала, моя плата — более чем щедрая, — Мелисандра грациозно поднялась. — Проведи меня к жаровне, Якен Х’гар.

* * *

Шаркающей походкой толстяк Рюген вилял коридорами Красного замка. Кожаная куртка собралась складками у подмышек и тихо скрипела, тесноватая для его полного тела. Каждый факел, мимо которого проходил тюремный надзиратель, освещал глубокие шрамы на его угрюмом лице. Вдруг он свернул в одну из дверей, и этой ночью больше ничто не потревожило тишины этой части каменной крепости.

* * *

Приглушенное сияние лилось из-под красных стёкол светильников и заливало маленькую роскошно обставленную комнату, большую часть которой занимала кровать с высокой периной и балдахином, откуда до самого пола спускались прозрачные шёлковые драпировки.

Справа от кровати, на горе бархатных подушек восседал Рюген, любовно сжимая в пухлых ладонях серебряный кубок. Пить из него он не торопился, а только изредка подносил к губам и, словно в задумчивости, медленно опускал к скрещённым коленям.

Узкое окно было открыто, и лёгкие шторы трепетали, но Мелисандру, стоящую у подоконника, не беспокоила ночная прохлада — лёгкое платье и великолепные огненные волосы волновались на ветру, делая её похожей на пламенный цветок.

— Твоя просьба слишком велика, красная жрица, — осторожно взболтав вино в кубке, покачал головой Рюген. — И у меня нет ни одной причины исполнять её, напротив, мне было бы куда полезней этого не делать.

Мелисандра криво усмехнулась и соблазнительной походкой приблизилась к постели.

— Ошибаетесь, лорд Варис, — проворковала она, скользнув на атласное покрывало, и легла, приподнявшись на локте и позволив своей груди ещё сильнее выйти из глубокого выреза платья. — У меня есть, что предложить вам. Поверьте, вы захотите получить это.

С деланной грустью Варис окинул взором её пленительные формы и, улыбнувшись, снова покачал головой.

— Боюсь, ты обратилась к единственному мужчине в Королевской гавани, который не сможет по достоинству оценить такое заманчивое предложение. Зачем мне рисковать всем ради того, чем я и воспользоваться не в силах? — со смехом добавил он и, кряхтя, поднялся на ноги и поставил кубок на прикроватный столик. — Однако, мне было на руку узнать о твоём интересе к маленькой Старк. Знать такое очень, очень полезно.

Мелисандра, казалось, не огорчилась. Игриво перевернувшись на спину, она сладко улыбнулась и прошептала:

— Вы не так меня поняли, милорд. Я знаю, что мои женские чары не имеют никакого влияния на вас, как ни жаль. И я знаю, кто виноват в этом.

Она смотрела на Вариса не мигая, и на долю секунды увидела в его лице то, на что рассчитывала: глубокое удивление.

— Так тебе известна моя печальная история? — хоть Варис и улыбался, голос его прозвучал нервно.

— Доподлинно, — смакуя каждый звук, произнесла Мелисандра. — Мирийский колдун оскопил вас и совершил магический обряд, воспользовавшись отнятой у вас плотью.

Варис ничего не ответил, лишь изучающим взглядом смотрел на жрицу, словно размышляя, какие последствия может иметь её знание.

— Вы — загадка для всех, милорд, — продолжала Мелисандра, — никто не знает, чего ждать от мужчины, чьё естество ему больше не принадлежит. А я знаю, — её шёлковый голос сошёл на шёпот, а улыбка стала озорной.

В полутьме комнаты было легко скрыть мелкие бусинки пота, но Варис подумал, что это, возможно, уже не имеет значения.

— Вы хотите найти того колдуна, милорд. Если и есть у вас желания, то это — самое горячее, — Мелисандра села на постели, свесив стройную ножку. — Я вижу, что потрясла вас, лорд Варис, бросьте притворяться, что это не так.

— О, безусловно, я потрясён, — поднял брови он, — я думал, что мой секрет известен только мне и тому самому колдуну, хотя он, возможно, давно забыл о маленьком покалеченном сиротке.

— Давайте спросим его самого, — Мелисандра лукаво закусила губу и, легко спрыгнув с постели, подошла к большому кованому сундуку в дальнем углу комнаты.

Варис сам не заметил, как рот его раскрылся, и дыхание замерло на пересохших губах. Не мигая он смотрел, как, ловко и быстро справившись с замком, Мелисандра окинула крышку сундука, заглянула внутрь и, удовлетворённо кивнув, повернулась к нему.

— Ну что же вы, лорд Варис? Не хотите поприветствовать давнего знакомого? — она протянула к нему руку, словно приманивая недоверчивое животное.

Медленно, подобно сомнамбуле, Варис прошагал к ней, чувствуя, как сердце заходится в груди, как голова кружится и вспотевшие ладони становятся липкими, словно выпачканы в крови. Он слышал копошение, доносящееся из сундука, чувствовал вонь, исходящую из него, вонь такую сильную, будто он был полон дохлых лисиц.

— Не робейте, милорд, — одними губами произнесла Мелисандра и отступила в сторону, оперев локоть на прижатую к талии руку, и медленно наматываярыжий локон на указательный палец. — Он обездвижен и смертельно напуган.

Последние слова Варис мог с лёгкость отнести к самому себе. Стоя в шаге от сундука, он подумал, что на самом деле никогда не верил, что найдёт колдуна. Никогда не представлял себе, что будет чувствовать, что сделает, если это все же случится. Вместо злобной радости, которая была бы кстати, он чувствовал смятение и панику.

“Это может быть кто-то другой”, — пронеслось у него в голове, и, на секунду отбросив страх и сомнения, Варис заглянул в сундук.

Сердце его пропустило несколько ударов, когда он увидел пленника, связанного по рукам и ногам, с пучком грязного сена во рту, с глазами, полными дикого блеска безумца.

Вздрогнув всем телом, Варис шагнул назад и встретился взглядом с Мелисандрой.

— Я рада, что доставила вам удовольствие, — возбуждение в её голосе мешалось с нетерпеливым упованием. — Лишь ваше честное слово, скреплённое капелькой крови, и этот человек ваш.

Варис отошёл и потёр задеревенелые пальцы. Самообладание постепенно возвращалось в нему.

— Давай проясним, — заговорил он после минуты раздумий, — ты отдаёшь мне колдуна, если я похищу младшую дочь лорда Старка и передам её тебе?

— О нет, милорд, — запротестовала Мелисандра, неспешно закрывая сундук и вешая на петли замок, — ничего такого вам не нужно делать. Все о чем я прошу — это ввести в её круг некого человека. Окружить его ореолом чести и надёжности, помогать ему избегать неприятностей. Клянусь богом света и теней, что он не причинит вреда девчонке, если это вдруг беспокоит вас.

— Кто этот человек? — поинтересовался Варис и неспешно погладил свой подбородок.

— О, он вообще никто, — ответила Мелисандра, словно говорила о крошечной моли в шкафу. — Человек нездешний, поэтому ему так важна помощь всесильного лорда Вариса.

Тот недоверчиво усмехнулся.

— Это дело дурно пахнет. Зачем вам этот ребёнок? — спросил он, прищурившись.

Мелисандра вынула горящую свечу из-под стеклянного абажура и, приблизившись к Варису, протянула ему.

— У вас свои секреты, у нас — свои. Вам нужен колдун, нам — маленькая волчица, — она запустила руку за спину и миг спустя извлекла на свет короткий кинжал. — Я знаю, вам не по душе магия, но это всего-то капля крови.

Глянув на Вариса из-под густых ресниц, она медленно проколола себе большой палец. Бордовая кровь окрасила сталь, и Мелисандра поднесла клинок к пламени свечи, которое мгновенно пожрало подношение.

Варис взглянул на сундук ещё раз, прежде чем обменяться с жрицей ритуальными предметами. “Кровь и огонь”, — прошептала ему память, пока он смотрел, как огненный язык слизывает его клятву с острия кинжала.