Обычные люди (гет)

Петуния сидела на крыльце дома и смотрела вдаль, туда, где яркая полоска заката возвещала о том, что день близится к концу, и уже скоро станет совсем темно.

Петуния не боялась темноты, но сегодня она не хотела наступления вечера, ей было страшно по другой причине. На семейный ужин должен был прийти Вернон Дурсль, с которым она встречалась уже немало времени. Пусть это и не обсуждалось открыто, но все шло к тому, что сегодня, по предположению Петунии, он собирался попросить ее руки. И все бы ничего, она очень хотела бы выйти за него замуж, но был один секрет, который тяготил ее, ведь Вернон даже и представить не мог, с кем связался.

Семья, где есть волшебница… Лили была необычной, ею восхищались родители, а на Петунию никто не обращал особого внимания, ведь она считалась слишком невыразительной на фоне сестры. Что мог подумать о Лили Вернон, которого Петуния не очень-то и хотела знакомить с ней? А вдруг он начнет ею восхищаться так же, как и остальные? Или наоборот — возненавидит Петунию из-за того, кто ее сестра?

Можно было промолчать и не рассказывать постыдную, на взгляд Петунии, тайну сестры, да только она хотела быть честной с Верноном, к тому же у нее не было уверенности, что Лили сама не выдаст себя, или что родители ненароком не проболтаются, а тогда уж точно ничего хорошего от реакции Вернона можно было не ждать. А что, если он отвернется от нее, когда все выяснится, не важно даже, по какой причине, потому что увидит несовершенство самой Петунии или из-за того, что на нее падет тень проклятого дара Лили?

Горло перехватило, когда вдалеке показалась знакомая фигура Вернона. Сейчас она должна была сказать ему то, что, возможно, навсегда отдалит их друг от друга, но иного выхода она не видела.

— Здравствуй, Петуния, — пробасил он, подойдя к крыльцу. — Почему ты здесь сидишь?

Вернон был одет в строгий костюм, волосы его были аккуратно зачесаны набок, в руках он держал большую коробку, видимо, с тортом.

— Я ждала тебя, — немного нервно проговорила Петуния. — Нам нужно поговорить кое о чем.

— Ты меня пугаешь, — нахмурился он. — А я тут торт для твоей семьи принес…

— Спасибо. Поставь около двери, и пойдем прогуляемся немного. Хорошо?

— Как скажешь, — неуверенно пожал плечами Вернон, ставя коробку в указанное место.

Несколько минут они не спеша шагали по улице, а потом Петуния остановилась и, взяв Вернона за руку, посмотрела ему в глаза и тихо спросила:

— Обещаешь, что не уйдешь сразу, после того, что я скажу тебе дальше?

— Да, — опешил он. — Ты меня пугаешь.

— Я и сама боюсь, — издала нервный смешок Петуния. — То, что я скажу, может показаться бредом сумасшедшего, но если ты сдержишь обещание и не уйдешь, сможешь убедиться в правдивости моих слов.

— Говори уже, а то я не знаю, что и думать.

— Моя сестра Лили, она… как бы сказать, у нее есть особые способности, — пролепетала Петуния.

— Особые способности? — переспросил Вернон. — Таланты?

— Да, что-то вроде того, но этот ее талант не обычный, как бывает у нормальных людей, вроде рисования или игры на музыкальных инструментах, а невероятный. Она… — Петуния вздохнула, собираясь с духом, — ...может творить волшебство, какими бы бредовыми ни показались эти слова.

— Ты имеешь в виду фокусы? — осторожно спросил он.

— Нет, не совсем, — покачала она головой и нахмурилась. — Если ты хочешь, и сам увидишь, что я имею в виду под волшебством. Сразу скажу тебе, что я, как она, не умею. Я — самая обычная.

— Я даже не знаю, что сказать тебе на это, — он потер подбородок в задумчивости. — Если тебя это никак не касается, мне, в общем-то, все равно.

— Это ты сейчас так говоришь, — с горечью проговорила Петуния. — Ну ладно. Если не передумал, идем в дом. Лили и родители ждут нас.

— Конечно, пойдем, — сбитый с толку непонятными словами, Вернон взял ее за руку и повел в сторону дома.

Когда они зашли внутрь, Лили сверкала добродушной улыбкой и всем своим видом выражала гостеприимство. Вернон вел себя сдержанно, изредка бросая оценивающие взгляды на Лили, но особого внимания не проявлял.

Ужин проходил спокойно, но Петуния была словно на иголках. Расспросы о родителях Вернона и его детстве плавно перетекли в рассказы о детстве сестер Эванс. Мама то и дело порывалась заговорить о выдающихся достижениях Лили, но отец все время останавливал ее, переводя тему и направляя беседу в другое русло. Но мать все равно возвращалась к одному и тому же. В конце концов Петуния не выдержала.

— Да расскажи же уже, мама! Я уже открыла Вернону маленький секрет нашей Лили.

— Петуния, не нужно этого резкого тона, ты говоришь так, будто это то, чего надо стыдиться, — серьезно сказала мама.

— Мне и самому интересно, — сказал Вернон. — Я не очень понял, что имела в виду Петуния, когда говорила о каком-то волшебстве, — он хмыкнул.

— Ничего особенного и правда нет, — пожала плечами Лили. — Просто непривычно на первый взгляд. Но вам, Вернон, не стоит пугаться. Я покажу, если вы не против.

С этими словами она достала свою волшебную палочку, что-то пробормотала, направив ее на стол, и, будто из воздуха, около ее тарелки вдруг появился маленький цветок.

Вернон моргнул, затем еще раз, нахмурился и отложил вилку и нож.

— Как?.. — он выглядел очень удивленным.

— Это и есть то самое волшебство, — выдохнула Петуния и заглянула Вернону в глаза, пытаясь понять его отношение ко всему происходящему.

Лили пустилась в пояснения, и чем больше она говорила, тем больше мрачнел Вернон. Петунии хотелось закричать, стукнуть кулаком по столу и закончить эту ужасную встречу, но она молчала, глядя на то, как сестра увлеченно убивает ее отношения с любимым человеком. В том, что все уже не будет, как прежде, она не сомневалась. В ушах зашумело.

— А ты и деньги можешь так же создавать, как и цветы? — донесся до нее будто бы издалека голос Вернона.

— Нет, конечно, так нельзя, — ответила Лили и продолжила что-то рассказывать, Петуния даже не вслушивалась в слова. — ...А еще можно на некоторое время трансфигурировать одни предметы в другие.

— Что делать?.. — не понял Вернон.

— Превращать, — улыбнулась Лили и транфигурировала вилку в перо для письма.

— Оно теперь так и останется?

— Нет, навсегда нельзя выполнить трансформацию.

— Тогда это бесполезно, — он скрестил руки на груди. — Вот смотри, если я выточу детали, возьму все нужные запчасти и соберу дрель, она навсегда останется дрелью и будет приносить пользу другим людям. А то, что ты делаешь, не имеет стабильности и выглядит довольно странно с точки зрения здравого смысла.

— Нет, магия… — возразила Лили.

— Может уже хватит об этом? — не выдержала Петуния и укоризненно посмотрела на нее.

— Ты права, сестричка, — извиняющимся тоном пробормотала Лили. — Мы тут не для этого собрались. И вообще, пора уже пить чай с прекрасным тортом, который принес Вернон. Я одним глазком заглянула в коробку и просто уверена, что он невероятно вкусный.

— Расскажи-ка еще о своей работе? — попросил Вернона отец, и тот начал свой сбивчивый рассказ, сейчас явно не это больше всего волновало его разум.

Чай пили в неуютной тишине, изредка прерываемой короткими репликами о вкусовых качествах торта. Петуния была в ужасном настроении. Она никак не могла понять состояния Вернона, но одно было кристально ясно: вечер подошел к концу, а главные слова, которых она так ждала, не прозвучали. Значит, он увидел ее семью во всей красе и передумал просить ее руки. От этого было ужасно больно.

Когда Вернон собрался уходить и прощался со всеми, стоя перед дверью, Лили выглядела слегка виноватой, родители натянуто улыбались и переглядывались между собой, а Петуния вдруг поняла, что если не выяснит все, о чем он сейчас думает, то сойдет с ума, потому засобиралась вместе с ним.

— Я провожу, — бросила она родным и вышла следом за Верноном, который пожелал всем доброй ночи и поспешил на улицу, словно ужаленный.

Яркие звезды мерцали в темном бездонном небе, ярко светила луна, освещая окрестности. Вечер был достаточно холодным, пронзительный ветер продувал тонкую кофту Петунии, на которую она не успела накинуть что-то потеплее, потому что ужасно боялась, что Вернон ее не дождется и уйдет. И сейчас она стояла перед ним, скрестив руки на груди, и не знала, с чего начать непростой разговор.

— Извини, что так вышло, я знаю, что ты не в восторге от сегодняшнего вечера, — начала Петуния.

— Просто это было немного неожиданно, — пробормотал он.

— Понимаю, — выдохнула она. — Не представляю, как бы я на твоем месте отреагировала на такое. Так что я отдаю себе отчет в том, что тебе теперь не очень приятно со мной общаться. В конце концов, как бы ты ни отнесся к… дару Лили, я — всего лишь посредственность, как ни смотри.

— Что? Ты считаешь себя хуже Лили? Нет, это не так! Она просто другая, — он положил руки на плечи Петунии и слегка сжал их.

— Она — особая, — скривилась Петуния, и против ее воли из глаз полились слезы.

— Ну и что? — хмыкнул Вернон. — Плевать. Ты настоящая, тебя всегда можно понять… — он запнулся, заметив что плечи Петунии мелко подрагивают.

Он прижал ее к себе поближе и погладил по спине. Петуния всхлипнула.

— Вот смотри, — сказал Вернон ей на ухо. — Твоя сестра загадочная и странная, она… она, пожалуй, похожа на далекое и холодное небо, непонятное и неизведанное. А тебя можно сравнить с этим белым шарфом, что ты подарила мне на день рождения. Он простой и незамысловатый, если присмотреться. Но он может согреть меня, он самый что ни на есть настоящий, и про него я могу сказать много хорошего и почувствовать его полезность. А небо для меня чужое, оно не так уж и интересно, если смотреть на него изо дня в день. Понимаешь?

Петуния отстранилась и взглянула в его глаза, полные тепла.

— Ты правда так считаешь? — прошептала она.

— Да. Все ее фокусы, конечно, впечатляют, но это все лишнее, — он поцеловал ее в лоб. — Ты замерзла?

— Да, немного, — призналась Петуния и добавила с горечью: — А если бы здесь была Лили, она могла бы согреться с помощью магии.

— Как я уже и сказал, в этом абсолютно нет необходимости, — он улыбнулся и, достав из кармана пиджака легкий шарф, накинул его на шею Петунии. — Я сам тебя согрею, если не этим шарфом, то просто обняв тебя посильнее. А если и этого будет мало, провожу тебя до дома, чтобы ты там грелась. Вот и все, и не нужно никаких сложностей с каким-то там волшебством.

Петуния крепче обняла Вернона и прижалась к его груди. Несколько минут они простояли молча, не разнимая объятий, а потом он спросил:

— Ну что, согрелась?

— Немного, — ответила Петуния и, замечая, что он пытается отстраниться, нехотя отпустила его.

Вернон улыбнулся, порылся в кармане пиджака и вдруг опустился на одно колено.

— Петуния Эванс, ты станешь моей женой? — протянув руку с темной коробочкой, он посмотрел ей в глаза.

По спине Петунии пробежала дрожь, а слезы — теперь уже от радости — снова хлынули из глаз.

Она бережно взяла коробочку чуть подрагивающими пальцами, открыла ее, и перед ее взором предстало аккуратное кольцо с небольшим красным камушком.

— Пусть мы с тобой обычные люди, но это только к лучшему. Мы всегда сможем понимать друг друга, я буду оберегать тебя, у нас с тобой появится свой дом, который мы сделаем таким, каким захотим, и все в нашей жизни будет просто и от того — хорошо. Ну что, ты согласна? — с надеждой спросил Вернон, поднимаясь на ноги.

— Да, — прошептала она и поцеловала его.

Осторожно надев кольцо на палец Петунии, Вернон поцеловал ей руку и сказал:

— Вот увидишь, я огорожу тебя от всех странностей этого мира, и мы будем счастливы. Я же тебя люблю.

— И я тебя, — ответила Петуния, улыбнувшись, и Вернон снова поцеловал ее.

Посреди пустынной тихой улицы, освещаемые только светом луны и тусклых фонарей стояли, обнявшись, два обычных человека, которым в жизни не нужно было ничего сверхъестественного, только спокойствие, понимание происходящего и простота.