Severus' Dreams (джен)

Эти рождественские каникулы выдались в Хогвартсе необычайно холодными.

Большой зал в этом году не был украшен рождественскими деревьями, хотя в учительской и больничном крыле елки все же поставили. Персонал школы сторонился обычного для этого времени года веселья, предпочитая собираться в более уединенных местах.

Кэрроу отправились встречать канун Рождества пьянкой вместе с внутренним кругом Темного лорда. Северус тоже появился на этом сборище, но быстро нашел повод уйти. К счастью, всем была известна его нелюбовь к попойкам, а потому никто и не подумал обижаться.

Да и Амикус помог, поведав Темному лорду о действиях Северуса. Он, не переставая посмеиваться, в красках описал, как Северус якобы домогался до девчонки Уизли, что весьма позабавило Темного лорда.

Темный Лорд ухмыльнулся (при виде чего у любого нормально человека стыла кровь) и сказал:

— Видишь, Северус, все так, как я и говорил. В твоем распоряжении лучшие женщины. Ты оставишь ее для себя?

Северус склонил голову, направив свои мысли к тому, что якобы происходило с мисс Уизли той ночью. Темный лорд едва не захихикал от радости при мысли об унижении и насилии над девочкой.

К тому времени, как Северус выбрался с празднества Пожирателей Смерти, ему хотелось принять душ.

Больше обычного.

К счастью, мисс Уизли, кажется, понимала, что единственное, что сдерживало Амикуса от исполнения его угроз, это предполагаемый интерес Северуса к ней. Она ни разу не оспорила самые мрачные предположения своих друзей на этот счет.

Время от времени Северус ловил на себе ее взгляд в Большой зале.

Но теперь она уехала домой вместе с остальными учениками. В этом году никто из них не остался. Совсем. Это было довольно необычно, но и времена нынче тоже были необычные.

Северус зашел через главный вход, закрыв и заперев за собой двери взмахом палочки. На мгновение он пожалел, что не может отправиться вниз к подземелья в свои старые комнаты. Вместе этого он устало побрел вверх по лестнице к кабинету директора.

Проходя мимо больничного крыла, он услышал голоса Филиуса и Минервы, украдкой беседовавших с Поппи. В былые дни он бы присоединился к ним. В былые дни там бы был Дамблдор, пригласивший бы его присоединиться.

Минерва открыла дверь лазарета как раз вовремя, чтобы заметить, как Северус проносится мимо. Она не вымолвила ни слова, чтобы поприветствовать его, но при виде него ее глаза полыхнули ненавистью. Она быстро отвернулась, словно ей было невыносимо смотреть на него, и поспешила вниз к своему кабинету.

Северус ничем не подал виду, что заметил их. Он чувствовал на спине взгляды Филиуса и Поппи. Но сам он не смотрел ни вправо, ни влево, хотя от его сердца словно откололи еще один маленький кусочек.

Наконец он добрался до безопасности собственной комнаты, зайдя куда, он запер за собой дверь. Он рухнул в кресло позади стола и с облегчением призвал к себе бутылку крепкого алкоголя.

Этой ночью Темный лорд его точно не позовет. И не из-за какого-то дурацкого праздника, а потому, что этот ублюдок был занят разработкой какой-то схемы по поимке проклятого мальчишки. Сегодня ночью Темный лорд встречался со своими шпионами и информаторами.

Но едва ли будет мудро напиться настолько сильно, насколько ему хотелось. Сидя в кресле, Северус спрашивал себя, было ли ему еще дело до того, что мудро, а что — нет.

Но он так и не успел прийти к какому-то решению, поскольку в дверь тихо постучали.

Северус взмахнул палочкой, открывая дверь.

— Войдите, — позвал он, даже не потрудившись подняться.

Это была Поппи. Она обвела комнату взглядом, вероятно, проверяя, не было ли здесь еще кого-то. Она прошла через дверь, зайдя ровно настолько, чтобы закрыть ее позади себя.

— Чем я обязан подобному сюрпризу? — холодно спросил Северус. — У нас возникла очередная проблема, требующая моего немедленного вмешательства?

— Нет, Северус, спасибо, — тихо ответила она. — Я пришла лишь пожелать тебе счастливого Рождества.

Она работала в школе еще до того, как Северус начал здесь учиться, и всегда была довольно добра к нему. Но в этом году все их общение сводилось к ненависти и едва скрываемому презрению со стороны всего персонала школы.

Поэтому ее пожелание поставило его в тупик.

— Это все? — все тем же холодным тоном спросил он.

Что любопытно, она улыбнулась ему.

— Я знаю, как хорошо защищены твои комнаты, Северус, — она держала руки за спиной, словно что-то пряча.

— Если ты пришла убить меня, то должен тебе напомнить, что я, скорее всего, одолею тебя в дуэли. Жаль будет убивать тебя. Ученики по-прежнему нуждаются в твоих умения, — ядовито ответил Северус. Он искренне надеялся, что дело не дойдет до палочек, да еще и в канун Рождества.

Поппи вытянула руки вперед, показав, что держала в них небольшую серебряную коробочку.

— Северус, — тихо сказала она. — Пожалуйста. Сейчас Рождество, и я подумала… — она замолчала. — Я хотела отдать тебе это.

Северус моргнул, когда она поставила маленькую перевязанную серебряную коробочку на его стол, отметив лишь, что она назвала его “Северусом”, а не “директором”, как делала весь семестр.

Он уставился на коробку, которая размерами не превышала колоды карт.

— Довольно тривиальный способ избавиться от меня, тебе не кажется? — усмехнулся он. — Она взорвется в тот же миг, что я к ней прикоснусь?

Поппи посмотрела ему прямо в глаза.

— Я бы так не поступила, — тихо сказала она. — Мне сложно представить кого-то, кто смог бы защитить детей, если тебя не станет.

Северус почувствовал, как ускоряется его пульс.

— Мне нет никого дела до этих паршивцев, — прошипел он. — Я делаю лишь то, что велит мне Темный лорд.

Она кивнула, и глаза ее заволокли тени.

— Да, это я вижу. Но я вижу и другие вещи, — она отошла от его стола. — Знаешь, едва ли Кэрроу заметят, если Злой Директор вдруг заведет привычку наведываться в больничное крыло с проверками и критикой в адрес моей лаборатории зелий. Мой кабинет защищен не хуже твоего.

Северус уставился на нее.

— Другие учителя уйдут завтра, чтобы отпраздновать Рождество в Хогсмиде. Я сказала им, что ужинаю вместе с другом. Понимаешь, из-за этой войны он переживает ужасно трудные времена. — Поппи двинулась в сторону двери: — Если захочешь найти меня, я буду в своем кабинете в пять.

Северус снова моргнул.

— Неужто ты приглашаешь меня на рождественский ужин? — медленно спросил он.

Поппи замерла, держась за дверную ручку.

— Да, приглашаю, — лишь сказала она и, открыв дверь, направилась вниз по лестнице, оставив Северуса наедине с серебряной коробочкой.

Быстрым взмахом палочки Северус проверил ее на следы Темной магии и проклятий. Но в коробочке была заключена лишь целительная магия.

Стиснув зубы, он не мог перестать думать, во что же играла Поппи. Она что, пыталась распрощаться с собственной жизнью? Даже если она и заподозрила в нем двойного агента, ей не было смысла так рисковать.

Он открыл коробку. Внутри оказался мерцающий флакон с зельем, к горлышку которого был привязан ярлычок.

”Легкость сердца”.

Северус надолго уставился на дымчатое серебристое зелье, кружившее внутри флакона.

“Легкость сердца” было могущественным зельем с обманчиво безобидным названием. Из-за вызываемой им зависимости его применение было ограничено Министерством Магии. Сказки магглов, в которых рассказывалось о людях, чьи души улетали в Земли молодости, основывались как раз на воздействии этого зелья. Сам Северус его никогда не варил и уж точно никогда не принимал.

В Мунго это зелье применяли для излечения серьезной депрессии и магического шока. При правильных обстоятельствах это зелье творило чудеса. Северус не мог не задаться вопросом, где же Поппи его раздобыла.

Небольшая доза погружала того, кто принимал зелье, в сон примерно на четырнадцать часов, даруя ему чудесные сновидения. По крайней мере, так говорили. В этих снах принимающий зелье видел именно то, что ему было нужно, что унимало ту боль, которая его одолевала.

Северус взмахнул палочкой, запирая дверь. Его не покидало чувство, словно он что-то отпускает, когда он поднял небольшой флакон, откупорил его и вылил его содержимое к себе в рот.