С днем рождения, Драко (джен)

Кабинет №12 был не самым приятным местом. Узкий и длинный, он больше походил на продолжение коридора, чем на полноценную комнату. Тусклый луч из единственного окна освещал старое бюро, а затем бесследно терялся в свете чадящих факелов, не в силах рассеять окружающий полумрак. На стене белела аккуратная табличка, сообщавшая о перерыве на обед с часу до двух. Старые, монотонно тикающие часы показывали половину третьего — за столом никого не было. И все же, никто из посетителей неуютного кабинета не выражал нетерпения. На их болезненно-бледных в пляшущем свете факелов лицах застыла покорная обреченность. Гнетущее, тяжелое молчание повисло в воздухе.

Драко Малфой отдал бы все на свете, чтобы не ощущать этого молчания. Он сидел, прислонившись к холодной стене, и чувствовал, как противный липкий пот стекает по затылку, шевеля короткие волоски на шее. Драко из последних сил пытался держаться достойно, но мужество уже покидало его. Все вокруг вдруг стало непомерным, невыносимым. Задыхаясь, Драко в отчаянии потянул ворот душащей мантии, когда служебная дверь рядом с бюро, наконец, заскрипела, открываясь, и впуская в комнату двоих мужчин в форме.

Полный, по виду главный, мужчина не спеша уселся за стол, пробежался пальцами по пергаментам, поправляя непослушные листы, и кивнул своему молодому помощнику, оставшемуся стоять рядом.

— Номер двести тридцать… — произнес юноша, запнувшись, и, смутившись своей запинки, повторил громче:

— Номер двести тридцать шесть, пройдите, пожалуйста, на собеседование.

Немолодая женщина напротив Драко нервно дернулась при звуке звонкого голоса, и неловко поднялась на ноги, брякнув цепью сковавшей руки. Под угрюмыми взглядами окружающих она дошла до колченогого стула перед бюро, и, ссутулившись, опустилась на самый его край.

Следователь кивнул ей, открывая лежащую перед ним папку.

— Ваше имя? — спросил он, переведя на женщину взгляд бесцветных глаз.

— Ал-алекто. Алекто Кэрроу.

— Род занятий?

— Я нахожусь под стражей в тюрьме Азкабан. Вам это прекрасно известно, — просипела Алекто, и вдруг, вцепившись скрюченными пальцами в стол, зашлась в хриплом кашле.

Драко, сидевший рядом со столом дознавателя, невольно отпрянул от надрывавшейся в кашле женщины, но болезненное, неуместное любопытство вновь заставило его вслушаться в негромкую беседу.

— Мисс Кэрроу, вам известно, почему вы здесь? — приподнявшись, мужчина принялся искать что-то в шаткой кипе пергаментов. Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Вероятно, в Азкабане вы кое-что слышали о положении дел в Британии. И все же позвольте объяснить вам суть. Примерно год назад одна из жительниц графства Норфолк обратилась к колдомедику с сильными болями в животе. По ее словам, накануне она ела экзотическую рыбу, привезенную для нее мужем из-за границы. Колдомедик, выслушав ее, решил, что это признак отравления, и дал женщине обычное в таких случаях снадобье. Через три часа женщина скончалась в муках. Спустя несколько дней с такими же симптомами в больницу прибыло еще шестеро. Они никогда не ели заморских рыб и не были знакомы с первой пострадавшей. Тем не менее исход был один. Болезнь могла протекать от нескольких часов до месяца, но неизменно заканчивалась смертью. По стране разошлась невиданная доселе эпидемия, названная магической чумой двадцать первого века. Границы между странами были срочно перекрыты, а Британия предоставлена самой себе.

Найдя, наконец, нужную брошюру в куче пергаментов, следователь передал ее Алекто и откинулся на спинку кресла, давая время ознакомиться с документом.

Драко не понаслышке знал содержание подобных брошюр. Озадачив Гильдию зельеваров поиском лекарства, Министерство Магии неожиданно оказалось в щекотливом положении. Загадочная болезнь поражала только волшебников, не действуя на животных, маглов или сквибов. Опыты на животных отпадали, необходимо было найти добровольцев, чтобы использовать их для проверки новых зелий. Именно тогда кому-то пришла в голову идея, показавшаяся слишком заманчивой, — принудить к сотрудничеству Пожирателей смерти, людей низшего сорта. Об этичности к этому моменту уже никто и не думал. Министерство Магии поспешило издать декрет №17342/43б о «добровольном содействии бывших членов группировки «Пожиратели смерти» в поисках лекарства». Добровольным оно было лишь на словах: отказ подчиниться пришедшей повестке карался незамедлительно. Бунтарей под конвоем сопровождали в исследовательский центр, и больше об их существовании не вспоминали. Чтобы избежать волнений в массах, декрет пополнился пунктом о предварительном собеседовании: каждый принявший повестку имел право на беседу с дознавателем, в ходе которой определялось, подходит им соискатель или нет. Отобранные кандидаты отправлялись в лабораторию, где их заражали магической чумой для проверки очередного зелья. Тому, кто не подходил для эксперимента, в качестве признательности за благородный порыв, даровались свобода и амнистия. Вот только никому еще не удалось вернуться после собеседования. Повестка была билетом в один конец.

— Если вы ознакомились с документом, можем продолжить, — произнес толстяк, добродушно глядя на Алекто, выронившую из рук страшный листок, — меня зовут мистер Корнуэлл, и здесь я решаю, кому будет предоставлена честь стать частью эксперимента. Сейчас, — сказал он, сцепив пухлые пальцы на животе, — вы можете повлиять на мое решение. Что побудило вас предложить свои услуги Министерству? Почему именно вы достойны? Ну же, я хочу знать о вас все!

Глядя на расположившегося поудобнее следователя Алекто побледнела от гнева. Сцепив зубы, она ядовито прошипела:

— С чего вы взяли, что я здесь добровольно? Разве вы не видите мои руки? — задыхаясь от ярости, она потрясла цепью наручников, — авроры, тащившие меня сюда, не очень-то интересовались моим желанием. С чего мне хотеть вам помогать? Да пусть хоть все передохнут — мне наплевать! — последнюю фразу она уже кричала, незаметно для себя вскочив на ноги.

Драко посмотрел на следователя: тот сидел в своем кресле и совершенно беззаботно улыбался. Видно, эта странно неуместная улыбка подкосила Кэрроу — упав на стул, она разрыдалась.

— Поймите, — всхлипывала Алекто, — я старая, больная женщина. Долгие годы в тюрьме не прошли для меня бесследно. Ну зачем я вам? Вокруг столько молодых и здоровых! Да хоть они! — не поворачиваясь, она махнула рукой в направлении ожидавших своей очереди. — Они мужчины, сильные и выносливые — это их долг — защищать страну, разве нет?

Ее слова не остались неуслышанными. Ожесточенные долгим ожиданием люди на глазах превратились в разъяренных зверей. Вскочив со своих мест, они что-то кричали Алекто, поминая при этом всю ее родню. Тучный мужчина рядом с Драко пробурчал себе под нос что-то, подозрительно смахивающее на «Стерва».

— Тишина! — прикрикнул на смутьянов Корнуэлл, давая отмашку аврорам на применение силы. Подождал, пока успокоят особо ретивых; ласково улыбнулся:

— До них дойдет очередь, мисс Кэрроу. Сейчас мы говорим о вас. И вы будете рады услышать, что у нас совершенно нет никаких предубеждений насчет возраста, пола или здоровья. Поэтому, если у вас все…

— Но почему, — отчаянно перебила его женщина, — почему я вообще нахожусь здесь? Разве я не искупила свою вину? Почему я должна продолжать страдать?

— Полагаю, потому, что когда-то вы необдуманно присоединились к Темному лорду, мисс Кэрроу.

— Необдуманно? — нервно хихикнула Алекто, — вы так считаете? Тогда я… Я расскажу вам историю. Вы должны, должны меня понять!

— Вы считаете меня чудовищем, мистер Корнуэлл, — начала она, помолчав, — но знайте, я родилась в счастливой семье. Мы с мамой жили в крохотной квартирке на юге Англии. До сих пор помню, как каждое воскресенье мы затевали кутерьму. Всей семьей пекли пироги, теплые, пахнущие корицей. И мама, мама тоже пахла корицей. Я любила ее больше всех на свете, — Алекто запнулась и прикрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Следователь чуть склонил голову вбок, всем видом изобразив вежливое внимание. Его юный помощник, нервно грызя ноготь, неотрывно следил за бежавшим по стене тараканом. В коридоре вдруг заплакал чей-то ребенок.

— Вы знаете, она не была волшебницей, — наконец продолжила Алекто, — мама была сквибом, семья отвернулась от нее. Нам приходилось жить среди маглов. Это и погубило ее, мою бедную, кроткую маму.

Ее не стало, когда мне исполнилось семь. Это случилось в наш день рождения. Мама отвела нас с братом в парк аттракционов. Когда мы возвращались домой, к нам пристали трое. Маглы, — это слово женщина будто выплюнула. — Грязные мерзкие животные избили и изнасиловали мою мать у нас на глазах. Я отчетливо запомнила каждое мгновение того вечера. Сейчас я бы могла ее спасти. А тогда я просто кричала, кричала, кричала… Когда на крики сбежались люди, мама была мертва. В тот день я перестала верить в чудеса.

Дальше была бесконечная череда приютов и приемных семей. Везде, где бы мы ни оказывались, нас дразнили и унижали. За цвет волос, за некрасивость, непохожесть. Нигде нам не было места.

А потом, словно в чертовой магловской сказке, пришел добрый старый волшебник. Он рассказал нам, что мы с братом особенные, маги. И что в далекой школе Хогвартс нам всегда будут рады, там мы найдем друзей, будем счастливы. Он все говорил и говорил, этот добрый старый волшебник, с седой бородой и ласковыми голубыми глазами, а я, слушая его, задавались вопросом, почему же волшебство не спасло нашу маму? Если магия столь всесильна, почему в тот день не случилось чуда?

Алекто печально усмехнулась. Что-то жесткое, угловатое в ее чертах отступало, откатывалось волнами, и на передний план все явственнее проступала несчастная старая женщина.

— Да, мы были волшебниками, но что это меняло? Мы все еще были изгоями. Нам напомнили об этом детдомовские выродки, избив при встрече. Вот тогда мы наконец поняли, что добрый волшебник был просто большим любителем поговорить. Что спасаться от магловской заразы придется нам самим. И мы научились бороться, каждый день выгрызая себе право на жизнь. А когда нас позвал за собой Темный Лорд, мы встали под его знамена, не раздумывая. Скажите мне, разве мы были так уж неправы, мистер Корнуэлл?

— Это не мне решать, мисс Кэрроу, — поднял брови следователь и всплеснул руками, глянув на часы, — затянули мы беседу, вам не кажется? Ну не будем заставлять других ждать.

Откашлявшись, он произнес официальным тоном:

— Рад вам сообщить, что вы подходите для участия в эксперименте. Британия рукоплещет вам. Авроры, проводите мисс Кэрроу в лабораторию.

Авроры, ранее раздававшие тумаки бунтующим смертникам, серыми тенями заскользили к закричавшей от ужаса женщине. Схватив за руки, они потащили ее к двери, на которую каждый в этой комнате избегал смотреть. На двери висела неприметная табличка: «Испытания».

Толпа зарычала Кэрроу вслед.

Вырвавшись у самой двери, Алекто резко обернулась и безумными глазами оглядела присутствующих. Заметив сочувствующий взгляд юного помощника, она что есть духу крикнула ему:

— Скажи Амикусу, я люблю его! Прошу, скаж… — стук закрывшейся двери оборвал ее последнюю просьбу.

Корнуэлл благодушно посмотрел на ошеломленного юношу.

— Не принимай старую каргу всерьез, сынок, — хмыкнул он. — Здесь каждый второй рассказывает подобную историю; всё на что-то надеются.

Крик Алекто все еще звенел в ушах Драко, когда он понял — на него пристально смотрят.

— Номер двести тридцать семь, — настойчиво повторил все еще бледный юноша, — пожалуйста, пройдите к столу.

Настал и его черед. Забавно, Драко до последнего казалось: вот-вот произойдет что-то, что спасет его. Спасет их всех. Но ничего не происходило. Мерно тикали старые часы, криво висящие на облупившейся стене, разъяренно сопели товарищи по несчастью, вполголоса костеря чертову ведьму, трубно сморкался в помятый платок тощий мужчина в углу. Ничего не происходило.

Уговаривая зачастившее сердце успокоиться, Драко поднялся на ноги. Три шага к стулу перед бюро показались ему тремя долгими шагами к эшафоту. Казалось, он забыл, как дышать, сжавшееся горло перестало пропускать воздух в горящие огнем легкие: дала о себе знать побежденная в далеком детстве астма. И вновь, как в детстве, в голове раздался тихий голос матери: «Дыши, Драко. Дыши».

И Драко сделал вдох, а затем и ещё один, вспоминая о родителях, оставшихся во Франции после закрытия границ. Они спасены; Астория и Скорпиус не останутся одни. Мысль о любимых согрела душу. Расправив плечи и вздернув подбородок, Драко легко опустился на колченогий стул.

Дознаватель, сидящий напротив, устало вздохнул, и, сцепив руки в замок, с хрустом потянулся. Удовлетворенно хмыкнув, он открыл папку перед собой и поднял на Драко взгляд. Внезапно что-то в облике светловолосого мужчины привлекло его внимание.

— Почему вы не в наручниках? — довольно грубо осведомился Корнуэлл, — кто их снял?

— Никто, — спокойно ответил Драко, — я пришел сюда сам. Видите ли, я был оправдан Визенгамотом тридцатого сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Дело №134/6. Полагаю, произошла какая-то путаница, раз я получил это, — произнес он, помахав повесткой.

Только что выглядевший разозленным, Корнуэлл теперь улыбался почти по-отечески.

— Что вы, — ласково произнес он, хитро блеснув глазами, — никакой ошибки. Думаю, буду прав, если скажу, что пропуск в этот кабинет выжжен у вас на левой руке.

Легкая судорога прошла по лицу Драко. Справившись с собой, он пожал плечами; попытаться стоило.

— Итак, — начал следователь свою традиционную речь, — меня зовут мистер Корнуэлл и я уполномочен принимать решения по декрету номер…

— Мистер Корнуэлл, — бесцеремонно перебил Драко, — я нахожусь в этом кабинете с семи утра. Передо мной прошли собеседование семнадцать человек. Каждому из них вы говорили одно и то же. Поверьте, я запомнил каждое чертово слово. Нет необходимости повторять, давайте сэкономим друг другу время.

— Разве вы куда-то торопитесь? — усмехнувшись, спросил толстяк, — но, впрочем, я могу удовлетворить вашу просьбу. Приступим. Назовите ваше имя.

— Драко Малфой.

— Дата рождения?

— Пятое июня тысяча девятьсот восьмидесятого года, — почти равнодушно ответил Драко.

— Пятое июня, — задумчиво произнес Корнуэлл, изучающе глядя на мужчину напротив. — Неужели у вас сегодня день рождения? Не ожидали подарка в виде повестки, верно? — следователь позволил себе маленькую месть зарвавшемуся нахалу. — Сколько вам, тридцать четыре? Поздравляю!

— Благодарю, — сухо произнес Драко, стараясь игнорировать раздававшиеся со всех сторон смешки.

— Хорошо, вернемся к собеседованию. Каков ваш… Ну что еще? — раздраженно спросил он, уставившись на молодого аврора, который как раз зачем-то дергал его за рукав.

— Вам записка, сэр, — громким шепотом произнес покрасневший юноша. — Только что появилась на столе.

Драко бездумно проследил за пухлыми пальцами следователя, развернувшими пергамент, и перевел взгляд на его лоснящееся лицо. Странное выражение расплылось на нем.

— Не может быть! — ахнул молодой аврор, сунув любопытный нос в письмо. — Разве такое когда-нибудь случалось?

— Нет, такого точно не было, — пробурчал себе под нос Корнуэлл, и, откашлявшись, продолжил, глядя куда-то в район переносицы Драко:

— Не понимаю, как вам это удалось, но передо мной лежит приказ о вашем освобождении и амнистировании, подписанный Главным аврором Поттером, заверенный печатью Министра Магии. Похоже, вы чертовски удачливы, мистер Малфой.

В только что наполненной смешками комнате воцарилось растерянное молчание. Драко почти физически ощутил звенящую тишину, в которую упали последние слова следователя.

— Что ж, — Корнуэлл снова недоуменно покосился на пергамент, словно ожидая увидеть там «С первым апреля!». — Полагаю, вы свободны. Не забудьте забрать волшебную палочку на выходе.

— Свободен? — недоверчиво переспросил Драко, — то есть я могу идти?

— Да, да, идите уже, — отвернувшись к бумагам, хмуро произнес толстяк. — Поздравляю.

Борясь с подступившей к горлу тошнотой, Драко поднялся со своего неудобного стула и осторожно ступил назад. Затем, осмелев, видя, что его никто не останавливает, пошел быстрее, почти срываясь на бег. Вопреки опасениям, за спиной у него не раздалось грозного оклика, а стражники у входной двери почтительно посторонились, освобождая путь. Открывшаяся дверь разорвала гулкую тишину внутри комнаты; заворчали, зашептались люди, внезапно обретшие зыбкую и тем более страшную надежду. Одним резким, отчаянным движением Драко вырвался из чадящего сумрака на свободу, и тяжело дыша, съехал на пол по захлопнувшейся за ним двери. Все смолкло.

Драко не помнил как добрался до выхода из здания. Запахи мокрого асфальта и скошенной травы с силой нахлынули на него, оглушили. По щекам покатились слезы. Внезапно он увидел то, что неосознанно искал взглядом все это время. Жена и сын все еще стояли там, где он навсегда попрощался с ними этим утром; стояли, словно зная, что нужно дождаться его, что он вернётся. Такие хрупкие, родные. Будто что-то почувствовав, женщина подняла заплаканное лицо, и тоненько вскрикнув, пошатнулась. Не веря глазам, она, нетвердо ступая, сделала шаг в сторону Драко. Миг — и она уже узнала его, задыхаясь, бросилась к нему, стремясь защитить, готовая сражаться со всем миром, лишь бы не потерять снова.

Рванув навстречу, Драко обнял жену и сына, зарылся лицом в волосы любимой, вдыхая родной аромат, и прошептал:

— Я вернулся.