Занавес (джен)

Одинокий волшебник медленно брел по лесу, окутываемому щупальцами наступающего мрака. Часто останавливался, прислушиваясь к едва заметным шорохам, но враг не показывался на глаза, не выдавал себя ни единым звуком. Лишь изредка слегка качнувшаяся ветка или мелькнувшее мимолетное ощущение чужого присутствия напоминали о том, что маг здесь не один.

Остановившись посреди небольшой поляны, волшебник поднял взгляд к стремительно темнеющему небу, проглядывающему сквозь кроны деревьев, и… внезапно вскинул палочку. Ярко-синий купол накрыл поляну и ближайшие к ней заросли.

— Вот теперь поиграем, — усмехнулся маг.

Из ближайших кустов раздался грозный рык, и в темноте сверкнули ярко-красные угольки глаз…

— Этот ролик в первые же сутки набрал больше миллиона просмотров! — тоном человека, справедливо гордящегося хорошо проделанной работой произнес Эрни Макмиллан, останавливая воспроизведение на магорезистивном планшете. — И прикрыл историю со сбежавшей химерой, конечно же…

Сидевший напротив Макмиллана Гарри Поттер сначала удивленно взглянул на планшет, затем внимательно оглядел свой рабочий кабинет, словно пытаясь убедиться, что внеплановая перестройка не ускользнула непостижимым образом от его внимания, и спросил:

— Вам удалось добиться устойчивого подключения к сети? Даже сквозь местную энергозащиту?

— Ролик сохранен во внутренней памяти, — покачал головой Эрни. — Ты преувеличиваешь достижения Комиссии по экспериментальным чарам. Да, сами устройства могут работать даже здесь, в Министерстве, но беспроводная связь им по-прежнему не дается. Наводки от магических полей мешают. А барьеры, наподобие аврорского, им, боюсь, и вовсе никогда не преодолеть.

— Я бы не был так уверен. Еще недавно саму работу магловской электроники мы тоже считали невозможной, — парировал Поттер. — А что касается химеры…

Историю с химерой он помнил очень хорошо, хоть она и проходила по другому ведомству — Отделу регулирования магических популяций. Трудно позабыть чистокровное семейство, посчитавшее хорошей идеей организовать в своем поместье настоящий питомник магических тварей и, очевидно, позабывшее, что существо пятого класса опасности — не одомашненный книзл, которого можно приструнить, пригрозив тросточкой. От человеческих жертв и огласки волшебников спасли только малонаселенность местности, неопытность молодой химеры и своевременное вмешательство Департамента медиа прикрытия.

Идея создания этого подразделения возникла через несколько лет после окончания Второй Магической войны, когда стало ясно, что технический прогресс неволшебной Британии делает соблюдение Статута о Секретности все более сложным делом. Любой спонтанный выброс магии, любая случайность грозили стать достоянием общественности до того, как команды обливаторов успевали на вызов, а с развитием Интернета, о котором вовсю предупреждали аналитики-магловеды, ситуация грозила стать еще хуже.

Гарри прекрасно помнил, сколько копий было переломано в Министерстве в ходе обсуждений по вопросу создания ДМП, но в итоге Кингсли, оказавшийся достаточно прозорливым для оценки открывающихся перспектив, все же протолкнул соответствующий законопроект, и спустя пару лет новое ведомство начало свою работу.

— Да уж, Эрни, — сказал Поттер, откидываясь в кресле и кивая на экран планшета. — Признаться, я до сих пор поражаюсь вашему прогрессу.

— А помнишь, с чего мы начинали? — усмехнулся Макмиллан.

— Еще бы… — хохотнул Гарри. — Какой вой поднялся в Министерстве, когда вы первым же делом опубликовали в магловских газетах несколько заметок, кричавших о том, что в Британии полно волшебников! И что они тайно готовятся к установлению нового мирового порядка.

— Точно. Вот только все недовольные не учли одного: мы выбрали для печати таблоиды такой желтизны, что уважающий себя человек не рискнул бы в них заглянуть, даже чтобы узнать, какое нынче число — побоялся бы недостоверной информации.

Этот ход оказался силен. Чем больше появлялось подобных статей в бульварных газетенках, тем сильнее даже правдивые сообщения о волшебстве тонули в болоте домыслов, бросавших тень на само понятие разумности. Никто уже не воспринимал их всерьез, а ДМП, между тем, не собирался останавливаться: добравшись до телевидения, он принял участие в создании сюжетов для программ с весьма характерными названиями вроде «Хроник непознанного». Здесь сотрудникам отдела даже напрягаться не приходилось: ведущие этих «документальных» передач, получая заботливо подготовленные аналитиками ДМП материалы, с самым серьезным видом несли такую отборную чушь, какой даже от людей под «Конфундусом» не всегда удавалось добиться.

На сообщения о волшебстве практически перестали обращать внимание, но руководство Департамента смотрело в будущее. И нанесло следующий сокрушительный удар — принялось за книги.

Выпущенная и распространенная в магловском мире серия романов о подростках-волшебниках, учащихся в магической школе и противостоящих всяческому злу, не просто посрамила всех скептиков от Министерства, а с молодецкой удалью разбила их сомнения увесистой кувалдой взорвавшихся рейтингов! Книги, в которых магическая реальность описывалась с аккуратными правками от специалистов ДМП, разошлись миллионными тиражами и обрели невиданную популярность среди обычных людей.

Вскоре появились первые результаты: у нескольких команд обливаторов даже не оказалось серьезной необходимости стирать память подросткам, ставшим невольными свидетелями колдовства — родители сами убедили своих чад, что у тех разыгралось воображение после прочтения книжек. Естественно, маги все равно поступили по протоколу, но факты оставались фактами. Система работала, не ограждая от утечек информации полностью, но давая волшебникам время с ними разобраться и избежать широкой огласки.

— Книги, ну конечно, — улыбнулся Поттер. — Помнится, я из-за них чуть не проклял ваше начальство. В прямом смысле слова.

— Ты же понимаешь, Гарри, — несколько смутился Эрни, — что это был просто концепт, они не имели отношения к…

— Да знаю я! — отмахнулся Гарри. — Но это сейчас я такой спокойный, а тогда…

Тогда лишь совместные усилия Джинни, Гермионы и Рона помогли удержать его от того, чтобы отправиться прямиком в штаб-квартиру ДМП и начать там все громить в поисках начальника Департамента, ответственного, по мнению Поттера, за выпуск романов. После, немного успокоившись, он объяснил своим близким, что в какой-то момент подумал об этих книгах как о чем-то вроде статей Риты Скитер о семействе Дамблдоров — очередном коммерческом продукте, эксплуатирующем светлую память погибших во Второй Магической. Впрочем, он вовремя осознал свою ошибку.

Время шло, а прогнозы аналитиков с блеском подтверждались. Стремительное развитие Интернета сделало сокрытие Магической Британии делом едва ли не безнадежным, а широкое распространение среди маглов мобильных устройств, способных делать снимки и снимать видео, положения отнюдь не улучшало. Ситуация грозила стать катастрофической, и наверняка стала бы таковой, если бы не дальновидность ДМП. К тому моменту почти все книги уже были экранизированы, фильмы значительно увеличили армию преданных фанатов франшизы, а Департамент, к тому же, готовил к выходу сериал «Мракоборцы» о буднях магических правоохранительных органов. Как раз под его промо-материалы и стали маскировать все-таки просочившиеся в сеть доказательства существования магии. А дальше схема вновь доказала свою эффективность и способность к самоподдержке: сеть довольно быстро заполнил фанатский контент, довольно часто — весьма неплохого качества, и разобраться, где реальность, а где — художественный вымысел, стало и вовсе проблематично.

Все это, конечно, не избавило ДМП от противников совсем, но теперь против них имелись железобетонные аргументы. «Попробуйте сохранить магию в тайне, когда у каждого второго в руке смартфон, а на каждом перекрестке — камера! — высказался как-то по этому поводу Кингсли. — Если у вас будут идеи получше, чем у ДМП, милости прошу!».

— В общем, рад, что у вас все неплохо складывается, — подытожил Поттер. — Как я понимаю, ты рад, что занялся этой работой.

— Еще бы! Когда на экране воплощают твой сценарий, это... потрясающе! — В глазах Эрни блеснуло пламя энтузиазма. Гарри невольно улыбнулся — с таким же воодушевлением о своих законопроектах периодически рассказывала Гермиона. Разница была лишь в том, что в отличие от речей подруги, процентов на пятьдесят состоявших в такие моменты из юридических терминов на латыни, слова Макмиллана он находил вполне понятными.

А еще в словах товарища проскальзывал не успевший угаснуть, почти что детский восторг от общения с немагическим миром. Ему, выходцу из чистокровной семьи, не приходилось пользоваться техникой так часто, как маглорожденным коллегам, и технические средства, применяемые в ДМП, по-прежнему вызывали у него интерес.

— А когда ты не просто разрабатываешь сюжетные ходы, а соотносишь их с оперативной обстановкой... — Эрни не закончил фразу, но счастливое выражение его лица говорило само за себя. Правда, он тут же посерьезнел. — Вообще, это была бы лучшая работа в мире, если бы...

О, Гарри прекрасно знал, о каком «если» шла речь…

Проблема заключалась в том, что сотрудникам ДМП по долгу службы приходилось соприкасаться с миром обычных людей гораздо теснее других жителей магической Британии. И хотя окончательным выпуском медиа­продукции занимались специальные подставные магловские фирмы, получавшие от волшебников материалы и инструкции, влияние на работников все равно оказалось колоссальным. И вскоре среди них, среди членов их семей, а затем — и среди остальных магов приобрели популярность ранее не встречавшиеся технические приспособления и виды досуга. Настоящий же перелом произошел, когда Комиссии по экспериментальным чарам удалось-таки заставить некоторую электронику работать в условиях воздействия магических полей. С множеством условий, недолгое время, но все же — работать.

Для Гарри медленная, молчаливая экспансия магловского образа жизни ярче всего (ну, кроме того факта, что Эрни — чистокровный! — работал в самой маглоориентированной сфере в нынешней Британии) выражалась в увеличении числа волшебников с модифицированными мобильниками. Поттер понимал этих магов: вызывать телесного Патронуса, а тем более посылать с его помощью сообщения, могли далеко не все, как и применять Протеевы чары, ментальная связь работала только на небольших расстояниях и также требовала серьезной подготовки, а телефоны давали простой и быстрый способ связаться с нужным человеком, не прибегая вообще ни к каким специфическим заклинаниям или артефактам. Да, в местах вроде Министерства, наполненных магией под завязку, буквально бурлящих ей, они до сих пор не работали, но это нисколько не мешало их распространению.

Естественно, было бы наивно полагать, что вся Магическая Британия просто взглянула на происходящее, пожала плечами, сказала «Ну, ладно!» и смирилась. Ибо, как поговаривал Кингсли, пробыв некоторое время на посту министра: «Если все вокруг тебя всем довольны, проверь — не мертвы ли они». И недовольство не заставило себя ждать.

На сцену вышли традиционалисты.

Как ни удивительно, это консервативное движение зародилось не в Магической Британии, хотя та вполне могла бы закрыть несколько статей бюджета только за счет экспорта консерваторов и ретроградов, случись кому за рубежом ими заинтересоваться. Но его привнесенные ростки здесь легли на благодатную почву.

В общем и целом традиционалисты входили в число магов, особо любимых Авроратом, — тех, что не прибавляли работы органам охраны правопорядка. Да, они рьяно следили за тем, чтобы ничто магловское не коснулось их собственных семей, но на то она и личная жизнь. Да, они периодически ругали власти за попустительство в отношении неволшебной культуры и быта, но всем известно: жаловаться на существование недовольных властью — все равно, что обижаться на восход солнца. Да, те из них, кто обладал нужными связями, частенько вставляли палки в колеса неугодным законопроектам (часто — в отношении ДМП), но Гарри привык к местной политической эквилибристике еще в подростковом возрасте и уже не представлял страну без нее. Чего он традиционалистам простить не мог, так это атмосферы раскола, что они создавали в обществе. Даже сегодня, встретившись с прибывшим в Министерство по делам Эрни, Поттер кожей чувствовал недобрые взгляды, сопровождавшие его спутника по дороге. И это несмотря на то, что по сравнению с некоторыми другими прогрессивно настроенными волшебниками Макмиллан выглядел настоящим консерватором. Он всего лишь предпочел короткий бежевый плащ обычной мантии, а на плече нес плоскую сумку с планшетом, и этого уже хватило местным блюстителям традиций, чтобы глядеть на него, как на наместника Волдеморта.

— Кстати, Гарри, — вдруг вспомнил Эрни, решив сменить тему, — я слышал, ты обратился к моему начальству с просьбой о подготовке операции прикрытия. Что, опять наши радикальные «друзья» балуются?

— В точку, — мрачно подтвердил Поттер.

Радикальное крыло традиционалистов образовалось всего на полгода позже основного движения, но крови аврорам успело попортить порядочно. Его приверженцы не слишком жаловали дипломатические методы решения проблем, а слова «переговоры» или «мирный процесс» предпочитали слышать в контексте предложений вроде «Переговоры были сорваны из-за нападения группы неизвестных. Есть жертвы». Целенаправленное уничтожение образцов техники, запугивание чиновников, работающих с соответствующими законопроектами, атаки на исследовательские центры Комиссии по экспериментальным чарам, работавшие над адаптацией магловских технологий к условиям волшебного мира — вот далеко не полный список того, чем радикалы разнообразили свой досуг. А уж их идеологическая обработка… Ей Гарри до сих пор поражался, вспоминая свою недавнюю беседу.

* * *

В тот раз, наслушавшись удивленных рассказов сослуживцев о захваченных боевиках, Гарри решил поговорить с задержанным самостоятельно. И, войдя в допросную, на мгновение замер, удивленно приподняв бровь.

Внешне сидевший за единственным в практически пустой комнате столом юноша походил на боевика радикальной организации примерно как пони — на венгерскую хвосторогу. Тонкие, аккуратные черты, длинные — почти до плеч — ухоженные волосы и особенное, присущее многим аристократам выражение небрежно скрываемого презрения на лице делали его похожим скорее на наследника какого-нибудь чистокровного рода. Впрочем, скорее всего, он таковым и являлся — на подобных рекрутов любили нацеливаться идеологи традиционалистов.

Он по-прежнему был в «форменной одежде» бойцов движения: черном облегающем костюме, слегка напоминающем служебное облачение авроров, и черном длинном плаще с вертикальной полосой темно-красного цвета, визуально разделяющей фигуру носящего плащ мага на две части в отношении три к одному. На столе рядом с парнем лежала вытянутая маска с точно таким же рисунком. Как объясняли Гарри аналитики, вся эта «живопись» символизировала наступление магловского образа жизни на традиции волшебного мира и готовность радикалов этому наступлению противостоять, в том числе силовыми методами.

Руки парня были скованы артефактным магическим ограничителем — современной разработкой, мгновенно рассеивавшей энергию любого заклинания и не дававшей пленнику возможности колдовать.

Увидев, что допрашивать его пришел не абы кто, а сама легенда волшебной Британии, молодой маг на секунду опешил, но тут же поспешил вновь нацепить маску холодно-надменной невозмутимости. Правда, получалось у него плоховато: со стороны выглядело так, будто колдомедики организовали ему местную анестезию лица.

— Знаешь, прошло уже больше пятнадцати лет с тех пор, как я видел волшебников, выступавших под прикрытием балахонов и масок, — присев за стол напротив задержанного, произнес Поттер и, добавив немного холодка в голос, добавил: — Мы с ними так и не поладили...

Показное равнодушие мгновенно слетело с юнца, но сменилось не смущением, как рассчитывал Гарри, а наоборот — праведным гневом.

— Не сравнивайте нас со слугами Волдеморта! — горячо запротестовал он. — Мы не такие, как они!

— Правда? — притворно удивился Поттер, мысленно с удовлетворением отметив, как чистокровный волшебник называет Реддла по имени. Раньше от них такого было не добиться. — А я думал, в вашем отношении к маглам вы не так уж отличаетесь.

— Нет, — отчеканил задержанный. — Маглы могут делать все, что заблагорассудится, пока не вмешиваются в нашу жизнь и культуру. Наш долг — защитить традиции волшебного мира от попирания...

Поттер поразился: несмотря на слова, словно прилежно законспектированные из брошюрки «Гражданский протест для начинающих», речь не звучала фальшиво, в ней чувствовалась фанатичная убежденность. Одно из двух: либо юноша прекрасный актер, либо действительно верил в то, что говорил.

— И лично ты готов на все, чтобы исполнить этот свой долг? — поинтересовался Гарри. — Даже смириться с тем, что ваши акции могут в конечном итоге помешать ДМП поддерживать Статут и тем самым раскрыть нас маглам? Даже на убийство, если потребуется?

Юноша дрогнул. Было видно, что ответ давался ему трудно, но он все же пересилил себя и бросил:

— Все, что нужно, если это поможет общему делу!

«Нет, он не играет. Невозможно так сыграть, — подумал Гарри, вставая. — И тем это страшнее».

Уже уходя, он уловил тихо произнесенную заключенным фразу, по всей видимости, не предназначавшуюся для его ушей:

— А ДМП тоже скоро достанется...

* * *

— Ты сам принимаешь участие в допросах? — поразился Эрни, когда Поттер рассказал ему — в рамках дозволенного, разумеется — о сути разговора с задержанным. — Начальник Аврората?

— Предпочитаю считать себя «играющим тренером», — отшутился Гарри. — А что касается радикалов… У нас имеются данные из нескольких источников, и все они подтверждают — за Департамент решили взяться всерьез. Так что вам лучше быть ко всему готовыми. Ведь фразу «нападение на ДМП» можно понимать по-разному…

* * *

Под покровом темноты в привычный шумовой фон лондонского района Хакни-Уик, состоявший преимущественно из звуков моторов редких машин, да глухого грохота ночных вечеринок, устраиваемых привлеченной местной урбанистической романтикой творческой молодежью, вмешалась серия странных хлопков. Перед приземистым, построенным из потемневшего от времени кирпича двухэтажным зданием арендуемого склада буквально из воздуха возникла группа людей, облаченных в темные плащи с красными полосами и скрывавших лица за масками. Не проронив ни слова, они выстроились полукругом перед фасадом и одновременно подняли руки.

С глухим треском стена брызнула во все стороны осколками разрушаемой кирпичной кладки, обломки посыпались вниз, открывая взглядам внушительных размеров дыру, проделанную заклинанием. А незнакомцы продолжали колдовать, покрывая фасад все новыми шрамами.

Молодые маглы, волею судьбы выбравшие этот район для ночной прогулки, услышали странные звуки и, пройдя немного вперед, стали свидетелями странного зрелища: стены стоявшего перед ними здания вдруг принялись разрушаться, словно под ударами мощных снарядов. Скрытых маскировочными чарами волшебников люди, естественно, не увидели, и вместо того, чтобы, вняв зову рассудка, сбежать от потенциально опасного явления, пошли на поводу у любопытства и достали телефоны, принявшись снимать необычное явление на камеры…

Командир боевой группы радикалов на ошивавшихся поблизости маглов не обратил ни малейшего внимания, более того, их появление было ему на руку. Но сейчас кое-что другое вызывало его беспокойство.

Его люди уже не раз сталкивались в бою с аврорами и прекрасно знали, как нужно действовать. Именно поэтому основная часть группы расположилась в засаде позади своих товарищей, разрушающих склад, и готовилась раздавить министерских шавок сокрушительным ударом, случись им появиться. И вот этот самый скрытый резерв только что не ответил на оклик командира по ментальной связи.

Волшебник собрался было приказать своим людям отступать, но не успел произнести ни слова.

Перед складом будто вспыхнула миниатюрная, сошедшая с небес сверхновая, залив окрестности обжигающим серебристым светом. Радикалы внезапно оказались ослеплены и совершенно беспомощны перед возникшими из ниоткуда магами в темно-серых облегающих одеждах. Спустя всего несколько мгновений традиционалисты уже лежали на земле, удерживаемые невидимыми путами.

Сквозь калейдоскоп кружащихся перед глазами разноцветных кругов командир радикалов сумел-таки разглядеть приближавшегося к нему волшебника и нашел в себе силы выпустить два режущих заклинания подряд, но его атака пропала даром: незнакомец вскинул руку, на предплечье которой загорелись синим огнем рунные письмена, и принял заклятья на небольшой шестиугольный энергетический щит. А затем одним взмахом палочки бросил противника на землю, одновременно накладывая чары окаменения.

— Докладывает группа один, — сказал аврор, убедившись, что поверженный радикал надежно обездвижен, и прикасаясь палочкой к закрепленному на груди артефакту. — У нас чисто.

Через минуту авроры покинули место схватки, уступая место команде обливаторов.

* * *

Покой небольшого офисного здания в тихом районе близ Манфред Роуд был внезапно нарушен вспыхнувшим внутри синим светом. Пробиваясь сквозь стеклянный фасад, он разгорался все сильнее, освещая окна близлежащих домов; на улицу вдруг опустилась оглушительная тишина, словно целый городской квартал накрыли звуконепроницаемым прозрачным куполом. А затем окна полыхнули синим огнем, и из глубины здания вырвался медленно расширяющийся шар сияющей энергии, разламывающий стены, выбивающий стекла и безжалостно крушащий пруты арматуры. Куски кладки и осколки стекла будто прилипали к поверхности шара, пока он раздувался, образуя вокруг искалеченного дома висящий в воздухе сферический барьер из обломков. Все это происходило без единого звука.

Шар прекратил увеличиваться… и резко схлопнулся, образуя яростную воронку абсолютного ничто, принявшуюся затягивать в себя все, до чего могли дотянуться ее невидимые щупальца. Одновременно на улицу вернулись звуки: треснули сминаемые огромным давлением обломки, захрустело обращаемое в пыль стекло, жалобно заскрипели складываемые пополам металлические остовы автомобилей, втягиваемых в центр воронки. А через пару секунд неведомая сила пропала, оставляя после себя лишь фундамент здания и улицу, засыпанную мусором.

Разумеется, незамеченным это событие не осталось. Свидетелями необычного явления стали несколько человек, тут же принявшихся звонить в соответствующие службы. А главное — необыкновенный взрыв попал в объективы нескольких дорожных камер и одного авторегистратора…

* * *

Движение вокруг небольшой площади перед ратушей Хакни-Уик еще не совсем замерло, когда на ней возникли три человека, одетых в черные плащи с красными полосками, и тут же принялись чертить что-то на плитах у себя под ногами. Они работали быстро и сосредоточенно, не обращая внимания ни на немногочисленных забеспокоившихся пешеходов, некоторые из которых тут же взялись за телефоны, ни на притормаживающие автомобили, чьи водители стремились получше разглядеть незнакомцев. Меньше двух минут понадобилось им, чтобы закончить свой странный чертеж — треугольник со сторонами в два с лишним ярда, в углах которого расположились фигуры, напоминавшие шестерни, заполненные странными письменами. А затем незнакомцы встали в углах получившегося рисунка, что-то дружно проговорили… и их тут же скрыл взметнувшийся вверх столб ревущего пламени…

— Видимо, вечерок у нас выдался недостаточно сложным, раз под конец приходится с таким иметь дело… — в сердцах высказался прибывший во главе сводного спецотряда Аврората Гарри Поттер, с крыши разглядывая творящийся на улице хаос. Там, внизу, огненное море, уже пожравшее стоявшие на площади деревья, вновь заволновалось и обратилось в гигантскую пламенную фигуру химеры, с остервенением накинувшуюся на поддерживаемый более чем двумя десятками магов барьер.

Применение Адского Пламени на улицах Лондона само по себе могло поднять показатель паршивости дня на совершенно недосягаемую высоту, но здесь дело обстояло еще хуже. Судя по свидетельствам маглов-очевидцев, допрошенных штатными легилиментами, радикалы использовали Триумвират — формулу комплексных чар, позволявшую временно объединять магические силы использовавших ее волшебников и значительно увеличивать их потенциал. Модифицированный для Адского Пламени Триумвират, насколько знал Поттер, делал своенравное заклинание куда проще в управлении и давал возможность куда дольше его удерживать. Это с блеском подтверждалось на практике: стремительно и целенаправленно атаковавший барьер зверь разительно отличался от яростного, сметавшего все на своем пути огненного шторма, когда-то виденного Гарри в Выручай-комнате Хогвартса.

В общем ситуация складывалась патовая: среагировавшие быстрее всех мыслимых нормативов авроры пока сдерживали Пламя на площади, но долго это продолжаться не могло. Впрочем, у Поттера была идея, как склонить чашу весов в свою сторону.

— Босс, «Колизей» прибыл, — сообщил трансгрессировавший на крышу аврор своему командиру. Гарри удовлетворенно кивнул.

— За работу!

Через минуту мракоборцы выстроили в круг по периметру площади десяток толстых, в ярд высотой цилиндров из серого камня, покрытых рунами. А еще через несколько секунд «Колизей» заработал: надписи на цилиндрах вспыхнули багровым огнем, и огромная огненная химера оказалась заключенной под ярко-алым куполом. Экспериментальная система сдерживания, предназначенная для извлечения магической энергии из контролируемой области, показала себя превосходно: Адское Пламя, только что яростно метавшееся в своей клетке, вдруг вздыбилось, будто ударившаяся о берег волна, и почти мгновенно погасло, оставляя после себя лишь трех растерянных радикалов. Которых тут же скрутили подоспевшие авроры.

— Что ж, мы сделали все, что могли, — пробормотал Гарри себе под нос. — Теперь дело за вами, Эрни.

* * *

Панорама Лондона с высоты птичьего полета, затем — стремительно проносящиеся внизу здания бывшего промышленного квартала, чьи стены покрыты ярким калейдоскопом разнообразных граффити. Потемневшие от времени стены, взрывающиеся обломками кирпичной кладки под напором неведомой силы. Испуганные лица случайных свидетелей…

Синий шар сияющей энергии, поглощающий здание в тихом районе. Воронка, жадно втягивающая в себя многочисленные обломки. Группа волшебников-следователей и эксперт по чарам, сообщающий, что никогда раньше не видел ничего подобного…

Совещание органов магического правопорядка. Грозный, несколько стереотипный голос начальника, требующего разобраться, что происходит в городе. Авроры, проверяющие места сбыта магических артефактов и трясущие перекупщиков всех мастей. «Сдается мне, мы не там ищем, — сообщает своему напарнику главный герой. — Это — не привычная для нас магия»…

Вздымающийся огненный шторм, превращающийся в оскаленную морду химеры… Стремительный бросок…

Затемнение. И надпись «Скоро на экранах»…

Эрни остановил воспроизведение тизера, откинулся в кресле и отодвинулся подальше от монитора, потирая покрасневшие от усталости глаза. Что ж, его команда сделала все, от них зависящее. Оставалось только ждать.

Макмиллан знал, что маховик масштабной информационной операции уже запущен и стремительно раскручивается. Прямо сейчас специалисты Отдела магических происшествий и катастроф восстанавливают здание склада в Хакни-Уик, подправляют бумаги магловского Комитета градостроительной политики и память различных чиновников, фактически создавая свою версию реальности, в которой разрушенное здание на Манфред Роуд перешло в собственность студии и использовалось съемочной группой сериала «Мракоборцы» для создания внушительной сцены. Конечно, обойтись совсем без последствий не выйдет: придется пожертвовать студией спецэффектов, которой предстоит выплачивать внушительный штраф за пиротехнику, вышедшую из-под контроля во время съемок возле ратуши. Но именно для разрешения таких ситуаций студии и делаются маленькими — чтобы не жалко было использовать их в качестве разменных монет.

Все эти действия были, несомненно, важны, но Макмиллан не мог отделаться от ощущения, что дальнейшая судьба ДМП сейчас решается на просторах всемирной паутины, в секции комментариев к их новому творению. Именно поэтому он так напряженно вглядывался в экран, ожидая реакции зрителей.

И дождался. Под видео стали появляться строчки.

«Классный трейлер! Жду выхода серии!»

«Супер! Спецэффекты шикарные!»

«Вот это да! А я ведь сегодня вечером как раз на Манфред Роуд был, а там такое… Теперь ясно, в чем дело. Основательно создатели к делу подходят — целое здание, хоть и небольшое, ради одной сцены разнесли».

«Представляете, я заснял эту штуку, перед ратушей! Издалека, правда… Вот ссылка…»

Эрни улыбнулся. У них получилось. В который раз.

* * *

Войдя в кабинет Кингсли на следующий день, Гарри обнаружил там неожиданного гостя — удобно устроившегося в мягком кресле Теодора Нотта. За судьбами своих однокурсников со змеиного факультета Поттер не особенно следил (разве что за Малфоем — как за непредсказуемым источником возможных неприятностей), потому совершенно не представлял, чем в миру занимается слизеринец. Зато его имя не всплыло в памяти по линии Аврората, а это значило, что ни в чем противозаконном он не был замешан. Или, по крайней мере — что хорошо умел скрываться.

— Министр. Мистер Нотт, — сказал Поттер, приняв решение придерживаться официально-вежливой тактики общения.

Слизеринец коротко, но не без учтивости кивнул, а Кингсли встал из-за стола, привычно протягивая Гарри руку, которую тот крепко пожал.

— Присаживайся и рассказывай, — попросил министр и добавил: — Мистеру Нотту тоже нужно послушать твои выводы. Возможно, он сможет кое-что к ним... добавить.

Поттер кивнул и приступил к рассказу.

— С самого начала было ясно, что нападение радикалов — необычное. Взять хотя бы выбор целей: офис маленькой студии спецэффектов и склад тоже необходимы ДМП, но на роль критически важных объектов не тянут, а ратуша так и вовсе к Департаменту отношения не имела. Зато все районы, где традиционалисты нанесли удары, имеют характерную особенность: там было мало людей, но в каждом случае имелась записывающая аппаратура. Добавим к этому некоторую... демонстративность атакующих... И получим возможный мотив.

— Скомпрометировать нас перед маглами? — предположил Кингсли.

— Не совсем, — покачал головой Гарри. — В таком случае они бы не стали мелочиться и прошли бы парадным маршем прямо по Трафальгарской площади, поджигая голубей из палочек. Нет, они хотели скомпрометировать именно ДМП. Их информационную политику.

От внимательного взгляда начальника Аврората не ускользнул еле заметный одобрительный кивок Нотта. Тот словно находил в словах Поттера подтверждение каким-то своим догадкам... А может, и имеющимся у него фактам.

— Смотрите, — продолжил Гарри, — они атаковали одновременно три точки, причем разными способами и каждый раз попадая в объективы камер. Вероятнее всего, они рассчитывали, что у ДМП не окажется подходящей стратегии, и он не сможет прикрыть своими информационными материалами такие разнородные происшествия. А теперь — важный момент! Кингсли, до тебя в последнее время доходили какие-нибудь жалобы на... скажем, неэффективность разрабатываемой ДМП продукции?

— Еще бы! — усмехнулся Шеклболт. — За последние пару месяцев я почти на каждом совещании слышу нечто подобное, причем вне зависимости от темы этого совещания.

— И кто предъявляет претензии? — живо заинтересовался Поттер.

— «Обеспокоенная общественность», — поморщившись, процитировал министр. — Ты же сам знаешь, как бывает: жаловаться эти чинуши все горазды, а как спросишь конкретно, кто такое сказал, от кого подобное слышали, так сразу начинается сказка про «настроения в обществе» и все показывают друг на друга пальцами.

— He думаю, что персоналии вам чем-нибудь помогли бы, — впервые вступил в разговор Нотт — Они — всего лишь марионетки, часто даже не ведающие в чью пользу действуют.

— И вам, быть может, даже известны мотивы их кукловодов? — поинтересовался Гарри. Заметные нотки снисходительности в голосе слизеринца его раздражали, но он все же сумел сохранить тактичность формулировок и не сорваться на напрашивающуюся фамильярность.

— Разумеется, — невозмутимо ответил Нотт и обратился к министру: — Скажите, в ходе этих совещаний вам предлагали какой-нибудь способ... решения проблемы ДМП?

— Предлагали. Передать управление созданием информационных материалов в частный сектор. Говорили, это, мол, повысит гибкость операций прикрытия, да и с финансовой частью... — Кингсли внезапно прервался на полуслове, озаренный догадкой. — Так вот оно что!

— Погодите, я правильно понял? — решил уточнить Поттер. — Вы считаете, вся эта затея с компрометацией ДМП была затеяна с целью создать впечатление, будто Департамент не справляется с созданием контента, и заставить Министерство отдать частникам производство медиа-продукции?

— Естественно, — благосклонно кивнул Нотт. — Я уверен, у тех, кто за этим стоял, были наготове собственные материалы прикрытия, и если бы их затея сработала, они предоставили бы их как доказательство своей профессиональной компетентности. А мотив… Стоит ли говорить, какую финансовую выгоду сулит получение контроля над этой областью?

И Гарри, и Кингсли только понимающе хмыкнули: оба прекрасно представляли себе, какой поток галеонов от продажи созданных ДМП продуктов массовой культуры течет в казну, и какая часть этого потока осела бы в карманах ушлых дельцов, удайся задуманная ими афера.

— Вот только, боюсь, организаторы этого мероприятия останутся ни с чем, — с притворной жалостью произнес Нотт. — Так уж получилось, что мне известны некоторые имена. И я назову их вам.

Гарри хотя и смутно подозревал нечто подобное — неспроста ведь слизеринец тут оказался! — не смог сдержать изумленного возгласа:

— Почему?

Его удивление было понятным. Стереотипы стереотипами, но в бескорыстно исполняющего свой гражданский долг слизеринца верилось примерно так же, как в доброжелательную мантикору.

— Не буду лгать, утверждая, что действую исключительно из альтруистических соображений, — ухмыльнулся Нотт. — Некоторые волшебники, стоящие за всем этим... Скажем так, наши интересы кое-где пересеклись, а мне это ни к чему.

Гарри перевел дух. Мир снова обретал смысл.

— Но есть и еще кое-что... — Нотт ненадолго замолчал, словно над чем-то глубоко задумавшись. — Знаете, я лично встречал многих из тех волшебников, что сейчас выступают под знаменами радикалов. Они были разумными молодыми людьми, глубоко почитавшими традиции волшебного мира и искренне верившими, что их надо бережно охранять. Среди молодежи такое встретишь нечасто, верно? И они вправду могли бы их оберегать, останавливая нас, когда мы слишком заиграемся с магловским миром и начнем забывать, кто мы есть. Вот только… Их вера оказалась… слишком глубокой, слишком фанатичной и оттого — ослепляющей. Сделала их подверженными чужому влиянию. Натравить их на ДМП наверняка было просто: стоило всего лишь указать на него как на источник распространения «порочной» магловской культуры, тем более что в этом утверждении — большая доля правды. А уж под прикрытием веры можно много чего натворить, особенно если ее для тебя трактуют те, кому звон галлеонов куда важнее всяческих традиций. И этих «идеологов» нельзя прощать…

Гарри с удивлением заметил, что привычное выражение ироничной снисходительности исчезло с лица Теодора, уступив место искренней, не напускной грусти.

— Поттер, я знаю, ты считаешь, что чистокровные прибегают к речам о традициях только когда хотят отстоять свои меркантильные интересы, — продолжил Нотт, поднимая взгляд на бывшего однокурсника. — В принципе, да, чаще всего так и есть. Но иногда… Иногда за наследие и вправду нужно вступиться.

— Понимаю, — улыбнулся Гарри. — Не утруждайся, я давно усвоил: не все чистокровные маги — воплощения зла, так и ждущие появления какого-нибудь Темного Лорда, дабы вступить под его знамена. Лучше скажи, ты не боишься мести со стороны своих конкурентов? Если они узнают, кто их сдал…

Вместо ответа Нотт только усмехнулся, доставая из кармана небольшой пузырек с полупрозрачной жидкостью зеленоватого цвета.

— Оборотное зелье, — сказал он. — Слизеринец, совершающий благородный поступок, все равно остается слизеринцем.

* * *

В двенадцать часов дня — ровно в то время, на которое была назначена встреча — Эрни открыл дверь кабинета начальника Департамента.

Кабинет главы ДМП всегда нравился Макмиллану. Аскетичный, без доли роскоши и вычурности, к которой любили приобщаться некоторые чиновники, он производил впечатление места, где действительно вершатся великие дела. Не в последнюю очередь — благодаря внушительному книжному шкафу, а точнее, его длинной верхней полке, где в ряд, выстроенные по старшинству, стояли образцы материалов Департамента: от ранних газетных статей до постеров сериала «Мракоборцы».

— Приветствую, мистер Макмиллан! — Навстречу Эрни из-за своего стола поднялся Марк Спектор, невысокий, худощавый, начинающий лысеть мужчина лет за пятьдесят, в котором незнающий человек никогда бы не опознал главу могущественной спецслужбы, стоящей на страже Статута о Секретности. — Присаживайтесь.

— В первую очередь, — сказал Спектор, когда Эрни занял место за столом напротив него, — я позвал вас затем, чтобы поздравить с новым назначением. Нашим аналитикам понадобятся такие люди, как вы.

— Спасибо, сэр! Благодарю за доверие.

Радость Макмиллана была вполне искренней: он давно мечтал попасть в аналитический отдел — мозговой центр ДМП, ответственный за формирование глобальной информационной политики. И даже без малого полчаса, проведенных за подписыванием бумаг о неразглашении, не могли омрачить его настроения.

— Во время инцидента с радикалами вы показали себя весьма прогрессивным магом, осознающим, насколько важна наша работа, — продолжил Спектор. — И теперь я уверен, что вы готовы узнать об истинных целях, преследуемых ДМП.

Эрни непонимающе моргнул.

— Об истинных целях?

Марк встал из-за стола и медленно подошел к окну. Некоторое время он молчал, в задумчивости глядя на бурлящий жизнью Лондон сквозь едва заметно переливающуюся пелену чар сокрытия.

— Вы когда-нибудь интересовались вопросами религии, мистер Макмиллан? — после паузы спросил он, и когда Эрни, уже начавший терять нить разговора, ответил отрицательно, продолжил: — А мне довелось. Знаете, у древних иудеев была такая... если позволите, заповедь, предписывавшая им безжалостно истреблять даже своих родственников, случись им повернуться к другим богам.

Верно оценив шокированное выражение лица Макмиллана, Спектор усмехнулся.

— Да, звучит не слишком обнадеживающе, — сказал он. — Но это, на мой взгляд, является отличным примером основной проблемы любой веры — неверной трактовки ее догматов. И речь не только о религии. К примеру, у нас, в магической Британии, большинство до сих пор верит в то, что мы, волшебники, должны скрываться. Эту аксиому впитывают едва ли не с молоком матери, она держится на плаву уже несколько веков, и это несмотря на долгий путь, который мы все — и маги, и маглы — прошли! И мало кто задумывается: приоткрыть завесу тайны над волшебным миром можно по-разному…

Эрни по-прежнему не понимал, куда ведет этот разговор, а глава Департамента продолжал:

— Но вернемся к иудейской заповеди. Лично я всегда считал, что ее нельзя понимать буквально. В те далекие времена отдельный человек значил крайне мало, а народ воспринимался едва ли не как единое целое, и предательство одного по отношению к вере, считавшейся истинной, влекло за собой потерю божественной милости для всех. И если взглянуть под таким углом, призыв к жестокому убийству превращается в адекватный для общества совет — бороться с тем, что ведет это общество к гибели. И мы, мистер Макмиллан, те, кто стоял у истоков ДМП, убеждены, что наша изоляция от маглов — то самое, с чем необходимо справиться нашему обществу. Тот самый камень, привязанный к шее волшебного мира, тянущий его вниз, не дающий реализовать весь потенциал. И способный рано или поздно его утопить. Именно для борьбы с ним мы и создали ДМП.

— Для борьбы с изоляцией от маглов? — переспросил Эрни. — Эм… А разве не наоборот?

— Только на первый взгляд. — Губы Марка тронула улыбка. Улыбка фокусника, готового вытащить из шляпы кролика и насладиться восторженным изумлением публики. — Подумайте сами, мистер Макмиллан: благодаря материалам, выпускаемым ДМП множество маглов хотя бы в общих чертах знакомы с нашей культурой, обычаями и бытом. Для огромной армии фанатов созданной нами франшизы магия уже не является чем-то абсолютно чуждым. Дети просят родителей купить им волшебные палочки, чтобы играть в волшебников, и некоторым из них скоро придет письмо из Хогвартса, превращая игру в реальность. И даже те, кто так и не приобщится к тайне нашего мира, пронесут свою детскую мечту через всю жизнь, с ностальгией вспоминая о ней в зрелом возрасте и рассказывая уже своим детям.

Эрни слушал своего начальника с приоткрытым от удивления ртом, пока перед ним раскрывался во всей красе гениальный в своей простоте замысел. Он чувствовал себя, словно человек, до последнего акта смотревший спектакль сквозь плотный занавес и видевший лишь размытые тени актеров, а затем, когда занавес вдруг поднялся, обнаруживший полные цвета декорации, прекрасные костюмы, яркий свет софитов — все детали, придающие истории совершенно другой оттенок.

— По сути, мы создаем еще одну веру, мистер Макмиллан, — улыбнулся Спектор. — И она нам послужит, когда мы решимся выйти на свет. А мы обязательно на это решимся…