Оумдра (джен)

Не соврали люди, дракон и вправду был огромный. Вот уж вторую неделю подряд его видели то в одной, то в другой деревне, всё ближе и ближе к их селу, и вот он, наконец, добрался и досюда.

Даже на такой высоте размах его крыльев поражал воображение. Михей, не отрываясь, смотрел, как огромная трёхглавая тварь обманчиво лениво парит высоко в небе, словно высматривая что-то, сея ужас и панику. Люди разбегались кто куда, дети захлёбывались плачем, по улицам носились орущие свиньи и куры, а дракон закладывал один неторопливый вираж за другим, и это было… красиво?

Михей помотал головой, отгоняя наваждение, и бросился в дом — надо вытащить Ганку и отправить её с бабушкой в лес. Может, и корову получится вместе с ними спрятать. Родители со всеми взрослыми были в поле, на работах — страда ведь, — бабка Зойка вряд ли привлечёт внимание дракона, а вот маленькая девочка может показаться ему лакомым кусочком.

Ганка упиралась и ни в какую не хотела вылезать из-под кровати. Пришлось вытаскивать за волосы.

— Сгоришь, дурёха, вместе с домом!

Крикнув бабушке, чтобы уводила Зорьку в лес, Михей перехватил поудобнее брыкающуюся Ганку и схватил вилы — смешно, конечно, против дракона-то, но лучше, чем совсем ничего. Теперь главное — как можно скорее спрятаться. Торопливо перебегая от избы к избе и стараясь не споткнуться о какого-нибудь цыплёнка, Михей побежал к лесу, то и дело посматривая наверх — где там чудище.

А чудище и не думало убираться восвояси и кружило уже совсем низко над селом, явно высматривая жертву тремя парами злых жёлтых глаз. Мысленно отругав себя за медлительность, Михей припустил быстрее, но у самой околицы его перехватил дядька Павло.

— Михейка! Подь-ка сюды! — скомандовал он, протягивая Михею свой лук.

Дядька Павло единственный из взрослых остался в деревне, потому что залечивал раненую на охоте руку. Ну, ещё, конечно, был староста, но от того было мало проку что в полях, что в обороне.

Как и от самого Михея. Он машинально поправил чернильницу, висевшую на поясе, посмотрел на свои руки, все сплошь в чёрных пятнах, и пробормотал:

— Дядько Пахом, я ведь ваш лук и не натяну…

— Да знаю я, — поморщился дядька, — что ты больно смекалистый уродился, а то б тебя не взяли в обучение на писаря. Однако ж я нынче не воин, а самым старшим из мужчин ты остался, остальные — старики немощные. Бери, — он сунул лук с колчаном в руки Михея, — да смекай, как натягивать тетиву да куда целиться. Не совсем уж ты безрукий.

— Ганку надо бы спрятать… — начал было Михей, торопливо отставляя вилы в сторону и пытаясь одновременно принять лук и передать сопящую сестрёнку дядьке.

Дядько, зорко прищурив глаз, окинул взглядом небом, потянул к себе разом притихшую Ганку, и вдруг насторожился.

— Где гадина-то? — спросил он хрипло.

Обернувшись в ту сторону, куда в ужасе косилась трясущаяся Ганка, Михей увидел его. Дракон сидел совсем по-собачьи, если бы собаки могли вырастать размером с избу, и глядел на них пристально, не мигая.

Михей трясущимися руками потянул стрелу из колчана, стараясь при этом не выронить лук, и тут дракон почти вальяжно подпрыгнул с места и, взлетая, протянул к ним страшные когтистые лапы. Михей завизжал громче, чем Ганка, выронил лук и попытался схватить вилы, но вдруг огромные чёрные пальцы подхватили его, поняли в воздух, и земля стала отдаляться с каждым взмахом гигантских кожаных крыльев. Деревня внизу становилась всё меньше, люди прекратили бегать и встали, задрав головы, Ганка плакала, дядько Пашко безуспешно пытался натянуть лук одной рукой, лес казался бесконечным, а озеро вдруг стало очень близким, прямо рукой подать.

Михей колотил по пальцам дракона, пытался разжать их, даже укусил — всё было бесполезно, зверюга просто не замечала его усилий. Полёт был долгим, он успел даже замёрзнуть и устать бояться. Ещё несколько минут — и перед ним встали горы во всём своём великолепии. Так близко он их ещё никогда не видел. Красиво...

Внезапно Михея озарило: как же сильно отличаются масштабы его жизни от масштабов этой зверюги, которая уносила его всё дальше и дальше от родного дома. То, что для него было дневным торопливым переходом, она преодолевала за час неспешного полёта.

И вот наконец перед ним появился вход в логово дракона — зловеще-чёрный провал в горе, по форме напоминающий развёрзнутую драконью пасть. Внутри было очень темно, сыро, странно пахло, огромные пещеры перетекали одна в другую, извивались и разветвлялись. Редкие факелы, светившие слабым алым светом, не могли разогнать тьму, а сталактиты и сталагмиты отбрасывали множество странных пугающих и путающих теней. Поэтому очень скоро Михей потерял всяческие ориентиры и не смог бы сказать, в каком именно месте дракон отбросил его в угол очередной пещеры, приземлился и уставился немигающим взглядом.

Приземление вышло на удивление мягким, а вот что его ждало дальше? Что же, вот так и завершится его недолгая жизнь? Михей напрягся, ожидая неминуемой развязки, и даже попытался пошарить вокруг в поисках чего-нибудь потяжелее, но под ним был только ровный голый пол, устланный толстым слоем соломы. Это такая специальная подстилка, чтобы обед не разбился?

И тут Михей был шокирован, причём дважды. Первым шоком стал необычайный факт: дракон заговорил! Не дохнул огнём, не зарычал, а именно заговорил вполне себе человеческим языком, хоть и довольно хриплым раскатистым голосом. В легендах, конечно, упоминались подобные случаи, но на его памяти о таком никто не рассказывал.

Второй шок Михей испытал, как только осознал, что именно дракон произнёс. А были это вполне простые слова:

— Надеюсь, чернильница у тебя на поясе привешена не для понтов?

От неожиданности Михей вытаращился на дракона и захлопал глазами, пытаясь состыковать в своей голове вещи, казалось бы, несовместимые.

— Ты дурачок, что ли? — дракон, кажется, даже огорчился.

— Э-э-э… Нет, — промямлил Михей и ляпнул: — А вы что же, меня есть не будете?

— Очень надо, — фыркнул дракон, закатив все три пары глаз. — Это вы, люди, пихаете в себя всякую дрянь, а вас не то что драконы — могильные черви нехотя едят. Ну так что, писать-то умеешь?

— Да, — промямлил Михей, — да, умею. Писарчук я. В смысле, буду, когда выучусь. То есть... я уже не выучусь, да? — Михей поднял глаза и посмотрел на дракона.

Странно но, вблизи эти огромные жёлтые глаза не были такими уж злыми. Просто раскосыми. Некоторое время дракон смотрел на него, потом отвернулся и прошёлся по пещере. Чешуя негромко шуршала, отражая свет факелов.

— А это уж от тебя зависит. Будешь стараться — станешь писарчуком, — ответил дракон. Левая голова его развернулась и посмотрела на Михея. — Тебя как зовут, детёныш?

— Михей.

— А меня Оумдра, приятно познакомиться. Тут, видишь, какое дело, Михей, — дракон задумчиво поглаил хвостом среднюю голову, — письмо мне нужно написать. Пергамент — вон, в углу — есть, перьев достать не проблема, чернил наколдую, а вот сам писать не могу. Габариты, понимаешь, не те, — и Оумдра махнул перед лицом Михея своей лапищей, потом попытался ухватить один лист пергамента из лежавшей в углу пачки, но не смог, а лишь проткнул всю пачку одним из своих блестяще-чёрных, словно лаковых, когтей, в твёрдости которых Михей убедился лично ещё во время полёта — как, кстати, дракон не проткнул его насквозь?

Представив, как дракон пытается зажать в этих когтях перо, а потом пытается попасть им в чернильницу, Михей невольно рассмеялся. Правая голова дракона обиженно поморщилась. Осознав, что есть его никто действительно не собирается — по крайней мере, прямо сейчас — Михей вздохнул с облегчением.

— А вы разве в человека не превращаетесь? Люди вот говорят…

— Брешут всё! — глядя тремя парами абсолютно честных глаз, заявил дракон.

— Так что за письмо-то? — спросил Михей, поднимая перо и лист пергамента и одновременно привычным жестом нащупывая крышку чернильницы.

— Пиши, диктую, — дракон сложил крылья и принялся задумчиво расхаживать взад-вперёд. — «Каждый, кто принесёт голову любого мага к пещере дракона, что в Южных отрогах Скалистых гор, получит такой же мешочек». Написал?

— Ага. Что теперь?

— Теперь сюда привязывай, — и дракон, нырнув на миг в соседнюю пещеру, положил перед Михеем увесистый позвякивающий кожаный мешочек.

Привязывая письмо, Михей понял, что позвякивают внутри мешочка монеты. Судя по весу, они были золотыми.

— Что дальше? — спросил он, закончив.

— А дальше я сброшу этот мешочек на главной площади Центрбурга, — ответил дракон. Увидев удивление Михея, он спросил: — Ты разве не слышал, что недавно объявили маги?

Михей слышал. Маги объявили награду — тридцать золотых монет — каждому, кто принесёт к воротам Цитадели магов голову дракона. Конечно, мало нашлось бы храбрецов, что осмелились бы бросить вызов такому существу, но рано или поздно кто-нибудь попробовал бы. Но то, что задумал Оумдра…

— Слышал, — ответил Михей тихо.

— В этом мешочке пятьдесят золотых, — кивнул головой дракон. — Как ты считаешь, за чьими головами побегут охотники? — из всех трёх его пастей раздался разномастный скрежещущий звук, в котором Михей с изумлением распознал смех.

Справедливости ради нельзя было не учесть, что с магами тоже мало кто станет связываться. Маги, конечно — не дракон, хотя Верхние, практиковавшие магию уже давно и достигшие больших умений на этом поприще, могли такое, что отбивало охоту противоречить им. Но ведь были и Нижние маги, не такие умелые, а Малые маги и вовсе были новичками, и их было намного, намного больше…

— Я думаю, — медленно сказал Михей, — маги отменят своё предложение в тот же день, как узнают о вашем.

— Молодец, умный мальчик, — левая голова дракона хитро прищурилась. — Ну, а я своё не отменю.

— Да уж, — подхватила правая голова, — распоясались они — дальше некуда.

— Это точно, — продолжила левая. — Мне, знаешь ли, золотых на это дело не жалко, — Оумдра с деловым видом направился в соседнюю пещеру.

Осторожно ступая, Михей последовал за ним. Завернув за угол, он остановился, поражённый открывшимся перед ним видом. Горы и горы золотых монет, слитков, драгоценных камней, украшений вздымались до самого потолка. Михей сроду не видел столько золота разом. Мелькнула мысль: вот бы взять хоть один золотой… Дом можно было бы подправить, бабушке шубу справить из настоящего чернобурого меха, а то ведь мёрзнет, старая… Маме платок шёлковый купить у заморских торговцев, Ганке бусы…

Помотав головой, Михей отвернулся. Ещё чего не хватало — красть драконье золото. Судьбой их семья не обижена, уж лучше доучиться на писарчука, да и самому на всё заработать.

— А дальше что? Со мной что теперь будет? — спросил Михей.

— Съем, конечно, — ответил дракон скучающим голосом, вынырнув откуда-то сбоку.

Видимо, выражение лица Михея было весьма говорящим, потому что дракон расхохотался.

— Да шучу, шучу, не бойся. Отнесу тебя в страну за горами.

— А п-почему не домой, — заикаясь, спросил ошарашенный Михей.

— Ты что, а имидж как же? Престиж? Если я буду отпускать своих пленников живыми и невредимыми, кто меня бояться-то будет?

Михей лихорадочно размышлял.

— А… А давайте я типа сбежал? — спросил он.

— Ишь, шустрый какой, — проворчал дракон, но глаза его правой головы ухмылялись. — А как же мои защитные заклинания?

— А есть такие? — изумился Михей.

— Разумеется! Я их всегда снимаю, когда подлетаю.

Думай, Михей, думай! Нельзя в страну за горами, надо домой!

— А может, я у вас пожар устроил, а? Нет, я знаю, огня вы не боитесь, но ведь дым же… Задохнуться могли, вот и вылетели наружу, а я за вами, а?

Михей подошёл к одному из факелов, снял его со стены и ткнул им в груду соломы на полу, но огонь не пожелал разгораться.

— Это магический огонь, — довольным голосом протянул Оумдра и провёл кончиком языка средней головы над пламенем.

Михей повторил его трюк ладонью, и не ощутил жара.

— Ну, а очаг? — спросил он в отчаянии.

Очага в пещере не было.

— Стоп, здесь нет настоящего огня? — изумился он. — Вы ведь не едите сырого мяса, это каждому известно! Ведь не стали бы вы поджаривать меня своим пламенем, это же долго!

Михей прошёлся по пещерам, глядя на факелы с искусственным огнём, на жалкие клочки соломы на полу, на тёмные, холодные, сырые стены. На чём он спит, не на голом же камне?

— Это не настоящий дом, — уверенно сказал Михей. — Вы живёте в другой пещере, а это лишь, — он обвёл взглядом груды золота, — это лишь деньгохранилище.

Дракон довольно усмехнулся всеми тремя головами и похлопал кончиками крыльев.

— Какой ты смышлёный! Я ведь не глупец — жить в такой антисанитарии, — сказал он. — Мой настоящий дом очень далеко отсюда, и в нём побывало только трое из человеческого рода. А деньги здесь тоже искусственные. Болванка, приманка для дураков. На любого, кроме меня, кто лишь коснётся хотя бы одной монеты, падёт страшное проклятье, а самое позднее через сутки монета растает бесследно, — Оумдра медленно направился к выходу из пещеры, его левая голова бросила на Михея лукавый взгляд. — Вот за этим камнем, — он указал кончиком хвоста, — мешочек с настоящим золотом. Возьми его и дуй к себе в деревню. Легенду не забудь. Спустишься с перевала — купи коня, да бери хорошего, не скупись — к утру дома будешь. Избу подправите, шубу бабке купишь, платок, что там ещё… бусы… Не отставай!

Дракон взлетел и медленно направился в направлении, известном лишь ему одному — оставалось надеяться, что летел он к выходу. Михей спохватился, торопливо поднял мешочек с золотом и поспешил за ним.

Он что же, читает мысли?

— Что там читать-то, — кажется, какая-то из голов дракона зевнула. — У вас же всё на лице написано. Крупными буквами. Тот, кто зрит в корень, мигом распознает, что у вас на уме. Ты это, камушек возьми.

Под ноги Михея, едва слышно звякнув о каменный пол, подкатился невзрачный чёрный камушек.

— Если я тебе понадоблюсь — ну, мало ли, — продолжил дракон, — просто положи его в огонь. Ну, а если почувствуешь, что он ни с того ни с сего стал горячим — не обессудь, ты мне нужен. Приезжай прямо сюда, не мешкая. Мало ли ещё какое письмо написать потребуется.

Оумдра развернулся, подмигнул Михею, и со следующим взмахом крыльев вылетел из пещеры. Снаружи светило яркое солнце, с этого места открывался невероятный вид на долину… а вон там, за холмами, не его ли родное село?

— Да и вообще, — дракон приземлился рядом, — пора мне связного менять, а ты вроде как подходишь. Ну там, договориться о поставках с мясником, с молочником, нужный слух пустить в народе. Мой предыдущий связной толковый был человек, только вот жалко, умер на днях.

— Умер? От чего? Никак тебе не угодил чем? — обеспокоился Михей.

— Не городи чушь. Он умер от старости, в собственном каменном доме в старом районе Центрбурга, в окружении безутешных детей и внуков. Говорят, оставил большое наследство. Ну, бывай, да за камушком присматривай. Да смотри, учись хорошенько!

Дракон легко взмыл вверх, расправив гигантские крылья и махнув на прощание хвостом. Глядя ему вслед, Михей подумал, что летящий дракон — это всё-таки очень красивое зрелище.