Задания бывают разные (джен)

— Что такое, мистер Лапка? Малыша Гарри снова обижают? Ну чего ты царапаешься, ты же знаешь, я не могу себя раскрывать. Дамблдор будет сердиться. Ну, хорошо, хорошо. Пойдём. Что-нибудь придумаем.

Арабелла Фигг сняла с вешалки старую авоську непонятного цвета, нацепила поверх халата лёгкий плащ, хотя день обещал с самого утра быть жарким, оглянулась на мистера Тибблса, который своей мордой подталкивал её к двери и, прикрыв калитку, засеменила двумя кварталами выше к дому Вернона и Петунии Дурсль.

Арабелла поселилась здесь почти четыре года назад, но вряд ли соседи как-то связали её появление в тихом Литтл-Уингинге с неожиданным прибавлением в семействе Дурслей. Чопорные аккуратные изгороди из живой бирючины хорошо охраняли правильный уклад жизни Полкиссов, Малькольмов и других соседей. В Литтл-Уингинге не принято было ходить к соседям за солью, перекидываться парой слов через изгородь во время поливки лужайки или просто сидеть на крылечке соседнего дома со стаканом холодного сока после жаркого дня.

Враждебность и неприятие всего, что считалось неправильным; того, что выходило за рамки среднего обывателя, поначалу здорово огорчали Арабеллу. Она попыталась подружиться с соседями, но вскоре оставила свои тщетные попытки. На неё смотрели как на получокнутую старуху, а её открытая улыбка воспринималась как верный признак её помешательства, поэтому Арабелла Фигг уже на следующий год после своего поселения в Литтл-Уингинге предпочитала тихо шмыгать по своим делам, ни на кого не обращая внимания.

Но у неё была своя миссия. Слишком важная, чтобы переживать по поводу неуютного городка. Она обязана присматривать за Гарри Поттером, бедным малюткой, которому не повезло оказаться родственником таких людей как Дурсли. Хуже маглов и не придумаешь! Хотя сама Арабелла была сквибом, она всё же считала себя ближе к волшебному сообществу. Мечты и попытки стать выдающейся волшебницей давно уже остались за чертой молодости, поэтому просьба Дамблдора поселиться поближе к Гарри Поттеру была для Арабеллы счастливым билетом. Так она могла принести хоть какую-то пользу.

Весь её скудный заработок состоял из продажи детёнышей полужмыров, разведением которых она и занималась. Но полужмыры не были для неё тяжёлой необходимостью. Они были её друзьями. Мистер Лапка, мистер Тибблс и другие были гораздо человечнее соседей, и именно им Арабелла рассказывала все новости и переживания, не замечая, что разговаривает, по сути, сама с собой. Ей казалось, что питомцы её слушают и что она сама вполне понимает, о чём они сами рассказывают.

Арабелла снискала в лице соседей репутацию сумасшедшей кошатницы, но с годами её это перестало волновать. Она не вписывалась в правила и устои Тисовой улицы, но у неё был свой дом, в котором можно было закрыться от всех недобрых взглядов.

С Дурслями тоже не удалось подружиться, что и понятно. И это усложняло задачу, ведь о том, как живётся маленькому Гарри в доме тёти и дяди, приходилось лишь догадываться.

Мистер Лапка хорошо справлялся со своими обязанностями, и Арабелла знала, что, если что случится из ряда вон выходящее, она об этом узнает.

Солнце припекало вовсю, давно уже высушив несмелую росу, поэтому Арабелла изрядно вспотела в своём плаще и нелепой шляпе, пока дошла до дома номер четыре. Возле подъездной дорожки стоял автомобиль Вернона Дурсля, сияющий как новый галлеон. В открытое окно кухни слышались сердитые голоса, и Арабелла постаралась ступать как можно тише, чтобы услышать часть разговора. Конечно, подслушивать нехорошо, но просто так мистер Лапка не выгнал бы её из дома.

Кричал мистер Дурсль. Впрочем, его жена отвечала ему не менее воинственно. А в унисон их семейной разборки вклинивался противный плач ребёнка. Противный, потому что всхлипы были явно фальшивыми. Пятилетний Дадли, судя по всему, чего-то добивался от родителей. Арабелла не раз была свидетельницей таких сцен на улице. Стоило Дадли скривить рожицу и начать всхлипывать, как мать тут же выполняла любую его прихоть. Вот как плачет Гарри, Арабелла ни разу не слышала. Это не говорило о том, что малыш никогда не плакал. Может, и плакал. Тихо, в подушку. Чтобы никто не слышал…

— Я не хочу этого брать с собой, понятно? — продолжал надрываться тем временем мистер Вернон Дурсль. — Сколько это будет продолжаться?

— Вернон, мы не можем мальчика оставить дома на весь день. Ему нет пяти лет. Что скажут соседи?

— Откуда соседи узнают? Закрой его в комнате, и всё. До вечера с ним ничего не случится. Я хочу провести замечательный день со своим сыном. Я не обязан таскать за собой всяких!

— Но дорогой. Мальчик ещё слишком мал. Я тоже не хочу его брать с собой. Но мы не можем…

— Надо было его сразу отдать в приют! Моя доброта выходит мне боком! Я не потерплю в своём доме этого безобразия!

— Вернон, послушай. Пока ничего не случилось. Если мальчика правильно воспитывать, он вырастет нормальным. Наверное… Мы не можем сдать его в приют. Что скажут соседи?

— Я обещал Дадли эту поездку! Мы ждали целый год, чтобы сходить в зоопарк и всё такое. В прошлом году этот был слишком мал, пришлось его брать с собой. В этом году опять?

Арабелла нечаянно хрустнула веткой жимолости, и разговоры в кухне сразу прекратились. В окно высунулось красное лицо Вернона Дурсля:

— Кто там ещё? Что вам нужно?

Рядом с его пышущим злобой лицом появилось озабоченное лицо Петуньи. Она цепким взглядом окинула Арабеллу с головы до ног, словно прикидывая, много ли та услышала.

Арабелла попятилась. Но отступать было некуда.

— Простите! Здравствуйте! Меня зовут Арабелла Фигг, я живу недалеко от вас, в двух кварталах. Возможно, вы меня видели.

— Делать мне нечего, как разглядывать всяких сумасшедших старух, — проворчал Вернон, даже не пытаясь говорить потише.

Арабелла пропустила его слова мимо ушей и с самой добродушной улыбкой продолжила:

— Ещё раз простите! Но мой любимый кот со вчерашнего вечера не появлялся дома. Вот я и спрашиваю у всех соседей. Вы не видели его? Он такой большой, рыжий, с круглой мордой.

Лицо Вернона могло посоперничать с красным светом светофора:

— Какие коты? Вы совсем спятили? Делать нам нечего, как следить за всякой поганью. Нам некогда! Поищите своего кота в другом месте!

Арабелла понимала, что из её затеи ничего не вышло, но всё же мужественно предприняла ещё одну попытку:

— Вы куда-то уезжаете? Сегодня такой прекрасный день! Самое время для семейных поездок.

Вернон, казалось, сейчас просто лопнет от злости. А Петуния вдруг толкнула мужа в бок и произнесла:

— Да, мы каждый год в этот день возим нашего Дадли в Лондон. Прокатиться на аттракционах, сходить в зоопарк и всё такое.

— Дадли? Это ваш сын? А второй мальчик? У вас ведь, кажется, двое?

— Да. Второй Гарри. Это… Просто Гарри. Он приболел. А мы уже так настроились на поездку.

Арабелла буквально видела, как колёсики внутри головы Петуньи крутятся, сочиняя убедительное враньё. Что ж, это ей только на руку. Арабелла тут же подыграла миссис Дурсль:

— В самом деле? Какая досада! Конечно, если ребёнок приболел, его опасно брать в дорогу. Вы такие заботливые родители. Я не смею настаивать, но, если вы не против, я бы могла взять Гарри к себе. Уверяю вас, я буду присматривать за ним должным образом. Я умею обращаться с детьми.

Вернон и Петуния переглянулись, боясь поверить своему счастью. Эта старая чокнутая — просто находка для них! Как удачно один из её мерзких котов решил улизнуть из дома.

Вернон постарался придать своему голосу мягкости, незаметно скрещивая пальцы:

— Вы же понимаете, что мы не можем оставить ребёнка непонятно с кем.

— Я обещаю, что ни один волос не упадёт с головы мальчика. Вы же так хотели поехать. Поезжайте. Всё будет в порядке.

Через полчаса от дома Дурслей отъехал новенький автомобиль дяди Вернона. Казалось, мистер Дурсль так излишне рванул с места, потому что попросту боялся, что сумасшедшая соседка передумает. Дадли повернулся в заднее окошко и показал Гарри, которого держала за руку Арабелла Фигг, язык.

Когда Дурсли скрылись за поворотом, Арабелла поудобнее перехватила матерчатую авоську, болтающуюся на одной руке, в которой сиротливо лежали запасные штанишки Гарри (как пояснила заботливая Петунья: «На всякий случай»). Другой рукой Арабелла легонько сжала маленькую ладошку худенького мальчика:

— Ну что, Гарри, пойдём? Я познакомлю тебя с мистером Лапкой и Хохолком. И ещё у меня есть печенье.

Гарри кивнул и послушно засеменил рядом с Арабеллой, добродушная улыбка которой сменилась набежавшими слезами.

Она — член Ордена Феникса. А задания бывают разные. Разной сложности.

Самое трудное сейчас — не дать себе обнять Гарри и не отпускать его больше ни к каким Дурслям. Ничего, начало положено. А там видно будет.