Окраины Страны чудес (гет)

Гарри должен был гостить у Дэрека тем летом, но он не стал приглашать повторно, а друзья не напомнили ему, что он как-то пригласил их. Зато мать Мэтта уехала ухаживать за умирающей прабабкой, и он позвал приятелей к себе на несколько дней.

В районе Хэндсворт, что в Бирмингеме, к этому времени стало спокойно, но тетя Петунья долго сомневалась, отпускать ли Гарри на эти несчастные четыре дня к другу или нет. Уговорил ее отец Мэтта. Мистера Хоупа Гарри и увидел тогда впервые.

Мэтт очень походил на него. Светлыми волосами, широкими плечами и россыпью веснушек. Он выглядел не так, как Артур Уизли, который чем-то напоминал безумного ученого из фильма, хоть и был всего лишь министерским работником. Мистер Хоуп же очень вписывался в представления о белых жителях Хэндсворта, его вполне можно было представить немного моложе с бритой головой, в мартенсах и в узких джинсах на подтяжках.

Конечно, сомнительно, что он когда-либо принадлежал к числу бирмингемских скинхедов, еще недавно участвовавших в беспорядках, да и одет был он в простую клетчатую рубашку и брюки. Однако у всех свои клишированные представления, что о типичных мажорах с Челси, что о парнях с окраин Бирмингема.

Тогда же Гарри впервые аппарировал. Не сам, конечно, а с мистером Хоупом, но добираться другими видами транспорта было далековато, а камин Дурсли так и не подключили — в Министерстве магии им отказали в этом.

Первую аппарацию все запоминают на всю жизнь — чувство, как будто ты прошел сквозь узкую трубу, и чтобы ты туда поместился, тебя свернули совершенно немыслимым образом, невоможным физически. А потом вернули обратно в прежнее состояние так резко и внезапно, что если ты не блеванул — это огромное достижение.

У порога дома Гарри встретил моросящий дождь, что было немного неожиданно — в Литтл-Уингинге еще минуту назад его согревало летнее жаркое солнце, и вот на лицо капают мелкие холодные капли.

Дом Хоупов был таким же, как и все остальные дома улицы, по нему никак нельзя было понять, что жили в нем волшебники. Район казался мрачным: выложенные из красного кирпича двухэтажные дома, идущие огромными рядами, складывающимися в целый микрорайон, вместо живых изгородей — металлические заборчики, многие сады за заборами заброшены, никаких цветов и стриженных газонов, к которым Гарри привык по улочкам Литтл-Уингинга, асфальтированные улицы вместо плитки и неаккуратно стоящие машины прямо у тротуаров — расположение и миниатюрность двориков не позволяли ставить машины в них.

Дом был меньше по площади, чем у Дурслей, но с большим количеством маленьких комнат. Стены, выкрашенные в зеленый, с обычными портретами и картинами, телевизор в гостиной, холодильник на кухне — все эти обычные вещи стали для Гарри неожиданностью. До этого он гостил у волшебников лишь единожды — у Рона Уизли после первого курса, и их дом был не таким. От него веяло чем-то добрым и старым, как и от Хогвартса, сейчас же Гарри попал в самый обыкновенный дом британцев.

В первый вечер Мэтт познакомил друзей со своей сестрой, о существовании которой до этого момента Гарри не предполагал. Сразу по приезду, друзья пошли прогуляться, заглянули в супермаркет и закупились чипсами и пивом, которое без вопросов продали только Дэреку — он выглядел старше.

— Я был на его похоронах. И это кто-то из вас убил его, — мрачно, но тихо сказал Дин, и сделал еще один глоток из бутылки.

— Допустим, разве это что-то меняет? — как бы между прочим спросил Гарри зная, что все они думают на него. Дружба дружбой, но есть вещи, о которых лучше молчать.

— Возможно, я пока не знаю.

— Алиса! — Мэтт окрикнул идущую вдалеке девушку.

— Чего тебе?

— Сюда подойди, — Мэтт общался с ней свободно, и Гарри подумал, что они знакомы с детства или учились в одной школе до Хогвартса.

Алиса оказалась младше, чем Гарри предполагал. Из-за достаточно высокого роста. Вблизи же видны были еще детские черты лица. Ему она сразу понравилась: светловолосая с пухлыми губами, придающими ее лицу немного обиженный вид, который завершали слегка удивленные глаза, подведенные черным карандашом. Как будто чтобы казаться взрослее, отчего, напротив, она казалась только младше и немного вульгарнее.

— Познакомься. Это Дэрек, Гарри, Дин и Симус. Мои друзья, — улыбаясь представил их Мэтт. — Моя сестра, Алиса.

— Гарри? Гарри Поттер? — усмехнулась Алиса. — Представляла тебя иначе, а не таким ботаном в очках, как круглый отличник из моего класса.

— Не слушай ее, Поттер. Она все равно бесполезный сквиб.

— От вашего колдовства нет никакой пользы! — вспыхнула Алиса. — Как будто оно помогло отцу заработать много денег, и я учусь не в государственной школе, а в Брайтонском колледже. И тебе оно ничем не поможет!

Алиса развернулась и ушла, Гарри смотрел ей в след и на душе его было отчего-то паршиво. Словно Мэтт сказал что-то неприятное ему, а не своей сестре.

— Не знал, что у тебя есть сестра, ты никогда не говорил, — заметил Симус.

— Вроде и не скрывал. Наверное, она не занимает какое-то важное место в мое жизни, чтобы я про нее рассказывал, — пожал плечами Мэтт, делая очередной глоток.

Гарри долго не мог уснуть, как это часто с ним бывало в новом месте. Ворочался, то раскрывался, то снова накрывал себя одеялом. В глаза светил противный свет от уличного фонаря: занавесок на окнах гостевой комнаты, выделенной им с Дэреком, не имелось. В два часа Гарри решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом, покурить по дурацкой летней маггловской привычке, которую он перенял от Дадли.

Оказалось, что входная дверь была заперта. Пришлось немного подумать, окинуть взглядом гостиную, заглянуть на кухню и выйти из окна, ведущего на задний дворик. Гарри аккуратно забрался на подоконник и спрыгнул вниз на траву, стараясь никого не разбудить. Вдохнул свежий воздух, перебрался через забор и оказался не на той улице, на которую вел бы выход из двери. Хоть это и не имело никакого значения.

Он усмехнулся, представив лицо тетушки, узнай она, что он выбрался ночью в одиночку побродить по Бирмингему.

Хотя тут все было тихо и обычно, как и в любом другом городе ночью. Где-то слышались голоса выпивших людей, но довольно далеко, чтобы об этом не стоило волноваться. Именно там, где находился дом Мэтта, все было спокойно, поблизости не находились какие-либо бары, так что можно было не беспокоиться.

Идя в неизвестном направлении по узкой улице прямо по проезжей части, Гарри услышал голоса какой-то компании и хотел свернуть у ближайшего поворота, но у него не было возможности это сделать. Шум доносился как раз от ближнего поворота на другую улицу, а сворачивать обратно он не хотел. Поттер решил пройти мимо. Но и этот вариант оказалось не так просто воплотить в жизнь.

— Пока.

— До встречи.

— Увидимся.

Еще несколько человек попрощались друг с другом, и вышедшая из-за поворота девушка столкнулась с Гарри.

— Извините, — пробубнила она на автомате. — Гарри?

— Алиса, — Поттер кивнул своей новой знакомой, чувствуя себя неловко, хоть это она врезалась в него, а не наоборот. — Так поздно гуляешь, родители разрешают?

— Конечно, нет, — пожала она плечами. — Но отец ложится и встает рано, а матери сейчас нет в городе. А ты почему здесь?

— Не мог уснуть.

— Если хочешь... можем пройтись здесь, я не спешу. Расскажешь мне о Хогвартсе.

— Не думаю, что ты о нем знаешь меньше, чем я. У тебя там и родители учились, и брат.

— Мы с Мэттом нечасто общаемся.

Алиса неловко замолчала. Они направились в ту же сторону, куда до этого шел Гарри. Через пару минут тишина стала совсем неловкой, и Поттер решил ее нарушить.

— Вы давно здесь живете?

— С тех пор, как родители поняли, что я сквиб, — с усмешкой ответила Алиса.

— Прости.

— Ничего, я привыкла. Это не так уж и плохо в моем случае. Сквибы часто могут найти очень хорошую работу.

— Какую?

Было слишком тихо, как часто бывает на безлюдных улицах ночью. Никакого шума машин, разговоров прохожих, оттого даже голоса казались громче, чем днем. Это придавало разговору какую-то важность.

— Никогда не задумывался, откуда у некоторых волшебников деньги?

— Нет. Мне достался сейф от родителей, знаю, что есть бедные, есть богатые...

— У каждой приличной волшебной семьи есть свои адвокаты и финансисты в маггловском мире. Вспомни, как живут Малфои — они ни в чем себе не отказывают, при этом нигде не работают. Гринготтс — бесполезный банк, как ячейка хорош и надежен, не более, — Алиса говорила просто, как часто рассказывают различные сплетни. — Но деньги могут прибавляться, только если они где-то задействованы.

— Никогда бы не подумал, что у волшебников, кичащихся своей чистокровностью, есть какие-то активы в маггловской экономике, — недоуменно произнес Гарри себе под нос.

— Они могут сами об этом не знать. Суть финансовых вопросов обсуждается без подробностей, часто на уровне ожидаемых доходов, а дальше уже знающие люди по своим маггловским связям решают все вопросы. Часто в эту сферу пытаются попасть магглорожденные, но у них меньше шансов. Чистокровные, скорее, будут общаться и доверять человеку с известной волшебной фамилией и только по рекомендациям, чем кому-то совсем постороннему.

— Почему я слышу об этом впервые от тебя?

— Сквиб — это вообще исключение, родители скрывают, что у них еще есть дети, а многие и не думают, что делать в случае, если родился сквиб. Блэки бы выкинули ребенка на улицу, — как что-то естественное произнесла Алиса. — Но есть те, кто понимает, как следует поступить. На всю Британию сквибов найдется человек пять, не больше. Один из которых ваш Филч. Может быть Малфой, обсуждая свои финансовые дела, даже не имеет представления, что общается не с волшебником. Встречаются на нейтральной территории или у них дома, демонстрировать волшебство в таких случаях не требуется, перемещение по каминной сети доступно даже для магглов. Иногда можно работать в другом государстве, если в той стране не так много известно о вашей семье. Все будут думать, что ты окончил другую волшебную школу.

— Тогда Мэтт очень нам доверяет, раз сказал о тебе, — Гарри пришла в голову эта простая мысль, которая, однако, объясняла то, почему они до этого не слышали об Алисе.

— Он просто идиот.

— Все равно не укладывается в голове.

— Почему? Чистокровные считают магглов мусором. Домовиков тоже считают мусором, но это не мешает им есть пищу, приготовленную эльфами. Почему бы им не жить на деньги, заработанные для них сквибами с помощью магглов?

Гарри задумался. Его никогда не интересовали ни политика, ни вопросы экономики. Но какое-то рациональное зерно в этом было. Хотя кое-что ему не давало покоя. Странная болтливость Алисы, ее попытки доказать, что сквибы — не ущербные недомаги, как все привыкли считать, а очень значимые люди.

— А ты бы хотела родиться волшебницей?

— Конечно.

* * *

Даже в доме волшебников Гарри почти не мог колдовать. Палочки несовершеннолетних отслеживались, а никаких старых, оставшихся от родственников, у него не имелось. Мэтт нашел палочку своего прадеда с волосом единорога, который уже прилично торчал из ее кончика. Но если у Дина колдовать ей еще как-то получалось, то Поттера она почти не слушалась.

— Мне не так уж часто и нужно колдовать на каникулах. Батя спалит — влетит. Мы же тут вроде шифруемся под магглов.

— Именно поэтому ты сейчас наколдовал тараканов, чтобы подбросить в сумку к Алисе? — спросил Гарри.

— Раздражает она меня.

— Чем? Она же твоя сестра.

— Да всем. Из-за нее мы переехали сюда, к ней часто приходят подружки, и я постоянно чувствую себя в их присутствии глупо. Говорят о книгах, которые я не знаю, спрашивают про школу, в которой я не учусь. Про дисциплины, о которых я впервые слышу. Чувствую себя чужим в своем доме.

— Никогда бы не подумал, что у меня с чистокровным волшебником могут быть похожие проблемы, — усмехнулся Гарри.

— Ты! — Алиса ворвалась в комнату брата. — Достал! С тобой жить под одной крышей невыносимо!

— Я не колдовал!

— Не колдовал. Зато повесил в ванной плакат с Эшлин Гир! Гребаный извращенец!

— Так сними, что тебе мешает это сделать?

— О да, ты считаешь, что это весело? Повесить плакат с голой теткой. Только знаешь что? Это не весело. Ты унылый неудачник, которому только и остается дрочить на эти картинки, потому что ни одна девушка в здравом уме тебе не даст.

— Ты же даешь всяким неудачникам, значит, и у меня есть шанс.

— Что?

Гарри смотрел на разворачивающуюся сцену с улыбкой. Ему нравилось в гостях у Мэтта. Мистер Хоуп имел свой продуктовый магический магазин, в которых Поттеру не доводилось бывать, да и вообще многие клиенты там были домовыми эльфами, а не людьми. Это тоже стало для него неожиданным, он никогда не задумывался, где волшебники закупаются продуктами. Лето стало познавательным в вопросах экономики, он узнал, что у некоторых магов свои фермы, кто-то изготавливает ткань, есть мастерские по изготовлению всякой нужной ерунды, вплоть до мебели, хотя казалось бы, волшебники при желании все это могли сделать сами. Мэтт в семье вел себя иначе, чем в Хогвартсе: там он чаще молчал, редко был инициатором чего-либо, здесь же, чувствуя себя хозяином дома и, наверное, положения, он часто шутил — обычно над Алисой,— придумывал, чем всем заняться, выбирал фильмы для просмотра.

Но больше всего ему нравилась Алиса. Она была разговорчивой и веселой, живой, эмоционально злилась и так же радовалась. У Гарри не было сестры, а когда он гостил у Рона после первого курса, Джинни всегда стеснялась выходить в присутствии Гарри и все дни проводила у себя в комнате.

— Если ты так хочешь потренироваться в колдовстве, то хотя бы делал это с пользой, — Поттер пропустил часть разговора.

— Например?

— Проклял бы миссис Лансер, ее собака лает без конца каждое гребаное утро.

— Тогда логичнее проклясть собаку, а не бедную старушку, — предложил Симус.

— Собака не виновата, что ее хозяйка — маразматичная глухая карга, которой лай не мешает! — возразила Алиса.

— Странная логика, — тихо произнес Дэрек, как он всегда делал, но почему-то к его тихим словам все прислушивались. — Получается, многие Пожиратели смерти не виноваты, что стали ими. Те же Блэки. Родители гордились сыновьями, они лишь хотели оправдать ожидания семьи. Сама семья тоже не виновата, что на нее возложены какие-то общественные ожидания. Вот мы и возвращаемся к вечному: никто не виноват, а жизнь — дерьмо. Нужно убивать собаку, как источник лая.

— Да с чего собаку? — не унималась Алиса. — Старуха Лансер ее не воспитывала, значит, она и виновата.

— Хотя бы потому, что за убийства человека дают приличный срок, а пользы будет меньше — собака так и останется, продолжая лаять, если ее не убьют родственники бабки, которым достанется дом, — аргументировал Дэрек.

— К черту такую логику! Я вообще говорила не про убийство, между прочим.

— Алиса дело говорит, — вмешался Гарри. — Силенцио на собаку, и никаких проблем.

Поттер улыбнулся Алисе, и она улыбнулась ему в ответ, прежде чем выйти из комнаты. За этим недолгим спором о собаке и хозяйке, она успела забыть, что обижена на брата.

* * *

— Получается, ты кузен Малфою? Нифига себе.

— Это не афишируется, конечно. Моя бабушка была родной сестрой Абраксиса Малфоя, но ее лишили приданного, потому что она вышла замуж против воли родителей.

— Мэтт, но ты ведь чистокровный, почему ее родители были против? — удивился Дин, который не сильно вникал во всю эту муть с чистотой крови.

— Священные двадцать восемь, — пожал плечами Мэтт. — Мой дед не в числе этих семей. Вообще, я родословную по линии деда могу отследить только от конца девятнадцатого века, раньше нет упоминаний о Хоупах. Возможно, мой прапрадед был магглокровкой.

— И твоя бабушка не поддерживала связь ни с кем из родственников?

— Зачем ей это, если они считали ее неблагодарной тварью?

— Но их можно понять, — задумчиво сказала Алиса, гладя мурчащего кота, прижавшегося к ее бедрам.

— Можно вообще многих понять, если так размышлять, то можно освобождать тюрьмы, — возразил Дэрек.

Они сидели в гостиной и по задумке должны были смотреть фильм, но он оказался слишком скучным. Поэтому вскоре началось обсуждение сначала одной темы, на которую натолкнул какой-то эпизод фильма, затем другой, и вскоре про кино все забыли.

— Я вот уже третий день думаю, откуда в тебе столько желчи? — прямо заявила Алиса, скрестив руки на груди и глядя на Дэрека. — Вроде не похож на старика, которого слишком часто предавали, у тебя есть друзья, девушка, популярность в школе...

— Я реалист.

— Ты пессимист и циник. Причем последнее выглядит до жути наиграно, — весело прощебетала Алиса. — Похоже на какую-то детскую обиду.

— Бля, ты можешь заткнуться? — простонал Мэтт, обращаясь к своей сестре.

— Всем не нравится, когда говорят правду. Ходит легенда, будто люди хотят докопаться до истины, понять, откуда они, есть ли Бог, какова жизнь после смерти, но это чушь. Ничего они не хотят, на самом деле, они даже боятся докопаться до сути в себе, не то что до сути мироздания. И самих себя боятся. Настоящих себя, а не таких, какими привыкли казаться.

— А ты хочешь? — спросил Гарри.

— Конечно. Есть миры, где все иначе. Я их вижу, они часто мне снятся. Там до сих пор идут войны за территорию, и в одной армии есть магглы и маги. И маггл может остановить волшебника, ведь на самом деле, в чем ваша сила? В магии, которую проводит палочка. Заблокируй возможность ей пользоваться, и волшебник — пустое место.

— И как по-твоему маггл может заблокировать возможность пользоваться палочкой? — скептически спросил Симус.

— Интересно, если прострелить руку, в которой волшебник держит палочку, он ее сразу же выронет? Если прижать его руки к земле, чтобы даже умея использовать магию без палочки, он не смог направить свое заклинание, что он сможет сделать?

— Как это связано с желанием знать правду? — решил вернуться к изначальной теме Гарри.

— Не знаю. Эти сны такие реальные, как будто или это другой мир или будущее. Может быть, грядет великая война? Или это просто сны. Я не знаю. Но я хочу знать это!

— Это бред, — заключил Мэтт. — Ты просто все никак не можешь смириться с тем, что родилась сквибом, вот тебе и снится ерунда всякая.

— Бред — это твое желание быть таким же, как Дэрек, которое ты только и можешь реализовывать на сестре, мнение которой для тебя совсем неважно, — сказала Алиса запретное, что не озвучивалось между друзьями никогда, словно на эту тему наложили табу. Однако каждый, и Гарри, и Симус, и Дин знали, что Мэтт очень часто подражает Дэреку.

В комнате повисла неуютная тишина, Дэрек усмехнулся, поднялся с кресла и вышел из гостиной.

* * *

— Сегодня совсем жарко, даже ночью душно.

— Не люблю духоту, — Гарри по привычке взъерошил волосы. — Не могу сосредоточиться и кажется, что мозги плавятся, а мысли текут медленнее обычного.

— А я люблю. Не духоту, а тепло. Или даже жару.

— Алиса, почему вы не ладите с Мэттом?

Она какое-то время думала, что ответить. Они вдвоем медленно шли по улицам, почти не встречая прохожих. Только один раз Алиса поздоровалась с какой-то девушкой, судя по ее внешнему виду, собиравшейся в какой-нибудь местный бар, и Гарри стало отчего-то неловко.

— Мы с ним ладим. Он обычно другой. Ну, бывает, наколдует мне крыс, я злюсь, кричу на него, он смеется, но я знаю, что это не со зла. Если что-то случится, он поддержит меня. Он перед вами пытается казаться кем-то другим. Это жутко бесит, на самом деле.

— То есть обычно все иначе?

— Нет, так же, но только он не подчеркивает каждый раз, что я в доме никто, понимаешь? — Алиса повернулась к Гарри, чтобы смотреть ему в глаза. — Зачем вы всегда так делаете? Сами отталкиваете близких людей, пытаясь казаться более самостоятельными.

— Не знаю, — сказал Гарри шепотом.

Они стояли совсем близко друг к другу, и ему в этот момент захотелось прижать Алису к себе, запустить руки в ее распущенные волосы, поцеловать. Но он только дотронулся кончиками пальцев до щеки, как бы спрашивая разрешение. Алиса не отстранилась, не поймала его руку, так же стояла, продолжая смотреть прямо в глаза. И Гарри решился. Он, прикоснулся губами к ее губам, мягко и невесомо, как будто опасаясь спугнуть момент, и Алиса сама углубила поцелуй, подалась навстречу. Для Гарри все было не так, как с Парвати, которая казалась совсем чужим человеком и объединяло их лишь обоюдное желание не казаться лузерами-одиночками в школе. Сама Алиса была другой, тем человеком, с которым можно обсудить сны, жизнь после смерти, дружбу и даже политику. Или просто стоять так посреди улицы, как сейчас.

* * *

— Останься у нас еще на несколько дней, а? — как бы между делом спросил Мэтт.

— А? Дэрек и Симус уже ведь уехали, за Дином через час приедут родители.

— Мне скучно тут будет. Хотя зачем я вру. Меня Алиса попросила, сказала, что сама не может этого сделать, ведь я твой друг, а не она. Не знаю, что у вас там, но... вообще все стало спокойнее, как вы приехали.

Мэтт отвернулся к окну, как будто не хотел говорить последнюю фразу, сказал случайно, и смысл ее так и остался нераскрытым.

Сегодня был уже пятый день пребывания Гарри у Хоупов, вечером отец Мэтта должен был аппарировать его в Литтл-Уингинг. Дин, как обычно, подолгу сидел в туалете, наверняка, читая старые газеты, которых там было в избытке, мистер Хоуп ушел на работу, а Алиса поехала с подружками в магазины, покупать необходимое в школу.

— Так останешься?

— Если мистер Хоуп не будет против. Только мне нужно будет позвонить родственникам.

* * *

Вечер шестого дня в гостях у Хоупов прошел прекрасно. Мистер Хоуп притащил какую-то волшебную стратегию, вроде маггловских настольных игр, только в ней картонные рыцари умели по-настоящему драться, отрубая головы соперникам, территории расширялись в буквальном смысле, строились города, возвышаясь огромными, нарисованными на картоне замками, обретая те формы, которые и хотел видеть игрок, завоевавший эту территорию под город.

Выигрывал, естественно, мистер Хоуп. Он играл в одной команде с Алисой, а Гарри с Мэттом. Иногда мистер Хоуп поддавался специально, чтобы сократить разрыв. Он много говорил и смеялся, все было пустым и не по делу: какие-то не совсем уместные шутки, над которыми первым начинал смеяться, а ребята улыбались от необходимости. Это было странным, хотя, может, он всегда был таким, но до этого Гарри не проводил так много времени с ним. Поттер подумал бы, что он пьян, но запаха алкоголя не чувствовалось.

— Так, все, ребятня, вам пора спать, мы выиграли, — объявил мистер Хоуп, поднимая руку Алисы. Она как-то неестественно улыбнулась этому жесту, будто он был ей неприятен.

Было уже довольно поздно, обычно они не засиживались до этого времени, мистер Хоуп всегда уходил спать раньше, прогонял спать ребят, а спустя час-два Гарри с Алисой выбирались из дома гулять или спускались в гостиную и разговаривали там шепотом, чтобы никто не проснулся. Сейчас Гарри думал, как бы ему не уснуть за этот час выжидания, для этого нужно было найти какую-нибудь книгу, но ту, что Поттер взял с собой, он уже прочитал.

* * *

Он все же уснул. Его разбудили чьи-то прикосновения, ласковые и невесомые. Поттеру казалось, что он совсем маленький, у него высокая температура, и это тетушка гладит его по волосам, придя проверить как он.

— Гарри, — едва слышный шепот над ухом.

Поттер не спешил открывать глаза, слишком уж хотелось спать, и он, хоть и проснулся, делал вид, что еще спит.

Пришедший к нему встал с его кровати и направился к двери. Какая-то часть хотела, чтобы дверь поскорее закрылась, и он смог, наконец, уснуть нормально. Другая же часть этого совершенно не желала.

— Я не сплю, Алиса.

— Не хотела тебя будить, зашла проверить. Извини.

— Ты меня извини, я пытался не уснуть, но не вышло, — Поттер резко сел на кровати, отчего темные очертания комнаты стали расплываться.

— Хочу побывать в Косой аллее.

— Прямо сейчас?

— Я ни разу там не была, представляешь? Сколько рассказов слышала про Гринготтс, сделанный из белого мрамора, про лавку Олливандера, совятню, мороженное Фортескью, а своими глазами не видела.

— Почему?

— Не знаю. Никто не считал это важным, наверное.

— Ночью лавка Олливандера и кафе Фортескью будут закрыты, у Гринготтса на входе не будут стоять гоблины, в Дырявом котле не будет посетителей, а сама аллея будет безлюдной.

— В этом есть своя прелесть.

Добраться до Косой аллеи решили камином. Алиса говорила, что есть еще один способ — прокатиться на Ночном рыцаре, но Гарри был наслышан об этом кошмарном виде транспорта. Вообще любые волшебные перемещения вызывали в нем приступы мизантропии и желание остаться дома и никуда не перемещаться.

Дырявый котел встретил Гарри, выходящего из камина, тишиной и тусклым светом. Том дремал по ту сторону барной стойки на высоком стуле, слегка прихрапывая. Одинокий посетитель сидел у окна, открывающего вид на маггловскую часть Лондона, и пил огневиски. Больше никого в обычно шумном баре в такое время не было.

— Тсс, — сказал Гарри Алисе, как только она появилась из камина чуть более шумно, чем он сам. Том знал его, да кто вообще не знал Гарри Поттера, поэтому хотелось избежать лишних вопросов.

Дверь на задний дворик противно скрипнула и Том заозирался, но Гарри, быстро пропустив Алису вперед, решительно закрыл дверь с другой стороны. Постучал по нужным кирпичикам и вспомнил свой первый визит сюда.

За ним прислали нерадивого Хагрида, который принес невкусный раздавленный торт с густым жирным кремом в качестве подарка на День Рождения. Тетя округлила глаза в удивлении, уставившись на громадную фигуру. Гарри, помимо себя, впервые видел другого волшебника, но его поразил детский, иррациональный страх, что все волшебники такие — огромные, чудаковатые и неотесанные, и он готов был разреветься и уговаривать дядю отправить его вместе с Дадли в Вонингс.

Но именно сам поход в Косую аллею был по-настоящему волшебным. Вот Хагрид стукнул на нужному кирпичу, и в стене появился проход на мощеную извивающуюся улочку, поражающую своим шумом, неоднозначностью и ощущением того, что все это — магазинчики, люди в мантиях, совы, летящие с письмами, покупки, следующие за владельцем по воздуху — ненастоящее.

Сейчас же перед ним была пустынная и темная улица, вдали которой виднелось белое, словно светящееся изнутри, здание банка. Окна в лавках были закрыты, так что не было никакой возможности заглянуть туда. Никаких фонарей, как на маггловских ночных улицах, здесь не имелось. Косая аллея выглядела унылой подворотней, в которой запах мочи отсутствовал лишь по чистой случайности.

— Довольно обычно, — заявила Алиса.

— Даже хуже. Никогда не был здесь ночью. Как-то неправильно увидеть аллею впервые такой.

— Волшебный мир всегда для меня такой, Гарри.

— Но это неправильно!

— Для тебя — неправильно, — Алиса смотрела прямо в глаза Гарри, словно пыталась сказать что-то по-настоящему важное, то, что считала таковым. — Не становись обычным взрослым волшебником, как все они.

— В смысле?

— Как Мэтт и мой отец, которые на визит сюда смотрят как на досадную необходимость, на волшебство — как на что-то обычное и естественное, не узнают ничего нового и не хотят узнавать. Мне всегда казалось, что волшебство дается человеку не просто так, он должен что-то совершить, что-то действительно важное, а они всего лишь поднимают Акцио упавшие вещи, ленясь наклониться! Это неправильно. Ты понимаешь меня?

— Кажется, да.

— Сделай что-нибудь особенное с помощью волшебства, не забывай, что ты сам особенный хотя бы потому, что родился магом.

— Я постараюсь.

— Идем к Гринготтсу! Смотри, он как-будто светится изнутри! — Алиса схватила Гарри за руку и потащила по извилистой темной аллее.

* * *

Поттер проснулся рано оттого, что солнце ярко светило в глаза, проникая в небольшое окно, ничем не занавешенное. Он уснул бы снова, накрывшись одеялом с головой и даже не вспомнил о раннем пробуждении, если бы не услышал, как мистер Хоуп разговаривает с Алисой на повышенных тонах.

Мистер Хоуп казался ему образцом идеального отца-волшебника, который согласился жить в маггловском мире, только чтобы дочь смогла получить образование и устроиться в жизни. Он не был строг с детьми, закрывая глаза на некоторые выходки Мэтта, да и о том, что Алиса иногда гуляет ночью с друзьями, наверняка, догадывался, но делал вид, что не замечает, позволяя детям получать собственный жизненный опыт.

Поэтому сон прошел мгновенно, настолько неожиданным было то, то мистер Хоуп может разговаривать с Алисой в таком тоне. Гарри откинул одеяло и пробрался к двери, приоткрывая ее. Возможно, им двигало возмущение, что с Алисой — этой милой девушкой — кто-то может говорить так, пусть даже и собственный отец. Ему хотелось заявить о своем присутствии: громко начать топать ногами по паркету, хлопнуть дверью в туалете. Гарри знал, что это всегда действует безотказно — никогда еще ни тетя Петунья, ни дядя Вернон не устраивали никаких разборов полетов при гостях, оставляя все самое неприятное исключительно в семье, и часто, когда гости уезжали — сам конфликт уже сходил на нет и им с Дадли не влетало так, как могло бы еще днем ранее.

Дверь не скрипнула, а Гарри не стал шуметь, услышав свое имя. Он замер у порога гостевой комнаты, вслушиваясь.

— Ты думаешь, что я такой злой тиран, а Гарри, мать его, Поттер — добрый сказочный принц, готовый украсть тебя из лап тирана, показать сказочный волшебный мир, сводить в Косую аллею? Ведь он же Поттер! Он не будет стесняться, что встречается с никчемной сквибкой, всем своим видом показывая, что он добрый светлый волшебник, так? Ведь это такие мелочи, подумаешь, чистокровный маг, сквиб, грязнокровка — все же равны! — кричал мистер Хоуп. — Только откуда ему знать, что именно я делаю для тебя!

— Ты ничего для меня не делаешь! Только скрываешь мое существование!

— Для твоего же блага, дура! Давай я всем расскажу, что моя дочь — сквиб, а? Ошибка природы, хуже грязнокровки! Чтобы на меня все косо смотрели, чтобы Мэтт не смог нормально строить карьеру, чтобы ни одна хорошая семья не отдала за него свою дочь, а то мало ли, вдруг их дети будут сквибами!

— Я и говорю, что ты делаешь все это для себя и Мэтта, — зло прошипела Алиса. Ее голос источал такой яд, что Гарри представил, как сейчас перекошено в гневе ее красивое лицо, как блестят ее большие глаза.

— Идиотка! Он вернется, слышишь, он никогда не умирал по-настоящему. Я делал все, чтобы выбраться из нищеты, стать хоть кем-то, суметь открыть свою лавку. Чтобы моим детям не приходилось носить старые поношенные вещи и скупать мантии в барахолке. Дамблдор говорит всем, что маги равны? Назови хоть одного служащего из министерства, кто пришел бы туда из грязнокровок! Меня не брали на самую никчемную работу с пятью ЖАБА, сданными на превосходно, а кретина Артура Уизли — брали, лишь потому, что он из Священных двадцати восьми, хоть и полный придурок. Лишь потому, что помнили его деда — прекрасного работника, успешно возглавлявшего Отдел магического правопорядка двадцать лет.

— Но ты делал все для себя! Для себя! Для меня ты не сделал ничего! А твой Темный лорд умер! Нет его больше.

— Он не мог умереть, и он скоро вернется, у меня появятся деньги, я восстановлю старые связи и обзаведусь новыми, расширю бизнес, и ты сможешь учиться в хорошем колледже. Тебе не место среди магов! — решительно припечатал мистер Хоуп. — Ты думаешь, я не знаю, что тебе нравился один паренек из школы? Думаешь, я вообще не замечаю твою жизнь? Но тут приехали друзья Мэтта, и ты увидела свой шанс хоть как-то попасть туда, отчего я тебя так старательно оберегал, для твоего же блага. И выбрала среди его друзей самую заурядную фигуру — Поттера, которого воспитывали магглы, а значит, у него нет предрассудков, у которого в сейфе приличное состояние, который известен в мире по случайной ошибке. Он никто сам по себе, его ждет должность средней значимости — лишь потому, что он своей рожей будет повышать престиж отдела, пусть он там хоть вообще ничего не делает, но это ведь и хорошо, тебе не нужно теряться на фоне незаурядного человека! И это при условии, что Темный лорд не вернется! Я бы, возможно, даже был не против, если бы не знал наверняка.

— Откуда тебе вообще знать, о чем я думаю, и с чего ты так уверен, что твой Лорд вернется?

— Я это знаю. Возможно, уже не хочу этого, но пути назад нет.

— Ты позволяешь Мэтту дружить с Гарри... — заметила Алиса.

— Потому что он — маг, и у него своя жизнь. Но я уверен, что ему хватит мозгов не вставать против семьи ради сомнительной дружбы. А теперь подумай, в какой жопе окажется Поттер, когда Лорд вернется. Кто останется вокруг него? Дуглас? Этот везде ищет свою выгоду и слишком разумен, чтобы влезать в борьбу за идеалы. Он будет с Поттером в новой войне, только если это сможет принести ему что-то существенное. Вряд ли он поддержит Лорда, скорее, останется нейтральным. Мэтт? Он так же не станет, хотя бы опасаясь шантажа семьей, тобой даже. Томас? Он никчемный грязнокровка, который постарается скрыться, чтобы не сдохнуть. Финниган? Тот да, возможно, побежит под Авады и сдохнет от первой же. Конечно, ты ничего не теряешь, Лорд возвращается, ты посылаешь Поттера нахер. Но если потом станет известно, что у меня есть дочь-сквиб, которая к тому же яшкалась с Поттером... Ты погубишь всю нашу семью.

— Пошел вон! Видеть тебя не хочу, уходи! Уходи, пожалуйста, оставь меня! Сейчас же!

— Подумай над моими словами и над тем, чего стоишь ты сама. Это не методы моей дочери — использовать свое тело, когда природа не обделила тебя мозгами, — уже спокойно продолжил мистер Хоуп.

Гарри на автомате, не особо понимая, что делает, быстро прикрыл дверь, прислонившись к ней с другой стороны и постепенно оседая. Он так и просидел минут десять на полу, глядя в одну точку. Он не услышал ничего нового и неожиданного для себя, но ему всегда хотелось забыть, кто он и никогда не рождаться тем Гарри Поттером, как верно все говорили, известным по случайному недоразумению.

На завтрак он спустился позже всех Хоупов, усиленно делая вид, что зевает и неуклюже плюхнулся за стол, пробурчав: «дброе тро». У него с детства была отлажена схема, как быть естественным и скрыть досадные эмоции — с утра можно быть якобы сонливым — никто не обращает внимание на твою неразговорчивость и хмурость. Днем слушать всех окружающих и улыбаться, но самому лучше не говорить особо много, а вечером сделать вид, что увлекся либо книгой, либо фильмом, и тогда тебя так же никто не станет отвлекать и не заметит настроения. На следующий день подавленное состояние уже обычно проходило — человеку нужно не так много времени, чтобы привыкнуть к новым, неприятным обстоятельствам.

Завтрак прошел в тишине, но она выглядела естественной.

— Гарри, ты вчера обещал отпроситься у тети еще на день, чтобы мы сходили на пикник с Мэттом и моими друзьями, — напомнила Алиса, предлагавшая ночью, когда они были в Косой аллее, устроить маленький поход за город.

— Да, мне нужно будет позвонить тете, — сказал Поттер, поднимаясь из-за стола, — Пожалуй, сделаю это сейчас, я уже поел.

Он в одиночестве прошел в прихожую, где стоял телефон, и набрал привычные цифры, опасаясь разбудить дядю в его выходной. Ему хотелось, чтобы никто не ответил, потому что он сам не знал, зачем звонит. Но это было практически невероятно — вряд ли Дурсли ушли куда-либо так рано.

— Алло.

— Здравствуйте, тетя.

— Что-то случилось, Гарри?

— Нет. Ничего не произошло.

— Почему ты звонишь?

— Вы ждете меня домой сегодня? — шепотом, оглядываясь, спросил Гарри.

— Конечно, мы так и договаривались.

— Хорошо.

— Гарри, точно все в порядке?

Ему хотелось закричать, обвинить тетю в том, что не уехала с ним из страны, не сменила ему имя и фамилию, не скрыла ото всех, ведь знала, какое его ждет будущее. Знала, что половина волшебников станет заглядывать ему в рот, другая половина ненавидеть, и всем всегда будет плевать, что он сделает сам. Он будет всегда Гарри Поттером — именем, а не личностью, каких бы успехов не достиг, их будут приписывать не его личным качествам, а имени.

— Да, тетя, все хорошо. До свидания.

Гарри повесил трубку, вздохнул, и вернулся на кухню, где Алиса уже убирала грязную посуду в раковину.

— Тетя не разрешила, к нам вечером приезжает тетушка Мардж, не очень хорошо получится, если меня не будет дома, — Гарри виновато улыбнулся.