Благими намерениями... (джен)

Ресивер РУ1-48К можно заменить универсальным трансивером ТР2-48М. Передающие каналы при этом остаются незадейстованными, поскольку стандартное ПО спутника-наблюдателя использует главный интерфейс только для приёма информации.

Из инструкции по ремонту спутников-наблюдателей.

…а на моделирование пусть берут компы со спутников-наблюдателей. Вычислительной мощности вполне хватает, на передачу работает только отчётный интерфейс, на главном стоит ресивер без передающих каналов, так что влияние на наблюдаемые объекты исключено. Даже если не уберут за собой, ничего страшного не случится. Подумаешь, раз в год контролёр с модельной личностью поругается…

Из неофициальной инструкции по работе с социологами-практикантами.

— Представляешь, мы смоделировали самого настоящего благородного рыцаря! Можно сказать, паладина! Через год, на следующей практике, сам увидишь! Считай, что пари ты уже проиграл!

— Не хвались, идучи на рать. Ещё посмотрим, может ли вообще рыцарь быть благородным…

Случайно подслушанный разговор на факультете ксеносоциологии Университета Эридана.

Пахло морем, углём и креозотом. Слышался плеск воды за бортом и негромкий гул вентиляторов. Рельсы закрытой путевой палубы тускло светились под дежурными лампами, где-то сзади гудело пламя в котле — локомотивная бригада разводила пары. По правому борту горел закат, и Пушкарю казалось, что он слышит глухие раскаты. Туда, на запад, потащились броненосцы южан отгонять крейсерский отряд. Вернее, это крейсера лёгкой эскадры оттянули береговую оборону рисоедов… Хочется думать, что Шланг уцелеет в этой карусели. Им ещё часок продержаться до полной темноты, и можно будет отрываться и уходить домой.

Катера уже рвутся в гавань. Через несколько минут в порту должны подорвать радиостанцию и обрезать телеграф. Канонерки отвлекут на себя и свяжут боем, а если повезёт, то и подавят береговые батареи, а Кузов и его товарищи захватят причалы. И тогда придёт очередь паромного флота. Усиленная кавалерийская дивизия и шесть бронепоездов. Стратегический десант… Или всё-таки оперативный?

Ладно, название тут не особо важно. Только бы высадиться, только бы успеть прорваться через перешеек, а дальше — просто мечта любого крейсера, даже сухопутного! Склады, штабы, тыловые части и недовооружённые маршевые подраделения… И вокруг каждого куста железная дорога! Нас долго не смогут поймать… А уж мы за это время наворотим делов! Их наступление точно захлебнётся, когда в тылу пойдёт такая пьянка! Авантюра, конечно, жуткая, но в этой сумасшедшей войне лучше всего срабатывают самые безумные планы.

Пушкарь ласково похлопал длинный четырёхдюймовый ствол и опять прислушался к далёкой канонаде. Эх, растащили их компанию…

Всё началось с того, что Бурдюк опять надрался. Причём надрался в хлам, в дым и в драбадан. Поэтому Старик оставил Пушкаря на борту, возиться с тралами и лебёдками, а Шланг и Кузов пошли в кабак вдвоём. Вроде бы не особенно и выпивали, Кузов даже никому по морде не заехал… Пока не вышел на улицу проветриться. А на улице двое тамошних морячков невежливо приставали к некоей девице.

Обычно в таких случаях ситуацию разруливал Пушкарь, Кузов у него за спиной изображал тяжёлую артиллерийскую поддержку, а Шланг просто так шлангом прикидывался. Но в этот раз Пушкаря с ними не было, у Шланга солидности никакой, а Кузов вообще много говорить не умеет. Он просто бьёт. А потом добавляет. А потом ещё. Особенно если перед этим слегка нагрузится… В общем, веселье продолжалось, пока не набежали фараоны.

Шланг примчался на борт, высунув язык и выпучив глаза, и с трудом рассказал, что Кузов у кабака кого-то из местных покалечил, потом с полицией подрался, потом его уволокли в околоток и обещали, что до суда не доживёт.

Никто не знает, что тогда нашло на Старика. Он всегда был осторожен чуть ли не до трусости, даже разорился на радиостанцию и нанял Шланга, чтобы в случае чего караул кричать, а тут развоевался не на шутку. В общем, участок они ночью разнесли, фараонов заперли в их собственный обезьянник, а сами рванули вон из порта, не заморачиваясь с оформлением бумаг. Вот только этот сторожевик…

У самой границы территориальных вод их догнал сторожевик южан. Уйти их галоше не светило, а сдаваться… Это значило, что Кузов вернётся в тюрьму, причём не один, а вместе со всей честной компанией. И вряд ли кто-нибудь из них увидит родные берега. Рисоеды северян вообще не слишком любят, а они ещё и покуролесили в чужом порту. Вон Кузов одной местной сволочи хребет поломал, а на остальных нападение на законные власти висит…

Старик приказал Шлангу звать на помощь кого угодно, хоть морского чёрта, а сам стал к штурвалу. Битых полчаса они выжимали из машины всё возможное и невозможное. Удирали от сторожевика, который продолжал их преследовать и в нейтральных водах, причём уже лупил из своих полуторадюймовых пукалок на поражение. Потом навстречу вышел бронепалубный крейсер под родным флагом, принявший отчаянные вопли Шланга по радио… Тут этот треклятый фараон и угодил им прямо в рубку. Да не один раз, а серией из четырёх снарядов.

Да, ему этого не спустили. Командир крейсера, увидев, как сторожевик рисоедов расстреливает в нейтральных водах рыбака-северянина, открыл огонь главным калибром, и всё было кончено в несколько минут. Дороговато обошлись фараонам Старик и Плавунец. А через несколько дней южане выкатили требование отдать им на растерзание офицера, который утопил их пограничника, якобы законно преследовавшего злостных нарушителей по горячим следам. И пригрозили, если не получат капитана добром, прийти за ним всей броненосной эскадрой. А получив отказ, объявили войну. Повод-то случился вполне подходящий… Хотя чего там, оба государства давно точили друг на друга зубы. Не было бы этой перестрелки, придумали бы что-нибудь ещё.

Тогда и распалась их компания. Шланга утащил к себе тот самый командир того самого бронепалубника — уж больно ему понравилась отличная связь, которую тот обеспечил рыбацкой галоше. Кузова отправили в морскую пехоту — мол, там самое оно ему подраться будет, даже стаканчик перед боем нальют. А сам Пушкарь не зря Пушкарём звался. Перед тем, как рыбьими сетями заняться, он на миноносце знатно пострелял, да и после начала войны на таком же кораблике не только холостыми палил. А теперь вот оказался наводчиком первого орудия на новеньком бронепоезде.

Уже два года этой войне конца не видать. Как только у северян начнёт просматриваться перевес, южане обязательно провернут какую-нибудь сумасшедшую авантюру, выправят положение и начнут подминать противника под себя. А потом уже северяне, почти в безнадёжной ситуации, выкинут идиотский, не имеющий никаких шансов на осуществление фортель — и он сработает, отбросит врага на исходные, даст серьёзное преимущество… До следующего, опять никем не предусмотренного хода южан. За примерами далеко ходить не надо, вон в самом начале войны рисоеды аж четырьмя тяжёлыми броненосными крейсерами зажали бронепалубник, где в радиорубке Шланг сидел, в Бухте Двух Адмиралов. А он ушёл узким, извилистым Западным проходом, где даже в сизигийный прилив глубина фарватера всего на два фута больше его осадки. Ушёл на двадцати двух узлах! До сих пор никто не понимает, как он там не сел… Можно сказать, чудом проскочил, вырвался из ловушки, причём оказался как раз на пути каравана южан, который должны были прикрывать те крейсера. И утопил к морским чертям всех, до кого дотянулся, оставшиеся с караваном мелкие конвойные корыта ничем ему помешать не смогли. Меньше половины транспортов удрать успело, если считать по флагам. По тоннажу — не больше трети. И самое главное: на дно отправились гаубицы, которые южане тащили на плацдарм, и очень много снарядов.

Без артиллерии и боезапаса прижатые к берегу войска рисоедов должны были быть разбиты, а командира их крейсерского отряда должны были расстрелять. Но уже несколько дней подряд в верховьях Лососевой реки шли проливные дожди, и река вздулась… Командир южных крейсеров рискнул. Снял со своих утюгов всё что можно, даже угля оставил всего на несколько дней, протащился вверх чуть ли не до самой линии фронта и устроил там такую пальбу, что от укреплений северян остались только кучи грязи, а уже почти списанные со счетов южане пошли в наступление прогулочным шагом. Им тогда воронки от восьмидюймовых фугасов мешали больше, чем остатки северных войск… Ну вот не оказалось поблизости ни одной батареи крупного калибра, а шрапнелью полевой трёхдюймовки броненосный крейсер не проймёшь. Кто же знал, что в полусотне миль от моря может вдруг возникнуть океанская эскадра со своими орудиями! А потом, когда всё внимание переключилось на этот несчастный плацдарм, двинулись их главные силы…

Как этот прорыв потом затыкали, что такого интересного отмочил некий полковник со своим кавалерийским корпусом, Пушкарь так толком и не врубился. Понял только, как всей Северной державе повезло, что начальников того полковника выбило: если верить газетам, солидные пожилые генералы вряд ли додумались бы до таких выкрутасов. Он запутал и врагов, и собственного командующего, учинил из своих и чужих частей настоящий слоёный пирог, фактически выбив этим из игры тяжёлую артиллерию рисоедов, а под шумок одна из его бригад просочилась через неоформленный фронт в южные тылы и устроила жуткий тарарам. Положение тогда удалось выправить, приличные силы рисоедов угодили в мешок… Но и враги дураками не были. Когда прижало, они живенько взялись за ум и тоже придумали что-то дикое, но действенное.

Так и раскачивается ситуация уже который месяц. То мы бьём, то нас бьют, то лупим друг друга одновременно. Вот и сейчас противник ломится к северной столице, остановить его в лоб не выходит никак, но в штабе кому-то пришла в голову очередная гениальная, на грани бреда, идея: высадить в глубокий вражеский тыл кавалерию и бронепоезда прямо с железнодорожных паромов. Если удастся десант в порту, если конно-броневая группа вырвется на оперативный простор, вся рисоедская тыловая система полетит в тартарары, а их наступление само остановится. Без снарядов, подкреплений и жратвы-то не особо повоюешь! А если очень сильно повезёт, можно будет и самим в сторону южной столицы ударить. Не захватить, так разнести артиллерией! Только бы в южном штабе опять какой-нибудь немыслимой, но работающей глупости не изобрели…

Спутник-наблюдатель номер 732 приближался к перицентру полусинхронной орбиты. Следующие два с небольшим часа его аппаратура не увидит ничего, кроме пустынного океана. Всё это время компьютер будет выбрасывать через трансмиттер главного интерфейса нечестивую ругань, жуткие проклятия и пламенную мольбу об ударе метеороида, который бы прекратил этот ад, и передача будет без цели мчаться в равнодушный открытый космос. Модельная личность в компе семьсот тридцать второго давно бы стёрла сама себя из блоков памяти, но один из зашитых социологом-недоучкой императивов категорически запрещал самоубийство. А другой не менее категорически требовал: помоги слабому!

Скоро начнётся подъём к апоцентру, из-за горизонта на долгие одиннадцать часов выползет наблюдаемый континент. Из приёмных каналов трансивера хлынет информация, и компьютер будет на пределе мощности анализировать обстановку на фронтах и в тылах. А потом определит более слабую сторону. Рассчитает для неё если не оптимальный, то хотя бы спасающий от поражения вариант действий. Врубив на полную громкость передающие каналы, вложит проигрывающим (пока проигрывающим!) полководцам и правителям понимание, что им следует делать, чтобы перетянуть это изменчивое военное счастье на свою сторону. А заодно поможет их победоносным (пока победоносным!) противникам протупить, не поймать отчаянно рискующего супостата. Будут и дальше раскачиваться с нарастающей амплитудой эти жуткие качели войны…

На планете продолжится бойня.