Геллерт (джен)

Под ногами хрустела и ломалась блеклая трава, тянущая слабые ростки вверх, к неразличимому за облаками солнцу. После круговерти аппарации ноги уперлись в жесткую твердь промерзшей равнины, которая была взрезана и исколота непрестанно снующими над землей ветрами.

Совсем рядом, утопив изъеденные временем камни в земле, высился замок. Тюрьма для одного-единственного узника.

Волдеморт поддел ногой камешек, который покатился со склона, пока не остановился, завязнув в тусклых стеблях. Темный Лорд не любил эту дорогу. Он бы предпочел аппарировать сразу к высоким деревянным воротам, а не спускаться с холма, чувствуя, как с каждым шагом крепость вырастает над ним, закрывая и без того скудный свет.

Нурменгард пугал его. Всегда, с первого своего появления здесь он чувствовал, что крепость давит на него, делает воздух тягучим настолько, что тяжело дышать. Он не чувствовал магии в окружающем воздухе, ее не было в пористых камнях, но то, что витало здесь, то, что жило и росло из этой высохшей земли, было настолько чуждым для любого человеческого существа, что хотелось развернуться и бежать. Бежать, взбираясь обратно на холм, скользя ногами по мерзлой земле, тяжело дыша, наконец добраться до нужной точки и аппарировать в пусть не свой, но все же дом. Туда, где его не будет преследовать ощущение давящего взгляда.

Волдеморт крепче сжал зубы и упрямо зашагал быстрее. Он проходил этой дорогой множество раз, но со временем не становилось легче.

С первым шагом в полумрак холла давящее чувство отступило. Здесь, внутри промерзшей до основания крепости было очень тихо. Время застыло, спряталось в выщербленных камнях лестницы, в узких бойницах — но даже это оцепенение было переносить легче.

Волдеморт поднимался по ступеням, легко касаясь холодных стен. Света не хватало, но вытащить здесь палочку было невозможно, как-то неправильно... И потому он шел в полутьме.

За лестницей открылся просторный зал. На полу лежали давно истлевшие остатки ковра, стены кое-где покрывал темный мох, а с проржавевшей люстры почти до пола свешивались длинные, жирно поблескивающие нити какого-то растения. По обе стороны темнели дверные проемы, но Волдеморт никогда не заходил туда. Не то чтобы ему не хотелось изучить Нурменгард, но каждый раз, когда он хотел подойти ближе, что-то его останавливало. Поэтому он, как и всегда, продолжил путь дальше, вверх по лестнице, на вершину центральной башни.

В единственных жилых комнатах в замке было тепло. Большой потемневший камин освещал массивный стол, заваленный свитками, книгами и бутылочками с мерцающими внутри серебристыми нитями воспоминаний. В этом неверном свете очертания становились зыбкими, а хозяин комнат, сидящий в кресле, казался размытой тенью.

Волдеморт привычно опустился во второе кресло и поставил на стол флакончик с зельем.

— Этого хватит на несколько лет.

Гриндевальд не ответил. Он неподвижно сидел за столом, лишь руки осторожно перебирали тихо позвякивающие флакончики. Благодаря зелью Геллерт выглядел лет на тридцать, но несмотря на внешность, в его жестах, во взглядах и в голосе чувствовалась глубокая старость. Из-за этого несоответствия, из-за постоянного ощущения неправильности Волдеморту было тяжело видеть учителя в последние годы.

— Скоро все решится, — Волдеморт откинулся в кресле, сдерживая подступающее раздражение. Обычно Геллерт был более разговорчив. — Один из моих Пожирателей нашел лазейку в Хогвартс. Вскоре я отправлю туда бойцов и замок будет моим.

— Зачем тебе это нужно, Том? — глухо отозвался Гриндевальд, не отрывая взгляда от серебрящихся нитей.

— Если Хогвартс падет, Министерство сдастся без боя. И я уже просил тебя не называть это имя.

— Я слишком долго тебя знаю, чтобы в это поверить, — Гриндевальд оторвал взгляд от поверхности стола, и Волдеморт увидел, какие больные и тусклые у него глаза. — Ты как большой обиженный ребенок, Том. Хочешь получить желанную игрушку, даже зная, что потом сломаешь ее.

— Не забывайся, Геллерт! — прошипел Волдеморт, вскочив на ноги. — Я сейчас могущественен, как никогда, а ты — всего лишь пережиток прошлого. О тебе все забыли.

— Это к лучшему, — Гриндевальд тяжело поднялся из кресла, дрожащими руками упираясь в подлокотники, и медленно подошел к Волдеморту. — Альбус умирает, Том. Проклятье сожжет его через несколько месяцев, и я ничем не смогу помочь. Оставь ему последние крохи жизни, и Хогвартс будет твой, раз ты этого хочешь. Не нужно убивать его только затем, чтобы доказать мне что-то.

Волдеморт оскалился и, наклонившись ближе, прошипел ему на ухо:

— Он двумя ногами в могиле, а ты по-прежнему о нем печешься. Что есть в нем такого, чего нет во мне, Геллерт? Ты бредил им полвека назад, ты бредишь им и сейчас. Но скоро это закончится — я принесу тебе его голову, ты сможешь положить ее в банку и вести со своим милым Альбусом долгие беседы.

— Зачем тебе это, Том? — повторил Геллерт, невольно отшатнувшись. — Тебя давно не волнует мое мнение, зачем ты продолжаешь приходить сюда и спрашивать одно и то же?

— Потому что я потратил на тебя пятьдесят лет, — со злостью выплюнул Волдеморт. — Хоть я и бессмертен, это долгий срок, Геллерт. Зачем ты учил меня, тренировал до обмороков, избивал до полусмерти на дуэлях, если тебе по-прежнему нужен только этот старик? Зачем я шел за тобой столько лет — для того, чтобы наблюдать, как ты в сотый раз подряд смотришь затертые до дыр воспоминания? Я действительно восхищался тобой, когда имя Геллерта Гриндевальда бросало в дрожь всю Европу, когда ты мечтал возвысить нас над магглами. Теперь же ты просто жалок.

Волдеморт совсем не ожидал, что Геллерт вдруг засмеется. Он смеялся громко и как-то отчаянно, спрятав красивое лицо в ладонях, занавесившись светлыми волосами, и на миг Волдеморту показалось, что все вернулось, что сейчас Геллерт поднимет голову, взглянет на него со злым весельем в глазах и спросит, не хочет ли Том приступить к тренировке. Но момент прошел, и за молодой оболочкой он по-прежнему видел разочарованного в жизни старика. Это стало последней каплей, и Волдеморт, не успев ничего обдумать, выпустил из палочки режущее проклятье.

Гриндевальда отбросило на пару шагов, он ударился спиной и остался лежать, тяжело, с присвистом дыша. Кровь из разорванной груди пузырилась и капала на темный пол, чтобы тотчас впитаться в пористый камень.

Волдеморт проклял свою импульсивность — до этого он никогда не нападал на безоружного учителя. Но заклятье было не смертельным, поэтому он не спеша подошел ближе и склонился над телом.

— Быстрее… — слова прервал кашель, и Волдеморт, подумав, что учитель просит быстрее его вылечить, лишь зло ухмыльнулся.

— Мне стоит помучить тебя дольше, Геллерт. Чтобы в следующий раз ты помнил, с кем говоришь.

— Быстрее, беги, пока я еще жив и могу его сдерживать, — фраза далась Гриндевальду нелегко — его кожа посерела, глаза поблекли, и молодость будто стекла с него, так же, как стекала по одежде кровь.

— Ты бредишь, — презрительно скривился Волдеморт и хотел отойти, но Гриндевальд вцепился ему в лодыжку.

— Замку нужно чем-то питаться… Если он поймает тебя, ты останешься здесь навсегда.

Волдеморт посмотрел на его трясущуюся морщинистую руку и взмахнул палочкой, чтобы вылечить Геллерта, но вся магия, которую он вложил в заклинание, сразу же впиталась в темный камень. Он пробовал снова и снова, но, как бы ни были сильны чары, они мгновенно поглощались замком.

— Это бесполезно, Том. Прошу тебя, иди...

Волдеморт помотал головой, и, едва ли осознавая, что делает, опустился на колени, чтобы поднять на руки еще живое тело, но Гриндевальд с неожиданной яростью оттолкнул его.

— Ты не слышал меня? Пошел прочь, убирайся! — он закашлялся и сплюнул на пол кровь. — Убирайся отсюда немедленно!

Волдеморт торопливо спускался вниз по ступенькам. Он бы побежал, но в сгустившейся темноте ступени были едва видны. Лишь выйдя за пределы комнат Геллерта, он по-настоящему поверил в слова учителя. То ощущение давящего взгляда, что всегда преследовало его снаружи, но сразу же отступало внутри, вернулось, усилившись во сто крат. Коридор будто сжимался у него за спиной, а камни стен, за которые приходилось держаться, больно кололи пальцы.

Он буквально вывалился в пустой зал, сейчас заполненный прячущимися по углами сгустками темноты, и собирался было спускаться дальше, но снизу, со стороны лестницы послышался рокочущий гул. Он был едва уловим, но отдавался вибрацией в ногах. А следом раздался отчетливый скрежет, который поднимался выше с каждой минутой.

Волдеморт оглянулся по сторонам. Зал все еще был пуст, если не считать колышущихся растений на люстре, и он подошел к ближайшему дверному проему. В замке должна быть вторая лестница, черный ход, его просто не могло не быть, и Волдеморт с силой нажал на ручку и толкнул дверь, но она была заперта. Он проверил остальные двери и уже направлялся к последней, едва заметной двери в углу, когда тихий скрип заставил его резко обернуться. Ручка той, первой двери плавно опустилась и вновь поднялась, издав тот самый тихий скрип. Потом опустилась резче и Волдеморт отшатнулся, едва не упав. В Нурменгарде был только один пленник — но тогда кто же стоял там, за дверью? Ручка уже дергалась непрерывно, следом послышались глухие удары, от которых темное дерево треснуло, посыпалась на пол труха. Следующий удар был такой силы, что толстые доски заходили ходуном, грозя рассыпаться, но Волдеморт уже бежал к двери в углу зала. За ней оказался длинный коридор, и Темный Лорд бросился вперед, слыша за спиной нарастающий шум. Добежав до поворота, он заглянул за угол, но там было тихо и темно, а совсем близко, в паре футов от него, на грязный пол бросало узкую полоску света небольшое окно. Он, ни секунды не раздумывая, протиснулся наружу, благословляя свою худобу — там, в тридцати футах внизу под серым ватным небом росла блеклая трава. Волдеморт зацепился окровавленными руками за выступ и повис, готовясь прыгнуть, когда в его пальцы неожиданно вцепилось что-то горячее и жесткое. Он закричал, забился, оттолкнулся ногами от стены и полетел вниз.

Если бы не его измененное ритуалами тело, он бы разбился. А так, у него, казалось, были переломаны в теле все кости, но он все еще мог идти, бежать, слыша за спиной низкий рокочущий гул и боясь обернуться. Он не помнил, как смог забраться по склону и аппарировать, но когда давящее присутствие чего-то огромного, непонятного сменилось блаженной тишиной дома Малфоев, он со вздохом облегчения провалился в обморок.

* * *

За много миль от Нурменгарда, в прекрасном замке, на вершине самой высокой башни с полки шкафа упала и разбилась на множество осколков маленькая хрустальная фигурка.

Альбус Дамблдор со вздохом поднялся из кресла, осторожно собрал кусочки и рассыпал их по столу. Лучи заходящего солнца отражались в острых гранях разноцветными бликами, плясали на лице директора, на столе и на шторах.

Дамблдор вытер лицо черной, будто обугленной рукой и позвал домового эльфа.

— Дружочек, позови ко мне профессора Снейпа, у меня к нему серьезный разговор.