Quidditch Kids - Квиддич: детская лига (джен)

На самой вершине мира, сразу за Полярным кругом, есть мрачное, уединенное место, и называют его по-разному: Трериксрёсет, Трериксройса или Колмен Вальтакуннан Райапуукки⁽¹⁾. Но смысл остается неизменным, неважно, на каком языке говорят: каирн трех стран, знак трех границ, точка, где сходятся Норвегия, Швеция и Финляндия.

Затерянный в безбрежной пустыне среди башнеподобных арктических пиков, бескрайних хвойных лесов и замерзшей равнины, каирн трех стран — не просто ничего не значащая отметка на карте. Это самое что ни на есть вещественное напоминание о границе, не отмеченной другими способами. Никакие иные преграды, никакие географические объекты не разделяют больше три самых северных народа, кроме рукотворного круглого обелиска на озере Голдаярви (или, если угодно, озере Колтаяури); он — единственное обозначение искусственных, создающих иллюзию наций границ, бессмысленное для всех, кроме людей.

Унылая тундра окружает нелепый бетонный монолит и кажется нескончаемой. Это земли, где в полночь светит солнце, а вспышки северного сияния полосуют зимнее небо. В бесконечной пустыне обитают медведи, лоси, росомахи, великолепные золотые орлы, и никому из них нет дела до рубежей, определенных человеком. И здесь живут создания куда более необычные, хотя немногие люди знают об этом.

Далеко в субарктических дебрях, примерно в ста пятидесяти километрах от монолита (правда, в какую сторону, неизвестно) возвышается гряда неровных, заснеженных гор, называемых Тролльфьеллене — Тролльи горы. Эти загадочные горы являются предметом многочисленных преданий и легенд.

Многие люди упорно отрицают существование Тролльих гор, и скептицизм их вполне понятен: гряда не отмечена ни на одной карте — ни на маггловской, ни на волшебной. Те же, кто в эти горы верит, придерживаются таких версий и утверждают следующее: эти горы очень изменчивы, на них невозможно взобраться и они окружают большую лесистую долину — Эрненген. А еще говорят, что Тролльи горы — дом множества троллей, которые и дали горам свое имя, а на самых высоких пиках крупной колонией живут шведские тупорылые драконы, и именно последнее указывает на истинное расположение гор. И, если это все правда, то нет никаких сомнений, что и тролли, и драконы отпугнут даже самых отчаянных смельчаков.

Только немногие люди, избранная элита общества (так, по крайней мере, их называют), знают истину. Во всей Северной Европе те волшебники, чья кровь «чиста», знают, что горы и хвойные леса, скрытые в долине Эрненген, существуют на самом деле и что они занимают площадь почти в две тысячи квадратных километров. Они знают это, потому что провели в этом месте свою юность.

В течение долгой арктической зимы земля Эрненген покрыта толстым слоем снега. Летом равнины и леса заливают потоки талой воды. Как только начинается оттепель, ледяные ручьи стремятся вниз, сбегают по лесистым склонам в поисках своих собратьев; за время своего путешествия сотни безымянных ручьев встречаются, сливаясь в несколько широких рек, и, наконец, это множество воды превращается в мрачное, таинственное озеро.

Его называют — Темное озеро, и оно остается подо льдом более трети года, а затем изливается извилистой рекой, которая прокладывает себе путь сквозь отвесные стены, несется бурным потоком по ущельям и, в конце концов, пройдя через ряд больших озер и рек, холодная горная река впадает в Ботнический залив в Балтийском море.

К Эрненгену сложно добраться по воде. Но и с других сторон враждебные непроходимые Тролльи горы делают его неприступным. Возможно, именно по этой причине местные жители живут далеко от гор, предпочитая северную оконечность большого острова на берегу холодного Темного озера.

Мрачный черный замок стоит на южном берегу острова и кажется целиком вырезанным из скалы. Замок — единственное здание на острове, но еще он — единственное каменное строение на всем Эрненгене. Из высоких узких окон, разрезающих гладкие чёрные стены, открывается прекрасный вид на оба острова и озеро. Этот угрюмый неприступный замок и есть самая северная и самая таинственная школа волшебства в мире. Остров называется Дурмштранг, а замок известен как Школа Изучения Волшебства Дурмштранг.

Замок Дурмштранг — безыскусный каменный прямоугольник высотой в два этажа. На каждом углу замка — круглая каменная двухэтажная башня, на вершине каждой из этих приземистых башен есть еще одна, в половину диаметра нижней, а венчают их медные купола, отмеченные зеленью веков; один из куполов расположен выше, чем другие.

На самом верхнем этаже самой высокой башни и проходила одна встреча.

* * *

Две тысячи двадцать третий год стремительно приближался к концу, до зимнего солнцестояния осталось чуть меньше двух недель. На дальнем севере это то самое время года, когда солнце нерешительно поднимается над горизонтом, за считанные минуты катится по небу и затем прячется, чтобы отдать свое тепло южному полушарию планеты. В течение нескольких дней обиженное солнце даже не потрудится взойти.

За пределами башни арктический шторм завывал, словно разъяренная баньши. Но, несмотря на шум, атака на замок была безрезультатной, ветер всего лишь сгрудил снег под каменными стенами. День едва перевалил за середину, а Дурмштранг уже погрузился в ледяные сумерки.

Внутри замка ярко горел волшебный свет, отгоняя прочь темный сумрак.

В самой северной Драконовой Башне три человека в мантиях смотрели в окно. Так же быстро, как появился, вид далеких Тролльих гор исчез, затерявшись за завесой падающего снега и неотвратимо темнеющего неба. Сейчас всё, что можно было увидеть — заснеженные деревья на берегу Темного озера.

В центре комнаты стояла высокая женщина в красной мантии. Стройная, элегантная блондинка не старше тридцати лет, она отвернулась от окна, поприветствовала своих коллег вежливо, со сдержанной улыбкой, и жестом пригласила их сесть. Это была профессор Сара Рэпп, заместитель директора школы; у нее было гладкое, будто фарфоровое лицо, и, пока гости занимали места, она провожала их хищным взглядом.

Обшитая деревянными панелями комната была темной и мрачной: крепкие стулья, тяжелые, с высокими жесткими спинками и мягкими сиденьями; огромный письменный стол, обтянутый чернильно-черной кожей — хоть и старой, но совершенно не тронутой никакими отметинами. Стол был пуст, если не считать свитка пергамента, чернильницы и пера.

Единственный мужчина в комнате был среднего роста, плотный, и явно был знаком с физическим трудом и хорошей едой. Его светлые волосы уже стали редеть, а борода не слишком скрывала следы старых шрамов. Он сидел, положив мозолистые руки на край стола, — руки человека, привыкшего к работе.

Вторая женщина была миниатюрная, смуглокожая, изысканно причесанная: ее густые черные волосы были собраны в сложную высокую прическу, и нельзя было точно сказать, заслуга ли это лака для волос или магии. Она дрожала, несмотря на то, что куталась в меха.

— Чай, господа? — спросила профессор Рэпп.

— Если нетрудно, Сара, — откликнулся светловолосый мужчина.

— Perché non c'è il caffè in questo pizzo? ⁽²⁾ — пробормотала невысокая женщина. Говорила она тихо, но ее жалобы услышали все, кто находился в комнате. Вряд ли они поняли смысл сказанного, но тона было достаточно, чтобы почувствовать ее недовольство. — Я же раньше сказала, что пью только кофе, профессор Рэпп. И профессор Лацис должен был быть приходить еще пятнадцать минут назад, как я раздумываю. Я надеюсь, это не пример эффективности этой школы?⁽³⁾

— Могу лишь предположить, что встреча управляющих еще не закончилась, профессор Фальчоне. — Элегантная профессор Рэпп виновато улыбнулась. — Наш директор занятой человек, конечно же, как и все вы. — Она повернулась к мужчине. — Молоко и сахар, Невилл?

— Да, спасибо, три куска сахара, — отозвался Невилл Лонгботтом.

Сара Рэпп исполнила просьбу, щедро добавив сахара. Когда она протянула профессору Лонгботтому изящную чашку на блюдце, тот заговорил снова.

— Даже спустя столько лет ваш Совет управляющих продолжает сопротивляться? — Вопрос оказался с подвохом, так что легкое дрожание руки профессора Рэпп отразилось и на чашке, и на блюдце. Невилл Лонгботтом взял чашку, задев пальцами руку Сары Рэпп, и мило улыбнулся.

— Немного, — призналась профессор Рэпп, потому что отрицать это она вряд ли могла. — Члены Совета, я уверена, охотно применили бы нашу политику чистокровности к вероятным гостям из Хогвартса и Бобатона, но не сомневаюсь, что директор сможет Совет усмирить.

— Я искренне на это надеюсь, поскольку в нынешней команде по квиддичу в Хогвартсе только два игрока, чья кровь, по правилам вашей школы, может быть объявлена чистой, да и то с нятяжкой, — сказал Невилл и посмотрел Саре в глаза. — Холод не беспокоит вас, — добавил он мягко. Это был не вопрос, и она поняла, что он прикоснулся к её руке, чтобы убедиться в своих подозрениях.

— Конечно, нет, — ответила она. — Как вы уже поняли, я вампир.

Сара Рэпп вернулась к своему креслу и налила себе чашку чая, поглядывая на представителя Бобатона. Профессор Алессандра Фальчоне с интересом рассматривала Невилла Лонгботтома. Вероятно, Фальчоне считала его слегка располневшим тугодумом. Неужели она не знала, спрашивала себя Сара, что этот человек, на вид совершенно обычный, был далеко не дурак? Знаменитый Лонгботтом — Победитель Змеи, герой Хогвартса и близкий друг главы аврората Британии Гарри Поттера.

Судя по тому, с какой опаской профессор Фальчоне смотрела на неё, стало ясно — та так и не поняла, что разговаривала с вампиром. Профессор Рэпп гордилась способностью сохранять свой секрет, и для нее было большим сюрпризом то, что Лонгботтом его раскрыл.

Сара Рэпп уныло напомнила себе, что ее, в отличие от Фальчоне, предупреждали об обманчивой внешности профессора Гербологии из Хогвартса. Директор Дурмштранга рассказал ей о Лонгботтоме, но, несмотря на все предосторожности, тот ненавязчиво и самым безобидным образом усыпил ее бдительность.

Некогда он учился на аврора, и это, бесспорно, повлияло на выбор Хогвартса — что именно Невилла Лонгботтома отправили на встречу. Сара задавалась вопросом, что знали авроры и чего именно они боялись. Возможно, глава аврората Поттер надеялся, что его друг лично оценит обстановку в Дурмштранге. Возможно, решения принимались еще выше, и грозный босс Поттера, глава Департамента обеспечения магического правопорядка Гермиона Грейнджер-Уизли проверяла школу. Дурмштранг оставался единственной школой в Европе, до сих пор принимающей на обучение исключительно чистокровных волшебников, а магическое сообщество Европы точно знало, что миссис Грейнджер-Уизли думала по поводу любой дискриминации.

Сара все еще размышляла над мотивами Лонгботтома, как дверь распахнулась, и директор, Олег Лацис, неуклюже вошел в комнату.

— Прошу прощения, что задержался, — проворчал он.

Сара внимательно взглянула на гостей. Профессор Фальчоне вздрогнула, и ее рука непроизвольно потянулась к палочке. Профессор Лонгботтом спокойно посмотрел оценивающим взглядом на директора, и Сара заметила, как он рассматривал сначала удлиненные клыки директора, а затем — его покрытые волосами лицо и руки. Директор сел за свой стол и постучал желтоватым ногтем, больше похожим на коготь, по кожаной поверхности.

— Что ж, давайте начнем, — сердито прорычал директор Лацис.

— Значит, ваши управляющие согласны, директор? — спросил Невилл.

— С разницей в один голос, несмотря на мои усилия, — сказал директор. — Мы не присоединимся к вам в этом году. Следующее состязание, по мнению моих управляющих, состоится слишком скоро. Тем не менее, начиная с двадцать четвертого-двадцать пятого учебного года, Дурмштранг присоединится к турниру по квиддичу между школами. Надеюсь, все получится, профессор.

— Хогвартс и Бобатон каждый год после битвы за Хогвартс успешно практикуют обмен студентами.

— Как вы знаете, это была идея бывшего директора МакГонагалл, — спокойно сказал Невилл. — Она спрашивала вашего предшественника, присоединится ли Дурмштранг к соревнованиям, но он отказался.

— Потому что это был удачный способ залечить Хогвартсу раны, — резко ответил Лацис. — Идея создать квиддичную команду из игроков всех четырех факультетов была просто возможностью уменьшить мелкие распри между факультетами, которые ваша нелепая школьная система и вызвала. У Дурмштранга нет деления на факультеты. Здесь мы все — представители Дурмштранга!

— А мы все — представители Бобатона, — сказала профессор Фальчоне. — Но нам не следует заострять внимание на отличиях между нашими школами, директор, мы должны приветствовать общие черты и возможности для всех наших учеников. Это соревнование — гораздо больше, чем просто матч по квиддичу! Это возможность научиться чему-то новому, директор. Отобранная группа студентов, по одной девочке и одному мальчику с каждого года обучения, плюс дюжина игроков в квиддич проводят две недели в принимающей школе, и в это время проходит соревнование между школами. Если Дурмштранг присоединится, мы проведем три игры, а не одну. Конечно, тогда нам понадобится четыре недели, так как...

— Я прекрасно осведомлен, на что подписываюсь, профессор, — рявкнул Лацис. — В конце концов, я провел почти четыре часа, выслушивая, как мои управляющие дотошно разбирают каждый вопрос. Давайте уже закончим с этим, и вы можете оставить меня управлять школой так, как я считаю нужным.

Поднимаясь, Олег Лацис развернул свиток, левую руку положил на его центр, а в правую взял палочку. Невилл Лонгботтом и Алессандра Фальчоне тоже поднялись со своих мест и взяли палочки в правые руки. Фальчоне бросила быстрый взгляд на Невилла и замешкалась. Невилл не сомневался, он положил руку на волосатую, похожую на лапу руку профессора Лациса. Фальчоне положила руку поверх ладони Невилла.

— Я говорю от имени Хогвартса. Бобатон готов? — спросил Невилл.

— Sì, — ответила Фальчоне, нервно облизав губы.

— Дурмштранг готов?

— Jā, — прорычал директор.

Все трое коснулись палочками пергамента. Это выглядело так, будто тонкие сверкающие провода заструились из каждой палочки, пробежали по пергаменту, а потом скользнули к рукам, обхватывая их, и спутанные светящиеся нити магии связали вместе три руки и соглашение.

— Durmstrang pieņem Aliansi⁽⁴⁾, — сказал Лацис.

— Хогвартс принимает Соглашение, — объявил Невилл.

— Beauxbatons accetta l'alleanza⁽⁵⁾, — повторила Фальчоне.

Все трое посмотрели друг на друга и заговорили в унисон:

— Три школы, одно состязание. Соглашение кубка Хогвартса-Бобатона отменяется и преобразуется. Где было двое, теперь стало трое. Хогвартс, Бобатон и Дурмштранг будут собираться ежегодно, за четыре недели до Пасхи, и проводить дружественное соревнование: Кубок Трех Школ. Как гости, мы будем проявлять вежливость, как хозяева, мы будем относиться к приезжим студентам, как к своим, и оказывать им всяческую защиту. Клянемся в этом.

Спутанные нити магии засверкали, ярко вспыхнули и превратились в крошечный шар белого света, который устремился к перу через весь стол. Когда все трое убрали руки с пергамента, надпись скользнула к краю страницы и исчезла. Перо выскочило из чернильницы и начало стремительно носиться по странице, переписывая соглашение.

— Все готово, — сказал профессор Лацис. — Вы можете идти.

* * *

— Что за неприятный человек, если он вообще человек, — призналась профессор Фальчоне, осторожно спускаясь по винтовой лестнице. — Он волосатый, как медведь.

— Он человек, профессор, — отозвался Невилл. — Вы не знаете его историю? Он уже ребенком был известен по всей Латвии и Прибалтике. Его считали гением, вундеркиндом. Ему было всего одиннадцать, и частный учитель так убедил Лациса в его способностях, что тот решил стать самым молодым анимагом волшебного сообщества. Но потерпел неудачу. И с тех пор он большей частью человек… но частично все-таки медведь.

Они достигли подножия лестницы, затем проследовали по широкому коридору. Вдалеке, на верхней ступеньке, их дожидалась смотрительница замка.

— Жестокий урок безрассудной молодости, — заметила профессор Фальчоне, скорбно качая головой, когда они подошли к ожидавшей их женщине с землистого цвета лицом.

— Профессоры, — смотрительница замка Дурмштранг кивнула им в знак приветствия. Клаудия Пастор была дородной женщиной средних лет. Большая связка ключей, висевшая на поясе, — её отличительный знак — звякнула, когда Пастор сделала шаг вперед. — Ваш портключ готов. Все улажено? Мы будем принимать вас весной двадцать пятого года?

— Несомненно, Клаудия, — приветливо ответил Невилл. — Благодарю вас за гостеприимство. И передайте похвалу вашим эльфам за превосходные шведские фрикадельки.

— Непременно, — улыбнулась она. — Вы часто бываете в этих краях, Невилл?

— В последнее время нет. В молодости я сопровождал подругу в ее экспедиции по Скандинавии. Она изучала фауну, а я — флору. — Невилл широко улыбнулся при этом воспоминании.

— Этот портал доставит вас в безлюдное место, — смотрительница Пастор указала на прутик на столе позади нее. — Второй портключ — чашка китайского фарфора — вернет вас в датское министерство в Копенгагене.

— Мы знаем, — отрезала профессор Фальчоне. — Мы явились сюда таким же путём. Профессор Лонгботтом и я встретились в Копенгагене и прибыли сюда вместе.

— И в Копенгагене мы вынуждены будем расстаться, — добавил Невилл, вежливо выражая сожаление. — Я отправлюсь в Гаагу, она — в Дюссельдорф. Вы готовы? — спросил он. Профессор Фальчоне кивнула. — На счет «три», — предупредил он ее. — Раз, два, три.

Они схватились за веточку и исчезли в сиянии синего света.

Лесистый холм, на котором они оказались, был покрыт снегом. Несмотря на то, что деревья образовывали нечто вроде укрытия, ледяные щупальца западного ветра ухватили их и выбили из легких весь воздух. Невилл заметил фарфоровую чашку — она висела на нижней ветке величественной норвежской сосны. Он схватил Фальчоне за руку и указал на портключ.

— Убогое какое место, — Фальчоне с трудом дышала, борясь с болезненно холодным воздухом и как можно плотнее закутываясь в мантию.

Отбросив теперь уже бесполезный прутик, они пробирались через сугробы к чашке. Невилл сквозь завывания ветра слышал, как стучат зубы Фальчоне.

— По крайней мере, здесь настоящий дневной свет! — радостно воскликнул он. — Мы уже на несколько сотен миль южнее Полярного круга.

Они вместе дотянулись до чашки и снова исчезли.

В фойе Гилдехаля, резиденции датского министерства магии — Магитингет — было почти пусто. Кроме молодого волшебника, который ожидал профессоров, чтобы вручить им портключи для продолжения их путешествий, но уже поодиночке, в фойе находились всего несколько человек.

— Думаете, это сработает, профессор Лонгботтом? — озабоченно спросила профессор Фальчоне.

— Пожалуйста, зовите меня Невилл, — попросил тот, наклоняясь и стряхивая снег с ее плеч.

— Спасибо, Невилл. Я Алессандра, — сказала профессор Фальчоне и еще раз обеспокоенно переспросила: — Так это сработает? Директор, кажется, совсем не желает допускать нас в школу. Я беспокоюсь, что разрешение нашим ученикам посетить Дурмштранг может оказаться неразумным.

— Я в этом не уверен, — сказал Невилл. — Профессор Лацис заключил соглашение, он связан обязательством.

— Школа для чистокровных во главе с медведечеловеком и вампиром! — воскликнула Алессандра, в отчаянии заламывая руки. — Что за место!

Невилл пожал плечами.

— Внешность может быть обманчива.

Она в ответ протестующе замахала руками и выразительно скривилась.

— Прощайте, Невилл, увидимся весной, на финале кубка Хогвартс-Бобатон.

— Счастливого пути, Алессандра, — сказал Невилл, когда она потянулась к следующему портключу.

— Arrivederci, Невилл, — откликнулась она, улыбаясь.

И исчезла.

1) Трериксрёсет (швед. Treriksröset, норв. Treriksrøysa, фин. Kolmen valtakunnan rajapyykki) — пограничная точка, в которой сходятся границы Швеции, Норвегии и Финляндии. Точка расположена приблизительно на 69°03′36″ с. ш. 20°32′50″ в. д. Название может быть переведено на русский язык как «каирн трёх стран» и связано с каменным памятным знаком, возведённым в 1897 году по указу правительств Норвегии и России (управлявшей Финляндией в то время). Шведы не согласились с норвежской пограничной комиссией и не признавали пограничный знак до 1901 года. «Каирн» — тур, груда камней, в древние времена они воздвигались как памятники, могильные камни, или использовались в практических и астрономических целях. Знак: http://www.pichome.ru/Aw9 (примечание переводчика)

Вернуться к тексту

2) Почему здесь нет кофе?(ит.)

Вернуться к тексту

3) Временами она действительно говорит с ошибками, это не косяк перевода.

Вернуться к тексту

4) Дурмштранг принимает Соглашение

Вернуться к тексту

5) Бобатон принимает Соглашение

Вернуться к тексту