Месть бывает разная (гет)

— Маринетт, ну встава-а-ай! — упрашивала Тикки, дергая хозяйку за прядь волос. Все другие способы побуждения были той проигнорированы, а будильник сработал уже в шестой раз и вновь замолчал. Квами знала, что Маринетт все еще чувствует себя не очень хорошо, но и пропускать коллеж было нельзя. Еще одна плохая отметка, и ЛедиБаг вновь будет вынуждена попасть под домашний арест. — Маринетт, контрольная!

— Вот теперь точно не хочу вставать, — пробурчала девушка, накрываясь одеялом с головой. —Который час?

— Половина восьмого!

— Что?! Как? Почему ты меня не разбудила?! — мгновенно вскочила Маринетт, наплевав на боль в мышцах. — Я в ванную! Брось мои тетрадки в рюкзак, пожалуйста.

— И вот так каждый раз, — обреченно вздохнула квами, выполняя просьбу. — И чему я каждый раз удивляюсь?

Маринетт одной рукой судорожно чистила зубы, а другой втирала в синяк на боку чудодейственную мазь, которую ей не так давно практически силой впихнул какой-то смешной старик в гавайской рубашке, предложив посетить его частную клинику. Поначалу девушка хотела выкинуть подозрительную баночку, но Тикки уговорила попробовать. Оказалось, что мазь на самом деле почти волшебная — синяки и ушибы исчезали буквально за день, что в случае Маринетт было просто подарком небес.

Волшебного средства оставалось очень мало, так что Маринетт экономно распределила остатки по паре огромных синяков на боку и намазала ушибленный локоть. Кажется, на этот раз придется потерпеть пару недель, пока все само не заживет, ведь тот странный старик не удосужился сказать адрес своей клиники! Да и лекарство наверняка очень дорогое, так что придется обходиться обычными обезболивающими.

Наскоро натянув любимые вещи, Маринетт схватила рюкзак и кубарем слетела вниз по лестнице, чуть не пересчитав ступеньки головой. Родители обнаружились в гостиной и выглядели очень взволнованными, но девушка не обратила на это внимания, вихрем вылетев из дома.

— Мампап, доброеутроопаздываюпока!

— Маринетт, стой! — крикнул вдогонку Том, но дочери и след простыл. — Дорогая, что же нам делать?

— Давай подождем, пока она вернется. Это наверняка какая-то ошибка, — предложила Сабин, успокаивающе погладив мужа по руке.

На столе перед ними лежала газета, где на первой полосе была напечатана сенсационная статья и несколько снимков, содержание которых не на шутку взволновало старшее поколение семьи Дюпен-Чен.

* * *

Коллеж бурлил, словно растревоженный улей, но Маринетт практически не обратила на это внимания, стараясь поскорее успеть в класс.

— Уф-ф, не опоздала! Алья, у тебя есть что-нибудь попить? Мне кажется, я только что установила новый мировой рекорд. В жизни не думала, что буду так торопиться на контрольную. Эй, ты меня слышишь? — Маринетт, наконец, отдышалась и посмотрела на лучшую подругу.

— Эм-м… дорогая, как ты себя чувствуешь? — с сочувствием спросила та, глядя на Маринетт как на тяжелобольную.

— Н-нормально, а что? — отозвалась Дюпен-Чен искренне не понимая, что происходит. Еще пару секунд назад класс бурно что-то обсуждал, передавая друг-другу телефоны, а теперь все резко замолчали и смотрят прямо на нее. — Эй, ребята, в чем дело?

— Маринетт, это правда?

— Она это сделала?

— Почему ты никому не сказала?

— Только скажи, и я ее сам побью!

— Ты ходила в больницу?

— Да что происходит?! — не на шутку испугалась Маринетт, поняв, что оказалась в центре внимания какого-то скандала. — Алья, ну хоть ты можешь мне ответить? Вы как с ума посходили! О чем речь?

— О том, что произошло вчера между тобой и Хлоей, — тихо ответила Сезер, сочувственно глядя на подругу. — Прости, если бы я только знала, что она задумала, ни за что не оставила бы тебя с ней одну!

— Между мной и Хлоей? Вчера? — Маринетт честно попыталась вспомнить, что же такого страшного вчера произошло, но на ум так ничего не пришло. — Стоп, Хлоя снова что-то ляпнула? Господи, вот как можно быть такой обидчивой! Неужели она действительно думала, что я соглашусь? Это же обычный доклад! Пускай сама делает.

— Маринетт ты о чем? — теперь Алья смотрела на нее скорее как на душевнобольную.

— О нашем вчерашнем разговоре. Эта лентяйка предложила мне сделать за нее домашнюю работу, так как услышала, что я так сделала для Адриана. Естественно, я ей отказала, вот она и обиделась.

— А что случилось после того, как ты ей отказала?

— Ничего. Пришла Сабрина, и я с чистой совестью пошла домой. Ну, и какую сплетню эти две болтушки запустили про меня на этот раз?

— То есть, она тебя не побила? — подозрительно разочарованным голосом поинтересовался Ким. — Драки не было?

— Драки?! Вы за кого меня принимаете? — опешила Маринетт, чуть не свалившись со скамьи. — Алья! Да скажи ты уже, что за фигня здесь творится? Что вы на меня смотрите, как на привидение?!

— А ты действительно не знаешь? — Сезер с подозрением всматривалась в лицо подруги и понимала, что та выглядит абсолютно искренней в своем непонимании. — В новостях утром…

— Мадемуазель Дюпен-Чен, будьте любезны пройти в кабинет директора, — вмешалась в разговор учительница, при этом тоже глядя на Маринетт с сочувствием. — Прямо сейчас.

— К директору? Но за что? Я же ничего не сделала! — окончательно растерялась Маринетт, при этом на всякий случай пытаясь вспомнить, что же такого она могла натворить. Ну да, неделю назад она почти полностью разгромила директорский кабинет, когда гонялась за очередным злодеем, но исцеление все исправило. Да и не может месье знать, что это именно она скрывается под маской ЛедиБаг.

— Поторопитесь, мадемуазель.

— Уже иду, — буркнула Маринетт, запихивая учебник в рюкзак.

Весь класс молча смотрел, как она собрала свои вещи и прошла к выходу, едва не столкнувшись в дверях с Адрианом. Тот тоже как-то странно на нее посмотрел и хотел что-то спросить, но мадам загнала его в класс и закрыла дверь. Внутри мгновенно стало шумно.

Решив, что проще всего все узнать на месте и при этом на всякий случай ни в чем не признаваться, Маринетт бодрой походкой отправилась в нужную сторону.

— Заходите, — в своей излюбленной строгой манере разрешил директор, услышав стук.

— Доброе утро, месье Домокл. Вы хотели меня видеть? — спросила Маринетт, удивленно замерев на пороге.

Помимо директора в комнате обнаружилась чем-то жутко недовольная Хлоя, ее отец, школьная медсестра, психолог, человек в полицейской форме и еще какая-то женщина в строгом костюме. И все они мгновенно впились взглядами в вошедшую школьницу, словно стая гиен, завидевшая хромающую жертву.

— Да, мадемуазель. Пройдите сюда, пожалуйста, — подозрительно вежливый директор указал ей на единственный свободный в комнате стул. — Вы ничего не хотите нам рассказать?

— Н-нет, — слегка струхнула Маринетт. — Что в-вы имеете в виду?

— Не бойся, Маринетт. Что бы ты ни сказала, мы сумеем тебе помочь, — ласково пообещала школьный психолог. — Ты можешь больше не скрывать это. Теперь, когда стало все известно, то твои обидчики обязательно получат по заслугам.

— Мадам, я бы попросил вас воздержаться от… — начал было мэр.

— Да что тут говорить вообще?! — перебила его Хлоя. — Маринетт, скажи уже, что это все неправда, и я ничего тебе не делала! Мы ведь с тобой подруги. Ну, говори!

— Мадемуазель Буржуа, я бы попросил вас не повышать голос, — вмешался директор, которого явно напрягало все происходящее. — Мадемуазель Дюпен-Чен, вы можете рассказать, что произошло вчера после уроков?

— Н-ну, я немного поговорила со своими друзьями, потом они разошлись по своим делам, а я пошла домой. Мне нужно было готовиться к сегодняшней контрольной.

— То есть вы хотите сказать, что не встречались с мадемуазель Буржуа после уроков и никуда с ней не ходили? — впервые вмешался в разговор полицейский.

— Нет, — честно ответила Маринетт, так как никаких встреч они с Хлоей действительно не назначали.

— Маринетт, тебе не стоит больше бояться. Ты можешь честно рассказать нам все, — снова попросила психолог. — Не стоит обманывать. Есть несколько свидетелей, которые видели, как Хлоя уводит тебя в дальнюю часть двора.

— А, вы об этом. Ну да, Хлоя попросила меня помочь ей с докладом, но я отказалась, так как у меня нет времени. Потом пришла Сабрина и я ушла.

— Вот видите?! Я же говорила, что это все неправда! Папочка, ну ты же мне веришь? Я в жизни никого пальцем не тронула, а Маринетт для меня и вовсе как сестра! Это все гнусная ложь и сплетни моих завистников! Я требую немедленного опровержения! И Маринетт тоже! Правда ведь? — Хлоя подскочила со своего места и вцепилась все в тот же несчастный локоть одноклассницы, вынудив ту болезненно скривиться.

Все присутствующие мгновенно насторожились.

— Маринетт, что у тебя с рукой, — спросила психолог, переглянувшись с медсестрой. — Тебе требуется помощь?

— Ну-у… ничего страшного, просто ударилась. Я такая неуклюжая, что постоянно падаю, спотыкаюсь или налетаю на различные предметы, — фальшиво рассмеялась Маринетт, понимая, что делает только хуже.

— Да-да, об этом весь коллеж знает, — подтвердила Хлоя.

— Ага. Причем именно с твоей подачи, — буркнула Дюпен-Чен и только потом спохватилась, что ее могли услышать. Точнее, уже услышали.

— Мадемуазель Дюпен-Чен, мне необходимо провести медицинский осмотр. Пройдите со мной, пожалуйста, — непререкаемым тоном потребовала медсестра.

— Зачем? Он ведь был в начале года? — прикинулась дурой девушка. Что бы здесь не происходило, но медсестра явно будет в шоке от состояния своей пациентки.

— Маринетт, я понимаю, что ты напугана, но нам нужно узнать правду, — устало ответил директор. — Если ты не согласишься, то я буду вынужден вызвать твоих родителей, чтобы они дали разрешение. Это в твоих же интересах.

— Да какую правду?! Что вообще происходит? — не выдержала Маринетт, вскакивая с места. — Сначала в классе какую-то чушь спрашивают, теперь здесь. Хлоя, что ты там опять про меня наболтала?

— Я?! Да я тут вообще ни причем! Я же…

— Хлоя, сядь и помолчи! — прикрикнул мэр, от чего его дочь немедленно выполнила приказ, явно обескураженная подобным тоном. — Маринетт, ты читала утренние новости?

— Нет. Я за такими вещами не особо слежу, а все самое интересное мне Алья рассказывает. Это моя…

— Ознакомьтесь, — впервые вмешалась в беседу незнакомая женщина, протягивая Маринетт газету.

Прямо на первой полосе красовалась фотография Хлои с сенсационным заголовком. Чем дальше читала Маринетт, тем ниже от удивления падала ее челюсть.

«Сенсация! Дочь мэра Буржуа жестоко избила свою одноклассницу! Что это, месть за отбитого парня или проявление истинного характера этой ужасной девушки? Подробности на стр. 3»

— Это что за бред вообще?! — полузадушенным голосом поинтересовалась Дюпен-Чен, рассматривая приложенные к статье снимки. — Какая еще драка? Какие угрозы? А Адриана сюда как могли приплести? Да это же чушь полная!

— Я им то же самое сказала! Эти чертовы журналюги…

— Хлоя!

— Прости, папа, но…

Маринетт даже не стала прислушиваться к дальнейшей беседе, впившись взглядом в текст. Согласно автору статьи, Хлоя Буржуа жестоко избила свою одноклассницу, имя которой не разглашается (но при этом ее легко можно узнать по плохо замазанным снимкам) отомстив ей таким образом за то, что та отбила у нее парня, коим являлся сын известного модельера Адриан Агрест. Причем было написано настолько хорошо, что, не будь Маринетт героем этой самой статьи, то вполне могла бы поверить в эту чушь. А снимки были подобраны просто идеально. Неизвестный фотограф явно потратил много времени, чтобы отобрать подходящие кадры, но это того стоило. На первом Хлоя нависала над Маринетт в классе, что-то шепча на ухо. При этом жертва болезненно скривилась и держалась за бок. Создавалось полное ощущение, что бедняжку только что сильно ударили, но она боится показать это. Лица одноклассников в этот момент были повернуты совсем в другую сторону. Маринетт знала, что на самом то деле все было не так, она просто скривилась, когда Хлоя задела ее локоть.

На другом снимке Буржуа тащила ее за собой, с подозрением оглядываясь вокруг, а ее жертва выглядела очень недовольной этим обстоятельством. Далее следовал кадр, где Маринетт пригибается и закрывает голову руками, в то время как Хлоя нависает сверху со злобным выражением лица и что-то кричит. И опять-таки, только Маринетт знала, что в тот момент блондинка просто жаловалась на судьбу, а ее собеседница лишь наклонялась, чтобы завязать шнурок и при этом поморщилась, так как задела синяк. А последняя фотография и вовсе заставила чуть ли не порвать газету от возмущения. На снимке она была одна, но стояла с задранной футболкой, а на боку виднелся огромный синяк. Ничего особо неприличного, по сути, если не считать, что находилась она в тот момент в женской раздевалке!

— … расследовать. Мадемуазель в праве потребовать…

— Единственное, чего требует мадемуазель, так это чтобы автора этих снимков забрали в полицию! — перебила разозленная Маринетт, разрывая газету на несколько кусков. — Этот маньяк подглядывал за мной в раздевалке! Месье Домокл, сколько раз мы с девочками просили, чтобы там поменяли шторы? Именно для того, чтобы за нами не подсматривали всякие извращенцы! У меня на этой фотографии даже лифчик видно!

Маринетт понимала, что несет чушь, но нужно было отвлечь всю эту толпу от мысли провести медицинский осмотр. Тем более, что статья на самом деле была лживой.

— Вот-вот! — тут же подключилась Хлоя. — Папа, немедленно прикажи, чтобы там вообще все поменяли! А мне выделили персональную комнату! Я не хочу, чтобы за мной всякие маньяки подглядывали!

— Милая, это мы обсудим позже, — пообещал явно довольный результатом беседы мэр. — Маринетт, ты готова дать официальное опровержение и публично подтвердить, что Хлоя не причиняла тебе вреда? А по поводу снимков можешь не переживать, я уже распорядился, чтобы их удалили, а того журналиста взяли под стражу.

— Да, месье. Если потребуется, я готова дать показания. Но мне бы очень не хотелось, чтобы у моей семьи были из-за этого проблемы.

— Не беспокойся, я распоряжусь, чтобы у вашей пекарни какое-то время подежурил наряд полиции. Журналисты вас не побеспокоят.

— Надеюсь, что на этом конфликт исчерпан? — месье Домокл явно был доволен тем, что ситуация разрешилась мирным путем. — Девочки могут возвращаться к занятиям, а мы пока…

— Что? Что значит возвращаться на уроки? У меня моральная травма! Я сейчас думать ни о каких уроках не могу! — тут же возмутилась Хлоя, делая несчастное лицо. — Папа, немедленно отвези меня домой!

— Хорошо, — мгновенно поменял позицию директор. — На сегодня вы свободны. Мадемуазель Дюпен-Чен, вы тоже можете идти.

— Благодарю, месье, но я лучше останусь. Мне хотелось бы успокоить своих друзей, — отказалась Маринетт.

Правда выражение лица у нее при этом было такое, что она этих самых друзей хотела скорее упокоить.