Перемена мест (гет)

Директор Грейвз с опаской посмотрел на часы на своём столе. Часы показывали двадцать минут третьего. Их лакированный золочёный корпус так и манил прикоснуться к нему, и Грейвз в самом деле провёл пальцем по блестящему боку. Потом его внимание обратилось на дверь, за которой воцарилась тишина обеденного перерыва, и наконец Грейвз осторожно откинулся на спинку собственного кресла и с прищуром посмотрел на стопки документов, аккуратно уложенные на два края стола. Он взял папку с левого края и открыл её. Это было дело аврора Дё. Некоторое время Грейвз смотрел на колдографию хмурого молодого человека с узкими глазами, а потом отложил дело в сторону и взял следующее.

Это было дело Куини Голдштейн. Грейвз закусил нижнюю губу и дёрнул завязки папки, вмиг перерыл скудные документы и успокоился. Ничего крамольного на Куини Голдштейн в деле не было, ни единого упоминания о том, что она незарегистрированый легиллимент. Он завязал папку и отложил подальше, но не успел взяться за следующую. Часы на его столе издали мелодичный звон и пробили половину третьего. Подскочивший при этих звуках Грейвз выдохнул и успокоился.

Прошло ещё немного времени, и Грейвз потянул на себя первый ящик стола. На его лице одновременно отображались смешанные чувства. Он едва взглянул, что хранится в ящике, потом задвинул его, открыл снова и быстро порылся в бумагах и забытых в столе мелочах вроде пера, которое автоматически исправляло кляксы и ошибки, и наконец закрыл, на этот раз окончательно.

Стук в дверь заставил его подскочить опять. Несколько секунд Грейвз, нахмурившись, осматривал кабинет как будто в поисках подсказки, что делать, а потом решился и громко сказал:

— Войдите, пожалуйста.

Дверь кабинета открылась, и вошла секретарь Грейвза, миссис Потмор.

— Мистер Грейвз, — сказала она, уперев руки в пышные бока. — Что это вы обедать не пошли?

— Не хочется, — ответил Грейвз, который сидел в своём кресле, взвинченный, как готовая сорваться пружина. — Спасибо, нет, много работы. Что-то ещё?

— Завтрашнее расписание остаётся прежним? — осведомилась миссис Потмор.

— Что? А, ну да, конечно же, прежним, — ответил Грейвз и схватил из подставки одно из перьев. — Миссис Потмор?

Та смотрела на него то ли с недоумением, то ли с осуждением.

— То есть, мистера Диллинджера вы принимать всё же не станете?

— Мистера Диллинджера? — переспросил Грейвз.

— Да, того мальчика из Огайо, который хочет перевестись к нам!

— А! — воскликнул Грейвз, нервно косясь на часы. — Что вы, конечно буду! Совсем забыл, заработался — и выпало из головы. Запишите его на три.

— В три у вас доклад у мадам Президент! — сказала миссис Потмор, сверяясь с записями в ежедневнике, который вдруг появился у неё в руке. — Вы даже про неё забыли?

— Как я мог? — ужаснулся Грейвз. — А когда есть свободное время?

— В четыре, — объявила миссис Потмор. — Записывать на четыре? Я тогда сообщу мистеру Диллинджеру.

— Хорошо, ещё что-то?

— Нет, сэр, — ответила миссис Потмор и снова смерила его странным взглядом. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, — удивился Грейвз. — Просто немного устал.

— Ну ладно, не буду к вам больше приставать, — улыбнулась миссис Потмор и вышла.

Как только массивная дверь закрылась за ней, Грейвз сполз в кресле и, приложив руку к груди, шумно выдохнул. Но затем его взгляд снова упал на часы, которые показывали без пятнадцати три, и он видимо занервничал, погрыз перо, опомнился, вернул его на подставку, перебрал документы, потрогал часы и наконец сел спокойно, неотрывно глядя на минутную стрелку, которая медленно ползла по циферблату. Без тринадцати три дверь без стука распахнулась и ворвалась Тина Голдштейн.

Грейвз побледнел и вскочил с директорского кресла, встал рядом со столом, не зная, куда девать руки. Тина заперла дверь заклинаниями и рухнула на диван, прикрывая лицо рукой.

Грейвз закусил губы; напряжённое и виноватое ожидание отражалось на его лице.

— Чтоб я ещё хоть раз! — воскликнула Тина. — Ни за что на свете! Никаких больше любовных игрищ на рабочем месте! Даже в обед! Я надеюсь, тут ничего не случилось? — Грейвз помотал головой, и Тина посмотрела на него с подозрением:

— Я же узнаю. Эх, только зря потратили Оборотное зелье. Кстати, мне срочно нужно дело аврора Смитсона. И ради всего святого, Голдштейн, убери это виноватое выражение с моего лица, сил нет смотреть!