Реван (гет)

Космическая база «Реван», 34 ПБЯ

— Дерьмо! — Финн ударил сжатой в кулак ладонью по толстому стеклу камеры и рухнул на жёсткую пластиковую койку.

Бронированное стекло даже не загудело от удара, а камеры видеонаблюдения в каждом углу продолжили ритмично поблёскивать красным. Его, По, Лею и Рей заперли в одинаковых стеклянных коробках тускло-освещённого тюремного блока — где остальные выжившие, никто из них не знал. На запястьях не было наручников, но несмотря на иллюзию свободы, шансов разбить или отыскать слабое место в толстом стекле не было. Вентиляцию заменяли несколько круглых отверстий в стекле, в них помещалась ладонь, но большого толка от этого не было: пять, расположенных полукругом стеклянных коробок в одной большой стальной на неизвестной базе, с неизвестным штатом, в неизвестной системе. Под рукой не было даже бластера, с которым можно было бы броситься на два разрушителя, а за бортом не было союзников, на которых можно было бы рассчитывать — они даже не успели порадоваться крохотной победе, как оказались пойманными выскочившей из ниоткуда базой.

— Ты не могла бы… — Финн сделал несколько нелепых пасов руками, и умоляюще посмотрел на Рей.

— Нет. — Рей кивком головы указала на висящую в центре блока чёрную матовую коробку и нетерпеливо пристукнула ногой по полу. — Не знаю, что это, но она словно… генерирует какое-то поле.

— Это форслок. — Лея сидела с идеально прямой спиной и смотрела на устройство с неясной горечью. — Были популярны после битвы при Явине. Не думала, что ещё когда-нибудь их увижу.

— Как это вообще случилось? — Финн перевёл взгляд с Рей и хмуро усмехнувшейся Леи на Дэмерона и упёрся локтями в бёдра. — Мы почти прыгнули!

— Это база типа Дредноут, — отозвался По. — Небольшая грузоподъёмность, наверняка требует дозаправки, но огневой мощи ничуть не меньше, чем когда-то у Звезды смерти. А самое главное — гиперпривод. База перешла на субсветовую, как раз в тот момент, когда мы готовились сделать прыжок. Каким бы быстроходным ни был Сокол, преодолеть тягу магнитного луча ему не под силу.

— Весь триумвират Первого ордена был на Крэйте, — растерянно проговорила Рей, перестав на мгновение беспокойно метаться по камере. — Как они могли одновременно купиться на нашу уловку и её же предвидеть?

— Кайло Рен и генерал Хакс не весь Первый орден. Не недооценивай тех, кто держит в своих руках Галактику, Рей, — мягко осадила её генерал. — Было бы чудом, уйди мы с орбиты. Случившееся же неприятно, но закономерно.

Привычного, мягкого прикосновения Силы, тёплой волны уверенности в завтрашнем дне и твёрдой почве под ногами, коими обычно Лея приправляла слова утешения, не было: поле форслока пульсировало в воздухе и блокировало любую попытку потянуться к соседней камере. Если раньше Рей всегда чувствовала нечто сокрытое, дремлющее где-то глубоко внутри, то теперь тотчас под рёбрами зияла огромная, сосущая чёрная дыра. Ощущение не боли, скорее дискомфорта, сродни гложущей душу тревоге или фантомному зуду в давно отнятой конечности. Стоило штурмовикам ворваться на борт Сокола Тысячелетия, из неё будто выкачали самое её нутро: точно такое же устройство держал в руках один из лейтенантов Ордена. Секундная заминка стоила ей одного удара по затылку — очнулась она уже в камере.

— Может, это было их уловкой, — вмешался По. — Дать нам уйти с планеты и схватить всех разом. Рискованно, но красиво — я бы лучше не придумал.

— Это не было планом, я бы знала… — Рей прикусила язык и испуганно отвела взгляд.

Болтать о том, что за несколько секунд до того, как Сокол поднял трап, в мыслях Кайло Рена не было ничего, кроме горечи поражения, потери и стыда, не стоило. Об этом, как и обо всём, что произошло в тронном зале Сноука, вообще говорить не следовало, но сказанного не воротишь: генерал уже смотрела на неё с подозрением и опаской. Ощущение западни давило извне, ей на мгновение показалось, будто всё вокруг: связь, Сноук, сражение в красной комнате, атака на Крэйт и вот теперь заключение здесь, когда они уже почти были на свободе, было частью одного кошмарного плана — разоблачить.

Ощущение появилось и пропало, а спешно накатывающее отчание, только усиливающееся из-за висящего под потолком форслока, осталось.

— Да ладно, эти ваши джедайские фокусы работают только на расстоянии вытянутой руки, — неожиданно пришёл на выручку Финн. — Если у тебя нет волшебного канала связи с Реном или Хаксом, то у тебя не было ни шанса, уж прости.

Не в бровь, а в глаз.

Вот уже несколько часов готовый сорваться с губ истерический смех заклокотал возле горла, и Рей пришлось приложить все усилия, чтобы выдавить из себя обиженное:

— Намерение я предугадать могу, а Хакс не особенно…

Дверь тюремного блока с шипением отворилась, и вслед за двумя штурмовиками вошёл Хакс. Бледное, почти бесцветное лицо ощерилось в неприятной улыбке, он всплеснул руками и, обведя пленников довольным взглядом, сосредоточился на Лее.

— Приветствую вас на борту «Ре…

— Где Роуз?

Уголки губ Хакса дрогнули, и он очень медленно обернулся к подскочившему Финну.

— FN-2187, твой апломб не сопоставим с твоей значимостью, — лениво отметил он. —Для Ордена, Сопротивления и вообще мира.

— Я задал простой…

— О, и ответ для тебя слишком труден! Если речь идёт о бессознательной девушке, то, насколько я понял, ей необходима медицинская помощь. А здесь, — Хакс широким жестом обвёл тюремный блок, — условия, увы, её потребностям не удовлетворяют. Посему она в медблоке. Я утолил твоё любопытство?

— Нет, чёрт возьми! По какому праву…

— Генерал Органа, — сложив руки за спиной и чуть повысив голос, снова обратился к Лее Хакс. — У вас принято говорить без разрешения старшего по званию?

— Нет, генерал Хакс, — негромко отозвалась Лея. — Финн молод и неопытен, прошу его простить.

Финн набрал воздуха, дабы разразиться громкой, злой тирадой, но под тяжёлым взглядом генерала пристыженно замолчал. Отвернулся и, стиснув кулаки, сел.

— И бездарен, ко всему прочему, — доверительно добавил Хакс. — Выгуливать лучше со шлейкой. — Поправил полы пальто и с хищной полуулыбкой на губах продолжил. — Добро пожаловать, генерал, на борт космической базы «Реван». Удобно расположились?

— Нары могли бы быть и помягче.

— Я говорил об этом инженерам не единожды, но «Реван» — старая база, здесь нет и половины тех удобств, какими мог похвастаться Старкиллер. Пришлось расчехлить кресла, отряхнуть от нафталина оборудование и прочистить систему залпового огня. Но! Гиперпривод, сами понимаете, я не смог удержаться.

— Признаю, ход красивый, — в тон ему ответила Лея. — Сами придумали?

— Учусь у лучших: по части нестандартных стратегических решений у нас магистр Рен главный, но уж коли он был занят, я взял на себя смелость вольно истолковать приказ «пленных не брать».

— Надо думать, Верховный лидер Сноук ваших стараний бы не оценил.

На дне водянисто-голубых глаз мелькнула ядовитая ярость, но Хакс быстро взял себя в руки.

— Он был скор на расправу. — Хакс отвесил в сторону Рей короткий поклон и снова улыбнулся. — И должен поблагодарить вас, юная леди, за то, что избавили Первый орден от тёмного гнёта. Он был стар и в последние годы утратил ясность мысли.

Что?

Рей почувствовала, как к ней обратились удивлённые взгляды По и Финна, и усилием воли заставила себя выпрямить спину. Нахмурилась, поняв, что в какую-то игру здесь играет не она, и твёрдым голосом попросила:

— В благодарность позвольте поговорить с Кайло Реном.

Хакс прищурился, словно почувствовавший лёгкую добычу хищник, и с наигранным сожалением вздохнул.

— Верховный лидер мёртв — да здравствует новый Верховный лидер! — продекламировал он. — У Верховного лидера Рена много дел, но я уверен, вас он навестит.

В тюремном блоке повисло обещание неясной угрозы, и на несколько коротких мгновений, что Хакс разглядывал Рей, та почти перестала дышать. Не Сила — банальная интуиция кричала о том, что за предвкушением Хакса не последует ничего хорошего, но спросить, предупредить было некого. Форслок облучал тюремный блок чужеродной, губительной энергией, и какой бы неуместной не была их связь всё это время, сейчас она оказалась бессильна против крохотной чёрной коробки.

— Я бы рекомендовал вам обустраиваться поудобней, генерал Органа, — словно сквозь сон услышала Рей и, моргнув, поняла, что Хакс уже отвернулся, и теперь всё его внимание было сосредоточено на Лее. — На дозаправку и ремонт уйдёт какое-то время, а потом нам предстоит не слишком длинный путь до пункта назначения.

— И какая же роль уготована нам?

— Вы не хуже меня знаете, что у Сопротивления не так уж много осталось. У него нет ни ресурсов, ни людей, но по-прежнему есть вы. Красивым бы для истории завершением было ваше публичное признание своей лояльности Первому ордену. — Хакс сам посмеялся над своей шуткой и отмахнулся. — Но я уважаю ваши принципы и верность правому делу. Потому… Эшафот тоже сойдёт.

— Что за война без трофеев, — кивнула Лея.

— Я знал, что вы меня поймёте. — Генерал преувеличенно вежливо поклонился и, бросив на Рей последний взгляд, в задумчивости нахмурил брови. — Вы воюете дольше, чем любой из нас, но как и вся старая гвардия теряетесь, когда нужно ответить на вопрос «зачем?». Согласитесь, Ваше Высочество, вам пора на покой.

— Как только буду готова уйти спокойно.

— Пара-тройка дней у вас есть. К тому же здесь недурной трехразовый тюремный паёк — на сытый желудок уходить с миром легче.

Хакс скривился, отбросив на несколько мгновений маску участливого дружелюбия, и стремительно вышел из камеры. Шаги в коридоре затихли, и в камере снова послышалось лишь мерное гудение форслока.

— Льстивый ублюдок, — тихо выплюнул По.

— Рей, Сноука убила ты?

Камеры видеонаблюдения глядели на них со всех сторон. Лея ждала ответа, где-то на том конце провода, Рей была уверена, навострил уши Хакс.

Понятия не имею, в какую игру ты меня втянул.

— Я.

В воздухе запахло тревогой и неотвратимой катастрофой, связь тоскливо оборвалась о поле форслока, и послание до Рена, конечно, не дошло.

Но твёрдое «Я» слышал весь мостик.

* * *

Когда Рен присоединился к Первому Ордену, Хакс носил звание коммандера, и был недоволен этим ровно настолько, насколько требовалось, чтобы днями и ночами просиживать над академическими книжками, корпеть над планами атак и едва ли не спать, стоя на мостике. Равноценные ум и амбиции гнали его вперёд, отцовская слава не давала расслабиться, а незыблемая вера в могущество старой Империи подстёгивала азарт.

«Моя судьба — править Галактикой», — так он сказал своему отцу после выпуска из Академии, и это не то воспоминание, которым бы он хотел поделиться, но Кайло плохо контролировал себя в приступе гнева, а уж что Хакс умел так же хорошо, как и толкать на мостике речь — это выводить из себя Рена. Один кричал, обвиняя во всех смертных грехах и в падении Империи его, его дядю и деда, второй безжалостно ворошил детские воспоминания и страхи, возрождал из пепла худосочного рыжего мальчишку и показывал, как могло бы быть. Во время обучения Кайло мало времени уделял телепатии: то был талант, доставшийся ему за просто так. Прочесть, выпытать, забрать — он мог всё это с оскорбительной лёгкостью. Он без особых усилий находил личное и бил наотмашь, просто потому что мог. Хакс отвечал проще: школа, Орден джедаев, Академия или экипаж корабля — неважно. Везде были люди, и те боялись, как боялись все, кто не понимал. Сноуку их конкуренция льстила, сами они считали друг друга досадными недоразумениями и ещё одним препятствием, которое нужно перешагнуть: поразительная взаимность для тех, кто ни разу не сошёлся во мнениях, и каким бы заранее провальным не казался их дуэт, это работало.

Это работало, когда они рушили одну базу Сопротивления за другой. Когда отлавливали по всей Галактике джедаев-самоучек. Когда казнили слишком отчаянных противников Империи и Первого ордена, когда гасили тут и там вспыхивающие восстания. Один был разящим мечом и разумом лихорадочным, пылким, второй — голосом разума сухого и прагматичного, как все те академические книжки, что в педантичном порядке покоились на полках в аскетично обставленной каюте.

Это стало работать хуже, когда на горизонте появилась Лея Органа, и перестало работать совсем, когда в их планы «…вмешалась веснушчатая мусорщица. Все эти разговоры о Силе, о Тьме, Свете, о нематериальной природе вполне себе материальных вещей выводят меня из себя. Самодовольные болваны со светящимися палками в руках, они все, поголовно, думают, будто держат мир в своих руках, будто вот она — истина, и только они, уроды, знают, как рождаются и умирают, как течёт время, кому подчиняться, а кому править. Убожества с иррациональной, пугающей мощью в дряхлых телах. То, что им досталось по рождению, я заработал потом и кровью…».

Хакс транслировал свои мысли не просто громко, он выкрикивал их в эфир. Сноук забавлялся так, как вообще мог забавляться едва теплящийся в иссохшей груди дух, а Кайло слушал и был как раз тем самым самодовольным ублюдком, что все свои мысли от рождения мог прятать глубоко в подкорке. Да, Сноук был той ещё рухлядью с пугающей мощью в поеденных язвой ладонях, но время шло, и Рен научился прятать свои мысли и от него — куда там было почувствовавшему власть Хаксу.

— Оставьте нас.

Мостик опустел за считанные секунды. Кайло дождался, пока за последним из энсинов закроется дверь и подошёл к стоящему на мостике генералу.

— Сноук не отдал бы тебе Орден, будь ты хоть в сотню раз его сильнее. Он бы ни одному из нас его не отдал: старый дурак думал, будто будет жить вечно. Вы с этим гонором рождаетесь, или вас этому учат, когда дают в руки меч?

— Так случается, когда мы впервые слышим ответ до того, как задали вопрос. — Хакс вздёрнул бровь, но с места не сдвинулся: с привычкой Рена вторгаться в личное пространство он был давно знаком. — Все ситхи думают, что будут жить вечно, но ещё ни один из них не умер своей смертью.

Губы Армитажа скривились в недоброй усмешке, он крепче стиснул затянутые в чёрные перчатки ладони и покосился на бывшего магистра.

— Девчонка соврала и даже не покраснела. Что ты ей пообещал? Жизнь? Свободу?

— Нет нужды платить за правду.

— О, да брось! Сноука на троне порубил ты. Девчонка шустрая, но я видел сотни твоих трупов. Как ты убиваешь, знаю, и рассказывать о том, что едва подружившаяся с мечом малолетка в одиночку порезала стражу и вырубила тебя, можешь кому угодно. Но не мне.

— Но тебе ведь и нужно рассказать это кому угодно, кроме себя. Совету, к примеру.

— Не думаешь же ты, что тобой недоволен только Совет.

— Нет, — усмехнулся Рен. — Я давно слышу ответ раньше, чем задам вопрос, а нас осталось куда меньше вас.

— Пытаешься угрожать?

— Угрожаешь ты. Я говорю, что тебя слышу.

— И?

Хакс делал вид, что смотрит на тяжёлые, грозовые облака под мостиком, на снующие туда-обратно грузовые шаттлы, здоровые дозаправщики и доверху нагруженные провизией торговые суда. В действительности же рассматривал в отражении лицо Рена. Стискивал кулаки за спиной, словно боялся, что вот сейчас электричество затрещит в воздухе, и алый луч распилит его пополам — болезненно, но бескровно, и ждал. До смешного очевидно пытался спрятать роящиеся на поверхности мысли о схваченных пленниках, о предстоящей казни, о том, что, если нужно, они задавят их количеством, о… Да, неплохо, много лучше, чем десять лет назад. До этого не добраться незаметно, но их на мостике только двое, а Хаксу плевать на триумф Империи, если он его не увидит. В поединке один на один он не продержится ни минуты, а значит и на насильственное вторжение вряд ли обидится.

Если нужно, мы задавим этих нелепых шаманов количеством. Мусорщица бесполезна, форслок…

Форслок.

Конечно.

Кайло склонил голову к плечу, Хакс прикрыл глаза.

— И ничего, Армитаж, — глухо отозвался Кайло. — На Катарре будет шторм, нам нужно закончить ремонт до того, как соберётся грозовой фронт.

— Так точно, Верховный лидер.

— И будьте осторожны, генерал Хакс. Ученик убивает учителя, но вопрос всегда в том, кто убьёт ученика.

К тому моменту, как на планете разразилась буря, последние работы были закончены, штат укомплектован, а «Реван» готов к прыжку. Хакс не сходил с мостика все шесть часов.