Константы далёкой Галактики (гет)

Тактус оциум — способность Силы, позволяющая видеть связь между всеми элементами Живой Силы. С помощью этой способности адепт мог отличить здоровую землю от больной, чистый воздух от отравленного. Наиболее способные адепты различали вредоносные вещества в еде и воде, чем не раз спасали себе жизнь. Используя тактус оциум, чувствительные к Силе могли оценить пригодность любой планеты к жизни и выбрать наиболее подходящую для терраформирования. За многие годы до того, как Люк Скайуокер привёл двадцать пять падаванов на Рен-Вар, планета была признана непригодной для жизни по меньшей мере сотню раз. Магистр и падаваны были первыми за сотню лет живыми существами, ступившими на поверхность Рен-Вара.

Рен-Вар, 34 ПБЯ

Отпечаток чужой ладони на запястье всё ещё горел красным, когда у себя за спиной Рей услышала шаги. Обычно Мегара передвигалась бесшумно, и скрип снега под ногами зайгеррианки означал, что это как раз тот самый момент, когда тайны и ложная стыдливость не просто неуместны, а будут восприняты магистром как несерьёзное отношение к делу. За непродолжительное знакомство Рей уяснила две вещи: Мегара располагала весьма специфическими представлениями о морали, долге и такте и не слишком трепетно относилась к святости Силы и непреложности написанных в кодексе законов. Однако стоило ей почуять пренебрежительное отношение к процессу обучения, как напускное безразличие менялось местами с едким отвращением. Так что отшутиться и замять очевидную неловкость представлялось мало подходящим вариантом.

Сглотнув тугой комок у самого горла, Рей попыталась избавиться от неудобного возбуждения, зацепила световой меч за поясное кольцо и повернулась к магистру лицом.

Вопреки ожиданиям, смотрела она скорее с любопытством, чем с недовольством.

Безропотно вытерпев ненавязчивое касание к открытому, почти беззащитному сразу после сеанса связи разуму, Рей с лёгким раздражением скривила губы и в защитном жесте скрестила руки на груди. Мегара ощупывала её сознание с профессиональной сухостью и скупым интересом, мелдинг походил на скучный, поверхностный медицинский осмотр, какие устраивал Платт раз в год, дабы убедиться, что купленные им рабы в случае чего сойдут за живой товар.

Отрешённо порадовавшись тому, что зайгерранку интересовала скорее природа связи, чем предмет разговора, Рей негромко вдохнула и, стоило магистру покинуть её лихорадочно пульсирующий мозг, устало сгорбилась.

— Приёмная Сената, — вдруг произнесла Мегара.

— Что? — не поняла Рей.

— То место, где вы с ним оказываетесь, когда пользуетесь узами, это приёмная Сената, — пояснила магистр и впервые за неделю улыбнулась. — Он пользовался системой комнат и лабиринта, когда учился телепатии.

Рей растерянно моргнула, озадаченная непривычно мягким выражением лица старой зайгеррианки, и та, видно, почувствовав смущение юной ученицы, взяла себя в руки. Черты лица приобрели прежнюю резкость, и Мегара кивком головы указала на рукоять.

— Ты собирала меч, когда пробудилась связь. Попробуй подвижную медитацию.

Ловко балансируя на скользких буграх, магистр направилась обратно к развалинам старого замка. Потеряв наставницу из виду, Рей обхватила замёрзшей ладонью будущий световой меч и провела большим пальцем по аккуратно спаянным сочленениям.

Потрескивающая Сила радостно согревала воздух вокруг. Тьма, словно огромный дикий кот, мурчала и виляла метафорическим хвостом. Искорка мрачного довольства, стрелой пронзившая тело в тот самый момент, как Кайло схватил её за запястье, разгорелась в пламя, и Рей вернулась к работе над мечом.

В этот день она впервые не заметила приход темноты на Рен-Варе.

* * *

Когда Мегара сказала, что они полетят на Рен-Вар, Рей до последнего надеялась, что это всего лишь неудачная шутка. Оговорка: в конце концов, зайгеррианка была стара и вполне могла перепутать две близ расположенные планеты. Однако оказалось, что магистр не просто в своём уме и памяти, но и ничуть не смущена царящей за бортом погодой. Рей же, спустившись по трапу «Сокола», охнула от жалящего холода, потёрла вмиг окоченевшие ладони и без всякого энтузиазма огляделась по сторонам.

Ослепительный белый с непривычки резал глаза. Всё, от трапа до самого горизонта, сверкало кристально-чистым белым. Даже бледно-голубое небо и два словно отлитых из серебра солнца на фоне поблёскивающего снега казались обесцвеченными. Припорошенные снегом развалины древнего храма, лёд под скрипучим льдом и километры снежной, злой пустыни — как бы Рей ни нравилось всё, что не было песком, холод в список её любимых погод определенно не входил.

Мегара вела её по непротоптанной тропинке, и когда они остановились возле подпаленных валунов, Рей вдруг поняла, куда они прибыли. Она видела это место в своих снах. В её видениях храм полыхал, на снегу лежали бездыханные тела убитых падаванов, а в одной из рухнувших хижин навсегда остался темноволосый мальчик с испуганными глазами.

Притормозившая возле одного из уцелевших зданий Мегара обернулась и коротко кивнула, подтверждая неозвученную догадку новой ученицы. Это был первый жест внимания, не считая скептически поднятой брови на Бакуре — если бы не их разговор с Леей, Рей бы и вовсе подумала, что зайгеррианка, чего доброго, немая: она не произнесла ни одного слова с тех самых пор, как они поднялись на борт фрахтовика. Люк тоже не был рад свалившейся на голову ученице, но его откровенное нежелание, почти агрессия по отношению к самой идее наставничества не шло ни в какое сравнение с подспудной пренебрежительностью Мегары.

Возможно, Рей зря переживала, и магистр всегда так выглядела. Как бы то ни было, недовольство Мегары в скором времени отошло на второй план: снег, повинуясь скупому движению когтистой руки, опал со стен древнего замка холодной водой, тяжёлые двери с грохотом распахнулись, и холод тут же перестал пугать.

Рей послушно двинулась вслед за новым учителем, и едва не расплакалась от счастья, когда посреди огромного, насквозь промёрзшего помещения, на месте сваленных в кучу досок от бывших столов и скамеек вдруг вспыхнул костёр. Она завороженно смотрела, как ловко магистр справляется с беспорядком вокруг: как шустро и тихо встают на свои места опрокинутые столы, стулья, книжные шкафы и прочая, словно понатасканная из разных мест мебель.; как с еле слышным звоном на каменные стены возвращаются металлические факелы, как с шипением вспыхивает в них огонь. Мегара едва ли сосредотачивалась на своих действиях: послушная Сила порхала по помещению подобно сотне маленьких, очень сильных рук.

В том, как зайгеррианка управлялась с дикой, первобытной мощью, не было ни капли натужной величавости или театральной выразительности. Она даже не разменивалась на, казалось бы, обязательные пасы руками, до того привычно небрежными, обыденными были её действия.

Рей клацнула зубами, закрыв изумлённо приоткрытый рот, и во все глаза уставилась на Мегару.

— Это потрясающе.

Зайгеррианка пожала плечами и с истинно кошачьей грацией села на только-только поднявшийся стул.

— Тебя же не восхищает моё умение ходить, а двигать предметы я научилась куда раньше, — без малейшего намёка на хвастовство отозвалась магистр. — Я частенько забываю пользоваться руками, а Бен Соло — задавать вопросы вслух. Сила становится инструментом в руках тех, кто был с ней рождён.

Рей заняла стул напротив и с любопытством подалась вперёд.

— Но почему Рен-Вар?

— Бестолковый вопрос, — с лёгким недовольством качнула головой Мегара, и Рей чуть отпрянула, услышав в голосе резкие, чуть брезгливые нотки, словно невежество сидящей напротив девушки претило ей на инстинктивном уровне. — Лея сказала, тебе нужен учитель.

Тонкое, длинное, наверняка необычайно гибкое туловище выпрямилось и прогнулось в пояснице. Если бы не испещрённое морщинами скуластое лицо, обладательницу настолько изящного тела можно было бы счесть молодой. Лёгкость, с которой она шла по скользкой тропинке, гордо расправленные плечи, провокационно обнажённые шея и щиколотки — ничто в ней не позволяло заподозрить, что возраст или глубокий минус за окоченевшими стенами её хоть сколько-нибудь тревожат. В раскосых глазах ярко-жёлтого цвета светилась прохладная неприязнь ко всему сущему, и Рей вдруг с тревогой вспомнила, как один из частенько обитавших на Джакку работорговцев схватил её за нижнюю челюсть, вынудил открыть рот и с оценивающей гримасой заядлого торгаша принялся разглядывать зубы. Самое страшное унижение в её жизни — в тот раз её спасла лишь жадность работорговца: Платт прекрасно понимал, что Рей за один только месяц приносит ему куда больше, чем предложенные пятьсот кредитов.

— Да, — невольно потупив взгляд, кивнула она.

— Зачем?

— Что?

— Зачем? — почти по слогам повторила вопрос зайгеррианка. — Это простой вопрос.

— Я…

Рей осеклась и растерянно моргнула.

— Я хочу понять, кто я.

— Ерунда. — Мегара пренебрежительно отмахнулась. — Пара сеансов медитации: азы, если не совсем дура, освоишь за неделю. Наставника за этим не ищут.

— Я хочу стать джедаем.

На лице зайгеррианки отразилась такая мука, что Рей сама себя укорила за неправильный ответ.

— Путь джедая — путь отречения и одиночества. Не разбрасывайся подобными словами, пока противишься самой их сути.

Рей неловко поёрзала на холодном стуле и сердито нахмурилась. Она знала, что Мегара задаст этот вопрос. Его задал Люк, его задавал всякий в жизни Рей, кто хоть в какой-нибудь мере претендовал на роль наставника. Перечень правильных на него ответов был подготовлен заранее, но теперь выходило, что годился он разве что для малопродуктивных дебатов с самой собой: стоило Рей мысленно проговорить любой из вариантов, и каждый последующий казался глупее предыдущего.

— Я хочу научиться, — брякнула она, едва ли подумав, и зачем-то добавила: — Всему.

В глазах зайгеррианки зажглась искорка любопытства.

— Ты трижды встретилась с Беном и все три раза осталась живой. Что-то ты всё-таки умеешь.

— Всё, что я умею…

Рей с опаской подобралась и в нерешительности прикусила губу. Должна ли она была ей рассказать? Что, если услышав, с кем её соединяют узы, Мегара откажется её учить? Что, если пожар здесь, вокруг этих самых стен всё ещё стоял перед её мысленным взором? Она произносила имя Бена, и в голосе не было злости — в нём вообще ничего не было, кроме скрипучей резкости, но вдруг случившееся здесь коснулось и её тоже?

— Твои тайны мне безразличны, — вдруг обронила зайгеррианка. — Мне не важны причины — мне важен итог.

Рей смерила магистра недоверчивым взглядом и, дабы чем-то занять руки, подковырнула засохшую мозоль на указательном пальце. Тонкая, розовая кожа под ороговевшим слоем была гладкой и очень чувствительной. Машинально потерев зажившую мозоль подушечкой большого пальца, Рей подняла взгляд и призналась:

— Я подсмотрела у него. В нашу первую встречу я запаниковала и… Я не знаю, почему решила, что смогу, — обреченно произнесла она. — Он хозяйничал у меня в голове, и я просто повторила. Зацепилась за него, и с тех пор…

— Узы, — догадалась Мегара и поднялась со стула.

— Да, я…

— Учитывая твою абсолютную невежественность, упрекать в неосторожности следует скорее его, — с оттенком недовольства перебила её зайгеррианка и, коротко хмыкнув, с возмутительной прагматичностью продолжила: — Ты хочешь пресечь связь?

Рей опешила, и Мегара недовольно закатила глаза.

— Узы — всего лишь продукт Силы. Они гаснут так же, как и любая способность, когда в ней нет необходимости. — Она остановилась возле покрытого инеем стола и провела кончиком пальца по ледяной корке. Внимательный взгляд скребком прошёлся от самой макушки Рей до обуви, и в простом, казалось бы, вопросе почудился подвох.

Всё внимание старой зайгеррианки обратилось к ней. Она приглядывалась, прислушивалась, принюхивалась: поворот головы и корпуса, прямой взгляд, лёгкое касание Силы к сознанию, не шедшее ни в какое сравнение с беспринципным тараном Кайло, но так или иначе ощутимое. Всё в поведении магистра кричало о неприкрытом, хищном интересе. Если Сноук пытал её напоказ, демонстративно, пытаясь добиться реакции от Рена, то здесь и сейчас она была единственной, кто интересовал Мегару.

Когда давление на разум усилилось, а терпение зайгеррианки подошло к концу, Рей развела плечи и вздёрнула подбородок.

— Нет. Но я хочу стать равной.

Только сказав это вслух, Рей услышала, как затихла, наконец, звенящая в помещении тишина. Мегара с подозрением прищурилась, потрескивающее пламя на короткое мгновение вспыхнуло ярче, а перед глазами мелькнуло видение этой самой огромной комнаты (столовой), какой она была, должно быть, лет десять назад: тяжёлые деревянные столы, скамейки и немногочисленные, замёрзшие падаваны. Они жались друг к другу, переговаривались еле слышно и стучали столовыми приборами о посуду. В морозном воздухе висел запах свежей выпечки и мясного бульона.

Яркое, почти осязаемое видение исчезло так же быстро, как и появилось. По губам Мегары скользнула тонкая улыбка, и она тут же отвернулась.

— Лучше, чем «понятия не имею, кто я» и «хочу быть джедаем». — Тяжёлые двери старого замка открылись и магистр, подняв ворот тонкой накидки, словно бы невзначай бросила: — Первое задание: не замёрзнуть. — Единственный уцелевший шкафчик в дальнем углу бывшей столовой распахнулся. — И второе: выбери рукоять для меча. Он тебе ещё понадобится.

Дверь за Мегарой закрылась с низким гулом, отрезав Рей от ледяной, сверкающей белым планеты. В глубине шкафчика обнаружилась куча разнообразного лома, среди которого угадывались предохранители, матрицы энергии, колпаки, магнитные кольца и те детали, которые могли послужить для починки рукояти. Забыв об инее, о потухшем вдруг костре, Рей подтащила к шкафу стул, вытащила из-за пояса мешочек со сломанным мечом и пенал с набором инструментов и аккуратно разложила всё перед собой.

Воровато оглядевшись вокруг себя, она достала отвёртку.

Далеко, на самом краю сознания послышался фантомный смешок, и она принялась за работу.

* * *

К ночи, когда завывания ветра за толстыми стенами стали громче, Рей отложила разобранную рукоять и потянулась. Вытащила из походной сумки бич-пакет и, быстро съев пресное содержимое, сконструировала себе скромный ночлег.

Желудок равнодушно заурчал, безропотно приняв еду, и, грезя о долгожданном сне, она устроилась на дырявой шкуре неизвестного животного.

Что такое голод, Рей узнала на Джакку. Становясь нестерпимым, он не давал заснуть. Страшные рези в желудке походили на удары тупого кинжала: она не сразу научилась откладывать еду про запас, и те несколько ночей, проведённых в муках и в мыслях хотя бы о какой-нибудь еде, запомнились ей надолго. С тех пор у неё появилась привычка есть быстро и таскать еду со стола. За последнее теперь приходилось мысленно бить себя по рукам, но выработанные инстинкты были выжжены на подкорке — Рей точно знала: случись что, впросак она больше не попадёт, а если и умрёт, то точно не от голода. От шального заряда бластера. По собственной глупости, на орбите какой-нибудь планеты в какой-нибудь гравитационно не стабильной зоне. Под лезвием светового меча. Не исключено, что своего собственного, потому что, видит Сила, она решительно не понимала, как заставить треснувший кристалл работать.

Шансов умереть быстро, нелепо и бесславно теперь стало в разы больше, но холод был новым врагом.

Влажная духота Джакку менялась местами с сухой жарой: Рей не знала, ни что такое дождь, ни что такое прохладный ветер. О снеге она слышала только из уст редких пришельцев, и в действительности никогда не рассчитывала оказаться на планете, сплошь покрытой снегом. Если честно, она вообще не задумывалась о том, что будет делать, если родители так никогда и не найдутся. Или, напротив, найдутся. Мысли стопорились на моменте счастливого воссоединения, а дальше никакого плана не было.

К суровым погодным условиям Рен-Вара она оказалась не готова, и если днём мороз доставлял лишь лёгкий дискомфорт (она постоянно находилась в движении и попросту не успевала замёрзнуть), то ночью планета превращалась в ад.

В первую ночь после прибытия ей всё же удалось заснуть: беспокойная неделя дала о себе знать, и её сморило прямо в бывшей столовой возле давно потухшего костра на символической, найденной в куче мусора дырявой шкуре. Проснулась она почти сразу: вероятно, попыталась перевернуться, но онемевшие ступни не слушались. Мёртвым грузом шлёпнулись о жёсткий пол, и Рей проснулась. Сняв сапоги, она уставилась на белые, как проклятый снег ступни и принялась судорожно растирать окоченевшие конечности. Когда чувствительность начала возвращаться, в ноги словно вбили с десяток ржавых гвоздей. Едва не взвыв от боли, Рей усилием воли поднялась и сделала несколько шагов. Ещё и ещё, пока боль не стала терпимой и в конце концов не прошла совсем.

Больше той ночью она не ложилась. Следующей просто не смогла уснуть, из-за холода позабыв и о еде, а на третий день вернулась Мегара. Оглядела её с ног до головы с явным недовольством, вывела на улицу, с извращённым удовольствием подставила лицо холодному солнцу и усадила напротив себя.

Тогда она впервые заговорила о контроле. Утомлённый мозг слушал, но не слышал, и когда голос магистра зазвучал в голове, Рей поняла, что сидит на снегу в одних лишь тонких штанах и не мёрзнет. Изумлённо распахнув глаза, она встретилась взглядом с ехидно усмехающейся Мегарой, и секундная заминка стоила ей ощущения комфортного тепла: кокон из Силы осыпался с поверхности кожи, и острые иглы мороза вновь яростно впились в плоть.

— Уяснила? — спросила тогда зайгеррианка.

— Да.

На самом деле, нет, но признаваться в этом не следовало. Попытавшись повторить этот трюк ночью, теперь уже под двумя шкурами, Рей потерпела сокрушительное поражение. Ещё через день едва не разнесла чудом уцелевшую десять лет назад столовую, а на пятые сутки в отчаянии потянулась к той части сознания, что цветом напоминала обсидиан, а температурой — тёплую жаровню. Желание выспаться и наконец согреться перевесило страх перед возможными последствиями. Она потянулась к тёмному, пульсирующему чёрным уголку, и Тьма отозвалась привычно, но с хищной ленцой и подспудным весельем, будто липкий страх хозяйки её забавлял. Тело окутало тёплое, невесомое одеяло, и Рей уснула раньше, чем проснулась совесть.

На следующий день Мегара выглядела необъяснимо довольной, и они начали заниматься медитацией. После двух дней неудач, о себе снова напомнила связь, Мегара разглядела в месте без пространства и времени приёмную Сената и посоветовала обратить внимание на подвижную медитацию.

К концу второй недели на Рен-Варе Рей похвасталась первым успешным сеансом, а ночью следующего дня, когда обожжённые руины Рен-Вара ожили, расплатилась за успех сполна.

* * *

Она провалилась в сон так же легко, как теперь каждое утро преодолевала расстояние от помещения бывшей столовой до импровизированных душа и туалета. Рано утром, когда страшные ночные морозы ещё держали планету в своём ледяном капкане, бежать почти два километра, чтобы провести необходимый утренний ритуал и справить нужду, было смерти подобно. Вперёд гнало только обещание тёплой воды: талый снег грелся под чутким надзором Мегары удивительно быстро, ощущение чистой воды на коже приносило долгожданное облегчение и позволяло хотя бы ненадолго снять с себя защитный полог Силы. Рей, не балованная таким количеством бесплатной воды, возможностью помыться не пренебрегала и радовалась скромному душу как ребёнок.

Но это утро отличалось от предыдущих.

Она помнила, как проснулась, едва в небе появился первый, розоватый намёк на рассвет. Рей открыла глаза, поерзала в коконе из уютных одеял и потёрлась носом о щекотную шерсть найденного в одном из выживших сундуков сюртука. Неохотно покинув тёплое гнёздышко, она потянулась, почесала помятую макушку и испуганно дёрнулась в сторону, в последний момент увернувшись от чужака, стремительно бегущего от окошка между столовой и кухней с подносом в руках.

Тот мчался к самому дальнему столику у стены, целые столы и скамейки занимали всё пространство столовой, сваленный как попало хлам чудесным образом испарился, в воздухе отчётливо висел запах молочной каши и свежего чая, а за столами сидели два десятка сонно галдящих людей. На раздаче стояла дородная умбаранка, и никто не обратил внимание на появившуюся посреди завтрака Рей.

Озадаченная очередным фокусом подсознания, она обернулась вокруг себя и вперилась взглядом в дальний столик. Узнавание прошило током. Шумно выдохнув, она машинально обогнула препятствия в виде кое-как сидящих падаванов и стремительно оказалась возле четырёх молодых учеников. Смутно знакомый чужак с подносом оказался тем самым зеленоглазым рыцарем на «Реване» — Малек — рядом с ним сидел незнакомый светловолосый юноша, а напротив — Руми и сонно трущий глаза Бен. В светлой падаванской робе он казался почти незнакомцем, но тёмную гриву волос, россыпь родинок и выдающиеся нос и уши не узнать было трудно.

— Напомните мне не соглашаться на спарринг с Алленом в следующий раз, — проворчал Малек и сделал огромный глоток быстро остывающего на холоде чая. — Я отбил себе всю задницу.

— Руи, — поморщилась Руми, и сходство этих двух вдруг стало совершенно очевидно.

— Что? Это правда. — Бросил взгляд на безмятежно улыбнувшегося светловолосого Аллена и обиженно припечатал: — Для пацифиста ты слишком крут.

— Не любить не значит не уметь, — отозвался тот.

— Ты же помнишь физиономию Арексона, — с тонкой улыбкой добавил Бен и, повозив ложкой в жидкой каше, отложил столовые приборы в сторону. — Он не сам себя бил.

— Когда я говорю, что терпеть не могу медитацию, я имею в виду, что не умею. Оттого и не люблю. Мог бы я дышать аммиачными парами…

Мимо стола шустро проскочил кто-то из падаванов, и Рей отвлеклась. Попыталась избежать столкновения, но острый локоть кудрявой девушки прошёл сквозь неё. Неловко отступив в сторону, Рей машинально схватилась за стол, но ладонь не нашла опоры. Пол ушёл из-под ног, и те несколько мгновений, что она летела ему навстречу, она была уверена, что сейчас провалится сквозь землю. Но, вопреки абсурдному страху, та оказалась твёрдой и более чем материальной. Оперевшись о руки, она подозрительно легко поднялась, повернулась к оставленному столику и никого за ним не обнаружила.

Только что полная людей, звуков и запахов столовая опустела. Мебель по-прежнему стояла на своих местах, а стены хранили тепло, так что, вероятно, на планете просто была либо глубокая ночь, либо совсем раннее утро. По привычке лавируя между скамеек, Рей добежала до тяжёлых дверей и попробовала дёрнуть за ручку. Пальцы предсказуемо прошли сквозь, и она, нерешительно коснувшись холодного металла ладонью, инстинктивно задержала дыхание. Рука прошла через дверь, а вслед за ней и всё тело.

Шагнув сквозь на первый взгляд непреодолимую преграду, Рей распахнула глаза и осмотрелась по сторонам.

Планету действительно накрыла ночь. На ясном, безоблачном небе поблёскивали звезды, с неба светили две холодные Луны, а откуда-то издалека, за едва различимыми в темноте снежными барханами доносились громкие голоса. Морозный воздух совсем не ощущался, сугроб под ногами, хоть и был глубоким, отчего-то не представлял никаких проблем. Прикинув расстояние, Рей сделала несколько первых шагов, и в следующее мгновение оказалась посреди залитой холодным солнечным светом снежной поляны.

— Выродок имперский. — Вздрогнув, Рей обернулась и обнаружила себя между двух юношей. Один из них был тем самым светловолосым Алленом, второго она видела впервые: высокий, но тонкий, с длинным, горбатым носом и злыми маленькими глазами. — Таких, как вы, нужно было расстреливать без суда.

— Фракс, заткнись! — прорычала Руми позади Рей, и ей пришлось отступить, дабы разглядеть всех, кто участвовал в ссоре. На заснеженной поляне столпились почти все падаваны Ордена, и хотя в воздухе ощутимо пахло дракой, разнять двух спорщиков никто не спешил.

— И не подумаю, — неприятно осклабился тот, кого назвали Фраксом, продолжая смотреть точно в глаза опасно сощурившемуся Аллену. — Расскажи нам, Солман, чем именно занимались твои родители, когда Республику давила тирания Палпатина и Вейдера? Сколько тёмных отродий они спасли? Кем была твоя мать? Кто ты сам? Может, ты отказываешься собирать меч, потому что знаешь, в какой цвет…

— Моих родителей убили выродки республиканские, а не имперские, — перебил его Солман и развернулся, чтобы уйти прочь. — Так что сделай себе одолжение, замолчи сейчас.

— Иначе что? Придушишь меня?

Удар пришёлся точно в тонкие, нервные губы. Глухой, неприятный треск прозвучал в абсолютной тишине.

— Аллен!..

Тот замахнулся второй раз, голос Руми потонул в скрипе снега и гудении Силы, а опешивший Фракс не успел увернуться. Костяшки Аллена окрасились в кроваво-красный цвет, он двигался быстрее, чем тот второй успевал соображать. Запястье хрустнуло в поистине стальном захвате, и Фракс упал на колени.

— Нет, Арексон, не придушу. Проснёшься однажды утром счастливым дебилом и больше не будешь беспокоиться ни об Империи, ни о Республике.

— Да что б ты сдох, — выдохнул Фракс и сплюнул на белый снег кровавую слюну.

— Когда-нибудь обязательно.

— Солман! — резкий голос Мегары как будто бы вернул на заснеженную поляну все прочие звуки. Рей, завороженная происходящим, обернулась к приближающей зайгеррианке и едва не отпрянула, такой яростью светилось скуластое лицо.

— Магистр, он не… — Руми кинулась к Мегаре, собираясь, должно быть, вступиться за друга, но её перехватил Руи. Схватил сестру за плечи и еле заметно качнул головой.

— Объяснись сейчас же, — проигнорировав младшую Малек, потребовала Мегара.

— Мне нечего добавить, магистр. — Аллен приосанился и отступил от стоящего на коленях Арексона.

Тот тут же подскочил и вытер рукавом туники кровь с подбородка.

— Две вахты подряд, — отрезала зайгеррианка. — И никакого костра.

Фракс громко фыркнул.

— Этот ситх найдёт, как согреться.

— Арексон, ты отстранён от испытаний на два года, — резко обернулась к нему Мегара, и когда тот в ужасе уставился на магистра, добавила: — И скажи спасибо, что я не заберу меч. Будь магистр Скайуокер тут, он бы так и сделал.

— Да плевать, — огрызнулся Фракс и, сгорбившись, двинулся в сторону каменных стен старого замка. Обида от, по его мнению, несоразмерного содеянному наказания поменялась местами с едким отвращением. Он бросил напоследок взгляд на обоих Малеков и ядовито улыбнулся, обнажив окрашенные кровью зубы. — Что? Без Соло не такие смелые?

Падаваны, негромко перешёптываясь, расступились, пропуская придерживающего сломанное запястье Арексона. Рей проследила за ним взглядом, опустила глаза на тёмные капли крови на примятом снегу и вдруг напоролась на внимательно смотрящего на неё Аллена. Обернулась, в надежде, что тот видит кого-то за её спиной, но позади неё никого не было. Отошла в сторону, но Солман проследил за ней взглядом, как удав следит за не слишком сообразительным и шустрым кроликом.

Ужас затопил Рей с головой. Нервно сглотнув, она разомкнула губы, дабы задать вопрос, но её выдернуло из видения так же внезапно, как она в него провалилась. Резко села в своём гнёздышке из сваленных в кучу шкур и старых покрывал, с тревогой огляделась вокруг, не видя ничего, кроме разнообразного хлама и поломанной мебели, и быстро поднялась. Накинула тёплую накидку, влезла в холодные с ночи сапоги и пулей вылетела из бывшей столовой.

Солнце только-только подкралось к горизонту. По не своей, чьей-то чужой памяти Рей добралась до места, на котором состоялась ссора, оглядела подпаленные валуны, некогда бывшие частью величественной крепости, и с замиранием сердца закрыла глаза.

Тонкие нити Силы опутывали Рен-Вар от северного до южного полюса. Мёртвая планета жила лишь за счёт подпитывающей её из самых недр Силы и хранила в своей земле, в толще промёрзшей почвы кровь погибших здесь юных адептов, эхо воспоминаний семерых выживших и отзвуки отгремевшей десять лет назад резни.

Когда Рей снова открыла глаза, перед внутренним взором всё ещё стоял тёмный, удивлённый взгляд Аллена Солмана. Всё как в тот раз, когда она впервые коснулась рукояти меча Энакина Скайуокера. Тогда была слякоть под ногами, холодный дождь, тьма и семь тёмных рыцарей. Тогда ей не пришло в голову, что, возможно, Кайло действительно видел её. Она получила подтверждение этому на борту «Ревана», когда воспоминания Рена стали её собственными.

Здесь и сейчас сомнений в том, что её заметили, не было. Она не помнила Солмана на «Реване», но была уверена: он стоял возле Хакса в транспортном доке, его предложил позвать старший Малек, когда впервые пришёл к ним в камеру.

Они были рыцарями Рен, и теперь Рей точно знала, почему они носили это имя.

Рен-Вар.

— Все рыцари, — негромко проговорила она, поднимая взгляд на подкравшуюся к ней Мегару, — были падаванами Люка.

Зайгеррианка молча кивнула.

— И вы привели меня сюда, потому что… Почему?

Мегара глубоко вздохнула и сложила руки за спиной. Сделала несколько шагов по пушистому снегу, с тоской человека, на долю которого пришлось слишком мало хорошего, посмотрела вдаль и сейчас, с поникшими плечами, скорбной складкой вокруг рта и поблёскивающими глазами впервые выглядела на свой возраст. Ей было много больше лет, чем обычно отводилось представителям её расы. Причины, вероятно, стоило искать в Силе: старуха Шакти рассказывала Рей сотни историй про адептов, которые переживали своих ровесников на несколько десятков лет за счёт одной лишь Силы. Самому старому, с её слов, было около двухсот пятидесяти, когда он умер. Рей не верила, но теперь, смотря на женщину перед собой, готова была увериться в вещах куда более странных.

— Потому что ты не поймёшь, не увидев, — отозвалась Мегара. — Руи и Руми Малек — светлые по рождению. Аллен Солман — адепт тёмной стороны. Из вставших на сторону Бена было ещё двое светлых и одна тёмная. Они, как и остальные восемнадцать человек, думали, что Бен убил Люка в ту ночь, но всё равно пошли вслед за ним. Подняли мечи против своих товарищей и вместе с ним убили всех.

Мегара приблизилась к ней ещё на один шаг, и Рей едва подавила в себе желание отступить.

— Ты сказала, что хочешь стать равной ему. Человеку, за которым пошли, не взирая на хладнокровное убийство и занимаемую им сторону. — Жёлтые глаза зайгеррианки вспыхнули тёмным пламенем, и она склонила голову к плечу. — Как думаешь, почему?

Рей озадаченно моргнула и всё-таки отступила на шаг назад.

— Он тёмный адепт и мог…

Искренний смех магистра заставил её замолчать. Мегара смеялась, запрокинув голову, и когда на глазах выступили слёзы, она снисходительно покачала головой и отошла, перестав угрожающе нависать над новой ученицей.

— Бен порождение Света. Он выбрал Тьму.

— Но Кайло Рен…

— Кайло Рен и есть Бен Соло, — отрезала Мегара. — Так что вот тебе третье задание: ответь мне, чьё порождение ты?

Снег под ногами магистра не скрипнул, когда она решительно направилась к покинутой Рей столовой. Тёмный монстр в глубине сознания утробно рычал и окутывал тело тёплым пологом из горячего, сухого воздуха.

Желание свернуть шеи пилотам — плод твоей Силы.

Теперь эти слова звучали иначе.