Гарри Поттер и новая семья. Третий курс (джен)

 6 августа 1993 года

— Мистер Олсен? — стоявший на пороге мужчина с внешностью «правильного полицейского» из старых голливудских фильмов дотронулся рукой до шляпы. — Джон Долиш, заместитель старшего аврора. Несколько минут назад здесь было зафиксировано применение заклинания Ступефай, а так как дом под особым контролем, мы... О, директор Дамблдор, вы уже тут? — слегка разочарованно произнес он.

— Добрый день, Джон, — поздоровался с аврором Дамблдор. — Вы же не думали, что я оставлю своих подопечных без присмотра? Я пришел сразу, как только получил сигнал. И, признаться, я несколько разочарован тем, что вы прибыли спустя... — он демонстративно вытащил из кармана часы, — двенадцать с половиной минут после происшествия.

— Я аппарировал сюда сразу, как только получил приказ, — недовольно ответил Долиш.

— Конечно, конечно, — усмехнулся Дамблдор. — И я не сомневаюсь, что приказ вы получили сразу, как только Амелия Боунс велела Скримджеру выяснить, что здесь произошло. А Амелия сделала это немедленно после того, как милая Мафальда сообщила ей о сработавшем в этом доме «Надзоре».

— Именно так и работает система, — ледяным тоном произнес Долиш. — Но это к делу не относится. Что здесь произошло, мистер Олсен?

— Это моя вина, — вылезла вперед Элин. — Мы с Гарри загорали на пляже, я услышала топот за спиной, испугалась, ну и... В общем, тот ежик оказался очень качественно парализован. Но надеюсь, у него не будет к нам претензий. Как только он очнется, мы обязательно напоим его молоком.

— Так и запишем, случайное колдовство, — кивнул Долиш. — Не могу вас винить, учитывая обстоятельства...

— Скажите, а нельзя как-то отменить эти предупреждения? — Элин захлопала ресницами, изо всех сил стараясь придать своему лицу максимально невинное выражение.

— Сложный вопрос... — аврор надолго задумался. — Я пытаюсь вспомнить регламент, но пока ничего подходящего... Разве что параграф о случайных выбросах, но это ведь был не выброс, так что... Вам следовало сначала оценить ситуацию, а затем, если бы опасность была настоящей, позвать на помощь, а не хвататься за палочку.

— Если бы опасность была настоящей, помощь подоспела бы как раз вовремя, чтобы забрать наши трупы, — не выдержал Гарри.

— Узнаю вашу школу, — Долиш недовольно глянул на Дамблдора. — Что ж, мистер Олсен, в следующий раз будьте внимательнее. После второго нарушения будет поставлен вопрос о вашем исключении из школы. Честь имею!

Резко развернувшись на каблуках, он сошел с крыльца и через секунду аппарировал.

— Ну вот кто тебя просил лезть, — недовольно пробурчала Элин. — Если бы я с ним поговорила, глядишь, минут через пять он и вспомнил бы подходящий пункт.

— У нас нет этих пяти минут, — ответил Гарри. — Забыла, кто у нас в гостях?

Элин ойкнула и бросилась на кухню.

* * *

— Вот, держите, — Элин поставила перед Сириусом полную тарелку. — Героически спасенный от пригорания фирменный омлет имени меня, с перцем, беконом, луком, помидорами и чесноком. Надеюсь, целоваться вы в ближайшие часы не планируете?

— М-м-м, как же я соскучился по нормальной еде... — Сириус неловко зажал в руке вилку и принялся поглощать содержимое тарелки. — Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, девочка.

— Ну-ну, Сириус, не преувеличивай, — усмехнулся в бороду Дамблдор. — Я уверен, что даже без вмешательства сестры Гарри не стал бы тебя убивать. Он ведь не убийца...

Директор бросил быстрый взгляд на Гарри, который настороженно смотрел на Сириуса, машинально поглаживая при этом висящую на поясе палочку. Ему все еще было сложно смириться с мыслью, что человек, которого он десять минут назад всерьез хотел прикончить, оказался невиновен.

— Все нормально, Гарри, — произнес Сириус, заметив его движение. — Я сам виноват, мне надо было тебе сперва написать и все объяснить... Но я хотел тебя поскорее увидеть и не подумал, что ты меня узнаешь. А ты молодец, засек меня, не испугался, сразу сообразил, что нужно делать. Джеймс бы тобой гордился! Только на будущее имей в виду, что Ступефай плохо действует на анимагов. Используй в таких случаях Петрификус, он хоть и медленнее, зато надежнее.

— Если вы не предавали моих родителей, то как Том Риддл нашел их дом? — спросил Гарри, пропустив похвалу мимо ушей.

— Их предал Петтигрю! — Сириус возмущенно взмахнул вилкой. — Джеймс хотел сделать хранителем тайны меня, но я-то все время в драку лез, и если бы меня убили, хранителями стали бы все, кто бывал в их доме. А мы тогда уже знали, что среди наших знакомых есть предатель... Правда, я думал, что это Римус, он же... ну, не важно. Вот я и уговорил Джеймса, чтобы он сделал Питера хранителем тайны вместо меня. Пожиратели бы охотились за мной, а Питер спрятался бы в надежном месте. Кто ж знал... В тот вечер я зашел к нему в убежище, но никого не застал. Мне показалось это странным, Питер должен был безвылазно находиться дома. Следов борьбы не было, я на всякий случай решил съездить в Годрикову лощину, но когда приехал, все уже было кончено. Мне, конечно, надо было сразу связаться с друзьями и все объяснить, но когда я увидел тела Джеймса и Лили, во мне словно что-то оборвалось. Никаких мыслей не осталось, кроме желания отомстить. Хагрид стоял там с тобой на руках, я отдал ему свой мотоцикл и бросился искать Питера.

— Мистер Блэк... — начал Гарри.

— Зови меня Сириус, — прервал тот. — Когда меня называют мистером, я начинаю чувствовать себя стариком.

— Эм-м-м... Сириус, твои слова можно как-то проверить? — спросил Гарри. — Не пойми меня неправильно, но история звучит не очень правдоподобно. Петтигрю ведь мертв, он не может оправдаться.

— О, вот тут ты ошибаешься, мой мальчик, — Дамблдор отставил чашку с чаем и потянулся к стоящей возле него вазочке с шоколадками. — Питер Петтигрю не погиб, но искусно инсценировал свою смерть. Скорее всего, он был в Годриковой лощине, когда Том был повержен, и, увидев, что его хозяин исчез, сразу понял, что его будут искать не только бывшие друзья, которых он предал, но и пожиратели смерти, которые обвинят его в гибели господина. Питер попался на глаза Сириусу в людном месте, во всеуслышание обвинил его в предательстве и устроил взрыв с многочисленными жертвами, оставив в воронке свой отрезанный палец.

— Но почему ты не рассказал об этом на суде? — спросила Элин.

— Так меня же не судили, — ответил Сириус. — Авроры наскоро опросили свидетелей, влили в меня веритасерум и спросили, считаю ли я себя виновным. А я и правда считал себя виноватым в том, что уговорил Джеймса довериться Петтигрю... Ответил «да» и ночевал уже в Азкабане.

— Не поняла, — Элин удивленно посмотрела на Дамблдора, — разве так можно? Даже самым отпетым преступникам дают возможность оправдаться. Я специально уточнила после наших с вами... э-э-э... небольших юридических разногласий.

— Сейчас да, — кивнул Дамблдор. — Но тогда еще действовали «Законы Крауча», по которым пожирателей, пойманных на месте преступления, судили в упрощенном порядке. О, и не смотрите на меня таким взглядом, мисс Олсен. Я прекрасно знаю, что вы хотите мне сказать, но потерпите, пожалуйста, пока не узнаете все обстоятельства.

— Жду не дождусь, — проворчала Элин. — А почему тогда вы сами не выступили в защиту Сириуса?

— Боюсь, вы преувеличиваете мои способности, мисс Олсен, — усмехнулся Дамблдор. — Я ведь далеко не всеведущ, к сожалению. Как и все, я считал Сириуса предателем, а Питера — погибшим героем, и лишь недавние события, произошедшие в школе, открыли мне глаза.

* * *

— Вы, конечно, думали, что после той истории с Рональдом я ничего не предпринимал, — рассказывал Дамблдор. — Разумеется, это не так. Я сразу же начал искать дневник, просто не афишировал это, не желая спугнуть его нового владельца. Первым делом я начал поиски в башне Гриффиндора, полагая, что кто-то из учеников случайно увидел в камине несгораемую тетрадь и вытащил ее. Но, как вы теперь знаете, дневника там не было. Поиски в остальных факультетах тоже не дали результата, так же как и поголовная проверка всех учеников — ни у кого не было следов присосавшегося духа.

— Нарглы видны, только когда едят, — усмехнулась Элин.

— Именно! — воскликнул Дамблдор. — Том ведь прекрасно знал, что его будут искать, и не рискнул повторить тот же трюк, что с Рональдом. И самой большой моей ошибкой было то, что после проверки учеников я сосредоточился на поисках Тайной комнаты. Это заняло немало времени, школу обыскали очень тщательно, но, увы, безуспешно. Тогда я вернулся к тому, с чего начал, и снова проверил гриффиндорскую башню на предмет того, не проник ли в нее кто-то посторонний. Я думал, что, может быть, дневник вынесли из школы... И вот тут-то мне, наконец, повезло. Посторонних в башне не было, но можете себе представить мое удивление, когда я понял, что в ней живет на одного человека больше, чем нужно. Лишним постояльцем оказалась ручная крыса Рональда...

— Короста! — воскликнул Гарри. — У нее же нет одного пальца на лапе... Это и был Петтигрю?

— Браво! — воскликнул Дамблдор. — Вот что значит свободный от стереотипов ум! Питер был гриффиндорцем, то есть с точки зрения Хогвартса — не «посторонним», а анимагия — настолько редкое искусство, что о ней я подумал в самую последнюю очередь. Вы знаете, как можно обнаружить анимага?

Гарри и Элин покачали головами. Сириус засмеялся.

— На самом деле очень легко! — заявил он. — Надо направить на него палочку и произнести простое заклинание: «Анималис маги ревелио». Оно возвращает анимагу человеческий облик и на время блокирует возможность обращения.

— Лучший способ избавиться от тараканов — натереть им лапки скипидаром? — понял Гарри.

— Именно так, — кивнул Дамблдор. — Анимагия — слишком редкий дар, и большая часть магических средств обнаружения на них не действует. Даже мне с моими... хм, весьма широкими возможностями не удалось отыскать готовое заклинание, которое выявляло бы анимага так, чтобы сам анимаг этого не заметил. Пришлось конструировать его с нуля... — он улыбнулся, увидев, каким огнем загорелись при этих словах глаза Элин. — Но как только я увидел, кем именно является крыса Уизли, все сразу встало на свои места.

Именно Петтигрю, увидев, как Рон избавился от дневника, вытащил его из камина и передал тому, о ком я пока не знал. И конечно, если бы я просто схватил Питера, это ничего не дало бы, новый хозяин дневника уже успел позаботиться о его безопасности. К тому же разбуженный василиск, выйдя из-под контроля, мог вырваться на свободу и начать убивать всех подряд. А я уже тогда понял, что убийство учеников в планы Тома отнюдь не входит, иначе жертв было бы намного больше. Надпись на стене была нужна, чтобы открыть комнату, но и Колин Криви, и девочки попали под удар вопреки воле хозяина. Даже кошка, скорее всего, просто почуяла, что кто-то пишет на стене, и пошла ловить нарушителя дисциплины.

Поэтому я оставил Питера на свободе и стал ждать, пока Том не проявит себя. Но конечно, я не мог допустить, чтобы невиновный продолжал сходить с ума в Азкабане, пока я на свободе занимаюсь своими делами. К счастью, лорд Малфой любезно позаботился о том, чтобы у меня нашлось свободное время для исправления ошибки. Воспользовавшись своей должностью, я навестил Сириуса в тюрьме и убедился, что он принял меры для того, чтобы сохранить свой разум.

— Дементоры не замечают животных, — пояснил Сириус. — Я пытался обернуться, но в Азкабане это оказалось невозможно. И тогда я вспомнил старый трюк, о котором прочитал еще в школе, отыскивая способ помочь... эм-м-м... ну, не суть важно. Это называлось «призыв зверя» — человек, способный к обращению в животное, разделял свое сознание и прятал человеческую сущность за звериной. Получилось не сразу, но в конце концов я все же смог вызвать Бродягу и приказал ему охранять себя. В таком состоянии я провел почти двенадцать лет, пока Дамблдор не пришел ко мне и не сказал, что верит в мою невиновность. Он дал мне камень силы, и я начал оживать. Ну а потом меня навестил министр, я увидел у него в кармане газету, а там на первой странице... Все это время я жил только потому, что в глубине души надеялся когда-нибудь выйти из Азкабана и отомстить! Можешь себе представить, что я почуствовал, когда понял, что Питер живет с тобой в одной спальне?!

— Не совсем так, — поправил Гарри. — Рон учится на Гриффиндоре, а я на Пуффендуе.

— На факультете растяп? — удивился Сириус.

— Но-но-но! — грозно произнесла Элин. — Я за родной факультет пасть порву и моргала выколю!

— Она может, — меланхолично заметил Гарри.

— О да, — усмехнулся Дамблдор. — Мисс Олсен весьма активно защищает своих друзей.

— Не, ну если так, то я ж не говорю... — смущенный Сириус уткнулся в тарелку. — Раз уж Гарри на него поступил... Всяко лучше, чем Слизерин! — нашелся он.

* * *

— Так что теперь? — спросил, наконец, Гарри. — Дневник уничтожен, Питера можно арестовывать?

— Не все так просто, — покачал головой Дамблдор. — Сириуса осудили по Закону Крауча и отменить его приговор невозможно... И снова повторю, мисс Олсен, не смотрите на меня таким взглядом, пока не узнаете всю историю.

— Если есть такой закон, его можно и нужно изменить, — ответила Элин.

— Да, конечно, — кивнул Дамблдор. — Визенгамот очень не любит отменять законы, но вся эта история — достаточно серьезный повод, и если привести в суд живого и невредимого Питера... О да, тогда-то они зашевелятся, не сомневайтесь. И я бы непременно так и поступил, если бы не второе дело... А там-то жертва гарантированно мертва. Да еще и таким образом...

— Не надо при детях, — предостерегающе поднял руку Сириус.

— Надо, — спокойно сказал Гарри. — Если ты хочешь, чтобы мы тебе доверяли, расскажи все сам.

Сириус вздохнул.

— Эта сволочь, Зед Мэйнард... Он делал ужасные вещи с заключенными, — с трудом произнес он. — В ночь моего побега он ко мне пришел... Мне повезло, что я уже yспел накопить сил для того, чтобы обернуться и разорвать веревки. Ну и перестарался немного... Не хочу вам рассказывать, но поверьте, он получил по заслугам.

— Ужасные вещи? Он что, насиловал заключенных? — спросила Элин. — Тогда я тебя не виню. Если бы со мной попытались такое проделать, я бы насильнику яйца оторвала.

Блэк закашлялся, поперхнувшись беконом.

— Вы что, правда... — удивился Гарри.

— И ничуть об этом не жалею! — Сириус с вызовом посмотрел на Дамблдора. — Мейнард не просто издевался над заключенными, он специально выбирал тех, кто еще сохранил разум! Те, кто сошел с ума и не мог осознать, что с ними делают, его не возбуждали. И парализующие заклинания никогда не использовал, потому что они притупляют чувствительность и не дают почувствовать боль...

Гарри хотел спросить, откуда Сириус про это знает, но вовремя прикусил язык, поняв, что об этом он своего крестного не спросит никогда в жизни.

— Не берусь тебя осуждать, Сириус, — спокойно сказал Дамблдор. — Я никогда не был в твоем положении и, даст Мерлин, никогда не буду. Но факт есть факт, даже предъявив живого Питера Петтигрю и сняв с себя обвинения в предательстве, ты все равно окажешься под судом за убийство Зеда Мэйнарда.

— Самооборона... — начала было Элин.

— Это будет дело об убийстве, — прервал ее Дамблдор, — поэтому Сириус до суда все равно будет сидеть в Азкабане, под надзором друзей покойного господина Мейнарда. Как вы думаете, мисс Олсен, много ли у него будет шансов на то, чтобы дожить до первого заседания?

Элин не нашла, что возразить.

— Я уверен, что рано или поздно мы найдем способ оправдать тебя, Сириус, — продолжал Дамблдор. — Но на это потребуется время, и немедленный арест Петтигрю не изменит твое положение, тебе все равно придется скрываться. Поэтому я хочу оставить его на свободе.

— Что?! — хором воскликнули все трое.

— Это может показаться странным, — кивнул Дамблдор, — но иметь раскрытого шпиона в собственном лагере очень удобно. Том ведь наверняка предпримет другие попытки возродиться и наверняка воспользуется помощью своего слуги. А мы будем очень внимательно за ним следить...

— Он убил Джеймса и Лили, и вы предлагаете оставить его безнаказанным?! — Сириус стукнул кулаком по столу. — Я двенадцать лет жил одной мыслью о том, что когда-нибудь смогу отомстить!

— Разумеется, он понесет наказание, — спокойно ответил Дамблдор. — Но, может быть, ты подождешь с местью еще немного?

— Предлагаете сидеть тут и просто ждать? — недовольно спросил Сириус.

— Тебе нужно отдохнуть и набраться сил, — ответил Дамблдор. — Если Том вернется, такой боец, как ты, нам очень понадобится. Но пока что Англия для тебя слишком опасна, тебе нужно скрыться где-нибудь подальше. Нужно найти такое место, где ты мог бы сойти за местного или за туриста, но где тебя никто не узнает, а магловская и магическая полиция не особенно стараются искать иностранных преступников.

— Как насчет Рио-де-Жанейро? — предложила Элин. — Теплое море, множество туристов, красотки в бикини...

— Звучит соблазнительно, — ответил Сириус, — но как я туда попаду? Международные порталы наверняка под контролем.

— О, это как раз не проблема, — усмехнулся Дамблдор. — Хагрид недавно отыскал в лесу стаю гиппогрифов,⁽¹⁾ думаю, он согласится одолжить мне одного из них. На закате мы аппарируем в Хогсмид и ты отправишься в путь. Ну а пока тебе стоит поспать, чтобы набраться сил перед ночным полетом.

— Я не устал... — начал было Сириус, но не договорив, широко зевнул. — Ну может чуть-чу-у-у-аххх-уть. Я так хотел пог-а-а-агрх... поговорить с Гарри... Рассказать о Джеймсе и Лили, ра-а-а-асспросить про его жизнь...

Последние слова он договаривал, уже укладываясь на диван.

— Вот и отлично, — Дамблдор не отрывал взгляд от Сириуса, пока тот не закрыл глаза и не захрапел. — Мне надо будет немного поколдовать, а это лучше делать, пока человек спит.

* * *

— Я, конечно, не мастер медицины, но, по-моему, неплохо получилось, — довольно произнес Дамблдор. — Сириус крепче обычных людей, но ему предстоит долгий путь, а двенадцать лет в Азкабане не прошли даром.

Он убрал палочку и еще раз полюбовался на результат своей работы, который был заметен даже без магического зрения. Дыхание Сириуса выровнялось, лицо чуть порозовело, а морщины стали чуть менее глубокими. До идеала было еще далеко, но для предстоящего испытания сил должно было хватить.

— Сэр, если вы закончили, то может быть, мы сможем поговорить? — необычно тихо спросила директора Элин.

— Почему бы и нет? — ответил Дамблдор. — Если вы считаете, что готовы продолжить наш предыдущий разговор...

— Думаю, что готова, — Элин глубоко вздохнула. — Я должна попросить прощения за то, что думала о вас хуже, чем вы есть.

— Именно за это? — поднял брови директор. — Не за то, что сказали, а за то, что подумали?

— Это была первопричина, — кивнула Элин. — Я думала, что вам плевать на друзей... Мне следовало понять, что это не так, и если вы что-то делаете... или не делаете... этому, скорее всего, есть разумное объяснение... более разумное, чем простое обвинение вас во всех грехах.

— И что же заставило вас изменить свою точку зрения? — спросил Дамблдор.

— Хагрид, — ответила Элин. — Он рассказал нам, что вы сразу после нашего разговора пошли к нему просить прощения за свои ошибки, и я поняла, что вам не все равно. Возможно, время от времени вы ошибаетесь, и цена ваших ошибок очень велика. Но вы все-таки помните, что играете не пешками, а живыми людьми.

— То есть вы больше не обвиняете меня в том, что вам пришлось пережить, когда василиск напал на вашу подругу? — уточнил Дамблдор.

— Вы ошиблись, позволив Питеру взять дневник и не сумев найти его сразу, — Элин пожала плечами. — Но и я ошиблась, когда уговорила Гермиону не вмешиваться в события. Если бы мы не отказались от поисков, она бы намного раньше догадалась, где нужно искать Тайную комнату... — она задумалась. — Хотя то, что он напал именно на нее и Дафну, все еще кажется мне слишком странным совпадением.

— Это не совпадение, — ответил Дамблдор. — Если я правильно понял суть ритуала, который готовил Том, он постепенно вводил сознание василиска в резонанс с сознанием мисс Паркинсон. Отчасти поэтому ее поведение стало несколько... гм, несдержанным. И даже после того, как девушка по определенным причинам стала неподходящей кандидатурой, эта связь все еще сохранялась и влияла не только на нее, но и на василиска тоже. А, как вы знаете, мисс Паркинсон испытывала весьма глубокую неприязнь к мисс Гринграсс.

— Вы думаете, что Панси натравила василиска на Дафну? — спросила Элин.

— Неосознанно, разумеется, — кивнул Дамблдор. — Она просто обратила внимание, что на трибунах не было мистера Малфоя и мисс Гринграсс, вообразила, что они проводят время вместе, и в приступе ревности пожелала, чтобы с ними что-то произошло.

— Но почему вы сразу об этом не сказали? — подал голос молчавший до того Гарри.

— А разве это помогло бы? — усмехнулся Дамблдор. — Вы пришли ко мне, чтобы обвинять, а не выслушивать оправдания, вот я и дал вам выговориться.

— Так же, как дали выговориться тогда, в хижине Хагрида? — спросила Элин. — Вы ведь легко могли заткнуть мне рот, если бы захотели, но...

— Но? — продолжал улыбаться Дамблдор.

— Но не заткнули, — кивнула Элин. — И я даже понимаю, почему. Совершать ошибки — это ведь тоже часть нашей учебы, верно?

— Не только совершать их, но и осознавать, — кивнул Дамблдор. — И понимать последствия своих поступков.

— Ну да, — кивнула Элин. — Но из-за того, что вы дали мне ошибиться, пострадал Хагрид, — она сделала паузу, — и на этом месте я поняла, что повторяю ту же самую ошибку, снова обвиняя вас в равнодушии.

— Ну вот видите, — Дамблдор уже откровенно веселился, — выходит, урок не прошел для вас даром, мисс Олсен. И к какому же выводу вы пришли в итоге?

— Вы думали, что легко исправите последствия? — спросила Элин. — Хагрида должен был встретить адвокат, который объяснил бы ему все, что нужно?

— Именно так, — кивнул Дамблдор. — На выдвижение обвинений нужно время, и первую ночь Хагрид должен был провести не в Азкабане, а в камере для свидетелей. Утром к нему пришел бы адвокат... — директор вздохнул. — К сожалению, когда привели Хагрида, там ошивался этот Гудман... Мерзкий сутяга, вечно сидящий рядом с аврорами в ожидании, когда те поймают очередного мелкого преступника, которому он сможет предложить свои услуги. Он сразу же вцепился в Хагрида, как клещ, а Рубеус при всех своих многочисленных достоинствах плохо разбирается в юридических вопросах. Когда нанятый мною Клавдий Огден попытался с ним встретиться, было поздно. Сол Гудман уже успел заключить договор с Хагридом, и, конечно, позаботился о том, чтобы оградить жертву от конкурентов.

К счастью, цели Гудмана совпадали с моими. Я хотел оттянуть суд над Хагридом до тех пор, пока все не закончится и не станет ясна его невиновность. Ну а Гудман затягивал дело, надеясь вытянуть из Хагрида побольше денег. Когда Хагрида выпустили, он был очень недоволен... Н-да... В любом случае, мисс Олсен, я рад, что это небольшое недоразумение, наконец, разрешилось.

— А почему вы с самого начала не рассказали нам о Тайной комнате? — спросил молчавший до того Гарри. — Если бы мы узнали обо всем сразу после Хэллоуина...

— ...то вы бы никогда не нашли Тайную комнату, — закончил Дамблдор. — Вы бы узнали лишь то, что знал я, и не стали искать дальше. Да, Гарри, это тоже часть твоей учебы.

— Также, как и ваш запрет навещать меня, пока я жил у Дурслей? — не унимался Гарри.

— А вот это уже несправедливо, — Дамблдор стал необычайно серьезен. — Я отдал тебя родственникам по необходимости, Гарри, но я вовсе не хотел, чтобы ты рос в полной изоляции, не зная любви и не видя ни одного неравнодушного к тебе человека. Даже если не брать в расчет чисто человеческие чувства, десять лет в таких условиях легко могли бы отравить твою душу, как это произошло в свое время с Томом. Я не желал для тебя такой судьбы, поверь мне... Я хотел тебя навестить через полгода после гибели твоих родителей. Тогда как раз поймали самых преданных сторонников Тома, все остальные или бежали, или усиленно притворялись невинными овечками...

Дамблдор надолго замолчал, думая о чем-то своем.

— Сейчас я вам кое-что покажу, — решился, наконец, он.

Он засунул руку в карман и достал оттуда носовой платок, футляр от очков, карамельку, пару перчаток, золотые часы и живую мышь, которая тут же шустро юркнула обратно. Наконец, на свет появилась черная гладко отполированная каменная чаша, при виде которой у Гарри и Элин пробежали мурашки по коже. Казалось, что от одного ее появления в комнате стало на несколько градусов холоднее.

— Это омут памяти? — спросил Гарри. — Я видел рисунок в книге... Правда, там он был больше и, кажется, не такого цвета.

— О, так вы уже начали изучать ментальную магию? — обрадовался Дамблдор.

— Сразу после встречи с Локхартом, — кивнул Гарри. — Профессор Снейп сказал нам, что легко мог бы с ним справиться, и мы решили, что это умение нам пригодится.

— Правда, дальше чтения мы пока не продвинулись, — грустно заметила Элин. — Практиковаться без учителя у нас не получается, мы же не можем понять, насколько успешно нам удается защищать разум, пока в него никто не пытается вторгнуться.

— Оставьте пока защиту, — ответил Дамблдор, — первый год лучше посвятить упражнениям по концентрации и очистке разума, без этого все остальное будет бесполезной тратой времени. Но это все потом...

Директор поставил чашу на стол и провел над ней палочкой.

— Ты немного ошибся, Гарри, — произнес он. — Это не омут памяти, а омут забвения. Я использую его для просмотра самых тяжелых воспоминаний, в омуте они утрачивают свою остроту... Впрочем, сейчас ты сам все поймешь. Этим воспоминанием поделилась со мной Беллатрикс Лестрейндж. Ты, должно быть, знаешь, что за применение непростительных заклятий к Фрэнку и Алисе Лонгботтомам ее приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Через некоторое время я решил навестить ее. Я не надеялся, что она раскается, но все же... Я помнил ту девушку, которая много лет назад окончила Хогвартс. Избалованная, своевольная, не признававшая никакие авторитеты, считавшая, что весь мир крутится вокруг нее. И при этом потрясающе красивая, о да... — Дамблдор тяжело вздохнул. — Она не была хорошим человеком, вовсе нет, и уже тогда связалась с пожирателями. Но все же ее душа еще не была настолько гнилой.

Едва увидев меня, Белла пришла в восторг. Она сказала, что хочет показать мне кое-что важное, но при условии, что я просмотрю это воспоминание там же, не отходя от ее камеры. Это не было чем-то необычным, некоторые пожиратели действительно покупали себе свободу в обмен на информацию. Хотя от Беллы я такого и не ожидал, она была самой преданной сторонницей Тома... Но я, разумеется, согласился, полагая, что лишней информации не бывает.

Дамблдор сделал приглашающий жест, и ребята склонились над омутом.

* * *

— Круцио!

В первый момент Гарри показалось, что Дамблдор показывает их собственные воспоминания о схватке с Квирреллом, но это было, конечно, не так. Полутемная комната, в которой они очутились, судя по всему, совсем недавно была довольно уютной гостиной, хотя сейчас от былого убранства не осталось почти ничего. Висящие на стенах волшебные портреты обгорели и покосились, немногие уцелевшие их обитатели в панике метались внутри своих рам. Огромный камин был разворочен и закопчен, как будто в нем взорвалась бомба, а гора обугленных деревяшек, сваленных в углу, должно быть, не так давно была мебелью.

Как ни странно, но, несмотря на разгром, на огромном, от стены до стены, белом ковре с восточным узором не было ни единого пятнышка грязи, отчего лежащие на нем два тела в окровавленных и обгоревших мантиях выглядели совершенно неуместно.

— Все еще молчишь? Круцио!

— Не переусердствуй! — одно из тел шевельнулось и открыло глаза. — Нам не нужен второй овощ.

— Ну Ро-о-оди, — обиженно протянул женский голос за спиной Гарри, — зачем ты так? Я два раза за один день не ошибаюсь, ты же знаешь... Круцио!

Гарри обернулся и замер от ужаса. Ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы осознать, что происходящее превосходит его самые худшие ожидания.

Фрэнку Лонгботтому (это был, несомненно, он, слишком велико было сходство с Невиллом) уже было все равно. Он лежал на спине с широко открытыми глазами, не мигая и не двигаясь, и если бы не равномерно вздымающаяся грудь, можно было подумать, что он мертв.

— Круцио!

— А-а-а!!!

Связанная женщина, стоявшая на коленях над телом Фрэнка, дернулась, словно от удара, но не проронила ни звука, и только теперь до сознания Гарри, наконец, дошло, кого именно пытает Беллатрикс.

— Ну же, Алиса, — насмешливо произнес все тот же голос. — Это же так просто. Как только ты заговоришь, твой Невилл сразу замолчит.

— Пожалуйста, — прошептала Алиса, — Я же сказала вам все, что знала...

— Ты не сказала самое главное. Что вы сделали с Лордом? Где Поттер? Почему Лорд хотел вас убить?

Беллатрикс подошла к своей жертве, и несмотря на весь ужас происходящего, Гарри не мог не обратить внимания на красоту пожирательницы смерти. Хотя недавнее сражение и не прошло для нее даром — от мантии остались лишь обтрепанные лоскуты, изукрашенная рунами кожаная жилетка и блузка под ней лишились пуговиц и обуглились, разорванная юбка с трудом прикрывала гигантский кровоподтек, тянувшийся от бедра до колена. Но кукольное личико с по-детски пухлыми губками, обрамленное пышной копной черных волос, оставалось нетронутым, и Гарри с трудом смог оторвать от него свой взгляд.

Красавица наклонилась к своей жертве и полы расстегнутой блузки чуть разошлись, продемонстрировав на секунду идеальной формы грудь с чуть вздернутым вверх соском.

— Последний шанс, Алиса, — Белла присела на корточки и нежно погладила мать Невилла по щеке. — Пойми, я же не хочу причинять тебе боль. В память о наших школьных приключениях... Расскажи мне все, что знаешь, и твой милый ребенок больше не будет страдать.

— Я же все рассказала, — прошептала Алиса, — клянусь, я больше ничего не знаю... Пожалуйста, пощади Невилла...

— Ты всегда была такой упрямой... — Белла картинно вздохнула и печально улыбнулась жертве. — Круцио, милая, — ласково сказала она.

Лежащий рядом с телом отца младенец закричал от боли, и Алиса Лонгботтом в ужасе закрыла глаза.

— Нет, так не честно! — засмеялась Беллатрикс. — Ты должна смотреть!

Не отводя палочку от Невилла, она легонько хлопнула ладонью по лицу Алисы.

— Заканчивай, Бель, — вновь подал голос Родольфус. — Она ничего не знает. Добивай их, и пойдем, мне здесь не нравится.

— Нет! — лицо Беллы внезапно исказилось от злости. — Лорд никогда не ошибается! Они знают что-то, что было для него важно!

— Тогда забирай ее, продолжим дома, — ответил Родольфус. — Я выпотрошу ее, когда приду в норму. Мы и так провели здесь слишком много времени.

— Ой, да отстань ты! — отмахнулась Белла. — Барти же сказал, защиту этого дома никто не взломает... Мы можем пытать их хоть неделю, никто не почешется. Ну что, Алиска, все еще молчишь? Тогда Круцио!

— Бель, хватит! — даже Родольфусу, кажется, стало не по себе от происходящего.

Не обращая внимания на мужа, Беллатрикс смотрела на корчащегося от боли Невилла, и Гарри вдруг понял, что она любуется им, как художник любуется только что законченной картиной.

— Мне никогда не доводилось прежде испытывать круциатус на таких малышах... — удовлетворенно произнесла она. — Я и не знала, что они могут терпеть боль настолько долго... Интересно, он тоже станет овощем, как папаша? Или загнется раньше? Ты как думаешь, Алиса? Хм? Алиса? Эй! Ты что это удумала! Нет, не вздумай!

Беллатрикс кинулась к стоявшей на коленях маме Невилла и обхватила ее за плечи.

— Ты же притворяешься, правда? Ха-ха-ха, очень смешно! Ну давай, скажи, что ты пошутила?

Безвольное лицо Алисы не отражало уже никаких эмоций, ее взгляд был таким же пустым, как взгляд мужа.

— Два раза не ошибаешься... — засмеявшись, Родольфус оперся о стену и попытался подняться на ноги, но не удержался и сполз обратно на пол. — Все, Бель, развлечение кончилось.

— Может, закончилось, а может и нет... Встань!

Беллатрикс одним движением избавила Алису от веревок, и та послушно поднялась на ноги.

— Подними левую руку. Теперь правую. Повернись. Сядь. Встань. — Алиса послушно выполняла все команды. — А теперь поцелуй меня, как тогда, в кладовке для метел...

Словно робот, Алиса Лонгботтом подошла к Беллатрикс и впилась в ее губы.

— Твою мать, Бель, ну не здесь же! Бери ее с собой, дома наиграешься, — прохрипел ее муж.

— Ты прав, — Беллатрикс с сожалением оторвалась от губ Алисы, облизнулась и посмотрела на затихшего Невилла. — И этого тоже возьмем. Если он может терпеть так долго...

Глухой удар не дал ей закончить. Сразу во всех четырех стенах разгромленной гостиной образовались бреши, через которые в Беллатрикс ударили лучи заклинаний. Взвизгнув от восторга, та заслонилась телом Алисы и выпустила в атакующих неизвестное Гарри проклятие. Проскользнувший в брешь пожилой одноглазый аврор едва успел отскочить в сторону, проклятие Беллы попало ему в ногу, но, уже падая, он выпустил три заклинания подряд, два из которых попали в цель.

— Достаточно, — произнес над ухом голос Дамблдора, и в следующий момент Гарри отпрянул от омута, хватая воздух широко раскрытым ртом.

* * *

— Выходит, маму Невилла можно спасти? — после долгого молчания произнес Гарри. — Если она сошла с ума не из-за круциатуса...

— Я тоже на это надеялся, — вздохнул Дамблдор, — но, увы... Она защитила своего сына, приняв последствия заклинания на себя. Это чем-то похоже на защиту, полученную тобой от мамы, Гарри. Я даже думаю, что именно Алиса рассказала Лили о таком способе, ведь ее семья несколько веков занималась магической защитой. Увы, они тоже не смогли уберечь свой дом от предательства...

— Барти, которого упомянул Родольфус, — это тот самый Барти Крауч-младший, которого осудили вместе с Лестрейнджами? — спросила Элин. — Я о нем читала.

Дамблдор кивнул.

— Одним из самых тяжелых последствий войны было то, что люди перестали доверять друг другу, — сказал он. — Слишком часто даже близкие друзья оказывались предателями. Невилл родился на день раньше тебя, Гарри, и Том охотился на вас обоих. Джеймс Поттер доверился мне и Питеру, а Фрэнк Лонгботтом — своему шефу, Краучу-старшему. Но тот не умел накладывать фиделиус, поэтому защитил дом Лонгботтомов самым надежным заклинанием из тех, которые знал, — кровной печатью Signum Sanguinum, которую невозможно взломать никому, кроме самого запечатавшего или того, в чьих жилах течет его кровь. Чем-то подобным в свое время была запечатана Тайная комната, и если бы не предательство, Лонгботтомы, несомненно, остались бы в полной безопасности.

Никто из нас не подозревал, что Крауч, без суда отправлявший в Азкабан десятки человек по малейшему подозрению, не сможет разглядеть предателя у себя под носом. Не знаю, когда его сын примкнул к Тому и сколько информации он успел ему передать, но одно несомненно — именно он узнал, как защищен дом Лонгботтомов, и провел в него Лестрейнджей. Не знаю, почему они не забрали Лонгботтомов с собой, а стали пытать жертв в их же доме... Вероятно, они думали, что печать не пропустит в дом никого другого, но, к счастью, я уговорил Фрэнка на всякий случай наложить на дом еще одно заклинание — не защиту, потому что сильные защиты, как правило, нельзя комбинировать, но всего лишь сигнализацию, подобную той, что я установил и у вас дома. Узнав о вторжении, авроры отправились на место, и хоть и не смогли попасть внутрь, но обнаружили поблизости сына своего шефа. Тот настаивал на своей невиновности, но Крауч-старший, едва узнав, что его сына нашли рядом с домом Лонгботтомов, сразу понял, в чем дело...

Дамблдор снова замолчал.

— Знаете, за всю свою жизнь я не совершил ни одного умышленного убийства, — произнес, наконец, он. — Даже Гриндевальда в конце дуэли я лишь оглушил, хотя, каюсь, в тот момент у меня просто не хватило сил для смертельного удара... Но когда Беллатрикс показала мне это воспоминание, я был как никогда близок к тому, чтобы нарушить свои принципы и уничтожить тварь, что сидела в камере и смеялась мне в лицо. Должно быть, на это она и рассчитывала, ведь убив заключенную при свидетелях, я бы сам занял ее место.

— То есть до этого вы не знали, что она пытала Невилла? — спросила Элин.

— Никто не знал, — кивнул Дамблдор. — Круцио не оставляет видимых следов, и авроры увидели лишь двух взрослых, сошедших с ума от пыток. Конечно, если бы его обследовали сразу же... Но вы, возможно, обратили внимание, что пока Беллатрикс атаковала авроров, ее муж, самый разумный из всей этой семейки, успел усыпить Невилла и отбросить его тело подальше. Он-то сразу понял, что если авроры поймут, что сделала Беллатрикс, они втроем, скорее всего, вообще не доживут до суда. Погибнут «при попытке оказать сопротивление», как погибали многие их товарищи, застигнутые при похожих обстоятельствах.

— Так вот почему Невилл такой... — Гарри замялся.

— Неловкий? — подсказал Дамблдор. — Да, я думаю, что долгая пытка не прошла для него бесследно, но, к счастью, детский организм смог восстановиться. Правда, его магическое развитие несколько запоздало, но я рад видеть, что по мере взросления Невилл преодолевает эту проблему... И, кстати, имейте в виду, что сам Невилл ничего не знает о произошедшем. Я рассказал об увиденном лишь Августе Лонгботтом, а она решила не давать внуку лишний повод для расстройства. И да, мисс Олсен, я прекрасно знаю, что вы хотите сказать. Но давайте все же уважать чужие желания.

— Но как это связано со мной? — спросил Гарри.

— Я испугался за тебя, Гарри, — Дамблдор тяжело вздохнул. — Твой дом был защищен, но ты ведь должен был время от времени покидать его, гулять, ходить в школу... А я не мог быть на сто процентов уверен, что среди друзей твоих родителей не найдется еще один предатель. Также как не мог быть уверен, что кто-то, кого я считаю другом, не выследит меня, когда я буду тебя посещать. Мои возможности велики, но не безграничны, а некоторые сторонники Тома, как я знал, владели магией определенного сорта...

Сейчас-то я знаю, что переоценил грозившую тебе опасность. Самые непримиримые пожиратели оказались в Азкабане, те же, кто остался на свободе, думали лишь о том, как избежать наказания, и вовсе не помышляли о мести. Насколько мне известно, никто из них даже не пытался найти Тома и возродить его. Но десять лет назад я об этом еще не знал. Именно поэтому я никогда не говорил, где тебя спрятал, и сам никогда не приближался к Литтл Уингингу.

— Но Дедалус Дингл все равно меня нашел, — заметил Гарри.

— Дедалус был другом твоей мамы, — ответил Дамблдор, — и, как оказалось, знал, что ее сестра вышла замуж за человека по фамилии Дурсль и живет в пригороде Лондона. Через несколько лет после тех роковых событий пошли слухи о том, что «знаменитый Гарри Поттер прячется среди маглов», и я довольно быстро нашел их источник... Хорошо еще, что у Дедалуса хватило ума не рассказывать, где именно он тебя обнаружил.

Дамблдор убрал омут забвения в карман и посмотрел на часы.

— Что ж, если это все... До заката еще несколько часов. Знаете, Артур Уизли как-то рассказывал мне про одно магловское изобретение, дальновизор, кажется... А у меня не так часто выдается свободное время...

Элин включила телевизор и взяла со стола программу, прикидывая, какая передача могла бы понравиться ее гостю. Новости слишком скучны, ток-шоу слишком глупы, художественные фильмы он вряд ли поймет... Какие-нибудь викторины, или... Хм... Да, точно. Если директор так любит устраивать полосы препятствий, то это шоу ему точно понравится.

Выбор оказался правильным, и до самого вечера Дамблдор, затаив дыхание, неотрывно следил за тем, как охотники за сокровищами пытаются пробраться в сокровищницу Форта Боярд.⁽²⁾ И ни Элин, ни Гарри даже не подозревали о том, какие мысли крутились при этом в убеленной сединами голове.

1) В отличие от фильма, в книге Клювокрыл был не один. Хагрид привел на свой первый урок около дюжины гиппогрифов.

Вернуться к тексту

2) В 1994 году «Форт Боярд» еще не транслировался в Британии, но надеюсь, читатели простят мне эту небольшую AU.

Вернуться к тексту