UNSONG (джен)

14 марта 1969 г.

Вашингтон

Ричард Никсон был расстроен и смущён.

Не то чтобы он не ожидал проблем. Он приступил к работе только шесть недель назад, но он знал, что президент должен быть готов ко всему. Но «ко всему» должно было означать экономические спады, или криминальные волны, или «Этих Русских».

Вместо этого Аполлон-8 врезался в какое-то странное космическое стекло, небо треснуло, облака образовывали зловещие узоры, а вторники перестали происходить.

Вторники беспокоили больше всего. Последние три недели люди во всем мире ложились спать в понедельник и просыпались в среду. Все было в порядке. Заводы продолжали работать. Газоны были скошены. Были сделаны даже некоторые простые офисные работы. Но за последние двадцать четыре часа ни у кого не осталось никаких воспоминаний.

Сегодня была пятница, и она случилась три раза. Президент пошёл спать в пятницу вечером и проснулся в пятницу утром от звонка начальника штаба, который сказал ему, что все очень расстроены, потому что снова пятница утро и как это так случилось? Все, что происходило за последние двадцать четыре часа, не произошло, откатилось назад каким-то образом. Или, может быть, сознание каждого в субботнее утро было отправлено в свои пятничные утренние тела. Он понятия не имел, и народ Америки начинал требовать ответы.

Он вызвал директора ЦРУ и потребовал у него вызвать отделение яйцеголовых, и хорошо бы то самое что придумало прикрытие с метеозондом для Розуэлльского инцидента, и велеть им состряпать какую-нибудь правдоподобную историю о происходящем хронологическом балагане.

Глава ЦРУ просто стоял перед ним, невозмутимый. "Мистер Президент, Розуэлл и был метеозондом. Сокрытия не было. У нашей организации нет отдела, занятого прикрытием необъяснимых событий».

«Я вообще-то [непечатное пропущено] Президент, Хелмс!» — заорал Никсон. «Вы не должны мне врать! Тащите ко мне свой яйцеголовый отдел прикрытия немедленно!»

«Мне жаль, господин президент, — сказал тот хладнокровно, — такого агентства нет».

«[Непечатное пропущено] [непечатное пропущено]», ответил Никсон. «Давайте [непечатное пропущено] отсюда»!

Затем он побывал в НАСА, министерстве обороны и даже в [непечатное пропущено] Национальном бюро стандартов, которое, по-видимому, отвечало за учёт времени, и о чьём [непечатное пропущено] существовании он даже не знал до сегодняшнего дня. То есть до сегодня перед сегодня. Вчерсегодня. [непечатное пропущено] [непечатное пропущено]. Ни одна из этих организаций не была хоть сколько нибудь более полезной, чем [непечатное пропущено] ЦРУ.

Это были трещины в небе. Он был в этом уверен. Аполлон 8 врезался во что-то важное. Яйцеголовые из НАСА постулировали какую-то «туманную оболочку», окружающую орбиту Луны, сделанную из «сжатой пыли и газа». Столкновение Apollo 8 вызвало её «колебание», создавая рисунок светящейся, растущей паутины трещин, видимых любому, кто посмотрел в ночное небо.

Ричард Никсон не поверил в это, и никто другой, он знал, не поверил тоже. Если бы он только мог найти тех людей, которые сокрыли Розуэлл. Они бы знали, что делать.

В последние три дня, ровно в 19:38 красный телефон на его столе начинал звонить. И это беспокоило по двум причинам.

Во-первых, красный телефон был символом ядерной горячей линии между США и Россией, последней линии связи для предотвращения ядерной войны.

Во-вторых, красный телефон был символом ядерной горячей линии. Это была фальшивка, которую он держал на своем столе, чтобы показать журналистам. Настоящая ядерная горячая линия, соединенная с огромной апокалиптической машиной в Пентагоне, и близко не выглядела так же хорошо на фотографиях. Красный телефон на столе не был подключен к телефонной линии, и, насколько он знал, в нем даже не было звонка.

Первый раз, когда телефон начал звонить, он смотрел на него три минуты, прежде чем, наконец, молча поднять трубку. Голос на другом конце говорил что-то, что он не смог понять. Ему пришло в голову, что люди, которые следят за настоящей ядерной горячей линией, вероятно, должны говорить по-русски.

Во второе Сегодня он подозревал что телефон зазвонит снова в то же время, поэтому он вызвал переводчика в Овальный кабинет. В 7:38 вечера переводчик поднял трубку. «Алло, — сказал переводчик, затем начал все больше и больше озадачиваться. «Это не русский язык», — сказал он. Затем: «Это не имеет отношения к какому-либо языку, который я знаю». Затем: «Я не думаю, что это настоящий язык». Через несколько часов он отправил анализ из Государственного департамента, который пришел к выводу, что «язык» состоял из имен столиц различных европейских стран 16-го века, расположенных в кажущемся случайным порядке.

Сегодняшним Сегодня Никсон не беспокоился. Он просто сидел в Овальном кабинете, делая свою работу. Он встречался с человеком из Бюро погоды, который хотел сказать ему, что облака формируют зловещие узоры. Никсон не купился на это. «Я [непечатное пропущено] Президент Соединенных Штатов, — сказал он мужчине, — вы хотите, чтобы это я вам [непечатное пропущено] рассказал, что такое холодный фронт или теплый фронт?»

Человек уточнил, что он имел в виду действительно зловещие узоры. Например, некоторые большие грозы в Скалистых горах начали развивать высокие наковальни, что являлось нормальной изменчивостью в это время года, — но они также начали развивать купола и минареты и летающие контрфорсы, что нормальным не являлось. И хотя доплеровский радар не имел достаточного разрешения, чтобы убедиться точно, но некоторые из контрфорсов начинали выглядеть так, как будто у них могут быть горгульи.

И прежде чем Никсон мог что-то сказать, человек добавил, что в Мексиканском заливе формировался ураган категории 5, и это был только март, и это буквально никогда не происходило до июля, и здесь что-то было действительно неправильно ...

В этот момент, в 19:38, красный телефон начал звонить. Он подумал не снимать трубку, но тут хотя бы всё было по-другому запутанным.

К его удивлению, голос на другом конце теперь прекрасно говорил по-английски.

«ЗДРАВСТВУЙТЕ ПРЕЗИДЕНТ НИКСОН. ЭТО АРХАНГЕЛ УРИИЛ. Я СОЖАЛЕЮ О НЕДАВНИХ СБОЯХ. МАШИНЕРИЯ ВСЕЛЕННОЙ БЫЛА СЕРЬЕЗНО ПОВРЕЖДЕНА. Я РАБОТАЮ НАД СДЕРЖИВАНИЕМ ВОЗДЕЙСТВИЙ, НО НА ДАННЫЙ МОМЕНТ МОЯ МОЩЬ ОГРАНИЧЕНА, ПОТОМУ ЧТО Я ВСЕ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО МЕТАФОРИЧЕСКИЙ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРОИНФОРМИРУЙТЕ ВСЕХ, ЧТО Я СОЖАЛЕЮ О НЕУДОБСТВАХ. В ВИДЕ КОМПЕНСАЦИИ ЗА БЕСПОКОЙСТВО, Я ДАЛ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ СПОСОБНОСТЬ ИГРАТЬ НА ПИАНИНО.»

«Подождите минуточку, — сказал Никсон. «Просто подождите [непечатное пропущено] момент!»

Без ответа.

Глава Бюро погоды уставился на президента, кричащего в игрушечный красный телефон, используемый в качестве фальшивки для журналистов и явно не подключенный к какой-либо телефонной линии.

«Извините меня на минуточку», — сказал президент.

«Конечно», — сказал чиновник.

Президент Никсон вышел из Овального кабинета и спустился вниз. Он спустился по коридору, соединяющему Западное крыло с Белым домом, и вошел в Восточную комнату, где на паркетном полу стоял рояль Стейнвей самого Франклина Рузвельта.

Он сел на скамейку и безупречно исполнил Концерт №1 Ре минор Баха.

«[непечатное пропущено]», — сказал президент.