Приснись жених невесте (гет)

Гермиона сжала пальцами виски. Ей бы подумать о предложении Драко, прочесть, что же он там написал… но нет, в голове крутился один лишь вопрос: правильно ли она поступила, взяв себе псевдоним «Джейн Остин»? Когда она со своим романом под мышкой и мистером Гардинером, любезно согласившимся сопроводить ее, дошла до издателя, тот сразу предложил ей выбрать псевдоним. Мол, если вдруг роман не придется публике по вкусу, имя семьи никоим образом не будет задето. Гермиона, подумав, согласилась.

Она до сих пор не могла бы объяснить даже себе, с какого перепугу на вопрос о том, какое имя будет значиться на обложке, звонким от напряжения голосом выдала:

— Джейн Остин!

Издатель крякнул, посмотрел пытливо и, какое-то время проведя в попытках справиться со сползающими с носа очками, ответил:

— Я по-другому вас представлял. Так с прежним издателем у вас не сложилось? Мисс Беннет, стыдно признаваться, но я рад. Да, весьма рад этому. Ваши книги, они… — от полноты чувств он лишь развел руками, не в состоянии объяснить Гермионе всю прелесть конкретной литературы.

Колесики в ее голове завертелись с небывалой скоростью. Цепкая память позволила без труда вспомнить дату смерти Остин — июль 1817. Однако она хорошо помнила также, что после смерти писательницы свет увидели еще две ее книги, а несколько так и остались незаконченными. Что ж, кажется, она знает, как назовет подготовленный к публикации роман...

Тем временем издатель, махнув рукой на попытки укротить взбунтовавшиеся очки, положил их на стол перед собой и продолжил:

— В нашем болотце слухи распространяются быстро. Некоторые думают, что вы исписались, другие — что уехали за границу в поисках вдохновения, но все в курсе, что вы не приходили в издательства уже почти год, да и на письма не отвечали. А оно вон как обернулось, — он счастливо заулыбался, прицениваясь к пухлой рукописи.

…Так что наблюдательный Драко Малфой был совершенно прав — самую последнюю книгу Джейн Остин написала она, Гермиона Грейнджер. Но... опять-таки: куда он с этой информацией может пойти, вернее, как он может причинить ей вред, обладая этими сведениями? Никак! У них просто восхитительная патовая ситуация.

Довольно потерев ладони друг о дружку, Гермиона попыталась вернуться к прерванному предприимчивым Малфоем занятию, но в дверь снова постучали.

Миссис Гардинер со сложенным и опечатанным листом бумаги в руках заставила Гермиону мысленно вздохнуть: ну что опять? Ведь такой хороший настрой был...

Письмо оказалось от издателя. Гермиона вспомнила нервно терзаемые очки и хмыкнула. Подумав еще, она пришла к выводу, что тот моложе, чем силится казаться. Лет тридцать, не больше. Содержание письма поразило ее: это было не очередным деловым предложением и даже не отказом от сотрудничества — мистер Элдер в цветастых выражениях приглашал ее встретиться в непринужденной обстановке, чтобы лучше узнать поразительно талантливого, по его словам, автора. По правде говоря, она сперва даже не поняла, о чем письмо, но, привыкши вчитываться в пергаменты Хогвартса, не всегда написанные доступным языком, в конце концов расшифровала и этот ребус.

Письмо неспешно опустилось на стол, а сама Гермиона — в кресло. Не то чтобы она жаждала всю жизнь провести старой девой, но с учетом того мизера прав и возможностей, что этот век предоставляет женщине... отчасти поэтому она тогда с такой решительностью отклонила предложение Малфоя. Его личностные характеристики не располагали к доверию. Ну да, обещал не трогать, а потом у нее не будет совершенно никаких рычагов давления, если этот скользкий тип передумает или изобретет еще чего похуже.

Так, мистер Элдер... При встрече мужчина произвел впечатление стеснительного, но хорошо образованного (неудивительно, с его-то родом занятий!) человека, которому не чуждо чувство юмора. И Гермиона решительно потянулась за пером, чтобы рассказать, где им с четой Гардинеров будет удобнее всего с ним увидеться.

* * *

Драко Малфой вдавливался угрюмым взглядом в пыльное окно недорогого заведения, чудом затесавшегося среди роскошных зданий в районе сада церкви Святого Дунстана. Целью его нахождения в столь скромном ресторане было наблюдение за строптивой Грейнджер. Да, он присматривал за ней, что в этом удивительного? С такой взрывоопасной особой надо держать ухо востро. Вот, сидит за столиком со своими родственниками, чай пьют, печеньем балуются, дамы одеты в светлые легкие платья. Мистера Гардинера, хоть он и отличался плотностью форм, Драко предпочитал не замечать. Все его внимание было сосредоточено на другой, немного сутулой, но однозначно мужской фигуре в темной одежде. «Как ворон в поле с маргаритками», — подумалось Драко. Он и не заметил, что только что сравнил Гермиону с цветком. Вместо этого он попросил официанта вновь наполнить его бокал. Все же магия — очень полезная вещь, можно втихаря превращать виски в чай и не пьянеть. А придуманный мир еще лучше, поскольку в нем законы магии более пластичны, позволяя обходиться без палочки… интересно, только законы магии или принципы мироздания тоже?

Терять рассудительность ему ни в коем случае нельзя. И на трезвую голову хотелось подойти и прогнать мужчину, самым бессовестным образом целующего пальцы Гермионы. В принципе, Драко его понимал, но от этого его собственное положение не становилось легче.

Сперва необходимость быть в курсе дел Грейнджер казалась вполне естественной, даже невинной — а ну как она кому-то проболтается, о чем не следует? У него как раз на такой случай в запасе имелся многоступенчатый план. Потом, когда он стал сам наблюдать за ней, а не полагаться на нанятых людей, он заметил, что она интересна. Ладно, последнее он уже видел в Хогвартсе, но там часто бывало не до этого, особенно в последний год. Она заразительно и без малейшего стеснения смеялась, забавно накручивала локон на палец, когда волновалась, отвязно подмигивала собеседнику, если тот ей нравился, причем независимо от пола и возраста того, кому симпатизировала.

И вроде ничего такого, но Драко впервые так плотно следил за кем-то. Да и план на совместную жизнь, который он счел нужным придумать загодя, когда еще не был решительно прогнан, внес свою лепту во все возрастающий интерес. Теперь, увидев, что он не один такой — с интересом, Драко понял, что каким-то образом упомянутая эмоция переросла в чувство собственности.

Пока он предавался размышлениям, сидящие за столиком расправились с угощением и неспешно вышли на улицу. Мистер-как-его-там, чтоб ему икалось, поклонился дамам и ушел в сторону Фенчерч-Стрит. Гермиона проводила неуклюжую фигуру мечтательным взглядом, и в голове у Драко зазвенел тревожный колокольчик. То, что она не остается равнодушной при виде беспомощных существ (или ловко прикидывающихся таковыми), он заприметил еще в школе. Значит, срочно надо что-то делать. С этими мыслями он отправился на поиски наемной кареты, чтобы его доставили в лондонский дом. Он вознамерился приказать подать крепкий чай и как следует обдумать сложившееся положение.

После второй чашки ароматного напитка, употребленного с должным почтением и лимоном, Драко подумал, что, пожалуй, сейчас не стоит соваться к Грейнджер. Он бы не смог сохранить хладнокровие. Если честно, и в прошлый раз номер с безупречным джентльменом, призванный разжечь девичий интерес, дался с большим трудом. После той встречи с Гермионой он полночи бегал по комнате, вспоминая то темные густые волосы, то слегка вздернутый нос, которого он почти касался, когда вкрадчиво шептал о своем желании работать вместе. Это не было ложью — работать вместе он тоже хотел.

Его взгляд упал на книжную полку. Так-так, что же там написал настоящий (он хмыкнул) мистер Дарси девушке, отвергшей его предложение? Помнилось, что письмо было составлено весьма ловко. Может, удастся позаимствовать убедительности? Письмо, а если потребуется — и не одно, должно растопить сердце строптивой красавицы. Книга как будто сама прыгнула в ладонь, он раскрыл ее и застыл. Он ясно помнил, что фамилия издателя, красовавшаяся на титульном листе, была Эгертон. Теперь же перед глазами удивленного донельзя Драко недвусмысленно значилось: «Элдер». Он судорожно сглотнул и бросился к полке с газетами. Руки дрожали, и прошло довольно много времени, пока он нашел нужный номер. Интервью с издателем... да, с Элдером.

Драко рухнул в кресло. Лоб покрывала испарина. Получается, что действия Гермионы в этом мире меняют его?

* * *

«Здравствуй, Элизабет Беннет!

Сразу говорю, что письмо это будет длинным — не таким, как то, что другой Фицуильям посылал другой Лиззи, но тоже порядочно длинным. Причины те же, что у книжного мистера Дарси: мне необходимо рассказать тебе о себе правду.

Сперва о том, что я вряд ли осмелюсь произнести вслух. О Пожирателях. Да, я вступил в их ряды. И у меня нет никого другого, перед кем покаяться, поэтому пишу тебе. Мерзости описывать не буду — не хочу, чтобы ты не могла на меня спокойно смотреть. Но было жутко. Было очень больно, когда я недостаточно усердно причинял боль другим, было страшно, что никогда не смогу избавиться от общества этих людей. Было обидно, что отец втравил нас в это и что мать вроде как не слишком недовольна. Тогда я впервые понял, что мы в школе все люди — и все равно, кто наши родители. А потом испугался и этих мыслей.

Хочу сказать тебе спасибо за тот мир, в котором мы живем. Ты не представляешь, как я счастлив. Кое-чего мне пока не хватает, но я терпелив и буду ждать, сколько понадобится, потому как альтернативы все равно нет. Спасибо еще раз тебе за этот мир, и знаешь почему? Наверняка уже догадалась (позже будет интересно сверить наши догадки).

Только веди себя осторожно, не желай слишком многого. Мне этот Лондон и та часть Англии, что успел повидать, стали близки — не хочется резких изменений. Полагаю, что твои фантазия, целеустремленность и самоотверженность в этом случае могут сыграть дурную шутку с нами обоими.

Гермиона, я хочу обо всем этом поговорить. Ты согласна увидеться со мной? В саду моего поместья на заходе солнца. Я буду приходить туда каждый день, начиная с завтрашнего. И в один из них ты придешь... хочу преумножить волнующие часы ожидания. Гермиона, я соскучился. Это невероятно, но это так. Хочу увидеть тебя. Пожалуйста, приди!

Драко».

* * *

Прошли две недели, прежде чем Гермиона смогла решиться на поездку в Пемберли. Да, непоколебимая и целеустремленная мисс Грейнджер в этот раз долго не могла преодолеть сомнения и страхи и воззвать к своему безупречному аналитическому уму. Ну... почти безупречному, но если в случае с Роном свою роль совершенно точно сыграли подростковые гормоны, то откровенное и теплое письмо от Драко пробудило в ней что-то, никак не поддающееся определению.

Первой реакцией, правда, стал ужас, который обуял ее после прочтения откровений Малфоя. Она смутно догадывалась, что порыв назваться чужим именем случился не просто так, но аккуратно нарисованная картина мира, который, оказывается, ее рук дело, сильно озадачила и взбудоражила Гермиону. Не помогли, хоть и заставили о многом задуматься, искусно сформулированные симпатии в конце письма. Бережно положив его в секретер, она от накопившегося напряжения расплакалась так же горько, как и в вечер, предшествовавший перемещению.

Однако не в природе Гермионы было раскисать, по крайней мере — надолго. Сперва она написала мистеру Элдеру, обещав тому рукопись новой книги, но пояснив, что романтические отношения для нее на данный момент не являются приоритетом. Потом она неспешно привела в порядок квартиру, съездила за растениями для палисадника, заказала также новые платья и несколько шляпок. Едва сдерживая смех, она набросала эскизы тех головных уборов, рассматриванием которых занимались сестры Беннет непосредственно перед встречей с Уикхемом.

Неделю спустя Драко прислал корзину с цветами. Этот достаточно банальный жест тронул ее еще больше, и она все чаще ловила себя на мыслях о нем и его письме. Мистер Малфой просочился в ее думы даже во время усердного написания очередной главы, и она поняла, что с этим пора кончать. Надо увидеться, а там будь что будет.

...Скамейка в саду была нагрета лучами уходящего солнца. Гермиона откинулась на спинку, блаженно вытянула ноги и прикрыла глаза. Перед внутренним взором встала никак не дававшаяся до этого финальная сцена романа, только у героев почему-то были их с Драко лица.

Кто-то остановился напротив нее, заслоняя солнце. Она лениво открыла глаза. Тень ожидаемо создавал Драко, который выглядел весьма взволнованным.

— Ты так долго собиралась к приезду, что я уже потерял всякую надежду... — с укором произнес он.

Гермиона прищурилась. Не так она себе представляла первые его слова при встрече.

— Извини, я... к такому меня ни в Хогвартсе, ни дома не готовили, — он стеснительно улыбнулся, а она указала ему на место рядом с собой.

Драко сразу взял быка за рога. «Очевидно, боится, что пройдет запал», — подумала Гермиона, которую потешал его нахохлившийся вид. Он слегка наклонился к ней, как бы опасаясь, что гипотетические дриады, притаившиеся в ветвях дуба за скамейкой, могут услышать их тайну:

— Получается, мы с тобой живем в мире, созданном как раз тобой, — сказал он, придвигаясь еще ближе.

— Получается, что так, — ответила она, испытывая ни с чем не сравнимое облегчение и даже удовольствие: приятно общаться с человеком, которого не надо опасаться. Не надо следить за речью и стараться не выходить за рамки, четко установленные для Лиз Беннет. Напротив, можно вспомнить волшебный мир, школу, учебу. Даже не очень любимый квиддич и еще более нелюбимый Малфой сейчас казались чуть ли не родными. Она повернулась к Драко.

Он внимательно разглядывал ее и не отвел взгляда, когда она стала делать то же самое в ответ.

— Все-таки ты необычайно хороша, Элизабет Беннет, — совсем тихо заметил он.

У нее не нашлось ответа. Очевидно, он этого и не ожидал. Протянул руку, погладил ее пальцы. Осторожно обхватил ладонь, поднес к лицу и поцеловал костяшки.

Она сидела неподвижно, стараясь понять, что же чувствует. Ответ ее удивил — блаженство. Она протянула вторую руку тоже, чтобы и той досталась своя порция ласки. Драко в этом плане оказался совсем не жадным, и вскоре каждому пальцу досталось по поцелую. Когда он отпустил ее кисти и бережно обнял за плечи, в его глазах горел однозначно плутовской огонек:

— Теперь, милая моя, ты скомпрометирована дальше некуда. Ты же понимаешь, что для тебя это значит в этом мире?

Она лишь улыбнулась, осознав, что внутренне сдалась уже где-то на стадии, когда Драко самым наглым образом залез на ее письменный стол, делая на тот момент всего лишь коммерческое предложение.