Квиддич – дело семейное (гет)

Когда репортёр, откланявшись, убежал, Кэти буквально втащила Гарри за собой в камин. Зелёная вспышка — и Поттеры дома.

Гарри потянулся к плечам жены, чтобы помочь снять мантию, но Кэти дёрнулась и начала раздеваться сама. Гарри, тем не менее, помог и сказал ей, устало прислонившейся к стенке:

— Я постелю себе в гостиной.

Она от удивления выпрямилась, но смогла только протянуть:

— Э-э-э?

— Ты устала, ты сердишься на меня — я заслужил. Да и вся эта ситуация наверняка тебя выбила из колеи, так что, как бы парадоксально это ни звучало, сегодня тебе лучше побыть одной.

Кэти простояла несколько секунд с закрытыми глазами, затем устало кивнула, выдав разочарованный вздох. Гарри одним шагом оказался рядом с ней, поцеловал в уголок губ, прошептал: «Спокойной ночи» — и пошёл в спальню.

Кэти медленно опустилась на пол, закрыв руками лицо.

Гарри переоделся в домашнюю футболку — специальная пижамная серия футболок «Ос» с фамилией Поттер и пятым номером на спине — с пижамными штанами, взял пододеяльник и подушку и побрёл в гостиную. Его глаза слипались, в горле было противно, что-то давило на грудь.

Так Гарри и лёг: на диван без простыни, со своей подушкой, укрывшись тартаном (между прочим, сама профессор Макгонагалл подарила, на прошлое Рождество). Закрыл глаза, открыл — и больше не смог закрыть. Будто кто-то напихал иголок под веки — организм хотел спать, но Гарри заснуть не мог. Он устал ворочаться, устал считать овец, устал думать об игре, устал беспокоиться о Кэти, устал вспоминать Хогвартс, устал жалеть, что рядом нет Гермионы, которая обязательно подсказала бы, как поступить и где ещё он ошибся, устал снова возвращаться мыслями к Кэти, мимоходом вспоминая о её родителях, которые тоже могли посоветовать что-нибудь… Мистер Белл вообще чаще вставал на его сторону, чем на сторону дочери, случись у Поттеров «холодная война», и приговаривал:

— Вся беда в том, что они не понимают нас, а мы их! Вот и играем в сыщиков…

Но не заявляться же в… — Мерлин, полвторого ночи! — к старшим Беллам, пусть они и говорили, что камин их дома всегда открыт для Гарри и Кэти.

Наконец Гарри решился пойти на кухню и приготовить себе чай. Может, так он взбодрится, и эти чёртовы иголки перестанут впиваться в глаза? Кроме того, процесс заварки чая успокаивал своей размеренностью: сполоснуть кипятком чайник, насыпать туда слоями чай вперемешку с мятой, чабрецом и мелиссой — обязательно слоями! — медленно залить кипятком, поболтать чайником в воздухе, налить в чашку и слить обратно в чайник три раза.

Гарри как раз дошёл до стадии «налей себе уже, наконец, чай» — налил кипяток в кружку и собрался сесть за стол, как его сзади кто-то обхватил руками.

Наклонившись к его уху, Кэти спросила:

— Можно мне тоже чаю?

Гарри не ответил, а только мягко улыбнулся и взял с полки вторую кружку. Ополоснул её кипятком, чтобы прогрелась, налил немного молока (это очень важно — то, что сначала наливается молоко, и только чуть-чуть, иначе это будет молоко с чаем), налил чай, чтобы цветом напиток получился близок к молочному щербету, кипяток — по часовой, ополаскивая кружку. Обычно проделать все эти действия было проще, в основном потому, что сейчас мешали обнимающие руки Кэти, но Гарри лучше бы получил с десяток Круциатусов, чем попросил жену отпустить его. Наконец Гарри поставил чашку на стол и сел сам.

Кэти рассеянно болтала ложкой, Гарри же вдыхал аромат чая, ожидая, пока он остынет до комфортной температуры, прежде чем сделать первый глоток.

— Гарри, прости меня, сегодня я ужасно с тобой поступила, — сказала Кэти, всё так же глядя в чай, будто пытаясь угадать, сколько в кружке чаинок. Количество чаинок, как объясняла Трелони, очень важно. Только вот Кэти была полным профаном в прорицаниях. — Ты же на меня не сердишься?

Тут-то Гарри и поперхнулся первым глотком чая. Кэти, помянув Мерлина, подскочила к мужу и захлопала его по спине.

— Кэт, всё в порядке. Это я виноват, прости, — отдышавшись, сказал Гарри. — Всегда шучу невпопад. Надо уже привыкнуть кусать себя за язык, когда хочется пошутить. А эта жеребьёвка…

— Такой бред! Ну какая разница, кто в чём играть будет?! Господи Боже, ещё вопросы эти дурацкие!

Кэти эмоционально взмахнула рукой, смахнув при этом чашку со стола.

— Тьфу! — она торопливо применила «Репаро» с чарами высушивания и грустно вздохнула. Гарри захохотал.

— И чего ты ржёшь-то?! — взъярилась Кэти.

— Мне такие же мысли пришли, пока мы там сидели. Сама подумай: огромному количеству народа интересно, в какой форме будут играть команды. Ну бред же! — сказал Поттер, наливая ей вторую чашку.

— Ха, точно! — засмеялась Кэти и только сейчас заметила, что он стоит весь мокрый: — Ой, прости!

После того как Кэти высушила Гарри, на кухне установилось молчание. Они пили чай, каждый обдумывая сложившуюся ситуацию. Кэти решила, что выход в откровенности:

— Гарри, я сказала тому парню из «Обозревателя» чистую правду: мне нравится твоё чувство юмора. Это был, — тут она позволила себе усмехнуться, — хороший ответ, честно.

— Кэти, всё хорошо? — спросил он, зная, что хорошего мало.

— Не всё, но жить можно, раз мы с тобой не ругаемся и из команды меня не выгнали.

— Выгонят тебя, ага. А кто голы забивать будет?

— Льстец, — закатила глаза Кэти.

— Правдоруб, — нахально ответствовал Гарри.

Чай Поттеры допивали уже перешучиваясь и смеясь.

— Ты кремовое пирожное будешь? — спросил Гарри, когда часы показывали уже полтретьего ночи.

— Я на диете!

Поттер пожал плечами и раскрыл рот, собираясь откусить от пирожного кусок.

— И ты тоже, между прочим!

— Всё-всё, не буду. Цербер.

— Я тебе дам пирожное! — погрозила Кэти кулаком. — Без разрешения тренера — ни-ни!

— Да я его ем, что ли?! — всплеснул руками Гарри. — Вон оно, в вазочке уже лежит!

— Так убери его в шкаф!

Только Гарри со вздохом встал, как Кэти осенило:

— А откуда оно у нас вообще?! А ну, выкинь его!

— Ну Кэ-э-э-э-эти! — затянул Гарри.

— Поттер!

— Хорошо! — Он закрутил пакет с пирожным и запустил его в мусорку. — Только я требую компенсацию!

Спросить «Какую?» Кэти уже не успела — Гарри притянул её к себе и поцеловал.

Он всегда целовал её по-разному. Мимолётный поцелуй в щёку — при всех. В уголок губ — если встречал её дома. Если Гарри сам приходил домой, то после её поцелуя он обязательно целовал Кэти прямо в губы, не размыкая уста ровно десять секунд. Так он успокаивался, пока она делилась с ним своим теплом, а он крепче сжимал её в объятьях — но не слишком, иначе ей было больно. Впрочем, она, приходя домой, делала точно так же. Он целовал её в лоб, прежде чем разбудить в будний день, или просто так в выходной. Она улыбалась ему во сне. Он целовал её в затылок, вдыхал грушевый запах её волос, пока она чистила зубы. Она всегда мычала что-то нечленораздельное со щёткой во рту и закатывала глаза — мол, нашёл время целовать, невыспавшуюся и растрёпанную. Но Гарри нравилось.

Он целовал её в шею или за ушком, когда они оба сидели перед камином, уставшие, но довольные прошедшим днём. Он мимолётно целовал её в губы — по поводу и без. Он отдавал ей свои губы на растерзание, когда она была зла. Или как сейчас — он впивался в её губы, сминал их, вжимал в приоткрытые уста, ловил её вздох, крепко прижимал к себе — почувствовать её всем телом, расправлял раскрытой ладонью волосы, прижимал руки к бёдрам — и тогда вырывался новый стон. Сейчас она нужна ему. Он должен ощущать её. Когда Гарри целовал её так, Кэти понимала: он нуждается в ней, и даже в моменты, когда она была зла на него как миллион пикси, никогда не отстранялась.

Когда наваждение прошло, они стояли, обнявшись, посреди кухни. Наконец Кэти потянула его за футболку и шепнула: «Пойдём». Тогда Гарри с неохотой оторвался от Кэти и пошёл в гостиную. Она попыталась утянуть его в спальню, но Гарри быстро поцеловал её в губы, обнял, и всё же развернулся и пошёл к дивану. Когда он вбивал себе в голову что-нибудь, то становился упрямее Волдеморта, а тому неуступчивости было не занимать. Наверно, это и был секрет победы Мальчика-который-выжил — заботиться обо всех, кого любишь, и стоять на своём до конца, даже когда сил уже не осталось. Впрочем… Нашёл камень и свою косу — Кэти была едва ли не упрямее Гарри. Она последовала за ним, прижалась к его спине и прошептала:

— Без тебя плохо. Ты ведь знаешь об этом?

Он догадывался. Без неё он ощущал себя примерно так же. Засыпал Гарри с улыбкой на лице.