Добро пожаловать в Солнечное Логово (джен)

— Да это просто чудо какое-то!

Дом, как и предсказывала Лора, Саше понравился.

Понравился с первых же минут, с того самого момента, когда дорога в последний раз вильнула и из-за поворота, окруженный нежной весенней распускающейся зеленью и утренним жемчужным туманом, показался он — самый солнечный дом в округе, полностью оправдывающий свое название. Под покатой крышей, крытой яркой черепицей, была маленькая мансарда, и солнце золотом играло на отмытых до блеска стеклах окон, насквозь пронизывало спальню наверху. На крыше под порывами ветерка вертелся изящный ажурный флюгер.

Саша даже захлопала в ладоши от восторга, мгновенно позабыв и свою неприязнь к риэлтору, и ее страшную историю, и свой стыд. Лора, глядя на искренний восторг клиентки, тоже улыбнулась, подруливая к маленькой, словно игрушечной калитке.

— Невероятно!

Забор тоже был маленьким, декоративным, из совсем коротких белых штакетин, через которые взрослый человек мог без труда перешагнуть, поэтому Саше показалось особенно забавным то, что калитка оказалась заперта. Лора, выудив из сумочки маленький серебристый ключик, вставила его в замочную скважину и со звонким щелчком открыла замок. Калитка отворилась, чуть слышно скрипя, и Лора поспешно придержала ее. Так держат калитки, чтобы пес, живущий во дворе, не выскочил на улицу.

Этот жест и сама мысль, что у Лоры может быть собака, позабавили Сашу, она мысленно захихикала, представляя себе огромную лохматую псину, похожую на клубок спутанных шерстяных ниток, встречающую Лору дома.

К дому от калитки вела дорожка, вьющаяся по газону и выложенная светлыми плоскими отполированными до гладкости камешками, под окнами был разбит крошечный палисадник — кто-то заботливыми руками посадил там нарциссы, и цветы уже распустили свои белоснежные венчики.

Было видно, что дом ухожен, выкрашен и выбелен с особой любовью и заботой, и нет ни единой небрежной, лишней или мусорной детали во всем его окружении. Саша с восторгом взбежала по трем скрипучим лесенкам на веранду, раскрыла дверь в холл и буквально была ослеплена потоком света, затопившего дом.

Лучи солнца лились в раскрытые окна, бликами играли на белых полах и отражались от полированной крышки старого рояля. Свет дробился на радужное сияние в декоративных стеклянных плитках, украшающих стену между столовой и гостиной, плясал пятнами на каминной полке, заставленной изящными безделушками, игрушками, блестящими фигурками и портретами в светлых деревянных рамочках.

Портретов было вообще очень много — не только на каминной полке, но и на стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, и в столовой. Лора, проходя мимо, тенью следуя за восторженной Сашей, аккуратно поправила одну рамочку, криво висящую, и ласково, почти как любимое животное, погладила отполированные светлые деревянные перила.

— Как здесь здорово! — воскликнула Саша, кружа по комнатам. От восторга захватывало дух, ей казалось — она сама стала невесомой в этом царстве света и пляшет теперь в прозрачном воздухе вместе с невидимыми пылинками.

— Я же говорила, вам тут понравится! — снисходительно заметила Лора, прислонившись плечом к косяку и наблюдая за девушкой.

— А это кто? Владельцы дома?

Саша осторожно взяла с каминной полки один из портретов. На нем, в солнечный осенний день, была запечатлена пожилая женщина. Она забралась с ногами в плетеное кресло на веранде, заложив пальцем книгу, и улыбалась в объектив. Ее испещренное морщинами лицо, темные пигментные пятна на лбу и руках, узловатые пальцы говорили о том, что лет ей немало, но, несмотря на это, одета она была очень молодежно — в рваные джинсы, яркую футболку с принтом, — в ушах ее были крупные серьги, а абсолютно седые волосы были модно и креативно острижены и уложены.

Женщина выглядела абсолютно счастливой, и Саша прониклась к ней каким-то теплым чувством, губы ее тронула улыбка.

— Это одна из клиенток, — беззаботно ответила Лора, — все, кому тут нравится, с удовольствием фотографируются на память. Вы позволите?

В руках у Лоры как по волшебству появился фотоаппарат, и Саша поспешно уселась за рояль, открыв полированную крышку.

На фото вид у нее вышел немного ошарашенный и удивленный — словно она действительно попала в сказку и не верила этому. В ее светлых сияющих глазах застыл восторг, она сидела неестественно прямо, словно ученица за партой, замершая перед школьным фотографом.

— По-моему, мило, — сказала Лора, рассматривая фото на экране фотоаппарата. — Я распечатаю и поставлю здесь же, вместе с остальными. Не возражаете?

Саша не возражала.

— Пожалуй, съезжу в город за рамочкой, — продолжила Лора, рассматривая фото. — Вы поедете со мной? Посмотрите окрестности. Ну, и узнаете, где магазины и все, что вам может понадобиться... Вы же останетесь тут?

Саша счастливо закивала головой. Конечно, она останется! Какие могут быть сомнения?

Вот только ехать никуда не хотелось. Больше всего на свете Саше захотелось остаться тут одной, влезть с ногами в кресло на веранде и просто послушать весеннюю тишину. Здравый смыл подсказывал ей, что в город все же надо съездить, но... так не хотелось!

— Езжайте одна, — беззаботно ответила Саша. — А я отдохну, осмотрю дом. Вы же вернетесь?

— Ну, разумеется, — серьезно ответила Лора. — Я привезу вашу фотографию. И нам еще нужно будет подписать договор! — она улыбнулась и вышла.

У калитки она замешкалась, и Саша рассмеялась, глядя, как Лора запирает игрушечную калитку своим ключом.

После ее ухода Саша почувствовала себя лучше. Уверенней, что ли. Лора, конечно, не одергивала ее и не кричала, но Саша подсознательно чувствовала, что каких-то вещей нельзя касаться, нельзя трогать. Риэлтор хмурила брови и закусывала тонкие губы от досады, когда клиентка рассматривала, например, красивые статуэтки и безделушки или подходила к старинным настенным часам, висящим на стене лестничной площадки между вторым и первым этажами. Словно ей надо было срочно бежать по своим делам, а потому тратить время на то, пока Саша налюбуется красивыми вещами, попросту было жаль.

— Бука, — весело сказала Саша, адресуя это обидное слово уехавшей Лоре, и направилась на веранду.

Погода была отличная.

Солнце светило сквозь тонкое кружево молодой листвы, было не жарко, но и не прохладно.

— В самый раз, чтобы вздремнуть, — пробормотала Саша, забираясь в кресло и удобнее устраиваясь на подушках. От них пахло лавандой — наверняка они некоторое время лежали в комоде, переложенные ароматными саше. Еще один штришок, приятная мелочь, говорящая о любви и заботе к дому и вещам, наполняющим его.

Сон пришел сразу, путаный, тревожный и странный. Сначала снился лес и топь, и Саша инстинктивно отпрянула от черной волнующейся воды с танцующей на поверхности ряской, затрясла головой — нет, нет! Место выглядело обычно, ничего зловещего, просто топь за лесом, сгнившие трухлявые стволы, торчащие на болотных кочках, но отчего-то Саша испытала дикий ужас, иррациональный страх, погнавший ее прочь, сквозь лес, куда глаза глядят.

Потом привиделся дом, только был он... грязным и старым. Игрушечная калитка была выкрашена некрасивой бурой краской и поскрипывала на ветру. И внутри все было не так. Все было темным, липким, засиженным мухами — их гадкие следы были повсюду, на пыльных серых стеклах, на коричневых обоях с кремовыми королевскими лилиями, на стекле настенных часов. Маятник на них не качался, они были давно мертвы, сломаны, и к ним на площадку вела лестница, застеленная выцветшим, вытертым старым ковром. Его ворс был совершенно непонятного цвета от втоптанной в него грязи, крошек еды, мусора, он морщился складками, за которые цеплялись словно налитые свинцом ноги, и злой старушечий голос бубнил, задыхаясь:

— Они убили меня!.. Они!..

Почти дойдя до лестничной площадки, Саша оглянулась и увидела ее — старуху. Ничего страшного в ней не было, обычная немощная женщина в длинной ночной сорочке, еле перебирающая ногами, опирающаяся на клюку дрожащей рукой с узловатыми корявыми пальцами. Но выглядела она неряшливой и изможденной, а в ее скрипучем голосе перемешивались отчаяние и лютая злоба. Маленькие гнойные глазки щурились, словно отвыкли от света, даже такого тусклого, который давала крохотная пыльная лампочка под потолком.

— Они!.. Они! Они! — твердила она, яростно тыча палкой куда-то вверх, указывая на часы. Ее костлявые пальцы вцепились в перила, она поставила ногу на ступеньку, намереваясь подняться по лестнице вверх, к Саше, но тут словно кто-то злой дернул за ковер, вытягивая его из-под ног старухи, и та упала, сильно ударившись затылком об дощатый пол. Саша ее не видела, только слышала ее жалобный и отчаянный вой где-то внизу, в темноте, но и тот вскоре затих.

— Эй? — окликнула она старуху, вглядываясь в темноту под лестницей. — Что с вами?!

Вместо ответа раздалось какое-то звериное сопение, старуха, передвигаясь по ступенькам на четвереньках, выскочила из густой тени так неожиданно, что Саша отпрянула и громко завизжала, зажмурившись от ужаса.