Игра Искусителя, или Ловушка желаний (гет)

Бывает ли мечта всерьёз,

Хотя стремится к равноправью,

Когда решается вопрос:

А может ли мечта стать явью?

Мечта пусть будет золотой,

Но явью никогда не станет,

Мечта останется мечтой,

Слегка потешит и обманет.

Но, как награда, хороша,

Ведь с ней надежда воссияла,

Поёт от радости душа,

А толку от мечтаний мало.

Мечта — источник многих слёз,

Предвестник горькой неудачи,

Мечтать никак нельзя всерьёз,

Иные у мечты задачи.

Она зовёт надежду в путь,

Реализуется едва ли,

Лишь в утешеньи её суть,

Чтоб не иметь в душе печали.

Анатолий Болутенко "Мечта и явь"

Малфой-мэнор.

Лорд Волдеморт стоял перед зеркалом уже не один час. Он вел разговор с весьма необычным собеседником — многие темные отдали бы душу за возможность пообщаться с тем, кто взирал на него из зеркала в полный рост. И неудивительно, ведь в отражении был высший из демонов Ада — Люцифер. Его золотистая кожа обтягивала внушительные мускулы; черные, как сама тьма, волосы и два крупных алых рога на лбу, янтарные глаза хищника, медленно покачивающийся хвост — он выглядел так же, как на иллюстрации древнейшего фолианта. Маглы называли его Князем Тьмы, Сатаной, но Лорд Волдеморт уже более полувека знал, что отнеся сотни лет назад демонологию к запретным наукам, маги утратили веру и знания. Как бы сильно ни презирал Лорд маглов, он все же признавал, что они сохранили веру в то, что маги ныне считают мифом. Гриндевальд верил в существование Высших — сильнее самой Магии — сил. Его поиски Даров Смерти и желание подчинить Смерть были широко известны раньше. Лорд Волдеморт был уже близок к цели — поиску ритуала вызова демона; пришлось поднять старые связи у маглов, ибо Снейпа род Принцев не признал, и библиотека стала недоступной после замужества Эйлин.

Волдеморт ни на секунду не усомнился в личности гостя и был счастлив, как это ни странно звучало, принять помощь и последовать совету Князя Тьмы. О таком соратнике не смел мечтать даже Гриндевальд, а к Лорду Волдеморту Люцифер пришел сам. Он появился в зеркале, когда Лорд репетировал речь для очередного собрания Пожирателей Смерти. Пусть маги и утратили знания и веру в демонов, но Люцифер был реален, а Лорд понимал, что как бы магическое сообщество ни отрицало наличия богов, демонов и защитников-ангелов, но Люцифер здесь, перед ним. И теперь на стороне Темного Лорда самый могущественный из демонов.

Разговор у них вышел весьма интересный и многообещающий. Нагайна, вернувшаяся с охоты — по парку мэнора разгуливали довольно упитанные павлины и кролики, — застала лишь окончание разговора:

— Если ты выполнишь мою просьбу, будешь владеть всем миром, я уступлю его тебе.

— Князь, я почту за честь выполнить вашу просьбу, — Волдеморт вежливо поклонился. — Тем более, у меня свои счеты с Дамблдором.

— Значит, договорились. Действуй согласно нашему плану, — кивнул Люцифер и исчез. Теперь зеркальная поверхность отражала лишь змееподобное лицо Темного Лорда.

* * *

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс

В своем кабинете Альбус Дамблдор анализировал очередной шаг к заветной мечте. Вроде бы все шло по плану: тайна пророчества открылась девочке, последний человек, способный свернуть героиню с выбранного Альбусом пути, устранен. Правда, пришлось немного подкорректировать события, чтобы Беллатриса Лестрейндж не промахнулась в очередной раз. И ведь какая все-таки удивительная вещь — хроноворот. Как удачно Альбус решил не возвращать его в Министерство несколько лет назад. Да, удивительная вещь... В прошлый раз дети с его помощью спасли Сириуса Блэка, а сегодня тот же хроноворот косвенно послужил причиной его гибели. Альбус был счастлив, все шло по плану: пешки расставлены, партия началась.

С такими мыслями он уснул под тихое курлыканье Фоукса. Все-таки управлять людьми ради общего блага — довольно утомительное занятие.

Альбусу впервые за полвека приснился сон. Или, может, это было видение, знак свыше — все возможно в жизни сильного волшебника. А снилась ему сестра Ариана, погибшая много лет назад по собственной глупости — не стоило ей пытаться защитить Гриндевальда. Альбус проигрывал в той дуэли и вложил все силы в последнее проклятие, чтобы одержать победу, но влюбленная девчонка закрыла собой Геллерта. Со смертью Арианы Геллерт Гриндевальд изменился. Поддался Тьме, за что теперь и гнил в Нурменгарде.

И вот сейчас он видел во сне свою глупенькую сестренку такой, какой она была в день гибели.

— Альби, я счастлива увидеть тебя. Пусть даже во сне. Я хочу, чтобы ты знал: я не виню тебя в своей смерти.

— Почему ты не снилась мне раньше?

— В этом не было необходимости, братишка. Сейчас я пришла предупредить тебя — ты проиграешь эту войну. Темный обретет власть над миром магов и маглов, Британия захлебнется в крови. Многие погибнут, а тебя, сколько будут помнить, столько будут и проклинать. А потом о тебе забудут, твое имя осмеют, как имя слабого никчемного мага, убившего себя, лишь бы не мучиться от пыток и насмешек. Большинство твоих сторонников присягнут на верность Темному. Ты не сможешь подчинить Вечную Невесту, Дары ускользнут от тебя. Потеряешь даже тот, которым уже владеешь.

— Как ты можешь знать все это? — Альбус уже верил ей, но хотел узнать, откуда такое знание будущего у давно умершей девчонки. — Ты уверена?

Ариана улыбнулась, и эта улыбка показалась ему слегка снисходительной.

— Знаю, потому что я стала ангелом. Я уверена в своих словах, так как видела все своими глазами. Для таких, как я, нет тайн в судьбах смертных. Видишь ли, Альбус, сейчас на стороне твоего противника сильнейший из Темных — сам Князь Тьмы решил поддержать его. Он уже принял меры, чтобы его протеже одержал победу и получил все Дары.

— Как же теперь быть? Что мне делать, Ари? — Альбуса затопило отчаянье.

— Я потому и пришла к тебе; еще все можно изменить. И я знаю, как сделать так, чтобы ты победил. Ты согласен поступить так, как я подскажу? Решай, действовать нужно незамедлительно.

— Да, говори, что я должен сделать. Ты же понимаешь, я стараюсь не для себя, а ради общего блага?

— Альбус, у меня нет причин сомневаться в чистоте твоих намерений, иначе я бы не пришла. Как только проснешься, сделай следующее...

* * *

Хогвартс. Выручай-комната.

В то же самое время в Выручай-комнате юная волшебница, выглядевшая младше своих лет, сидела в самом темном углу помещения, заполненного различными вещами и пылью. Гарриэт Поттер забралась с ногами в кресло, которое было настолько старым, что цвет обивки уже было не разобрать. Гарриэт сидела, положив подбородок на колени, по ее щекам катились слезы — слезы душевной боли и отчаяния. Она уже и не помнила, как попала сюда, просто ей захотелось очутиться там, где можно спрятаться ото всех и скрыть свои чувства. Как от верных друзей, так и от заклятых врагов. Меньше всего хотелось услышать насмешки Драко Малфоя или язвительную речь Снейпа. К тому же от жалеющих взглядов и сочувствия друзей и других преподавателей просто становилось тошно.

Гарриэт давно не позволяла себе плакать. Наверное, последний раз она плакала лет в пять, но дядя Вернон сразу вбил в неё понимание, что за слезы она будет наказана не меньше, чем за ненормальность.

Но все заканчивается, и слезы тоже. Гарриэт решила подумать, как же так получилось, что теперь она осталась совсем одна. Как она поддалась на обман Волдеморта, почему не смогла освоить окклюменцию? Окклюменция бы помогла ей, защитила бы разум от навязанных видений, и крестный был бы жив. Или нет? Что бы ни говорил Снейп, но Гарриэт старалась изо всех сил, и дурой она не была. Сейчас, выстраивая в памяти цепочку событий, Гарриэт понимала, что за многим произошедшим в её жизни, начиная с момента рождения, стоял директор. Да, именно Дамблдор отправил Гарриэт к маглам; он не мог не знать, как жила девочка все те годы до поступления в Хогвартс. Опять же, именно Дамблдор принял на работу одержимого Квиррелла, да еще и полосу препятствий для Гарриэт сделал. Теперь Поттер понимала это как никогда. Видимо, потеря последнего близкого родственника включила какие-то ранее дремавшие инстинкты. А может, это из-за того, что её телом ненадолго завладел сильный темный маг — да, силу и величие Волдеморта Гарриэт никогда не отрицала, но открыто заявить не могла.

Мысли снова вернулись к Дамблдору. Возникало много вопросов: почему никто не пошел за ней в Тайную комнату? Если директор — действительно могущественный маг, то почему не пришел сам, а послал на помощь феникса? Почему сам не воспользовался хроноворотом, у него ведь было больше шансов поймать Питера Петтигрю и спасти Сириуса? Почему за столько лет никто не узнал в крысе предателя, где и у кого была Карта Мародёров до того, как попала к близнецам Уизли? А еще Турнир на четвертом курсе, нападки Амбридж на пятом. Почему Дамблдор позволял издеваться над учениками этой министерской жабе? Да, жизнь Гарриэт в Хогвартсе больше не казалась сказкой, а директор — добрым дедушкой.

Этот год стал кошмарнее предыдущих. Гарриэт "обрадовали" пророчеством — убей или будешь убита. Она передернула плечами, встала и решила побродить среди гор ненужных забытых вещей. Гарриэт мечтала, чтобы рядом были родители и крестный, хотелось увидеть своих бабушек и дедушек. Как бы хорошо было в мире, где все живы, где нет угрозы войны и Темного Лорда, чье имя боялись произносить вслух. В мире, где у Гарриэт было бы детство, где она была бы обычной девчонкой, а не Девочкой-Которая-Выжила-Чтобы-Убить-Злого-Мага. Гарриэт прогуливалась среди пыльных вещей — комната оказалась колоссальных размеров. Рассматривая старые метлы, котлы, книги, сломанную мебель, она чувствовала, как в ней зажегся и тут же погас гнев на Сибиллу Трелони, на пророчество, слетевшее с ее губ и искорежившее жизнь маленькой полуторагодовалой девочки. Жаль, не существовало хроноворота, способного перенести на шестнадцать лет назад в тот январский вечер 1980 года и зажать Трелони рот, не дав произнести это треклятое пророчество. Или попасть во время, когда Волдеморт не был еще Темным Лордом, не дать ему ступить на путь Тьмы. Но такое невозможно. Еще Гарриэт не могла понять, почему она, а не Невилл? Что двигало Волдемортом, о чем он думал, выбирая своего противника — жертву из двух маленьких детей? Вопросов было много, ответов — ни одного.

За своими нелегкими мыслями Гарриэт не заметила, как оказалась у огромного старинного зеркала, гораздо большего, чем Еиналеж. Она не удержалась и погладила край массивной рамы, а проведя ладонью по поверхности зеркала, стирая слой многовековой пыли, едва не закричала от неожиданности и удивления. Вместо своего отражения она увидела свою маму. Лили Поттер выглядела так же, как и в Еиналеж на первом курсе. Она улыбалась; в ее глазах, таких же зеленых, как у Гарриэт, плескалось счастье. Несколько минут они стояли в полной тишине — перестали шуметь даже пикси, которых Гарриэт недавно заметила у статуи какого-то мага. Лили заговорила первой:

— Гарриэт, милая моя? Ты знаешь, кто я?

Гарриэт поборола потрясение и кивнула:

— Мама?

Лицо Лили озарила улыбка, видно было, что она даже задержала дыхание, пока ждала ответа. Гарриэт же казалось, что она никогда не слышала голоса прекрасней, чем голос ее мамы.

— Да, милая.

Гарриэт попыталась прикоснуться к ней, ощутить тепло. Но поверхность зеркала была неприступна, возвращая к реальности жестокого мира своей ледяной холодностью.

— Но как это может быть? Вы же с папой погибли, защищая меня...

— Да, солнышко, но сейчас я здесь. В ту ночь наши с папой души переместились в другой мир. В мир, где никогда не было зла и Темного Лорда. Там были все, кто невинно погиб, и все были живы. Мы много лет искали способ забрать тебя к нам, перерыли сотни библиотек... И только Сириусу повезло.

— Сириус тоже с вами? С ним все в порядке?

— Да, милая, и он очень переживает за тебя.

— Но почему здесь никто не знает о другом мире?

— Как мы поняли, Альбус Дамблдор уничтожил все упоминание о феномене объединения параллельных миров и межмирных порталах. Директор оказался не таким уж хорошим.

— Да, я уже и сама это поняла. Мне многое пришлось пережить именно из-за него. Сириус рассказывал? Он винит меня в своей смерти?

— Что ты, он винит только Волдеморта. Сириус любит тебя, как и мы все.

— А почему тогда он и папа не пришли с тобой?

— Согласно правилам, написанным самим Мерлином, Грань междумирья может пересечь только один. Мы решили, что это буду я. Я лучше всех разбираюсь в ритуалистике. И мы сможем быть все вместе в мире, где нет войны и смертей.

Как бы Гарриэт ни хотелось пойти за мамой, она была обязана спасти этот мир и своих друзей. Ведь она была гриффиндоркой и не могла бросить всех сражаться вместо него.

— Я не смогу... наверное. Существует пророчество... Я должна победить Волдеморта... Я не могу бросить друзей.

Лили смотрела на нее и улыбалась:

— Если ты захочешь снова быть с нами, тогда мы сделаем по-другому.

— Я хочу, очень, — смущенно проговорила Гарриэт Поттер.

— Так знай, доченька, есть второй ритуал. Он стирает Грань выбранных миров и объединяет их в один.

— Ты сможешь провести его? И Рон с Гермионой тоже будут с нами?

— Для этого я и здесь. После ритуала зло погибнет. А я помогу тебе победить Темного Лорда. Для начала... — Лили осмотрелась. — Нужно переместить меня к тебе.

— Как и что я должна делать? — Гарриэт в нетерпении переминалась с ноги на ногу: еще чуть-чуть, и она сможет обнять свою маму.

— Достаточно капли твоей крови. Нужно провести кровью по зеркалу, и я смогу перешагнуть Грань.

Недолго думая, Гарриэт взмахнула палочкой, нанося себе порез, испачкала кровью холодную зеркальную поверхность, и в следующий миг была заключена в объятия матери. Такие теплые и нежные руки обнимали ее, гладили по волосам, а Гарриэт снова плакала, плакала от счастья.

— Мама, мама, мама, — повторяла она. — Как же мне тебя не хватало! Ты не уйдешь, пока я буду сражаться с Волдемортом?

— Нет, я не уйду и, Гарриэт, милая, ты не будешь сражаться с Темным Лордом. Ты не должна была столько страдать, теперь все изменится. Магия при объединении миров сама покарает зло. Нам нужно лишь выиграть немного времени до истончения Грани.

— Я верю тебе, но как мы это сделаем? Думаешь, у нас получится?

— Конечно, у нас все получится, Гарриэт. Только нужно, чтобы ты выполнила все в точности, как я скажу.

— Да. Я поняла. Что мы будем делать?

— А делать мы будем следующее...

* * *

Спустя два часа. Поле для квиддича. Хогвартс.

Сотни ног примяли согретую лучами июньского солнца траву. Большая процессия во главе с Альбусом Дамблдором остановилась, заняв собой почти половину поля для квиддича. Многие не понимали, зачем они здесь. В замешательстве были и члены Визенгамота, и ключевые политики Министерства Магии, и сам Министр, и весь педагогический состав школы, попечительский совет и Орден Феникса. Здесь собрались студенты с первого по седьмой курсы, и даже Фоукс, миссис Норрис, Филч и Хагрид, не было только Гарриэт Поттер. Все хранили молчание, и лишь один Дамблдор знал, сколько сил, золота и шантажа было потрачено, чтобы, следуя указаниям Арианы, собрать всех здесь в такие короткие сроки. Если... Нет, когда все получится, Альбус станет могущественнее самого Мерлина.

Директор призвал всю свою силу и снял защиту с Хогвартса. Теперь осталось дожидаться, когда появятся сторонники Тьмы.

Ждать пришлось недолго. Как только исчезли щиты, окружающие замок и его территорию, со стороны Запретного леса на сочную летнюю траву стадиона ступил Лорд Волдеморт со своими Пожирателями Смерти.

Они остановились у другого края поля, как раз напротив Защитников Света. Как отметил Темный Лорд, большинство воинов Альбуса были грязнокровками, полукровками и предателями крови. Слабая, хоть и многочисленная толпа, не ровня его чистокровным приспешникам. Змея Темного Лорда свернулась у его ног, подставляя тело теплым солнечным лучам. Нагайна чувствовала, что ее хозяин на вершине триумфа. Скоро весь мир будет лежать у его ног, а у Нагайны будет много грязнокровок на завтрак, обед и ужин.

Северусу Снейпу было хуже всего. Он стоял на перепутье, мысли метались. Слуга двух господ. Чью сторону принять? Азкабан или Авада? На счастье Снейпа, о нем пока не вспоминали. А вскоре и ему самому стало не до раздумий. Нет, никто не перебрасывался проклятьями. Все просто завороженно следили за хрупкой девушкой, шедшей за руку с рыжеволосой женщиной. Ну конечно, Гарриэт Поттер не могла пропустить такое событие, теперь в одном месте были собраны поистине самые сильные волшебники. Дамблдор, Волдеморт и Поттер. Но не это заставило Снейпа и остальных впасть в оцепенение. Рыжей ведьмой была никто иная, как Лили Поттер.

Поттеры остановились ровно в центре поля для квиддича. Их сразу же накрыл защитный купол. Никто так и не понял, что за символы Гарриэт Поттер начертила на земле, что за заклинание прочла и зачем окропила траву своей кровью. Но как только последние слова слетели с ее губ, она рухнула на землю как подкошенная. Следом за ней беззвучно осели на землю остальные собравшиеся.

Обездвижив феникса, кошку и змею, Лили Поттер поместила животных в антимагическую клетку. Забрав крестражи Волдеморта, который так неосмотрительно принес их с собой, она добавила к ним диадему Кандиды Когтевран, так удачно захваченную из Выручай-комнаты⁽¹⁾. Поудобнее перехватив клетку с питомцами, она оросила своей кровью символы на земле, связывая души умерших с их волшебными палочками, и исчезла в огненной воронке аппарации.

Купол над Хогвартсом стал непроницаем для глаз, солнца, луны и ветров. Время под ним остановилось. Лишь наличие множества бездыханных тел на зеленой траве, скрытых во мраке, говорило о том, что здесь творилась воля Богов.

1) П/а: в угоду сюжету Регулус Блек не подменял медальон с крестражем.

А Лорд Волдеморт не стал забирать диадему из Выручай-комнаты. Вопреки плану Князя Тьмы Лорд Волдеморт решил подстраховаться, оставив хотя бы один крестраж в безопасности.

Вернуться к тексту