Игра Искусителя, или Ловушка желаний (гет)

Ну-ка, слезы утерла!

Хватит уже реветь!

Что? Тебе больно?

Перестань ты себя жалеть!

Дров наломала,

Душой не криви.

Знала — не знала…

Ломала их тоже и ты.

Брось их в топку теперь,

Все дотла пусть сгорят!

Хватит уже терпеть!

И не смотри назад.

Больше его не вини,

Да, он стервец.

Но с твоей легкой руки

Всему настанет конец!

Ну, слезы утерла?

Готова теперь начать

Жизнь свою снова,

Чтобы счастливою стать?!

© Рина Милорадова

И снова школа Чародейства и Волшебства "Хогвартс".

В кромешной тьме оживали тела вернувшихся из Ада душ. Кажется, они провели вечность в подземном царстве и так давно не чувствовали под руками мягкую ароматную летнюю траву. С последним пришедшим в себя магом непроницаемый купол исчез. Солнце ослепило своей яркостью, заставляя прятать глаза.

Кое-как придя в себя, очнувшиеся бродили среди тел казненных. Светлая и темная армии перестали существовать, остались лишь невинные и невиновные, помилованные и условно освобожденные души. Этих магов связывала теперь одна тайна — Царство Аида, и одна цель — но у каждого своя.

Среди казненных были тела Кингсли Шеклболта, Ремуса Люпина, Аластора Муди, Поппи Помфри, Флетчера, Сивого, братьев Лестрейндж, Амбридж, многих из работников министерства магии и половины Ордена Феникса, трети Пожирателей Смерти и многих других. Их собрали и наложили стазис — сразу разбираться с похоронами и родственниками умерших не хотелось никому. Тела Альбуса Дамблдора, Лорда Волдеморта и Аргуса Филча осыпались прахом. Новые тела Аргуса, миссис Норрис — вернее, теперь миссис Норрисаэль — и Тома Риддла стали достаточно настоящими, созданными самой Магией по воле Богов.

Не рискуя нарушать повеление Князя Тьмы, маги собирались отправиться в замок обустраиваться для проживания на ближайшие два месяца. Все так же молча, без слов понимая друг друга. Вся враждебность, существовавшая до их маленького, но не особого приятного приключения, канула в лету. И никто не удивился, увидев, как Люциус Малфой прижимает к себе маглорожденную девочку-первокурсницу, укачивая, успокаивая. Да, Боги были милостивы и не тронули детей до четырнадцати лет, лишь заставили их смотреть, как судят старших. Но воспоминания о посещении Ада останутся с ними на всю жизнь.

Как оказалось, не все "сюрпризы" закончились с возвращением из Ада. Один такой сюрприз напомнил о себе, оглашая окрестности Хогвартса жутким воем, от которого даже василиск забился бы в самую темную и глубокую нору, притворяясь мертвым. Адская гончая, это милое существо вывернулось из рук лесничего и, припав на мгновение к земле, сорвалась с места. Хагрид лишь успел спросить:

— Что с тобой, Баргестик?

Баргест с чудовищной скоростью, не доступной ни одному земному существу, обежал территорию Хогвартса трижды и, подойдя к Хагриду, снова дико завыл. Пса окутало огненное сияние, лучи которого коснулись каждого на поле. Маги схватились за правое запястье, пытаясь остановить жжение. Благо длилось действие лучей пару секунд, выжигая на запястье знак Сатаны, Князя Тьмы. Вечное напоминание о том, что и так не забудешь, перед ним бессильны даже Обливэйт и зелье Забвения.

Теперь хотелось выть уже магам, их заклеймили как скот. Еще одна тайна добавилась в общую копилку. Восстановив защиту Хогвартса, во избежание еще больших проблем единогласно решили поговорить за обедом в Большом зале. Лишь Невилл Лонгботтом, с разрешения старших, умчался через директорский камин к родителям в Св. Мунго. Его гнал страх, что божественная кровь может исчезнуть. Но он обязательно вернется на ночь в школу, нельзя было пренебрегать наставлениями таких существ, как Люцифер, да и метка на запястье оказалась весьма и весьма непростой.

Столы в Большом зале расположили иначе, более старшее поколение магов решили искоренить разделение на факультеты. Все студенты сидели вперемешку. Взрослые сели за общий стол с детьми. Ели молча, домовые эльфы, почувствовав изменения сразу после пробуждения, расстарались на славу. И вроде бы надо было радоваться, они остались живы, но... Но что-то не давало всем покоя, дети нервно озирались, старшие с каждой минутой все больше напрягались, будто ждали чего-то плохого. И даже ворвавшийся в зал счастливый Невилл Лонгботтом, поведавший о чудесном исцелении родителей, почувствовал холодную волну опасности. Поздравляли парня все; Невилл всегда был приветлив, скромен и старался обходить ссоры стороной, у многих он вызывал уважение.

Время шло, и маги уже собирались покинуть Большой зал, чтобы начать обустраиваться, все-таки на ближайшую пару месяцев Хогвартс становился для них домом, как вдруг чувство опасности полоснуло по венам.

То, что всех напрягало во время трапезы, вырвалось наружу.

Рон Уизли, молчавший все время пребывания в подземном царстве и не проронивший ни слова, по возвращении сорвался. Он чувствовал несправедливость, почему его семью наказали, лишив возможности в ближайшую сотню лет разбогатеть и прославиться, а у других все хорошо. Ну и что из того, что многие умерли, какая разница, они же не обречены на существование в бедности. Рон винил во всем директора, но и про друзей не забыл. Нужен был виновный в нынешнем положении его семьи.

Как же ему противно было видеть счастливую Девочку-Которой-Всегда-Все-Достается. Рон надеялся, что с помощью Гарриэт Поттер он смог бы стать знаменитым, другом героини. А Гарриэт даже не смотрела в его сторону, все с этим Темным Лордом ворковала. Оставался шанс поговорить с ней в гостиной, но и тот сорвался.

Рон Уизли, закончив поглощать пищу, решительно направился к Гарриэт, которая нежилась в объятиях Тома.

— Гарриэт, ты идешь?

— Куда, Рон? — Гарриэт не понимала, зачем ей куда-то идти с ним, да и оставлять возлюбленного одного она не хотела. Еще в "гостях" у Аида Гарриэт осознала, что любит Тома. При взгляде на любимого в ее душе расцветали самые красивые цветы с ароматом всепоглощающего счастья.

— В гостиную факультета. Ты же слышала, что сказал тот рогатый: мы будем жить в школе, — Рон не понимал, почему Гарриэт нужно объяснять все это.

— Рон, я не вернусь в башню. Я буду жить в комнате Тома.

— ЧТО? Как ты можешь, он убил твоих родителей, он — зло, — Рон возмущенно хватал ртом воздух.

— Рон, Гарриэт достаточно взрослая, чтобы самой решать, что она может и с кем. Она заслужила быть счастливой, и если ее счастье рядом с Томом, мы должны порадоваться за нее, — спокойный голос Гермионы должен был донести до Рона, что тот не прав. Но все произошло совершенно наоборот.

За секунды Рон пришел в состояние бешенства, он уже не отдавал себе отчет, что творит.

— Заткнись, не тебе, дрянь, учить меня, — кричал Рон. — Ты же хуже, чем грязнокровка, Гарриэт не нужно с тобой общаться. Теперь понятно, почему ты всегда защищала Снейпа. Конечно, доченька двух Пожирателей — слизеринского ублюдка и чокнутой Беллатрисы. Тебе, видно, наплевать, что она убила крёстного Гарриэт и замучила родителей Невилла. Ты мерзость, я помогу всем, если избавлюсь от тебя, мерзкая сучка.

В зале стояла тишина, а по щекам Гермионы катились слезы.

— Рон, что ты такое говоришь? Тебе же сказали: во всем виноват директор, — Гарриэт не узнавала друга; да, за ним и раньше водились срывы, но такое... — Если ты не извинишься перед Гермионой, то нашей дружбе придет конец.

— Ну, давай, Гарриэт, вали теперь все на директора. Тебе ведь выгодно стало, что его больше нет, некому тебя сдерживать. Дамблдор предупреждал нас, что ты можешь поддаться Тьме. И он оказался прав: как только директора не стало, ты тут же сменила сторону. Так еще и заявила во всеуслышание, что спишь с этим, — Рон ткнул пальцем в Тома, — Темным Лордом, пусть он больше и не змеелицый урод, но все тот же монстр. Ты должна была меня слушаться, а эта мерзавка еще тебе потакает, это она во всем виновата, — Рон выхватил палочку. — Авада Кедавра!

Словно в замедленной съёмке, маги видели, как зеленый луч из палочки Рональда Уизли летит

в Гермиону; секунда, и та падает на пол, сбитая с ног Беллатрисой Лейстрейндж. Луч нашел свою жертву. К мертвому телу единственной любимой бросился Снейп.

— Нет! Нет! Нет! — повторял Снейп, сжимая в объятьях тело Беллатрисы.

Шок Гермионы очень быстро сменился отчаяньем. Пусть у нее были родители-маглы, но она уже успела принять и смириться с тем, что стала жертвой интриг Альбуса Дамблдора, что лишилась настоящей семьи. Поступок Беллатрисы стал переломным моментом в принятии ее как матери, только любящая мать могла закрыть своим телом ребенка от смертельного проклятия.

— Нет... зачем... она не должна была... мама... — рыдающую Гермиону прижимал к себе Драко Малфой и успокаивающе поглаживал ее по черным кудрям. Драко знал историю о безумии тетки после потери ребенка. Но он и представить не мог, насколько все непросто. И сейчас ему было искренне жаль крестного, плачущего над телом Беллы. Почему же Драко кинулся успокаивать Грейнджер, которая вовсе не Грейнджер, он и сам себе не смог бы внятно ответить. Возможно, дело было в том, что душа Драко, вернувшаяся с того света, уже никогда не станет прежней, или в том, что Гермиона, как выяснилось, вовсе не гряз... маглорожденная, а вообще его, Драко, двоюродная сестра и дочь его крестного отца. Драко ведь Малфой, а Малфои семейными узами не пренебрегают и родственниками не разбрасываются, особенно такими перспективными и, возможно, полезными в будущем.

Зал снова наполнился шумом, шок прошел мгновенно. К Рону Уизли бросились маги, если не убить, так хотя бы обезвредить. Но не успели они и шагу ступить по направлению к рыжему парню с ликующим взглядом, как зал огласил рык, от которого на затылке зашевелились волосы. Адская гончая бросилась к Рону, сжимая огромные челюсти на его руке и исчезая с ним в воронке пламени.

* * *

Время — странная штука. Казалось, с момента выпущенной Авады и исчезновения Баргеста и Рона прошло всего мгновение, никто не успел еще даже сдвинуться с места, как по замку снова разнесся дикий вой Адской Гончей и посреди Большого зала заплясало пламя, из которого шагнул Князь Тьмы, принеся с собой резкий запах серы. А ведь никто даже не успел соскучиться по Люциферу.

— И снова здравствуйте, мои дорогие, — радостно сказал Князь, лицо его осветила улыбка, больше похожая на оскал зверя. — Что же вы за существа такие, маги, — резко сменив интонации, буквально выплюнул он. — Вам мало приключений, мало моего клейма на запястьях? Не прошло и суток, как некоторые из вас, наплевав на все предупреждения, опять решили испытать терпение Богов.

Холодный липкий страх охватил магов, все чувства обострились, и было лишь одно желание: упасть на колени и молить о пощаде. Хуже всем было детям, но Князь снова сжалился, отправив в забытьё магов, не достигших четырнадцати лет. И если Северусу Снейпу уже было все равно, то Гермиону топило отчаяние. Перестав сжимать в руках мантию Драко, который, кажется, вообще стал белее мела, она поднялась на ноги и решительно шагнула к Люциферу.

— Князь, это моя вина в произошедшем. Я снова стала поучать Рона, и он вышел из себя. Его заклятие должно было достаться мне, но Беллатриса меня спасла. И я прошу вернуть ее к жизни в обмен на мою душу, — быстро и уверенно говорила Гермиона. Поступок Беллы и боль в глазах Снейпа дали сил произнести эту просьбу. Ее приемные родители поймут ее, а профессор Снейп... отец получит право быть счастливым. Он заслуживает этого. А дети, дети у них еще будут, Гермиона решила, что сделает все, чтобы убедить Деметру дать им еще один шанс. Как она сможет поговорить с Богиней, она не задумывалась. Главное, чтобы все, кого она успела полюбить, остались живы. На Рона ей стало абсолютно плевать.

— Не смей! — рык профессора Снейпа заставил многих прийти в себя и не изображать восковые фигуры мадам Тюссо — Отойди от него немедленно! Грей... Гермиона. Отойди. От. Князя.

Гермиона его не слушала; приняв решение, она не уже не собиралась отступать. Приняв своих биологических родителей, она считала себя обязанной защитить их.

— Гарриэт, — Гермиона повернулась к подруге, — позаботься о Живоглоте.

Гарриэт, молча кивнув, отвернулась, спрятав полные слез глаза в мантии Тома. Она видела решимость в глазах Гермионы, и отговаривать ее было бессмысленно. И от этого становилось еще больнее. Она теряла самую верную подругу. Гермиона ни разу не отвернулась от нее, когда ее имя смешивали с грязью и обвиняли во всех грехах — наследница Слизерина, убивающая грязнокровок, подстроенное участие в Тремудром турнире, возрождение Волдеморта и прочее, она всегда была рядом.

— Как все трогательно. Я сейчас расплачусь, — Люцифер обвел своим холодными глазами зал и щёлкнул пальцами.

Такой простой жест заставил магов вздрогнуть. А из огненного смерча, вызванного щелчком Люцифера, вышла Аша.

— Князь, — поклонилась демонесса с лукавой улыбкой на золотистых губах, мысленно передавая волю Богов.

— Боги приняли решение! — хлопнул в ладоши Люцифер. — Рональд Билиус Уизли был наказан, душа и тело его на пару веков останутся в Аду, а далее, если он исправится, то сможет уйти на Малый Круг перерождения.

Старшие Уизли молча плакали, младшие же понимали справедливость наказания. Многим детям пришлось повзрослеть, общение с обитателями Царства Мертвых не проходит бесследно.

— Что же касается предложения юной Гермионы... Они согласны обменять душу Беллатрисы на души твоих приемных матери и отца. Два магла — один маг, все честно.

— Нет, пожалуйста, может, есть другой вариант. Пусть моя душа отправится к Аиду, только пусть они живут, все, — опустившись на колени, молила Гермиона. Слезы с новой силой брызнули из глаз.

— Да? Жаль! Ну, тогда у Богов есть другой вариант. Ты, Гермиона Джин Грейнджер, добровольно откажешься от приемных родителей, никогда не приблизишься к ним, сменишь имя. Грейнджеры никогда о тебе не вспомнят. Ты станешь настоящей любящей дочерью своих родителей Северуса и Беллатрисы.

— Я согласна.

— Да исполнится воля Богов!

Гром не грянул, потолок Большого Зала не пересекла молния. Лишь печально заскулила гончая, когда Князь Тьмы шагнул к профессору Снейпу, продолжающему обнимать бездыханное тело Беллатрисы. Секунда, и Князь прижался губами ко рту Беллы, вдыхая в нее жизнь. Еще секунда, и она сделала первый вдох. Жива.

Князю Тьмы хотелось скорее покинуть это место. Ему было плохо, слабость и боль завладели его крылатым телом. Возвращать к жизни души — больно, а добровольно пожертвовавшие собой души — не только больно, но и физически тяжело. Только комфортное кресло у котла с мучениками и бокал амброзии способны были вернуть силы Князю.

— Вы подорвали мое доверие к вам, в наказание метка Сатаны — моя метка — останется на ваших руках до конца ваших дней. Гончая будет следить за вами, где бы вы ни находились. Ваши души в моей власти, за очередной грех наказание последует незамедлительно, — снова обведя взглядом застывших магов и вернув из забытья детей, ухмыльнулся Князь. — До встречи!

И Князь Тьмы, подхватив на руки смеющуюся Ашу, исчез в огненной воронке аппарации.

Прошла минута или час — никто не считал, первым подскочил профессор Снейп; подняв на руки возлюбленную, он направился к выходу из зала, лишь у дверей обернувшись:

— Гр... Гермиона, за мной. Миневра, пришлите домовика за успокоительным и зелье сна-без-снов, думаю, оно понадобится не только детям. В лаборатории у меня есть достаточный запас. А теперь мы откланяемся, с вашего позволения. Ах, да, для госпожи Беллатрисы готовить покои не надо, мисс Грейнджер тоже меня не стеснит, — он поморщился, произнося фамилию; неприятно осознавать, что твоя дочь носит фамилию каких-то маглов. — Гермиона, не отставай.

И, больше не оборачиваясь, он стремительно покинул Большой зал. Гермиона, виновато улыбнувшись Гарриэт и Драко, поспешила нагнать своего нового родителя.

Стоило им покинуть помещение, как оставшиеся маги зашевелились, приступая к активным действиям. Неумолимо приближалась ночь, стоило позаботиться о проживании. Было решено, что студенты вернутся в факультетские общежития, а для старших магов домовые эльфы подготовили апартаменты в восточной части замка, на этаже, где раньше проживали профессора с семьями. Это теперь предметы можно было пересчитать по пальцам, а раньше их было больше полусотни. Демонология, ритуалистика, некромантия и многие другие запретили как темные. Отказались от этикета, танцев, живописи. Поэтому пустующих комнат хватило всем.

Тут же, на месте, выжившие члены попечительского совета и министерства магии назначили на должность директора Хогвартса Минерву МакГонагалл. Да, она тоже не избежала кары Богов, ее лишили анимагической формы, но дали шанс исправиться. Чтобы заглушить боль от потери второй сущности, Минерва рьяно взялась за работу.

Потихоньку замок погружался в дрему, успокоительное и снотворное зелья эффективно справлялись со своей задачей.