Одна маленькая месть и её последствия (гет)

Рон спешно пробирался сквозь дождевую стену, пытаясь высмотреть Гермиону в опускающихся на Хогсмид сумерках. Он замешкался на выходе из трактира, когда понял, что чуть не выскочил на улицу в носках — его ботинки, одинокие и покинутые, стояли под кадкой с мандрагорой. Поэтому пока он бегал за ними, тщательно огибая встречающихся на его пути людей, Гермиона успела уйти достаточно далеко.

Мысли о Гермионе вернули его к Фрэнку Уиллсону. Слава об этом парне пронеслась по гулким коридорам Хогвартса в начале этого учебного года, когда он не самым красивым способом расстался со своей подружкой Стейси Керр. Девчонке было всего четырнадцать, когда Фрэнк Уиллсон ворвался в её полудетский мир и окончательно его уничтожил. Использовав Стейси и наигравшись с ней, он бросил её, отправив сообщить ей об этом мальчишку-первокурсника. Через два дня еле живую Стейси нашли в кабинке школьного туалета. Девчонка порезала себе вены, потеряв очень много крови. Колдомедики давали неутешительные прогнозы. Но, хвала Мерлину, она выжила. После этого случая родители забрали Стейси домой, переведя её на домашнее обучение. Больше её никто не видел.

Об этом, как и вообще обо всей этой истории, Рон узнал от Гермионы. Казалось, она больше всех других переживала за несчастную девочку, несмотря на то, что даже не знала её лично. Фрэнка же Уиллсона она осыпала всеми известными ей проклятиями и сама лично возглавила против него бойкот. Никто из гриффиндорцев больше не хотел с ним знаться.

С тех пор прошло около полугода, и страсти немного улеглись. Большинство по-прежнему смотрели на Фрэнка, как на пустое место — лишь немногие решались заговорить с ним. Так почему же теперь Гермиона пошла в Хогсмид именно с Фрэнком Уиллсоном? Неужели для своей затеи она не смогла отыскать более достойную кандидатуру?

Гермиону он нагнал минут через десять. Она быстро шла по обочине дороги среди разноцветных огоньков Хогсмида. Ветер безжалостно трепал её мантию, которая очень быстро намокла и больше не спасала её от дождя.

В таком виде Гермиона выглядела маленькой и жалкой в неравной схватке с беспощадной стихией, но даже тогда она несгибаемо продвигалась к цели — в сторону Хогвартса.

Сердце Рона сжалось от жалости. Сам-то он почти не намок, будучи облаченным в мантию-невидимку, служившую ему маленьким сухим убежищем. Только ботинки, которые ступали по лужам, немного намокли и покрылись грязными комками земли.

Рон припустил вслед за Гермионой, боясь упустить её из вида, будто в любой самый неожиданный момент она могла исчезнуть в водовороте дождя.

Горячее дыхание застревало в горле, а потом выбираясь наружу, рассеивалось в вечернем воздухе лохматыми клубочками пара. Рон время от времени махал в воздухе руками, отгоняя их. Но отогнать дождь от Гермионы было выше его сил.

Ещё один удар грома, и небо изрезали несколько ярких вспышек, освещающих землю. И на этот раз очень кстати.

Фигурка в тёмной мантии, принадлежащая Гермионе, была так близка к Рону, что он в пару прыжков мог до неё добраться.

Что он и поспешил сделать.

Гермиона, услышав шаги, прозвучавшие совсем близко, резко развернулась. В потёмках Рон не мог разглядеть выражения её лица, но готов был поклясться чем угодно, что ничего хорошего оно не предвещало.

Поэтому он быстро, пока Гермиона пыталась высвободить свою волшебную палочку из мокрых складок мантии, надёжно её поглотивших, схватил громко вскрикнувшую девушку в охапку и произнёс заклинание аппарации. В следующие мгновения его и Гермиону, крепко в него вцепившуюся, затянуло в тёмную, как безлунная ночь, воронку. Пространство вокруг закружилось и затряслось. Хогсмид растворился, как будто его никогда и не было. Рон зажмурился и ещё сильнее прижал к себе Гермиону. Она перестала сопротивляться и напряжённо застыла в его руках, ожидая развязки. Рон был готов голову дать на отсечение, что когда Гермиона придёт в себя и поймет, что же с ней произошло, то жить ему останется не так уж много времени.

Удар. Это они с Гермионой упали на деревянный пол.

Небольшая комнатка, в которой они очутились, явственно начала проступать из мрака. Первыми в глаза бросились светло-бежевые крашеные стены, кое-где украшенные небольшими чёрно-белыми картинками в толстых рамках. У одной из стен расположилась большая кровать с чёрной узорчатой спинкой, по бокам которой стояли небольшие тумбочки из светлого дерева. Такого же цвета трюмо с овальным зеркалом стояло чуть поодаль у другой стены. Около входной двери, с одной её стороны, стоял небольшой прямоугольный столик, окружённый тремя задвинутыми под него простыми деревянными стульями. Маленькое низкое окошко было закрыто резными ставнями, из-за которых невозможно было разглядеть, что творится на улице. Растений же в комнате не было вовсе, что было ужасно странно, учитывая то, что внизу трактира "Свет Патронуса", а это был именно он — их было очень много.

Рон протяжно застонал: шмякнуться со всего размаху на пол — то ещё удовольствие. Да ещё и Гермиона распласталась прямо на нём. Правда, ненадолго. Вскочила она почти мгновенно, и в этот раз, ловким движением выхватив палочку из кармана, наставила её прямо на Рона. И только после этого сорвала с него мантию-невидимку.

Рон, конечно, не знал, кого она надеялась увидеть: Волдеморта или там чёрта рогатого. Но увидеть Рона она явно ожидала меньше всего на свете.

— Рон? Так это был ты? — её рука вместе с палочкой безвольно опустилась вниз. А глаза округлились настолько сильно, что ещё чуть-чуть, и они бы перестали помещаться у неё на лице.

Но надо хорошо знать Гермиону — долго пребывать в подобном состоянии она не могла. Реакции этой девчонки мог позавидовать любой многодетный папаша.

Рон быстро вскочил с пола и как раз вовремя. Сигнальное оповещение сработало, наполняя комнату голубым мерцающим светом. Метнувшись к небольшой тумбе, расположенной близ входной двери, Рон выгреб из кармана своих аврорских брюк горсть монет и, отсчитав ровно двенадцать сиклей, просунул их в прорезь небольшого деревянного ящика, специально для этого предназначенного. Моргнув ещё раз, сигнальный огонь погас.

Рон шумно выдохнул и утёр выступивший на лбу пот.

— Фух! Успел! А-то бы сейчас сюда народ набежал. Вот была бы потеха.

Гермиона ничего не ответила, и Рон развернулся к ней лицом. Она по-прежнему стояла на том же самом месте, где он видел её в последний раз, сверля его убийственным взглядом, от которого по спине у Рона побежали холодные мурашки.

— Гермиона... — Рон было шагнул к ней навстречу, но, напоровшись на её колючий взгляд, остановился.

— Зачем ты это сделал? — спросила она ледяным голосом.

— Что именно? — Рон недоуменно пожал плечами.

— Не прикидывайся идиотом!

— Ну вообще-то могла бы и поблагодарить.

— Поблагодарить? За что?

— За то, что спас тебя от опасной стихии.

— Рон, я не боюсь дождя. И вообще со мной всё было в порядке. Я бы и сама справилась.

— В этом я как раз не сомневаюсь, — недовольно пробурчал Рон, приближаясь к камину и присаживаясь перед ним на корточки. — Только вот какой ценой. Заболеешь и проваляешься в Больничном крыле целую неделю. Все уроки пропустишь. Я просто не мог этого допустить. А ты говоришь — не за что благодарить.

Рон не видел её лица. Он так и сидел, уткнувшись в камин, оставив Гермиону за своей спиной. Пламя начало затухать, и Рон принялся ворошить угли кочергой, дожидаясь, когда игривый огонёк дыхнёт ему прямо в лицо.

Гермиона ничего не ответила. И когда язычок пламени задорно заскакал по поленьям, отбрасывая внушительную тень на стены комнаты, а она всё так же продолжала молчать, он резко обернулся, испугавшись, что она ушла.

Но Гермиона была здесь. Только вместо воинственного вида и ярко горящих глаз он увидел, что по её щекам ручьём бегут беззвучные слёзы. А сама она так мелко дрожит, что её зубы звонко застучали друг о друга, когда она попыталась открыть рот, чтобы что-то сказать.

— Гермиона, ты чего?

Рон подскочил к Гермионе и засуетился около неё, не зная, что и делать. Только сейчас он вспомнил, как сильно она промокла. А от её одежды, завиваясь в воздухе, поднимались струйки тёплого пара.

Рон стянул с неё мантию и пушистый тёмно-синий свитер с вышитой на нём выдрой, подаренный Гермионе на прошедший Новый год его матерью. Чтобы снять джинсы, пришлось попыхтеть гораздо сильнее. Мокрая ткань плотно прилипла к ногам и не хотела поддаваться.

Гермиона не сопротивлялась, оставаясь безучастной ко всему происходящему. Лишь стучала зубами да время от времени шумно всхлипывала. А когда Рон резко дёрнул штанину её джинсов, схватилась за шиворот его свитера, чтобы не упасть.

Джинсы, ударившись пуговицей о паркет, наконец-то свалились на пол. Рон выдохнул, радуясь тому, что ему, хоть и с трудом, но удалось это сделать.

Гермиона, оставшись посреди комнаты лишь в одном нижнем белье: белых простых трусиках и лифчике, зябко обхватила себя руками. Белье тоже было влажное, и она дрожала пуще прежнего.

Рон метнулся к широкой кровати, занимающей треть этой не слишком большой комнатки, и, стянув оттуда шерстяное клетчатое покрывало, обмотал им Гермиону.

— Подожди меня тут. Никуда не уходи.

Рон выскользнул из комнаты и, спустившись вниз, захватил в баре бутылку огневиски, тарелку треугольных сэндвичей с треской и пару пустых стаканов.

Вернувшись назад и кое-как отворив дверь, — в одной руке была тарелка с сэндвичами, в другой — стаканы, а бутылка огневиски опасно была зажата под мышкой, — Рон обнаружил Гермиону сидящей на краешке кровати. Она больше не плакала, хотя лицо по-прежнему было мокрое и осунувшееся. А глаза красные и опухшие.

Сердце Рона сжалось от щемящей нежности, но он смутился накативших на него чувств и не подал виду. Расположив на столике всё то, что только что принёс, Рон с помощью волшебной палочки откупорил огневиски и разлил содержимое бутылки по стаканам. Немного, примерно на треть.

Гермиона молча следила за его манипуляциями, всё так же сидя завернувшись в покрывало. Она немного ожила, но всё ещё дрожала. Её волосы чуть подсохли и распушились, и она больше не выглядела похожей на мокрого цыплёнка с крошечной головкой на тонкой шейке.

— Иди сюда, Гермиона.

Как ни странно, но Рону не пришлось повторять дважды. Гермиона послушно встала с кровати и, шлёпая босыми ногами по полу, медленно подошла к столику. Так же медленно опустилась на свободный стул и тупо уставилась взглядом в столешницу.

Рон пододвинул Гермионе стакан с огневиски прямо под нос.

— Я не буду это пить! — её голос прозвучал хрипло, и она прочистила горло, чтобы продолжить: — Ты же знаешь, что я не пью такой крепкий алкоголь.

— Это не алкоголь. Считай, что это лекарство. Других у нас всё равно нет. Поэтому ненадолго тебе придётся поступиться своими принципами. Пей.

Рон ещё раз толкнул стакан. Содержимое стакана закачалось так сильно, что выплеснулось через край, угодив прямо на покрывало, в которое была завёрнута Гермиона.

Она хрипло взвизгнула и попыталась отодвинуться подальше. Но было уже поздно.

— Фу, Рон, от меня теперь будет пахнуть огневиски.

— Да ладно. Это даже не твоя одежда. Или ты собираешься вернуться в Хогвартс именно так?

— Очень смешно, — фыркнула Гермиона, недовольно поморщившись. — А где моя одежда?

— Не беспокойся. О ней позаботятся. Отдал в прачечную. Через час она будет как новенькая.

— Эльфам! — догадалась Гермиона, и её глаза заполыхали праведным гневом.

— Эй, они вообще-то получают за это деньги! Разве ты не этого хотела?

— Галлеон в месяц? Это же просто смешно! — щёки Гермионы начали покрываться лёгким румянцем, а в глазах появился азартный блеск.

— Да, не много. Но начало положено. Так, всё, не переводи тему. Пей. Иначе мне придется применить к тебе силу.

— Ты этого не сделаешь.

— Ради того, чтобы поставить тебя на ноги, я сделаю и не такое.

Гермиона обречённо вздохнула и, переведя взгляд на стакан с огневиски, некоторое время его гипнотизировала. А после, высвободив одну руку из одеяла, взяла стакан и, чуть помедлив, резко опрокинула его в себя.

Когда обжигающая жидкость оказалась внутри, на глаза Гермионы навернулись слёзы. И она закашлялась, низко склонившись над столом.

Рон, немного подумав, взял её опустевший стакан и плеснул туда ещё огневиски. На этот раз он уменьшил порцию. И снова пододвинул Гермионе. Но та лишь упрямо помотала головой.

— Рон, ты что, решил меня напоить?

— Даже не думал.

— Думал. Решил воспользоваться ситуацией, — Гермиона подняла стакан с огневиски и посмотрела внутрь долгим обеспокоенным взглядом, а после, решившись, осушила его одним глотком.

— Вот, молодец! Уже чувствуется опыт, — пошутил Рон и сам последовал её примеру.

В отличие от Гермионы, ему не нужно было согреваться. Но огневиски, скользнув внутрь, очень быстро разлилось по всему телу, бросая его в жар.

Встав, Рон стянул через голову свой тёмно-коричневый свитер — фирменный свитер аврорской школы — и отбросил его в сторону кровати. Но свитер до кровати не долетел и упал рядом, скользнув по ней лишь рукавом.

Рон досадливо вздохнул и перевёл взгляд на Гермиону, которая укоризненно на него глядела, явно не одобряя такой поступок.

Чтобы не выслушивать долгие нотации на тему собственной лени и неряшливости, Рон решил пойти в наступление. Тем более что наступать ему было с чем.

Сложив руки на столе и пристально глядя на Гермиону самым подозрительным из имеющихся в его арсенале взглядов, Рон представил себя аврором, допрашивающим Неуловимого Феликса, которого он собственноручно поймал.

— Согрелась? Ну, а теперь рассказывай, что ты делала внизу с Уиллсоном?

— Что? — Гермиона удивлённо распахнула глаза, изображая непонимание. — С чего ты взял, что я там вообще сегодня была?

Гермиона говорила медленно, непривычно растягивая слова, и немного раскачивалась на стуле, нервно дёргая ногой. Она вся как-то размякла, её лицо сильно раскраснелось, и она уже не так куталась в шерстяное покрывало. Ослабив хватку, она обнажила тонкую шейку и линию груди, чем, сама того не ведая, сбивала Рона с толку, рассредотачивая его внимание.

— Я вас видел, — твёрдо отчеканил Рон, ринувшись в наступление.

— Видел? Хочешь сказать, что ты тоже там был?

— Был. Но, в отличие от тебя, один.

— Странно. Я тебя не заметила.

— Конечно, не заметила — ведь ты была занята другим.

— Мы просто занимались трансфигурацией, — тихо произнесла Гермиона опустив глаза.

— Занимались! С кем? С этим уродом? А ты забыла, как он поступил со Стейси? Ты же сама больше всех возмущалась! Мне казалось, что ты его ненавидишь, — Рон вскочил со стула и заметался по комнате, измеряя её огромными шагами. Получилось всего три шага в одну сторону. Негусто.

— Рон! Прекрати! Я знаю, кто такой этот Уиллсон и что он из себя представляет. Просто в последнее время ему и так досталось. Разве ты не знаешь, как теперь к нему все относятся? Гриффиндорцы и хаффлпаффцы с ним не разговаривают. Рейвенкловцам на него плевать. Ну, а слизеринцы... В общем, ты и сам всё знаешь.

— Значит, ты его пожалела, да? — Рон со всего размаху снова приземлился на стул и уставился на Гермиону яростным взглядом. — Этого ублюдка?

— Нет. Просто мы с тобой поругались. Джинни убежала на встречу с Гарри, Невилл с Луной. А я... — Гермиона растерянно провела в воздухе рукой, обёрнутой в одеяло. — Мне всё равно нечего было делать. Не идти же в Хогсмид одной. А тут он и...

— А, ну конечно-конечно. Свидание под благовидным предлогом! Они пошли позаниматься в Хогсмид! В тот самый день, когда все нормальные люди гуляют и ходят на свидания, они решили пойти поучиться. В выходной! И ты действительно считаешь, что я в это поверю?

— Но, Рон! Ты же знаешь, что я люблю учиться.

— О, в тебе-то я как раз не сомневаюсь. Но вот в здравом уме поверить в то, что придурок Уиллсон, вместо того, чтобы закадрить какую-нибудь очередную дурочку, попёрся в Хогсмид, чтобы зубрить трансфигурацию, — вот в это я никак не могу поверить. И ты не могла этого не знать. Поэтому вывод напрашивается сам собой.

— А по-моему, Рон, ты стал чересчур подозрительный. Аврорская школа плохо на тебя влияет.

Гермиона попыталась подняться, но Рон схватил её за плечи и с силой вдавил обратно в стул.

— Пусти меня, Рон! Ты не имеешь права меня трогать, — возмущённо запищала Гермиона. Но она была не в выигрышном положении. Её волшебная палочка лежала на трюмо на недосягаемом для неё расстоянии. А сама она сидела, обёрнутая в одеяло, и любое резкое движение или взмах руки могли сыграть с ней злую шутку.

Поэтому Гермиона зло сощурила глаза и старательно сверлила ими Рона, желая превратить его в жалкую кучку пепла. Рон лишь усмехнулся: кажется, всё шло так, как надо.

— Брось. Просто ты знаешь, что я прав, — зашипел Рон, низко склонившись над Гермионой. — Значит, только мы с тобой разочек поссорились, и ты сразу же побежала на свидание с другим? Даже забыв про то, что этот другой — последняя мразь. Где же твои хвалёные принципы, Гермиона?

Этого Гермиона стерпеть уже не смогла. Она в мгновение ока вскочила на ноги, да так быстро, что наступила на край одеяла и чуть не впечаталась носом в стол. Её руки разметались в разные стороны. Одеяло медленно скользнуло на пол и упало к её ногам. Но теперь это беспокоило её меньше всего на свете.

— Да как ты смеешь, Рональд Уизли, говорить про меня такое? И это ты — тот человек, который знает меня столько лет. А теперь ты обвиняешь меня в беспринципности? Мерлин, неужели я была настолько слепа?

Гермиона, чуть пошатываясь — то ли так сказались нервы, то ли выпитое огневиски, — как раненая выдра, заметалась по комнате в надежде отыскать свою одежду. Её волосы почти что высохли и с остервенением хлестали по плечам, а глаза горели праведным гневом. Рон не спускал с неё восторженного взгляда. Гермиона, бегающая по комнате в нижнем белье, — редкое зрелище, достойное запоминания. Она всегда норовила чем-нибудь укрыться, и Рону не так часто выпадал такой уникальный шанс.

— Где моя одежда?

— Разве я не говорил, что отнёс её вниз? Её постирают и скоро принесут.

— Пусть принесут сейчас, — Гермиона сердито топнула ножкой о деревянный пол и грозно уперла руки в бока, надеясь таким образом принять ещё более внушительный и грозный вид. — Я хочу уйти!

— Иди!

Рон поднялся из-за стола и, подойдя к двери, одним рывком её отворил, впуская в комнату прохладный, пахнущий озоном воздух.

— Знал бы ты, как я тебя ненавижу, Рональд Уизли!

— Да? Странно, а ещё три дня назад писала, что любишь.

— Тогда я ещё и не знала, что ты так обо мне думаешь. Так ты принесёшь мою одежду?

Гермиона выжидательно подняла бровь. Она немного успокоилась и выглядела почти обыкновенно. За исключением разве что её непривычного внешнего вида, который всё больше и больше будоражил воображение Рона.

— Нет, — Рон демонстративно сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что в ближайшее время он не собирается двигаться с места.

— Вот значит как! Ну хорошо, тогда я сделаю это сама, — Гермиона сделала несколько неуверенных шагов, а после всё же остановилась и посчитала своим долгом напомнить: — И пойду прямо так!

— Ну, а что тебе остаётся? Разве что снять и всё остальное. Но я очень сомневаюсь, что ты на это пойдёшь.

Гермиона лишь громко хмыкнула и, наградив Рона уничижительным взглядом, скрылась за порогом комнаты. Это-то Рону и было нужно. Он быстро захлопнул за Гермионой дверь и запер её на защёлку.

Возмущённые вопли, сопровождаемые сердитыми ударами кулаков, посыпались почти мгновенно.

— Рональд Билиус Уизли, быстро открой дверь! А иначе я превращу тебя в огромного паука, и у тебя случится инфаркт.

— Звучит угрожающе! — Рон довольно усмехнулся и оперся спиной о дверь, наслаждаясь своим маленьким триумфом. — Вот только есть одно но: твоя волшебная палочка у меня.

Ещё один удар. Дверь подпрыгнула под Роном, впечатываясь в спину. Больно. Рон потёр ушибленное место.

Тут за дверью послышались тяжёлые шаги, а потом чей-то басистый пьяный голос, заплетаясь, проговорил:

— Добрый вечер, мисс! А вы не нас случайно ждёте?

Рон с силой сдавил челюсти и снова распахнул дверь. Он схватил растерянную Гермиону за руку и затащил её обратно в комнату.

— Мерлиновы панталоны! Нас кто-то опередил, — недовольно пробурчал тот же голос, а затем загорланил какую-то незамысловатую песенку.

Гермиона, как бешеная канарейка, налетела на Рона и изо всех сил начала осыпать его ударами своих маленьких, но крепко сжатых кулачков.

Пощады от неё ждать не приходилось. Рон выставил вперёд руки в надежде защититься. Рост Гермионы был недостаточным для того, чтобы достать до его головы, поэтому основные удары приходились ему в грудную клетку. Рон предпринял ещё одну попытку защитить себя. Он увернулся и отскочил в сторону, но Гермиона не отставала — Рон только и видел, как её обнажённые смуглые плечики мелькали в воздухе неподалёку от его глаз.

— Вот тебе, Рональд! Получай! Сейчас я ещё и до палочки доберусь, и тогда тебе точно не поздоровится!

Угроза обещала воплотиться в жизнь в самом скорейшем времени — Гермиона была совсем недалеко от трюмо. Она протянула руку в сторону и пошарила ей в воздухе. Её пальцы скользнули совсем рядом с палочкой. Гермиона недовольно сморщила лоб, не ощутив ничего в своей руке, и чуть повернула голову в сторону.

Рон не мог не воспользовался таким удачным моментом. Он схватил брыкающуюся изо всех сил Гермиону и, плотно прижав её руки к телу — тем самым обезвредив её и обезопасив себя, приподнял её в воздухе и, подтащив к кровати, бросил её туда.

— Отпусти меня, Рон! Быстро! А иначе я... — слова с трудом вырывались из её горла, разрываясь и булькая в воздухе.

— Эй, ты не в том положении, чтобы мне угрожать, ты не находишь? — запыхавшимся голосом напомнил Рон.

Он величественно возвышался над ней, стоя рядом с кроватью. Гермиона попыталась подняться, но он толкнул её обратно, и, чтобы окончательно лишить её возможности сбежать, сел на неё сверху, надёжно придавив её своим весом.

— О, клянусь, ты об этом очень сильно пожалеешь! — выплюнула Гермиона ему в лицо и резко замотала головой и задрыгала руками.

Рон перехватил её руки в воздухе и крепко прижал их к кровати. Теперь его лицо находилось так близко от разгневанного лица Гермионы, что он просто не мог не залюбоваться ей.

Через какое-то время Гермиона выдохлась и устала — перестала бешено мотать головой и лишь глубоко дышала. Её грудь тяжело вздымалась и опускалась, скрытая лишь тканью бюстгальтера. Видя, что она больше не пытается вырваться, Рон аккуратно отпустил одну руку Гермионы и коснулся сначала её плеча, а после медленным скользящим движением дотронулся до груди. Гермиона издала хриплый короткий стон. Рон с интересом заглянул ей в лицо. Гермиона больше не выглядела так, будто хотела его убить. Теперь она просто его хотела. И он отпустил её вторую руку. Гермиона пошевелилась. Приподняв руки, она положила их на спину Рону и робко провела ими, скользя по его рёбрам и продолжая смотреть ему прямо в глаза. Её пальчики осторожно проникли в пространство между майкой и ремнём брюк, отзываясь в Роне сладкой ноющей болью в паху.

Но он закусил губу, пытаясь подавить желание наброситься на неё прямо сейчас, позволяя ей самой проявлять инициативу. Гермиона неловко потянула край его майки вверх, и Рон, не став больше её мучить, сам стянул майку с себя и откинул в сторону. Гермиона добралась руками до его шеи и привлекла Рона к себе. Его лицо оказалось так близко с её, что он ощутил на своей щеке её трепещущее дыхание.

Приоткрытые губы Гермионы выглядели такими соблазнительными и зовущими, что устоять и не поцеловать их не было никаких шансов. По крайней мере, не в случае Рона. И он не стал себя больше сдерживать, падая в эту волнующую пропасть.

* * *

— Рон, я хотела тебе сказать... — Гермиона замолчала, не зная, как лучше продолжить. — В общем, с Уиллсоном я пошла только потому, что знала, что об этом узнаешь ты. Я даже Джинни попросила, чтобы она всё тебе рассказала. Просто ты...

Рон зевнул и сладко потянулся. Широкая улыбка от уха до уха осветила его лицо.

— Можешь расслабиться, Гермиона. Я это и так знаю.

— Что? Откуда? — Гермиона аж подпрыгнула на кровати, прижимая одеяло к груди, и удивлённо заглянула Рону в глаза.

— Мне Джинни всё и рассказала, — усмехнулся Рон, делая ударение на слово всё. — Сказала, что это твой грандиозный план. Маленькая месть, так сказать. За то, что я в прошлые выходные встретился в кафе с Лавандой. Случайно, заметь!

Гермиона на несколько секунд даже потеряла способность говорить и только удивлённо хлопала ртом и смотрела на Рона огромными ошалевшими глазами.

— Чёрт! Да как она могла! А ещё подруга называется, — Гермиона повалилась обратно на подушку. Её руки сердито забарабанили по одеялу. Рон поймал её пальчики и легонько сжал, с улыбкой косясь в её сторону.

— Ты тоже хорош! Нет, ну а Джинни! Больше никогда ничего не буду ей говорить!

Рон громко фыркнул. Где-то он уже это слышал.

— Ты чего?

— Она сказала то же самое.

— А я то тут при чём? Я тебе про неё ничего не говорила.

— Мне — нет. А вот Гарри... Только не говори, что это не так.

Гермиона на секунду задумалась и, кажется, даже самую малость, смутилась.

— Но Гарри мой друг. И я всего лишь хотела им помочь. Просто Джинни... Знаешь, мы должны ей отомстить...

— О, ничего не хочу слышать!

Рон отпустил руку Гермионы и заткнул уши. О Гарри и Джинни он слушать, действительно, больше не хотел. По крайней мере, не здесь и не сейчас...

Неторопливый дождь выстукивал по крыше свой незамысловатый ритм. Но людей, которые находились внутри стоящего на дороге трактира, это больше не интересовало.