«Евгений Онегин» — хулиганская версия (джен)

XX

Теперь о доме. Рухлядь эта

На честном слове уж стоит,

Загнется здесь душа поэта —

Такой унылый дачи вид.

С тоски не сдохнешь здесь едва ли.

Его морально добивали

Царей портреты на стенах,

И печи в пестрых изразцах,

Все доски в дырах от термитов,

В кротовых норах старый сад.

Онегин сам уже не рад,

И от соседских он визитов

Уже по-тихому зверел,

В углу зубами аж скрипел.

XXI

Хозяйство было в запустенье,

Одно старье по сундукам,

И Женька принял тут решенье

Снесть на помойку этот хлам.

С тоскою полною во взгляде

Стал разбирать он шмотки дяди.

Каких вещиц, скажу я вам,

Тот не заныкал по углам!

Средь барахла в шкафу остался

Наливок разных целый строй.

«Ну что за пойло, боже мой», —

Онегин грустно рассмеялся.

Одна отрада — там же он

Нашел коньяк «Наполеон».

XXII

К несчастью, дядюшкину дачу

Весной не смыл едва поток,

Все стены покосились, значит,

Трещали пол и потолок…

Не добавляли оптимизма

Обои в стиле романтизма,

Они отклеились от стен

И свисли паклею затем.

И скатерть молью вся побита,

На ней цветочный был узор —

Для вкуса тонкого позор —

С пятном от кофе, что разлито.

И пара ангелков-статуй

Весь довершала сей фен-шуй.

XXIII

Один среди своих владений,

Чтоб только время проводить,

Сперва задумал наш Евгений

Порядок новый учредить.

Но всем известно век от века,

У русского-де человека

Лишь все намеренье одно,

А так не выйдет ничего.

Вот взялся этот неумеха

Там экономику развить:

Заводик как-то обновить,

Дворовым лишь была потеха.

Он так хозяйство «разрулил»,

Чуть все к чертям не развалил!

XXIV

Напрасно Женя силы тратил:

Завод едва-едва дымил;

Не отступал упрямства ради

И дело дяди зря губил.

Пока наш барин отрывался,

С наследством дяди разбирался,

Приехал новый к ним сосед,

И было то как раз в обед.

Тот из Германии туманной,

Дурак, в деревню прикатил,

Удобств никак не находил,

И сам какой-то весь жеманный…

Владимир Ленский звался он,

Одет и важен, как барон.

XXV

Прекрасен тот душой и телом,

Он взгляды томные бросал.

Еще при этом между делом,

На что-то Жене намекал.

В своей Германии туманной

Он ереси набрался странной.

И толковал все вновь и вновь

Он про свободную любовь.

Дух пылкий, нрав весьма гуманный,

Вольнолюбивые мечты

Имел да чувство красоты

Студент сей полуиностранный.

Еще восторженную речь

И кудри черные до плеч.

XXVI

От хладного разврата света

Еще увянуть не успел,

Он ждал особенного друга,

Который бы его согрел.

И сердцем милый сей невежда,

Снимал уж мысленно одежды,

Его пленяли юный ум

Наплывы слишком вольных дум.

Он забавлял мечтою сладкой

Томленья сердца своего;

То будоражило его,

Он сам ласкал себя украдкой.

И наш немецкий диссидент

Впадал в блаженство в сей момент.

XXVII

Негодованье, сожаленье

Несла лишь чистая любовь.

И томно-сладкое мученье

В нем рано волновало кровь.

Душа огнем воспламенялась,

Как дело мальчиков касалось;

Он очень робким с детства был

И с ними лишь одними мил.

Его возвышенные чувства,

Порывы девственной мечты,

Желание дарить цветы

И комплиментов все искусство —

То не для милых было дам,

Оно сводилось все к парням.

XXVIII

«Юнец сей, видно, полон вздору», —

Помещик каждый заворчал,

Так парень строгому разбору

В соседстве повод подавал.

Слегка Владимир простодушный,

Послать мог поцелуй воздушный,

Мог невпопад он отвечать,

Еще при этом рифмовать.

Не смог хороших впечатлений

Поэт на них произвести,

С ума его могли свести

Их сонмы шумных рассуждений

И их дурацкие пиры.

(Еще тащи им всем дары!)

XXIX

Но он богат, хорош собою,

Он очень завидный жених!

Ему аж не было отбою —

Совали дочек все своих.

А там беда — толстуха Глаша,

Тощи Марина и Наташа,

Та конопата, та крива:

Лопата — профиль, нос — ботва.

Но девки ль все виной дурные?

Никто ж совсем не понимал:

Иным поэт наш отдавал

Что предпочтения иные.

Мечтал о Жене он (бог мой!)

И пел все про «чертог златой».

XXX

И Ленский, не имев, конечно,

Охоты узы брака несть,

С Онегиным желал сердечно

Знакомство покороче свесть.

Здесь нет с двусмыслием намека —

Володе было одиноко,

А Женя тем и привлекал,

Что с ним он взгляды разделял.

За льдом он чуял в Женьке пламень,

Его он очень уважал

И даже в чем-то подражал…

Но тут нашла коса на камень, —

Сосед потуг не замечал

И лишь как друга привечал.

XXXI

Евгений так и бил баклуши,

В деревне скукою страдал,

С улыбкой Ленского он слушал,

«Наполеона» смаковал.

И изливать он душу другу

Не стал мешать, коль не в услугу, —

И без него пора придет,

Пускай покамест он живет.

Он понимал со снисхожденьем

Соседа пылкий разговор,

Глядел на вдохновенный взор,

Внимал вполуха, с уваженьем

И юный жар, и юный бред…

Ну что поделаешь, поэт…

XXXII

Вот так узнал младой повеса,

Как в детстве Ленский пострадал:

Любви он первой интереса

Так беспощадно жертвой стал.

Он пережил такую драму!

Психологическую травму

Как заработал наш поэт.

И сей к девицам инцидент,

Что вы сочтете безделушкой,

В нем интерес охолодил:

Унижен Ольгою* он был

И получил в лоб погремушкой

Среди младенческих забав,

Любовных мук еще не знав…

XXXIII

Онегин слушал с важным видом

И лишь сочувственно кивал,

В любви считаясь инвалидом,

Ему советов не давал.

Но вот взбодрить слегка поэта,

Решил, не помешает это.

Прекрасно стресс поможет снять:

Пойти по девкам погулять.

Онегин бросил чашку чаю,

Велел кобылу он запрячь

И кинул Ленскому: «Не плачь,

Тут Лариных сестер я знаю.

Та парочка горячих краль

В момент разгонит всю печаль».Примечание к части* Видимо, Владимир упоминал только ее имя.