«Евгений Онегин» — хулиганская версия (джен)

LXIX

Настали святки. Для гаданья

Пришла пора в восход луны.

Татьяна верила в преданья

Простонародной старины.

Та на Евгения гадала,

Колечко в воду уж кидала,

И воском капала вослед.

Бубновый выпал ей валет, —

Судьбой назначено самою

И уготовано за сим

Навеки быть ей вместе с ним

И стать Онегина женою.

Татьяна счастлива сейчас,

Пустилась с Ольгой вместе в пляс.

LXX

Едва она в ту ночь уснула,

Крутилась, как веретено,

С окошка холодом подуло,

И им виденье рождено:

Вот на пустой она поляне

По пояс вся в снегу, в бурьяне

Стоит столбом и надо ведь:

Вдруг вылезает к ней медведь!

От страха Таня завопила, —

Как настоящий этот сон! —

По-человечьи молвил он:

— «Превед, медвед» сказать забыла.

Та в морду снег давай кидать

И попыталась убежать.

LXXI

Напрасно Таня отбивалась,

Звала на помощь егерей,

Как на спине та оказалась

И в дом без окон, без дверей,

Что на неведомых дорожках

Торчит себе на курьих ножках,

Уже доставлена была.

И в доме этом пьянка шла.

Ну все, как в страшной сказке няни…

Медведь же лапой помахал

И очень быстро умотал,

Сказав погреться там Татьяне.

Зайти, ой, страшно ей зело,

Но любопытство верх взяло.

LXXII

Стучит она тихонько в стену,

Вдруг появилась дверь пред ней:

Новейшей техники замена —

То волшебство забытых дней.

За дверью Леший появился,

Он хорошо уже напился,

Живот бочонком аж надул, —

С котом ученым пиво дул!

На шее Лешего русалка, —

Распутен дико ее вид, —

Так мертвым грузом и висит, —

А в волосах стрекочет галка.

Шумят за ними голоса,

В избе творятся чудеса.

LXXIII

Прекрасных витязей пехота,

Как уместилась, не понять,

И всякой нечисти там рота

Собралась выпить-погулять.

Глядит похабно на Татьяну,

Глаза прищурив косо спьяну,

Колдун заморский с бородой,

А сам-то шибзик прям такой.

Всех тридцать витязей в «Девятку»

Успел порядком обыграть;

Морской их дядька задолжать

Сумел ему все без остатку.

Тот злато-серебро копил

И похищать девиц любил.

LXXIV

— Мое! Не тронь! — кричит Евгений.

Хозяин в этой он избе.

И он не терпит возражений.

— Иль засажу же я тебе!

Он восседает среди пира,

На нем корона. Три сапфира

Огнем магическим горят

На той короне дружно в ряд.

Предметом он продолговатым

Каким-то гнущимся грозит,

И поскорей свалить спешит

Колдун тут с видом виноватым,

В один момент сообразя,

Что с главным спорить-то нельзя.

LXXV

Вот кот ученый песнь заводит,

Блатной аккорд второй берет,

К Татьяне Женя же подходит

И в спальню за руку ведет.

Но тут Владимир появился,

Как снег на голову свалился.

«Онегин мой!» — тот закричал,

Глазами страшно так вращал!

Татьяна друга Жени молит:

— Что с вами, Вова, не пойму?

— Так не достанься никому! —

Тот словно истину глаголет.

Он нож стремительно достал

И друга жизнь им оборвал…

LXXVI

Но нет: Татьяне показалось…

Та не привыкнет к чудесам:

Ведь Ленский, промахнувшись малость,

Случайно закололся сам…

С печальным криком умирает…

Зари багряный луч играет;

Авроры северной алей,

Влетает Ольга в двери к ней.

Она так просто не отстанет,

И будет Таню тормошить,

В своих объятиях душить,

Как банный лист к сестре пристанет.

Охота больно Ольге знать,

Что та во сне могла видать.

LXXVII

В поту холодном вся Татьяна, —

Ту Ольга за руку трясет, —

Разволновалась сном обмана:

— А где же пир, ученый кот?..

Владимир с Женей там подрались.

Убить друг друга попытались…

И кто-то, кажется, погиб…

И пот холодный вновь прошиб

Татьяну. Та, как не проснулась,

Во власти грез еще пока.

Но уж сестрица с языка

Сняла рассказ и ужаснулась.

Визжала Ольга «ах» да «ох»

И восклицала: «О мой бог!»

LXXVIII

Татьяну сон не отпускает,

Ей странны Ленского слова,

И в облаках она витает,

Ее кружится голова.

Ах, как в том сказочном притоне

Шикарен Женя был в короне!

Но что-то мрачное, как весть,

В подобном образе же есть.

Татьяна лезет под подушку,

Чтоб сонник старенький достать;

Ей надо сон истолковать

Про эту странную избушку,

В которой столько-то чудес,

И к ней Онегин страстно лез.

LXXIX

Ах, полон этот сон разврата,

Тревоги повод подавал

Предмет вон тот продолговатый…

По деве явно Фрейд рыдал,

Но он, к несчастью, не родился,

А посему ей пригодился

Задека. Как его… Мартын,

Что издавался за алтын

И по Рассее расползался.

Горазд он сны был толковать:

То у китайцев мог содрать,

Но в плагиате не сознался.

Его Татьяна теребит,

Желая знать, что сон сулит.

LXXX

«Кота» та ищет и «медведя»,

«Избу», «поляну», «чудеса»…

Ни разу в смысл всего не въедя,

Листает книгу полчаса.

А Ольга ерзает в волненье,

Ее снедает нетерпенье,

С сестрицей ей бы пошалить,

Скорей ее бы завалить!

И смотрит хитро, как лисица,

Пока спокойно спит маман,

Та воплотит коварный план:

С Татьяной хочет порезвиться.

Ну сколько можно все читать?

Устала Ольга ожидать.

LXXXI

И Ольга сладко ту пытала.

Ей было завидно: сестра

Любовь с мужчиной испытала;

Ее ж утеха нехитра:

Ночнушку сбросив, обнажиться

И, книгу вырвав, покуситься

На тело белое родни,

Подняв веселый визг возни.

Губами с ней соединиться,

Горячей кожею прильнуть,

В едином веянье вздохнуть,

Ее любовью насладиться,

Той руки, груди целовать

И нежный персик щекотать.

LXXXII

Откушав кофе с круассаном,

Мадам спешит уже к дверям

(На ней чепец чудной с султаном),

Напомнить чтобы дочерям:

Не за горами именины;

Писали давеча кузины;

И дядьки, тетушки, и брат

Приехать к ним уже хотят.

И женихов, конечно, надо

На вечер срочно пригласить,

Перед роднею пофорсить.

Пусть не теряются же чада,

И кавалера в оборот

Скорее каждая берет.Примечание к частиЧитайте также "Онегин и Лукоморье" https://ficbook.net/readfic/7925633