С чистого листа (джен)

Август пролетел стремительно. Я позволил себе расслабиться в этот месяц и провести его как обычный ребёнок — без конца играл в квиддич со своими приятелями, ходил с родителями на светские рауты, читал книги, валялся в гамаке, в общем, развлекался как только мог. Отец настаивал на том, чтобы перед школой я продолжал штудировать учебники, и выписал мне гувернёра, который занимался со мной, но порой выдавались моменты, когда мой наставник отвлекался, и я мог читать комиксы Грегори или художественные книги. Почти сразу же после визита в Косую Аллею вышел номер "Ежедневного Пророка" с заголовком о попытке ограбить Гринготтс. Я был одним из двух человек — вторым был сам Квиррелл, разумеется — на всей планете, кто знал, что кроется за попыткой этого ограбления. Тёмный Лорд хотел завладеть философским камнем. По сути, именно это первое для Поттера испытание было самым страшным, ведь если бы Квиррелл оказался умнее Дамблдора и завладел бы камнем раньше Поттера, Волдеморт бы обрёл бессмертие, и тогда бы не поздоровилось всем.

Несколько раз за этот месяц я писал Поттеру, в основном отвечая на целую лавину его вопросов. Это было вполне объяснимо и понятно: томясь в одиночестве и заключении в доме нелюбимых родственников, он пылал искренним мальчишеским интересом к новому миру. Утром первого сентября, переместившись на вокзал Кингс-Кросс, отец взял меня за плечо и, внимательно взглянув мне в глаза, сказал:

— Надеюсь, что ты не подведёшь меня, сын. Помни всегда, что ты Малфой.

— Обязательно, отец. Честь рода — превыше всего.

— Надеюсь, тебе не стоит повторять то, о чём мы говорили последнее время. Сохраняй хорошие отношения с Поттером, он может быть нам полезен; также подмечай всех полезных ребят, имеющих знатное и богатое происхождение, они тоже могут быть нам полезны. Не якшайся с недостойными и глупыми людьми, грязнокровками и ограниченными магглолюбцами вроде Уизли.

Я важно кивнул, пытаясь выглядеть как можно естественнее и натуралистичнее в образе избалованного одиннадцатилетнего мальчика. Я помнил каждое последующее слово отца ещё из прошлой жизни, но теперь понимал, что всё стремительно меняется, и не знал, как относиться к этому.

— Северус присмотрит за тобой первое время, не бойся обращаться к нему, — продолжил отец и потрепал меня по щеке. — Уверен, что Слизерин будет гордиться тобой.

Мама тоже обняла меня, погладила по голове и сказала несколько нежных напутственных слов. Я знал, скольких сил и скандалов ей стоило убедить отца отправить меня в Хогвартс, а не в Дурмстранг, и всегда был благодарен ей за это — в Дурмстранге такой избалованный, изнеженный, глупый и наглый мальчишка не продержался бы и недели. Там были маленькие маги, с детства впитывающие в себя древнейшие традиции, привычки и уклады, владеющие как общемировой магией, так и тёмной магией своих народов, а я, будучи самоуверенным и глупым подростком, в основном мог только хвастаться. Отец не позволял мне слишком усердно заниматься тёмной магией, считая, что я совершенно непригоден для этого.

Он помог мне левитировать чемодан в одно из свободных купе, а затем мы стали встречать моих товарищей, которым было суждено стать моими одногруппниками: Блейза, Теодора, Джейсона Пайка, Грегори и Винса и других.

— Привет, Драко!

Мы завалились дружной толпой в купе, а потом к нам присоединились девчонки — Пэнси Паркинсон со своей подружкой Миллисентой, Дафна Гринграсс и её молчаливая подружка Трейси Дэвис.

— Ну что, за новую жизнь!

— За школьную жизнь!

Мы дружно отсалютовали друг другу стаканчиками с соком, а затем принялись за еду, которую нам передали родители — там были пастуший пирог, гороховый пудинг, печёный картофель с мясом, домашнее печенье и ещё много других вкусных вещей. Во всех купе царили бурные разговоры, шутки и смех, и, конечно же, по всем вагонам прокатился слух о том, что в школу едет сам Гарри Поттер. Я решил изменить прошлой реальности и не проявил к этому никакого внимания, делая вид, что Поттер-обормоттер мне совсем не интересен. С трудом сдерживался от коварной улыбки, ведь никто из моих приятелей не знал о том, что я уже знаком с Мальчиком-который-выжил.

Когда мы вышли из поезда, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, а небо покрылось багрянцем и лиловыми облаками. Мы вышли из своих вагонов, и толпа разновозрастных старшекурсников направилась в восточную сторону Хогсмида, в сторону Запретного леса, где их должны были забрать кареты с невидимыми для многих фестралами. Первокурсники же сбились в испуганную стайку и дружно вздрогнули при басистом крике Хагрида. Болван посадил нас в лодочки у озера, и мы поплыли. Вид открывался совершенно изумительный — в озере отражался закат и выглядело это просто волшебно; окна в замках светились яркими бликами, и сам замок вызывал радостные вздохи. Блейз даже ёрзал на своей скамейке от нетерпения — ему так хотелось пройти побыстрее распределение и увидеть общую комнату для мальчиков. Я же искоса смотрел на него и думал, как можно общаться и дружить с человеком, которому ты обязан своей смертью. Кто знает, может быть, в этой реальности Блейз, Винс и другие ребята отличались от тех, кого я знал в прошлой жизни? А если нет?

Как и в прошлой жизни, Макгонагалл встретила нас и провела в небольшой зал, где нас успели напугать привидения. Как только они скрылись, со всех сторон послышались испуганные шепотки:

— Как нас будут распределять?

— Профессор Макгонагалл скоро вернётся?

— Я слышал от своего брата Фреда, что нам предстоят какие-то испытания, которые могут причинить очень много боли, — громко делился со всеми своими мыслями рыжий Уизел. Я не менее громко хмыкнул и придвинулся к ним с Поттером.

— Уизли, неужели твоя семья настолько омагглилась, что тебя не удосужились просветить о церемонии отбора в школу? Кажется, вас в семье настолько много, что твои родители никак не могли забыть об этом, — сказал я, нарочно растягивая гласные в словах. Мне хотелось произвести впечатление на будущих сокурсников и на Поттера и по возможности отвадить его от этого болвана. Рональд тотчас пошёл багровыми пятнами, и почти все однокашники заинтересованно обернулись в нашу сторону.

— А ты, должно быть, всё знаешь о церемонии отбора, Малфой? — неожиданно резко сказал Поттер, и я заметил, как в его глазах блеснул злой огонёк. Я на пару секунд опешил — казалось, что весь месяц мы налаживали вполне дружеские связи, так что могло произойти с Поттером за один этот день? Неожиданная догадка поразила меня — ну, конечно, Уизел мог наплести ему кучу чепухи о Пожирателях Смерти и о том, что мой отец состоял в их рядах.

— Разумеется, знаю, — мой голос прозвучал даже твёрже, чем я рассчитывал, — и если ты не забыл, именно я просветил тебя об этом.

Рядом шумно вздохнул Лонгботтом, а Уизли ошалело рявкнул:

— Ты что, с ним знаком?

— Да приходилось, — хмыкнул как ни в чём не бывало Поттер и повернулся ко мне: — Полагаю, и о факультетах ты тоже наслышан достаточно, Драко. А что, если в зале нам действительно дадут какое-то испытание?

— Какая ерунда, — пафосно хмыкнул я, — любой толковый волшебник справится с этим испытанием; думаю, многие из вас читали летом книги; никто не даст нам непосильное испытание, так ведь?

Я оглянулся, чтобы увидеть на лицах одногруппников поддержку, но неожиданно понял, что многие из либо совсем не читали учебников, либо читали их поверхностно, а иные — вроде некоторых девчонок и Лонгботтома — и вовсе были в предобморочном состоянии.

— А если дадут сложное испытание, например, тролля? Фред говорил, что такое возможно! — крикнул мне Уизли с алеющими ушами. Я неожиданно для себя побледнел. Конечно, я знал, как совладать с троллем, благо за мою недолгую сорокапятилетнюю жизнь мне встречалась парочка таких. Но ведь будет очень странно, если одиннадцатилетний пацан использует какое-то мощное оглушающее, режущее или связывающее заклинание, которое известно и доступно только взрослому волшебнику? А что в этой ситуации сделал бы ребёнок? Я не знал, рассмотрел для себя только вариант забиться под преподавательский стол и потом с позором уехать домой. Я не знал, изменяется ли эта альтернативная вселенная от моих действий, и если да, то насколько.

Но я собрался с силами и презрительно выплюнул в сторону рыжего:

— Да любой нормальный волшебник, а не такой остолоп, как ты, справится с заданием, каким бы оно не было. А вообще не слушайте Уизли, нас будет распределять Сортировочная Шляпа!

— Постой, Малфой, — сказал вдруг темноволосый мальчик с вздёрнутым носом — будущий когтевранец по имени Майкл Корнер. — Если нам действительно изменят церемонию отбора и вместо Сортировочной Шляпы предложат тролля, ты не откажешься от своих слов, что любой одиннадцатилетний волшебник способен будет с ними совладать?

Я вспыхнул. Противная мелочь, ты даже не знаешь, что перед тобой сейчас стоит взрослый мужчина в теле ребёнка!

В этот момент к нам вернулась Макгонагалл, и, сжав кулаки, я первым пошёл за ней. Остальные, выстроившись в шеренгу, шли за мной. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела нас к этому столу и приказала нам повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Затем взяла Шляпу и опустила её на трёхногий табурет. Шляпа исполнила песню о факультетах, и началась церемония распределения. Глядя на разбегающихся за разные столы одногруппников, я вдруг ощутил сильное волнение, которое возрастало с каждой секундой по мере того, как список приближался к моей фамилии. Мне показалось, будто я не испытывал такого волнения даже на своём первом распределении.

— Малфой, Драко! — провозгласила Макгонагалл, и дрожа, как осенний лист на ветру, я подошёл к табурету и сел на него. Профессор опустила на мою голову Шляпу, и сердце сжалось, ожидая, как и прошлый раз, мгновенного вердикта "Слизерин!". Но этого не произошло.

— Какой любопытный мальчик, — бархатным голосом заговорила Шляпа в моей голове, и перед глазами начала проноситься моя жизнь... Моя прошлая жизнь. Вот же Мерлиновы подштанники! Я не знаю, как это работает, но моя душа, перенесясь в тело одиннадцатилетнего Малфоя, сохранила все воспоминания из моей уже прошлой жизни, вплоть до моих сорока пяти лет и момента смерти. Шляпа... могла их увидеть.

— Тяжкий выбор, тяжкий, — сказала она задумчиво, — по всем характеристикам хорошо подходил Слизерин, он и сейчас тебе подходит, но...

— Мерлин правый, господь всемогущий, только не Пуффендуй! — взмолился я, понадеявшись, что не крикнул это вслух. Я думаю, что в любой из параллельных вселенных отец бы меня убил или как минимум вычеркнул из завещания, узнав, что я распределился на Пуффендуй.

— Я и не говорю о Пуффендуе, хотя это прекрасный факультет, — словно отмахнулась от меня Шляпа, — я говорю о том, что помимо ярко выраженных качеств слизеринца, в тебе есть качества, присущие и другому факультету...

— Вы нарочно затягиваете моё распределение?

— Гриффиндору присущи не только отвага и благородство, но ещё и честность, честь, преданность своей семье и друзьям, знание традиций, умение быть жертвенным, добродушным, лояльным...

— Вы считаете, что я обладаю всеми этими качествами? — изумился я.

— Почему нет? — сердито сказала Шляпа. — Не все из них проявлялись в твоей юности из-за неправильного воспитания, но ты, юноша, всё-таки из благородной семьи; кроме того, я вижу, не раз были моменты, когда ты думал, что готов отдать свою жизнь за сына... Кроме того, подумай о том, как бы ты дружил со своими друзьями со Слизерина, зная, кто причастен к твоей смерти? До Патрициуса Малфоя в семнадцатом веке некоторые представители Малфоев учились на Когтевране и Гриффиндоре... Вердикт очевиден...

— ГРИФФИНДОР!

Зал неожиданно ахнул. Я сам вскрикнул и сорвал с головы этот мерзкий кусок фетра. Макгонагалл сдержанно улыбнулась мне, указав на стол своих львят, а я едва не свалился в обморок. За слизеринским столом царило недоумение — они все надеялись видеть меня среди них, ведь десять поколений Малфоев учились на Слизерине. Десять, но почему Шляпа сказала о других? Даже дедушка не рассказывал мне об этом... На дрожащих ногах я дошёл до стола гриффиндорцев, игнорируя шепотки за моей спиной. Сел за стол и почти сразу же наткнулся на взгляд Северуса Снейпа. В нём отражалась целая гамма эмоций — непонимание, шок, изумление, разочарование, обида и даже неприязнь, хотя внешне крёстный даже не шелохнулся.

— Добро пожаловать на Гриффиндор! — помахал мне рукой старший Уизел.

Я был, очевидно, настолько подавлен, что не сразу заметил, как к нашему столу присоединились Грейнджер, Уизли и Поттер, как Дамблдор сказал свои слова, и все приступили к еде. Но мне кусок не лез в горло. Кажется, не только я менял эту вселенную, но и вселенная меняла правила этой игры. Лишь одна маленькая деталь — память о моей прошлой жизни — позволила Сортировочной Шляпе без труда переломить ход действий совершенно в другую сторону. За такими тяжёлыми мыслями я проигнорировал исполнение гимна Хогвартса и пришёл в себя, только когда Уизел грубо толкнул меня в плечо:

— Просыпайся, Малфой, мы расходимся по гостиным.

Мы прошли на седьмой этаж, где располагалась башня факультета, и войдя в башню — у Полной дамы был глупейший пароль "свиной пятачок" -, Перси показал нам коридор, где располагались спальни мальчиков. На двери нашей спальни висела табличка "мальчики первого курса", и к ней так же примыкала дверь в туалет и ванные комнаты. Мы были настолько уставшие, что молча приняли душ и переоделись в пижамы и только после этого стали знакомиться. Что ж...

Грязнокровка Дин Томас, довольно высокий мальчик спортивного телосложения с тёмной кожей и вьющимися волосами. Фанат этого... маггловского... ногомяча. Мне он никогда не был интересен, поэтому я выкинул его из головы почти сразу же.

Ирландец Шеймус Финниган был полукровкой и имел чрезвычайно хитрое, почти лисье лицо. Он крайне редко общался со мной в прошлой жизни, но насколько я знал, в сущности был неплохим парнем.

Лонгботтома, я конечно, знал и до знакомства — пару раз нам приходилось пересекаться на светских мероприятиях. Невилл бледнел и краснел, пожимая мне руку, а я сдерживался от печального вздоха — до чудесного преображения этого мешка с навозом было ещё долгих шесть лет...

Рыжий Рональд рассказал немного о себе и своих мечтаниях, а так же о своей многочисленной семье. Я не преминул сцепиться с ним, но Гарри с философским и невозмутимым выражением лица напомнил мне, что братья Рона тоже учатся на Гриффиндоре... Сделал вид, что испугался этих ослов, хотя на деле, я уже знал Сектумсемпру, а Поттер ещё нет...

Спал тревожно и муторно и проснулся раньше всех своих одногруппников. Меня преследовали тяжёлые мысли, всё-таки очень неприятно оказываться в прошлом, имея груз будущего на плечах. Я знал в малейших деталях все последующие тридцать лет жизни каждого из этих людей, с кем мне приходилось делить спальню и факультет, и это меня пугало. Но что, если необратимый маховик изменения этой вселенной уже запущен и вся последующая наша жизнь пойдёт по другому сценарию? Мне оставалось только гадать об этом.

С ужасом и трепетом я ожидал первого урока зельеварения в пятницу. Во-первых, потому, что заниматься мы должны были со слизеринцами, а во-вторых, потому, что за все четыре дня учёбы я так ни разу не встретился с Северусом. Зато родители уже утром первого учебного дня прислали мне письмо с моим филином, в котором писали, что крайне разочарованы моим распределением, что ожидали видеть меня исключительно на Слизерине, что теперь не знают, как смотреть в глаза порядочным знакомым.

"Не ожидал, что мой сын окажется в этом пристанище кретинов, магглолюбцев и грязнокровок", — писал своим ровным каллиграфическим почерком отец, и слёзы капали на эти строчки, размывая их. Я сжёг письмо, тем не менее запомнив каждую его строчку, и сразу же после занятий отправился в библиотеку, чтобы найти всю имеющуюся информацию о роде Малфоев. Шляпа ведь не могла соврать мне о гриффиндорцах Малфоях?

Родители не прислали мне за эти пять дней ни одного письма, и я впервые почувствовал себя очень одиноким. Старшекурсникам было плевать на меня, второкурсники и третьекурсники попросту шарахались от меня, а Поттер... К моему изумлению, очень быстро подружился с Уизли. Я и сам не заметил, как всю неделю проторчал в библиотеке, пропустив момент налаживания дружбы с одногруппниками. Впрочем, на зельеварении Гарри всё-таки сел со мной.

— Одолжишь перо, я своё на уроке Флитвика сломал? — прошептал он мне на ухо, и я согласно кивнул, доставая из пенала одно из запасных перьев. Магглорожденные и даже некоторые полукровки были очень непривычны к письму пером и часто ломали их. Снейп, как и в прошлый раз, появился эффектно и так же эффектно опустил Поттера, сняв с него один балл. Когда я был по-настоящему маленьким, мне это казалось смешным, но теперь, будучи отцом ребёнка, пусть уже и бывшим, я бы разорвал такого преподавателя на куски. За некомпетентность. Снейп фыркнул и вдруг повернулся ко мне:

— Мистер Малфой, быть может, вы знаете ответ?

Слизеринцы, сидящие по левую сторону класса, негромко захихикали. За всю прошедшую неделю они подходили ко мне дважды, и оба раза пытались унизить или вывести на эмоции. Успешно подавив дрожь в коленях, я продиктовал ответы Снейпу и тотчас принялся закрывать своё сознание от его ментального вторжения. А очень мягкое вторжение действительно оказалось, причём мой отпор оказался настолько резким и качественным, что преподавателя заметно пошатнуло.

— Садитесь, Малфой, — резко прошипел крёстный, — а вы что сидите, идиоты? Записывайте его ответ в тетради!

Я был изумлён и поражён. Дядя Северус никогда не отличался добрым нравом, не любил детей, но всё-таки он всю жизнь был предан одной женщине, он совершал свой гражданский подвиг, борясь против Волдеморта. Он относился ко мне с большой симпатией в прошлой жизни, так почему же он был так зол на меня в нынешней?

Я послушно записал свой ответ и бросил взгляд на слизеринские парты. Блейз Забини, увидев это, пихнул локтём в бок Пайка, и Пайк тоже посмотрел на меня. Их взгляды не сулили ничего хорошего.

В воскресенье утром Рон примчался в нашу гостиную с чрезвычайно счастливым лицом и почти с порога крикнул:

— Ребята, есть прекрасные новости!

Плюхнувшись на диван между Поттером и Томасом, он, запинаясь, поведал о том, что староста объявила о первом уроке полётов на метле во вторник после обеда.

— Представляете? — восхищался Рон, бешено жестикулируя. — У нас дома есть несколько Чистомётов, модели старые, конечно, но надёжные; так вот, я летаю на них с детства... Вы не представляете, какая однажды произошла история...

Ещё как представляем, Уизли. В прошлый раз, когда я был слизеринцем, я сам рассказывал десятки таких историй, каждая из которых заканчивалась чудесным спасением от какой-нибудь большой напасти, вроде маггловского вертолёта. И ведь тогда никто из гриффов даже не подумал, откуда чистокровный сноб Малфой знает такое слово как "вертолёт"... Но теперь я был гриффиндорцем и за всю первую неделю едва обмолвился с одногруппниками десятком фраз. Я сидел с учебником в углу их импровизированного собрания и отчаянно пытался понять, что мне теперь делать с родителями — попытаться написать письмо или всё спустить на тормозах? Кому был нужен одиннадцатилетний ребёнок? Если родители были бы не рады видеть меня на летних каникулах, то куда мне стоило податься? При таких тяжёлых мыслях в голове места для хвастовства не оставалось, поэтому ни один мой одногруппник не услышал замечательной истории про то, как Драко Малфоя однажды чуть не сбил с метлы вертолёт.

Зато Грейнджер, которая как и в прошлой жизни, была совершенно не принята девчонками в свою компанию, отчаянно пыталась атаковать Лонгботтома. Зная о его "страсти" к разрушению, даже стоя на своих двух ногах, она зачитывала ему отрывки из книги "Квиддич сквозь века", словно надеясь, что это компенсирует неуклюжесть этого тюфяка. Поттер тоже нервничал, и я попытался успокоить его, но паника, посеянная Грейнджер, оказалась сильнее.

Как назло, и урок полётов нам поставили вместе со Слизерином, будто бы кто-то боялся, что с пуффендуйцами на уроке мы сможем уснуть. Хотя и там учились весьма достойные ребята, тот же Макмиллан мне был очень интересен... Мои бывшие друзья шушукались и хихикали, изредка показывая на меня пальцем, а когда мадам Трюк сделала мне замечание по поводу того, что я неправильно сижу на метле, Нотт и Забини и вовсе прыснули от смеха вслух. Можете представить моё состояние в тот момент? Люди, которых я считал друзьями всю жизнь, отвернулись от меня в один миг только из-за "неправильного распределения". Дальше, к моему удивлению, всё было как и в прошлой жизни — Лонгботтом сломал запястье, и Хук увела его в Больничное крыло.

Блейз, сверкая как начищенный пятак, поднял его напоминалку с земли и разразился саркастической тирадой:

— Вы только посмотрите на него, какой тюфяк! А ещё называется чистокровный волшебник! Спорим на галлеон, что Лонгботтом полусквиб или был нагулян своим папашей от грязнокровки!

— Не смей такое говорить про Невилла! — неожиданно смело возразила Парвати Патил. Гриффиндорцы и слизеринцы стояли напротив друг друга с мрачными лицами. Блейз усмехнулся и посмотрел на молчаливого Тео, который очень редко ввязывался в скандалы и ссоры, но обладал недюжинным интеллектом по части словесных перепалок.

— А то что? Ты собьёшь Блейза с метлы? — усмехнулся Теодор, сложив руки на груди.

— Я собью, — твёрдо сказал Поттер и выступил вперёд с метлой в руке. Девчонки за его спиной громко ахнули. Ах, вот оно что... Вступился за поруганную честь товарища...

— Гарри, нельзя, это же вопиющее нарушение школьных правил, — Грейнджер тут как тут и принялась теребить одногруппника за рукав его мантии, но Поттер, даже будучи на голову с лишним ниже рослого Забини, смотрел прямо ему в глаза.

— Ну что же, проверим, — Забини прыгнул на метлу и легко воспарил на высоте примерно восьми метров. Я шумно вздохнул — неужели и я сам был таким невыносимым?

— Поттер, подумай о факультете, — эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я успел подумать, что поддерживаю Грейнджер, — тебя же могут исключить!

Гарри метнул на меня сердитый взгляд, но оседлал свою метлу и неожиданно для всех уверенно поравнялся с Блейзом. Они что-то покричали друг другу, попробовали сцепиться, но Блейз подумал, что явно проигрывает гриффиндорцу в умении держаться на метле, и изо всех сил швырнул шарик. Поттер, как и в прошлой жизни, блестяще спикировал за ним к самой земле. Когда Макгонагалл увела его по направлению к замку, Грейнджер громко вздохнула:

— Какой идиот!

Мы шли на урок гербологии в возбуждённом состоянии — девчонки без конца охали и ахали, гадая о судьбе Героя магического мира, мальчики строили невероятные предположения.

— Нет, его никак не могут исключить! — категорично заявил Дину Томасу Рональд и покраснел как помидор. — Во-первых, Забини сам его провоцировал, и это подтвердят все наши, кроме, может быть, Малфоя. Во-вторых, он же Мальчик-который-выжил!

— Да чего гадать без толку, давайте дождёмся Гарри и всё у него расспросим, — внёс рациональное предложение Шеймус, и мы замолчали и стали переодеваться в рабочие робы. Поттер прибежал спустя десять минут после начала урока, но на все шикающие вопросы с разных сторон только отмахивался. Работавшие с нами когтевранцы были предельно заинтересованы.

— Не знаешь, почему Гарри опоздал? — спросил Терри Бут, который краем уха слышал настойчивые просьбы Уизли поскорее рассказать, что говорила Макгонагалл.

— Он нарушил школьные правила... впрочем, как обычно, — меланхолично ответил я, зарисовывая в тетрадь нужное мне растение, и неожиданно остановился. Я проговорился. Конечно же, сейчас Поттер нарушил только первое правило — не садиться на метлу, следующее же он должен был нарушить на следующий день после того, как я вызвал его на дуэль. Но, постой, Малфой, если ты на Гриффиндоре, то как ты вызовешь своего же одногруппника на дуэль? Эту мысль и не вложить в светлую голову Блейза...

— Ох, уж эти гриффиндорцы, — вздыхал Терри, — уверен, что ему всё сойдёт с рук, он же герой. Слушай, а что это ты тут нарисовал?

Кажется, я слегка увлёкся. На следующий день за завтраком слизеринцы бросали на нас красноречивые взгляды, но Гарри только коварно улыбался и в целом чувствовал себя превосходно. Студенты первого курса Гриффиндора ликовали — нашу знаменитость не отчислили, он продолжит учиться с нами! Я, впрочем, не разделял ничьего оптимизма, поэтому быстро закончил завтрак и вышел из Большого зала с намерением написать родителям объяснительное письмо с извинениями.

Уже у виадука меня догнали мои бывшие друзья — Крэбб и Гойл схватили меня под локти и поволокли куда-то в угол, Пайк и Забини, гнусно усмехаясь, последовали за ними. Теодора Нотта почему-то с ними не оказалось, вот уж новость. Хотя я всегда считал Тео порядочным и умным парнем, не опускающимся до таких мерзостей, которые мы творили с ребятами в прошлой жизни.

— Так, так, Малфой, теперь, когда ты оказался тут без своих дружков, можем поговорить, — усмехнулся зло Пайк, Забини согласно кивнул. — Ты теперь якшаешься с грязнокровками?

Я вспомнил, как во время битвы за Хогвартс Пайку проломило грудную клетку мощным ударом булыжника, отлетевшего от разрушенной стены, и улыбнулся. Пайку эта улыбка не понравилась, он попытался по-мальчишески просто ударить меня, но недооценил силы взрослого и выносливого волшебника.

— Малфой, прекрати, — тотчас заскулил Пайк, когда возле его носа оказался кончик моей волшебной палочки, — или ты пожалеешь об этом...

— Да ты что? — притворно изумился я. — А что ты мне сделаешь?

Забини выхватил свою волшебную палочку и направил её на меня, но реакцию человека, прошедшего мясорубку, не обмануть, и крикнув "Остолбеней", я свалил бывшего друга на землю. Крэбб и Гойл в ужасе смотрели то на мулата, то на меня, совершенно растерявшись и не зная, что делать.

— Сегодня вечером около полуночи в зале наград, Малфой, — зло выплюнул мне в лицо Пайк, желая жест верзилам поднять на руки оцепеневшего Блейза, — попробуй только не прийти, вся школа узнает о том, что ты трус. Ты ведь не хочешь опозорить имя своего отца? Приходи, как мужчина, можешь даже взять с собой секунданта. До встречи, уродец!

Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Кажется, вселенная начала свою игру.