Мадам Примпернель и Философский камень (джен)

При всех этих делах да хлопотах СОВ прошли почти незаметно. Лиз приняла как должное «Превосходно» по зельеварению, гербологии и нумерологии, порадовалась «Выше ожидаемого» по астрономии и чарам, вздохнула на «Удовлетворительно» по защите и трансфигурации и лишь рукой махнула на проваленные маггловедение и историю магии. Хотя насчёт маггловедения было обидно. Взяла-то его Лиз только из-за того, что обязана была выбрать два дополнительных предмета, а реально ей нужен был лишь один — вот и выбрала вторым то, что попроще. Но она гостила на каникулах у магглорождённых подружек, а в поисках новых рецептов добралась до библиотеки Британского музея, Лондонской библиотеки и библиотеки Эдинбургского Университета — и потому небезосновательно считала, что о магглах знает достаточно. И если в учебнике пишут безумный бред, над которым они всей спальней ухохатывались три года — так, значит, «тролля» заслуживает автор учебника, а не ученица, которая точно знает, как обстоят дела в реальности!

Ну да Мерлин с ним, с маггловедением! К счастью, на шестом курсе можно было взять лишь те предметы, которые действительно нужны. А маленькое дело Лиз Примпернель разрасталось и требовало всё больше сил и времени. Они с Оливией все выходные и почти все вечера проводили в зельеварне. Для сортировки заказов и отправки их совиной почтой понадобилась ещё одна помощница, потому что теперь это занимало не меньше часа каждый день. Лиз выбирала по всё тому же рецепту — среди тех, кому не на что рассчитывать после Хогвартса. Но на этот раз из своих, хаффлпаффок, потому что никаких особых талантов не требовалось, зато важны были добросовестность, внимательность и честность. Под запросы Лиз подходили две девочки, и, подумав, она наняла обеих. Мегги Стоун стала отвечать за почту, а Элен Макинтош — за упаковку. Магглорождённая Элен, дочь актрисы и театрального художника, сама и предложила эту идею — упаковывать флакончики с зельями по-маггловски, в красивые коробочки с названием зелья, а в коробочки вкладывать листочки, на которых будет короткая, всем понятная инструкция по применению и ожидаемые эффекты. А главное — реклама ещё нескольких зелий, которые могут понадобиться покупателю. Например, покупаешь средство для роста волос — а тебе тут же предлагают шампунь, от которого они станут крепче и гуще, и средство для легкого расчесывания и укладки. Лучшим клиентам можно даже предложить бесплатно пробные дозы.

Казалось бы, что особенного? Но к Рождеству поток заказов вырос даже не вдвое, а как бы не впятеро, и пришлось идти к декану с вопросом, не посоветует ли кого в помощь Оливии. А Лиз впервые задумалась о том, что придется подпустить кого-то и к котлам, иначе за варкой уже опробованных снадобий у неё совсем не будет времени на изобретение новых. А изобретать — хотелось.

К концу шестого курса Лиз с улыбкой думала, что третий мамин совет — «показать им всем» только после Хогвартса — выполнить не удалось. Её имя знала, наверное, каждая женщина магической Британии. Ей всё ещё не хватило бы денег, чтобы открыть лавку в Косом переулке, но за оставшийся год нужная сумма почти наверняка наберется. А если и нет, предложение Аманды Крауч о кредите оставалось в силе, а расплатится она быстро.

Лето началось с новостей — и с нежеланного гостя в их с мамой доме.

— Мис-стер Поттер, — рассерженной змеёй прошипела Лиз вместо приветствия. — Что это вы здесь позабыли?

— Твой дед умер, — бесстрастно сообщила мама. — А твой отец захотел признать тебя.

— Ещё чего! — возмутилась Лиз. — Значит, пока мы едва зарабатывали на хлеб — были «гулящая девица и её ублюдок», а когда встали на ноги, тут же нашелся благодетель? Нет уж! Я — Примпернель, и никакой Поттер не наложит лапу на то, чего я добилась!

— Ты — моя кровь, — осадил Поттер. — Отец был против, но теперь…

— Если бы против был только ваш отец, то ваш СЫН не называл бы меня ублюдком на весь Хогвартс! — обычно спокойная, Лиз разъярилась так, что вокруг неё ощутимо сгустилась магия. — Я НИКОГДА не назову родной кровью никого из Поттеров!

— Ты и не сможешь, — холодно усмехнулась Амели Примпернель. — А вы, мистер Поттер, — теперь в её словах звучала издёвка, — забыли о той клятве, которую заставил меня дать ваш батюшка. Ни я, ни мой ребенок никогда не станем претендовать на любое имущество и наследство Поттеров. Ваша фамилия — тоже наследство Поттеров, а ваш признанный ребенок, конечно же, станет пользоваться имуществом Поттеров, ведь другого у него не будет. И вы не хуже меня знаете, что освободить от клятвы может лишь тот, кто потребовал её.

— Я не знал об этой клятве! — на лице Поттера нарисовалось вполне искреннее потрясение. — Почему ты не сказала?

— Разве это изменило бы что-нибудь? Твоё «не знал» лишь доказывает, что ты никогда не пытался ничем нам помочь — иначе столкнулся бы с тем, что не можешь этого сделать. Нет, ты развлекся с девочкой, которая тебе понравилась, и забыл о ней. А вспомнил, наверное, лишь потому, что миссис Поттер понравились те зелья, которые продаёт Лиззи. А теперь уходи. Я согласилась на вашу с Лиззи встречу только ради того, чтобы она могла высказать тебе в лицо всё, что думает о твоих намерениях. Но теперь — нам не нужны посторонние в доме. Вас, мистер Поттер, сюда не приглашали. И никогда не пригласят.

На какой-то миг Лиз почувствовала себя отомщённой — за бедное детство, за отсутствие подруг до Хогвартса, за каждое «бастард» в спину и «ублюдок» в лицо. Но потом за Поттером закрылась дверь, и мама разрыдалась, съёжившись в старом потёртом кресле, помнившем ещё её бабку. Лиз отпаивала её состряпанным на скорую руку успокоительным, обнимала и уговаривала, что всё будет хорошо. Что их жизнь изменится. Что никто больше не посмеет её оскорблять, даже Поттер. Даже Блэки и Лестранжи, раз уж на то пошло.

Вечером она отправила сову Аманде Крауч.

Через неделю старый домишко в Годриковой Лощине был продан, а мать и дочь Примпернель переехали в аккуратный домик в глубине Косого переулка — дальше Гринготтса, но не настолько, чтобы место стало непригодным для лавочки. Во всяком случае, магазинчики, располагавшиеся по соседству, вполне процветали.

Первый этаж их нового дома был предназначен для лавки — небольшой торговый зал, прилавок, а за ним — полки от пола до потолка и дверь в расширенную чарами кладовую для товара. Прежний хозяин торговал травами, чаем и пряностями, и Лиз с удовольствием втянула носом въевшийся в стены запах. Приятный почти для любой женщины, навевающий мысли о домашнем уюте или чаепитиях с подругами. Пожалуй, имеет смысл сохранить его.

Позади кладовой располагались кабинет хозяина, небольшая гостиная и крохотная кухонька. Жилые комнаты были на втором этаже, чердак делили между собой совятня, комната для сушки трав и ещё одна кладовая, а внизу, в просторном подвале, легко можно было оборудовать лабораторию. Это абсолютно точно был дом мечты, и он стоил каждого кната из заплаченных за него тринадцати тысяч галлеонов. Хотя, чего таить, сумма пугала — сама Лиз успела скопить лишь чуть больше тысячи, и до сих пор это казалось ей огромным, невероятным богатством.

Хорошо, что Аманда соглашалась ждать — не вечно, конечно же, но целых десять лет, и Лиз надеялась, что этого времени хватит. А обещание всегда исполнять заказы Аманды вперёд других, без очереди, она дала, не раздумывая ни секунды. Право, это самое меньшее, чем можно отблагодарить за помощь!

Вот только полки за прилавком заполнить оказалось нечем. Пусть у Лиз Примпернель и был уже достаточно большой ассортимент, но в Хогвартсе не оставалось времени варить впрок, всё сделанное тут же рассылалось по заказчицам и распродавалось среди учениц. И кладовка для ингредиентов тоже была почти пуста.

— Кое-что можно взять у профессора Тутса, а расплатиться из первой прибыли, — рассуждала Лиз, пытаясь справиться с растерянностью. — И, наверное, нужно написать моим помощницам, что для них есть работа.

— Не забывай и о своей матери, — Амели Примпернель крепко обняла дочь. — Я тоже на что-нибудь сгожусь.

Амели знала достаточно укромных полян с нужными травами, да и сварить что-нибудь не слишком сложное могла не хуже дочери. А ингредиенты готовила так быстро и ловко — Оливии до неё было ещё расти и расти. А главное — она подсказала очень даже разумный ход для первого времени.

— Со своими клиентками продолжай работать по почте, а в лавку сложного и дорогого пока не делай или делай очень мало — на пробу. Мы с тобой займемся самым простым, тем, на что всегда есть спрос и что нужно не только богатым и чистокровным. Товаром, за который платят не галлеонами, а кнатами и сиклями. На первых порах важно, чтобы как можно больше волшебниц запомнили дорогу в лавку Примпернель и привыкли уходить отсюда не с пустыми руками.

Лиз хотела, конечно же, выставить на витрину всё и сразу. Но мама была права, нужно начинать с тем, что есть и что можно легко и быстро сделать из имеющихся ингредиентов. Лавка должна работать.

Эти каникулы вымотали Лиз до предела. Она варила, варила и варила, а когда хотелось немного отдохнуть от котлов — шла в кабинет, чтобы записать текущие траты и выручку, или в кладовую, проверить наличие ингредиентов. Вместо прогулок были вылазки за травами в лес и к фермерам-хаффлпаффцам, адреса которых подсказал декан — снадобья Лиз требовали достаточно много простых и доступных животных ингредиентов вроде яичных желтков, молочной сыворотки, утиного, гусиного и овечьего жира. С собой Лиз прихватывала гостинцы — шампуни и кремы, компрессы от цыпок и мозолей и притирки от веснушек. О покупке дорогих магических ингредиентов она договорилась с деканом, он же помог найти общий язык с поставщиками флаконов и баночек для готового товара. В который раз Лиз порадовалась своему распределению в Хаффлпафф — как оказалось, выпускники её факультета держались за «своих» и после Хогвартса, и её чёрно-жёлтый шарф был лучшей рекомендацией.

У прилавка покупателей встречала Мегги Стоун, а с сентября её должна была сменить старшая сестра. Лиз продолжала искать себе работников среди тех, кому некуда идти и кто будет ей благодарен за верный кусок хлеба сегодня и надежду на лучшее в будущем. Мелинда закончила Хогвартс два года назад, сразу же вышла замуж, а через год её муж, аврор, погиб в схватке со взбесившимся оборотнем. Мелинда осталась с двухмесячным сынишкой на руках и с пенсией от Министерства, которой едва хватало на то, чтобы ребенок не голодал.

Ну а товар частично будет готовить мама, а частично — Лиз с Оливией, в Хогвартсе, и доставлять в лавку через камин в кабинете декана.

Изыскания и работу над новыми рецептами пришлось отложить, но ведь это только на год. Дальше будет проще. Последний курс в Хогвартсе — и в лавке их станет четверо, а еще через год присоединятся Мегги и Элен. Они справятся.

Одного Лиз не учла в своих планах — не только Поттер хотел прибрать к рукам талантливую и перспективную девицу, которая уже наладила собственное прибыльное дело. Юноши и прежде обращали на неё внимание, но за Лиззи успела закрепиться слава «абсолютно неромантичной особы», занятой только своими зельями. К тому же она была бастардом, а значит — не слишком «приличной» невестой. Честно говоря, она и знала-то в основном тех парней, которые покупали что-нибудь для подружек или невест. Но теперь ей пытались оказывать знаки внимания, кто робко, а кто — настойчиво и даже нагло. И даже девушки из чистокровных, на заступничество которых она втайне надеялась, даже Аманда Крауч! — никто не спешил осадить ни Ориона Блека, ни Теофила Нотта, ни Амадеуса Шаффика, которые быстро отвадили всех прочих ухажеров и теперь спорили друг с другом за право ухаживания. Мнение девушки в расчёт не принималось. Очевидно, Лиз должна была быть счастлива лишь от того, что столь знатные семьи соизволили обратить на нее внимание.

Ах, как понимала теперь Лиз, что чувствовала когда-то мама! Вот только Поттеру от Амели Примпернель нужно было лишь аппетитное девичье тело, а эти — эти хотели получить гораздо больше. Самое важное для Лиз. Саму ее душу.

— Нет уж, я вам не дамся, — зло шептала Лиз в один особенно отвратительный вечер, когда даже декан признался, что не в его силах приструнить отпрысков «древнейших и благороднейших». В голову приходил только один способ обезопасить свою свободу, и не слишком-то он нравился Лиз. Любой молодой девушке не понравился бы! Но оказаться связанной магическими брачными клятвами с кем-то, кто хочет за твой счёт поправить свои дела — ещё хуже!

«Решу утром», — вдоволь наплакавшись, пообещала себе Лиз. Вдруг на свежую голову придумается что-нибудь получше…

Новых мыслей утро не принесло, зато принесло приворотный эликсир в тыквенном соке. Лиз повезло — хотя она не торговала приворотными, ей, случалось, заказывали сварить какое-нибудь любовное зелье, и она неплохо в них разбиралась. А ещё она, как и положено опытному зельевару, прекрасно чувствовала тончайшие оттенки вкуса и запаха. И, конечно же, распознала едва заметную мускатную нотку, делавшую обычный тыквенный сок невероятно вкусным — не оторваться.

Лиз поставила на стол едва пригубленный напиток, встала и подошла к преподавательскому столу.

— Директор Диппет, разрешите мне сделать небольшое объявление?

— Это не запрещено, мисс Примпернель, — Диппет смотрел с любопытством. — Прошу вас.

Лиз повернулась к залу и едва справилась с внезапным страхом. Все, абсолютно все смотрели на неё! Кто с любопытством, кто — ожидающе, было и несколько алчных, жадных и масляных взглядов, которые подстегнули её решимость.

— Перед всем Хогвартсом, перед барсуком Хельги, покровителем моего факультета, перед магией этого места я клянусь! — Страх ушел, сменившись упрямой злостью. — Клянусь своей магией и жизнью! Я никогда и ни за кого не выйду замуж, и ни один мужчина, кем бы он ни был, не получит права управлять мной и делом моей жизни. А если кто-то снова подмешает мне любовное зелье… или любое другое зелье, подавляющее волю, или ещё как-то попытается меня поработить! — это, последнее, она не планировала, но сейчас казалось — сама магия, сам Хогвартс подсказывает нужные слова. — Клянусь — найду, кто это был, и отравлю! Я смогу, лучше меня здесь разбирается в зельях только Мастер Тутс. Помните об этом. Я не такая легкая добыча, какой оказалась моя матушка для моего мерзавца-папаши. Да, мистер Поттер, я разрешаю вам передать эти слова вашему отцу. А то вдруг он снова попробует прибрать меня к рукам, как было этим летом.

Прошедший по залу легкий шум голосов сменился мёртвым молчанием — как видно, о попытке Поттера никто не знал. Вот и пусть подумают — раз Лиззи сумела как-то отбиться от главы рода, имеющего право претендовать на её кровь, значит, и с другими сладит. Вряд ли Поттер выложит любопытным всю правду. А если и так… клятва дана. Опасная клятва, но что может защитить от охотников за её талантом лучше, чем знание о том, что этот талант в любом случае не достанется ни одному мужчине? И что даже попытка его заполучить оставит без столь желанных зелий множество женщин? А уж насколько страшны в гневе огорчённые жёны, сёстры, матери и дочери, знает любой мужчина!