Безмолвный Страж (джен)

Сон продолжался, и во внешнем мире прошли годы. Никто не беспокоил одинокого некогда Пламенеющего, а ныне почти угасшего и грезящего. Сон перенес его вперед во времени и показал то, что свершилось потом.

Древом безмолвным долго и молча стоял он под сенью звезд и ничего не ждал от будущего. Иногда он уставал от ожидания и мечтал, чтобы хоть один из Майноройяр явился, тогда он смог бы сразиться с ним или с ней — утолить свою жажду мести. Но только безмолвные твари, порожденные некогда потоками черных заклятий Нуддуна, приходили иногда на руины и оглашали своими бессмысленными воплями окрестности. Он видел, как огромный кабановолк пришёл и склонил свою увенчанную рогами голову, заплакав над одной из рухнувших башен кровавыми слезами, видел, как спустился черный грифон и лег, свернувшись неподвижным кольцом на руинах. И почуял Пламенеющий остатками своего мыслезнания, что твари оплакивали не Высшего, о нет, но их собственное бытие, поскольку они были изначально сотворены иными, но время их превращения заканчивалось, а с ними — и время их жизни.

Бесчисленные дни ожидания тянулись, как надоедливый звук болотной выпи в ушах. Но вдруг разверзлись каменным дождём небеса, и земля содрогнулась, и он вынужден был быстро сбросить с себя облик древа, поскольку увидел еще небывалое. Некто творил какую-то неслыханную волшбу — и где! — в самом сердце Неизреченного Обиталища. Вдруг гигантский треск раздался во всем Арде, а свет Неизреченного померк, оставив одни лишь звезды сиять в вышине, и тогда Анкагуэфр догадался — то пали Золотистый и Серебристый, ненавистные помощники Валабокар, символы их могущества. Но не успел он по-настоящему обрадоваться, как всем своим существом услышал пронзительный крик. Это был крик Высшего, и он пронизал его разум, так как был услышан не только телом, но и мыслеречью. «На помощь, скорее на помощь!» — билась в голове одна-единственная мысль, и, развернув свои могучие крылья, вложив себе в руки две огненные плети, он полетел — навстречу неистощимой мощи Валабокар, навстречу несомненной и страшной гибели. Он летел по туманному поднебесью, свободный и страшный, как хищная птица, застилая собой небосвод, и видел шестерых братьев своих, также спешащих на выручку Повелителю.

Но они не были готовы к тому, что увидели — Дочь Ночи и Хаоса, дщерь Повелителя, рожденная некогда его гневом и болью, стояла, запустив свои суставчатые щупальца в его тело, и медленно высасывала из него жизнь. Об этой ненасытной твари говорил им Высший еще во времена их торжества в Нуддуне, что она не остановится, пока не пожрёт все бытие, пока не превратит весь Ард в Пустоту, в Бездну-за-Пределами. Невыносимое отвращение прозвучало тогда в словах Высшего, а Анкагуэфр понял это только сейчас, ведь уже тогда Повелитель предвидел, что в бою с Валабокар ему пригодится вся мощь этого отродья. Когда, отбросив остатки сомнений прочь, они атаковали, то Фертхаготор вел их, а Гортауэр шёл вторым. Они хлестали и стегали чудовище бичами из пламени, и оно ослабило свою хватку на мгновение, но потом, внезапно оставив Высшего, прыгнуло — нет, перетекло, как некая тёмная слизь, поближе к ним и, раскрыв свою ненасытную пасть, проглотило Фертхаготора целиком. Издав яростный боевой клич, они сформировали в руках мечи из мрака и пепла и с еще большей силой набросились на тварь, желая отомстить за товарища. Пламенеющие отсекали её щупальца одно за другим, прижигая их огнём, а Повелитель, несколько оправившись от её атаки, помогал им своей магией, переливая её в них так же, как они это сделали в битве при Нуддуне. Дочь Мрака и Хаоса, Наггалиатта⁽¹⁾ издала пронзительный вопль, чувствуя, что не может более сопротивляться, и с быстротой молнии метнулась в узкий просвет между ними. Гортауэр было бросил заклинание сети огня, но промахнулся и попал в низкого коренастого Пламенеющего, который ранее нарек себя Готмаготор⁽²⁾. Тот в последний миг увернулся от заклятия, частично погасив его. Но было поздно. Дщерь Мрака исчезла, бесследно растворилась в воздухе ночи, и лишь запоздалое эхо унесло с собой повесть её стремительного бегства. Никто никогда в Арде больше и не слышал о Ненасытимой, только о её немощном отродье Баллаоб⁽³⁾, которое Гортауэр позже призовёт себе на службу.

Сонные воспоминания текли рекой, Анкагуэфр уже устал от их созерцания, но не шевелился, ибо пробуждение было бы более скучным и бессмысленным, чем даже эти грёзы, вызывающие лишь пустоту и бесплодные сожаления. Глазами своего разума он наблюдал за тем, что произошло потом…

Вот он увидел приход бессмертных первослуг Владыки, Аллинори⁽⁴⁾, которых вело существо, имевшее великую доселе наглость называться на своем языке Пламенным, пока Готмаготор не срубил его в первой битве с ними. Несчастные, глупые слуги Врага! Аллинори верили, что их так называемая «осада» второй крепости Высшего, Наббанда⁽⁵⁾, осада, подобная тому, как если бы муравьи осадили волка или грифона, как-то приближает победу в войне с ними. На деле Высший, внушивший это своим мыслезнанием врагам, в то время занимался исследованием Рагнариллей⁽⁶⁾, «сияющих кристаллов» на их древнем языке. Повелитель давным-давно держал речь перед ними, шестерыми осиротевшими, но верными слугами, оставшимися после гибели Фертхаготора, которым сказал так: «Братья, ныне призываю я вас за пределы миров к самым чертогам Надмирного Владыки! Ибо с помощью Дочери Мрака я обрел бессмертные кристаллы, Рагнарилли на вашем языке, которые отворят перед нами Двери Ночи, и за Пределами Пустоты найдем мы Огонь Неугасимый! Этим огнём Надмирный Владыка, которого враги ваши, Валабокары, зовут Отцом Всяческих, сотворил все, что существует, и вас, и меня. Именно Огонь дает ему право на власть, но не Трон Его, не Скипетр Его⁽⁷⁾. До сих пор я не ведаю, есть ли тот Огонь живое существо, подобное нам, или же некое вещество. Если тот Огонь — лишь бессловесное создание, то мы завладеем им сами, а если Существо, то убедим Его следовать за нами. И вместе с Огнём Неугасимым создадим мы, братья, новые миры, и я буду царствовать там, создавая и разрушая звезды и плотные тела, подобные Арду, и вы будете радоваться и славить меня и соучаствовать в моих делах. Бесчисленных слуг и тварей чистой Тьмы создадим мы в этих мирах, и все они будут пресмыкаться перед нами и возносить хвалу мне, их Владыке и Созидателю!»

И так лучезарно радостен был Повелитель тогда, что все они молча пали ниц и восславили его, а Высший подошёл к ним и крепко обнял, вливая в них часть своей необузданной страшной мощи, и они полетели прочь, исполненные дикой ярости и желания сокрушать ненавистных врагов. Многих Аллинори убили они в ту полную торжества ночь, названную ими в честь своих свершений Гаруднауст-ад-Нудлаттан⁽⁸⁾, а некоторых захватили и привели показать Высшему. Тот долго смеялся на мрачном престоле своём над страхом и отчаянием вражеских прислужников и тотчас же начал то, что назвал Великим Превращением. Рагнарилли беспощадно жгли руки Высшего, чужда и непонятна была их магия, но Повелитель использовал их Свет, смешал со своей Тьмой и в мгновение ока исказил облик прекрасных Аллинори, создав из них Орканори⁽⁹⁾, зеленокожих и мерзких тварей. Были те твари способны соединяться и порождать потомство, но были полностью послушны и покорны воле Властителя Тьмы и воле Пламенеющих. Используя заклинания Превращения и мощь Рагнариллей, еще много ручных чудовищ создал Высший, глумясь и издеваясь над Надмирным Владыкой: из безвредных потоков воздуха и хищных птиц создал он драконов, вложив в них непрестанное желание убивать и грабить; из камня и мелких подгорных тварей Кузнеца создал он могучих и жадных до мяса разумных существ — троллей, и еще многих создал он подобным же образом, но почему-то выжили только Орканори, драконы и тролли. И боялись они света безымянного светила в небесах, хотя и каждое существо по-разному: драконы могли легко выносить этот свет, но он причинял им боль, Орканори стремились его избегать, ибо при долгом нахождении на свету чахли и становились слабосильными, а тролли при свете дня обращались в камень, из которого были созданы.

Все далее длился сон, и пробуждение не наступало, а годы лились беспощадной рекой, унося настоящее в омут забвения, и увидел он то, что случилось позднее. Повелитель их возвысил Гортауэра за его храбрость в бою с Дочерью Мрака и Готмаготора за то, что убил тот надменного Аллинори, бывшего владельца Рагнариллей. Теперь они видели этих братьев редко, сами же руководили вылазками орков и смеялись в душе, когда храбрые, но глупые Аллинори и их пришедшие с дальнего Востока слуги, смертные Гаттавари⁽¹⁰⁾, думали, что обращают вспять орды, ведомые Гаруднауст, словно дети, играющие с песком, которые думают, что это они создали пустыню. Надо отдать им должное, думал Анкагуэфр в своём сне, они храбрые бойцы и достойно сражаются, многие и под пытками не предают, хотя как же уморительно они стонут от боли, когда запускаешь немного огня в их распоротые животы! Горное племя и Аллинори, Гаттавари и Нудгаттар (те из Гаттавари, что перешли на службу мраку) — все они истребляли друг друга и были заняты сами собой или зеленокожими с драконами. Повелитель же заперся в Наббанде и не выходил, кроме одного раза, когда он сразил одного дерзкого и обезумевшего от бед Аллинори в поединке пред вратами Наббанда. Все это время Повелитель пытался проникнуть в тайну Рагнариллей и их силой пробить Двери Ночи, но у него не получалось, будто чья-то могучая сила заграждала ему путь в Надмирье.

В хрониках Аллинори, которые попадались позднее на глаза Анкагуэфру, было написано, что Высший постоянно искал способ уничтожить Аллинори и Гаттавари. И это было правдой, с одной стороны, но не главной его целью, иначе бы все мелкие слуги Света уже давно были бы сметены с лица Земли. Потеря одного Рагнарилля сильно огорчила Повелителя, и он даже приказал своей ручной зверюшке убить дерзкого Гаттавари, но Надмирный Владыка его зачем-то спас, извлек из-под власти смерти и вернул в мир, а Высший увидел в этом свой шанс. Он сказал им тогда: «Надо оставить в покое этого Гаттавари и проследить за ним. Если Надмирный Владыка питает его своей магией, то в этом наша возможность пробить проклятые Двери Ночи, пока они оставлены без защиты». Лично Анкагуэфр был против, но кого это волновало! Уж точно не Повелителя. Из всех созданий Надмирного лишь некоего Хурина довел вполне сознательно Повелитель до гибели, и то лишь за то, что тот посмел ему грубить, а через одного из драконов по своей злобе случайно сгубил его потомка, Турина. И эти деяния хронисты Аллинори целиком приписали вездесущей злой воле Высшего, как будто эти «герои» Гаттавари не сами своими поступками приближали свой конец, а все за них сделали другие. Поистине, думал в своем сне Пламенеющий, они заслужили свою участь, перейдя дорогу тем, в чьи дела им лезть не пристало. Уж он-то это всегда понимал.

В конце концов Валабокар и Майноройяр все же вмешались в их дела и напали на Наббанд, собрав бесчисленные рати слуг и приспешников рангом помельче. Высший, как думалось, это предвидел, ибо отчаянно пытался в самый последний момент пробить Двери Ночи. Он, спящий ныне, был там в последнюю битву, которую Враги и Аллинори называли «Войной Гнева», видел чудесного Черного Анкалагона, падающего, как метеор, с поломанными крыльями на землю, видел собратьев своих, проигрывающих бой несметным полчищам Майноройяр. Он видел позорное бегство Гортауэра с поля боя, который, как ребенок к отцу, кинулся к Высшему за помощью, притворно умоляя его «поберечь себя». Конечно, Гортауэр просто пытался склонить Высшего к мысли, что ему не место в битве, и Повелитель просто разрешил ему уйти. Готмаготор погиб еще раньше последней битвы, трое других Пламенеющих были развоплощены волшебными мечами; только он, Анкагуэфр, и еще Урфауэр остались поддержать Высшего до конца. На самом исходе битвы Врата Ночи открылись — но в это мгновение Враги Высшего вошли во внутренние залы Наббанда, парализовав всех могучей волшбой, для которой не было в их языке ни имени, ни названия. После Враги связали их троих и попытались выбросить в Пустоту, вернее Внешнюю Тьму, которая находилась между Чертогами Таллухавира и Аллиннион⁽¹¹⁾, то есть Бытием Миров. В последний момент он чудом избежал пут с помощью Повелителя, а в голове уходящей мыслеречью промелькнул могучий возглас: «Иди и живи! Мои соратники должны существовать и нести тьму и разрушение!»

Он был целиком согласен с Высшим: если уж они проиграли, то необходимо сохранить всех, кого только возможно. Но никакого желания нести в мир «тьму и разрушение», творя столь великие злодейства, как Повелитель, он, по правде говоря, не испытывал. Так, прячась в лесах, изредка кое-кого пугал, иногда убивал. Орканори его бесили, эти трусливые твари, половина которых предала и бежала с поля боя последней битвы с силами Света, мерзко подвывая при этом. А теперь они расхаживали в некоторых местах уцелевшего Арда с такой гордостью, будто они — короли, а всё сущее на свете принадлежит им. Когда он их встречал, они либо падали ниц немедленно и признавали его главенство над собой, либо умирали, но чаще умирали. Никакого желания подчинять их себе заклинаниями или приказывать им мыслеречью он не испытывал — до времени. Попадались ему в его бесплодных странствиях и Аллинори с Гаттавари. Эти, как правило, бросались в битву без разговоров. Жалкие презренные ничтожества! Он рубил их на куски медленно, вдоволь наслаждаясь их паникой и предсмертным безумием.

1) Наггалиатта (язык Семерых, «Дочь Хаоса») — от Наггл («Дочь, Дщерь») и Аттан («Хаос»).

Вернуться к тексту

2) Готмаготор (язык Семерых, «Самый Решительный») — от Готмагг («Решимость»).

Вернуться к тексту

3) Баллаоб (язык Семерых, презрит., «Скользкая мерзость») — от Балл («Мерзость, «Грязь») и Бообарр («скользить», «ползти, прижимаясь»).

Вернуться к тексту

4) Аллинори (язык Семерых, мн. ч., насмешл., «Прозябающие, прожигающие жизнь впустую») — от Аллинн («Жизнь, Бытие») и -ори (суффикс лишенности чего-либо в прямом или переносном смысле).

Вернуться к тексту

5) Наббанд (язык Семерых, «Широкие Врата») — от Наббир («широкий) и Анданд («Ворота, Врата»).

Вернуться к тексту

6) Рагнарилли (язык Семерых, «Сияющий кристалл») — от Рагне («сияние») и нарр («кристалл»).

Вернуться к тексту

7) Трон Его и Скипетр Его — в данном контексте — бессмысленное суеверие, которое бытовало стихийно среди Семерых, заключавшееся в том, что у Надмирного Владыки есть внешние символы могущества, помогающие Ему править.

Вернуться к тексту

8) Гаруднауст-ад-Нудлаттан (язык Семерых, «Безумство Пламенеющих во тьме») — от Гаруднауст («Пламенеюшие»), ад («в»), Нуд («Тьма, Мрак») и Латтан («Безумие»).

Вернуться к тексту

9) Орканори (язык Семерых, насмешл., «Лишенные красивости») — от Оркке («красота») и -ори.

Вернуться к тексту

10) Гаттавари (язык Семерых, насмешл., «Лишенные бессмертия») — от Гатвв («бессмертие») и -ари (суффикс «лишенности» чего-либо, синоним -ори).

Вернуться к тексту

11) Аллиннион (язык Семерых, «Мир миров» или «Бытие миров») — от дважды повторенного и наложенного друг на друга слова «Аллинн» («Жизнь, Бытие») и окончания -он(н) («нечто, взятое в превосходной степени», «самый»).

Вернуться к тексту