Гарри Поттер и Шаркающие Скелеты (джен)

— Мой лорд! — Патронус передавал насмерть перепуганный и уставший голос пятикурсника. — У меня получилось! Мы справились! Мисс Грейнджер... Она жива! Она стоит передо мной!

Гарри услышал стук собственного сердца. Ужасно хотелось скинуть мантию-невидимку, оставить укрытие и со всех ног броситься к Гермионе. Но Гарри знал: любое опрометчивое движение — и петля замкнётся неверно. Кроме того, Обет не позволил бы отступить от плана, пусть даже небо стало бы рушиться на землю.

— Опиши, как она выглядит, как себя ведёт, опиши всё, что выглядит необычно, — Гарри отправил Патронус Лесату.

— Она ужасно кричала! Кольцо на алтаре... Оно превратилось в тело мисс Грейнджер, оно было мёртвое, голое и безногое! А потом... — Лесат сглотнул и стал говорить чуть менее сбивчиво. — У неё стали отрастать ноги. А потом она открыла глаза — всё такая же белая... Она не до конца регенерировала. Она выла, как банши, пока её тело не восстановилось до конца. Потом она очень неуклюже вскочила, бросилась в угол и потребовала мантию. Я... Мне было так страшно... И неловко... Я ей бросил свою мантию и отвернулся. Потом она спросила, что здесь происходит. Она сейчас стоит возле алтаря и смотрит на меня как-то жутко. А-ай! Что я не так сказал?! Она задаёт кучу вопросов, она требует сказать, где вы. Ах да, она выглядит полностью нормально, она вся перемазана в крови, но непохоже, чтобы её это беспокоило.

Гарри в нетерпении отправил Патронус Гермионе. Серебряный шар успешно улетел — это было ещё одной проверкой. Раз уж чары Патронуса сочли Гермиону настоящей...

— Мистер Поттер, будьте так добры, объясните, что произошло? Как такое возможно? — её голос был взволнованным, но уже не похож на тот вой банши, что описывал Лесат.

— Гермиона, — у Гарри пересохло в горле. — Я не могу тебе сейчас объяснить, что именно произошло. Я... Щёлкнул пальцами. Сейчас нужно ответить на вопросы. Они странные, но это очень важно. Пожалуйста, поверь мне, и через час я тебе всё подробно расскажу.

И Гарри стал спрашивать. Да, Гермиона помнила тролля — вплоть до запаха из его пасти. Она помнила своих родителей и помнила, как они с Гарри познакомились. Гермиона всё ещё считала намного быстрее, чем Гарри, и назвала число пи до чёрте-какого знака после запятой. Она точно не была проекцией из памяти. Кроме того, Гермиона могла колдовать — ради этого ей пришлось одолжить палочку у Лесата. Первым делом она применила на себя Скорджифай и Термос. Когда Гарри отправил Патронус Лесату и попросил применить Фините Инкантатем на Гермиону, та не развоплотилась.

Едва проверки закончились, Гарри, сорвав с себя Дар Смерти, бросился в кабинет-лабораторию.

— Гермиона... — прошептал он.

— Гарри! — она бросилась к спасителю, придерживая полы мантии. Но, не дойдя пары метров, увидела, что Гарри испуганно отшатывается. Она остановилась. — Полагаю, слов благодарности тут будет явно недостаточно. Но всё же... Спасибо. Это было очень... Это очень. Просто очень. Прости. И всё же, как, мистер Поттер, как?!

— Ещё не время. Лесат, пожалуйста, перепиши рецепт ритуала.

* * *

— Признаться, мистер Поттер, вы смогли впечатлить даже меня, — сухо произнёс профессор Квиррелл. Запретный лес не был идеальным местом для переговоров, но всё же это лучше, чем ничего. — Когда девочка вошла в обеденный зал так, будто ничего не случилось, старик Дамблдор аж выронил пирог изо рта.

— Ага! — только и мог произнести довольный Гарри.

— Надеюсь, кроме вас, никто не знает подробностей ритуала?

— Ну... — чувство тревоги накатило с необычной силой.

— Вы всё рассказали мисс Грейнджер. Мистер Поттер, вам кто-нибудь говорил, что молчание — золото? Особенно когда речь идёт о могущественных тёмных ритуалах? Мисс Грейнджер не проходила уроки у мистера Бестера, как вы могли заметить, — язвительно заметил профессор Боевой Магии.

— Профессор, я, может, и безрассуден, но не настолько, — произнёс Гарри. — В ритуале участвовали другие люди, и мне пришлось кое-что им рассказать.

— Для чего вам нужны были другие люди? — профессор прищурился. — На парселтанге.

Чувство тревоги притупилось, хотя змея на траве была явно чрезвычайно ядовитой.

— Я и-с-спольз-совал час-сы, ч-што поворачивают время, — прошипел Гарри. — Ч-штобы с-создать круг, из-с-с которого лиш-шь один выход.

— С-самый прос-стой круг — это тот, где ч-шеловек с-сам отказался от замыс-слов. По любой прич-шине. Как ты с-справилс-ся с этим?

— Я ис-спользовал... — Гарри с удивлением понял, что знает, как этот оборот будет звучать на змеином языке. — Непрелож-шный Обет.

Змея прерывисто зашипела, и мозг Гарри интерпретировал это как смех.

— Мальч-ш-шик, а в чём с-сос-стояла с-суть Непрелож-шного Обета?

— С-суть в том, ч-што я сам пиш-шу з-садание на пергаменте, произ-снош-шу с-специальное с-слово, и я больш-ше не могу отказ-саться его выполнять.

Змея снова изобразила хохот. Очень нервный хохот.

— Мальч-шик, атланты тож-ше с-стремилис-сь к с-своим целям, но они с-стерли Атлантиду из времени. Они ош-шиблис-сь. Дос-статочно ош-шибиться один раз-с.

— Учитель, я не с-с-собираюс-сь ис-спользовать круг времени вс-сякий раз-с, когда чего-то з-с-сахочу.

— З-с-сачем тебе вообщ-ще нужен теперь этот круг времени? Ты уж-ше победил.

Гарри непонимающе посмотрел на змею.

— Я ж-ше с-сказ-сал, я не с-собираюс-сь его ис-спольз-совать без-с нуж-шды.

— Ты можеш-шь уничтож-шить ритуал. Ты можеш-шь напис-сать на пергаменте, ч-што не с-станешь никогда больш-ше его применять и никому о нём не с-скажеш-шь.

У Гарри в голове пронеслись все аргументы против деонтологической этики. Как можно брать и запрещать действие, если оно может оказаться необходимым? Как потом спасти родителей? Конечно, Гарри мог взять уже готовый текст ритуала — тот, что Лесат переписывал во временной петле. Но... А что, если ему понадобится использовать более масштабную магию? Что, если обстоятельства сложатся так, что Ритуал Временной Петли окажется самым лучшим решением?

— Я подумаю над ваш-шим предлож-шением, Учитель.

— Понимаю твоё колебание, мальч-шик. Но ты можеш-шь запретить с-себе делать то, ч-што уничтож-шит мир. Ты можеш-шь поклясться, что пойдёш-шь на рис-ск, лиш-шь ес-сли станеш-шь защищ-щаешь мир от ещ-щё больш-шего риска. Я предлагаю эту клятву, ч-штобы она хоть как-то с-сдерж-шивала твоё безрассудс-с-ство.

Это звучало разумно. Действительно, это же плохо — уничтожать мир. Почему бы не подстраховаться? Пусть в голове будет критик, который станет проверять все идеи на предмет апокалиптичности. Кажется, в этой идее нет минусов.

— Хорош-шо, уч-шитель. Мы мож-шем вмес-сте сос-ставишь текс-ст клятвы, и я её принес-су.

— Прекрасно, — Квиррелл вернулся в человеческий облик. — Боюсь, у меня нет пера и пергамента...

— У меня есть, — Гарри открыл кошель.