Гарри Поттер и Шаркающие Скелеты (джен)

Шаркающие Скелеты. Это название не шло у Гарри из головы. Профессор Квиррелл сказал, что люди устраивают катастрофы не потому, что хотят навредить, а потому, что добиваются своих целей и в какой-то момент допускают ошибку.

Но Шаркающие Скелеты... Это звучало бы смешно, если бы не было так жутко.

Вообще, профессор защиты невольно натолкнул Гарри на мысль — а что, если связь двухсторонняя? Не только могущественные ритуалы предвещают разрушения, но и грандиозные разрушения маркируют великую силу, которую можно подчинить.

"Что бы я делал, если бы хотел уничтожить Магическую Британию? Уничтожение Земли или Вселенной тоже сойдёт".

Тёмная Сторона испуганно сжалась.

"Да ладно, я просто хочу вернуть Гермиону к жизни. Но для этого надо мыслить творчески".

Ладно, давайте представим себя... Самим злом во плоти. Азатотом, уничтожающим миры. Наша цель — уничтожение и разрушение.

Трансфигурация атомных бомб? Создание нейтронного поражающего поля... Нет, лучше создать материю нейтронной звезды. Или даже чёрную дыру. Создать артефакт, призывающий Адское Пламя, и зациклить его на постоянный запуск. Создать вирус... Вирус, который целенаправленно наводится на магический ген и превращает магов в магглов! Найти способ перегрузить Источник Магии — пусть исчерпает силу. Запустить в Солнце порт-ключ — так, чтобы он активировался в фотосфере и перенёс на Землю тучу плазмы. Создать временной парадокс с маховиком времени. Трансфигурировать антиматерию. Обвалить биржу, зная будущие цены на котировки.

Так, стоп, перемещение во времени.

Когда-то давно, в позапрошлой жизни, Гарри уже пытался создать временную петлю, чтобы решить задачу полного перебора. Но получил предупреждение: "Не шути со временем". А что, если бы он приложил такие же усилия, как к частичной трансфигурации?

По какой-то причине перемещение во времени не меняло прошлое, а лишь порождало временную петлю безо всяких парадоксов. И можно сделать так, чтобы отсутствие парадокса было возможно только в каком-то определённом случае — тогда получится что-то вроде быстрого перебора вариантов.

Мальчик-Который-Выжил спустился в недра сундука и написал случайное уравнение пятой степени. Насколько он знал, такое уравнение нельзя решить аналитически, но решение очень просто проверить.

Гарри сформулировал установку: "Я сейчас загляну в ящик. Там будет лист бумаги с решением уравнения. Если решение верное — я его переписываю на другой листочек, переношусь в прошлое и кладу решение в ящик. Иначе — бездействую".

И...

Сердце забилось от предвкушения. Сейчас выйдет или всемогущество, или...

В ящике ничего не было. Гарри хлопнул себя по лбу. Если решения нет, то и временной петли нет. Логично же. Самая стабильная петля — это когда петли нет.

Гарри изменил правила. Теперь он перенесётся в прошлое, если решение будет верным либо никакого решения не будет. Во втором случае он напишет случайный набор цифр.

И...

Нет, стоп, надо же отойти. Надо дать возможность себе-будущему пройти под Мантией и подсунуть записку.

Гарри отошёл, отвернулся, закрыл уши. Вернулся и открыл ящик. Там лежал лист бумаги с пятью числами — тремя действительными, двумя комплексными. Правда, числа были написаны очень огрублённо — такое впечатление, что их округляли с точностью до одной третьей. Но корни нашлись верно.

"Итак, реальность будет пытаться схалявить. Сделать что-то более простое, более вероятное, и лишь в самом крайнем случае она станет исполнять мои приказы".

Гарри даже не чувствовал триумфа. Казалось... Всё очевидно? Он уже много пользовался маховиком, и... Найти пять чисел с точностью до одной третьей — это не ощущалось достижением.

"Надо как-то сделать, чтобы Вселенная не могла меня убедить свернуть с пути, как бы глупо это ни было. Конфундус? Империо? Нет, лучше. Непреложный Обет. Я дам Обет, что не поверну маховик, пока не воскрешу Гермиону и не буду уверен, что это правда она, что она разумна и так далее. Нет, можно ещё лучше. Я дам Обет, что я буду следовать любому обещанию, которое заканчивалось бы ключевым словом. Ну пусть это будет "я гарантирую это" на парселтанге. Чтобы уж точно случайно не сказать. Тогда я смогу сделать больше одной попытки. А кто у меня этот Обет примет?"

* * *

— Может, расскажешь, зачем ты нас здесь собрал? — спросил Невилл. Он, Гарри и Лесат сидели в заброшенном кабинете Хогвартса.

— У меня есть идея, как... Получить некоторые новые данные об убийстве Гермионы, — формально Гарри говорил правду — Гермиона правда могла дать ответы на кое-какие вопросы. — Это сложный план, но он стоит того. Чтобы его провернуть, мне понадобится Непреложный Обет. Я его буду давать, а вам предлагаю его принять.

— Гарри, что ты делаешь? — обеспокоенно спросил Невилл. — Ты сам, помнится, говорил, что друзья не помогают в самоубийстве.

— Если мой л... кхм, мистер Поттер попросил, то я в деле, — Лесат встал навытяжку.

"Как тебе нравится беспрекословное подчинение?"

— Невилл, я... Не могу тебе рассказать все детали. Прости. Ты сам всё узнаешь позже. И ещё. Мне всё равно придётся признаться в этом. Только не паниковать! Я змееуст.

— Мой лорд! — Патронус передавал насмерть перепуганный и уставший голос пятикурсника. — У меня получилось! Мы справились! Мисс Грейнджер... Она жива! Она стоит передо мной!

Гарри услышал стук собственного сердца. Ужасно хотелось скинуть мантию-невидимку, оставить укрытие и со всех ног броситься к Гермионе. Но Гарри знал: любое опрометчивое движение — и петля замкнётся неверно. Кроме того, Обет не позволил бы отступить от плана, пусть даже небо стало бы рушиться на землю.

— Опиши, как она выглядит, как себя ведёт, опиши всё, что выглядит необычно, — Гарри отправил Патронус Лесату.

— Она ужасно кричала! Кольцо на алтаре... Оно превратилось в тело мисс Грейнджер, оно было мёртвое, голое и безногое! А потом... — Лесат сглотнул и стал говорить чуть менее сбивчиво. — У неё стали отрастать ноги. А потом она открыла глаза — всё такая же белая... Она не до конца регенерировала. Она выла, как банши, пока её тело не восстановилось до конца. Потом она очень неуклюже вскочила, бросилась в угол и потребовала мантию. Я... Мне было так страшно... И неловко... Я ей бросил свою мантию и отвернулся. Потом она спросила, что здесь происходит. Она сейчас стоит возле алтаря и смотрит на меня как-то жутко. А-ай! Что я не так сказал?! Она задаёт кучу вопросов, она требует сказать, где вы. Ах да, она выглядит полностью нормально, она вся перемазана в крови, но непохоже, чтобы её это беспокоило.

Гарри в нетерпении отправил Патронус Гермионе. Серебряный шар успешно улетел — это было ещё одной проверкой. Раз уж чары Патронуса сочли Гермиону настоящей...

— Мистер Поттер, будьте так добры, объясните, что произошло? Как такое возможно? — её голос был взволнованным, но уже не похож на тот вой банши, что описывал Лесат.

— Гермиона, — у Гарри пересохло в горле. — Я не могу тебе сейчас объяснить, что именно произошло. Я... Щёлкнул пальцами. Сейчас нужно ответить на вопросы. Они странные, но это очень важно. Пожалуйста, поверь мне, и через час я тебе всё подробно расскажу.

И Гарри стал спрашивать. Да, Гермиона помнила тролля — вплоть до запаха из его пасти. Она помнила своих родителей и помнила, как они с Гарри познакомились. Гермиона всё ещё считала намного быстрее, чем Гарри, и назвала число пи до чёрте-какого знака после запятой. Она точно не была проекцией из памяти. Кроме того, Гермиона могла колдовать — ради этого ей пришлось одолжить палочку у Лесата. Первым делом она применила на себя Скорджифай и Термос. Когда Гарри отправил Патронус Лесату и попросил применить Фините Инкантатем на Гермиону, та не развоплотилась.

Едва проверки закончились, Гарри, сорвав с себя Дар Смерти, бросился в кабинет-лабораторию.

— Гермиона... — прошептал он.

— Гарри! — она бросилась к спасителю, придерживая полы мантии. Но, не дойдя пары метров, увидела, что Гарри испуганно отшатывается. Она остановилась. — Полагаю, слов благодарности тут будет явно недостаточно. Но всё же... Спасибо. Это было очень... Это очень. Просто очень. Прости. И всё же, как, мистер Поттер, как?!

— Ещё не время. Лесат, пожалуйста, перепиши рецепт ритуала.

* * *

— Признаться, мистер Поттер, вы смогли впечатлить даже меня, — сухо произнёс профессор Квиррелл. Запретный лес не был идеальным местом для переговоров, но всё же это лучше, чем ничего. — Когда девочка вошла в обеденный зал так, будто ничего не случилось, старик Дамблдор аж выронил пирог изо рта.

— Ага! — только и мог произнести довольный Гарри.

— Надеюсь, кроме вас, никто не знает подробностей ритуала?

— Ну... — чувство тревоги накатило с необычной силой.

— Вы всё рассказали мисс Грейнджер. Мистер Поттер, вам кто-нибудь говорил, что молчание — золото? Особенно когда речь идёт о могущественных тёмных ритуалах? Мисс Грейнджер не проходила уроки у мистера Бестера, как вы могли заметить, — язвительно заметил профессор Боевой Магии.

— Профессор, я, может, и безрассуден, но не настолько, — произнёс Гарри. — В ритуале участвовали другие люди, и мне пришлось кое-что им рассказать.

— Для чего вам нужны были другие люди? — профессор прищурился. — На парселтанге.

Чувство тревоги притупилось, хотя змея на траве была явно чрезвычайно ядовитой.

— Я и-с-спольз-совал час-сы, ч-што поворачивают время, — прошипел Гарри. — Ч-штобы с-создать круг, из-с-с которого лиш-шь один выход.

— С-самый прос-стой круг — это тот, где ч-шеловек с-сам отказался от замыс-слов. По любой прич-шине. Как ты с-справилс-ся с этим?

— Я ис-спользовал... — Гарри с удивлением понял, что знает, как этот оборот будет звучать на змеином языке. — Непрелож-шный Обет.

Змея прерывисто зашипела, и мозг Гарри интерпретировал это как смех.

— Мальч-ш-шик, а в чём с-сос-стояла с-суть Непрелож-шного Обета?

— С-суть в том, ч-што я сам пиш-шу з-садание на пергаменте, произ-снош-шу с-специальное с-слово, и я больш-ше не могу отказ-саться его выполнять.

Змея снова изобразила хохот. Очень нервный хохот.

— Мальч-шик, атланты тож-ше с-стремилис-сь к с-своим целям, но они с-стерли Атлантиду из времени. Они ош-шиблис-сь. Дос-статочно ош-шибиться один раз-с.

— Учитель, я не с-с-собираюс-сь ис-спользовать круг времени вс-сякий раз-с, когда чего-то з-с-сахочу.

— З-с-сачем тебе вообщ-ще нужен теперь этот круг времени? Ты уж-ше победил.

Гарри непонимающе посмотрел на змею.

— Я ж-ше с-сказ-сал, я не с-собираюс-сь его ис-спольз-совать без-с нуж-шды.

— Ты можеш-шь уничтож-шить ритуал. Ты можеш-шь напис-сать на пергаменте, ч-што не с-станешь никогда больш-ше его применять и никому о нём не с-скажеш-шь.

У Гарри в голове пронеслись все аргументы против деонтологической этики. Как можно брать и запрещать действие, если оно может оказаться необходимым? Как потом спасти родителей? Конечно, Гарри мог взять уже готовый текст ритуала — тот, что Лесат переписывал во временной петле. Но... А что, если ему понадобится использовать более масштабную магию? Что, если обстоятельства сложатся так, что Ритуал Временной Петли окажется самым лучшим решением?

— Я подумаю над ваш-шим предлож-шением, Учитель.

— Понимаю твоё колебание, мальч-шик. Но ты можеш-шь запретить с-себе делать то, ч-што уничтож-шит мир. Ты можеш-шь поклясться, что пойдёш-шь на рис-ск, лиш-шь ес-сли станеш-шь защищ-щаешь мир от ещ-щё больш-шего риска. Я предлагаю эту клятву, ч-штобы она хоть как-то с-сдерж-шивала твоё безрассудс-с-ство.

Это звучало разумно. Действительно, это же плохо — уничтожать мир. Почему бы не подстраховаться? Пусть в голове будет критик, который станет проверять все идеи на предмет апокалиптичности. Кажется, в этой идее нет минусов.

— Хорош-шо, уч-шитель. Мы мож-шем вмес-сте сос-ставишь текс-ст клятвы, и я её принес-су.

— Прекрасно, — Квиррелл вернулся в человеческий облик. — Боюсь, у меня нет пера и пергамента...

— У меня есть, — Гарри открыл кошель.

На этот раз на Дамблдоре была мантия тёмно-пурпурного оттенка. Его лицо словно бы состарилось ещё больше.

Гарри никак не мог понять, в чём дело. Неужели он пропустил какие-то побочные эффекты?

— Гарри, ты не мог бы рассказать, как тебе удалось воскресить мисс Грейнджер? — голос древнего волшебника был напряжённым. — Что именно ты сделал?

— Я не уверен, что стоит об этом рассказывать, — ответил Гарри. Обет напоминал, что такая информация может уничтожить мир.

— Стены замка увидели мощный магический выброс. Трелони отправилась в Мунго с инсультом. Попадали все мётлы — хорошо, что не во время матча. Все трансфигурации отменились — и хорошо, что Хогвартс не рассыпался грудой камней. И вот после этой череды несчастных случаев я вижу мисс Грейнджер — живую и здоровую. Я хочу понять — какие ещё разрушения я упустил?

— Вы так уверены, что это я...

— Больше некому, мальчик мой.

— Ну... Тогда я бы сказал, что нашёл способ... Манипулировать случайностью. Видимо, от этого разрушается некоторая магия.

— Хорошо, я буду более прямолинейным. Северус исчез. Ты знаешь, куда он делся?

Гарри будто со всего маху налетел на бетонную плиту.

— Есть соображения. Если Северус работал на вас только потому, что чувствовал вину за мою маму, то сейчас он... Старается её воскресить, как я воскресил Гермиону.

— А откуда он знает, как это сделать?

— Скорее всего, он отлегилиментил Лесата Лейстренджа — я его... Он мне помогал с ритуалом.

— Что это за ритуал? — сапфировые глаза будто впились в лицо Мальчика-Который-Выжил.

"Минус десять баллов Когтеврану!" — вспомнил Гарри голос Снейпа.

Холод наполнил Гарри, и директор стал в его глазах простым смертным.

— У этого ритуала нет имени. Я его сам придумал. Лесат знает не всё — но Северус должен был додуматься до остальных деталей. Тем не менее, — Гарри поднял палец. — Ритуал опасен. Я не уверен, что Северус сможет провести его достаточно аккуратно.

— Гарри, если я пойму суть ритуала, я смогу лучше с ним справиться! Говори быстрее, Северус знает, что мы уже идём по следу. Фоукс, ко мне!

— Маховик времени! — выдохнул Гарри. — Вы говорили, что однажды пытались отменить смерть человека, но вместо этого случайно убили ещё одного. Я сделал временную петлю так, чтобы условием выхода была живая и здоровая Гермиона! А чтобы отсечь все другие варианты временной петли, я принёс Непреложный Обет, что создам парадокс, если цель не будет достигнута!

Дамблдор неожиданно проворно схватил Гарри под локоть и выкрикнул:

— Фоукс, в Годрикову Лощину, на могилу Поттеров!

* * *

Гарри со страшной силой ударило о землю и закрутило. Воздух выбило из лёгких, не хватало силы даже на стон.

"Это конец?" — промелькнула трусливая мысль.

Когда перед глазами перестало плыть, Гарри поднял голову с земли. Ни феникса, на Дамблдора рядом не было — лишь грязь, перемешанная со снегом, да редкие деревья.

— Директор?

Никто не ответил. Гарри медленно поднялся.

Судя по грязевому следу, он материализовался уже летящим с большой скоростью.

"...Больно".

Почему телепорт сломался?

Если подумать пару секунд, становилось очевидно. Вблизи Ритуала Временной Петли разрушалась магия. В голове мелькнуло заумное доказательство того, что машина времени не смогла бы решить NP-полную задачу за конечное время, потому что это потребовало бы бесконечной энергии.

Итак, Гарри отстрелило от феникса и Дамблдора. И теперь у него за пазухой куча грязи вперемешку со снегом, и вообще-то это чревато воспалением лёгких. Ладно. Палочка цела? Цела.

— Термос!

На мгновение стало теплее, но лишь на мгновение.

Кошель-скрытень лежал в десяти метрах позади. Память что-то подсказывала про то, как атмосфера отделяет тяжёлые боеголовки от лёгких ложных целей.

— Химическая грелка! Зимняя одежда! — произнёс Гарри, и кошель неспешно откликнулся.

Дорогое устройство пришлось бросить — если магия и дальше будет убывать, скрытень взорвётся прямо на поясе. Впрочем, перед этим Гарри вытащил все деньги, маховик и мантию. Затем, подумав, достал пистолет.

Затем Гарри побрёл вдоль следа. Всё равно он не знал, куда идти, а так у него были хоть какие-то шансы.

Одна нога плохо гнулась, лицо было перепачкано в грязи, а руки дрожали — даже в новой одежде Гарри походил на зомби.

"Вообще-то он хочет воскресить маму", — напомнил внутренний слизеринец, когда Гарри увидел кладбище.

"Он не справится, — ответил когтевранец. — У него не было времени подготовиться. Он обязательно ошибётся, и тогда сбудется кошмар Малфоев".

"И мы его собираемся застрелить? — уточнил гриффиндорец. — Не в бою, а вот так. В спину".

"А мы можем сделать, чтобы у Северуса всё получилось?" — спросил пуффендуец.

"Вообще-то мы не знаем даже суть этого ритуала! Мы прочли этот пергамент трижды и ничего не поняли, — возмутился внутренний критик. — А во временную петлю вмешаться мы не сможем. Кста-а-а-ти, а мы вообще помним, что вся это черномагическая ерунда будет проявляться, если и только если петля замкнулась? То есть если антимагическая зона уже есть, значит, побочки от ритуала точно будут. А вот основной эффект — не факт".

"Вообще-то ты неправ, — вклинился слизеринец. — Маховик может повернуть кто-то помимо Снейпа. И условие поворота тогда будет задавать уже он. А чтобы у петли не было вариантов, кому подчиняться, надо, чтобы поблизости был всего один человек".

"А мы точно уверены, что Северус вообще кого-то убьёт своей ошибкой? — накидывал пуффендуец. — И где сейчас Дамблдор? Может, ему требуется наша помощь?"

За такими размышлениями Гарри и дошёл до Снейпа. Тот стоял у памятника чете Поттеров. Перед могилой стоял маленький столик с ингредиентами для зелий... И над этим столиком воздух будто ломался и выворачивался наизнанку. Перспектива искажалась, складывая реальность в невозможные фигуры.

— Профессор, как именно вы собираетесь выходить из цикла?

— Конфундус, — задумчиво произнёс Снейп. — Я зачаровал себя, что если увижу Лили, здоровую и разумную, то поверну маховик, а иначе — нет. Я понял вашу схему.

— Я подозреваю, что на вас больше нет Конфундуса.

— Почему, Поттер? — голос зельевара стал резким, и казалось, он вот-вот скажет: "Минус десять баллов Когтеврану!"

— Потому что этот ритуал подавляет магию в округе. Разрушает действующие чары, отключает артефакты. Полагаю, вашему Конфундусу конец.

Снейп на мгновение замешкался, а затем произнёс какое-то следящее заклинание — из тех, что использовал профессор Защиты в ресторане "У Мэри".

— Конфундо! — произнёс Северус напряжённо. — Термос! Люмос!

Ничего.

Геометрический бардак над столиком разрастался. На него уже было больно смотреть — глаза промахивались с фокусировкой и перенапрягались.

— Я внимательно вас слушаю, мистер Поттер, — сквозь язвительность проступало беспокойство.

— Я использовал Непреложный Обет...

— Я знаю. Вы дали Обет, что будете исполнять особые обещания, данные на парселтанге. Действуйте. Вот мой маховик.

— Сколько времени назад вы запустили ритуал?

— Пять с половиной часов назад.

— Надо спешить! Хорошо. Я обещаю, что ни я, ни профессор Снейп не перенесутся назад во времени, если не выполнятся условия. Условия такие: мы оба целы и невредимы, Лили Поттер жива и здорова, я её проверил на разумность, Северус Снейп её проверил на соответствие её прежнему характеру. Я гарантирую это. Стоп. Я гарантирую это!

Гарри пытался говорить на парселтанге, но получалось на обычном английском. Воздух медленно расходился фрактальными трещинами, а по спине бежали мурашки...

— Ритуал лишил вас парселтанга? — участливо поинтересовался Снейп.

— Да как бы вообще в маггла не превратил! Сейчас я придумаю выход...

Что-то ухватило Гарри за штанину. Он опустил взгляд и увидел руку, сгнившую до костей...

Мальчик-Который-Выжил отпрыгнул почти на метр и, поскользнувшись, рухнул в грязь. Раненую ногу пронзило болью. Лишь после до него дошло, что это рука его отца или матери.

Снейп ловко отскочил в сторону и достал нож. Сзади него земля зашевелилась...

— Инферналы! — выкрикнул Снейп. — Бездушная мертвечина!

Могильные камни один за другим опрокидывались, кресты рушились, а из земли лезли грязные трупы. Одни были полуразложившимися, другие — высохшими, третьи выглядели скелетами, набитыми землёй. Вся эта армия нежити двигалась, как марионетки — неестественно, гипертрофированно задирая ноги и безвольно болтая головами.

Гарри уже стоял и отстреливался от ближайшего мертвеца. Пуля в голову — из сгнившего лица брызнули осколки костей, а тело неестественно наклонилось назад, но продолжило идти. Выстрел в колено — а зомби всё ещё маршировал, хотя голень к бедру больше ничем не крепилась.

— Если вы не возражаете, мистер Поттер, мы эвакуируемся, — едко произнёс голос Северуса за спиной, и Гарри на шею накинули золотую цепочку.

Хлоп — все мертвецы пропали, а надгробья прыгнули на места.

* * *

К чести Дамблдора, можно было сказать, что он не стал тратить время на возмущения, хотя от него можно было ожидать. В его взгляде, интонациях, во всей его позе читалось: "Я же говорил! Не стоит воскрешать мёртвых!"

Но вслух он этого не сказал ни разу. Директор подробно расспросил Гарри и Северуса, что они видели и делали, а затем связался с Амелией Боунс и попросил возвести магический периметр вокруг аномалии, а население Годриковой Лощины — эвакуировать.

— Это не инферналы, — говорил Снейп. — Если инфернала порубить на куски, он развалится, а эти продолжают ходить.

После того, как Дамблдор закончил отдавать распоряжения через каминную сеть, он попросил Снейпа выйти и остался один на один с Гарри.

— Ты, — видно было, что слова даются древнему волшебнику с трудом. — Не плохой человек. Но невежественный. Я знаю, что ты хотел как лучше. И Северус хотел как лучше. Но ты обрёл могущество в необычайно юном возрасте, и ты не осознаёшь последствий. Когда ты решился вернуть мисс Грейнджер... Это был поступок гриффиндорца. Ты знал, что рискуешь, и ты принял впечатляющие меры предосторожности. Ты переиграл саму магию, но недооценил людей. Мне пришлось поработать обливиатором для Лесата и Невилла — но кто знает, какие они успели дать намёки и кто ещё сможет переизобрести твой ритуал. Ты юн, но твой разум способен разрушать миры. Тебе следует... Нет, я не должен давать советы. Мистер Поттер, проведите анализ ошибок, как в случае гибели мисс Грейнджер.

Гарри выдохнул. Он не хотел использовать Тёмную Сторону сейчас, а без неё разговор был довольно тяжёлым.

— Мне не следовало выпускать Гермиону после воскрешения. Я должен был отвести её к вам.

— Точное попадание, — подтвердил Дамблдор. — Гриффиндорцы знают, что есть вещи, которые наставник не одобрит, и делают эти вещи втайне. Но умный гриффиндорец понимает, что вечно хранить секреты нельзя, и знает, когда нужно раскрыться. Если бы вы раскрылись вначале мне, а затем всем остальным... Впрочем, продолжаем.

— Я должен был подумать, что мой опыт захотят повторить другие люди, — произнёс Гарри. — И это приведёт к катастрофе. Нужно было... Нет, это слишком локальная идея. Неверно. Я должен был понимать, что если я делаю что-то эдакое, то другие люди на это реагируют. Даже если действие их вроде бы не касается. Эту реакцию надо просчитывать заранее.

— Верно, — Дамблдор кивнул. — А что вы думаете о том, что дали людям сильнейшее искушение?

— Директор, я считаю, что люди должны относиться к смерти как к чему-то, с чем можно бороться. Я считаю, что дал им надежду. Но! — Гарри поднял палец. — Я нашёл крайне опасный способ бессмертия. Такие вещи надо держать в секрете. Смерть — всё ещё мой враг. Да, вы в этот раз оказались правы — я боролся со смертью и причинил кучу разрушений. Если бы мой способ был менее опасным, я бы его стал распространять.

— Хорошо, будем считать, что мы пришли к единому мнению.

— Не совсем, — Гарри сделал паузу. — Директор, если бы мне не надо было действовать скрытно и если бы Северусу не пришлось спешить, то никаких этих разрушений бы не было. Я с самого начала думал пойти к вам — меня останавливало лишь то, что... Вы бы меня даже слушать не стали.

— Цыплята отчитывают старую курицу? — директор неожиданно весело улыбнулся. — Мистер Поттер, мои убеждения имеют веские причины. Давайте так. У вас есть друзья. Когда вам понадобится спросить совета, но у меня спросить нельзя — идите к ним.

Гермиона не ужинала вместе со всеми в Большом зале, но она услышала объявления директора. И о том, что недавно погибшая ученица вернулась к жизни — подумать только, как Дамблдору удалось настолько расплывчато описать причины её воскрешения? — и о таинственном катаклизме, который повредил многие магические приборы, и о том, что на время расследования этих загадочных событий Хогвартс будет опечатан.

Недавняя жертва тролля провела последние несколько часов в обстоятельных размышлениях и теперь собиралась поделиться ими с другом.

— Гарри! Пойдём со мной! — перехватила она Мальчика-Который-Выжил на выходе из зала.

Наконец-то она сможет сделать что-то стоящее. Гермионе надоело быть девой в беде.

— Квиетус, — произнесла она, когда они добрались до библиотеки. — Я много размышляла. Помнишь, ты просил меня пообещать хотя бы думать, прежде чем отказываться от помощи?

— Помню, — встревоженно произнёс Гарри. — А что…

— Пожалуйста, пообещай очень серьёзно обдумать мои слова. Я не знаю, как это у рационалистов принято. Подойди к вопросу так, будто решаешь задачку по математике. Максимально… Объективно.

— Э... — Гарри неуверенно заговорил. — Я хочу верить в ту штуку, что ты мне расскажешь, если эта штука верна, и не хочу в неё верить, если она ложна. Всё, что может быть разрушено правдой, должно быть разрушено правдой.

— Я не уверена, что всё так и есть... — Гермиона отвела глаза. — Но уж очень много… Подозрительного. Когда на меня напал тролль, у меня не сработали ни метла, ни зеркало для связи. Сам же тролль оказался неуязвим к свету. Скорее всего, тролль был чьим-то оружием, потому что слишком много совпадений.

— Ну, логично…

— Подожди, пожалуйста. Недавно кто-то вытащил Беллатрису Блэк из Азкабана и сделал это с помощью ракеты. Не так много магов на это способны. И ещё я думала о том, что Смертельное Проклятье не взрывает дома. В Годриковой Лощине Тёмный Лорд делал что-то другое. И я не нашла ни одного примера, когда мать могла бы защитить ребёнка от… — Гермиона выдохнула и продолжила шёпотом, — Авады Кедавры. А попытки точно были. Не могло не быть.

Лицо Гарри вытягивалось. Да, это всё верно и странно, но как это связано?

— И последнее. Я знаю, это может прозвучать очень грубо, но я просто обязана поделиться догадкой. Ты и профессор Квиррелл… Вы как будто родные люди. Я не хочу сказать, что ты такой же тёмный, нет!

— Кажется, я понял, — остановил её Гарри задумчиво. — Он — человек без внутренних ограничений, как и я. Это же не просто совпадение.

Сердце Гермионы колотилось. Она затруднялась сформулировать гипотезу.

— Он умён именно в том же смысле, что и моя Тёмная Сторона, — в голосе Гарри послышался ужас. — А моя Тёмная Сторона… Она… Тёмный Лорд использовал не Аваду Кедавру, а что-то иное… Ладно, это даже не важно.

— Он сделал что-то, из-за чего у тебя появилась Тёмная Сторона, Гарри.

— И то же самое он сделал с профессором Квирреллом!

— Гарри, у профессора защиты любимое боевое заклинание — Смертельное Проклятье, а ещё он знает историю про тот клуб единоборств, куда приходил Сам-Понимаешь-Кто. Что бы это за сущность ни оказалась, она была у Тёмного Лорда, есть у тебя и у профессора защиты, и у него она выражена намного сильнее, чем у тебя.

— Но Сама-Знаешь-Кто был не особенно умным, — задумчиво произнёс Гарри. — Мы с Квирреллом за неделю захватили бы Министерство, если задались бы целью. А Тёмный Лорд…

Гарри осёкся.

— Что такое, о чём ты подумал?

— Я просто осознал, что у меня в голове не складывается образ Тёмного Лорда. То он создаёт видимую Тёмную Метку, то его не может победить Аластор Хмури — самый хитрый аврор из тех, что я знаю. А-а-ар-р-р-р, я ощущаю замешательство! Я буквально на минутку.

* * *

Гарри добежал до туалета, выхватил Маховик и повернул. Ничего не произошло.

"Так вот как Дамблдор опечатал Хогвартс! Чары против временных петель! Впрочем, это логично. А то вдруг этот не вполне искренний мистер Поттер поделился своим ритуалом с кем-то ещё?"

Гарри зашагал по пустому туалету вперёд-назад. Нервы были взвинчены, но холодная ярость помогала думать быстрее.

"Я дурак. Я должен был понять это как можно раньше. Квиррелл и есть Волдеморт. Почему только Гермиона смогла сложить головоломку? Да потому, что она ненавидит Квиррелла и умная, всё же очевидно. Дамблдор был прав — на Азкабан напал Волдеморт. Вот почему у него был пароль для Беллатрисы… А ещё я по какой-то причине тоже… В каком-то смысле Волдеморт. М-де. Тёмную Сторону точно дал мне он. Ладно, это потом обдумаем. А ещё Волдеморт совершенно парадоксально проявляет серьёзный интеллект и полнейшую тупость. Почему он может придумывать довольно хитрую Тёмную Метку, но не может захватить власть за десять лет?"

Хотелось пойти к Дамблдору и всё рассказать. Сию секунду. Но нельзя. Вдруг из этой странной двойственности Волдеморта следовало, что Дамблдору нельзя доверять? Гарри стремительно двинулся обратно в библиотеку — не было никакого смысла оставлять Гермиону без защиты.

"А ещё профессор Квиррелл теперь умеет использовать мой ритуал. Вот только он не сможет, потому что Хогвартс опечатан и маховики не работают. Стоп, а что, если он уже это сделал? Стоп, а он вообще в Хогвартсе?! Так, к Дамблдору, срочно!"

Гарри и Гермиона мчались по коридорам замка в сторону директорского кабинета. И, проходя очередной поворот, они упёрлись в барьер из клубящейся тьмы…

— Попались, — пробормотал Гарри.

— Попались, — сухо повторил голос профессора защиты откуда-то из-за спины. Знакомое чувство тревоги... — Вы, должно быть бежали поделиться важной новостью с директором, не так ли, мистер Поттер?

— Не знаю, о чём вы, — выдавил из себя Гарри.

— Полно притворяться, мистер Поттер, — профессор Квиррелл скривил губы в сардонической усмешке. — Я могу учуять ваши эмоции, так что кончайте блефовать. Да, и положите палочки на пол, оба! И шаг назад!

На когтевранцев был направлен пистолет.

Гермиона побелела от ужаса.

— Будете делать глупости — вам обоим конец, — произнёс Волдеморт голосом профессора защиты. — Сразу предупреждаю, что я бессмертен, и теперь мне не нужно ждать десять лет, чтобы возродиться снова.

По какой-то причине Тёмный Лорд всё ещё не выстрелил.

— Что вам нужно? — в смятении проговорил Гарри.

— Твоя смерть, — профессор будто бы не замечал стоящую рядом Гермиону, — не входит в список того, что я собираюсь озвучить. Я знаю, где находится твой дом в Оксфорде, и я знаю, что такое огнестрельное оружие. Ты бы погиб задолго до прибытия в Хогвартс, если бы я этого захотел. Надеюсь, это понятно, Том Риддл?

— Вполне, — прошептал Гарри. Его трясло. Проклятая, бесполезная реакция бей-беги... — Почему вы называете меня… Том Риддл?

— Не сказать, чтобы твой интеллект оправдал мои ожидания, но уж на этот вопрос ты ответить в состоянии.

— Это ваше имя… Наше имя.

— Неплохо, — профессор Квиррелл кивнул. — Однажды ты уже, хе-хе, победил Волдеморта, и второго раза не будет. Я уже уничтожил Гарри Поттера, почти ничего не оставив, и стёр различия между нашими душами, позволив нам существовать в одном мире. Теперь ты видишь, что про сражение со мной тебе лгали. Я планирую получить Философский Камень. Я уже привёл в действие заклинание, которое убьёт сотни учеников, включая твоих друзей, если мне помешают добыть Камень. Дамблдор перевёл Хогвартс в осадный режим — он призвал мощный непроницаемый барьер вокруг замка. Но у Чудовища Слизерина права доступа выше, чем у директора, и эти права теперь у меня. Так что я уменьшил размер защитной сферы так, чтобы она окружала только Дамблдора. Эта защита в прошлом выдерживала обстрел целой армии. Ты будешь помогать мне добыть Камень. Мисс Грейнджер пойдёт с нами, чтобы ты не выкинул какую-нибудь глупость. Я тебя достаточно замотивировал?

— Куда уж больше, — только и смог произнести Гарри. Сопротивляться смысла не было…

* * *

Профессор Квиррелл варил зелье для прохождения последней комнаты — испытания от профессора Снейпа.

Гермиона уже освоилась и понемногу участвовала в разговоре.

— А вы не боитесь, что кто-то заметит, что барьер снят, и сюда придут авроры? — спросила она.

— Придут авроры — убью их всех, — пожал плечами Тёмный Лорд. — Или не стану — как сложится.

— А что вы сделали, когда я рассказал вам секрет ритуала? — спросил Гарри.

— Наверняка ты ожидаешь чего-то эпического, — профессор Квиррелл сардонически усмехнулся. — Что я покинул Хогвартс и сделал что-то столь же сокрушительное, что и ты, когда воскрешал мисс Грейнджер. А потом как-то разобрался с последствиями ритуала. Нет. Я просто создал маленькую безопасную петлю и поставил условием выхода список из тридцати отличных идей. Я должен был прочитать список и решить, что каждая идея действительно хороша и практична и поможет мне в дальнейшей жизни. Разумеется, это не породило магического истощения Хогвартса.

Гарри и Гермиона не успели придумать, что ответить. Профессор Квиррелл уронил в котёл последний колокольчик, и оттуда вырвалась стайка светящихся пузырьков.

— Полагаю, здесь мы закончили. Если у вас есть ещё вопросы, с ними придётся повременить.

* * *

— ...Последнее свойство зеркала, признаваемое почти всеми легендами, заключается в том, что, какими бы неизвестными способами Зеркалом ни управляли, нельзя приказать Зеркалу реагировать на конкретных людей. То есть Перенель не может приказать Зеркалу: "Отдай Камень только Перенель". Дамблдор не может заявить: "Отдай Камень лишь тому, кто желает отдать его Николасу Фламелю". Зеркалу присуща слепота, которую философы приписывают идеальному правосудию — оно реагирует на всех, кто является перед ним, по одному и тому же правилу, независимо от того, что это за правило. Таким образом, обязано существовать правило, позволяющее получить доступ к реальности, где спрятан Камень, и любой может им воспользоваться. Теперь ты понимаешь, почему именно вы, именуемые Мальчиком-Который-Выжил и Девочкой-Которая-Ожила, будете воплощать идеи, которые мы с вами придумаем. Ибо сказано, что Зеркало обладает моральной ориентацией, и приказы, которое оно получило, возможно, с ней связаны. Я прекрасно осведомлён, что, согласно общепринятой терминологии, вас назовут "добрыми", а меня — "злым", — профессор Квиррелл довольно мрачно улыбнулся. — Поэтому в качестве нашей первой попытки — хотя, будьте уверены, не последней — мы посмотрим, как поступит Зеркало, если ты попробуешь получить Камень для того, чтобы спасти жизни сотни твоих товарищей.

— А нельзя отключить чары против Маховиков и распотрошить Зеркало временной петлёй? — предложил Гарри. Он давал Обет не делать ничего, что рискует уничтожить мир, но похоже, Зеркало таким образом разрушить не выйдет.

— Я думал над этим, — с сомнением произнёс Тёмный Лорд. — Но такое впечатление, что оно именно против временных петель и создано. Стоп. Ты заманиваешь меня в ловушку? Отвечай на парселтанге!

— Был чес-стен, — прошипел Гарри. — В худш-шем с-случае мы не с-справимся.

— Можно я посмотрю? — спросила Гермиона.

Тёмный Лорд позволил, и она, надев мантию-невидимку, предстала перед Зеркалом.

— Ацдрес огеовт еиналеж он оцил ёовт ен юавыз акопя, — прочитала отличница. — Если произнести вслух, то это же отзеркаленное предложение: "Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца". Стоп. Гарри читал какой-то другой текст. Там было… Яинелмер тсеыннавор илопарт скэ еынна восалгос а оцил ёовтен юавы закопя. Если отзеркалить, получается "Я показываю не твоё лицо, а согласованные экстаполированные стремления".

— А, ну в самом деле, что ещё могло быть написано на Зеркале, — профессор Квиррелл усмехнулся. — Кроме как отзеркаленная инструкция. Для каждого своя. Есть ещё идеи, помимо временной петли?

— Гриффиндорцы говорят, что если смотреть в Зеркало, увидишь, как исполняется твоё желание, — произнесла Гермиона. — Почему бы просто не посмотреть в Зеркало, желая получить Камень? Не просто получить, а получить и рассказать, как ему это удалось.

— И кто, кроме меня, сильно хочет получить Камень и рассказать об этом? — с сомнением спросил Тёмный Лорд.

— Ну, допустим, я, — медленно произнёс Гарри. — В худшем случае я не справлюсь. Вряд ли Зеркало станет меня убивать.

— Ты ещё не предал меня? — спросил профессор Квиррелл. — Парселтанг!

— Ещ-щё не предал.

Гермиона ушла от Зеркала и отдала мантию Волдеморту. Гарри обошёл блестящую раму.

— Рассказывай, что ты видишь! — раздался властный голос профессора Квиррела.

— Я вижу… Обычное своё отражение… Пока что…

"Надо захотеть Философский Камень! Да, я же его реально хочу! Я же хочу защитить родителей от старения и смерти!"

В Зеркале проступили два силуэта — Майкл и Петуния Эванс-Веррес. Они выглядели более радостными и энергичными, чем обычно. Гарри — тот, отражённый — держал в руке полупрозрачный камешек кровавого оттенка.

— Ты замолчал!

— Да-да. Я вижу своих родителей и себя. У родителей очень здоровый вид и совсем нет седых волос... — Гарри стал подробно описывать картинку в Зеркале.

"Нельзя строить длинные планы, когда твои мысли постоянно прослушивают. Ладно, а что может быть опасного в том, что Зеркало отражает желания? Чисто гипотетически. Оно не может передать ничего материального, только информацию. Я не представлял себе родителей, когда подходил к Зеркалу — ну точно не так подробно. Эта штука как-то подбирает картинки, которые меня порадуют".

— Оу, моя копия, — механически продолжал Гарри. — В смысле отражение, оно… Оно берёт камень и кладёт его в…

"И оно смотрит на желания несколько поверхностно, потому что я сейчас больше всего хочу выжить, а вовсе не Камень! Плевать, вообще плевать, желания-стремления, короче, это управляемо. Зеркало не уничтожит мир. Я хочу увидеть, как я смотрю в Зеркало, и это каким-то образом позволяет победить Волдеморта. Кстати, я ведь реально этого хочу!"

— Гарри?! — в голосе Гермионы слышалась паника.

А Зеркало тем временем показало Зеркало, показывающее Зеркало, показывающее Зеркало, Зеркало, Зеркало, Зеркало…

* * *

Гермиона и профессор Квиррелл смотрели на то место, где только что стоял Гарри. Он просто был — и исчез.

— Старик Дамблдор превзошёл самого себя, — присвистнул Тёмный Лорд. — Изничтожить Поттера — это мощно. Сходи к Зеркалу и посмотри, что там. Если будешь стоять там больше пяти секунд, я тебя застрелю… Или сожгу Адским Пламенем — как получится. И помни: сотни учеников в заложниках.

Гермиона, потея от ужаса, на негнущихся ногах заглянула за край зеркала — и тут же отскочила.

— Там Гарри, — прошептала она. — Висит, как муха в янтаре. Вы его будете доставать оттуда?

— Про него есть пророчество, что однажды он уничтожит мир, — устало произнёс профессор Квиррелл. — И учитывая его эксперименты, я ни разу не удивлён. Запечатался в Зеркале? Прекрасно, одной проблемой меньше.

— Но у него в руке Камень.

— Что?!

Стены резко пропали, а под ногами возникла каменная площадка небольшой пирамиды. Зеркало, всё ещё стоящее впереди, отражало испуганного мальчика, держащего в руке полупрозрачный камень кровавого оттенка.

Дул пронзительно-холодный ветер, но небо оставалось чистым.

Гарри осторожно заглянул за Зеркало. Разумеется, ни Гермионы, ни профессора Квиррелла там не было.

— Какого? — спросил Гарри сам себя.

— Хэй! — донёсся снизу густой бас. — Хэй, человече! Иди вниз!

Гарри тут же спрятал Камень в карман и посмотрел на источник голоса. Пирамида была совсем невысокая — как у индейцев майя — и вниз вела лестница. Немного портило картину то, что вокруг пирамиды рос лес не хуже Запретного и земля была покрыта подтаявшим снегом.

"Лес — значит, я примерно в тех же широтах, где и был. Снег — значит, время года отличается несильно. Значит, вряд ли я перенёсся во времени. Значит, Волдеморт сейчас очень удивлён и возможно, он убьёт Гермиону. Воскрешу, если что? Да, не впервой, главное — не тянуть".

У подножия пирамиды стоял мужчина в красном мундире и с карабином на плече. Мужчина носил шикарную, аккуратно уложенную чёрную бороду до пояса и столь же мощные брови.

Ветер пронизывал до костей, но Гарри был сосредоточен. Казалось, его организм просто не видел смысла в таких мелочах, как холод и усталость. Он просто выполнял свою работу… Пока не упадёт от истощения.

— Сейчас спущусь! — Гарри чуть не спустился головой вперёд — ступеньки обледенели.

— Бережно, не покалечься! — произнёс бородач со странным акцентом и добавил, когда Гарри спустился: — Пошли разогреваться в дом!

— Но моя подруга в беде!

— Тебе не стоит спешить, отсюда нет попятной дороги, — продолжал мужчина в красном.

"Варианты? Вернуться и одолеть Волдеморта. Каким, блин, образом? Я попал вообще непонятно куда, я не вооружён, палочки нет. Хм, есть Камень Постоянства. Но без палочки в нём нет толку. Другой вариант — пройти с этим человеком. Если я здесь хоть немного задержусь, то Гермиону и других заложников убьют. Но у меня есть камень и ритуал временной петли… В принципе я смогу оживить тысячу человек. Чем дольше жду, тем шансы меньше, но… Да что это за колебания. Если я хочу план, где Гермиона и остальные в итоге живы — я иду с этим бородачом, добываю палочку и делаю что-нибудь страшное с Волдемортом. Вылезу из Зеркала, он его не будет долго охранять… А может ли он полезть за мной? Мозгов ему хватит, но он побоится".

— Меня зовут Гарри. Гарри Поттер. И я немного… Заблудился.

— А меня именуют Бран Нолан, — пророкотал бородач и повёл нового знакомого к коттеджу на краю леса — туда было примерно триста метров хода. — Погоди, караул сменить надобно.

Бран достал из поясной сумки флажки — красный и жёлтый — и принялся ими вычерчивать замысловатые движения.

"Флажковый телеграф", — догадался Гарри.

В одном из окон коттеджа включился свет. Включился-погас. Включился, подержался чуть дольше, погас.

— Ага, сменщик уже направил сюда свои стопы. Ну рассказывай, как ты сюда попал, юный волшебник.

"А сам не хочешь рассказать, кто ты такой?"

— Сложно рассказывать, не зная, что известно вам, — Гарри пожал плечами. — Меня захватил в плен один злодей, но я смог сбежать. К сожалению, там в плену осталась моя подруга, так что мне надо будет вернуться.

— Мно-огие приходят на пирамиду, но никто ещё не возвращался назад, — пророкотал Бран грустно. — Я здесь как раз на этот случай стою — подбирать бедняг, что свой дом потеряли.

— И часто там на пирамиде появляются люди? — спросил Гарри недоверчиво.

— По человеку в одну-две луны, — пояснил Бран. — Но чаще не на самой пирамиде, а рядом.

— А чем вы остальное время занимаетесь? Когда люди не появляются?

— О, здесь часто образуются различные предметы. Просто появляются из воздуха. Никто не знает, почему так. Большинство предметов — это мусор, но иногда попадается и что-то ценное.

— Вы назвали меня волшебником… Почему?

— О, ну это просто. Мантии носят только волшебники. Но здесь они обыкновенно теряют своё могущество, и их палочки не творят чудес.

"Я что, стал магглом?! Не-е-ет!"

— А что вы дальше делаете с найденными волшебниками?

— С людьми-то? О зеркале все знают, и о волшебниках тоже. Лечим, кормим первое время — а потом предлагаем трудиться. Если пожелают, разумеется. Но обычно желают, с голоду подыхать никому неохота. Рассказывают, на вашей Земле не-волшебники не знают о чародеях. Но у нас это вовсе не секрет, ведь волшебство у нас не работает. А вот мы и пришли.

Дальнейший разговор продолжался в бревенчатом доме с доисторическим, но всё же электрическим освещением.

— Антарные лампы? Засмотрелся, — Бран хохотнул. — Все смотрят. Волшебники — потому что не видели ничего, кроме факелов и лучин. А лишённые магии — потому что, говорят, такие лампы у них устарели. Будешь суп?

— Было бы здорово, — Гарри изобразил энтузиазм, хотя внутри всё ещё был собранным и готовым к бою. — А как же у вас волшебство не работает, если работает Зеркало?

— Это иные материи, — пояснил Бран. — Предметы волшебные всё ещё работают какое-то время. Но наш мир их постепенно подтачивает. А Зеркало… Оно словно бы и не совсем здесь находится. Угощайся, Гарри. Желаешь чай с сахаром?

Он кинул в свою кружку две пластинки коричневого сахара.

— Да, для мозга полезно, спасибо. А что говорят те люди, которые попали сюда до меня? Как именно они попали?

— Они говорят, что в них попало заклятье исчезновения. Кажется, у вас оно звучит как Эванеско. Не каждый так говорит, некоторые просто не знают.

— Это что же, — Гарри похолодел. — Всякий раз, когда кто-то колдует "Эванеско", вся эта ерунда материализуется у вас?

— Быстрее всего, ты прав, — бородач кивнул. — Её раскидывает на… Четыре сотни шагов от Зеркала, редко больше. Поэтому мы хату и поставили в отдалении.

Гарри наконец-то принялся за суп. Обычные щи из капусты… Но как же они здорово шли после Волдеморта и этого собачьего холода! Тело охватило тёплое чувство расслабления. Взгляд свободно скользил по помещению, а мозг совершенно автоматически составлял список вооружения.

"Табуретка: три штуки, карабин Брана: одна штука, кинжал Брана: одна штука, нож столовый: две штуки, то на шкафу что, револьвер? Одна штука, кабель электрический: две штуки, баллон газовый: одна штука…"

— А кто же тебя так изловил-то, Гарри?

— Не знаю, насколько у вас о нём известно… Хотя, по человеку раз в пару месяцев — наверное, знаете. Лорд Волдеморт. Человек невероятной хитрости и невероятной беспощадности.

— Да, что-то такое слышал краем уха. И зачем он вас схватил, да ещё с подругой?

— Хотел, чтобы мы ему помогли достать один волшебный предмет, — взгляд Брана тут же стал очень заинтересованным. — Ну а мы хотели сбежать куда подальше. Так почему, говорите, я не могу вернуться?

— Многие пытались. Подходили в Зеркалу, глядели в него. Говорили, что Зеркало рисует то, что они хотят видеть, но не более. Уходили в страшной печали. А зачем тебе возвращаться? Там же этот, как его. Волдеморт.

— Но там моя подруга.

— Ты здесь подругу найдёшь.

— Там всё, что мне дорого — мой дом, мои родители, мои друзья. Там я — волшебник, а здесь я никто.

— Ты здесь можешь стать уважаемым работником, если будешь стараться. А друзья… Грустно, конечно, но придётся искать новых.

— Моё место в том мире. Там люди, которые мне дороги. Я не хочу искать новых друзей… Смысл не в том, чтобы найти людей, которые будут друзьями, и быть с ними. Смысл в том, чтобы… Если однажды человек стал другом, за него надо бороться и спасать его.

— Звучит благородно, — похвалил Бран. — Но как ты собираешься вернуться и одержать победу над этим злодеем?

— Ну… У меня есть идея. Надо его провести через Зеркало, но лишь частично. Я не знаю, получится ли это. Вы хотите посмотреть?

— Ты напрасно тратишь силы, — Бран недоверчиво покачал головой.

— Ну не получится так не получится. Или… Не, если вы не хотите участвовать, то не надо. Это опасно, я всё понимаю...

— Да пойдём уже, Гарри.

— Что же вы, мисс Грейнджер, не способны придумать ещё варианты, как вытащить вашего драгоценного мистера Поттера и спасти… Хм-м... Ханну Абботт? Я же уже объяснил вам, что не смогу убить Поттера, пока он не нападёт первым, таково моё проклятье.

Гермиона стояла перед Зеркалом и изо всех сил старалась мыслить творчески. Профессор стоял с обратной стороны рамы и командовал.

— Ладно, тогда подумайте о том, как бы вы хотели уничтожить Камень, и смотрите в Зеркало.

— Хорошо, — Гермиона держалась из последних сил. — Я вижу, как… Сейчас, дайте сосредоточиться…

— Транквилио, — устало произнёс профессор, и по её телу разлилось приятное тепло.

— Да, да. Я вижу там камень… Там я и Гарри… И у Гарри в руках…

— Волшебная бум-палка! — выкрикнул Гарри, внезапно появившись рядом с Гермионой. Грохнул выстрел, и Волдеморт рухнул, поражённый пулей в грудь.

Гарри отбросил ставшую ненужной винтовку и бросился к окровавленному телу. Он схватил упавшую палочку и выкрикнул:

— Ступефай!

А затем прижал палочку к ране на груди Тёмного Лорда.

— Гарри, что ты делаешь? — спросила Гермиона сквозь звон в ушах.

— Я его ранил в грудь. Это обширная кровопотеря, человек от такого теряет сознание за секунды и умирает за минуты. Я ему останавливаю кровь трансфигурацией. И это… Чертовски… Больно…

— Тебе больно? — она не знала, что делать. — Почему?

— Потому что… Долго объяснять. Мы несовместимы. Сейчас, помолчи секунду. Обливиэйт! Отлично, я ему стёр практически всю память. Пусть только попробует возродиться. А сейчас мы его уменьшим в камушек, — и Гарри принялся за очередную трансфигурацию. — А потом я отправлю Патронус Аластору Хмури, это очень толковый аврор в отставке. Пусть разбирается с этим ритуалом Кровавой Крепости. И если он вдруг кого-то не спасёт — у нас есть Философский Камень.

* * *

— Так как ты, говоришь, получил карабин? — спросила Гермиона. Она сидела на полу прямо рядом с Зеркалом. Гарри сидел рядом.

— Сказал этому Брану: "Пойдём со мной, или ты трусишь. Сейчас я Волдеморта убью". А он такой: "Да не-не, мне интересно". Подхожу к Зеркалу, смотрю — Бран уже поплыл. Я незаметно касаюсь карабина у него за спиной и мысленно говорю: "Зеркало-Зеркало, а покажи-ка мне, как я на тебя смотрю, и это мне поможет вернуться и спасти Гермиону. Вернуться — в смысле с карабином", — явно это подчёркиваю. Ну и начинаю своим внутренним… Слизеринцу, пуффендуйцу и прочим придумывать аргументы: "Почему это так здорово — вернуться к Гермионе и Волдеморту с винтовкой". Провалился. А там не один мир. А там их пять штук, по очереди. Я сильно не приглядывался — там пустыня, помню, была, был какой-то крупный город. Я нигде больше пары секунд не проводил. А потом попал сюда. Ну и… Бабах.

— Но винтовку надо вернуть.

— Надо. Подожди немного, отдышусь.

— А ты понял, что это вообще за миры? И почему именно шесть?

— Ну… Есть у меня гипотеза.

— Озвучишь?

— Ритуал временной петли. По-хорошему я должен тебе стереть память после того, как расскажу об этом. Или отправить на окклюменцию. Это два месяца жизни.

— Окклюменция? Её разве не на шестом курсе изучают?

— Не знаю. Это немного сложно, но я осилил. Тебе рассказывать?

— Да, только давай это будет временная блокировка памяти. И не руками первокурсника.

— Конечно. В общем, Маховик Времени. Он позволяет делать временные петли. Это значит, что ты возвращаешься в прошлое, но ничего не меняется. Получается, что поток времени как будто самосогласован. Это просто эмпирический факт, пока никаких выводов.

— Так.

— Можно помешать этому потоку самосогласоваться. Например, сказать: вот я получил из будущего записку, и я передам другую записку, если только не случится то-то и то-то. Шантажировать время.

— И время будет подчиняться?

— А какие у него варианты? Или подчиняется, или парадокс. А парадоксов быть не может. На самом деле время может найти другие способы замкнуться в петлю, неправильные — например, как-то убедить тебя, что не надо искажать информацию в записке. Оно тоже способно на шантаж.

— Та-ак, и что дальше?

— А дальше я особо не задумывался, как именно устроены временные петли. Ну самосогласуется и ладно. Просто вот такие дифференциальные уравнения у реальности. И ещё, как я тогда подумал, вселенная невычислима на машине Тьюринга.

— А компьютеры здесь при чём?

— Ну… В общем, если что-то невычислимо, то его нельзя ни вообразить, ни обсчитать. Потому я и не пытался. А оказывается, можно. Это гипотеза, но довольно сильная.

— И как же можно обсчитать временную петлю… И при чём здесь другие миры?

— Представь, ты на компьютере моделируешь Вселенную. Ну, как при прогнозе погоды…

— Гарри, я знаю, что такое виртуальная реальность, давай дальше.

— А дальше ты в какой-то момент выдёргиваешь из этой виртуальной реальности персонажа и переносишь в прошлое. Ну, это ж виртуальная реальность, почему бы и нет.

— И их там в прошлом становится два.

— Да. И они как-то влияют на мир, друг на друга… Допустим, есть история-один, где был только один экземпляр персонажа. Вот он дошёл до поворота маховика, и мы откатываемся во времени. Пишется история-два. Но та версия меня, то есть персонажа, которая уже поворачивала маховик, она помнит историю-один, а вовсе не историю-два. Это значит, что прошлое изменилось, это парадокс, а у нас такого вроде бы не должно быть.

— В смысле ты этого никогда не видел на практике.

— Да, именно. Так вот, мы продолжаем играться с той компьютерной моделью мира. Персонаж доживает до поворота маховика. В двух экземплярах. И один экземпляр этот маховик поворачивает. Но в его памяти хранится уже история-два, а не история-один, и он будет действовать не так, как путешественник во времени из предыдущей версии петли.

— И породит историю-три? Гарри, у Маховика, если я ничего не путаю, шесть оборотов. Ты уверен, что каждый раз создаёшь так много копий себя?

— Очень похоже, что да. Смотри дальше. В какой-то момент получается, что, допустим, история-сто и история-сто-один совпадают. Ну просто мы долго перебирали варианты и так вышло. Что будет дальше?

— Дальше путешественник во времени, у которого в памяти история-сто-один, сделает то же, что и прошлый путешественник, — догадалась Гермиона. — И получится, что все последующие путешественники делают то же самое, потому что нет причин для… Изменений.

— Да. У нас получается… Пусть сто разных Вселенных. И бесконечно много одинаковых.

— И мы себя наблюдаем в "одинаковой", потому что их просто больше, — дополнила Гермиона. — Это, кажется, называется антропным принципом.

— Да. Это всё была лишь логическая модель, которая объясняет наблюдения. Не хуже и не лучше, чем любая другая. А теперь смотри — допустим, путешественник-сто порождает одну историю, путешественник-сто-один — другую. А путешественник-сто-два — такую же, как путешественник-сто. Что будет?

— Круг замкнётся, — прошептала Гермиона. — У нас бесконечно много миров с парадоксом. Но они все двух типов. И выглядит так, будто есть всего два мира.

— Да. Так вот. Зеркало делает реальность стабильной — очень похоже, что оно все временные петли делает самосогласующимися. Я понятия не имею, как ему это удаётся. А Атлантида вычеркнута из времени — это значит, что есть крупная временная петля, больше чем на час, которая сошлась не к одному миру, а к нескольким. И мы находимся в том мире, где память об Атлантиде есть, а самой Атлантиды нет. Она вычеркнута в другое измерение. И там, может, даже не подозревают, что она вычеркнута.

— И этих миров всего шесть, верно?

— Ну да.

— А почему именно шесть?

— Я посчитал. Не знаю, почему именно так.

— Гарри, а что, если часть из миров совпадают? Есть, допустим, десять миров, из них первый и третий неразличимы. Такое возможно?

— Нет. Если третий совпадает с первым, то четвёртый будет совпадать со вторым.

— А если миры различаются, но так мало, что ты этих различий сходу не увидишь?

— Чёрт.

— Ага.

— Гермиона, я, конечно, свинья, но я не буду отдавать этот карабин.

— А теперь-то что тебя смущает? Если ты и правда в мире номер один, то ты просто быстро пробежишь весь цикл, как ты уже умеешь. А если в мире номер семь, то ты не тот Гарри, а я не та Гермиона, и ты всё равно ничего не теряешь.

— Чёрт.