Эффект бумеранга (гет)

— Помочь? — снова перебил сына Трандуил. — Один из слуг заверил меня, что видел, как ты развязывал завязки на штанах Ферена. Уверен, он вполне в состоянии справиться с этой задачей без посторонней помощи. Но, возможно, ты всего лишь пытался продемонстрировать ему некий креативный узел?..

Леголасу показалось, что ещё секунда, и он взорвётся.

— ADAR!!! Да дашь ты мне, наконец, всё объяснить или нет?!

Трандуил невинно захлопал ресницами и миролюбиво поднял руки вверх.

— Разумеется, сынок. Говори, я тебя внимательно слушаю. Радует уже хотя бы то, что ты не забыл ещё, как использовать язык по прямому назначению.

На мгновение принц утратил дар речи и принялся судорожно хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, пытаясь вернуть себе почву под ногами. Переварив последнее заявление отца, сын продолжил. Правда, теперь тон его голоса был на несколько градусов холоднее, чем глыба льда, ну, или, по крайней мере, тот старался придать ему максимальную холодность, на которую только был способен.

— Всё было вовсе не так! — прошипел принц. — Слуга не должен был нас увидеть. Точнее… нас должны были увидеть, но не слуга! И уж точно не эту дикую дичь. Просто в какой-то момент всё совершенно вышло из-под контроля…

В какой-то момент Трандуилу показалось, что сейчас его непроницаемая маска упадёт на пол и разобьётся на тысячи мелких осколков, и это он выйдет из-под контроля. Но король лишь наигранно ахнул и театрально прижал ладони к щекам:

— Не може-е-ет быть! Продолжай, мой листочек. Это и в самом деле очень… забавно!

Леголас бросил на отца испепеляющий взгляд.

— Я имею в виду, что кто-то другой должен был нас увидеть. Это был гениальный план. Просто… он сработал не совсем так, как мы ожидали.

Трандуил заёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и постарался принять строгое и разочарованное выражение лица отца, которому только что плюнули прямо в душу.

— План?! Что ж, давай-ка послушаем, что же это за план такой гениальный. Правда, я ума не приложу, какое отношение какой-то там план имеет к тому факту, что мой сын вступил в интимную связь с парнем. Не пойми меня привратно, я вовсе не хочу тебя пристыдить и ни в коем случае не осуждаю твой выбор. Я не придерживаюсь консервативных взглядов Келеборна, но просто… как бы это точнее выразиться… Мягко говоря, я в шоке! Только и всего.

Леголас закатил глаза.

— Валар, дайте мне сил пережить эти муки… Идриль твою Келебриндаль, ada! Гномов тебе к чаю! Говорю тебе, я не гей! НЕ! ГЕЙ! Какой назгул тебя сегодня цапнул за ногу?! Мне девушки нравятся, а не парни! ДЕ-ВУ-ШКИ! Не парни!!! Ngwau!

Трандуил смаковал каждую секунду этого представления, наблюдая за тем, как его сын вертится как уж на сковородке.

— Правда? — протянул отец. — А вот один из советников заверил меня, что ты предавался любовным утехам с Ференом прям-таки со звериной страстью. Он сказал, что ты чуть ли не рычал от удовольствия, когда твой… как бы это корректно выразиться… дружок-голубок оседлал тебя, если я, конечно, ничего не напутал и правильно истолковал слова Олбариона.

Леголас плавал на волнах гнева, захлёбываясь бессильной яростью и изрыгая проклятия, которые скорее ожидаешь услышать от сборища тупоголовых мерзких орков, нежели от принца Эрин Гален.

— Б-а-а-а-лин! Сарумать твою через семь палантиров! Чтоб их всех пьяный балрог двадцать раз не снимая доспеха этих твоих вездесущих надоедливых слуг и советников-всезнаек! Достали уже! Вот ты можешь меня просто выслушать?! Хотя бы раз в жизни! Просто взять и выслушать меня, не читая эти свои бесконечные нотации, от которых мне в окно выброситься хочется, и не перебивая меня через каждое слово?! Говорю тебе, всё — ВСЁ ЭТО ДЕРЬМО! — это одно большое сплошное недоразумение!

Трандуил претенциозно вздёрнул бровь и насмешливо ухмыльнулся, он уже едва сдерживался, наблюдая за тем, как одно большое недоразумение пытается объяснить ему то, что не поддавалось никакому логическому объяснению. На самом деле он уже поболтал на досуге с Ференом о всей этой ахинее, которую они провернули с Леголасом за его спиной, и выяснил все подробности этого деликатного дела. А потому в данной момент он занимался тем, что троллил шального эльфа. Просто так, от нечего делать. В конце-то концов, должны же две бестолочи усвоить этот урок, — да так, чтоб уж точно и наверняка! — и запомнить его до конца их бесконечно долгих жизней.

— Недоразумение, значит? Так ты что же ещё не до конца определился к кому тебя больше влечёт? — с утрированной надеждой произнёс отец, уцепившись за эту мысль, как кот за валерьянку. — Знаешь, в жизни ведь встречаются и такие индивиды, которым нравятся как парни, так и девушки. Этим, кстати, повезло больше всех, если уж начистоту… Так у меня всё ещё есть надежда понянчить внуков! Валар, благодарю вас за снисхождение к моей скромной персоне!

В этот момент Леголас окончательно слетел с катушек и был в миллиметре от того, чтобы начать громить кабинет отца. Доведя сына до ручки, Трандуил расплылся в невинной улыбке и добродушным жестом призвал его продолжить сей увлекательный рассказ.

Принц, собрав остатки самообладания в махонькую такую кучку, выдавил из себя:

— Я… Ай, uquetima, ukarima!!!

И умолк.

Пока сын собирался с мыслями и перебирал в памяти все известные ему нецензурные выражения, Трандуил сделал ещё один глоток вина и снова подозрительно покосился на содержимое кубка.

«Странно. То ли я старею, то ли Галеон, сердобольный стервец, снова взялся за старое… Как же у него только совести хватило разбавить сей божественный терпкий эликсир с древесными нотками и долгим фруктовым послевкусием чем-то столь прозаичным, как чистая артезианская вода?.. Да ещё в таком безбожном соотношении 1:3! Никакого почтения к благородным напиткам десятилетней выдержки. Деревенщина лесная дубоголовая».

— Да… да… Ты, мой листочек отпочковавшийся.

Леголас закрыл глаза и отсчитал от пятидесяти до нуля, ибо только это могло хоть как-то привести его в чувство и уберечь от претворения в жизнь пленительной идеи о дворцовом перевороте. Принц так крепко стиснул челюсти, чтобы не послать отца посмотреть, как там нынче на тропе мёртвых, что ногти впились в ладони, оставив на них красные метки. Кое-как совладав с гневом, что клокотал у него внутри, угрожая прорваться наружу бурной лавой и смести всё на своём пути, принц выпалил:

— Значит так. Ферен влюблён в Алвайниэль, дочь твоего советника Торонтура, но ты ведь знаешь, какая курица-наседка её папаша. Он никуда не отпускает её без сопровождения, не говоря уже о том, что он отгоняет от своей дочурки всех ухажёров, как стаю навозных мух. Ну, кроме разве что Тарона, её друга детства. И вот он-то — самый что ни на есть гей, каких ещё поискать!

Почувствовав, как ухмылка медленно озаряет его суровое лицо, Трандуил не придумал ничего лучше, как скрыть её за ободком кубка.

— Продолжай! — величественный взмах руки, увенчанной шестью вычурными кольцами, повелевал принцу продолжить сию оправдательную речь и… основательно развлечь отца. Собственно, до завтрашнего совета с капитанами Трандуил был совершенно свободен, и делать ему было особо нечего.

Леголас сделал глубокий вдох.

— Ферен решил, что если мы сможем убедить отца Алвайниэль в том, что он гей, то тот позволит ему проводить с ней время наедине. Без её компаньонок, которые следуют за ней по пятам, как стайка фанатиков. И если звёзды сойдутся, то Ферен сможет завоевать её руку… и не только руку, если ты, конечно, понимаешь о чём я?

Трандуил презрительно усмехнулся.

— Знаешь, я тут подумал, что надо бы подвергнуть твой круг общения тщательному анализу на предмет соответствия содержимого черепной коробки внешней оболочке, а то я уже начинаю волноваться не на шутку. Этот твой Ферен — полный идиот!

Леголас стукнул кулаком по столу так сильно, что отец подпрыгнул в кресле от неожиданности и чуть было не расплескал подозрительно слабое вино, учитывая почтенный возраст, заявленный на бочонке.

— Ферен — мой лучший друг и он хороший парень!

Не сказать, чтобы эта информация представляла для Трандуила некую новизну. Ферен был сыном одного из самых его отважных воинов, не единожды снискавшем славу на ратном поле, вполне себе смышлёным малым, обладавшим определёнными талантами, разве что несколько бестолковым и напрочь лишённым инстинкта самосохранения.

— Хорошо, поверю тебе на слово, сынок. Продолжай, — улыбнулся отец, скорчив недовольную мину, кричавшую принцу о том, что король его мнения по поводу адекватности его лучшего друга не разделяет.

Леголас тяжело вздохнул.

— Ну, мы и подумали, что если отец Алвайниэль увидит Ферена с парнем, то он решит, что тот не представляет никакой угрозы для… чести его дочери… и не будет пытаться его убить, если Ферен станет с ней общаться.

Трандуил царственно склонил голову набок и угрожающе сощурился, дабы придать своему каменному лицу зловещий антураж и попутно нагнать на парня страху.

— Осмелюсь предположить, что на правах лучшего друга ты вызвался помочь Ферену претворить сей «гениальный» план в жизнь?

Леголас кивнул, он выглядел таким жалким и раздавленным, что сердце отца почти дрогнуло. Почти.

— Да, вот только отец Алвайниэль так и не застал нас за этим делом. Как назло, каждый раз, когда мы пытались провернуть эту афёру, на горизонте появлялся кто угодно, но только не Торонтур. Мы делали это, казалось бы, во всех местах, где он обычно бывает, вот только, похоже, мы всё-таки где-то просчитались.

Трандуил медленно кивнул.

— Кто бы сомневался... Так значит, когда Галеон видел, как вы покрывали мёдом интимные части своих тел, и когда слуга застал тебя на коленях, нацелившимся на пах Ферена, и когда Олбарион прервал ваше бурное сношение в туалете, вы рассчитывали произвести неизгладимое впечатление на Торонтура?

Леголас печально вздохнул и потупил взгляд.

— Моргот тебя дери… Да-а-а! Ты на полном серьёзе считаешь, что я стал бы творить эту дичь взаправду? Всё было именно так, как я сказал!

Трандуил прыснул, в самый последний момент успев прикрыть рот ладонью. Он мог только представить себе, до какой же степени отчаяния должны были дойти эти двое, раз они осмелились творить всю эту галиматью в открытую. Леголас же удручённо закрыл глаза и принялся самозабвенно ковырять носком замшевого сапога изысканный ковёр ручной работы в кабинете отца.

— И когда повар нас застукал кувыркающимися на мешках с мукой в кладовке — тоже, — добавил сын, не дожидаясь, пока отец припомнит ему ещё и этот выдающийся случай.

Трандуил нахмурился.

— Так вы ещё и на кухне успели наследить?.. А как насчёт эпизода в конюшне? Главный конюх клятвенно заверил меня, что застал вас за воплощением в жизнь ролевой игры, которую он весьма метко окрестил «случкой необъезженного жеребца с течной кобылкой».

Леголас обречённо застонал, такое унижение ему и в кошмарном сне не могло привидеться.

— Гадство! Ты обо всём уже знаешь, так ведь? Ну и какого Моргота ты меня тогда пытаешь?!

Трандуил расплылся в самодовольной улыбке — мерзкой такой, стоит отметить, улыбочке.

— Само собой разумеется, сын. У меня есть уши и глаза в каждом уголке моего обширного королевства. Даже муха не пролетит через мои земли без моего на то ведома, не говоря уже о таком вопиющем попрании моего доброго имени и безупречной репутации.

Леголас скорчил уморительную гримасу, передразнивая отца.

— Да… да... Ты у нас само совершенство и образец для подражания. Но это была наша последняя попытка. Мы уже столько раз умудрились облажаться, что в этот раз решили действовать наверняка. И потому мы расположились в соседнем стойле от его любимого жеребца. Но эта сволочь Торонтур так и не появился в конюшне в тот день, зато явился твой грёбаный главный конюх. Но мы ничего такого, о чём он там тебе наплёл, и в помине не делали.

Трандуил смерил сына задумчивым взглядом, в котором отчётливо читались нотки неподдельного любопытства.

— А как вам удалось убедить моего главного конюха в реалистичности ваших действий, если вы «ничего такого и в помине не делали»?

Леголас покраснел до кончиков ушей, приобретя столь уважаемый Трандуилом оттенок марсала.

— Ну, в конюшне же темно, как в заднице у тролля. Скажем так, хватило морковки, пары плотно облегающих кожаных леггинсов и великолепной игры актёров, замешанных в сей постановке. К тому же, твой наблюдательный конюх нас особо и не разглядывал: он только мельком глянул на нас и был таков… Так что коротенькой сценки о том, как я занимаюсь содомией с Ференом, было вполне достаточно, чтобы убедить его в нашем полном и безоговорочном грехопадении.

Трандуил сдавленно захихикал. Что поделать, он не смог сдержаться.

— Ну, а эпизод с мёдом?

Леголас удручённо проворчал, стыдливо опустив очи долу:

— Это была досадная случайность. Ферен предположил, что если Торонтур застанет меня, сидящим у него на коленях, а я в этот момент буду целовать и лизать его шею — это будет выглядеть более чем убедительно, и у отца Алвайниэль не останется никаких сомнений в его сексуальной ориентации. Но я на такое не подписывался! С меня и того случая, когда он меня оседлал на глазах у Олбариона, вполне хватило. А от мысли о том, что мне придётся ещё и шею ему лизать, меня и вовсе чуть не вырвало. И тогда голову Ферена посетила эта дурацкая идея использовать мёд, чтобы придать коже такой вид, — ну, ты знаешь, блестящий и влажный — как будто я и вправду её лизал. Но в самый неподходящий момент я умудрился уронить на Ферена банку с мёдом, и мы оба испачкались с ног до головы в этой липкой дряни! Вообще-то, когда Галеон застал нас врасплох, мы как раз пытались отковырять кусочки разбитого стекла с одежды Ферена. И понеслось…

Трандуил снова подозрительно вздёрнул бровь.

— Правда? А вот Галеон уверяет, что ваши тела переплелись так страстно, что и не разобрать было, где чья рука или нога…

Леголас заскрежетал зубами.

— Да потому что мы были все в меду! А эта мерзость оказалась мало того, что липкой, как паутина отродья Унголиант*, так ещё и прошлогодней! Ты понятия не имеешь, каким клейким эффектом обладает эта дрянь! Как назло, я забыл заплести волосы, — ну, кто ж мог подумать, что всё так обернётся! — и они намертво прилипли к тунике Ферена. Я вообще решил было в какой-то момент, что останусь лысым. Ты не представляешь сколько времени у нас ушло на то, чтобы отмыть с себя эту пакость и отлепить наши конечности и тела друг от друга! А тут ещё Галеон умудрился завалиться в самый неподходящий момент...

Буйное воображение Трандуила так красочно и в таких мельчайших подробностях воспроизвело эту картинку перед глазами его Величества, как если бы он самолично оказался в эпицентре событий, имевших место быть на балконе его дворца. Это было чересчур забавно, чтобы король смог сдержаться, и потому ему пришлось прикусить нижнюю губу, дабы не расхохотаться сыну прямо в лицо.

— То есть ты пытаешься убедить меня в том, что вы пали жертвами простого невезения?

Леголас закатил глаза. Он бы предпочёл оказаться в паучьем гнезде или в сердце Мордора, вооружённым одними лишь парными клинками, только бы не стоять сейчас перед Трандуилом, пытаясь доказать ему, что он не гей.

— Валар, смилуйтесь надо мной! Я же тебе чистую правду говорю! Не втюрился я в Ферена и вообще я уже битый час тебе пытаюсь втолковать, что мои предпочтения в постели весьма и весьма прозаичны и не выходят за рамки обыденности! Я люблю эльфиек! Ну что мне сделать, чтоб ты мне поверил!!!

Трандуил расплылся в улыбке, как сытый и довольный кот.

— Давай только обойдёмся без показательного выступления. Боюсь, моё старое больное сердце этого просто не выдержит, а ты ещё чересчур зелен, чтобы возложить на свои плечи столь тяжкое бремя, как ответственность за судьбу моего королевства и народа. Хватит с моих подданных и одной эксцентричной особы голубых кровей, — Леголас устремил очи в потолок, мечтая лишь о том, чтобы оказаться сейчас где-нибудь далеко-далеко… от отца. — Что ж, листочек. Я тебе верю. Но скажи-ка мне вот что, кровинушка ты моя непутёвая, вынес ли ты из всей той ахинеи, в которую умудрился вляпаться с лёгкой руки своего пустоголового друга, какой-нибудь ценный урок для себя?