Сонеты колдуна, или Успей снять это до полуночи (гет)

* * *

Путь до французского ресторана из заброшенной подсобки торгового центра, которой Гермиона пользовалась, когда аппарировала в этот район Лондона, они преодолели почти бегом. Точнее, Северус просто быстро шел, а она вцепилась в его локоть и едва поспевала за широкими мужскими шагами, стараясь не попадать каблучками в щели брусчатки.

Но она не была бы Гермионой Грейнджер, если бы не сумела взять себя в руки и привести мятущиеся мысли хотя бы в подобие порядка. Неприятно, да, но не катастрофа — если говорить короткими односложными фразами, родители ничего подозрительного не заметят. А еще лучше вообще ничего не говорить. Вот только…

— Магии о родителям слова ни, предупредить забыла совсем.

— Почему? — Северус замедлил шаг и вопросительно взглянул на Гермиону. — Насколько я знаю, родители магглорожденных волшебников обычно в курсе существования волшебного мира.

— Война началась когда, память им исправила я. Волдеморта прихвостней от прятала. Пришли мы, стой!

— И что тебе мешает это повторить, в случае чего? — сказал он, открывая перед ней дверь ресторана. — Один обливиэйт — и никаких проблем. Могу помочь.

Ага, Гермиона столько билась потом, после победы, чтобы родители вспомнили, что у них вообще есть ребенок. Очень трудно оказалось отменить действие собственной магии…

— Попробуй только! — И она украдкой показала Северусу кулак.

Метрдотель встретил их и проводил за столик, за нетронутым великолепием которого уже дожидались родители. Оба выглядели взволнованными, мама нервно теребила краешек салфетки.

— Мам, привет! Пап, привет! — сказала Гермиона, целуя родителей в щеки. — Северус. Кхе-кхе.

Какой же он все-таки умный — поймал намек на лету!

— Гермиона немного простыла, ей тяжело разговаривать, — сказал Северус, пожимая руку отцу. — Прошу извинить нас за опоздание.

— Ничего страшного, ничего страшного, а мы с Хеленой не скучали тут без вас, — папа указал на полупустые бокалы и тут же суетливо взялся за бутылку, чтобы налить вина и дочери с будущим зятем. — Ну, за знакомство? Я думаю, поскольку мы… ну то есть вы почти член нашей маленькой семьи, и мы можем обойтись без церемоний… В общем, вы можете звать меня Джон, просто Джон, а мою дорогую жену зовут Хелена, мы с ней прожили тридцать лет в любви и согласии, чего и вам от всей души желаем. Когда, кстати, свадьба-то, а?

— Ваше здоровье, Джон! Ваше здоровье, Хелена! — Из них четверых Северус явно владел собой лучше всех. — Свадьба состоится сразу, как только Гермиона выберет подвенечное платье. Все никак не может определиться с длиной шлейфа и фасоном корсета.

Чтооо? Гермиона поперхнулась глотком вина и уже вполне натурально закашлялась. Он же прекрасно знает, что вовсе не в платье дело, а… И если уж на то пошло, откуда Северус в курсе таких подробностей? Неужели тайком почитывает презренный «Ведьмополитен»? Ну, ваше высочество, вы попались!

Со дня помолвки они нередко в шутку обращались друг к другу «ваше высочество» — вместо «мисс Грейнджер» и «сэр».

В принципе, знакомство шло неплохо. Мама, как обычно, помалкивала, Гермиона тоже не встревала в разговор, хотя и сидела как на иголках. Папа и Северус перекидывались репликами через стол, как будто играли в пинг-понг. Хоть отец и волновался, жениху единственной дочери он устроил натуральный допрос с пристрастием.

— Вы ведь старше Гермионы, и намного, верно, Северус? Где же вы познакомились?

— В колледже. Я учил ее химии.

— Наверное, блистала на занятиях? Гермиона с самого детства такая любознательная… Сама научилась читать. Сколько лет ей тогда было, Хелена? Три?

— Справедливости ради, у меня были и более одаренные ученики. Но ваша дочь, несомненно, самая старательная из всех.

— Узнаю нашу Гермиону! А вы все еще преподаете?

— Нет, ушел на покой.

— Но вы ведь могли себе это позволить? — Папа поймал предупреждающий взгляд мамы и осекся. — Ради Бога, простите за бестактный вопрос, Северус, но нам важно понимать, кому мы вручаем судьбу нашей девочки. Не хотелось бы ей лишних жизненных проблем…

— Все в порядке, Джон, я вас понимаю, — если вопрос и задел Северуса, виду он не показал. — Мне бы тоже не хотелось для Гермионы лишних проблем. В последнее время я эээ… консультирую одну фармацевтическую компанию. В частном порядке. Гораздо спокойнее, чем преподавать. И за это хорошо платят.

— Рад слышать, рад слышать. А где вы намерены жить после свадьбы?

— В моем доме.

Северус краток на самой грани приличий, но это хорошо. Не пришлось бы объяснять, где расположен этот дом и как туда добираются. И что они уже живут там вдвоем. К счастью, папа выбрал другой аспект темы.

— Большой дом-то?

— Нет, но при желании его можно будет расширить.

— Ни слова про стройку и ремонт! — Папа схватился за голову в картинном ужасе. — Это самый настоящий кошмар! Мы с Хеленой все лето убили на переделку террасы. Но получилось славно, верно, дорогая?

Мама как-то застенчиво кивнула и чуть ли не впервые заговорила:

— Да, мне нравится, и будет еще лучше, когда я посажу там дикий виноград. Обязательно приходите взглянуть на нашу террасу, Северус.

Он молча наклонил голову, благодаря за приглашение. Папа снова взял бразды правления в свои руки.

— Вы сказали «при желании можно расширить». Подумываете о детях, верно?

Гермиона замерла и вся обратилась в слух, даже забыла прожевать отправленный в рот кусочек говядины по-бургундски. До сих пор Северус отвечал на вопросы честно — ну, с поправкой на Статут о секретности, разумеется. Что-то он скажет сейчас?

— Конечно, думаем, — проговорил Северус, внимательно глядя в свою тарелку. Даже чуточку излишне внимательно. — Двое или даже трое. Как получится. Но не сразу, пусть Гермиона сначала сделает карьеру.

— Вот! Это и я всегда говорил — женщина не должна сидеть дома! Свобода женщин для творчества и созидательного труда — это главное достижение нашей цивилизации! Именно поэтому я голосовал за партию Блэра, — восторженно поддержал его папа и тут же непоследовательно заявил: — Нам обещают внуков, слышишь, Хелена?

— И лучше бы не откладывать это надолго, — деликатно заметила мама.

Хорошо, в общем, все шло.

Пока папа не оседлал своего любимого конька...

— Что вы думаете о составе нынешнего теневого кабинета, Северус? Фокс на пару с Хаммондом, я полагаю, это последний гвоздь в крышку гроба нашего здравоохранения. А вчерашнее выступление Терезы Мэй? Я всячески поддерживаю идею равных прав и возможностей, но эти так называемые однополые браки — по-моему, просто вопиющая глупость!

Впервые за время обеда Северус пришел в замешательство и бросил на Гермиону взгляд, ища поддержки. «Эй, кто все эти фамилии?» — ясно читалось в округлившихся темных глазах. Гермиона еле заметно пожала плечами: а нечего было шутить про свадебное платье, выкручивайся сам. Тем более что она тоже не очень хорошо представляла, о ком идет речь: политическая жизнь маггловской Британии интересовала ее намного меньше магической.

— Эээ… Извините, Джон, но я с некоторых пор вне политики, — Северус все-таки нашел изящный способ обойти неудобную тему. Даже душой не покривил. — И не хотел бы ко всему этому возвращаться.

— Жаль, жаль… — папа заметно скис. — Но, надеюсь, вы еще передумаете. Я считаю, что участие в политической жизни общества — это долг каждого британского гражданина! Особенно мужчины. Демократия и футбол — наше главное достояние. Футбол-то, надеюсь, вы любите, а, Северус? — Он снова воспрял духом. — За какую команду болеете?

— Эээ… «Манчестер Юнайтед», — явно наугад выбрал тот, и Гермиона чуть не сползла под стол.

Признаться в симпатиях к «Манчестер Юнайтед» человеку, который всю свою сознательную жизнь болеет за «Ливерпуль»? А ведь могла бы успеть предупредить, если б не эти треклятые «Сонеты».

Ох…

Из ресторана Гермиона повела свою маленькую компанию в «Глобус». По этим же улицам они с Северусом гуляли в их первое свидание, только к театру нужно свернуть налево, а к Тауэрскому мосту — направо. Но зато Северус был молчалив точь-в-точь, как тогда. Погрузился в свои мысли сразу же, как только его перестали донимать вопросами. Только и сказал ей на ухо:

— Может, не будем тратить время на развлечения? Оно дорого. Я почти уверен, что надо успеть снять проклятие до полуночи.

Нет, если бы речь шла о каком-то другом спектакле… Но сегодня шла любимая мамина «Зимняя сказка», и к тому же премьера, а еще Гермионе очень хотелось увидеть наконец на сцене свою знаменитую литературную тезку — королеву Гермиону. Поэтому они добрались до театра, и предъявили билеты, и заняли свои четыре кресла в ложе верхнего яруса, в странном круглом здании без крыши, и Гермиона только вздохнула от восторга и сладостного предвкушения, когда со сцены раздалось:

— Если вам случится, Камилло, по долгу государственной службы приехать в Богемию…

А в антракте они поспорили. Точнее, спорили папа и мама, а Гермиона кивками и междометиями, не забывая покашливать в шифоновый шарф, усиленно поддерживала папину точку зрения: она тоже сочла выбор темнокожей актрисы на роль Гермионы, мягко говоря, странным…

— Почему это вас так смущает? — с улыбкой защищалась мама. — У Шекспира есть мавр Отелло, так почему бы в Сицилии не быть королеве-мавританке... И потом, она прекрасно играет, разве нет? Ну а вам, Северус, нравится Гермиона? — прибегла она к последнему аргументу, уже сдаваясь под объединенным напором мужа и дочери.

— Что? — рассеянно откликнулся будущий зять. — Ах да, конечно, она просто прелесть.