Записки герболога. Первый трофей (джен)

Когда маленький сгорбленный служитель повел его прочь от кабинок туалета, Невилл вздохнул с облегчением. Все таки смывать себя, пусть и при помощи магии, в унитаз ему вовсе не хотелось. Слава Мерлину — обошлось. Они довольно долго петляли по сумрачным коридорам, пока наконец его провожатый не указал на неприметную дверь в самом углу под лестницей и не прошамкал:

— Как войдете, просуньте жетон в отверстие, юноша, ну вы там сами поймете.

И не сказав больше ни слова, шаркая стоптанными ботинками, старик исчез в пыльном полумраке, оставив Лонгботтома наедине с неизвестностью. Справившись с внезапно накатившим волнением, Невилл осторожно повернул медную ручку и сделал шаг через порог.

Увы, за дверью не было решительно ничего интересного: просто тесноватая комнатка. Абсолютно пустая. Единственным украшением служила висевшая на стене картина, с изображением кипящего над очагом котла. Намек был более чем прозрачен, учитывая профессию бывшего директора Хогвартса. Действительно, присмотревшись, Невилл увидел крошечное отверстие в самой середине бурлящего варева. Подойдя вплотную к стене, Лонгботтом осторожно просунул жетон, который легко проскользнул внутрь с мелодичным звоном. Ждать долго не пришлось. В ту же секунду изображенный на полотне огонь ярко вспыхнул и Невилл оказался стоящим среди сплошного столба пламени. Подобно зеленому огню каминов, оно совсем не жглось и явно служило для похожих целей. Миг — и Невилл исчез, оставив на полу только серебристую пуговицу, оторвавшуюся от камзола.

— Ну, наконец-то! — до боли знакомый голос раздался так близко, что Невилл невольно вздрогнул и уселся прямо на пол, у него просто подкосились ноги. Путешествовать при помощи картины оказалось тем еще удовольствием. Тошнило похуже чем от аппарации, в ушах стоял шум, конечности противно дрожали, ко всему прочему он почти ослеп от яркой вспышки. Кое-как протерев немилосердно слезящиеся глаза, Невилл наконец смог рассмотреть темную фигуру за письменным столом в паре метров от себя. Комната, в которой он оказался, служила скорее всего кабинетом, о чем свидетельствовало наличие этого самого стола и книжных шкафов у стены, но рассмотреть что либо детально Лонгботтом пока не мог.

— Ползите сюда! — нетерпеливо предложил говоривший. — Сейчас все пройдет, это у вас с непривычки.

С трудом поднявшись на ноги и двигаясь практически наощупь, Невилл добрел до стола и осторожно сел на обнаруженный возле него стул. Марево медленно отступало. Через пару минут он уже вполне мог осмотреть и кабинет, в котором оказался, и его хозяина, сидящего в кресле напротив. Удостоверившись, что посетитель пришёл в себя, Снейп продолжил:

— Итак, вы все-таки пришли. Признаться, я нисколько в этом не сомневался.

— Мне стало интересно, профессор. И... здравствуйте, — вспомнив, что он так и не поздоровался, впрочем, как и Снейп, выдавил из себя Невилл.

— И вам не хворать, Лонгботтом, — усмехнулся зельевар. — Разумеется, излишнее любопытство всегда толкало вас на подвиги, но сегодня, в кои-то веки, сослужило неплохую службу. Впрочем, решать только вам. Давайте сразу перейдем к делу. В нашем отделе появилась вакансия штатного герболога-поисковика. Я думаю, вы вполне подойдете для этой работы.

— Подойду? Гербологом-поисковиком?! — Невилл не поверил собственным ушам.

— Нет, балериной! Не тупите, Лонгботтом! — мгновенно вспылил Снейп, но увидев как его гость вжал голову в плечи, смягчился. — Герболог. Человек который занимается исключительно растениями и всем, что с ними связано. А поисковик ищет эти самые растения. Это понятно? Нам нужен сотрудник, способный не только отличить Ведьмины силки от подорожника, но и готовый на определенный риск. А так же обладающий достаточной физической силой. Экспедиции за редкими и неизученными растениями в самых отдаленных уголках мира — это не просто пикники за городом, как вы понимаете. Ну и творческое мышление тоже немаловажный фактор. В идеале это должен быть молодой, энергичный, умный маг, способный найти выход из нештатной ситуации. Я знаю вас не первый год. Да и последние несколько лет не упускал вас из вида, так что пришел к выводу, что вы нам вполне подойдете, — он откинулся в кресле и криво усмехнулся, глядя на озадаченную физиономию будущего сотрудника. — Закройте рот, Лонгботтом. Я не сошел с ума и взвесил все за и против, можете мне поверить. Да, в быту вы тот еще тупица, тут ничего не поделаешь, но по части растений вы мастер, а меня интересует именно это ваше качество.

Невилл сглотнул. Снейп считает его пригодным для работы в экспедициях?! Он-то предполагал, что новая работа будет заключаться в выращивании новых видов в теплице. Возможно, более просторной, чем в Хогвартсе, но не более того. Интересно, но обыденно, что ли... И вдруг, оказывается, Снейп ожидает от него нечто совсем другое!

Вот в это он бы точно никогда не поверил, если бы сам не услышал! Перспектива, которую открывала новая должность, так щедро предложенная бывшим учителем, превосходила самые несбыточные мечты. Приключения, экспедиции. Горы, джунгли, пещеры и далекие острова... При всей своей внешней флегматичности, он тайно мечтал о чем-то подобном. Где-то очень глубоко в душе. И уж никак не мог предположить, что кто-то может разглядеть его склонность, понять его жажду повидать мир, а тем более поверить, что он может быть полезен... Магические растения во всем их многообразии всегда интересовали Лонгботтома. Да что там интересовали, это была его единственная на сегодняшний момент любовь в жизни. Но, к сожалению, в Хогвардских оранжереях невозможно было вырастить и десятой доли представителей магической флоры, оставалось довольствоваться тем, что было, да иногда приносить с черного рынка кустик-другой невероятно редких и дорогих Ползунов или Колокольчиков. А все его путешествия ограничивались вылазками в Запретный лес. И этого было так мало!

Профессор был прав, он задыхался в маленьком мире Хогвартса, но другой перспективы для себя просто не видел.

— Я готов, сэр...

Начал было Невилл, но Снейп прервал его небрежным жестом руки.

— Не торопитесь, мистер Лонгботтом. Подумайте. Должность эта интересная и оклад, о котором вы кстати не спросили, приличный. Но все же это риск. И риск немалый. У меня нет времени на подробные объяснения, со всеми нюансами вас ознакомит наш штатный сотрудник. Ступайте. Он ожидает вас в приемной. Я жду ответ завтра, в то же время.

Он углубился в лежащие на столе свитки, давая понять, что аудиенция подошла к концу. Пробормотав несколько слов на прощание, Невилл направился к двери. За ней оказалась довольно уютная приемная, больше напоминавшая небольшую гостиную с мягкими креслами, большим угловым диваном и огромным камином во всю стену. В одном из кресел и расположился белобрысый маг в зеленой мантии, рассеянно листавший Вестник Зельевара, как Невилл разобрал по яркой обложке. Услышав скрип открывшейся двери, молодой человек поднял голову и улыбнулся...

Странно, но некоторые вещи не могут поменять ни годы, ни многочисленные испытания — улыбался Драко Малфой точно так же, как делал это на протяжении всех лет обучения в Хогвартсе: язвительно и чуть высокомерно, с таким видом, как будто он делает немалое одолжение одним своим присутствием.

— Что ты здесь делаешь? — от удивления Невилл забыл об элементарной вежливости, что похоже, совсем не удивило Малфоя.

— Работаю я здесь, Лонгботтом, работаю. Знаешь, что это такое? А сейчас вот вынужден оторваться от важных дел, чтобы побыть для тебя гидом. Сомнительное, я тебе доложу, удовольствие, но разве с Шефом поспоришь?

Небрежно швырнув журнал на столик, он встал с кресла и сладко потянулся. Затем неожиданно протянул Невиллу руку:

— Добро пожаловать, лорд Лонгботтом, я рад приветствовать вас в нашем Отделе, — торжественным тоном, совсем как на светском рауте, произнес он.

Никогда нельзя было сказать издевается этот скользкий гад или говорит серьезно. Во всяком случае, Невиллу этого никогда не удавалось. Он машинально протянул руку и Драко сжал ее в удивительно крепком и теплом рукопожатии.

— Ну что ж. Давай по порядку: Шеф приказал показать тебе все в общих чертах. На подробное изучение этих подвалов уйдет не одна неделя, так что это как нибудь без меня. Я предлагаю пойти сразу в оранжереи, ведь тебя гербологом берут, так? Там все ваши тусуются, — совершенно буднично продолжил он.

— Да. А ты чем занимаешься?

Невилл решил повнимательнее присмотреться к своему новому провожатому. Малфой всегда был для него загадкой и не внушал особого доверия. Но в тоже время, в отличие от Поттера, он никогда не вступал с Драко в открытое противостояние и даже в тот памятный год в Хогвартсе сумел избежать стычек.

В основном его противником был ныне покойный Крэбб, Драко же предпочитал держаться на расстоянии, поддерживая своеобразный нейтралитет. О причинах подобного поведения Невилл узнал только на суде. После победы всему семейству Малфой было предъявлен целый ряд обвинений, но, благодаря заступничеству Поттера, Драко и Нарцисса были полностью оправданы, а Люциус отсидел в Азкабане всего год, что было в высшей степени мягким приговором, учитывая все его преступления. И, похоже, никого не удивило, когда спустя пару лет он уже блистал на довольно высоком посту в Министерстве, доказывая всем своим высокомерным видом справедливость девиза — "Малфои никогда не сдаются".

Хотя, по мнению Невилла, там следовало написать, что они никогда не тонут, это было бы более справедливо. Но чистокровное семейство едва ли согласится начертать что-либо подобное на своем гербе.

— Я же зельевар. Академию закончил. В лаборатории тружусь, — ответил Драко и повел бывшего одноклассника по длинным мрачноватым коридорам, на ходу указывая на повороты в этом лабиринте:

— Налево — отдел Предсказаний, ты там уже был с дружками, должен помнить. Зал, кстати, все-таки восстановили, почти полностью. Но ты все же старику Аугуру постарайся на глаза не показываться — испепелит. Направо лаборатории, архив, чуть дальше — библиотека. Так, вот сюда лучше сам не ходи — он указал на огромную дубовую дверь со множеством замков, — там таких зверюшек содержат, что Хагридов Пушок комнатной собачкой покажется. А оранжереи у нас на самом верху. На крыше. Там и твой кабинет будет.

Они поднялись по бесконечной веренице ступенек и вышли на открытое пространство. От яркого солнца после темного коридора Невилл на мгновение ослеп, уже второй раз за сегодняшний день, а потом замер с открытым ртом. Всю огромную поверхность крыши Министерства Магии занимали теплицы и оранжереи. Надежно укрытые радужным куполом охранных чар, они должны были оставаться невидимыми для всех. Невилл был почему-то совершенно уверен, что большинство чиновников, снующих в этом муравейнике, понятия не имели о том, что находится над самой их головой.

— Что, язык проглотил? — насмешливо поинтересовался Малфой. — Впечатляет, правда? Но тебе вряд ли придется особенно часто здесь копаться. Снейп тебя в сыскари прочит? Я сперва удивился, когда узнал, но он в таких вещах не ошибается. Пошли, коллегам тебя представлю.

— Профессор дал мне время подумать до завтра, — сам не зная зачем предупредил Лонгботтом. Решение о том, что надо соглашаться, он принял еще в магловском кафе.

— А о чем тут думать? — фыркнул Малфой и, не оборачиваясь, пошел к ближайшей теплице. — От предложений шефа Невыразимцев еще никто не отказывался.

* * *

Переполненный впечатлениями Невилл с радостью согласился на предложение Драко выпить по чашечке кофе у него в кабинете. От долгого блуждания по бесконечным теплицам у него гудели ноги, а от обилия информации чуть кружилась голова. Это был, пожалуй, самый удивительный день в его жизни.

На крышу Министерства явно были наложены чары расширения пространства, ну не могло бы там без этого поместиться такое количество теплиц. Невилл насчитал пятнадцать оранжерей, до отказа наполненных немыслимыми сокровищами Магической флоры. Особенно его поразил совсем небольшой парник, главным украшением которого были нежные голубенькие цветочки. Альената. По вполне понятным причинам входить туда без защитных костюмов из драконьей кожи было категорически запрещено. Зачем кому-то пришло в голову выращивать этих убийц в таком количестве, Невилл не стал даже спрашивать. Здесь было еще так много всего. Большинство растений он видел только в каталогах, а некоторые, по мнению маститых ученых, и вовсе давно исчезли, что не мешало им пышно произрастать в оранжереях Невыразимцев.

Так что, оказавшись наконец в личных апартаментах Драко, Невилл с наслаждением вытянул ноги и даже чуть прикрыл глаза.

— Ну как тебе? — Малфой с удобством расположился в кресле напротив и потянулся к подносу с кофейником и чашечками, подготовленными предусмотрительными домовиками. Его кабинет больше всего напоминал легкомысленный будуар в бело-голубых тонах и только огромный письменный стол, заваленный свитками, несколько не вписывался в общий дизайн. Но сам хозяин, как ни странно, смотрелся здесь очень органично.

— Ты был прав, от такого не отказываются, — признал очевидное Лонгботтом. У него буквально чесались руки немедленно приступить к своим обязанностям. Но он понимал, что для начала нужно было уволиться из Хогвартса. Оформить кучу бумаг в Министерстве. Да и в том, что его буквально оплетут обетами о неразглашении, он не сомневался.

К тому же ему предстоял не самый приятный разговор с начальницей, профессором Стебль, да и директриса вряд ли придет в восторг от его увольнения. Но все эти неприятности искупались радужной перспективой, открывавшейся перед ним. И Драко вполне разделял эту точку зрения.

— И не говори, приятель. Когда декан мне предложил должность штатного зельевара в своей лаборатории, я был готов его расцеловать. Хотя он вряд ли бы оценил мой порыв. Так что я благоразумно воздержался.

— А ты давно знал? — Малфой затронул тему, которая не давала Невиллу покоя все время, пока они бродили по теплицам и коридорам. Даже Эфферус с Диоскореей не смогли полностью отвлечь его от размышлений. Неужели слизеринцы все это время знали?

— О чем именно? О том что профессор жив? — догадался Малфой. — Не очень. В тот день, когда он мне предложил работу, и узнал. Впрочем, как и ты. Почти два года назад. А что?

— Да нет, ничего. Я просто подумал...

— Подумал, что мы все скопом таили эту страшную тайну? — закончил за него Драко. — Нет, Лонгботтом. Практически все мои однокашники продолжают оплакивать почившего с миром декана. Да и в Министерстве мало кому известно, кто возглавляет отдел Тайн. Имя директора всегда — мистер Смит. А те, кто в курсе, кто скрывается под этим именем, скорее откусят себе язык, чем проболтаются.

— Оплакивают, говоришь? Что-то я не заметил особенно много плакальщиков на его могиле в годовщину смерти, — не утерпев, язвительно вставил Невилл. — Хоть бы кто-то пришел. Хотя вам же на мертвых плевать, правда? От них нет пользы. Надо думать о живых.

Вместо того чтобы хотя бы немного смутиться от вполне справедливого упрека, Малфой странно посмотрел на Невилла и вдруг искренне расхохотался.

— Так это ты туда цветы таскаешь, да? Поттера я раз видел, но от тебя не ожидал, честное слово.

— А что тебя удивляет?! — взвился Лонгботтом, — Да, я был благодарен профессору за все, что он для нас сделал! И букет цветов — просто дань его памяти. Давай, давай, смейся! Гриффиндорцы же сентиментальны, сто очков вперед Хаффлпаффу дадут! — обиженно закончил он.

— Да я не о том, — вытирая выступившие слезы, отмахнулся Малфой, — по части розовых соплей наши девчонки вне конкуренции, можешь мне поверить. Да и парни недалеко ушли.

Невилл недоверчиво покачал головой, что-то слабо верилось. Особой чувствительности в холодных слизеринцах он никогда не замечал.

— Не веришь? — Малфой перестал зубоскалить и уже серьезно продолжил: — Посуди сам, зачем слизеринцам таскать букеты на так называемую могилу Снейпа? Ведь его там нет, это всем известно. Так к чему устраивать паломничество к простому булыжнику, не имеющему к декану никакого отношения?

Невилл никогда не рассматривал место памяти Снейпа в подобном ключе, так что рассуждения Драко застали его врасплох, но и заставили задуматься. А ведь и в самом деле, о том, что гроб, захороненный на аллее Героев, был пуст, было известно всем.

— Но он же сгорел, как было объявлено. Тела не нашли, — растерянно произнес он. — Надо же было где-то памятник поставить.

— Вот именно. Сгорел. В Воющей хижине. Значит, его прах должен был остаться именно там. Напомни мне, что сейчас на месте этой знаменитой постройки?

— Ничего, — нахмурился Невилл, он не понимал, к чему собственно клонит Малфой, — там пустырь. Трава растет.

— А какая трава? — очень терпеливым тоном, как будто беседовал с умственно отсталым, переспросил Драко.

— Ну, весной незабудки цветут, целая поляна, летом полынь и асфодель... — он запнулся и ошарашенно уставился на Малфоя.

— Вот именно, Лонгботтом. Полынь означает горечь утраты, к тому же именно ею всегда пахла мантия профессора; асфодель — цветок памяти и смерти; незабудки и так понятно. Правда, ты еще забыл добавить, что в мае там цветут красные, как кровь, маки. Я ответил на твой вопрос? Мы не выпячиваем свое горе, но чтим память дорогих людей. Маки, кстати, я посеял, — самодовольно закончил он.

Это открытие заставило Невилла совсем по-другому посмотреть на задаваку-Малфоя. Вот так, без лишнего пафоса, почтить память декана! Полынь и асфодель действительно куда больше подходили ему, чем букет лилий на стандартной гробнице.

Он прикрыл глаза, представляя то памятное место. От Воющей хижины практически ничего не осталось: обугленные камни разрушенных стен и фундамента забрали при капитальном ремонте Хогвартса после битвы. Лишь на самой середине лежал поросший вьюнком валун, оставшийся от крыльца. Он был почти черный от копоти. Но вот что странно — многочисленные дожди не смогли смыть с него сажу, и спустя семь лет он оставался все таким же черным и мрачным. Как оказалось, это и было надгробие профессора Снейпа. Единственный памятник, который признавали слизеринцы...

— Ладно, хватит о грустном! — прервал затянувшееся молчание Малфой, и Невилл вздрогнул, как будто очнувшись ото сна. — Не время лить слезы, дорогой коллега. К тому же мы-то с вами знаем, что наш Змей благополучно уполз, ведь так? Он жив, здоров и будет издеваться над нами еще не один десяток лет, можете мне поверить. Так что лучше не затягивать и выполнять его распоряжения. Вставайте, лорд, нас ждут великие дела!