Последствия ношения капризного и мистического лайтсейбера (джен)

Дин проснулся от света, бьющего в глаза. Погодите-ка… какой свет? В пещере? Он попытался оценить обстановку, но, к своему ужасу, обнаружил, что информация, которую он получал от своего тела, не имеет смысла. Он лежал на чем-то теплом и мягком. Где его броня?!

Он резко поднялся и чуть не ослеп от солнца. Шлем, где его шлем? Он судорожно захлопал ладонями вокруг себя.

Он все еще нечасто снимал шлем. Может, он уже и не был настоящим мандалорцем, но шлем был для него утешением, от которого он не мог отказаться. Дин пережил немало потерь, и он не мог утратить еще и свою личность.

Он заметил еще кое-что странное: вместо темного облегающего боди, которое он носил под доспехами, на нем была... красная одежда. Свободная одежда красного цвета и с вышивкой по подолу. Он не носил такую с детства. Она погибла вместе с его родителями.

И руки у него тоже были какие-то не такие… нежные и гладкие в тех местах, где за годы обучения владению оружием должны были остаться твердые мозоли.

Осмотревшись, он обнаружил, что находится в небольшой комнате со странно высоким потолком. А он сам лежал на широкой кровати, высота которой была больше, чем у стандартной. Солнечный свет проникал в комнату через окно, и в остальной части комнаты не было никаких предметов обстановки, кроме пары дверей. Одна из них неожиданно открылась, и Дин запоздало удивился: даже двери были почти вдвое выше его роста.

Кто-то вошел, и мир Дина перевернулся. Его мать, которая умерла, когда Дину было десять лет, смотрела на него с тревогой в темных глазах.

— Ты в порядке, милый? — спросила она и наклонилась, чтобы положить руку ему на лоб.

Он со смутным чувством ужаса понял причину странного масштаба всего, что находилось в комнате — это не предметы были большими, это он был маленьким. Он был ребенком!

Дин зарылся руками в одеяла и настороженно наблюдал за женщиной. Должно быть, его схватили и решили накачать наркотиками. Среди банд Внешнего Кольца ходили слухи о веществах, которые могли заставить вас видеть все, что захочет дознаватель. Одни говорили, что их использует «Черное солнце», другие — «Канджиклаб», но все соглашались, что эта наркота — еще та дрянь.

Женщина с лицом его матери некоторое время суетилась вокруг него, но ушла, когда Дин убедил ее, что с ним все хорошо. Это было трудно, так как он чувствовал все нарастающее смятение. Как только женщина вышла, он вскочил с кровати, выпрыгнул в окно и помчался по улице, стремясь оказаться как можно дальше от этого странного места, так похожего на дом его детства.

Через некоторое время он сумел обуздать панику и свернул в неприметный переулок, чтобы перевести дух и обдумать ситуацию. Ему нужно было отыскать безопасное место. Такое, которое он уже посещал несколько раз — тогда неизвестные враги не смогут управлять галлюцинацией, но при этом он будет знать, чего ожидать, так как локация ему будет худо-бедно знакома. Но сначала нужно отыскать подходящий транспорт.

Услышав подозрительный шум в конце переулка, Дин быстро спрятался за мусорным баком. Данк фарик, как же он скучал по своей броне! И по убежищу.

Мандалорское убежище Ак-Ветины располагалось в канализационных туннелях, как и то, что было на планете Неварро. Именно поэтому мандалорцы из Дозора смерти так оперативно вмешались в атаку сепаратистских боевых дроидов на Ак-Ветину, а буир Дина смог его спасти и усыновить.

Однако в канализации нельзя было припарковать корабль, поэтому звездолеты мандалорцев стояли вместе с остальными — в крошечном космопорту на окраине города. Решено, надо попасть в порт!

Добравшись до места назначения, он чуть не рухнул от потрясения — там, сверкая на солнце, стояла канонерка «Лезвие бритвы». Она не выглядела новой — даже в этом полубредовом мире — но была целой, с гораздо меньшим количеством вмятин и царапин, полученных за годы охоты за головами. До того, как перейти к Дину, этот корабль принадлежал его буиру. Логично, что он находился именно здесь.

«А что, если кроме воображаемых родителей, по городу ходит и галлюцинация в виде моего приемного отца-мандалорца?» — задумался Дин. Его глаза наполнились слезами при этой мысли. Он чувствовал себя ребенком — брошенным и несчастным сиротой.

Дин не смог удержаться и подошел ближе, заметив мигание на панели корабля, означавшее, что электронный замок включен. Он попробовал комбинацию знаков, которой научил его буир, и она сработала! Похоже, его приемный отец очень редко менял коды.

Дин нырнул внутрь, закрыл за собой дверь… и чуть не разрыдался, потому что внутри все выглядело точно так же, как он помнил. Он не стал ничего менять в планировке корабля после смерти буира, да этого и не требовалось. Даже когда у него появился ребенок, он не стал ничего переделывать — разве что повесил гамак в спальный отсек. Он не понимал, как сильно скучал по этому кораблю, пока его не стало.

Дин снова обнял себя за плечи, все еще потрясенный непривычной текстурой красной одежды. Корабль его буира и одежда, которую ему дали родители...

Он забрался в кабину и его взгляд упал на рычаг переключения, с ручкой которого так любил забавляться малыш. Он прижал металлический шарик к груди и снова всхлипнул. Ему нужно найти Грогу! Он не знал, с чего начать, но сначала ему нужно было выбраться из этого места. Куда же ему отправиться?

На Наварро, где находились Кара и Гриф? Нет, там он слишком примелькался. И вдобавок, на той планете было одно из убежищ его народа — он не мог привести туда врагов.

Тогда… Татуин? Там нет мандалорских убежищ, но там живут Боба и Феннек. Его друзья. Сейчас ему бы очень пригодились друзья.

Взлетев, он бросил взгляд на хронометр корабля. Все совпадало с остальной частью этой странной галлюцинации: судя по дате, он находился в прошлом. Тридцать один год назад.

Он смотрел, как звезды расплываются в гиперпространстве, снова обнял себя и изо всех сил старался не зареветь. Дин знал, что ему тридцать девять, но сейчас он чувствовал себя восьмилетним малышом.

* * *

Тиро Мельярек загружал грависани в противоположном конце космопорта, когда его корабль взлетел. Без него. Он уронил ящик со взрывчаткой, выругался и бросился к ангару, но «Бритва» уже исчезла.

Как?! Как это могло произойти? На дисплее его бу’шей не было ни одного сигнала тревоги о взломе и проникновении. Он отправился в кабинет начальника порта, но ситуация стала выглядеть еще загадочнее: корабельным вором оказался мальчик, не старше десяти лет.

Ребенок выглядел ужасно напуганным, но он знал коды для входа на «Лезвие» и, очевидно, коды для отключения маячков: работала только одна камера — в кабине пилота. Видимо, ее он пропустил или не заметил. Тиро запустил видеозапись на дисплее шлема и почувствовал, что сердце его разрывается: ребенок свернулся клубочком и плакал. Что же случилось?

Мальчик был одет как житель Ак-Ветины — в просторную одежду красного цвета. Поэтому Тиро решил обратиться за информацией к местному маршалу — не случилось ли в городе чего-нибудь ужасного. В офисе маршала он столкнулся с семейной парой, оба были явно расстроены.

— Наш сын пропал! — сказала женщина маршалу. — И мы не знаем, что случилось!

Тиро осенило:

— Ваш сын захватил мой корабль, — сказал он, и мысленно поморщился, когда они обернулись к нему с ужасом на лицах. Наверное, он мог бы выразиться и поприличнее.

— Я не сержусь на него, ребенок был явно расстроен, — попытался он успокоить их. — Вы знаете, почему?

Женщина покачала головой, а мужчина безуспешно пытался взять себя в руки. По их поведению Тиро догадался, что ребенок убегал не от жестоких родителей.

— Можете звать меня Мандо, — представился он. — Я помогу вам найти вашего сына и свой корабль, встретимся здесь через час.

Ему нужно было рассказать кузнецу о предстоящих поисках, а затем убедить Визслу одолжить ему свой корабль. Непростая задача.

— Этта Джарин, а это — мой муж Рас, — представилась в ответ женщина, уважительно кивнув. Они обменялись контактными данными и поспешно разошлись.

---------

Данк фарик! (мандалор.язык) — ругательство

Буир (мандалор.язык) — родитель (отец или мать)

Бу’шей (мандалор.язык) — шлем