С севера с любовью (джен)

Сентябрь

Алиса пролистывала свои астрофотографии, готовясь к уроку. В прошлый раз всё прошло хорошо, но опять руки подрагивают, и горло першит, и в аудитории становится заметно холоднее. Посмотрев все снимки по кругу, Алиса снова вернулась к последнему — единственному с россыпью людей, а не звёзд. Нынешняя Церемония Распределения. Сколько трудов стоило поднять фотоаппарат к потолку, не привлекая внимания! Зато все ученики Хогвартса на одном снимке, а в уголке — маленькая светящаяся дата — 1976 год, которую она за пять секунд вычертила Люмосом.

Невольно вспомнилась прошлогодняя Церемония Распределения. После первокурсников пригласили её — пятнадцатилетнюю девушку. За три месяца она настолько свыклась с Хогвартсом, что к Распределяющей Шляпе шла по-хозяйски, улыбаясь летним знакомым. Директор представил её как гостью с севера, приехавшую на трёхлетнюю стажировку по травологии, и все поняли, что ей самое место в Пуффендуе. Алиса же не сомневалась, что попадёт в Когтевран, потому что ей нужно уединение и самоконтроль. Так и получилось.

Староста, Рудольф Шеринфорд, по одному её виду определил, что она страстный книгочей и садовод, палочку купила недавно, но с Хогвартсом уже знакома, а значит, приехала летом... Алиса даже испугалась такой проницательности, но больше Шерлоков Холмсов на их факультете не было, и остальные удовлетворяли любопытство не дедукцией, а вопросами.

Нет, её родители — простые фермеры. Нет, даже не волшебники. Нет, городок маленький, они о таком даже не слышали. Зато какие там северные сияния! И такая сказочная глушь, что выйдя в море на лодке, можно погладить китов — они там непуганые.

Нет, она училась в обычной школе, а не волшебной, так что заклинаний почти не знает. У них вообще с магией всё не так, как тут. В горах водятся тролли и великаны, в реках — русалки и кэлпи, волшебные растения перемешаны с обычными, а маги и немаги живут бок о бок, и даже туристам про всё это рассказывают, только те не верят. И все очень, очень любят что-нибудь выращивать. Например у них репка в прошлом году такая большая выросла, что всей семьёй тянули! А тыква бывает размером с гальку. Э, это вы нашу гигантскую гальку не видели — она как телега или даже карета...

Алиса могла любой разговор свести к растениям. Её палочка с сердцевиной из уса жмыра артачилась на откровенную неправду, поэтому Алиса просто умалчивала о некоторых вещах и виртуозно разглагольствовала о безопасных. Впрочем, растения она и вправду любила. Она по вкусу овощей определяла, каких микроэлементов тем не хватает, знала в лицо всех огородных вредителей и поразила домового эльфа Уигби, мастера сладостей, своим рецептом варенья из шишек.

К ноябрю в ней разочаровались последние сплетники. Много ли насочиняешь про улыбчивую простушку из варварской страны, которая всё время торчит в теплицах? Деревенщина! Алису это абсолютно устраивало. Ну и что, что у неё обе прапрапрабабушки были из Эрендела? Её бабушка и дедушка с детства жили в маленьком городке и растили розы, и это Алису тоже абсолютно устраивало.

Абсолютно устраивала её и репутация среднячка. Да, у неё выходят слабые заклинания — но она за год натренировалась круглосуточно держать сигнальный контур и полог от порчи, и учитывая задиристость местных школьников, странно, что остальные этого не делают.

Что Алису не устраивало — так это преподавание астрономии в Хогвартсе. Они _зарисовывали_ то, что видели. Зарисовывали! Серьёзно?! О каких результатах можно говорить, если все измерения производятся на глаз?! Даже в их обычной школе показывали _снимки_ космических объектов. А как бы нашли Уран, если бы Уильям Гершель не обладал точными данными для расчётов? А как бы доказали существование Плутона без сравнения фотографий на блинк-компараторе?!

В гостиной Когтеврана тоже был телескоп, и когда Алиса притащила с уроков маггловедения камеру-обскуру, чтобы сделать дагерротип Луны, это вызвало фурор среди воронят. Их ультрапроницательный староста смотрел на это, посмеиваясь, а на следующий день дал Алисе свою колдокамеру — оказалось, он был штатным фотографом Клуба Слизней. Движущиеся снимки падающих звёзд (в декабре как раз были Геминиды) получились бесподобными, и в феврале Рудольф продавал их как валентинки на День всех влюблённых. Как ретровалентинки: фотографии были нецветными, в лучшем случае — сепия. Чтобы сделать цветное фото галактики Андромеды, Алиса совместила три фильтра — синий, зелёный и красный. Звёздные скопления и туманности заиграли новыми красками. Выдержка только оказалась маловата — максимум пять секунд, но и это давало ошеломительно красивые кадры. Рудольф настолько проникся, что отдал ей свою камеру и насовсем уступил Адриану место штатного фотографа Клуба Слизней, но попросил результаты придержать и до сентября никому не показывать.

И вот наконец Алиса демонстрировала астрофото на доске с помощью проектора. Когтевран и Пуффендуй уже единогласно одобрили такой подход, очередь была за Слизерином и Гриффиндором, у которых как раз была общая лекция. Казалось бы, что могло пойти не так?

— Полная ерунда. Мы все смотрели в телескоп и знаем, что всё выглядит не так, — развязно констатировал оппонент от зелёных, ничего не поняв из умного комментария красных. Гриффиндорцы назначили своим научным экспертом умнейшую Лили Эванс, а слизеринцы — Эвана Розье, будто подбирали просто по созвучию: знаниями он не отличался.

— В том и дело! — удивилась Алиса. — Вы смотрели глазами.

— А Вы чем? — осклабился он, и на задних рядах гаденько захихикали.

— Фотоаппаратом.

— И что?

Алиса потеребила губу. Слишком сложно рассказала про устройство фототехники? Ладно, упростим ещё.

— Скажите, что вышито на гербе мистера Мальсибера?

— Это ещё зачем? — не понял Розье.

— Сравнить ваши глаза и фотоаппарат. Мистер Мальсибер сидит на последнем ряду, на рукаве мантии у него вышит герб. Вы можете прочитать, что на нём написано?

— Нет, конечно! — бросил Розье, мысленно ругая проклятого Мальсибера и всю его родню вплоть до первопредка с его гербами. Он терял контроль над ситуацией!

— А хотя бы цвет герба назвать можете?

Розье прищурился.

— Сероватый.

— Спасибо! Мистер Мальсибер, можете выйти к нам?

Аврора Синистра кивнула слизеринцу, и тот нехотя поднялся. Пока он развязно шёл с дальнего ряда, Алиса пролистала фотографии и нашла ту единственную не звёздную, с Церемонии Распределения.

— Мистер Розье, будьте добры, зачитайте аудитории герб.

— Суум куйкуэ, — уязвлённо огласил он, разглядывая вышивку, на которую никогда не обращал внимание.

— А теперь смотрите.

Сотня маленьких фигурок на фото казалась едва различимой, но Алиса увеличивала до тех пор, пока на доске чётко не предстал геральдический орёл из синих и зелёных нитей с надписью Suum Сuique.

— Мистер Розье, у вас будут ещё вопросы? — строго спросила Аврора Синистра.

— Да, — отозвался Мальсибер, презрительно посмотрев на растерянного товарища. — Вы эту идею взяли у магглов, как я понимаю?

— Да.

— А с чего Вы решили, что маггловские способы познания нам подходят? — он воспользовался поводом, чтобы оседлать своего любимого конька расовой чистоты. — Маги всегда шли _особым_ путём.

— Наука уже далеко впереди, — продолжила объяснять Алиса. — А мы всё ещё используем устаревшие способы...

— _Наши_ способы, — высокомерно перебил Мальсибер, подчёркивая первое слово, — получены от самых авторитетных магов, заслуживающих доверия, а не от каких-то там магглов с их непонятными приспособлениями.

— Вот именно от такого луддизма наши знания и отстают на сто лет! — с жаром возразила Алиса.

Мальсибер довольно улыбнулся, сумев вывести грязнокровку на эмоции.

— _Наши_ знания. Не равняйте себя с особами чистой крови.

Алиса подняла бровь.

— Какое отношение это имеет к науке?

— Вот видите, Вы даже не в состоянии это понять, — довольно резюмировал он.

— Это уже нацизм какой-то, — осуждающе ответила Алиса, мигом заслужив одобрение всей гриффиндорской части аудитории. — Интеллект не коррелирует с происхождением. На этих глобусах Земля до сих пор идеально сферичная, а ведь она — геоид, сплюснута у полюсов, и это первым определил не маг.

— Ха, да мы уже тыщу лет знаем, что Земля плоская! — запальчиво выкрикнул Розье, радуясь возможности влезть в разговор и завалить уже эту грязнокровку. И почему Мальсибер послал ему испепеляющий взгляд? Сам хотел это сказать?

— И не нужно быть магом, чтобы рассчитать, например, метеорные дожди... — продолжила Алиса, деликатно пропустив мимо ушей его выпад.

— Ха! Метеориты — это выдумка! — торжествующе выпалил Розье, чувствуя себя полновластным хозяином ситуации: уж здесь-то он точно знал, что сказать. — Небесной тверди не существует, поэтому камни с неба падать не могут. Это ещё Французская академия наук в 18 веке доказала!

— А сейчас двадцатый, — сочувственно посмотрела на него Алиса.

— И что?

— За двести лет люди узнали много нового. Например Вы слышали, что семь лет назад магглы уже побывали на Луне?

— Что за чушь?

— Вот об этом я и говорю! — Алиса первый раз обратилась к аудитории. — Технологии уже обогнали магию, и нам нужно догонять. Интеллект...

— Интеллект — это презренное оружие тех, кто не умеет пользоваться магией! — не дослушав, проорал Розье, чтобы вернуть внимание аудитории. Ему было нестерпимо, что его слова не достигают цели.

В зале стало тихо. Потом послышались одиночные звонкие хлопки.

— Мо-ло-дец, Розье, — похвалил с места Сириус Блэк. — Ты нам это блестяще доказал.

Розье засиял. По залу прокатился смешок.

— Мой друг хотел сказать, что маги — это особая каста... — попытался исправить положение Мальсибер.

— О да, мы поняли, — с иронией поддакнул Сириус, и смешки стали громче, а положение — безнадёжнее.

— ...которая использует и магию, и интеллект, чтобы править миром! — рявкнул тот, раздражаясь.

— Плоским миром без небесной тверди, мы поняли, — подобострастно подтвердил тот.

Смех зала разъярил Мальсибера. Этот Блэк испортил ему всю игру!

— Помолчал бы, предатель крови! Скоро Тёмный Лорд войдёт в полную силу, и мы будем его свитой, а ты...

_Силенцио_ заглушило его на самом интересном месте.

— Минус 20 баллов Слизерину за переход на личности, — зловещим тоном произнесла Аврора Синистра. — Если больше сторонам нечего сказать, обсуждение считаю законченным. Мисс Белова, спасибо за ваши дополнения к учебной программе. Урок окончен.

* * *

Алиса специально копалась с фотографиями и проектором, тянула время, чтобы выйти из аудитории как можно позже, но это не помогло. Её ждали.

— Ты долго ещё тут? — Сириус Блэк появился на пороге, немного раздражённо барабаня по косяку пальцами — он _ужасно_ не любил ждать.

— А что? — насторожилась Алиса, которая как раз закрывала сумку. Она так надеялась, что он от неё отвяжется, переключившись на привычные шалости со своими мальчишками!

— Хочу тебя кое с кем познакомить.

Алиса мысленно застонала, но повода остаться в классе не придумала и покорно пошла за ним в коридор, к окну, где стояли его приятели.

— Алиса, наше уважение, — Джеймс Поттер первым пожал ей руку, затем Ремус и Питер. Она только вежливо кивала и смущённо улыбалась. Всё же приятно, когда твою работу ценят!

— А теперь, дети мои, знакомьтесь поближе, — Сириус положил одну руку на плечо Ремуса, другую — на Алисино. — Это Ремус Люпин, совесть нашей команды, книжный червь и лучший староста на свете. Это Алиса Белова, тоже книжный червь. Это она вырастила для тебя те цветы. Полагаю, ты ей нравишься, но она не осмеливается познакомиться. Ты тоже в жизни не заговоришь первым с симпатичной девушкой, а ведь вы друг другу идеально подходите. Поэтому я молодец, совет вам да любовь.

Сириус опустил руки и отошёл, предвкушая, как скромняги будут выкручиваться из этого щекотливого положения.

Скромняги переглянулись и прыснули.

— Сириус, ты настоящий друг, — отсмеявшись, похлопал его по плечу Ремус. — Но твои книжные черви уже давно знакомы, и "те цветы" я сам попросил.

— Но он и правда настолько хорош, — поспешила на помощь Алиса, понимая неловкость ситуации.

— И чего тогда вы ещё не встречаетесь?

— Не хочу отнимать у вас друга, — просто ответила Алиса.

— О, да брось... — отмахнулся Сириус.

Алиса положила руку ему на плечо.

— Представь, что по твоим мышцам начинает ползти холод, — пристально глядя ему в глаза, вкрадчиво начала она, так что он осёкся. — Они деревенеют, сковывают тебя.

Сириус и впрямь почувствовал озноб. Алиса продолжала нагнетать:

— Сосуды сужаются, но не могут остановить потерю тепла. Кровь леденеет, густеет как холодец. А мороз пробирается всё глубже. Становится трудно дышать.

Парни заворожённо затаили дыхание.

— Ты замерзаешь изнутри. А потом стужа касается твоего сердца...

В груди кольнуло. Сириус вздрогнул и на секунду отвёл взгляд. Ремус не верил своим глазам: Сириуса проняло, он стушевался! Хотя ощущения действительно не из приятных. Мороз по коже. Брррр.

— Так что не дразнись, пожалуйста. Я не позволю хорошим людям пострадать из-за меня.

Алиса убрала руку с его плеча, и холод отступил. Она отшагнула и примиряюще улыбнулась, поняв, что увлеклась. Впрочем, некоторых людей убеждает только собственный опыт.

— Это какое-то проклятье, которое разрушит только поцелуй истинной любви? — мечтательно спросил Питер.

Алиса едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу.

— Древняя северная магия. А поцелуй истинной любви — это сказка.

Алиса очень старалась говорить нейтрально. Очень. Но последняя фраза всё равно отозвалась внутри болью. В прошлый раз Йохан чуть не превратился в ледяную статую от их первого (и единственного) поцелуя, еле отогрели. Больше они не общались. Да, ей было всего десять, но не стоит подвергать опасности хороших людей. Плохих, впрочем, тоже. Больше не нужно. Пожалуйста.

— А я всё-таки верю в истинную любовь, — подал голос Питер. — Вот например наш Джеймс от Лили сам не свой делается.

Тот смущённо взъерошил себе волосы на затылке.

Алиса не сдержала гортанный хмык, отчего лица Сириуса и Джеймса помрачнели, но она этого не заметила — с прищуром смотрела на Питера.

— И что такого истинно любовного он делает?

— Думает о ней постоянно, — начал он вдохновенно, будто бард, описывающий похождения короля. — Осаждает её, как врата Иерусалима. Разбивает в пух и прах соперников. Зарабатывает себе славу и почести...

— Мечтать о ней — это не любовь, — Алиса не смогла больше слушать эту балладную чепуху. — Лишить её факультет сотни баллов, чтобы проверить громкость нового магнитофона? Тоже не любовь. Опустить репутацию гриффиндорца ниже слизеринской? Тем более не любовь. Унижать её друга — это вообще не любовь!

Она только на последней фразе спохватилась, _кого_ критикует, и прикусила язык, но мрачные лица парней как бы намекали, что она уже перешла черту. Просак! Страшно было представить, что они теперь с ней сделают!

— Простите, — Алиса пошла на попятную. — Джеймс, ты приносишь по 50 баллов за матч и вправе тратить их как хочешь. Я не знаю, что такое истинная любовь. Я только знаю, что причинять боль — это точно не любовь. А сама людей обижаю зазря. Я лучше пойду.

Она развернулась, чтобы уйти. Естественно, не получилось, потому что Сириус крепко цапнул её за мантию.

— Вот, Ремус, смотри, это вылитый ты на втором курсе, — своим фирменным шутливым тоном сказал он, разворачивая Алису и крепко прижимая за плечи, чтобы не вырвалась. — "Я лучше буду один, чтобы никого не ранить".

Интонации Ремуса он изобразил очень узнаваемо.

— Промойте мне рот мыльной пеной, я заслужила, — Алиса вжала голову в плечи.

— Да, с нашей репутацией действительно что-то не то, — задумчиво протянул Джеймс. — Мы вообще-то тебя защищать пришли.

Алиса нахмурилась, а потом недоверчиво спросила:

— От Розье и Мальсибера? Да бросьте!

— А помнишь, что змеи сделали с Мери МакДональд? — веско возразил Сириус и потеребил её когтевранскую нашивку. — Настоящая. Странно. Такая пылкая речь достойна Гриффиндора.

— Прости, что причинили тебе дискомфорт, — наконец собрался с мыслями Ремус.

— Твоё проклятье останется тайной! — патетически пообещал Питер.

Не отвяжутся, поняла Алиса. Влипла.

— Спасибо, спасибо за вашу заботу!

* * *

Наверно, ошибочно было искать информацию об этом... как его назвал презренный Мальсибер?... Тёмном Лорде — в газетах. Газеты бьют по эмоциям — умело, бесстыдно, нещадно. Алиса спохватилась, _насколько_ ей страшно, только когда уголок "Ежедневного пророка" стал заиндевело крошиться у неё под пальцами. Просак!

Она лихорадочно нащупала палочку и заозиралась, не видит ли кто. Вокруг, к счастью, было пусто. Никто и никогда теперь не должен видеть, как она колдует без палочки, никому нельзя знать про её дар. Тёмный Лорд, беспринципный убийца с жаждой власти, быстро найдёт способ использовать её. Даже магглы смогли, а тут... Нельзя светиться, нельзя, чтобы он прознал. Надо продержаться ещё два года, а потом слинять домой.

Пальцы предательски дрожали. Иней расползался по книжным шкафам, отчего некоторые книги чихали, другие — шипели, третьи — трепетали страничками, и в конце концов мадам Пинс выгнала Алису из библиотеки за неподобающее обращение с её питомцами, не слушая виноватых извинений. Было страшно, неуёмно страшно. Собраться и успокоиться не получалось. Оставалось бежать. Пятый этаж, шестой, седьмой, восьмой...

За Алисой тянулся скользкий след, как за улиткой. Всё выходило из-под контроля. Она в панике металась по коридору туда-сюда. Нужно было укромное место, чтобы выпустить свой ледяной ужас, никому не навредив. Срочно. Прямо сейчас.

За её спиной пророкотала прорезающаяся дверь.

Когда через пару секунд по коридору прошли пуффендуйцы, там не осталось ни следа. А за стеной, в тройном ледяном коконе, ощетинившись сталактитами, съёжилась светловолосая девушка в платье цветов Когтеврана.

Замок был пропитан заботой. Создатели любили его до самого последнего кирпичика, до малейшей завитушки на решётках, до крошечного кусочка витража, до мельчайшего элемента лепнины. Во всём был высший замысел, во всём была хозяйская рука. Когда Альбус Дамблдор сказал, что здесь не случится ничего плохого, Алиса поверила. Вековые стены, нерушимые своды, монументальные башни — всё вторило этой мысли: здесь было безопасно.

Но оказалось, что в Хогвартсе небезопасно. Алиса почувствовала ужасную досаду на обманщика-директора. Как он это допускает? Если здесь дают полную свободу перейти на тёмную сторону, о какой безопасности может идти речь?!

С другой стороны, замок всё же её защищает — иначе откуда бы в пустом коридоре взялась эта комната? Быть может, есть ещё надежда? Может, тут сами стены зачарованы пресекать зло и оберегать добрых? Может, хоть здесь можно как в детстве — просто быть хорошей девочкой, а остальное само сложится правильно?

Но тут же вспомнились Мери МакДональд и Северус Снейп, а ещё — призраки студентов. Эдгар Клоггс, который разбился на метле, Эдмунд Грабб, отравившийся ягодами на пороге Большого Зала, и Миртл Уоррен, погибшая от неизвестного чудовища в самом сердце Хогвартса. Алиса почувствовала себя ужасной тупицей. Здесь уже умирали. Умирали студенты. Умирали даже хорошие девочки.

Быть хорошей девочкой недостаточно. Никогда не будет достаточно.

Алиса каждую свободную минуту теперь штудировала книги по окклюменции и легилименции. Ей нужно освоить _всё_, что может её защитить. Идти к Альбусу Дамблдору было стыдно — за вспышку обиды, за пошатнувшееся доверие, за сосущую пустоту внутри на месте иллюзии защищённости, которую она пока не могла ничем заполнить. Он ведь всё это сразу увидит и разочаруется в ней! Алиса оттягивала практику, надеясь найти ответы в книгах и всё исправить самостоятельно.

В книгах приводились и другие воздействия на голову:

— Конфундус, который путает разум;

— Обливиэйт, чтобы стирать память;

— заклятие ложной памяти, чтобы вложить в голову ненастоящие воспоминания;

— Империус, подчиняющий волю.

Похоже, щиты нужно носить не снимая. Алиса решила заколдовать мантию или другой предмет гардероба, чтобы иметь подстраховку — и нужно было сделать это сразу, но...