The World of Erised (джен)

Когда Гарри проснулся на следующий день, первое, что он увидел — это его мама, которая тихо спала рядом с ним. Надев очки, он посмотрел на неё и почувствовал, как слёзы текут по его лицу. На мгновение он не мог понять, почему плачет.

«Она действительно здесь», — подумал Гарри с улыбкой. Он так боялся заснуть прошлой ночью, потому что если это был сон, то он отчаянно хотел остаться в нём.

Он не хотел быть «Мальчиком-который-выжил», знаменитостью, о которой он даже не помнил и которая вынуждена жить с людьми, ненавидящими его только за то, что он жив. То, чего Гарри хотел больше всего на свете, лежало рядом с ним. И он никогда не хотел прекращать смотреть на неё.

Однако мгновение спустя двери Больничного крыла с грохотом распахнулись, заставив Гарри подпрыгнуть. Он как раз успел увидеть, как его новая старшая сестра Роуз крепко обняла его. Если она и заметила, как Гарри вздрогнул в её руках, она никак не обмолвилась об этом.

— Доброе утро, братишка! — прощебетала Роза, когда мадам Помфри вышла из своего кабинета, чтобы узнать, из-за чего шум. Она неодобрительно нахмурилась, но затем вернулась в кабинет.

— Эм… доброе утро, мэм, — пробормотал Гарри, немного заикаясь. Он не был уверен, как её называть. Очевидно, «мэм» было неправильным словом, потому что она нахмурилась и легонько ущипнула его за нос. Гарри на мгновение хихикнул.

— Что за чушь ты говоришь? — спросила она с притворным раздражением. — Зови меня старшей сестрой! Или Розой, если тебе так больше нравится! «Мэм» звучит так, будто я старая курица.

— Ну, милая, ты старше его, — мягко сказала Лили. Они с Розой повернулись к ней, когда она встала с кровати. Гарри почувствовал, что его глаза снова защипало, и Лили, кажется, заметила это. Она села рядом с Гарри и обняла его, прежде чем начать нежно гладить по волосам. Гарри никогда раньше не держали на руках и не знал, что делать. Он не хотел злить Лили, поэтому старался не шевелиться.

Лили внутренне зарыдала, почувствовав, как её сын напрягся в её руках. Её сердце разрывалось от осознания того, что Гарри не только серьёзно пострадал из-за её собственной сестры, но и сейчас ожидал, что его собственная мать причинит ему боль. Всё, чего она хотела, — это обнять его и уберечь от опасности. В тот момент она поклялась себе, что, сколько бы времени это ни заняло, она исправит ущерб, который Петуния и её муж-монстр причинили её ребёнку.

— Мам! — воскликнула Роза, кипя от злости. — Я всего на два года старше Гарри! Я не старая!

Позади неё раздался смех, заставивший Розу обернуться. Она увидела Джеймса, входящего в больничное крыло вместе с Дамблдором. Оба, казалось, полностью наслаждались мучениями Розы, что, казалось, только ещё больше раздражало её.

— Ты тоже, папа? — спросила Роза притворно обиженным голосом. — Неужели у меня не осталось союзников, к которым я могла бы обратиться в самый тяжёлый час нужды?

— Как всегда, — сказал Джеймс, когда больничное крыло огласилось смехом. — Я знал, что нам не следовало разрешать тебе читать те маггловские книги, которые купила твоя мама.

— Эй! — возразила Лили. — Шекспир — это то, что каждый ребёнок должен прочитать хотя бы раз! То, что в твоей жизни нет культуры, не означает, что я позволю нашим детям быть такими же не культурными!

Гарри с любопытством наблюдал за словесной перепалкой Лили и Джеймса, пока Дамблдор не откашлялся. После очередного взрыва смеха, который прозвучал для Гарри как музыка, двое взрослых замолчали.

— Доброе утро, Гарри, — радостно произнёс Дамблдор, сверкая глазами. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, сэр, — тихо ответил Гарри.

— Отлично, — улыбнулся директор. — Мадам Помфри рассказала намо состоянии твоего здоровья, за исключением нескольких вещей, о которых мне нужно будет поговорить с твоими родителями. Так что я не вижу причин, по которым ты не можешь пойти сегодня домой.

— Идти домой? — удивлённо спросил Гарри, прежде чем повернуться и посмотреть на свою мать, которая тепло улыбалась ему.

— Правильно, малыш, — ответила Лили. — Мы забираем тебя домой до начала нового семестра, поскольку ты уже закончил свой первый семестр здесь.

Гарри несколько мгновений смотрел на неё, прежде чем, наконец, смог сформулировать свои мысли.

— Старый мир? — переспросил он.

— Да, Гарри, — весело ответил Дамблдор. — Я подозреваю, что зеркало Еиналеж, в которое ты провалился, на самом деле перенесло тебя в другое измерение, если быть точным, в это измерение. И учитывая, что ты уже закончил свой первый семестр в Хогвартсе, я не вижу причин, почему тебе нельзя отпустить домой до начала следующего семестра после рождественских каникул.

От этих слов у Гарри закружилась голова, и он внезапно почувствовал, что комната очень быстро вращается. Он был в другом измерении, откуда нет пути назад. Его родители были живы, и он собирался пойти с ними в свой дом и остаться там до окончания Рождества. Всё это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком многое происходило одновременно, и Гарри со стоном рухнул в объятия Лили.

— Гарри?! — испуганно спросила Лили, когда её сын потерял сознание. — Директор, что с ним случилось?

— Я думаю, мы засыпали бедного мальчика слишком большим количеством шокирующих новостей сразу, — усмехнулся Дамблдор, когда Лили осторожно уложила его обратно. — Неудивительно, что бедный мальчик потерял сознание после всего этого. Я полагаю, любой бы так сделал.

Джеймс тихо усмехнулся словам Дамблдора, прежде чем переключить внимание на свою дочь.

— Разве ты не должна быть на занятиях, юная леди?

Роуз, казалось, нервно заёрзала под пристальным взглядом отца, который усугубился, когда другие взрослые тоже обратили на неё свои взоры.

— Эм… Я могла бы сказать профессору Флитвику, что неважно себя чувствую…

Джеймс на мгновение неодобрительно посмотрел на свою старшую дочь, прежде чем улыбка озарила его суровое лицо, и он раздражённо покачал головой.

— Ну, ты вряд ли можешь винить меня! — защищалась Роуз. — Я только что вернула своего младшего братика! Я… Я просто хотела увидеть его… вот и всё…

— Я всё понимаю, моя дорогая, — тепло сказал Дамблдор. — Но мы не должны пренебрегать своими обязанностями, не так ли?

— Нет, сэр, — мрачно ответила Роуз, прежде чем опустить взгляд в пол.

— Ну-ну, моя дорогая, — быстро сказал Дамблдор. — Не нужно быть такой угрюмой. Мы более чем рады, что ты посидишь здесь с маленьким Гарри, пока мы с мадам Помфри поговорим с твоими родителями о Гарри, прежде чем они заберут его домой.

Роуз чуть не подпрыгнула от радости и быстро села на кровать рядом со своим братом, по-видимому, очарованная тем, что просто смотрела на него, держа его руку в своей. Лили некоторое время счастливо смотрела на своих детей, прежде чем последовать за двумя мужчинами в кабинет мадам Помфри, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы её не потревожили.

Когда трое взрослых сели, они уставились через стол на мадам Помфри с внезапным трепетом. У школьной медсестры было страдальческое выражение лица, как будто она скрывала секрет, которым не хотела делиться, но знала, что должна.

— Вы уверены, что хотите знать, что я нашла? — мягко спросила мадам Помфри. — Однажды узнав, ты уже никогда не сможешь не знать…

— Если это касается моего сына, то я хотел бы знать всё, — твёрдо ответил Джеймс. — Даже если об этом лучше промолчать.

Лили быстро кивнула на слова мужа и взяла его за руку под столом.

— Мне нужно знать, что эти животные сделали с моим сыном, — прорычала Лили.

Мадам Помфри устало вздохнула. Затем она взяла кусок пергамента и с грустью посмотрела на него. После этого она передала пергамент Лили, которая взяла его дрожащей рукой. Опустив глаза, Лили начала читать:

«Сломана левая рука — в три года.

Сломана правая рука — в три года.

Сотрясение мозга — в три года.

Сломана челюсть — в четыре года.

Ожоги на обеих руках — в четыре года.

Шрамы на спине и ягодицах — в четыре года.

Снова сломана левая рука — в четыре года.

Три сломанных ребра — в четыре года.

Укус собаки на левой ноге — в пять лет.

Травма позвоночника — в пять лет.

Сломана правая нога — в шесть лет.

Сломана левая нога — в семь лет.

Снова сломана правая рука — в семь лет.

Перелом черепа — в семь лет.

Правая рука сломана, есть следы падения — в восемь лет».

Лили не могла больше читать. Она передала записи Джеймсу. Ей было физически плохо от того, что она узнала. Как её сестра могла так поступить с Гарри?

Лили знала, что Петуния всегда завидовала ей, ведь Лили могла творить магию, а Петуния нет. Но проделывать такое с невинным ребёнком — это уже за пределами ревности и горечи. Это было зло!

— Как он смог выжить? — спросил Джеймс с таким видом, словно был опасно близок к тому, чтобы кого-то убить. Он протянул пергамент Дамблдору. Тот начал читать с потрясённым выражением лица.

— Его магия, — сказала мадам Помфри. По её щеке скатилась одинокая слеза, которую она быстро вытерла. — Его магия — единственное, что поддерживало в нём жизнь все эти годы. Всякий раз, когда эти животные причиняли ему боль, его магия начинала исцелять его почти сразу. То, что Гарри так долго находился в почти постоянном состоянии магического исцеления, также значительно укрепило его сущность. Однажды он станет невероятно могущественным волшебником.

— Как Петуния могла это сделать… — прошептала Лили, но, казалось, все это услышали. Джеймс успокаивающе обнял её, пока она боролась с рыданиями. Рядом с ними Дамблдор положил пергамент на стол и уставился на свои колени, как будто за считанные мгновения постарел на пятьдесят лет.

— Пока вы двое были наверху, разговаривая с Альбусом, я провела большую часть прошлой ночи, пытаясь залечить различные шрамы и смещённые кости, которые есть у бедного мальчика, — сказала мадам Помфри прерывающимся голосом. — Я вылечила большинство из них, но не все. Гарри должен будет вернуться ко мне через несколько недель, чтобы я смогла закончить свою работу. Кроме того, имейте в виду, что мистер Поттер будет невероятно напряжён в течение нескольких дней, пока его тело не привыкнет к тому, что его кости на этот раз находятся на своём месте. Я запрещаю Зелье для сна без сновидений, которое помогло бы мальчику избавиться от любых кошмаров, которые наверняка будут у него, и некоторые обезболивающие зелья, если мальчику они понадобятся.

Лили и Джеймс благодарно кивнули медсестре, прежде чем она продолжила. Мадам Помфри сложила руки вместе и положила их на стол перед собой.

— Вы должны знать, что такое жестокое обращение в течение столь длительного периода может иметь долгосрочные последствия для человека. Вам нужно не торопиться с мистером Поттером. Он не привык к доброте со стороны других и, без сомнения, будет бояться, что вы двое причините ему боль, если он сделает что-то не так.

— Я БЫ НИКОГДА НЕ ПРИЧИНИЛА ВРЕДА СВОЕМУ СЫНУ! — Лили в ярости вскочила на ноги, заставив мадам Помфри успокаивающе поднять руки.

— Я знаю это, дорогая, но Гарри нет! И потребуется время, прежде чем он это поймет.

Ярость покинула Лили, и она словно упала обратно в кресло, поняв, что медсестра говорит правду.

Гарри всю жизнь терпел боль, и пройдёт какое-то время, прежде чем его сын осознает, что этого больше не повторится. От мысли о том, через что прошёл её сын, Лили всхлипнула и закрыла лицо руками.

Рядом с ней Джеймс выглядел так, будто готов отправиться к Петунии Дурсль и применить к ней Круциатус, пока её рассудок не помутится. Это было бы заслуженным наказанием за то, что она так долго делала с их сыном. Но вместо этого он нежно погладил жену по спине, пока она рыдала.

* * *

Когда Гарри снова открыл глаза, он увидел свою сестру, держащую его за руку и смотрящую на него с теплой улыбкой на лице,

— Знаешь, если ты собираешься продолжать падать в обморок, нам, возможно, придется заколдовать подушку, чтобы она следовала за тобой повсюду, чтобы ты не поранился, — пошутила Роуз.

— Мне жаль… — пробормотал Гарри, опустив взгляд на свои колени и заставив Роуз слегка улыбнуться,

— Я просто пошутила, Гарри. Не нужно быть таким серьезным; у тебя в мгновение ока появятся морщины, если ты не будешь время от времени вспоминать о шутках.

Гарри поднял глаза, чтобы посмотреть на нее, и она была рада увидеть легкую улыбку на его лице,

— Так-то лучше, братишка! — Тепло сказала Роуз, придвигаясь к нему поближе: — Я бы хотела вернуться с тобой домой; тебе это понравится! Поместье Поттеров огромно, и в нем есть собственное поле для квиддича, где вы можете потренироваться! Плюс, библиотека великолепна!

Пока Роуз рассказывала о том, каким удивительным было поместье Поттеров, Гарри внезапно почувствовал нервозность, и Роуз остановилась посреди рассказа о различных комнатах,

— Что случилось, Гарри? — Спросила Роуз: — Ты можешь рассказать мне все, что угодно. В конце концов, для этого и существуют старшие сестры.

— Что, если… — Гарри внезапно обнаружил, что не может выразить страх, который терзал его с тех пор, как он проснулся в этом странном новом мире: — Что, если мама и папа не захотят меня? Что, если они поймут, что я не ИХ Гарри, и решат бросить меня?

Роуз почувствовала, как ужасная печаль охватила ее при этих словах, и она быстро обняла мальчика, не обращая внимания на то, как он вздрогнул в ее объятиях; она подержала его в своих объятиях еще мгновение, прежде чем отстранилась и взяла его рукой за подбородок, заставляя посмотреть на нее.

— Послушай меня, Гарри Джеймс Поттер! — сказала Роуз строго, но с любовью. — Неважно, из какого мира ты пришёл, ты мой брат, и я люблю тебя всем сердцем! Как и твои мама и папа — они никогда тебя не бросят, и я тоже не брошу! Понимаешь?

Гарри молча смотрел в карие глаза Розы. По его щекам потекли слёзы, и он счастливо закивал. Роуз улыбнулась и нежно вытерла слёзы Гарри, а затем заключила его в крепкие объятия, пытаясь скрыть свои слёзы. Она почувствовала, как её младший брат отшатнулся от неё.

* * *

Почти полчаса Поттеры провели в беседе с Дамблдором и мадам Помфри. Они обсуждали, чего можно ожидать от Гарри и какую помощь нужно оказать мальчику, чтобы он смог исцелиться от многолетнего психологического и физического насилия, которому подвергался.

Наконец, Дамблдор перевёл разговор на другую тему, к облегчению Джеймса и Лили.

— Я придумал хитрый план, который позволит нам без особых проблем реинтегрировать Гарри в вашу жизнь. К сожалению, это будет означать, что ваша семья некоторое время будет под пристальным вниманием. Надеюсь, это пройдёт к началу нового семестра, когда Гарри вернётся в школу.

— И что это за план? — с любопытством спросил Джеймс.

— Мы расскажем миру, что Гарри Поттер на самом деле не был убит в ночь нападения Волан-де-Морта на ваш дом, а исчез с помощью магии, — сказал Дамблдор, и оба Поттера были ошеломлены.

— И это твой план? — спросил Джеймс. — Это никогда не сработает! У нас были похороны мальчика, Дамблдор! Об этом неделями писали в газетах! Мы не можем просто позволить Гарри появиться спустя десятилетие и сказать: «Мы совершили ошибку».

— Да, но это именно то, что мы можем сделать, Джеймс, — спокойно сказал Дамблдор. — Проклятие Волан-де-Морта не оставило тела, только кучку пепла. Итак, кто скажет, что юный Гарри действительно умер той ночью? Вместо этого мы скажем, что Гарри аппарировал и попал в приют для магловских детей. Гарри был просто потерян в системе, без имени и сообщений о пропавших детях. Пока не пришло его письмо из Хогвартса, и его вернули в любящую семью.

— Это... могло бы сработать, — тихо сказала Лили. — Единственные люди, которые знают правду о той ночи, — это те, кто был там. И я не думаю, что Волан-де-Морт появится и будет разубеждать Министерство, когда эта история выйдет наружу. А теперь, когда Питер мёртв, нас остаётся только трое.

Повернувшись к мужу, Лили продолжила:

— Но профессор Дамблдор прав, Джеймс. Когда эта история выйдет в свет, Поттеров-мэнор наводнят репортёры и люди, желающие взять интервью у мальчика и у нас, если уж на то пошло. В обозримом будущем это будет пир для СМИ.

— Мы уже сталкивались с этими людьми раньше, — мрачно сказал Джеймс, вспомнив, как репортёры преследовали его и его семью после смерти их сына. Они не давали им покоя, и всё закончилось только тогда, когда Джеймс в гневе проклял одного из репортёров, и того вырвало змеями. Остальные журналисты были так напуганы, что после этого случая обходили семью Поттеров стороной. А Джеймса оштрафовали на тысячу галеонов, но это его совсем не беспокоило.

— Что ж, замечательно! — Дамблдор радостно захлопал в ладоши. — Если больше никаких вопросов нет, то вам двоим следует пойти и подготовить комнату Гарри к завтрашнему дню.

Поттеры улыбнулись этим словам, и Джеймс крепко обнял свою жену, когда они встали, чтобы покинуть кабинет мадам Помфри. Их мальчик возвращался домой.

* * *

На следующий день Гарри был очень взволнован. Его родители пришли пораньше, чтобы отвести его домой, в поместье Поттеров.

Перед завтраком появилась Роуз и крепко обняла Гарри. Она пообещала писать ему каждую неделю и попросила его не забывать отвечать на её письма. Иначе она обещала сама приехать в Поттер-мэнор, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо.

После прощания Роуз отправилась на завтрак. Гарри же его мать повела в кабинет Дамблдора, держа за руку, будто боялась, что он исчезнет по пути.

— Готов, Гарри? — тепло спросил Дамблдор, когда они наконец прибыли и обнаружили Джеймса и Дамблдора, тихо обсуждающих что-то.

— Да, сэр, — тихо ответил Гарри. Его застенчивость вызвала улыбки на лицах присутствующих.

— Будем на связи, директор, — тепло сказал Джеймс, прежде чем подойти к Гарри и взять его за другую руку. Затем он бросил немного порошка в камин Дамблдора и крикнул: «Поместье Поттеров!»

Внезапно в камине перед Гарри полыхнул зелёный огонь, и мальчик испуганно отпрянул.

— Всё будет хорошо, милый, — успокоила его Лили. — Тебе не будет больно, обещаю.

Гарри нервно сглотнул и кивнул матери, прежде чем позволил ей увлечь себя в пламя. Мгновение — и мир вокруг закружился. Гарри крепче сжал руки родителей и почувствовал их ответную хватку, а затем его выбросило из камина в совершенно другом месте.

— Добро пожаловать домой, сынок, — мягко произнёс Джеймс, когда Гарри с удивлением огляделся. Они стояли в комнате, похожей на гостиную: с двумя большими диванами, стоящими друг напротив друга, и большим деревянным столом между ними.

— Пойдём, я покажу тебе твою комнату, — тепло предложил Джеймс, отпуская руку Гарри и жестом приглашая его следовать за собой. Когда они вышли из гостиной и вошли в прихожую, рот Гарри приоткрылся от благоговения.

Над их головами сияла великолепная люстра, которая, казалось, была сделана из миллионов крошечных голубых кристаллов. Перед ними простиралась огромная мраморная лестница, казавшаяся бесконечной. Увидев выражение лица сына, Джеймс весело усмехнулся.

— Многое нужно принять сразу, но ты привыкнешь.

— Я не уверен, что это возможно, — ответил Гарри с благоговением в голосе. Его родители на мгновение рассмеялись, а затем Лили снова взяла Гарри за руку и повела его за отцом вверх по лестнице.

Когда они наконец подошли к двери, сделанной из чего-то похожего на дуб, Джеймс застенчиво сказал:

— Надеюсь, тебе понравится. У нас было не так много времени, чтобы её подготовить.

Затем Джеймс медленно открыл дверь, и Гарри, чувствуя, как подкашиваются колени, шагнул внутрь.

Комната была в два раза больше комнаты Дадли, с великолепной кроватью у дальней стены. Большое открытое окно было распахнуто прямо перед Гарри, и он мог видеть бескрайний лес.

В комнате стояли четыре больших книжных шкафа, письменный стол, большой комод и ещё более огромный шкаф. Но лучше всего был цвет: Джеймс выкрасил всю комнату в цвета Гриффиндора — красный и золотой, которые, казалось, делали комнату ещё теплее и желаннее, чем это было возможно.

— Тебе нравится? — тихо спросила Лили, словно боясь того, что он может сказать.

— Мы можем изменить цвета, если хочешь, — добавил Джеймс.

Прежде чем кто-либо успел сказать что-либо ещё, Гарри заключил своего отца в крепкие объятия и пробормотал ему в рубашку:

— Это прекрасно, спасибо вам, папа, мама.

Лили почувствовала, как слёзы защипали ей глаза, когда она опустилась на колени и обняла своего сына. Они оставались там долгое время: никто не хотел делать ничего, кроме как проводить время с тем, кого они думали, потеряли так давно.

Примечания:

Оставляйте свои комментарии