The World of Erised (джен)

— Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции.

Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он так долго бежал, сам не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ним — потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снейпу.

— Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем.

Гарри прирос к полу, глядя, как из-за угла перед ним появляются Филч и Снейп. Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться — мантия делала его невидимым, но не бесплотным.

Гарри попятился назад, стараясь двигаться бесшумно. Филч и Снейп приближались, столкновения было не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была его единственным спасением. Стараясь не дышать, он втиснулся между дверью и косяком, застыв на полпути. Он боялся, что дверь заскрипит и выдаст его, если он ее коснется. Каким-то чудом Гарри все же удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снейп Филч прошли мимо, и точно бы задели его, если он остался в коридоре, но Гарри уже был в комнате. Он, тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются их шаги. На сей раз он едва не попался, он был так близок к этому, и с трудом мог поверить, что все обошлось.

Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Шагов Филча и Снейпа давно уже не было слышно, так что Гарри совсем успокоился. Но любое волнение все равно улеглось бы, потому что зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всем остальном. Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим.

Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик Гарри резко отвернулся от зеркала. Его сердце стучало в груди куда яростней, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, потому что он увидел в зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него.

Однако комната была пуста. И Гарри, все еще тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу.

Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения, по меньшей мере десятка человек Гарри снова обернулся — разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населенная невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нем отражались все, неважно, видимы они или нет?

Гарри снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся ее, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале.

Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза… «Ее глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. Глаза у нее были ярко-зеленые, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял ее, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри.

Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.

— Мама? — прошептал он, внезапно все поняв. — Папа?

Они просто смотрели на него, улыбаясь. И медленно Гарри посмотрел в лицо другому человеку в зеркале; это была девочка-подросток постарше с темно-рыжими волосами и мягкими карими глазами; пока Гарри наблюдал, подросток подмигнула ему, прежде чем слеза скатилась по ее щеке, и она вытерла ее с грустной улыбкой,

«Кто она?» Подумал Гарри, наблюдая, как его мать обнимает девочку.

Поттеры улыбнулись и помахали Гарри, а он жадно уставился на них в ответ, прижав руки к стеклу, как будто надеялся провалиться сквозь него и дотянуться до них. Но вместо этого внутри него была сильная боль, наполовину радость, наполовину ужасная печаль.

— Я хочу к папе с мамой … — Гарри прошептал сдавленным голосом, когда слезы потекли по его лицу: — Я больше не хочу быть один; пожалуйста, позволь мне пойти туда.

Внезапно Гарри окружило яркое свечение, временно ослепив мальчика, и стекло, казалось, отпало; Глаза Гарри расширились от ужаса, когда он потерял равновесие и рухнул вперед, врезавшись в зеркало, полностью исчезнув мгновение спустя.

* * *

Роуз Поттер лениво зевнула и, закинув руки за голову, тихо прогуливалась по темному коридору. Прошло много времени после комендантского часа, и третьекурсница знала, что если ее поймают, она, без сомнения, потеряет как минимум пятьдесят очков Гриффиндора, в зависимости от настроения профессора МакГонагалл.

Обычно Розе не приходилось беспокоиться о таких вещах, поскольку у нее часто была мантия-невидимка, но сегодня вечером она чувствовала себя особенно смелой и поэтому вышла в коридор без нее.

Это была привычка Розы, когда не могла уснуть; она бродила по коридорам Хогвартса, находя утешение в окружающей ее темноте и магии, которая, казалось, пропитывала каждый дюйм замка.

Сегодняшний вечер был для нее особенно тяжелым, и именно поэтому она решила бродить без отцовской мантии

«Это был бы первый год Гарри в Хогвартсе», — грустно подумала Роза, — «Интересно, на какой факультет его распределили бы?»

Когда мысли Роуз вернулись к младшему брату, которого она потеряла десять лет назад, по ее щеке скатилась слеза, и она медленно вытерла ее, прерывисто вздохнув, ища утешения в холодном воздухе, наполнившем ее легкие.

«Думаю, мне лучше вернуться», — подумала Роуз, поворачиваясь, чтобы вернуться тем же путем, каким пришла. Однако, прежде чем она сделала хоть один шаг, из-под двери перед ней полился яркий свет, и дверь, казалось, выпирала наружу, как будто что-то пыталось ее открыть, когда Роза уставилась на это, ее глаза расширились от удивления.

«Что, черт возьми, это было?» — Роуз подумала, когда свет, наконец, рассеялся; обычно у Роуз не возникло бы проблем с расследованием чего-то нового и странного, ей нравилось это делать, но это было тогда, когда у нее была мантия-невидимка, чтобы ее не видели.

На мгновение, закусив губу в нерешительности, Роуз раздраженно фыркнула из-за собственного любопытства, прежде чем, наконец, медленно подкрасться к двери так тихо, как только могла; сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Роуз приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Ее брови поднялись до линии волос, когда она увидела маленького мальчика, лежащего в одиночестве в пустой комнате, похоже, без сознания. Медленно Роуз пробралась в темную комнату и осторожно приблизилась к мальчику; на нем была гриффиндорская мантия, но Роуз не могла вспомнить, чтобы видела его где-либо в гриффиндорской башне.

Мгновение спустя выражение лица Роуз изменилось с удивления от того, что она обнаружила ребенка совсем одного, на злое, когда она увидела, что рядом с ним лежит то, что, по-видимому, было ее плащом-невидимкой,

— Эй! — рявкнула Роуз, легонько пихнув все еще без сознания замерзшего мальчика ногой: — Эй, просыпайся, малыш!

Мальчик медленно проснулся и принял сидячее положение, хотя его глаза все еще выглядели немного стеклянными,

— Что происходит? Кто ты? — Спросил мальчик, медленно осматриваясь.

— Это я хотела тебя спросить, — тихо прорычала Роуз, — Кто ты, и почему у тебя моя мантия-невидимка?!

— Что? — Ошеломленный мальчик спросил: — Она… она моя! Она принадлежало моему отцу!

— Объясни еще раз, малыш? — Возразила Роуз, схватив мальчика и грубо рывком поставив его на ноги, прежде чем прижать к ближайшей стене: — Это моя мантия! МОЙ отец подарил ее мне на тринадцатый день рождения, и она должна быть заперта в моем сундуке, так зачем она тебе?!

Мальчик мгновение смотрел на Роуз в безмолвном страхе, и Поттер обнаружила, что ее любопытство возросло еще больше, когда она рассмотрела внешность мальчика; он был похож на младшую версию ее отца, за исключением глаз, которые были почти идентичны глазам ее матери.

— Кто ты, малыш? — спросила Роуз, заставив мальчика посмотреть на нее с удивлением,

— Ты не знаешь, кто я?

— Я бы не спрашивала, если бы знала! — Роуз усмехнулась,

— Я Гарри Поттер, — ответил мальчик, заставив Роуз покраснеть от ярости.

— Как ты СМЕЕШЬ?! — Роуз зарычала, заставив мальчика вздрогнуть: — Как ты смеешь использовать имя моего младшего брата! Я прокляну тебя прямо здесь!

Гарри побледнел, и слезы потекли по его щекам, когда он в замешательстве посмотрел на девочку.

— Но … но это мое имя! — Гарри сказал тихим голосом: — Я не лгу, клянусь!

Роуз ничего не сказала, глядя на мальчика, называющего себя ее братом; сходство между ним и ее родителями было поразительным, но это легко объяснимо; он мог принять Оборотное зелье или что-то подобное.

— Пожалуйста… — мальчик жалобно захныкал: — Пожалуйста, не делай мне больно, я не знаю, что происходит, но я не лгу о том, кто я! Я действительно Гарри Поттер, и у меня нет братьев и сестер!

Когда Роуз посмотрела на мальчика, она почувствовала, как на глаза навернулись слезы; с раннего возраста ее учили распознавать ложь ее отца и дяди Сириуса, и хотя мальчик был явно напуган, в глазах мальчика была правда.

— Гарри …? — прошептала Роза, ее глаза расширились от шока. — Это ты?

Не дожидаясь ответа, Роуз заключила мальчика в объятия, отчего он сильно вздрогнул и сильно ударился головой о стену позади себя; глаза мальчика закрылись, и мгновение спустя он быстро рухнул в объятия Роуз.

* * *

Многие считали Альбуса Дамблдора мудрейшим и могущественнейшим волшебником из ныне живущих, и хотя Дамблдор не разделял эту мысль, тем не менее, он был вынужден с ней смириться. Тем не менее, даже при всей своей силе и мудрости, даже Дамблдор знал, что в магии есть вещи, которые остаются загадкой даже для него. Одна из этих загадок, казалось, лежала прямо перед ним, час назад Роуз Поттер принесла ее в больничное крыло в виде маленького мальчика, по-видимому, без сознания. Когда мадам Помфри вызвала Дамблдора, он подумал, что один из учеников был ранен, и он бросился вниз так быстро, как только мог, только для того, чтобы найти обезумевшую Роуз Поттер, сидящую рядом со спящим ребенком, который был пугающе похож на юного Джеймса Поттера. Однако это было не самое странное; самым странным было, когда мадам Помфри начала свое медицинское обследование, взмахнув палочкой над мальчиком, в то время как пергамент рядом с ней начал записывать все травмы, которые были у мальчика, и в верхней части пергамента прочитала слова:

Гарри Джеймс Поттер.Отец — Джеймс Карлус ПоттерМать — Лили Мэри Поттер, урожденная Эванс.

— Это точно, Поппи? — Дамблдор спросил мягким голосом: — Ошибки нет?

— Ошибки нет, Альбус. — Мадам Помфри ответила: — Я не знаю, как это объяснить, но этот мальчик — ребенок Джеймса и Лили Поттеров.

— Но он же мертв, — ответил Дамблдор, слегка нахмурившись, когда Роза всхлипнула, держа Гарри за руку, как будто это был спасательный круг, — Как это возможно?

— Я не знаю, Альбус, — ответила мадам Помфри, — Это чудо. Это единственное объяснение, которое я могу придумать.

— Это он, — тихо сказала Роза, заставляя двух взрослых повернуться к ней. — Я не знаю как, но это Гарри!

Дамблдор задумчиво смотрел на мальчика, пока Роза бесконечно менялась между смехом и плачем.

Гарри Поттер умер, когда ему был год от роду, убит лордом Волан-де-Мортом; Дамблдор присутствовал на похоронах. Он видел, насколько горевали Поттеры; бедная Лили ревела в объятиях также плачущего Джеймса, когда они опускали гроб мальчика в землю, и только огромная сила воли удерживала Дамблдора от открытых слез.

— Поттеров нужно будет проинформировать, — мягко сказал Дамблдор, глядя на спящего мальчика. — Я немедленно отправлю их в полет и сообщу, что их сын возвращен им».

Роуз снова рассмеялась, всхлипнула, и Дамблдор нежно положил руку ей на плечо, прежде чем повернуться и направиться из Больничного крыла обратно в свой кабинет.

* * *

Джеймс и Лили Поттер выпивали по стаканчику перед сном, когда в камине внезапно появилась голова Дамблдора, к их обоюдному изумлению,

— Профессор Дамблдор! — удивился Джеймс: — Немного поздновато для звонка, не так ли? Все в порядке?

— С Розой все в порядке? — Лили спросила: — Она не выкинула еще одну глупую шутку, не так ли?

Джеймс выглядел оскорбленным комментарием жены, и Дамблдор слегка усмехнулся,

— С Розой все в полном порядке, я могу вас заверить, — бодро ответил Дамблдор. — Возникло другое дело, требующее вас обоих. Не могли бы вы оба немедленно прийти в мой кабинет?

Джеймс и Лили обменялись взглядами, прежде чем Джеймс ответил,

— Мы сейчас будем.

— Отлично, — сказал Дамблдор с улыбкой, — Тогда до встречи.

Затем Дамблдор убрал голову от камина, а Джеймс и Лилли быстро поднялись наверх, чтобы переодеться.

* * *

Когда Гарри медленно начал приходить в сознание, первое, что он заметил, было то, что кто-то очень крепко держал его за руку; медленно Гарри открыл глаза, чтобы посмотреть, кто это был, но, к сожалению, без очков все, что он мог видеть, было размытым пятном.

— Гарри! Ты проснулся! — Голос рядом с ним произнес,

— Кто… кто ты? — тихо спросил Гарри: — Где я?

— Меня зовут Роуз, — ответил голос, — И ты в безопасности. Ты в больничном крыле.

Кто-то очень осторожно поднес очки Гарри к его лицу, прежде чем снова взять его за руку, и Гарри увидел, что это была девушка, которая напала на него ранее, заставив его побледнеть и попытаться вырвать свою руку из ее хватки.

— Гарри, мне так жаль, что я напала на тебя, — сказала Роуз тихим прерывающимся голосом, — Пожалуйста, не бойся меня. Я обещаю, что не причиню тебе вреда!

— Кто ты? — испуганно спросил Гарри, хотя прекратил попытки высвободить руку, к большому облегчению Розы,

— Меня зовут Роуз Поттер, Гарри. — тихо сказала Роуз, заметив, как лицо мальчика побледнело от этого открытия, — И я твоя старшая сестра.

— Это… это невозможно, — пробормотал Гарри. — У меня нет сестры.

— Да, знаешь, — мягко сказала Роуз, положив теплую руку на щеку Гарри; Гарри был так потрясен новостью о том, что у него есть сестра, что не отстранился от прикосновения, и Роуз улыбнулась мальчику, хотя по ее щекам потекли слезы.

— Мама и папа скоро должны быть здесь; Я думаю, они с нетерпением ждут встречи с тобой, — сказала Роуз с улыбкой. Глаза Гарри так расширились, что Роза подумала, что они сейчас выскочат, затем Гарри быстро упал обратно на подушку в глубоком обмороке; Роза мгновение смотрела на своего брата, а затем разразилась смехом над удивлением братишки.

* * *

Лили сидела в кресле перед столом Дамблдора, ее лицо было таким бледным, что она была похожа на привидение; позади нее стоял Джеймс, вцепившись в ее стул так сильно, что побелели костяшки пальцев. По правде говоря, Джеймс мог стоять, только держась за стул, поскольку он чувствовал, что его ноги стали резиновыми после того, как услышал, что только что сказал Дамблдор.

— Он жив? — Лили сказала так тихо, что Дамблдор едва не расслышал: — Мой ребенок жив? Как это возможно?

— Это не так, — просто сказал Джеймс, — Гарри умер, Альбус. Ты был на его похоронах; мы похоронили его десять лет назад!

— Действительно, — печально ответил Дамблдор, — И все же мальчик, который сейчас спит в больничном крыле, — Гарри Поттер, ваш сын.

Лили рассмеялась, что прозвучало как всхлип, и закрыла лицо руками, а Джеймс положил руку ей на плечо, когда его глаза затуманились от непролитых слез,

— Откуда он взялся? — спросил Джеймс, когда его жена всхлипнула: — Это не возможно. С того света не возвращаются.

— Я бы тоже хотел бы знать, — ответил Дамблдор, его глаза сверкали словно сумасшедшие, — Так что, возможно, нам всем следует сходить в Больничное крыло и выяснить.

Джеймс кивнул и чуть не рассмеялся, когда его жена вскочила на ноги и выбежала за дверь, оставив его наедине с Дамблдором, который улыбался от неподдельного счастья,

— Мне жаль всех, кто пытается помешать Лили добраться до юного Гарри,

— Полностью согласен, — рассмеялся Джеймс, когда они вдвоем направились вслед за Лили.

* * *

Когда Гарри проснулся во второй раз, то почувствовал, что кто-то нежно гладит его по волосам; когда Гарри открыл глаза, они расширились от удивления при виде красивой рыжеволосой женщины, сидящей рядом с ним, и, казалось, боролся с желанием разрыдаться.

— Я знаю тебя. — Гарри тихо сказал, заставив женщину улыбнуться ему: — Я видел тебя в зеркале…

— Какое зеркало? — спросил голос с другой стороны от Гарри; обернувшись, Гарри удивленно ахнул, увидев мужчину, сидящего с другой стороны от него, рядом с Розой.

— Ты тоже был в зеркале… — Гарри ответил тихим голосом,

— Возможно, было бы лучше, если бы ты начал с самого начала, — сказал Дамблдор, выходя из-за занавеса, напугав Гарри.

— Профессор Дамблдор, сэр. Что происходит? — спросил Гарри, не отрывая глаз от человека перед ним, опасаясь, что он исчезнет.

— Это именно то, что я хотел бы знать, Гарри, — тепло ответил Дамблдор, — Так почему бы тебе не рассказать нам, как ты здесь оказался,

— Меня не исключат? — тихо спросил Гарри; мысль о том, чтобы покинуть Хогвартс, была буквально пыткой для паренька.

Дамблдор приподнял бровь в ответ на вопрос Гарри, и легкая усмешка появилась на его лице, прежде чем он ответил,

— Я даю вам слово, мистер Поттер, что вас не исключат.

Первокурсник медленно кивнул, снова обращая свое внимание на женщину, которая смотрела на него так, словно он был бесценным сокровищем.

И вот Гарри начал рассказывать; он рассказал о том, как он, Рон и Гермиона невольно обнаружили трехглавую собаку на третьем этаже,

(— Какого черта, черт возьми, они держали это в школе, полной детей?! — Требовательно спросил Джеймс) и как Хагрид случайно проговорился, что то, что это охраняло, связано с кем-то по имени Николас Фламель. Затем Гарри рассказал о том, как троица подозревала, что профессор Снейп пытался украсть книгу, и что они надеялись, что смогут каким-то образом помешать ему сделать это, узнав, что это было. (— Гарри, о чем ты думал?! — спросила в шоке Лили)

Затем Гарри рассказал о том, как он получил отцовский плащ на Рождество и как он использовал его, чтобы проникнуть в запретную секцию в поисках информации о Николасе Фламеле (— Ты использовал мантию для учебы?! — Сказал Джеймс в ужасе) и как Гарри оказался перед зеркалом, впервые увидел свою семью и отчаянно захотел быть с ними; затем стекло исчезло, и Гарри провалился сквозь зеркало и оказался здесь.

Когда Гарри закончил говорить, в комнате воцарилась мертвая тишина, и все смотрели на Гарри с разными выражениями; Дамблдор смотрел на Гарри с интригой и любопытством, в то время как Джеймс, Лили и Роуз смотрели на него с грустью и потрясением.

— Потрясающе, — просто сказал Дамблдор, — Поистине удивительная история. И чтобы ответить на ваш вопрос, юный мистер Поттер, Николас Фламель — алхимик, создавший поразительный магический предмет. Однако, почему он попросил спрятать это в Хогвартсе, это совершенно другой вопрос.

— Гарри — Лили тихо спросила: — Что ты имел в виду, когда сказал, что это был первый раз, когда ты нас увидел?

Гарри опустил взгляд на свои колени и тихо шмыгнул носом, прежде чем ответить прерывающимся голосом,

— Там, откуда я родом, вы с папой мертвы. Вы оба были убиты Волан-де-Мортом, когда он напал на наш дом, на Хэллоуин; вот так я стал «Мальчиком-Который-выжил», потому что я выжил и каким-то образом победил его.

— Мы… мы мертвы? — прошептал Джеймс: — Но Сириус наверняка показал бы тебе наши фотографии?

— Я не знаю, кто это, — ответил Гарри, поднимая глаза.

Дамблдор был поражен, но по совершенно другой причине, и старику потребовалось мгновение, чтобы заговорить после того, что он только что услышал,

— Ты победил лорда Волан-де-Морта? Как?

— Никто не знает, — тихо ответил Гарри, — Только то, что я каким-то образом выжил и в результате получил этот шрам на лбу.

Гарри приподнял челку, чтобы показать шрам от удара молнии, и зрители на мгновение уставились на это в шоке, прежде чем Лили восстановила контроль над собой,

— Гарри, у кого ты рос, когда мы умерли? — Лили напряженно спросила: — Кто тебя вырастил?

— Тетя Петуния и дядя Вернон, — ответил Гарри, снова переводя взгляд на свои колени, когда взрослые побледнели от ужаса.

— Нет… — Лили прошептала: — Зачем тебя отправили к НИМ?! Любой был бы лучше! Где был Сириус?! Или Ремус?! Где были Элис и Фрэнк?!

— Прости, мам, — грустно ответил Гарри, — Но я не знаю, кто все эти люди. Я даже не знал, что я волшебник, пока не появился Хагрид с моим письмом.

При этих словах Лили выглядела готовой к убийству, и Гарри вздрогнул, ожидая, что тетя и дядя ударят его, как это обычно бывало; Лили увидела это и немедленно обняла сына, с отчаянием заметив, как он вздрогнул в ее объятиях.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, Гарри, — тихо сказала Лили, крепко обнимая его, слезы текли по ее щекам. — Никто никогда больше не причинит тебе боль, я обещаю.

— Ты действительно здесь? — Гарри спросил с явным отчаянием в голосе: — Это все, правда?

— Мы здесь, сынок, — сказал Джеймс, присоединяясь к жене и обнимая сына, — И мы никогда больше не уйдем.

Мгновение спустя Роуз присоединилась к семейному объятию, и впервые в своей жизни Гарри заплакал не от отчаяния или боли, а скорее от счастья.

* * *

Час спустя Джеймс и Лили стояли в кабинете Дамблдора, оставив Гарри, когда мальчик, наконец, заснул; Роуз была вынуждена вернуться в свою гостиную под угрозой того, что у нее отберут метлу на месяц, поскольку она не хотела оставлять своего брата одного.

— Другое измерение? — Джеймс недоверчиво спросил: — Ты шутишь, да?

Дамблдор весело рассмеялся над комментарием, прежде чем ответить,

— Уверяю вас, что это не так. Зеркало, которое видел Гарри, называется «Зеркало Еиналеж», это невероятно мощный магический предмет, который показывает самые отчаянные желания наших сердец любому, кто в него посмотрит. Обычно все, что он делает, — это показывает зрителю то, чего он желает, но Гарри, должно быть, так отчаянно хотел присоединиться к тем, кого он видел в зеркале, что его магия объединилась с магией зеркала в его мире и перенесла его в тот, где вы оба все еще живы, и у него даже есть старшая сестра.

Лили и Джеймс были слишком ошеломлены, чтобы ответить; им вернули их ребенка, но то, как это произошло, казалось слишком фантастическим, чтобы в это можно было поверить,

— Ему придется вернуться? — спросил Джеймс, заставив Лили на мгновение уставиться на него в ужасе, прежде чем она повернулась к Дамблдору, который подпер подбородок кулаками.

— Честно? Я понятия не имею, как такое вообще возможно, — тихо ответил Дамблдор, — И я сомневаюсь, что мы найдем такой способ, поэтому сейчас у мистера Поттера нет выбора, кроме как оставаться здесь, в нашем мире.

Лили медленно опустилась на ближайший стул и заплакала слезами счастья от новости, что Гарри сможет остаться, в то время как Джеймс нежно сжал ее плечо,

— Более того, — добавил Дамблдор, — когда Гарри покидал свой мир, он сказал, что у него Рождество, и все же здесь, в нашем, семестр начался всего три недели назад, что наводит меня на мысль, что его мир немного дальше продвинулся вперед, чем наш. И, кстати, вы двое решили, что делать с Гарри?

— Что ты имеешь в виду? — Джеймс спросил,

— Что ж, Гарри придется начинать свой первый год заново, — весело объяснил Дамблдор, — Но поскольку он уже отучился в первом семестре, если вы двое хотите, он может вместо этого поехать с вами домой и вернуться после рождественских каникул. Решение, конечно, полностью за вами.

Лили и Джеймс на мгновение посмотрели друг на друга в безмолвном разговоре; было бы замечательно, если бы их ребенок снова был с ними, а поскольку Гарри уже закончил свой первый семестр в Хогвартсе, не помешало бы взять его домой на несколько месяцев, пока они все уладят, ребенок, восставший из мертвых, естественно, вызвал бы немало переполоха в волшебном мире.

Наконец, придя к молчаливому решению, двое Поттеров повернулись к Дамблдору, который улыбался, как будто уже знал, каким будет их решение.

— Мы заберем Гарри домой до начала следующего семестра, — тихо сказала Лили. — Мальчик был разлучен с нами довольно долго, и нам нужно наверстать упущенное.

— Действительно, — торжественно произнес Дамблдор, в раздумье сцепив пальцы, — Миру известно, что Гарри Поттер умер десять лет назад; нам нужно будет придумать какой-нибудь способ вернуть Гарри в мир живых, чтобы слишком много людей не задавали вопросов, на которые мы не сможем должным образом ответить.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джеймс,

— Путешествия по измерениям — очень легендарная область магии, — задумчиво сказал Дамблдор. — Это предмет, который очень внимательно изучается Невыразимцами в Отделе тайн, и если они узнают, что юный Гарри действительно путешественник из другого измерения, я боюсь, что они возьмут его под стражу для изучения.

— Нет! — Лили почти закричала от гнева и ужаса: — Мой сын — не лабораторная крыса, на которую можно тыкать пальцем! И я никому не позволю снова забрать у меня моего ребенка!

— И я не позволю, — добавил Джеймс с мрачным видом, — я убью любого, кто попытается.

— Я верю вам, — кивнул Дамблдор, — Но, чтобы этого не произошло, я считаю, что о Гарри следует придумать правдоподобную легенду.

— Например? — спросил Джеймс

— Я что-нибудь придумаю и представлю это вам, когда у меня будет правдоподобная история, которую мы сможем использовать, — тепло сказал Дамблдор, его глаза весело блеснули. — До тех пор я предлагаю вам пойти и провести некоторое время со своим сыном.

Лили и Джеймс радостно кивнули, и они быстро ушли, чтобы вернуться к своему сыну в больничное крыло, а Дамблдор улыбнулся им вслед. Поттеры заслужили эту награду после всего, что они выстрадали и потеряли во время войны.

Однако, как только они ушли, настроение Дамблдора стало серьезным; Гарри пережил нападение Волан-де-Морта в своем мире, что означало, что пророчество относительно мальчика исполнилось. Но означало ли это также, что пророчество сбудется и в этом мире? Дамблдор почти оставил надежду на то, что Волан-де-Морт будет побежден навсегда после смерти Гарри Поттера десять лет назад. Правда, в ту ночь Джеймс очень серьезно ранил его, но, если верить пророчеству, только Гарри мог по-настоящему уничтожить Темного Лорда навсегда, и если это было так, то, возможно, то, что Гарри отправили сюда, было больше, чем случайностью, возможно, это была судьба.

Дамблдор размышлял над этим вопросом до поздней ночи, пока двое Поттеров сидели рядом со своим сыном, счастливые, как никогда за очень долгое время.

---

Примечания:

Комментарии.

Когда Гарри открыл глаза на следующий день, первое, что он увидел, надев очки, была его мать, тихо спящая в кровати рядом с ним; когда Гарри посмотрел на нее, он почувствовал, как слезы текут по его лицу, и на мгновение не мог понять, почему он плачет.

"Она действительно здесь", — с улыбкой подумал Гарри; он так боялся заснуть прошлой ночью, потому что если это был сон, то в нем он отчаянно хотел остаться.

Он не хотел быть «Мальчиком-который-выжил», знаменитым тем, чего он даже не мог вспомнить, и вынужденным жить с людьми, которые ненавидели его только за то, что он жил. То, чего Гарри хотел больше всего на свете, лежало рядом с ним, и он никогда не хотел прекращать смотреть на нее.

Однако мгновение спустя двери в Больничное крыло с грохотом распахнулись, заставив Гарри подпрыгнуть как раз вовремя, чтобы его схватила его новая старшая сестра Роуз, которая крепко обняла его; если она и заметила, как Гарри вздрогнул в ее руках, она никак не обмолвилась об этом.

— Доброе утро, братишка! — Прощебетала Роза, когда мадам Помфри вышла из своего кабинета посмотреть, что за шум, и неодобрительно нахмурилась на мгновение, прежде чем вернуться в дом.

— Эм .... г-доброе утро, мэм, — заикаясь, пробормотал Гарри, не уверенный, как ее называть; очевидно, "мэм" было неправильным словом, потому что она нахмурилась, отстранилась и легонько ущипнула его за нос, заставив Гарри на мгновение хихикнуть.

— Что за чушь про "мэм"? — Она спросила с притворным раздражением: — Зови меня старшей сестрой! Или Розой, если тебе больше нравится! "Мэм" звучит как будто я старая курица.

— Ну, ты старше его, милая, — мягко сказала Лили, заставляя их повернуться к ней, когда она поднялась с кровати. Гарри почувствовал, как у него снова защипало в глазах, и Лили, казалось, заметила это, потому что она села рядом с Гарри и обняла мальчика, прежде чем начать нежно гладить его по волосам. Гарри, которого никогда раньше не держали на руках, не знал, что делать, и не хотел злить ее, поэтому старался не шевелиться.

Лили внутренне зарыдала, почувствовав, как напрягся ее сын в ее руках; ее сердце разрывалось от осознания того, что Гарри не только серьезно пострадал из-за ее собственной сестры, но даже сейчас ожидал, что его собственная мать причинит ему боль, когда все, чего она хотела, — это обнять его и уберечь от опасности. В тот момент она поклялась, что, сколько бы времени это ни заняло, она исправит ущерб, который Петуния и ее муж-монстр причинили ее ребенку.

— Ма…ам! — Роуз кипела от злости: — Я всего на два года старше Гарри! Я не старая!

Позади нее раздался смех, заставивший Роуз обернуться и увидеть Джеймса, входящего в больничное крыло вместе с Дамблдором; оба, казалось, полностью наслаждались мучениями Роуз, что, казалось, только еще больше раздражало ее.

— Ты тоже, папа?! — спросила Роуз притворно обиженным голосом: — Неужели у меня не осталось союзников, к которым я могла бы обратиться в самый тяжелый час нужды?!

— Как всегда, — сказал Джеймс, когда больничное крыло огласилось смехом. — Я знал, что нам не следовало разрешать тебе читать те маггловские книги, которые купила твоя мама.

— Эй! — Лили возразила: — Шекспир — это то, что каждый ребенок должен прочитать хотя бы раз! То, что в твоей жизни нет культуры, не означает, что я позволю тебе развращать и наших детей!

Гарри с любопытством наблюдал, как Лили и Джеймс обменивались словесными колкостями друг другу, прежде чем Дамблдор громко откашлялся. Эти двое замолчали после очередного приступа смеха, который прозвучал как музыка для ушей Гарри.

— Доброе утро, Гарри, — прощебетал Дамблдор, его глаза заблестели. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, сэр, — тихо ответил Гарри,

— Отлично, и мадам Помфри сообщила тебе справку о состоянии твоего здоровья, за исключением нескольких вещей, о которых мне нужно будет поговорить с твоими родителями; так что я не вижу причин, по которым ты не можешь пойти с ними сегодня домой.

— Идти ... домой? — Потрясенно спросил Гарри, прежде чем повернуться и посмотреть на свою мать, которая тепло улыбалась ему.

— Правильно, малыш, — радостно ответила Лили, — Мы забираем тебя домой до начала нового семестра, поскольку ты уже закончил свой первый семестр, в своем старом мире.

Гарри несколько мгновений разевал рот, как рыба, прежде чем, наконец, смог сформулировать слова,

— Старый мир?

— Да, Гарри, — весело ответил Дамблдор, — Я подозреваю, что зеркало Еиналеж, в которое ты провалился, на самом деле перенесло тебя в другое измерение, если быть точным, в это измерение. И учитывая, что ты уже закончил свой первый семестр в Хогвартсе, я не вижу причин, почему тебе нельзя отпустить домой до начала следующего семестра после рождественских каникул.

От этих слов у Гарри закружилась голова, и он внезапно почувствовал, что комната вращается очень быстро; он был в другом измерении, откуда нет пути назад, его родители были живы, и он собирался пойти с ними в их дом и остаться там до окончания Рождества. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой; слишком многое происходило одновременно, и Гарри со стоном рухнул в объятия Лили.

— Гарри?! — Лили испуганно спросила, когда ее сын потерял сознание: — Директор, что с ним случилось?!

— Я думаю, мы засыпали бедного мальчика слишком большим количеством шокирующих новостей сразу, — усмехнулся Дамблдор, когда Лили осторожно уложила его обратно. — Неудивительно, что бедный мальчик потерял сознание после всего этого; я полагаю, любой бы так сделал.

Джеймс тихо усмехнулся словам Дамблдора, прежде чем переключить внимание на свою дочь: — Разве ты не должна быть на занятиях, юная леди?

Роуз, казалось, нервно заерзала под пристальным взглядом отца, что усугубилось, когда другие взрослые тоже обратили на нее свои взоры.

— Эм ... Я могла бы сказать профессору Флитвику, что неважно себя чувствую ...

Джеймс на мгновение неодобрительно посмотрел на свою старшую дочь, прежде чем улыбка озарила его суровое лицо, и он раздраженно покачал головой.

— Ну, ты вряд ли можешь винить меня! — Роуз защищалась: — Я только что вернула своего младшего братика! Я ... Я просто хотела увидеть его ... вот и все ...

— Я все понимаю, моя дорогая, — тепло сказал Дамблдор, — Но мы не должны пренебрегать своими обязанностями, не так ли?

— Нет, сэр, — мрачно ответила Роуз, прежде чем опустить взгляд в пол,

— Ну-ну, моя дорогая, — быстро сказал Дамблдор, — не нужно быть такой угрюмой; мы более чем рады, что ты посидишь здесь с маленьким Гарри, пока мы с мадам Помфри поговорим с твоими родителями о Гарри, прежде чем они заберут его домой.

Роуз чуть не подпрыгнула от радости и быстро села на кровать рядом со своим братом, по-видимому, очарованная тем, что просто смотрела на него, держа его руку в своей; Лили некоторое время счастливо смотрела на своих детей, прежде чем последовать за двумя мужчинами в кабинет мадам Помфри, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы ее не потревожили.

Когда трое взрослых сели, они уставились через стол на мадам Помфри с внезапным трепетом; у школьной медсестры было страдальческое выражение лица, как будто она скрывала секрет, которым не хотела делиться, но знала, что должна.

— Вы уверены, что хотите знать, что я нашла? — Мадам Помфри мягко спросила: — Однажды узнав, ты уже никогда не сможешь не знать...

— Если это касается моего сына, то я хотел бы знать все, — твердо ответил Джеймс, — Даже если об этом лучше умолчать.

Лили быстро кивнула на слова мужа и взяла его за руку под столом,

— Мне нужно знать, что эти животные сделали с моим сыном, — прорычала Лили.

Мадам Помфри устало вздохнула, прежде чем взять кусок пергамента и с грустью посмотрела на него, прежде чем передать Лили, которая взяла его дрожащей рукой, прежде чем опустить глаза, чтобы прочитать, что там написано:

Сломана левая рука — в три года.

Сломана правая рука — в три года.

Сотрясение мозга — в три года.

Сломана челюсть — в четыре года.

Ожоги от ожогов на обеих руках — в четыре года.

Шрамы на спине и ягодицах от жестоких побоев неизвестным предметом — в четыре года..

Снова сломана левая рука — в четыре года.

Сломаны три ребра, свидетельство сильного падения — в четыре года.

Шрамы от укуса собаки на левой ноге — в пять лет.

Травма позвоночника, свидетельство серьезного падения — в пять лет.

Сломана правая нога — в шесть лет.

Сломана левая нога — в возрасте семи лет..

Правая рука снова сломана — в возрасте семи лет.

Перелом черепа — в возрасте семи лет..

Правая рука сломана, есть следы раздавившего ее предмета — в возрасте восьми лет..

Лили не могла больше читать и передала записи Джеймсу, чувствуя, что ей физически плохо; как ее сестра могла так поступить с Гарри?!

Лили знала, что Петуния всегда завидовала тому, что Лили может творить магию, а Петуния нет, но проделывать такие вещи с невинным ребенком было выше ревности или горечи; это было зло!

— Как он смог выжить? — Спросил Джеймс с таким видом, словно был опасно близок к тому, чтобы кого-то убить, когда протянул пергамент Дамблдору, который начал читать его с потрясенным выражением лица.

— Его магия, — сказала мадам Помфри, и по ее щеке скатилась одинокая слеза, которую она быстро вытерла, — Его магия — единственное, что поддерживало в нем жизнь все эти годы. Всякий раз, когда эти животные причиняли ему боль, его магия начинала исцелять его почти сразу. То, что Гарри так долго находился в почти постоянном состоянии магического исцеления, также значительно укрепило его сущность; однажды он станет невероятно могущественным волшебником.

— Как Петуния могла это сделать ... — Лили прошептала, но, казалось, все это услышали, и Джеймс успокаивающе обнял жену, пока она боролась с рыданиями; рядом с ними Дамблдор положил пергамент на стол, прежде чем уставиться себе на колени, как будто за считанные мгновения постарел на пятьдесят лет.

— Пока вы двое были наверху, разговаривая с Альбусом, я провела большую часть прошлой ночи, пытаясь залечить различные шрамы и смещенные кости, которые есть у бедного мальчика, — сказала мадам Помфри прерывающимся голосом. — Я вылечила большинство из них, но не все. Гарри должен будет вернуться ко мне через несколько недель, чтобы я смогла закончить свою работу. Кроме того, имейте в виду, что мистер Поттер будет невероятно напряжен в течение нескольких дней, пока его тело не привыкнет к тому, что его кости на этот раз находятся на своем месте. Я запрещаю Зелье для сна без сновидений, которое поможет мальчику избавиться от любых кошмаров, которые наверняка будут у него, и некоторые обезболивающие зелья, если мальчику они понадобятся.

Лили и Джеймс благодарно кивнули медсестре, прежде чем мадам Помфри продолжила, сложив руки вместе и положив их на стол перед собой,

— Вы должны знать, что такое жестокое обращение в течение столь длительного периода может иметь долгосрочные последствия для человека. Вам нужно не торопиться с мистером Поттером; он не привык к доброте со стороны других и, без сомнения, будет бояться, что вы двое причините ему боль, если он сделает что-то не так.

— Я БЫ НИКОГДА НЕ ПРИЧИНИЛА ВРЕДА СВОЕМУ СЫНУ! — Лили в ярости вскочила на ноги, заставив мадам Помфри успокаивающе поднять руки.

— Я знаю это, дорогая, но Гарри нет! И потребуется время, прежде чем он это поймет.

Ярость покинула Лили, и женщина, казалось, рухнула обратно в кресло, осознав правдивость слов медсестры. Гарри всю свою жизнь терпел боль, и пройдет некоторое время, прежде чем ее сын поймет, что это больше никогда не повторится; мысль о том, что он пережил, заставила Лили всхлипнуть, закрыв лицо руками. Рядом с ней Джеймс выглядел готовым отправиться в дом Петунии Дурсль и проклинать ее Круциатосом до тех пор, пока у нее не сломается рассудок. Это было все, чего она заслуживала после того, что так долго делала с его сыном; вместо этого он нежно погладил жену по спине, пока она рыдала навзрыд.

* * *

Когда Гарри снова открыл глаза, он увидел свою сестру, держащую его за руку и смотрящую на него с теплой улыбкой на лице,

— Знаешь, если ты собираешься продолжать падать в обморок, нам, возможно, придется заколдовать подушку, чтобы она следовала за тобой повсюду, чтобы ты не поранился, — пошутила Роуз.

— Мне жаль ... — пробормотал Гарри, опустив взгляд на свои колени и заставив Роуз слегка улыбнуться,

— Я просто пошутила, Гарри. Не нужно быть таким серьезным; у тебя в мгновение ока появятся морщины, если ты не будешь время от времени вспоминать о шутках.

Гарри поднял глаза, чтобы посмотреть на нее, и она была рада увидеть легкую улыбку на его лице,

— Так-то лучше, братишка! — Тепло сказала Роуз, придвигаясь к нему поближе: — Я бы хотела вернуться с тобой домой; тебе это понравится! Поместье Поттеров огромно, и в нем есть собственное поле для квиддича, где вы можете потренироваться! Плюс, библиотека великолепна!

Пока Роуз рассказывала о том, каким удивительным было поместье Поттеров, Гарри внезапно почувствовал нервозность, и Роуз остановилась посреди рассказа о различных комнатах,

— Что случилось, Гарри? — Спросила Роуз: — Ты можешь рассказать мне все, что угодно. В конце концов, для этого и существуют старшие сестры.

— Что, если ... — Гарри внезапно обнаружил, что не может выразить страх, который терзал его с тех пор, как он проснулся в этом странном новом мире: — Что, если мама и папа не захотят меня? Что, если они поймут, что я не ИХ Гарри, и решат бросить меня?

Роуз почувствовала, как ужасная печаль охватила ее при этих словах, и она быстро обняла мальчика, не обращая внимания на то, как он вздрогнул в ее объятиях; она подержала его в своих объятиях еще мгновение, прежде чем отстранилась и взяла его рукой за подбородок, заставляя посмотреть на нее.

— Теперь послушай меня, Гарри Джеймс Поттер! — Роуз строго сказала: — Неважно, из какого мира ты пришел, ты мой брат, и я люблю тебя всем сердцем! Так же, как ты мамин и папин сын! Они никогда тебя не бросят, и я тоже! Понимаешь?

Гарри молча смотрел в карие глаза Розы, прежде чем по его щекам потекли слезы, и он счастливо кивнул. Роуз улыбнулась и нежно вытерла слезы Гарри, прежде чем заключить его в еще одно крепкое объятие, пытаясь скрыть свои собственные слезы, когда почувствовала, что ее младший брат отшатнулся от нее.

* * *

Почти тридцать минут Поттеры сидели с Дамблдором и мадам Помфри, обсуждая, чего ожидать от Гарри и что мальчику понадобится, чтобы исцелиться от многолетнего психического и физического насилия, которому он подвергался. Затем, наконец, Дамблдор перевел разговор на что-то новое, к облегчению Лили и Джеймса.

— Теперь я полагаю, что придумал очень хитрый обман, который позволит нам реинтегрировать юного Гарри в вашу жизнь без особых осложнений. К сожалению, это будет означать, что ваша семья некоторое время будет находиться под пристальным вниманием, но, надеюсь, это пройдет к тому времени, когда начнется новый семестр и Гарри вернется в школу.

— Что ты придумал? — Джеймс с любопытством спросил,

— Мы сообщим миру, что Гарри Поттер на самом деле НЕ был убит в ночь, когда Волан-де-Морт напал на ваш дом, а скорее аппарировал в безопасное место с помощью случайной магии, — сказал Дамблдор, отчего у обоих Поттеров отвисла челюсть от изумления.

— И ЭТО твой план ?! — Джеймс потребовал ответа: — Это никогда не сработает! У нас были похороны мальчика, Дамблдор! Об этом неделями писали в газетах! Мы не можем просто позволить Гарри появиться спустя десятилетие и сказать: "Мы совершили ошибку!"

— Да, но это ИМЕННО то, что мы можем сделать, Джеймс, — спокойно сказал Дамблдор. — Проклятие Волан-де-Морта не оставило тела, только кучку пепла. Итак, кто скажет, что юный Гарри действительно умер той ночью? Вместо этого мы скажем, что Гарри аппарировал и попал в магловский сиротский приют. Гарри был просто потерян в системе, без имени и сообщений о пропавших детях, пока не появилось его письмо из Хогвартса, в результате чего его вернули в его любящую семью.

— Это ... могло бы сработать ... — Лили тихо сказала: — Единственные люди, которые знают правду о той ночи, — это те, кто был там, и я не думаю, что Волан-де-Морт появится и разубедит Министерство, когда эта история выйдет наружу. И теперь, когда Питер мертв, нас остается только трое. — Повернувшись к мужу, Лили продолжила: — Но профессор Дамблдор прав, Джеймс; когда эта история выйдет в свет, Поттер-мэнор будет наводнен репортерами и людьми, желающими взять интервью у мальчика и у нас, если уж на то пошло. В обозримом будущем это будет пир для СМИ.

— Мы уже имели дело с этими тупицами раньше, — мрачно сказал Джеймс, вспоминая, как репортеры преследовали его и его семью после смерти их сына. Им не давали ни минуты покоя, и они остановились только тогда, когда Джеймс в приступе ярости ударил репортера проклятием, от которого того вырвало змеями. Другие репортеры были в таком ужасе, что после этого обошли семью Поттеров стороной, а Джеймса оштрафовали на тысячу галеонов, хотя его это ничуть не волновало.

— Тогда очень хорошо! — Дамблдор радостно захлопал в ладоши. — Если больше ничего нет, я думаю, вам двоим, следует пойти и подготовить комнату Гарри к завтрашнему дню.

Поттеры улыбнулись при этих словах, и Джеймс крепко обнял свою жену, когда они поднялись, чтобы покинуть кабинет мадам Помфри; их мальчик возвращался домой.

* * *

На следующий день Гарри очень нервничал; его родители пришли пораньше, чтобы забрать его домой в поместье Поттеров. Роуз появилась перед завтраком и крепко обняла Гарри, пообещав, что будет писать ему каждую неделю, и ему лучше отвечать, или она сама приедет в Поттер-мэнор, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. После прощальных объятий Роза ушла завтракать, а Гарри в кабинет Дамблдора отвела мать, державшая его за руку, как будто боялась, что он исчезнет между Больничным крылом и кабинетом директора.

— Готов, Гарри? — Тепло спросил Дамблдор, когда они, наконец, прибыли и обнаружили Джеймса и Дамблдора, тихо разговаривающих о чем-то,

— Да, сэр, — тихо ответил Гарри, заставив всех улыбнуться застенчивому мальчику.

— Мы будем на связи, директор, — тепло сказал Джеймс, прежде чем подойти к Гарри и взять мальчика за другую руку; затем Джеймс бросил немного порошка в камин Дамблдора и крикнул: — Поместье Поттеров!

Мгновенно в камине перед Гарри вспыхнул зеленый огонь, и мальчик испуганно отступил назад,

— Все будет хорошо, милый, — успокаивающе сказала Лили, —Тебе не будет больно, я обещаю.

Гарри нервно сглотнул и кивнул матери, прежде чем позволить ей затащить его в пламя; мгновенно мир начал вращаться. Гарри крепче сжал руки своих родителей и почувствовал их хватку, прежде чем его выплюнули из совершенно другого камина.

— Добро пожаловать домой, сынок, — сказал Джеймс мягким голосом, когда Гарри с удивлением огляделся; они стояли в помещении, похожем на гостиную с двумя большими диванами, стоящими друг напротив друга, и большим деревянным столом, стоящим между ними.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — тепло сказал Джеймс, отпуская руку Гарри и указывая Гарри следовать за ним; когда они вышли из гостиной и вошли в прихожую, рот Гарри открылся от благоговения.

Над их головами висела великолепная люстра, которая, казалось, была сделана из миллионов крошечных голубых кристаллов. Перед ними была огромная мраморная лестница, которая, казалось, поднималась вечно; увидев выражение лица сына, Джеймс издал веселый смешок.

— Многое приходится воспринимать сразу, но ты достаточно скоро привыкнешь.

— Я не знаю, возможно ли это, — ответил Гарри с благоговением в голосе, заставив его родителей на мгновение рассмеяться, прежде чем Лили снова взяла Гарри за руку и направила его следовать за отцом вверх по лестнице.

Когда они, наконец, подошли к двери, сделанной из чего-то, похожего на дуб, Джеймс повернулся к Гарри и застенчиво сказал,

— Надеюсь, тебе понравится. У нас было не так много времени, чтобы подготовить ее.

Затем Джеймс медленно открыл дверь, и Гарри шагнул внутрь, чувствуя, как у него подгибаются колени.

Комната была в два раза больше комнаты Дадли, с великолепных размеров кроватью у дальней стены; большое открытое окно было открыто прямо перед Гарри, и он мог видеть большой лес, простиравшийся в бесконечность.

В комнате было четыре больших книжных шкафа, письменный стол, большой комод и еще более огромный шкаф; но лучше всего был цвет, Джеймс выкрасил всю комнату в цвета Гриффиндора, и красный с золотым, казалось, делали комнату еще теплее и желаннее, чем это было возможно.

— Тебе нравится? — Тихо спросила Лили, как будто боялась того, что он может сказать,

— Мы можем изменить цвета, если ты хочешь, — добавил Джеймс.

Прежде чем кто-либо успел сказать что-либо еще, Гарри заключил своего отца в крепкие объятия и пробормотал ему в рубашку: — Это прекрасно, спасибо вам, д-папа, м-м-мама.

Лили почувствовала, как слезы защипали ей глаза, когда она опустилась на колени и обняла своего сына; они оставались там долгое время, никто не хотел делать ничего другого, кроме как проводить время с тем, кого, как они думали, потеряли так давно.

ГАРРИ ПОТТЕР ВОЗВРАЩАЕТСЯ Из МЕРТВЫХ!Мы все знаем эту историю; на Хэллоуин 1981 года Тот-Кого-Нельзя-называть напал на дом Лили и Джеймса Поттеров и убил их младшего ребенка, Гарри Джеймса Поттера, прежде чем сам был изгнан неизвестной магией. Той ночью Темный Лорд исчез, и в течение долгих десяти лет у нас был мир, но этот мир достался ужасной ценой, поскольку он наступил в результате смерти невинного ребенка, по крайней мере, такова история, в которую нас заставили поверить.Но сегодня утром ваш любимый репортер рад сообщить всем вам, что история той ночи — это сказка, которой мы все были одурачены; на сегодняшний день Гарри Поттер найден живым и благополучно возвращен своим родителям: Лили и Джеймсу Поттерам.Как это возможно, когда так много из нас помнят смерть бедного мальчика? Были даже похороны, на которых присутствовали несколько благородных членов нашего общества, включая нашего министра магии Миллисент Багнольд.Фантастическая история выживания Гарри Поттера, рассказанная «Ежедневному пророку» самим Альбусом Дамблдором! В ночь, когда Темный Лорд напал на резиденцию Поттеров в Годриковой Впадине, чему способствовало предательство хранителя тайны Поттеров, Питера Петтигрю, мы все думали, что бедный мальчик погиб, хотя на самом деле мальчик случайно воспользовался магией, чтобы перенести себя в безопасное место, что, по мнению этого репортера, было ничем иным, как чудом.Как объяснил нам в редакции Альбус Дамблдор, когда мальчик аппарировал в безопасное место, его доставили в магловский сиротский приют, где он, как выразился профессор Дамблдор, «Затерялся в бюрократической системе на десятилетие».Только когда было отправлено письмо Гарри из Хогвартса, выяснилось, что мальчик на самом деле жив. Сам профессор Дамблдор, полагая, что это уловка, отправился в упомянутый детский дом, чтобы узнать правду, и был потрясен, когда обнаружил, что Гарри жив и ничего не знает не только о своем магическом наследии, но и о том, что его родители, как и весь остальной волшебный мир, считали его мертвым.К сожалению, выживание Гарри досталось ужасной ценой. Профессор Дамблдор сообщил этому репортеру, что приют, в котором жил маленький Гарри, был исключительно жесток к нему из-за его случайной магии. Бедный мальчик предположительно подвергался ужасному насилию в течение последнего десятилетия со стороны тех, кто должен был его защищать.Именно по этой причине профессор Дамблдор разрешил юному Гарри пропустить его первый семестр в Хогвартсе; вместо этого мальчик будет жить со своими родителями в поместье Поттеров, где он получит все образование, которое получил бы в Хогвартсе, пока он снова знакомится со своей семьей. Гарри поступит в Хогвартс в начале второго семестра, как только он должным образом привыкнет использовать свои магические способности, не опасаясь быть наказанным за них, как он привык из-за своего десятилетнего заключения среди магглов.Почти десять лет Поттеров прославляли как тех, кто победил Темного Лорда, и все же эта победа досталась ужасной ценой, которую ни один родитель никогда не должен был платить, поскольку ни один родитель никогда не должен был хоронить своего ребенка. Теперь произошло чудо, и Гарри Поттер был возвращен своей семье, и мыв редакции не слишком горды, чтобы признать, что пролилт слезы радости, когда услышали эту новость. Я надеюсь (и многие, без сомнения, разделяют мою точку зрения), что жизнь Гарри отныне будет счастливой после всех лет боли и страха, которые ему пришлось вынести, и что теперь, когда он воссоединился со своей семьей, он проведет остаток своей жизни, зная, что значит быть любимым и когда заботиться о тебе.

Руки Волан-де-Морта дрожали, когда он читал и перечитывал статью, которую принес ему его слуга. Это было невозможно! Волан-де-Морт наблюдал, как ребенок превратился в пепел, когда Волан-де-Морт поразил его своим проклятием; он видел, как глаза отродья расширились от ужаса, прежде чем его тело превратилось в ничто. Та ночь должна была стать его венцом славы, ночью, когда он победил предполагаемого «избранного», вместо этого это была ночь, в которую он потерял все.

Джеймс и Лили Поттер прибыли вскоре после того, как Волан-де-Морт убил ребенка, и Джеймс напал на Темного Лорда, пока его жена сражалась с Питером Петтигрю. Оба родителя боролись с гораздо большей магической силой, чем все, что они демонстрировали раньше, подпитываемые болью от потери своего ребенка и ненавистью к тем, кто в этом виноват.

Лили Поттер потребовалось всего несколько минут, чтобы победить Петтигрю, используя проклятие, чтобы проделать дыру в груди предателя (Петтигрю был мертв до того, как упал на землю), в то время как Волан-де-Морт был занят защитой от множества проклятий, которые Джеймс Поттер бросал в Волан-де-Морта, не давая темному лорду шанса сделать что-либо, кроме как защищаться, к большому удивлению Темного Лорда, ибо никогда прежде Джеймс Поттер не проявлял такой силы.

Затем оба родителя обратили на него свое внимание, и Волан-де-Морт был потрясен, обнаружив, что на самом деле он в меньшинстве. Он, потративший десятилетия на изучение магии, которая считалась забытой, и проникший в нее глубже, чем любой волшебник до него, получил отпор от волшебника, который должен был быть ниже его, и его грязнокровной шлюхи!

Его гнев из-за того, что эти двое посмели бросить вызов его воле, вырвался наружу и позволил Волан-де-Морту произнести заклинание, которое вышвырнуло Лили Поттер сквозь стену спальни. Думая, что его жена только что была убита тем же человеком, который убил его сына, ярость Джеймса Поттера стала абсолютной, и Волан-де-Морт вспомнил, что желание этого человека светилось ярко-красным. Затем, думая, что Джеймс Поттер собирается оглушить его, Волдеморт попытался наложить щит, но был потрясен, когда заклинание пробило его щит и ударило в грудь; что бы ни наложил Джеймс Поттер, это не было оглушающим. Вместо этого, это поразило Волдеморта сильнее, чем любое проклятие, с которым он когда-либо сталкивался, даже проклятие Круциатус бледнело по сравнению с агонией, в которой оказался лорд Волдеморт, и в тот момент он знал, что если не сбежит, то умрет.

Чары, которые Петтигрю установил вокруг коттеджа Поттеров, помешали им аппарировать в безопасное место, но они затронули только Поттеров, а не лорда Волан-де-Морта. Итак, в отчаянии Темный Лорд аппарировал прочь, зная, что он не сможет победить Джеймса Поттера, к своему вечному стыду и гневу.

Только позже Волан-де-Морт обнаружил ужасающую правду; какое бы заклинание ни поразил его Джеймс Поттер, оно серьезно повредило его магическую сущность до такой степени, что у Волан-де-Морта осталось менее пяти процентов магической силы, которой он когда-то владел.

Даже простые заклинания призыва заставляли Темного Лорда задыхаться от изнеможения; что-нибудь более мощное, чем это, часто заставляло его едва дышать, а иногда и терять сознание от магического истощения.

Увидев, что их некогда могущественный предводитель впал в такое состояние, его последователи вскоре покинули его, полагая, что его сила сломлена и что он никогда больше не станет могущественным Темным Лордом, которым когда-то был. Теперь у него осталось всего двое слуг, и даже у них начинали проявляться признаки того, что их терпение иссякло, пока он отчаянно искал что-нибудь, что могло бы вернуть ему его силы.

Волан-де-Морт потратил десятилетие, просматривая миллионы книг, посещая древние места силы в далеких странах в поисках чего-нибудь, что могло бы ослабить проклятие, которое этот ублюдок Джеймс Поттер наложил на Волан-де-Морта. Тем не менее, он не нашел ничего, что могло бы объяснить, что с ним произошло.

Спустя десять лет Волан-де-Морт начал терять надежду и почти оставил всякую надежду на то, что однажды сможет вернуть себе свои силы, когда его слуга принес ему бумагу, подтверждающую, что Гарри Поттер жив; это была глазурь на и без того унылом торте, которым теперь была его жизнь.

— Это невозможно… — Волдеморт прошипел, перечитывая статью в третий раз: — Я видел, как он умер!

— Хозяин… — Слуга Волдеморта нервно сказал: — Возможно, вам только показалось, что вы видели, как он умирал; в конце концов, вы могли ошибаться…

— НЕТ! — прорычал Волдеморт, поднимаясь со своего места и переворачивая стол перед собой, разбрасывая завтрак по полу, его гнев вышел из-под контроля из-за этого нового события. — Я ВИДЕЛ, КАК ОН УМЕР! Я ВИДЕЛ, КАК ЭТОТ ШКЕТ ПРЕВРАТИЛСЯ В ПЕПЕЛ!

— Тогда, возможно, этот мальчик — самозванец, — добавил второй слуга, — Возможно, он не тот, за кого себя выдает.

— ДА! — быстро сказал Волдеморт, быстро приходя в себя от ярости, когда его зрение начало затуманиваться. — Да, должно быть, это оно! Вы оба, идите и узнайте, кто этот сопляк! Доложите мне, как только узнаете!

— Да, милорд, — хором ответили двое слуг, поклонившись, прежде чем быстро выйти из комнаты.

Оставшись один, Волдеморт снова рухнул в свое кресло; он слабел, и у него заканчивались варианты, как это исправить; если что-то не будет сделано в ближайшее время, он станет не более чем грязным магглом, вообще лишенным магической силы, и это была судьба, которую он предпочел бы пережить, чем умереть.

* * *

Как только распространилась новость о чудесном выживании Гарри, Поместье Поттеров было засыпано репортерами и другими людьми, которые ничего так не хотели, как увидеть мальчика, который якобы «восстал из мертвых».

К счастью для Поттеров, масса людей не смогла пройти через чары, окружавшие Поместье, и, таким образом, семье Поттеров был предоставлен покой, пока они показывали Гарри его новый дом. Поместье Поттеров было огромным для Гарри, который знал только дом своего родственника на Прайвет драйв; в Поместье находилась огромная трехэтажная библиотека, в которой было столько книг, что по сравнению с ней британская библиотека казалась маленькой. Кроме того, в Поместье также были большая столовая, не менее большая гостиная, огромная кухня, где обитало более дюжины существ, которых Джеймс называл «домашними эльфами», бальный зал, который казался огромным для маленького Гарри, и более двух десятков комнат для гостей и других целей. Даже несмотря на заверения Джеймса, что Гарри привыкнет к размерам Поместья, Гарри начал сомневаться, привыкнет ли он когда-нибудь, поскольку оно казалось слишком огромным, чтобы позволить ему существовать. К радости Лили, она часто находила Гарри в библиотеке за чтением и, чаще всего, присоединялась к нему, хотя бы для того, чтобы провести время со своим сыном, которого так долго не было.

* * *

Примерно через неделю после того, как Гарри переехал в поместье Поттеров, он спустился вниз позавтракать, когда на него внезапно набросилась большая черная собака, которая, казалось, была полна решимости облизать каждый уголок лица Гарри. Джеймс пришел посмотреть, из-за чего весь этот шум, и расплылся в улыбке при виде смеющегося Гарри, которого до смерти зализывал гигантский черный пес.

— Сириус, хватит! — Джеймс рассмеялся: — Ты замучишь бедного мальчика!

Затем, к удивлению Гарри, черный пес превратился в мужчину с длинными вьющимися черными волосами, ниспадающими на плечи, и пронзительными серыми глазами; но самым странным было то, что Гарри, казалось, почему-то помнил его.

— Привет, Сохатик, — сказал мужчина грустным голосом, который Гарри не смог понять, — Я так рад снова тебя видеть.

— Снова? — Гарри спросил в замешательстве: — Я знаю вас, сэр?

— Гарри, это Сириус Блэк, — с улыбкой пояснил Джеймс, — Он мой лучший друг и твой крестный отец, если твой мир хоть немного похож на этот.

Гарри слегка побледнел при этих словах, и прошло мгновение, прежде чем он снова обрел дар речи: — Если ты мой крестный отец, почему ты не пришел за мной в другом мире?

— Я не знаю, щеночек, — печально сказал Сириус. — Я понятия не имею, почему Сириус из твоего мира оставил тебя, и мне очень жаль, что он это сделал.

На мгновение ничего не было сказано, и Гарри просто уставился на человека, который почему-то выглядел таким грустным,

— Эм … почему ты назвал меня Сохатиком? — Тихо спросил Гарри, заставив Джеймса и Сириуса обменяться улыбками, прежде чем Сириус ответил.

— Ты видел, как я превратился в собаку? — Сириус спросил, заставив Гарри кивнуть: — Ну, твой папа может превращаться в оленя, и поэтому мы прозвали его «Сохатый», когда ты родился, я дал тебе прозвище «Сохатик».

Гарри на мгновение изумленно посмотрел на своего отца, когда Джеймс быстро превратился в оленя, а затем обратно в мужчину,

— Ух ты! — Прошептал Гарри, а его отец счастливо улыбнулся.,

— А у тебя какое прозвище? — Спросил Гарри, поворачиваясь к Сириусу, который тепло улыбнулся,

— Бродяга, — просто сказал Сириус, заставив мальчика ухмыльнуться.

— Ремус хотел быть здесь, но, к сожалению, его задержала работа, — сказал Сириус, поворачиваясь к Джеймсу. — Он сказал, что представится, когда вернется в Англию на Рождество. Он с нетерпением ждет встречи с щенком.

Гарри понятия не имел, о ком они говорили, но в любом случае наслаждался участием в разговоре, когда все трое направлялись в столовую, а Сириус засыпал Гарри вопросами о нем самом и о том, что мальчику нравится, а что нет.

* * *

Гарри смеялся, летая по воздуху на новой метле, которую родители купили ему несколько дней назад; прошел месяц с тех пор, как Гарри приехал в Поместье Поттеров, и, казалось, он пролетел в мгновение ока из-за того, насколько Гарри был счастлив. Первые две недели Гарри почти каждый день проводил со своими родителями, рассказывая им о своей жизни до того, как пришел в этот мир, и им, казалось, никогда не надоедало слушать его рассказы, даже когда он рассказывал им о том, как плохо с ним обращались Дурсли. Лили всегда крепко обнимала его, когда воспоминаний становилось слишком много; поначалу это было странное чувство для Гарри, который никогда не испытывал такого комфорта. Тем не менее, Гарри вскоре стало нравиться, когда его обнимала мама. Больше всего Гарри ненавидел то, как часто его преследовали кошмары. Не раз Гарри просыпался в ужасе, боясь, что все это был сон и что он все еще с Дурслями, а его родители все еще мертвы. Тем не менее, когда Лили и Джеймс вбегали в его комнату на звук его рыданий, он был так счастлив осознать, что был неправ, и часто снова засыпал, прижавшись к родителям. Раз в неделю Гарри был вынужден возвращаться в Хогвартс, чтобы мадам Помфри могла продолжить его лечение и возместить ущерб, нанесенный родственникам Гарри за то десятилетие, что они несли за него ответственность. Прошедшая неделя была его последней встречей, и в качестве награды родители Гарри сказали ему, что он может получить все, что захочет, в разумных пределах, конечно.

Гарри пробормотал, что ему бы очень понравилась метла взамен «Nimbus 2000», которая была у него в его предыдущем мире. Глаза Джеймса загорелись от волнения, когда он услышал, что его сын был самым молодым ловцом за последние сто лет, в то время как Лили просто покачала головой и пробормотала что-то, до жути похожее на «каков отец, таков и сын».

Роуз была в восторге, когда узнала о квиддичном прошлом Гарри, и потребовала, чтобы он попробовался в команду Гриффиндора, когда пойдет в школу. Она сама была в команде в качестве охотника, но их нынешний ловец, по ее словам, был некомпетентен и нуждался в замене как можно скорее.

Гарри гонялся за тренировочным снитчем по семейному квиддичному полю; он летал с самого завтрака и все еще не был готов остановиться. Свобода, которую он почувствовал, находясь на метле, была для Гарри подобна шоколаду.

Внезапно снитч резко спикировал, и Гарри нетерпеливо последовал за ним прямо вниз; он видел, что земля становится все ближе, но он не испугался, даже когда казалось, что в конце концов он врежется лицом в землю.

В последнюю минуту снитч остановился, и Гарри последовал за ним, его ноги касались травы из-за того, что он был так близок к тому, чтобы разбиться. Затем, с торжествующим смехом, Гарри протянул руку и сомкнул пальцы вокруг металлического предмета, наслаждаясь своим мастерством на мгновение, прежде чем на другом конце поля раздался голос.

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР! КАКОГО МЕРЛИНА ТЫ ТВОРИШЬ?! СПУСКАЙСЯ СЮДА СИЮ ЖЕ МИНУТУ!

Обернувшись, чтобы посмотреть, кто его зовет, Гарри был удивлен, увидев свою мать, стоящую под ним, уперев руки в бока, и выглядящую разъяренной на него; рядом с ней стоял Джеймс Поттер, который, казалось, разрывался между гордостью за то, что Гарри только что сделал, и злостью одновременно. Сделав небольшой глоток, чтобы успокоить нервы, Гарри медленно спустился на землю, прежде чем, наконец, спрыгнуть со своей метлы и встать перед ней.

— Что случилось, мам? — Сказал Гарри, пытаясь изобразить любопытство по поводу того, что он такого сделал, что она разозлилась на него; губы Джеймса на мгновение дрогнули, как будто он пытался не рассмеяться, в то время как губы Лили значительно сжались.

— Что случилось? — Холодно спросила Лили, — Как насчет того, что ты чуть не столкнулся с землей после крутого пике! О чем ты думал?!

Взгляд Гарри опустился на свои ноги, и он нервно переминался с ноги на ногу, пытаясь придумать, что сказать, чтобы успокоить свою мать.

— Мне не грозила никакая опасность, мам! Честно! — Гарри быстро сказал, глядя в глаза матери: «В моей первой игре было также, и все получилось хорошо!

Это, казалось, был неправильный ответ, поскольку глаза Лили расширились от ужаса при словах ее сына,

— Дело не в этом! — Резко возразила Лили, заставив Гарри слегка вздрогнуть: — Ты знаешь, что ты можешь летать, только если твой отец или я будем здесь, чтобы наблюдать за тобой! Ты мог сломать себе шею, и рядом не было бы никого, кто смог бы тебе помочь!

— Лилс… — Джеймс начал, но его прервала разгневанная жена,

— Нет, Джеймс! — Лили зарычала, развернувшись лицом к мужу, который отступил перед лицом ее ярости: — Я знаю, что Гарри провел всю свою жизнь с людьми, которым все равно, выживет он или умрет, но сейчас все по-другому! И я, например, не хочу снова хоронить своего сына!

Мальчики мгновенно побледнели при этих словах, и Гарри на мгновение опустил голову в отчаянии от того, каким глупцом он был, заставив своих родителей волноваться, прежде чем мать быстро заключила его в крепкие объятия, вздрогнув от внезапного объятия.

— Я не хочу потерять тебя снова, Гарри, — мягко сказала Лили. — Я не хочу пугать тебя, но когда мы с твоим отцом что-то тебе говорим, нам нужно, чтобы ты выслушал нас, чтобы тебе не причинили вреда. Ты понял?

— Я понимаю, мам, — пробормотал Гарри, — прости, что я тебя ослушался. Я просто люблю летать, вот и все.

— Мы понимаем, чемпион, — сказал Джеймс, опускаясь на одно колено, чтобы посмотреть Гарри в лицо, — В мире нет ничего подобного! Но это также опасно; ты можешь серьезно пострадать или того хуже! В следующий раз, когда захочешь полетать, сообщи сначала своей маме или мне, хорошо?

— Хорошо, — пробормотал Гарри в ответ, когда его мать отстранилась, ее глаза блестели от непролитых слез.

— Ты знаешь, что мы должны наказать тебя, верно? — Тихо спросила Лили; Глаза Гарри мгновенно расширились от ужаса, и он начал пятиться от своих родителей, которые смотрели на него широко раскрытыми глазами.

— НЕТ! — Гарри умолял, на его глазах выступили слезы: — Пожалуйста, не бейте меня! Я буду хорошим, обещаю!

Краска мгновенно сбежала с лиц старших Поттеров, когда оба поняли, что слова Лили были неправильно поняты и что Гарри подумал, что они собираются причинить ему боль. Прежде чем Гарри успел сделать еще один шаг назад, Лили и Джеймс набросились на мальчика и обняли Гарри так, как будто хотели никогда его не отпускать.

— Гарри, все будет хорошо! — Джеймс быстро сказал, когда мальчик попытался высвободиться из их объятий: — Мы БЫ НИКОГДА так не причинили тебе боль! Клянусь своей душой!

— Как и я! — быстро добавила Лили, по ее щекам текли слезы. — Мы никогда не поднимем на тебя руку, милая, я обещаю!

Постепенно Гарри начал расслабляться, когда их слова дошли до него сквозь ужас, и мгновение спустя он тихо плакал на груди матери, а отец нежно гладил его по спине.

— Мне жаль… — Гарри тихо пробормотал,

— Нет, НАМ жаль, Гарри. — Лили быстро ответила: — Я должна была понять, что после всего, что ты выстрадал, мысль о том, что мы тебя накажем, приведет тебя в ужас. Но я обещаю, что мы НИКОГДА не накажем тебя подобным образом!

-Да, — быстро добавил Джеймс, — максимум, что мы сделаем, это запрем тебя в твоей комнате на некоторое время, но я обещаю, что мы НИКОГДА не поднимем на тебя руку!

Гарри кивнул, что он понял, когда его родители наконец отстранились, и Гарри быстро вытер глаза.

— Твоим наказанием будет то, что у тебя заберут метлу на несколько дней, пока ты не научишься не летать без нас, понял? — Мягко сказала Лили, положив руки на плечи сына.

— Я понимаю, мам, — тихо ответил Гарри, — И мне жаль.

Лили просто нежно улыбнулась Гарри, когда Джеймс наклонился, чтобы поднять с земли метлу Гарри,

— А теперь пойдем в дом и приготовимся, Сириус пригласил нас на ужин, и не стоит опаздывать, не так ли? — Мягко сказала Лили, улыбаясь, когда Гарри быстро кивнул головой в знак согласия.

---

Примечания:

Оставляйте свои комментарии

Роуз счастливо улыбалась, спускаясь к обеду; по правде говоря, она чувствовала себя почти на высоте с тех пор, как появился Гарри, и каждый день, просыпаясь от него, получала письмо, которое заставляло ее счастливо рыдать, читая каждое слово.

В течение нескольких недель она терпела постоянные насмешки по поводу Гарри и того, как это возможно, что ее младший брат вернулся, когда все думали, что он потерян, но ей было все равно, ее брат вернулся, и это было все, что имело значение для нее.

— Доброе утро, мои скромные подданные! — радостно воскликнула Роуз, заняв свое место за столом Гриффиндора. — Теперь вы все можете наслаждаться моим присутствием!

За столом раздался смех, поскольку большая часть Гриффиндора к этому времени привыкла к выходкам Розы; она обладала удачей и умом своей матери, а также склонностью отца к розыгрышам и небольшому нарушению правил то тут, то там.

Роуз получила травму во время последней игры по квиддичу, когда один из загонщиков Слизерина отправил в нее бладжер; в результате Роза упала с высоты дюжины футов, сломала два ребра и левую ногу и была вынуждена провести выходные в больничном крыле.

— Наша королева вернулась к нам! — Фред Уизли драматично воскликнул,

— Да здравствует королева! — Джордж Уизли закончил, заставив Роуз посмеяться над двумя ее лучшими друзьями и сообщниками по заговору в создании хаоса и разыгрывании вечно любящих дневных светил в школе; они встретились в поезде на первом курсе и с тех пор были дружны, как товарищи, к беспокойству и стрессу преподавательского состава. За столом раздались крики «Да здравствует королева!», прежде чем разразился хохот; даже профессор МакГонагалл за главным столом выглядела так, словно изо всех сил старалась не рассмеяться.

Когда смех, наконец, начал стихать, Роуз посмотрела на двух людей, которые больше всего занимали ее мысли, Рона Уизли и Гермиону Грейнджер. Гарри рассказал Розе, как много эти двое значили для него, и поскольку его отправили в новый мир вдали от его первых друзей, Роуз была полна решимости исправить эту ситуацию, вернув их братишке.

— Привет, тебя зовут Гермиона, не так ли? — спросила Роуз, заставив девушку слегка подпрыгнуть, когда «Королева Гриффиндора» обратила на нее внимание.

— Д-да, я могу вам помочь?

— Действительно, ты можешь! — Роуз сказала с усмешкой: — Мой младший брат пойдет в школу после каникул, и ему не помешал бы друг, он мало что знает о нашем мире, и из-за жизни, которую он вел, я знаю, что он очень одинок, даже если он этого не говорит. Итак, ты бы присмотрела за ним для меня? Я думаю, вы двое быстро подружились бы.

Глаза Гермионы почти комично расширились, прежде чем в них появились слезы, заставив Роуз грустно улыбнуться; она знала, как тяжело пришлось девочке в последние несколько недель, когда все называли ее «Всезнайкой» только по той причине, что она была умнее большинства в своем классе. По мнению Роуз, она просто помогала девушке завести друга, в то же время возвращая Гарри его друга.

Гермиона быстро вытерла глаза рукавом, прежде чем ответить, широкая улыбка озарила ее лицо,

— Я бы с удовольствием! — она восторженно воскликнула, прежде чем румянец залил ее лицо, и она вернула себе самообладание: — Я … Я имею в виду, мне было бы приятно познакомиться с твоим младшим братом.

— Отлично! — радостно сказала Роуз: — Я познакомлю тебя с ним в следующем семестре. Я уверена, он будет рад завести друга. А пока, как насчет того, чтобы написать ему пару писем? Уверена, он был бы рад.

Роуз вернулась к своему завтраку, украдкой наблюдая за магглорожденной краем глаза и изо всех сил стараясь не улыбнуться тому, какой счастливой вдруг показалась Гермиона при мысли о возможности завести нового друга в Хогвартсе.

«Один готов», — радостно подумала Роуз, переводя взгляд на рыжеволосого младшего брата двух своих лучших друзей, — «Теперь осталось только придумать, как поймать последнего. Возможно, я смогу уговорить маму и папу пригласить Уизли на Рождество. Это может сработать!»

Пока Роуз молча сговаривалась, на ее лице появилась ухмылка, которая, как поняли все, кто ее знал, означала, что неприятности близки.

* * *

Лили улыбалась, глядя, как ее сын спит в своей постели; почти каждую ночь в течение последних двух месяцев она приходила и садилась рядом с Гарри, просто наблюдая, как он спит.

Она так долго чувствовала, что кто-то вырвал ее сердце, не оставив после себя ничего, кроме дыры, которую, казалось, ничто не могло заполнить; на протяжении многих лет семья оказывала огромную помощь, пока, наконец, боль не стала казаться тупой пульсацией, и все же она все еще была там.

Но затем Лили получила чудо, и ее сын, ее малыш, был возвращен ей, и, наконец, боль полностью прошла; она не знала, должна ли она благодарить Бога, Судьбу или даже Мать Магию, и, честно говоря, ей было все равно, все, что имело значение, это то, что ее милый малыш был возвращен, и она скорее умрет, чем отпустит его снова.

Лили нежно провела рукой по голове Гарри, заставив мальчика улыбнуться во сне и наклониться навстречу ее прикосновению; Лили почувствовала, как непролитые слезы выступили у нее на глазах, когда она провела рукой по голове сына во второй раз, а затем в третий.

Когда Лили убрала руку, Гарри внезапно начал дергаться и стонать, отчего Лили слегка побледнела. Гарри мучили кошмары с тех пор, как он переехал в Поместье Поттеров, и каждый раз Лили чувствовала, что ее сердце снова разбивается, когда она наблюдала, что годы жестокого обращения сделали с ее ребенком.

— Пожалуйста… Я буду хорошим… Пожалуйста, не оставляй меня… — Гарри жалобно застонал, начиная дергаться сильнее: — Пожалуйста! Не уходи!

— Гарри! Милый, проснись! — Позвала Лили, нежно дотрагиваясь до его плеча и пытаясь растормошить: — Все в порядке! Мамочка здесь!

Глаза Гарри распахнулись, и ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где он находится, поскольку он с испуганным выражением лица осматривал окружающее; увидев Лили, Гарри бросился в ее объятия и начал дрожать, всхлипывая у нее на груди, пока Лили нежно гладила его по спине.

— Мне снилось, что ты бросила меня! — Гарри плакал: — Что я снова остался совсем один!

— Чшш, все в порядке, Гарри, — успокаивающе сказала Лили. — Я здесь, и на этот раз я никогда тебя не покину. Никто из нас этого не сделает!

— Ты обещаешь? — Жалобно спросил Гарри,

— Я обещаю, Гарри, — сказала Лили мягким голосом,

— Я тоже, малыш, — произнес глубокий голос мгновение спустя, заставив их обернуться, чтобы посмотреть, как Джеймс вошел в комнату и заключил свою семью в объятия. — На этот раз мы никуда не денемся, Гарри.

Они оставались там, пока Гарри снова не заснул, и Лили осторожно опустила его обратно в кровать; оба быстро поцеловали Гарри, прежде чем вернуться в свою спальню,

— Я тут подумал, — сказал Джеймс, когда Лили свернулась калачиком рядом с ним, — возможно, Гарри нужно больше помощи, чем мы можем предложить.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила Лили, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть на мужа,

---

Примечания:

Оставляйте свои комментарии

Гарри счастливо улыбнулся, перечитывая письмо, которое он получил только этим утром от Гермионы; хотя Гарри был счастливее, чем когда-либо, с тех пор, как попал в этот новый мир, ему все еще было невероятно грустно, когда он думал о своих бывших друзьях, которых он оставил в своем старом мире, и когда он получил свое первое письмо от Гермионы, Гарри немедленно написал Розе, чтобы поблагодарить ее за то, что поговорила с Гермионой за него.

Когда Гарри закончил читать письмо, тихий стук заставил его обернуться на стуле и увидеть входящую его мать,

— Гарри, дорогой, — тепло сказала Лили, — Мы скоро выходим, ты готов?

— Почти, мам, — ответил Гарри

— Ладно, мы выходим через пятнадцать минут, так что спускайся вниз, когда будешь готов, хорошо?

— Хорошо, мам.

Не сказав больше ни слова, Лили повернулась и ушла, мягко прикрыв за собой дверь; Гарри вернулся к письму и бросил на него последний взгляд, прежде чем аккуратно сложить его и положить на свой стол и встать, чтобы закончить собираться.

Вот уже больше месяца Гарри регулярно посещал Целительницу Стоу два раза в неделю, чтобы та помогла Гарри оправиться от многолетнего насилия, которому он подвергался от рук Дурслей в его старом мире (не то чтобы кто-то, кроме Гарри и еще нескольких человек, знал об этом; насколько кто-либо еще был обеспокоен, Гарри подвергался насилию в приюте, где он вырос). Сначала Гарри не хотел рассказывать что-либо о том, через что он прошел, но Целительница Стоу постепенно заставила Гарри доверять ей, и вскоре они разговаривали настолько спокойно, насколько это было возможно; Кошмары Гарри действительно начали исчезать, и даже его яростное вздрагивание, когда кто-то пытался прикоснуться к нему, постепенно начало ослабевать.

Когда Гарри быстро надел куртку и вышел из своей комнаты, он не заметил ни фигуру, наблюдавшую за ним из окна, ни тень, когда фигура улетала.

* * *

— Итак, Гарри, как сегодня у тебя дела? — спросила целительница Стоу, сидя напротив него с пергаментом и пером наготове, чтобы записать все, что скажет Гарри, что может оказаться важным и к чему нужно будет вернуться позже.

— Хорошо, — ответил Гарри, пожав плечами, что не убедило Целительницу Стоу,

— Гарри… — целительница Стоу терпеливо сказала: — Я думала, мы договорились не лгать друг другу. Итак, как у тебя дела на самом деле?

На мгновение Гарри ничего не сказал, просто раздраженно прикусил губу в нерешительности, прежде чем, наконец, опустил взгляд на свои ноги и пробормотал жалобным голосом: — Прошлой ночью мне приснился еще один кошмар…

— Тебе снился человек, который заставил тебя называть его дядей? — спросила целительница Стоу, что-то записывая, и Гарри кивнул.

— Ты знаешь, что он больше не может причинить тебе боль, Гарри, — мягко сказала Целительница Стоу, — Он никогда больше не сможет причинить тебе боль. Ты в безопасности, и твои родители никогда не допустят, чтобы с тобой что-то случилось.

— Я знаю… — Гарри пробормотал в ответ: — И эти сеансы очень помогли, просто…

— Просто ты не можешь понять, почему эти воспоминания сохранились у тебя, когда ты наконец-то свободен от тех, кто причинял тебе боль, — заявила Целительница Стоу, заставив Гарри быстро кивнуть.

— Гарри, ты сильно страдал все эти годы, больше, чем кто-либо, не говоря уже о ребенке, должен был вынести, — ответила Целительница Стоу с печальным выражением лица. — Последствия столь долгого терпения такого рода злоупотреблений не проходят просто так, за одну ночь.

— Но теперь я счастлив! — Гарри воскликнул: — Мои родители вернулись, у меня новая сестра, и у меня даже есть друзья, которые ждут меня, когда я поступлю в Хогвартс! Но почему мне еще плохо?

— Ох, Гарри… — целительница Стоу печально сказала, наклоняясь вперед и кладя теплую руку на колено Гарри: — На самом деле, ты не сломлен, даже очень далек от этого.

— Что вы имеете в виду? — Тихо спросил Гарри, глядя на нее,

— Те мерзкие твари, которые так долго причиняли тебе боль, пытались сломить твой дух, но им это не удалось, потому что знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя?

— Что?

— Я вижу яркого, замечательного маленького мальчика, который однажды совершит удивительные поступки, и я, например, с нетерпением этого жду.

Гарри застенчиво улыбнулся, и Целительница Стоу подмигнула ему, прежде чем снова откинуться на спинку стула и спросить веселым голосом,

— Итак, что еще нового на этой неделе? Ты взволнован предстоящими праздниками?

* * *

Роуз нервно улыбнулась, проверяя свой багаж в пятый раз менее чем за час; на следующий день ей предстояло ехать домой на рождественские каникулы, и понятно, что она нервничала и была взволнована в равной степени.

Ей и близнецам потребовалось на удивление много усилий, чтобы убедить свои семьи провести Рождество в поместье Поттеров, но в итоге все согласились на это, к восторгу детей Уизли и Розы, но особенно Гарри, который с нетерпением ждал встречи с Роном снова, пусть и другим, чем он помнил.

Наконец, решив, что она все собрала и ничего не забыла, Роза вышла из спальни и спустилась в гостиную; Гермиона, как обычно, сидела в кресле у камина и в данный момент читала книгу по продвинутой трансфигурации, в то время как близнецы помогали Рону заканчивать сборы. Рон по глупости решил подождать с упаковкой вещей до последней минуты и поплатился за это жгучим заклятием в ягодицу от Фреда, из-за чего бедный Рон бросился в свою спальню, чтобы закончить сборы перед отъездом.

— Все собрала? — Спросила Гермиона, когда Роза плюхнулась на стул рядом с ней,

— Ага, — радостно ответила Роуз, — А как насчет тебя?

— Конечно, — улыбнулась Гермиона, — я уже больше недели собираю вещи, чтобы уехать.

— Сверхуспевающая, — поддразнила Роуз, смеясь, когда Гермиона в ответ показала Роуз язык

— Есть что-нибудь новое от Гарри? — Спросила Роуз, радостно наблюдая, как на лице Гермионы появилась яркая улыбка, это была та же самая улыбка, которая всегда появлялась при упоминании Гарри.

— О да! — Гермиона радостно воскликнула: — Вчера я получила от него письмо, он с нетерпением ждет начала нового семестра и первой встречи со мной, я сказала ему, что, конечно, чувствую то же самое.

— Так я и вижу, — рассмеялась Роза, заставив Гермиону на мгновение замкнуться в себе, прежде чем она сказала застенчивым голосом: — У меня никогда не было настоящих друзей, так что приятно хоть раз завести одного, просто…

— Просто что? — Роуз подтолкнула

— Что, если я не понравлюсь Гарри, когда мы, наконец, встретимся? — Тихо спросила Гермиона.

— А теперь выбрось эти глупые идеи из своей головы, Гермиона Грейнджер! — Роуз сказала с притворным гневом, заставив Гермиону удивленно посмотреть на нее: — Гарри действительно с нетерпением ждет встречи с тобой, и я гарантирую, что ему понравится иметь тебя в друзьях, а почему бы и нет? Ты лучшая ведьма на своем курсе.

Гермиона выглядела так, словно вот-вот расплачется от комплимента, когда дверь в спальню мальчиков распахнулась, заставив обеих девочек подпрыгнуть; мгновение спустя оттуда выбежал Рон, закрыв голову руками, отчаянно пытаясь избежать полос света, которыми близнецы стреляли в него, спускаясь за ним по лестнице.

— Прости! — Рон заплакал, прыгая вниз по лестнице и едва избежав того, что казалось жалящим проклятием от Джорджа: — Это был несчастный случай, клянусь!

— Ну и это тоже! — Джордж в ответ выпустил еще одно заклинание в Рона, которому снова удалось уклониться от него, прежде чем нырнуть в гостиную Гриффиндора, за ним почти сразу последовали близнецы, которые оба все еще клялись отомстить Рону за все, что он им сделал.

— Что это было! — Потрясенно спросила Гермиона,

— Понятия не имею, — ответила Роуз, вставая, — Но я лучше пойду, остановлю их, пока они не покалечили маленького рыжика. Молли Уизли не обрадуется, если завтра ее дети покажут одну короткометражку.

Помахав напоследок рукой, Роуз улыбнулась и выбежала вслед за двумя своими лучшими подругами, а Гермиона рассмеялась позади нее; ничто не могло расстроить Роуз, потому что это, без сомнения, будет лучшим Рождеством в ее жизни, потому что она разделит его со своим младшим братом.

* * *

Гарри счастливо улыбался, прогуливаясь по поместью Поттеров, а вокруг него мягко падал снег; он был взволнован, потому что через несколько часов Поттеры отправятся в Лондон, чтобы забрать Роуз с Кингс-Кросс, и ожидание убивало его.

Погруженный в свои мысли, Гарри не заметил медленно приближающуюся фигуру, которая быстро спускалась на него, пока она не приземлилась ему на плечо, заставив его испуганно подпрыгнуть и уставиться на белую сову, которая смотрела на него, казалось, с негодованием.

—… Хедвиг? — Гарри потрясенно прошептал: — Это ты?

Хедвиг сердито ухнула в ответ и вонзила когти в плечо Гарри, как бы говоря: «Конечно, это я!»

— Но как? — Гарри в шоке спросил: — Мы в другом измерении, как ты сюда попала?!

Хедвиг просто повернула голову набок и уставилась на Гарри, как бы говоря: «Ты думал, что такая простая вещь, как путешествие по измерениям, удержит меня от тебя?!»

— Я действительно скучал по тебе, девочка, — мягко сказал Гарри, проводя рукой по ее покрытой перьями спине, и отдернул руку, когда она довольно сильно укусила его за ладонь. — О, Хедвиг, не будь такой!

Хедвиг возмущенно ухнула и отвернулась от Гарри, который ласково улыбнулся ее выходкам,

— Может, немного бекона загладит вину? — Гарри ухмыльнулся,

Хедвиг медленно повернулась к нему, посмотрела прищуренными глазами и резко ухнула, как бы говоря: «Лучше бы его было много!»

— Договорились, — со смехом сказал Гарри, когда они вдвоем возвращались в поместье Поттеров; рассказав родителям, как у него внезапно появилась снежная сова, Гарри поставил тарелку с полудюжиной кусочков бекона, на которые Хедвиг набросилась с почти диким ликованием, что рассмешило Джеймса, Лили и Сириуса.

— Я слышал о верных совах раньше, — тепло сказал Джеймс, — Но я никогда не слышал о том, чтобы кто-то буквально пересекал измерения, чтобы воссоединиться со своим владельцем.

— В это почти невозможно поверить, — добавила Лили, проводя пальцем по спине Хедвиг, отчего сова радостно ухнула из-за привлекаемого к ней внимания.

Покончив с едой, Хедвиг подлетела к Гарри на плечо и ласково чмокнула его за ухо, прежде чем улететь в совятню Поттера, а Гарри счастливо наблюдал, он действительно скучал по Хедвиг и никогда не думал увидеть ее снова, и то, что Гарри доказал обратное, чуть не заставило его заплакать от счастья.

* * *

Несколько часов спустя Гарри радостно подпрыгивал рядом со своими родителями, пока они ждали прибытия Хогвартс-экспресса; с минуты на минуту должна была прибыть Роза, и Гарри был полон решимости обнять ее как можно крепче. Поезд должен был прибыть только через пятнадцать минут, и Гарри отчаянно захотелось облегчиться, поэтому после того, как они прошли через колонну между платформами девять и десять, Гарри сказал родителям, что скоро вернется, и направился в ближайшую ванную.

Гарри мыл руки, когда поднял голову и увидел кого-то в черном плаще, стоящего позади него, что заставило Гарри испуганно подпрыгнуть и развернуться лицом к таинственному человеку,

— К-кто ты? — Гарри спросил с внезапным страхом,

— Всего лишь слуга, — быстро заявил человек в плаще, — И мой хозяин очень хотел бы поговорить с вами, мистер Поттер.

Прежде чем Гарри успел хотя бы вскрикнуть, фигура в мантии грубо схватила его за руку, и они вдвоем аппарировали прочь, не оставив после себя ничего, кроме пустой ванной.

* * *

Роуз чуть не сбежала с поезда, когда они, наконец, прибыли, в отчаянии от желания снова увидеть своего младшего брата; ступив на платформу, Роуз повернула голову и счастливо улыбнулась, увидев своих родителей и дядю Сириуса, которые ждали ее с сияющими улыбками на лицах.

— Мама! Папа! Дядя Сириус! — Радостно позвала Роза, подбегая к ним, обнимая каждого, прежде чем отстранилась и огляделась в поисках своего младшего брата,

— Где Гарри?

— Он сказал, что ему нужно в туалет, — нахмурившись, сказал Джеймс, посмотрев на часы, — Но он уже должен был вернуться, интересно, что случилось.

— Я схожу за ним, — быстро ответил Сириус, подмигнув Розе, прежде чем отойти в сторону, где находились ванные комнаты.

— Как прошла поездка? — весело спросила Лили: — Мы с твоим отцом с нетерпением ждали встречи с тобой, и я знаю, что Гарри тоже.

— Было не так уж плохо, — ответила Роуз, пожав плечами. — В основном играли в карты с близнецами.

Сказано, что Уизли только начали подходить, когда Сириус подбежал к Поттерам с мрачным выражением лица, которое внезапно заставило Роуз сильно занервничать.

— Джеймс! Лили! Гарри пропал! — Крикнул Сириус, заставив родителей Розы мгновенно побледнеть,

— Что?! — Джеймс чуть не закричал в тревоге: «Что значит «пропал»?!

— Я имею в виду, я только что вернулся из ванной, а его там не было! — Сириус уточнил,

— Может быть, ты не заметил его… — быстро сказал Джеймс, отчаянно пытаясь не паниковать

— И куда делся! — Сириус парировал: — Здесь ему негде спрятаться!

— Джеймс! — Лили в ужасе закричала: — Где он?! Где мой ребенок!

— Мы найдем его, Лили, я обещаю, — быстро ответил Джеймс, обнимая жену и пытаясь успокоить ее, прежде чем отпустить и повернуться обратно к Сириусу,

— Зови авроров! Я хочу, чтобы обыскали каждый дюйм этой станции! — Сказал Джеймс, его профессия аврора взяла верх при мысли о похищении его сына.

— Сию минуту! — ответил Сириус, прежде чем развернуться на каблуках и аппарировать прочь

— Папа… — сказала Роуз глухим голосом. — С Гарри все будет в порядке, правда?

— С Гарри все будет в порядке, милая, — быстро ответил Джеймс, прежде чем заключить жену и дочь в объятия, — Вот увидишь, мы найдем его в целости и сохранности.

Роуз медленно кивнула, пытаясь скрыть, насколько она напугана; предполагалось, что это будет хороший день, но вместо этого ее брат пропал, и Роуз чувствовала себя так, словно кто-то тисками сжал ее сердце и не отпускал.

— Джеймс, мы должны найти его! — Лили всхлипывала: — Пожалуйста, я не могу потерять его снова!

— Мы найдем его, Лили, — быстро ответил Джеймс, — я клянусь тебе в этом, и тогда я заставлю того, кто похитил его, пожалеть, что он вообще появился на свет!

---

Примечания:

Заинтересованы? Что же с Гарри? Если под этой частью наберётся 50 и более "Ждунов", то продолжение выйдет сегодня. Всё зависит от Вас.

Флешбек

Хедвиг гордилась многими своими выдающимися качествами; она была существом неописуемой красоты, в высшей степени умным существом и поедательницей бекона, но единственное, чем Хедвиг была превыше всего остального, — это защитницей своего хозяина. Вот почему она проводила почти каждую ночь, обыскивая Хогвартс с момента его исчезновения.

Как только стало известно, что ее мальчик пропал, весь Хогвартс начал его искать, но никто не мог найти ни единого следа того, куда он мог податься; даже надутый старик с длинной бородой не смог найти ее учителя, хотя он никогда не прекращал попыток.

После нескольких месяцев, когда она не имела ни малейшего представления о том, куда делся ее мальчик, большинство из тех, кто должен был его защищать, казалось, сдались. Только друзья ее хозяина, девочка с густыми волосами и рыжеволосый мальчик, отказались прекратить поиски. Хедвиг провела много часов, сидя на стульях в гостиной Гриффиндора, наблюдая, как двое друзей ее учителя изучают каждую книгу, которая попадается им в руки, в надежде, что что-нибудь где-нибудь укажет им правильное направление, где находится хозяин Хедвиг.

Когда все остальные ложились спать, Хедвиг начинала свои собственные поиски; она была нужна ее хозяину, у него не было когтей, чтобы сражаться со своими врагами, и он был слишком мал после долгих лет общения с жестокими людьми, которые его вырастили, и именно поэтому он нуждался в Хедвиг.

Несмотря на то, что персонал Хогвартса до тошноты слушал о том, что Гарри нет в замке, что-то в существе Хедвиг подсказывало ей, что ее мальчик все еще где-то здесь; поэтому, пока все спали, снежная сова летала по замку, проверяя каждый уголок и щель в своих поисках.

Во время одного из таких поисков Хедвиг почувствовала это; это было тихо, не больше шепота, но она почувствовала присутствие своего мальчика, зовущего ее, и с радостным криком Хедвиг полетела туда, откуда исходило это чувство.

Летя на предельной скорости, Хедвиг потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, откуда исходит присутствие ее мальчика, и она оказалась в пустом классе, где было только большое зеркало, прислоненное к дальней стене.

Когда Хедвиг приземлилась перед зеркалом, ее голова в замешательстве склонилась набок; почему присутствие ее хозяина исходит из зеркала? Что она должна была здесь делать?

Если бы совы могли чесать голову, Хедвиг бы определенно это сделала; вместо этого она с вызовом гавкнула на зеркало, как будто требуя объяснить, зачем оно привело ее сюда.

Мгновение спустя поверхность зеркала, казалось, пошла рябью, как будто оно было сделано из воды, отчего глаза Хедвиг расширились от шока; она должна была войти в зеркало? Там был ее хозяин? Именно поэтому никто не мог его найти?

Отогнав страх, который клокотал в ее крошечном нутре, Хедвиг собралась с духом и полетела к зеркалу, полностью ожидая врезаться в стекло; вместо этого, к ее удивлению, она прошла прямо сквозь него, и ее мир сразу же погрузился во тьму.

Проснувшись, Хедвиг обнаружила, что лежит в том же классе, который только что покинула, но от зеркала не осталось и следа; однако, прежде чем она успела подумать об этом, она почувствовала это.

Ее мальчик был близок, ближе, чем когда-либо за последние месяцы, и Хедвиг была полна решимости найти его и высказать ему свое мнение за то, что он исчез и причинил ей столько беспокойства. Итак, следуя по следу, Хедвиг вскоре оставила Хогвартс далеко позади и летела, казалось, несколько часов, прежде чем оказалась в хорошо защищенном особняке.

Вместо того, чтобы не иметь возможности войти, как она ожидала, Хедвиг, к своему шоку, обнаружила, что смогла пройти, как будто там даже не было оберегов; мгновение спустя она сидела на дереве за окном и смотрела на своего мальчика, она наконец-то нашла его.

Конец флешбека

Когда Хедвиг сидела на коленях у сестры своего хозяина, она с едва сдерживаемой яростью слушала, как люди вокруг нее спорили друг с другом об исчезновении ее мальчика.

Кто-то похитил его несколько часов назад, сразу после того, как ей удалось найти его снова, и этот кто-то дорого заплатит за это, как только Хедвиг догонит их; когда сестра ее мальчика начала нежно гладить Хедвиг по спине, снежная сова почувствовала, как в ее крошечном теле закипает гнев. Кто бы ни был ответственен за похищение ее мальчика, он скоро поймет, почему Хедвиг считала себя защитницей превыше всего остального.

* * *

— Мы обыскали каждый дюйм станции, но не нашли никаких следов его присутствия, — сказал Кингсли Бруствер, печально глядя на двух обезумевших родителей, один из которых был его боссом.

— Это невозможно! — Джеймс Поттер возразил: — Он не мог просто исчезнуть!

— Когда я прочесывал туалет, я обнаружил следы, как будто кто-то трансгрессировал, — ответил Бруствер. — Следы были слабыми, что означает, что это произошло некоторое время назад, но они были там.

— Ты можешь их отследить? — Быстро спросил Сириус, его надежда рухнула, когда Бруствер покачал головой,

— К сожалению, нет, — печально ответил Бруствер, — К тому времени, когда мы прибыли, он был слишком слабым.

— Итак, мы понятия не имеем, кто похитил моего сына, куда они его увезли и даже жив ли он еще! — Джеймс взревел, заставив собравшихся Авроров, вздрогнуть от гнева своего босса; только внезапный всхлип Лили спас их, когда Джеймс повернулся к ней и обнял, прежде чем притянуть в свои объятия.

— Джеймс, пожалуйста… — Лили умоляла: — Я не могу потерять его снова, пожалуйста! Ты должен найти его!

— Мы найдем его, Лили, — пообещал Джеймс, — Мы найдем его и заставим ублюдков, похитивших его, истечь кровью за это! Я клянусь тебе в этом!

— Я вообще не понимаю, почему его схватили, — внезапно сказал Руфус Скримджер, заставив всех присутствующих повернуться к нему. — Темный Лорд пал. Большинство его последователей отвернулись от него или находятся в Азкабане. В похищении мальчика нет логики.

— По словам нескольких опрошенных нами Пожирателей Смерти, его сила была сломлена той ночью, — заявил Фрэнк Лонгботтом, — Это главная причина, по которой так много его последователей отвернулись от него. Но мы так и не нашли тело старого ублюдка.

— Ты думаешь, он ответственен за похищение моего сына? — Спросил Джеймс, и его глаза расширились от ужаса,

— Все сходится, — ответил Фрэнк, — кто еще мог хотеть причинить вред Гарри, кроме того, кто потерял все из-за мальчика.

— О боже, пожалуйста, нет… — Прошептала Лили, прежде чем быстро упасть в объятия мужа; Джеймс быстро отнес жену к ближайшему креслу и осторожно усадил ее, прежде чем снова повернуться к своим Аврорам. — Я хочу, чтобы моего сына нашли! Мне все равно, сколько времени это займет, и какие ресурсы уйдут на это! Все силы на поиски моего сына!

Все авроры как один кивнули, прежде чем повернуться и уйти в камин, оставив за собой только сноп зеленого пламени и оставив Сириуса наедине с обезумевшими Поттерами. Джеймс судорожно вздохнул, направляясь к креслу рядом со своей женой, прежде чем рухнуть в него и спрятать лицо в ладонях.

Внезапный кашель заставил всех повернуться к Розе, которая сидела так тихо, что все забыли о ее присутствии, и Джеймс вздрогнул, увидев внешность своей дочери. Глаза Розы были красными и опухшими от слез, и она выглядела намного бледнее, чем обычно, но в ее взгляде была решимость, которая наполнила Джеймса внезапной надеждой.

— У меня есть идея, как найти Гарри… — Роуз заявила твердым голосом,

— Какая идея, доченька? — Мягко спросил Джеймс.

Вместо ответа Роза просто указала на белоснежную сову, сидящую у нее на коленях, заставив взрослых некоторое время смотреть на нее, прежде чем снова посмотреть на нее с растерянным выражением лица.

— Хедвиг — фамильяр Гарри, — заявила Роуз, как будто это было очевидно, — Она буквально пересекла измерения, чтобы найти его снова. Если она сможет это сделать, я не сомневаюсь, что она сможет найти его там, где он сейчас.

При этих словах Лили вскинула голову, и взрослые внезапно уставились на снежную сову, которая прихорашивалась от лести, которую только что расточала ей Роза; мгновение спустя Лили пронеслась через комнату и опустилась на колени перед совой с выражением отчаяния на лице.

— Ты сможешь это сделать, Хедвиг? — Лили почти умоляла: — Ты можешь найти моего ребенка?

Хедвиг уставилась на Лили взглядом, который говорил об аномальном интеллекте, прежде чем щёлкнуть клювом, который, казалось, говорил: «Конечно, я могу, глупый человек!»

— Тогда ладно! — Джеймс быстро сказал: — Лили, вы с Сириусом следуйте за Хедвиг, пока я соберу авроров. Как только она приведет вас туда, где Гарри, пошлите мне Патронуса, и я буду там, в мгновение ока. Не пытайтесь войти туда самостоятельно. Подождите меня, поняли!

Сириус и Лили быстро кивнули, и мгновение спустя Лили призвала к себе две метлы, одну из которых она вручила Сириусу, прежде чем протянуть руку к Хедвиг, которая быстро спрыгнула с колен Розы и взяла ее.

Когда взрослые повернулись, чтобы уйти, Роуз вскочила на ноги,

— А как же я? Можно мне пройти?

«Ни в коем случае!» Заявила Лили, поворачиваясь обратно к Роуз,

— Гарри — мой брат! Я заслуживаю того, чтобы пойти с вами! — возмутилась Роуз, когда ее глаза наполнились слезами.

Когда Лили открыла рот, чтобы возразить, Джеймс опустился на одно колено и положил руку на плечи дочери, сжимая их крепко, но нежно,

— Милая, я знаю, ты хочешь пойти и помочь своему брату, но это может быть очень опасно. И я не могу рисковать твоей безопасностью. Я не могу рисковать потерей обоих моих детей. Итак, я собираюсь отвести тебя в Нору, и мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что останешься там, хорошо?

Мгновение Роуз ничего не говорила, просто смотрела на своего отца, по ее щекам текли слезы, затем она быстро бросилась к нему и обвила руками его шею, сжимая изо всех сил.

— Пообещай мне, что ты вернешься с Гарри, — прошептала Роуз на ухо отцу, когда он крепко обнял ее,

— Я даю тебе слово, — ответил Джеймс твердым голосом, пообещав, что сделает все, что в его силах, чтобы вернуться с младшим братом Розы.

Не говоря больше ни слова, Джеймс встал и подошел с Роуз к камину, прежде чем бросить щепотку летучего порошка и воскликнуть: — Нора!

Во вспышке зеленого цвета они оба исчезли, оставив Лили и Сириуса одних; с почти ужасающей напряженностью Лили повернулась к Сириусу и холодно сказала: — Пойдем заберем моего сына.

Мгновение спустя Хедвиг улетела по тому же следу, по которому она шла, чтобы найти своего мальчика в первый раз; за ней последовали Лили и Сириус, оба готовились к неизбежной битве, которая, несомненно, произойдет.

* * *

Гарри шмыгал носом в полном отчаянии, крепко обхватив колени руками, пока ждал возвращения человека, который его похитил; как только они прибыли туда, где были, мужчина затащил Гарри в пустую комнату, прежде чем бросить его внутрь и уйти, заперев за ним дверь.

Сначала Гарри пытался искать выход, но на единственном окне снаружи были решетки, а другого выхода не было, поэтому Гарри молча сидел у дальней стены и ждал, что с ним будет дальше.

Прошло, как показалось, несколько часов, Гарри услышал, как открылась дверь, поднял глаза и увидел, что входит человек, который его похитил,

— Пойдем, мальчик, — просто сказал мужчина. — Мой хозяин ожидает тебя, и неразумно заставлять его ждать.

Не говоря больше ни слова, мужчина грубо схватил Гарри за руку, заставив мальчика заплакать, прежде чем потащить Гарри из комнаты в гостиную. Когда они подошли ближе к единственному человеку в комнате, Гарри почувствовал, что кровь у него заледенела, когда он посмотрел на человека, сидящего в центре комнаты и смотрящего на него поверх сложенных домиком пальцев. Мужчина был высоким, с бледной (почти белой как кость) кожей, которая казалась еще более заметной из-за черной как смоль мантии, которую он носил; но больше всего Гарри боялся глаз мужчины, которые были кроваво-красными с кошачьими щелочками вместо зрачков.

— Это все, — сказал сидящий мужчина, отпуская похитителя Гарри, который быстро поклонился, прежде чем повернуться и быстро покинуть комнату, тихо закрыв за собой дверь.

— Итак, ты тот, кого все называют Гарри Поттером… — Мужчина сказал резким шепотом, который потряс Гарри до глубины души: — Не стесняйся, подойди ближе, дитя.

Гарри в ужасе сглотнул и попытался пошевелиться, но казалось, что он застыл на месте, и все, что он мог делать, это смотреть,

— Я сказал, иди сюда! Сейчас же! — Мужчина зарычал, заставив Гарри подпрыгнуть и медленно придвинуться ближе к мужчине, смотрящему на него с той же ненавистью, с какой его родственники смотрели на Гарри.

Когда Гарри подошел ближе, он почувствовал, как в нем поднимается ужас, когда он увидел лицо мужчины; мужчина был полностью лысым и без носа! Только пара змееподобных щелей на месте его ноздрей, но хуже всего были, опять же, глаза мужчины, которые, казалось, заглядывали прямо в душу Гарри и заставляли бедного мальчика чувствовать себя добычей перед хищником.

— Ты не Гарри Поттер, — прошипел мужчина, — я видел, как умирал этот ребенок. Я УБИЛ ЭТОГО РЕБЕНКА!

Гарри вздрогнул, когда голос мужчины за считанные секунды превратился из насмешливого шипения в полный ненависти рев.

— Итак, кто ты на самом деле? Самозванец, пытающийся обмануть Поттеров, в надежде украсть их состояние? Говори!

— Я… Я… — сказал Гарри, отчаянно стряхивая охвативший его ужас, когда он пытался сформулировать слова. — Я Гарри Поттер!

Мужчина вскочил на ноги и схватил Гарри за рубашку спереди, прежде чем поднять его в воздух, пока Гарри метался в ужасе,

— Соври мне еще раз, сопляк, и я выну твой жалкий язык изо рта, понял?!

— Я не лгу! — Гарри плакал, и слезы текли по его щекам: — Я действительно Гарри Поттер!

— ЭТО НЕВОЗМОЖНО! Я УБИЛ ЕГО! — Мужчина зарычал, бросил мальчика на пол и вернулся на свое место.

— Кто ты? — в страхе прошептал Гарри, глядя на мужчину с того места, где он лежал на полу; мужчина на мгновение жестоко улыбнулся Гарри, прежде чем ответить голосом холодным, как лед.,

— Я — лорд Волан-де-Морт, мальчишка. Но реальный вопрос в том, кто ты?

Если на лице Гарри и осталась краска, то она быстро исчезла, когда он понял, что лежит перед человеком, который убил его родителей в предыдущем мире Гарри и был ответственен за боль, которую Гарри перенес от рук своих родственников.

«Возможно, я слишком слаб, чтобы должным образом наказать тебя за твою ложь, сопляк, — усмехнулся Волан-де-Морт, — Но у меня все еще достаточно сил, чтобы узнать правду о том, кто ты на самом деле!

Не говоря больше ни слова, Волан-де-Морт направил свою палочку на Гарри и выкрикнул одно-единственное слово: — Легилименс!

Мгновенно Гарри показалось, что голова вот-вот взорвется, и он схватился за нее обеими руками, крича от боли; это было слишком, и все, что он мог делать, это лежать и молиться, чтобы все поскорее закончилось.

* * *

— Ты уверена, что это то самое место, Хедвиг? — Спросил Сириус, уставившись на полуразрушенное здание перед ним; Хедвиг раздраженно взъерошила перья, как будто обиделась на вопрос, и немедленно залаяла, как бы говоря: «Ты смеешь сомневаться во мне, глупый человек!»

Сириус миролюбиво поднял руки, даже когда смех сорвался с его губ при виде выходок совы: — Хорошо! Хорошо! Я тебе верю! Не нужно так злиться!

Хедвиг еще мгновение свирепо смотрела на Сириуса, прежде чем перелететь на ближайшее дерево, где она взгромоздилась, чтобы лучше рассмотреть здание, где содержался ее мальчик. Все выглядело так, как будто когда-то это было большое поместье, хотя сейчас это была всего лишь тень его былой славы, с разбитыми окнами и неконтролируемо растущими вдоль стен виноградными лозами.

— Здесь тяжелые чары, — тихо сказала Лили, взмахивая палочкой, создавая замысловатые узоры, и начала бормотать заклинание. — Мне потребуется некоторое время, чтобы их развеять.

— Я сообщу Сохатому, где мы находимся, и попрошу привести кавалерию!» Сириус ответил: «Приступай к снятию защиты!»

Когда Лили кивнула и снова начала что-то бормотать, Сириус вытащил палочку и отошел в сторону, чтобы не мешать работе Лили.

— Expecto Patronum! — Сириус закричал, выпустив из своей палочки большую серебристую собаку, которая быстро повернулась к нему лицом: — Сохатый, мы нашли Гарри, но это место охраняют серьезные чары! Лили пытается их развеять, но я не знаю, сколько времени это займет. Давай сюда как можно быстрее!

Мгновенно серебристый пес превратился в маленький шарик света, прежде чем улететь, а Сириус нервно наблюдал за ним; когда он повернулся, чтобы посмотреть, как работает Лили, в его голове промелькнула единственная мысль — «Пожалуйста, побыстрее».

* * *

Волан-де-Морт в шоке уставился на мальчика, лежащего перед ним без сознания; ребенок говорил правду! Он был Гарри Поттером, хотя и не Гарри Поттером из этого мира, а скорее из другого измерения, того, в котором он, лорд Волан-де-Морт, был уничтожен младенцем.

Одно это потрясло Волан-де-Морта, но то, что еще он обнаружил в сознании мальчика, было вишенкой на вершине; мальчик хранил в себе частичку Волан-де-Морта из своего мира!

В тот момент, когда Волан-де-Морт обнаружил это, в нем зародилась надежда; за десять лет своего изгнания Волан-де-Морт прочитал тысячи самых разных книг, ища какой-нибудь способ восстановить свои силы, но так и не смог найти ничего, что могло бы помочь.

Но теперь Волан-де-Морт увидел свой шанс вернуть все, что у него было отнято; если бы он мог каким-то образом вернуть частичку души, которая была внутри мальчика, и втянуть ее в себя, тогда, возможно, Волан-де-Морт действительно вернул бы все, что он потерял, но как это сделать?

Погрузившись в размышления, Волан-де-Морт перебирал в уме все прочитанные книги, все заклинания и зелья, которые он изучал, пока, наконец, не вспомнил ритуал, которому научился во время учебы в Германии.

Ритуал был грубым и опасным и имел ничтожные шансы на успех. Тем не менее, на данный момент Волан-де-Морт использует любой шанс, чтобы спасти себя от полной потери своих сил, и если это удастся, то лорд Волан-де-Морт снова восстанет, и мир преклонит колени у его ног, как и должно, было быть десять лет назад!

— Олухи! — Волан-де-Морт закричал, вставая со стула и принимаясь расхаживать по комнате: — Быстро ко мне!

Мгновение спустя дверь в комнату открылась, и человек, похитивший Гарри, вошел, прежде чем остановиться и опуститься на колени на почтительном расстоянии.

— Нам нужно поработать! — Волан-де-Морт прошипел: — У этого мальчишки ключ, который вернет мне мои силы!

— Правда? — Беркс ответил в шоке, глядя на ребенка, который лежал без сознания рядом с ним,

— Да! И я не упущу эту возможность! Сегодня ночью лорд Волан-де-Морт воскреснет!

Бросив последний взгляд на ребенка, Волан-де-Морт прошел мимо своего слуги и направился к выходу из комнаты.

— Я должен подготовить ритуал, — прошипел Волан-де-Морт, остановившись в дверях и повернувшись к своему слуге. — Твоя работа — охранять этого паршивца любой ценой! Если с ним что-то случится, я обещаю, ты умрешь в криках. Это понятно?

— Да, милорд, — быстро ответил Беркс, еще раз склонив голову в знак покорности.

Не сказав больше ни слова, Волан-де-Морт повернулся и направился в свой кабинет, чтобы забрать книгу и необходимые ингредиенты; сегодня вечером все, что было у него отнято, будет возвращено, и все те, кто предал его, будут вынуждены заплатить.

* * *

— Как продвигается? — Спросил Сириус, с беспокойством глядя на Лили сверху вниз; с Лили градом лился пот, как будто она провела последние несколько часов на тренировках, и хотя Сириус мог сказать, что защита давала о себе знать, она, казалось, была полна решимости снять ее.

— Медленно, — огрызнулась Лили, — потому что мне приходится отвечать на твои идиотские вопросы каждые пять минут!

Сириус открыл рот, чтобы ответить, когда серия хлопков прервала его и заставила быстро развернуться, вытаскивая при этом палочку, но только для того, чтобы выронить ее мгновение спустя, когда Джеймс и несколько авроров шагнули вперед с решительным выражением на лицах.

— Ну? — просто сказал Джеймс

— Лили все еще пытается снять защиту, — ответил Сириус, — Она занимается этим уже больше часа.

— Доулиш! Лонгботтом! Скримджер! Замените мою жену! Я хочу, чтобы эти чары были сняты, сейчас же!

Мгновенно трое Авроров с Джеймсом шагнули вперед, вытаскивая при этом свои волшебные палочки, прежде чем опуститься на колени рядом с Лили и кивком велеть ей отойти, что она и сделала мгновение спустя с почти облегченным вздохом.

— Есть идеи, что там внутри? — Спросил Джеймс, нахмурившись, когда Сириус покачал головой,

— Это может быть что угодно, но, по крайней мере, мы знаем, что Гарри здесь. Это все, что имеет значение.

Джеймс кивнул на слова своих друзей, прежде чем обнять жену за плечи и увести ее прочь от защиты; так нежно, как только мог, Джеймс заставил Лили сесть, прислонившись к ближайшему дереву, на котором сидела Хедвиг.

— Отдышись, любимая, — мягко сказал Джеймс. — Потребуется некоторое время, чтобы пройти через защиту, и Гарри понадобится, чтобы ты была в отличной форме.

Лили медленно кивнула, и мгновение спустя Хедвиг слетела вниз и приземлилась ей на плечо, прежде чем потереться носом о щеку Лили, заставив ее тихо рассмеяться, прежде чем поднять руку и нежно погладить белоснежную сову по голове.

— Готово! — Фрэнк Лонгботтом крикнул несколько минут спустя, когда трое авроров поднялись и вытерли пот со лба.

— Отлично, а теперь давайте вернем моего сына! — Джеймс зарычал, выхватил палочку и побежал к поместью; за ним бежали остальные его коллеги, каждый готовый к драке.

* * *

Гарри безжизненно уставился в потолок, стараясь не показывать, насколько он напуган; он не знал, как долго он был без сознания после того, как Волан-де-Морт применил к нему то заклинание, которое повредило Гарри голову. Все, что он знал, это то, что когда он пришел в себя, то обнаружил себя без рубашки и привязанным к столу, в то время как Волан-де-Морт поливал Гарри чем-то похожим на кровь.

Мгновение спустя Волан-де-Морт подошел к Гарри с чашей, из которой он рисовал круг; не говоря ни слова, Волан-де-Морт окунул пальцы в чашу и начал рисовать символы на теле Гарри, бормоча себе под нос на незнакомом языке.

Гарри был почти уверен, что умрет сегодня ночью, но он отказался показать Волан-де-Морту, как он боится. Родители Гарри умерли за него, но каким-то чудом Гарри был предоставлен шанс увидеть их снова в последний раз, так что, если это была цена, которую ему пришлось заплатить за этот подарок, он был не против.

Когда Волан-де-Морт закончил рисовать символы на теле Гарри и отступил назад, внезапный «БУМ» потряс здание, заставив Волан-де-Морта повернуться к человеку, который изначально похитил Гарри и привел его сюда.

— Мне нужно больше времени, чтобы завершить ритуал! Убивай любого, с кем столкнешься!

— Да, мой лорд! — Воскликнул Беркс, прежде чем повернуться и выбежать из комнаты, оставив Гарри и Волан-де-Морта наедине.

— Теперь, мальчишка, — прошипел Волан-де-Морт с жестокой улыбкой, — ты вернешь мне то, что украл!

Когда Волан-де-Морт заговорил на незнакомом языке, Гарри почувствовал, как все его тело охватил пожар. Мгновение спустя боль уменьшилась, пока не сосредоточилась исключительно вокруг шрама на его голове; не в силах сделать что-либо еще, Гарри начал кричать от боли.

* * *

В тот момент, когда авроры вошли в дом, они немедленно подверглись нападению; на дверь была нанесена руна взрыва, и Джеймсу едва удалось оттолкнуть Фрэнка Лонгботтома с дороги, прежде чем она сработала, осыпав нападавших кусками дерева и штукатурки.

Мгновение спустя, когда Авроры пробирались сквозь облако пыли и дыма, они услышали крики гнева, когда два Пожирателя Смерти начали использовать все проклятия, заклятия и заклинания из своего арсенала. Лили едва не попала под режущее проклятие, когда нырнула за ближайший диван. К сожалению, диван вспыхнул мгновением позже, и Лили пришлось покинуть свое укрытие.

— Найдите Гарри! — Джеймс крикнул оттуда, где он, Сириус и Фрэнк в данный момент сражались на дуэли с пожирателем смерти: — Мы справимся!

— Не позволяйте ей остановить ритуал! — Второй Пожиратель Смерти крикнул с того места, где он дрался с Долишем, Бруствером и Скримджером: — Остановите ее!

Кивнув, Лили побежала по коридору на звуки криков, слова Пожирателей Смерти звенели у нее в голове,

«Ритуал?» Лили в ужасе подумала: — «Какой ритуал? Что он делает с моим ребенком!»

Когда Лили, наконец, добралась до двери, она закричала от ярости, поняв, что та не открывается: — АЛОХАМОРА!

Все еще заблокирована.

Рыча в праведном гневе, Лили направила палочку на дверь, когда с другой стороны раздался еще один крик; изливая каждую унцию ненависти и ярости, которая у нее была, Лили крикнула так громко, как только могла: — БОМБАРДА МАКСИМУМ!

Дверь распахнулась внутрь, и Лили немедленно вбежала внутрь; но когда пыль осела, она не могла пошевелиться, в ужасе уставившись на происходящее.

Гарри был привязан к столу, но, казалось, бился и кричал в агонии, когда черное облако дыма вырвалось у него изо лба и, казалось, перетекло в Волан-де-Морта. Темный Лорд пел на языке, который Лили не могла понять, и, казалось, светился, когда облако изливалось из ее сына в него.

Когда Гарри издал еще один мучительный крик боли, Лили вышла из оцепенения и направила палочку в спину Волан-де-Морта: — ОТПУСТИ МОЕГО СЫНА, ИЛИ, БОГ МНЕ СВИДЕТЕЛЬ, Я УБЬЮ ТЕБЯ НА ХРЕН!»

— Ты не будешь вмешиваться в мое возрождение, Лили Поттер! — Волан-де-Морт прошипел, пренебрежительно взмахнув запястьем, отчего Лили отлетела через комнату.

— Да-а-а, — зашипел Волан-де-Морт от удовольствия, когда остатки дыма, наконец, покинули тело Гарри и вошли в тело Волан-де-Морта. — Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовал себя так!

— МАААМ! — Гарри закричал в агонии: — ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИ ЕГО! МНЕ БОЛЬНО!

— ОТПУСТИ ЕГО, ТЫ, МУДАК СО ЗМЕИНЫМ ЛИЦОМ! — Лили взревела, вскочила на ноги и выпустила в Волан-де-Морта разрушающее заклинание, которое попало ему в бок, прежде чем он смог защититься, и заставило Темного Лорда пробить ближайшую стену.

Мгновение спустя в комнату вбежали Джеймс и Сириус, у обоих текла кровь из нескольких порезов, полученных во время драки,

— Джеймс, это Волан-де-Морт! — Лили вскрикнула, отчего ее муж мгновенно побледнел.

— Где он! — Сириус закричал, прежде чем стена позади них взорвалась,

— Лорд Волан-де-Морт вернулся! — Реддл ликующе закричал, ступая по пыли, которая когда-то была сплошной стеной.

Когда Волан-де-Морт окинул взглядом стоявших перед ним защитников, он издал жестокий смешок: — Джеймс Поттер, учитывая, что именно ты лишил меня моих способностей в прошлый раз, кажется вполне естественным, что ты стал первой из моих жертв теперь, когда я вернулся! Будь благодарен, что ты не доживешь до того, чтобы увидеть, что я сделаю с твоим щенком и грязнокровкой!

— Ты не тронешь их! — Джеймс зарычал, когда они с Сириусом начали быстро произносить проклятия: — На этот раз, ты останешься мертвым!

— Милорд! — Беркс закричал, вбегая в комнату, сильно истекая кровью: — Джонс мертв! Подкрепление у авроров уже в пути! Нам нужно уходить!

Волан-де-Морт зарычал от ярости, даже когда увернулся от сокрушающего кости проклятия, посланного Лили,

— Похоже, удача на твоей стороне, Поттер! — Волан-де-Морт зарычал: — Но в следующий раз этого не будет!

С последним рычанием ненависти Волан-де-Морт развернулся на месте и исчез в развевающихся одеждах, не раздумывая, оставив Беркса позади.

— Милорд! Не покидайте меня! — Берксу удалось заплакать, прежде чем его голова была отделена от тела, благодаря режущему проклятию, посланному Сириусом; когда тело Беркса рухнуло на пол, Джеймс и Лили повернулись к своему сыну, который лежал без сознания на столе.

— Мы должны немедленно доставить его в больницу Святого Мунго! — Лили закричала в истерике, когда начала лихорадочно развязывать Гарри.

— Я поймал его! — Джеймс закричал, подхватывая своего мальчика, схватил жену за руку и, развернувшись на месте, аппарировал прочь.

---

Примечания:

Жду ваших комментариев.

Лили Поттер не был чужд страх; она испытывала его много раз в своей жизни; когда произошел ее первый случай случайного применения магии, первый урок полетов в Хогвартсе, когда Дамблдор сказал ей и Джеймсу, что Волан-де-Морт придет за ее семьей из-за какого-то пророчества.

Но, глядя сквозь стекло в комнату, где целители Святого Мунго отчаянно пытались спасти жизнь ее сына, Лили поняла, что никогда в жизни ей так не было страшно, и если бы не рука Джеймса, обнимающая ее за плечо, Лили была уверена, что к этому моменту она бы уже упала в обморок.

Четыре целительницы стояли вокруг бессознательного тела ее сына; одна вливала целебные зелья в горло Гарри так быстро, как только могла, в то время как другая так быстро, как только мог, вытаскивала бутылочки из, казалось бы, безграничной сумки.

Пока это продолжалось, два оставшихся целителя размахивали своими палочками над Гарри, посылая золотой свет омывать его бессознательное тело и заставляя мальчика, время от времени сильно дергаться.

Когда Лили и Джеймс аппарировали в больницу Святого Мунго, Лили немедленно начала звать на помощь. Мгновение спустя Гарри вырвали из ее рук и положили в соседнюю комнату, куда Джеймсу и Лили было запрещено входить, поэтому они были вынуждены наблюдать и молиться, чтобы не потерять своего сына во второй раз.

— Джеймс! Лили! — Внезапно раздался голос, заставивший родителей обернуться, чтобы посмотреть, кто их позвал; Дамблдор быстро шагал к обеспокоенным родителям с выражением лица, которое, казалось, разрывалось между беспокойством и решимостью.

— Профессор Дамблдор, — ответил Джеймс, когда Дамблдор остановился перед ними,

— Я пришел, как только услышал, — ответил Дамблдор, — С Гарри все в порядке?

— Мы не знаем, — тихо сказала Лили, — Они забрали его больше часа назад и ничего нам не говорят. Мой ребенок может умирать, а они, черт возьми, ничего мне не говорят!

При этих словах Лили упала на колени и начала безудержно рыдать, когда Джеймс опустился на землю, чтобы утешить ее: — Лили, — мягко сказал Джеймс, — с Гарри все будет в порядке, вот увидишь!

— Ты этого не знаешь, Джеймс! — Лили кричала, слезы текли по ее щекам: — Мы можем снова его потерять!

Джеймс вздрогнул, как будто Лили ударила его, и быстро попытался снова обнять жену, но она снова превратилась в рыдающее месиво, когда к ним подбежал целитель: — Все в порядке?

— Моей жене плохо, — быстро ответил Джеймс, заставив целительницу сразу кивнуть и позвать на помощь; мгновение спустя появились два санитара и помогли Лили подняться на ноги, прежде чем повести ее по коридору, а целительница следовала за ним по пятам.

— Сириус только сказал мне, что Гарри был ранен, — просто сказал Дамблдор, как только Лили скрылась из виду, — Что случилось?

— Волан-де-Морт, — заявил Джеймс, снова поворачиваясь к окну и наблюдая, как целители продолжают работать над его сыном.

— Что? — Дамблдор ответил испуганным голосом: — Джеймс, ты должен рассказать мне все!

— Я не знаю всей истории, — ответил Джеймс глухим голосом, — Фамильяр Гарри смог привести нас туда, где его держали после того, как его похитили. Нам потребовалось некоторое время, чтобы пройти через чары, но как только они были сняты и мы начали штурм, на нас немедленно напали Темные волшебники.

— Сколько их? — Дамблдор спросил,

— Двое, — ответил Джеймс, — Но они были невероятно могущественны. Потребовалась объединенная мощь моих авроров, чтобы справиться с ними; Лили тем временем отправилась на поиски Гарри.

— А потом? — Спросил Дамблдор, затаив дыхание,

— Когда Сириусу и мне, наконец, удалось победить Пожирателя Смерти, с которым мы сражались, мы вбежали в комнату, в которую ушла Лили. Гарри был привязан к какому-то алтарю, и Лили кричала, что Волан-де-Морт похитил его; я не верил в это, пока чертова стена не взорвалась, и этот ублюдок не вышел из нее.

— Он вернулся? — Спросил Дамблдор глухим голосом, кровь отхлынула от его лица,

— Я не знаю как, — сказал Джеймс, — Но когда мы сражались, мне показалось, что он еще не набрал полную силу.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы с Сириусом чуть не прикончили этого ублюдка со змеиным лицом! — Джеймс зарычал: — Он сбежал, когда его оставшийся слуга вбежал и сказал ему, что подкрепление в пути; он, конечно, бросил своего слугу.

— Что случилось с Пожирателем смерти?

— Сириус отсек ему голову, — сказал Джеймс с жестокой ухмылкой, которая казалась неуместной на его лице.

— Сириусу не следовало этого делать, — печально сказал Дамблдор, — Убивать — это не выход. Мы не можем победить наших врагов, действуя подобно им.

— Этот ублюдок убил моего сына! — Джеймс зарычал: — А потом попытался сделать это снова! Ты думаешь, меня волнует убийство всех его рабов, обслуживающих эту задницу!

Дамблдор ничего не сказал, просто с грустью смотрел, как гнев Джеймса захлестывает его; мгновение двое мужчин просто смотрели друг на друга, пока Дамблдор, наконец, не отвел взгляд с усталым вздохом.

— Я должен немедленно созвать орден, — тихо сказал Дамблдор, — Если Волдеморт действительно вернулся, мы должны убедиться, что предприняты шаги, чтобы остановить его, прежде чем он сможет возобновить свою войну, иначе многие погибнут или того хуже. Когда вы будете готовы, можно мне вспомнить, что произошло? Возможно, это ответит на несколько вопросов относительно того, как Волан-де-Морт вернулся.

Джеймс кивнул и снова повернулся к зеркалу, наблюдая, как Целители продолжают работать над его сыном: — Мне нужно доложить министру. Фаджа нужно поставить в известность, что Волан-де-Морт вернулся.

— Он никогда в это не поверит, — ответил Дамблдор настороженным голосом, — Он слишком влюблен во власть, чтобы поверить, что кто-то может отнять ее у него.

— У него не будет выбора, — прорычал Джеймс в ответ. — Есть три человека, которые видели возвращение Волан-де-Морта, и еще три аврора, которые сражались против двух Пожирателей Смерти! Фадж не сможет этого отрицать.

— Возможно, и нет, — ответил Дамблдор, — Но он может подавить это! Он может использовать свою значительную власть, чтобы убедиться, что любой, кто расскажет о том, что они видели, потеряет работу в Министерстве.

— Пусть попробует! — Рявкнул Джеймс, поворачиваясь к пожилому директору: — Как глава Рода Поттеров, я сам обладаю значительной властью! И если Фадж попытается вякнуть, я обрушу всю свою власть на его некомпетентную голову!

Дамблдор устало покачал головой в ответ на тираду Джеймса, прежде чем подойти к нему и успокаивающе положить руку на плечо Джеймса,

— С ним все будет в порядке, Джеймс, — мягко сказал Дамблдор. — Здешние целители лучшие в Европе; они вернут его тебе.

— Надеюсь, ты прав, Альбус, — ответил Джеймс прерывающимся голосом. — Я не могу снова потерять Гарри; это убило бы Лили, и меня прямо за ней.

Больше ничего сказано между ними не было, да и ничего другого и не требовалось; Дамблдор просто стоял рядом со своим бывшим учеником и успокаивающе клал руку на плечо Джеймса, пока каждый молился о спасении Гарри.

* * *

Боль. Это было первое, что заметил Гарри, когда медленно открыл глаза; когда ослепительный свет ударил ему в глаза, Гарри застонал и быстро снова закрыл глаза, надеясь блокировать боль, которая, казалось, пронизывала все его существо.

— Гарри! — Внезапно раздался голос рядом с ним, заставивший его непроизвольно вздрогнуть: — Ты проснулся! Слава Богу!

— Роза? — прохрипел Гарри, снова медленно открывая глаза и затуманенным взглядом глядя туда, откуда доносился голос. — Это ты? — спросил он.

Ответ Гарри пришел в виде того, как его старшая сестра заключила его в крепкие объятия, от которых у него перехватило дыхание: — Я думала, что потеряла тебя, — прошептала Роуз, крепче обнимая Гарри, и слезы потекли по ее лицу на шею Гарри.

— Где я? — Спросил Гарри, когда Роуз отстранилась и осторожно надела ему на лицо очки.

— В больнице Святого Мунго, — шмыгнув носом, сказала Роуз, садясь на кровать рядом с Гарри,

— Где? — Спросил Гарри, медленно принимая сидячее положение, — Что-то вроде больницы?

— Да, — ответила Роуз, вытирая глаза, — Я так понимаю, никогда не был здесь, в своем мире?

— Нет, — ответил Гарри со слабой улыбкой, — Дурсли на самом деле не беспокоились о моем здоровье, когда я рос.

Роуз уставилась на это, заставив Гарри слегка поерзать, пока, наконец, не отвела взгляд и раздраженно покачала головой.

— Как долго я здесь нахожусь? — Гарри застонал,

— Чуть больше недели, — сказала Роуз, и по ее щеке скатилась слеза, — твое ядро было почти полностью истощено. Целителям потребовалось почти двадцать часов постоянной работы, чтобы стабилизировать тебя! Мы… мы все думали, что снова потеряем тебя.

У Гарри почти комично отвисла челюсть от охватившего его шока; он был здесь больше недели, и, по словам Роуз, он чуть не умер. Гарри отвлекся от своих мыслей, только когда Роза заключила его в еще одно объятие, которое заставило Гарри стиснуть зубы от пронзившей его боли.

— Где мама и папа? — Спросил Гарри, когда Роза отпустила его и снова села рядом с ним,

— Они пошли в кафетерий перекусить, — ответила Роуз. — Мама отказалась отходить от тебя; папе пришлось, принести ей свежую одежду, чтобы она переоделась.

Гарри открыл рот, чтобы ответить, когда дверь внезапно открылась, заставив Роуз и Гарри обернуться, чтобы посмотреть, кто вошел.

— Гарри! — Лили вскрикнула, выронив чашку, которую держала в руках, и подбежала к нему; мгновение спустя Гарри был раздавлен плачущей матерью, за которой секундой позже последовал его отец.

— Мама, папа, мне жаль… — Гарри пробормотал

— За что, милый? — Спросила Лили, отстранившись и вытирая глаза,

— Мне не следовало уходить, — тихо сказал Гарри, — Если бы я просто подождал, пока мы вернемся домой, чтобы сходить в туалет, ничего бы этого не случилось…

— Гарри, это была не твоя вина, — мягко сказал Джеймс, нежно взъерошив волосы Гарри. — Мы не виним тебя, парень.

— Правда? — Гарри спросил, шмыгнув носом,

— Ничуть, малыш, — с улыбкой сказала Лили, — Мы никогда не могли винить тебя в том, что произошло. Мы просто рады, что с тобой все в порядке.

— Мы можем пойти домой? — спросил Гарри.

— Скоро узнаем, сынок, — мягко сказала Лили, целуя Гарри в лоб. — Целителям просто нужно посмотреть на тебя, и мы сможем продолжить, хорошо?

— Хорошо, мам, — ответил Гарри с улыбкой,

— А теперь, я думаю, мне следует предложить твоей маме еще чашку чая, — сказал Джеймс со смехом, когда Лили густо покраснела.

Лили немедленно вытащила волшебную палочку и махнула ею в сторону разбитой чайной чашки, которая лежала у двери; мгновение спустя чашка была починена, и пролитый чай исчез, заставив Джеймса рассмеяться, когда он встал, наклонился, чтобы поднять ее, и через мгновение вышел из комнаты.

* * *

«Темные волшебники похищают и пытают Гарри Поттера!

Автор: Рита Скитер

Много лет назад наш мир был объединен в нашем коллективном горе, когда мы оплакивали смерть ребенка, ребенка, который спас всех нас от, возможно, самого злого волшебника, которого когда-либо знал наш мир; но затем произошло чудо, когда выяснилось, что Гарри все это время был жив и благополучно вернулся к своей семье. После многих лет жестокого обращения со стороны тех, кто его вырастил, единственное, чего Гарри Поттеру следовало ожидать, — это посещения Хогвартса после зимних каникул. Но вместо этого Гарри Поттера похитили на вокзале, когда он и его родители ехали забрать сестру мальчика — Роуз Поттер, которую только что отпустили на зимние каникулы.

Джеймс Поттер, ведущий аврор Департамента магического правопорядка, немедленно вызвал авроров, чтобы выяснить, что случилось с его сыном; после длительных поисков выяснилось, что Гарри был похищен Темными волшебниками по неизвестным причинам.

После продолжительной битвы между аврорами и Темными волшебниками, в результате которой погибло много людей с обеих сторон, Гарри был спасен и доставлен в больницу Святого Мунго для лечения; с тех пор этот репортер обнаружил, что то, чему подвергся юный Гарри, едва не превратило бедного мальчика в сквиба, поскольку почти вся его магическая основа была истощена. Согласно интервью, которые провел этот репортер, Целителям из больницы Святого Мунго потребовался почти целый день непрерывного лечения, чтобы спасти жизнь юному Гарри; после этого Гарри больше недели находился в магической коме.

К счастью, Гарри с тех пор вышел из комы, и после нескольких дней наблюдения Целителями Святого Мунго ему было разрешено вернуться домой со своей семьей; однако остается много вопросов относительно похищения Гарри.

Кто были эти Темные волшебники? Почему они забрали Гарри Поттера? Что они сделали с Гарри Поттером, что чуть не превратило его в сквиба?

Все попытки взять интервью у семьи Поттеров наталкивались на множество угроз физической расправы со стороны Лили Поттер. Итак, к сожалению, я не могу ответить на эти вопросы, но надеюсь, другие смогут пролить свет на то, что именно произошло.

Тем временем, однако, мы в «Ежедневном пророке» надеемся, что Гарри и остальные члены семьи Поттеров проведут очень счастливое Рождество и что Гарри с нетерпением ждет посещения Хогвартса после каникул.»

* * *

— Мертвы с обеих сторон?! — Джеймс плюнул, с отвращением отбрасывая газету: — Ни один аврор не погиб! И было только два Пожирателя смерти!

— Ты же знаешь, какая Рита Скитер, — усмехнулся Сириус, делая глоток своего огненного виски, — Всегда все приукрашивает. И учитывая, что Фадж пытается скрыть то, что произошло на самом деле, это неудивительно.

Джеймс зарычал, взяв свой стакан и сделав глоток; прошла почти неделя с тех пор, как Гарри очнулся от магически вызванной комы, в которой он находился, и целителям потребовалось еще три дня, прежде чем они разрешили Гарри уйти домой.

На следующий день после того, как он забрал свою семью домой, Джеймса вызвали в кабинет Амелии Боунс, главы департамента магического права; придя туда, Джеймс увидел, что министр Фадж тоже ждет его, и потребовалось всего пять минут, чтобы причина стала известна.

Поскольку единственными людьми, видевшими, кто на самом деле несет ответственность, были Сириус и Джеймс, Фадж пришел к выводу, что они, должно быть, ошиблись, увидев, как Волан-де-Морт восстал из мертвых; когда Джеймс попытался опровергнуть этот идиотский ход мыслей, заявив, что Лили тоже это видела, Фадж ответил, что показаниям Лили нельзя доверять, поскольку она была эмоционально подавлена, что вполне понятно, учитывая, что ее ребенка чуть не превратили в сквиба.

Джеймс утверждал, что его воспоминания можно использовать, чтобы показать, что Волан-де-Морт действительно был ответственным, но Фадж отказался больше слушать, и когда Джеймс возразил, что другие авроры тоже были там, у Фаджа тоже был вывод на этот счет; другие авроры ничего не видели, кроме двух Темных волшебников, с которыми они сражались, и поэтому не могли с какой-либо уверенностью сказать, что Волан-де-Морт действительно был ответственным.

К сожалению, Джеймс тогда вышел из себя и пригрозил обратиться в газеты, если Фадж попытается скрыть это; Фадж тогда также вышел из себя и пригрозил уволить Джеймса, если тот хотя бы подумает о подобном действии.

Когда Сириус выволок Джеймса из комнаты, он не смог удержаться от последней угрозы и прорычал, что Фадж — ничто по сравнению с силой, которую может использовать Род Поттеров, и что Фадж нажил себе очень могущественного врага в тот день; Джеймс улыбнулся с праведной яростью, вспомнив, как Фадж побледнел от слов Джеймса.

После этого Амелия настоятельно рекомендовала Джеймсу взять хороший длительный отпуск, чтобы он мог проводить больше времени со своей семьей, пока не остынут страсти вокруг Министерства. Тем не менее, Джеймс знал правду, Фадж пытался найти какой-то способ уволить Джеймса, и его так называемый «отпуск» был не более чем временным отстранением, пока Амелия пыталась сохранить его работу.

Джеймс и Сириус сидели в кабинете первого и наслаждались стаканом теплого огненного виски, ожидая возвращения Лили и детей из больницы Святого Мунго; целители хотели еще раз осмотреть Гарри, чтобы убедиться, что с ним все в порядке и в будущем не будет никаких сюрпризов, которые могли бы вызвать проблемы с Гарри.

— Итак, что предпринял наш «уважаемый» министр? — Спросил Джеймс, ставя свой стакан,

— Фадж созвал всех, кто участвовал в рейде против Волан-де-Морта, к себе в кабинет этим утром, — ответил Сириус,

— Да? — Джеймс сказал, приподняв бровь: — Чего он хотел?

— Чтобы мы все знали, не выражаясь недвусмысленно, что мы должны держать рот на замке! Если кто-нибудь заговорит с прессой, этот человек вскоре после этого окажется безработным.

— Невероятно, — прорычал Джеймс, — Как этот идиот вообще стал министром магии!

— Уму непостижимо, — ответил Сириус, допивая остатки из своего бокала. — Этот человек — идиот высшей пробы. Очевидно, он искал какой-то способ уволить тебя, но, учитывая, что ты главный аврор с исключительным послужным списком, он мало что может сделать.

— Волан-де-Морт вернулся, и пока Фадж у власти, Министерство будет в опасности. — Джеймс мрачно сказал, снова наполняя бокалы себе и Сириусу: — Моя семья будет в опасности.

— Я согласен с тобой, Сохатый, — сказал Сириус, откидываясь на спинку стула и потягивая напиток, — Но что ты можешь сделать? Его политическое окружение надежно, и с такими глупцами, как Малфой, которые его поддерживают, он практически неприкасаемый.

— На данный момент, — усмехнулся Джеймс, — Но так будет не всегда. Срок его полномочий истекает через шесть месяцев; возможно, необходимо новое руководство, чтобы защитить нашу страну от Волан-де-Морта и ему подобных.

— Ты же не думаешь о повышении, не так ли? — Сириус недоверчиво спросил: — Я знаю, что ты главный аврор, но быть министром — это совсем другое дело. Не знаю, готов ли ты к этому, Сохатый, без обид.

— Не обижайся, Бродяга, — рассмеялся Джеймс, — со времен моего прадеда министром не был Поттер, возможно, пришло время другому Поттеру встать у руля, тем более что наш нынешний министр ведет нас к разрухе.

— Джеймс Поттер — министр магии, — задумчиво произнес Сириус, покачивая бокал, — Звучит не так уж плохо.

— Нет, — ответил Джеймс, поднимая бокал, — Звучит совсем не так уж плохо.

Сириус рассмеялся над энтузиазмом своего друга, поднял свой бокал и чокнулся с бокалом Джеймса: — За будущее, — произнес Сириус в тосте, — Пусть оно будет светлым для вашей семьи и будущего.

* * *

Гарри в третий раз оторвался от книги и улыбнулся, увидев свою сестру Роуз, сидящую в кресле напротив и тоже читающую; с тех пор как Гарри вернулся из больницы Святого Мунго, Роуз не выпускала Гарри из виду, и не раз Лили заходила в комнату Гарри, чтобы проверить, как он, только для того, чтобы найти Роуз и Гарри спящими, прижавшись, друг к другу.

— Привет, эм… Роза? — Гарри тихо сказал,

— Этого не будет, — ответила Роуз, не отрываясь от своей книги,

— А?

— Ты собирался сказать, что мне не нужно так пристально следить за тобой, — ответила Роуз, — Но пока мы не сядем в поезд до Хогвартса, я не выпущу тебя из поля зрения, так что привыкай к этому, малыш.

— Ты понимаешь, что я не ребенок, верно? — Гарри сказал с легкой усмешкой,

— Да, я знаю, — ответила Роуз, лениво переворачивая страницу своей книги, — Мне все равно.

Гарри и Роуз вместе рассмеялись над этим, прежде чем вернуться к чтению; они оба не знали, что Лили тайком наблюдала за ними из дверного проема под чарами невидимости.

Как и Роуз, Лили не собиралась выпускать Гарри из виду, пока оба ее ребенка не сядут в поезд, возвращающийся в школу, и поэтому провела последние несколько дней, не сводя глаз со своего сына; Волан-де-Морт забрал у нее Гарри однажды, затем попытался сделать это снова, третьего раза не будет.

* * *

Наступило рождественское утро, и Гарри был уверен, что оно останется величайшим воспоминанием в его жизни на всю жизнь; хотя у Гарри уже было хорошее Рождество, когда он оставался в Хогвартсе с Роном, это было совсем не то же самое, что пережить праздник в окружении своей семьи.

Гарри был разбужен рано утром Розой, которая решила, что лучший способ разбудить своего младшего брата на его первое Рождество в честь Поттера — это наброситься на него с пикирующей бомбой, а затем щекотать до тех пор, пока они оба не свалятся с кровати и не лягут кучей на полу.

После того, как смеющиеся Лили и Джеймс успешно выпутались из запутанной заварухи, Поттеры спустились вниз, и Гарри не мог не испытывать благоговейный трепет от того, что он увидел; стол для завтрака буквально ломился от еды, и к тому же такой аппетитной она была на вид!

Гарри сразу почувствовал себя плохо, когда представил, сколько времени, должно быть, потребовалось бедным домашним эльфам, чтобы приготовить столько еды; Джеймс, должно быть, понял, что чувствовал Гарри, потому что он быстро обнял сына за плечи и объяснил, что домашние эльфы не рабы, а друзья, и им нравится выполнять такую работу, как приготовление пищи.

Сириус появился в середине завтрака, и Гарри не смог сдержать улыбку, увидев, как его крестный входит в комнату со своей обычной развязностью и полуулыбкой.

После завтрака Поттеры и Сириус удалились в гостиную, и Гарри почувствовал, как у него почти комично отвисла челюсть от того, что он увидел; гигантская рождественская елка стояла в центре комнаты, украшенная сотнями свисающих с нее украшений, которые сияли, как драгоценные камни, почти волшебным образом.

Под елкой лежала настоящая гора подарков, которые были даже выше Гарри и лишили бедного мальчика дара речи; не могло же это быть все для него и Розы, не так ли? Конечно, нет! Хотя Гарри получил несколько приятных подарков на прошлое Рождество, это было совсем не то, и Гарри сразу почувствовал вину за то, что его родители потратили на него так много.

Лили и Джеймс, должно быть, почувствовали, о чем он думал, потому что они оба заключили Гарри в очень теплые объятия, отчего Гарри почувствовал себя счастливее, чем когда-либо в жизни; лучшим рождественским подарком было провести его с мамой и папой, все остальное для него не имело значения.

Роуз и Гарри получили совершенно новые метлы «Nimbus 2001», что заставило обоих наброситься на родителей, когда они выражали свою благодарность за такой удивительный подарок; Джеймс пообещал им обоим, что они все пойдут и воспользуются ими после того, как закончат открывать подарки, и у Гарри закружилась голова от перспективы опробовать такую потрясающую метлу.

Сириус также купил Роуз и Гарри один и тот же подарок — набор для обслуживания метлы; без сомнения, Джеймс предупредил его о подарке, который он планировал купить Роуз и Гарри, в то время как Гермиона прислала Гарри экземпляр «Истории Хогвартса», который Гарри с нетерпением ждал, чтобы прочитать, как никогда раньше.

Гарри только начал открывать еще один подарок от своих родителей, темно-зеленый свитер с вышитым на нем золотым снитчем, когда раздался звонок в дверь, и Лили побежала посмотреть, кто это; через несколько минут она вернулась с пожилым мужчиной со шрамами на лице, который был одет в поношенный костюм.

— Ремус! — Радостно крикнул Джеймс, подбегая и обнимая мужчину: — Я волновался, что ты не сможешь прийти!

— Почти не смог, — пожал плечами Ремус, — Получить международный портключ в это время года — трудно!

— Все равно рад тебя видеть, Лунатик! — Радостно сказал Сириус, обнимая Ремуса, как только Джеймс отпустил его.

— Ремус, я хотел бы представить тебе моего сына Гарри, — тепло сказал Джеймс, как только Сириус отпустил мужчину; Гарри шагнул вперед и послушно протянул руку,

— Здравствуйте, сэр. Приятно познакомиться.

— Я тоже рад познакомиться с тобой, Гарри, — ответил Ремус со слезами на глазах. — Я знал тебя когда-то, давным-давно. И я так счастлив, что вижу тебя снова.

Гарри не знал, что на это ответить, поэтому мудро предпочел держать рот на замке,

— Лучший способ поднять настроение, Лунатик, — усмехнулся Сириус, весело хлопнув Ремуса по спине. — Давай, мы только начинаем открывать подарки.

Ремус на мгновение рассмеялся, прежде чем присоединиться к остальным; мгновение спустя вернулась веселая атмосфера, когда все с рвением принялись рвать свои подарки.

Потребовалось несколько часов, чтобы разобрать все подарки, каждый из которых был лучше предыдущего, и Гарри не мог сдержать слез, которые текли, когда он смотрел на все, что ему подарили; он знал, что другие чувствовали по-другому, но Гарри все еще не чувствовал, что он стоит всего этого, ему было достаточно того, что рядом с ним были его родители.

Домовые эльфы только что разнесли подарки по своим комнатам, когда в дверь снова позвонили, и Лили побежала посмотреть, кто пришел; мгновение спустя она вернулась с семьей Уизли, и Гарри потребовалась вся сила воли, чтобы не подбежать к Рону и не обнять своего первого друга изо всех сил, чего Гарри только стоил. Никто не заметил скрытой усмешки Роуз по поводу того, насколько хорошо складывался ее план.

— Привет, я Рон, — застенчиво сказал Рон, протягивая руку Гарри, который немедленно пожал ее с широкой улыбкой на лице,

— Приятно познакомиться. Я Гарри Поттер, хочешь подружиться?

— Конечно! — Рон ответил с энтузиазмом, тоже улыбнувшись: — Ты играешь в квиддич?

— Нет, — солгал Гарри, вспомнив, какой должна была быть его предыстория, — Но я горю желанием попробовать сыграть!

— Что ж, нет лучшего времени для начала, чем сейчас! — Сириус сказал с раскатистым смехом: — Как насчет того, чтобы всем выйти на улицу и поиграть, в конце концов, у нас достаточно людей.

— К сожалению, мы не взяли с собой метлы, — печально сказали Фред или Джордж,

— Не проблема, — рассмеялся Джеймс, — у меня в гараже более чем достаточно для всех.

Слова Джеймса были встречены восторженными возгласами, и группа начала выходить на улицу, Джеймс и Сириус возглавляли стаю, а Молли и Лили качали головами в притворном раздражении.

— Некоторые дети никогда не взрослеют, — засмеялась Лили, когда они с Молли наблюдали с порога, как Джеймс открыл гараж и начал раздавать метлы.

— Мой Артур такой же, — весело ответила Молли, — Всегда играет с магловскими игрушками в своем гараже.

— Где Артур? — спросила Лили

— О, он был вынужден уйти сегодня пораньше, чтобы разобраться с кое-какими бумагами в последнюю минуту, но он будет здесь к ужину.

— Ну, по крайней мере, это хорошо, — ответила Лили с улыбкой,

— Я должна сказать, удивительно, как быстро твой сын подружился с моим Рональдом, — счастливо сказала Молли, когда они с Лили наблюдали, как они летают рядом и весело смеются. — Это почти так, как будто они знали друг друга всю свою жизнь.

— Да, довольно необычно, — сказала Лили с застенчивой улыбкой; она уже знала, что Гарри и Рон были лучшими друзьями в оригинальном мире Гарри, поэтому было логично, что тот же результат произойдет и здесь.

— Тогда, может, начнем готовить ужин? — С улыбкой спросила Молли,

— Да, давай, — весело ответила Лили, когда они повернулись и направились обратно в дом; небо позади них наполнилось криками и смехом.

* * *

Несколько часов спустя завершилось «Идеальное Рождество для Гарри»; Гарри, и группа часами играли в квиддич, пока все не слишком устали и не замерзли, чтобы продолжать, несмотря на то, как сильно им этого хотелось.

Когда они все вернулись в дом, на них сразу же обрушились ароматы, от которых у них мгновенно потекли слюнки, и когда они вошли в столовую, то поняли почему; обеденный стол ломился от еды, намного больше, чем, по мнению Гарри, могло съесть так мало людей.

Огромная индейка (без сомнения, увеличенная волшебным образом) стояла посреди стола в окружении множества блюд; там была запеканка из зеленой фасоли, ветчина в медовой глазури, картофельные гребешки, ребрышки, йоркширский пудинг, засахаренный батат и дюжина других блюд, на которые Гарри уставился с неприкрытым голодом.

— Это не может быть только для нас, не так ли? — Спросил Гарри сестру, когда они уставились на стол.

— К нам присоединяются еще несколько человек, малыш, — ответила Лили, прежде чем Роза успела ответить братишке

— Обычно мы приглашаем на Рождество нескольких друзей, — добавил Джеймс, — они скоро должны прийти. Так почему бы вам ребятки, не привести себя в порядок, пока время есть.

— Хорошо, папа, — весело ответил Гарри, когда он и остальные поднимались наверх; некоторое время спустя, когда Гарри вернулся, его приветствовали еще шесть человек, включая девушку с самым странным цветом волос, который Гарри когда-либо видел.

— Гарри, это Андромеда и Тед Тонкс и их дочь Нимфадора», — тепло сказала Лили,

— Пожалуйста, не называй меня так, тетя Лили, — ответила девушка, подходя к Гарри и протягивая руку. — Привет, Гарри! Зови меня просто Тонкс. Я твоя двоюродная сестра.

Гарри вздрогнул от неожиданности при этих словах, когда взял девушку за руку и взглянул на нее; на ней были рваные синие джинсы и ярко-желтый свитер под черной курткой, но самой странной вещью в Тонкс были ее волосы, ярко-розового цвета.

— У меня есть еще двоюродные родственники? — потрясенно спросил Гарри,

— Ну, технически, я двоюродная сестра Сириуса, — весело ответила Тонкс, — Но, учитывая, как линия Поттеров связана с линией Блэков, частью которой раньше была моя мать, мы вроде как троюродные или что-то в этом роде. Но все же семья есть семья, верно?

Прежде чем Гарри успел ответить, Тонкс бросилась вперед и обняла Гарри, прежде чем подхватить его на руки и закружить, заставив Гарри слегка захихикать, в то время как взрослые наблюдали за этим со снисходительными улыбками.

— Полагаю, это сделало бы тебя моей тетей? — смущенно спросил Гарри, поворачиваясь к матери Тонкс. Она была высокой, элегантно выглядящей женщиной с длинными черными волосами и добрыми глазами, которые сразу же успокоили Гарри; когда Гарри осмотрел ее внешность, он увидел, что она была одета в удобную белую водолазку и серые брюки.

— Полагаю, что да, — тепло ответила Андромеда, — Если ты хочешь, чтобы я была такой.

— У меня никогда раньше не было доброй тети, — застенчиво пробормотал Гарри. — Леди, которая заставила меня называть ее тетей, была не очень добра ко мне…

При этих словах глаза Андромеды погрустнели, и она обменялась взглядом с Лили, прежде чем быстро пройти вперед и заключить Гарри в свои теплые объятия,

— Ну, теперь ты можешь сказать, что у тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть милая тетя, как это звучит?

Гарри с энтузиазмом кивнул, отвечая на объятия своей новой тети; как только они отошли, Гарри заметил мужа Андромеды, который смотрел на Гарри с теплой улыбкой.

— Это делает тебя моим дядей, верно? — застенчиво спросил Гарри.

— Думаю, так и есть, малыш, — ответил Тед, делая шаг вперед и протягивая руку.

Тед был довольно крупным мужчиной со светло-каштановыми волосами и добрыми карими глазами; как и Андромеда, он был одет в удобный белый свитер и темно-серые брюки, и Гарри весело пожал ему руку.

— И кто я? — спросила Роуз с притворным гневом,

— Ну, если Гарри мой новый племянник, это, конечно, сделает тебя моей племянницей, — ответила Андромеда с кривой усмешкой, которая рассмешила всех; их смех стал еще громче, когда Роза притворилась, что ворчит по поводу того, что Гарри стал называть Андромеду «тетей» первой.

— А это Лонгботтомы, — тепло сказал Джеймс, представляя другую семью, которая вошла в дом после того, как Гарри поднялся наверх. — Алиса и Фрэнк работают со мной в отделе Авроров, а их сын Невилл учится в Хогвартсе.

Гарри почти почувствовал, как у него отвисла челюсть, когда он увидел внешность Невилла; его Невилл из старого мира был пухлым мальчиком, почти не уверенным в себе, без сомнения, из-за того, что его воспитывали властная бабушка и жестокий дядя. Этот Невилл был стройным и стоял прямо, как стрела, с застенчивой, но кривой усмешкой, которая застала Гарри врасплох; между Невиллом мира Гарри и этим почти не было сравнения.

— Привет, я Гарри, — тепло сказал Гарри, протягивая руку. — Давай дружить?

— Мне бы очень этого хотелось, — тепло ответил Невилл, когда взрослые наблюдали за ним с улыбками. — У меня самого друзей не так уж много, и я был бы очень радс тобой подружится.

Отпустив руку Невилла, Гарри представился Алике и Фрэнку; Алиса была круглолицей женщиной с короткими светлыми волосами и теплой улыбкой, которая мгновенно успокоила Гарри. С другой стороны, Фрэнк был высоким, но стройным мужчиной с темно-каштановыми волосами и добрыми глазами, от взгляда в которые Гарри становилось тепло.

— Алиса была твоей крестной матерью, Гарри, — тихо сказала Лили, — До того, как мы потеряли тебя, то есть…

— О, Гарри… — Алиса тихо выдохнула, и слезы навернулись ей на глаза: — Так приятно снова тебя видеть. Я думала, мы потеряли тебя!

Прежде чем Гарри успел ответить, Алиса подхватила его на руки и крепко прижала к себе, тихо плача; несмотря на то, что он чувствовал, что к нему прикасаются новые люди, Гарри чувствовал себя совершенно непринужденно, когда Алиса обнимала его, и почти сразу же ответил на объятие, которое длилось несколько секунд.

— Хватит об этом! — весело крикнул Сириус: — Сегодня Рождество! Давайте праздновать!

После этого раздались одобрительные возгласы, и группа направилась в столовую, прежде чем каждый занял свое место; когда Гарри оглядел множество улыбающихся лиц, окружавших его, он почувствовал себя счастливее, чем когда-либо в своей жизни, и был абсолютно уверен, что это было и останется самым величайшим Рождеством в его жизни

---

Примечания:

Жду ваших комментариев.

Ночной воздух казался прохладным и умиротворяющим, когда волшебник сидел в своем кресле-качалке и с нежностью смотрел на пикси, которые танцевали в его саду; когда волшебник поднял свой бокал, чтобы насладиться еще одним глотком восхитительного напитка, приготовленного его женой, обереги внезапно сработали, давая волшебнику понять, что кто-то взломал защиту и вторгся в его владения.

Волшебник мгновенно вскочил на ноги, выронив стакан из пальцев и разбившись о твердую землю, когда он вбежал в дом с волшебной палочкой в руке, готовый защищать свой дом от любого, кто был достаточно глуп, чтобы напасть на него.

Пробегая по своему поместью, волшебник не мог не нахмуриться; чары вокруг его собственности должны были быть невероятно прочными, и потребовался бы кто-то равной или большей силы, чтобы прорваться через них, что заставило мага задуматься, кто же это вторгся в его дом.

Когда хозяин завернул за последний угол и вошел в зал приветствий, его входная дверь внезапно взорвалась внутрь, осыпав его обломками и сбив с ног; когда он упал на пол, он почувствовал, как его палочка вырвалась у него из руки и со звоном упала на землю недалеко от него.

Ошеломленный, но полный решимости защитить свою семью и дом, волшебник попытался схватиться за палочку, но был отброшен назад, когда взрывное проклятие ударило его в бок, отбросив через всю комнату и одновременно сломав три ребра.

Прежде чем у волшебника появился шанс ощутить боль от всего этого, он обнаружил, что окаменел, и его медленно поднимают в воздух, так что его ноги болтаются в нескольких дюймах от земли, пока он борется с медленно поглощающей его болью.

Сквозь груду пыли и обломков дерева, которые раньше были его входной дверью, волшебник со слезами на глазах наблюдал, как кто-то, кого он считал давно умершим, прошел через беспорядок и остановился, оказавшись в нескольких футах от раненого волшебника.

— Лорд Волан-де-Морт …? — волшебник прошептал с равной долей ужаса и боли,

— Привет, Крэбб, — сказал Волан-де-Морт с жестокой ухмылкой, — Скучал?

— Мой Лорд, ваши силы вернулись? — спросил Крэбб, чувствуя, как его охватывает страх; он был одним из первых, кто отказался от Темного Лорда после его падения десять лет назад, и теперь он боялся мести бывшего хозяина.

— Действительно… — Волан-де-Морт сказал бархатистым голосом, от которого у Крэбба по спине пробежали мурашки: — Это заняло гораздо больше времени, чем я ожидал, и мне пришлось использовать некоторые нетрадиционные средства, но ты, должно быть, всегда знал, что я вернусь, чтобы отплатить тебе за твое предательство.

Крэбб тяжело сглотнул, когда на его лбу выступил пот, но не от боли, а скорее от ужаса, который он сейчас испытывал, глядя в холодные, жестокие глаза Волдеморта.

— Милорд, я… — начал Крэбб, прежде чем Волан-де-Морт ударил его заглушающим заклинанием, лишив его дара речи и ужаса, когда он парил над землей.

— Тишина! — зарычал Волан-де-Морт: — Ты действительно думал, что я умер, Крэбб? Ты действительно верил, что я был таким слабым, таким незначительным, что мой конец придет от Джеймса Поттера и его грязнокровной сучки?!

Крэбб ничего не мог сказать, только умоляюще смотрел на Волан-де-Морта, пока Темный Лорд продолжал свою тираду, слюна брызгала у него изо рта по мере того, как он злился все больше: — Я, который овладел магией, невиданной сотни лет! Я, который раздвинул границы магии дальше, чем их когда-либо раздвигали! Ты действительно считаешь меня таким жалким?!

Когда Волан-де-Морт закончил говорить, он ударил своей палочкой по Крэббу, снимая заглушающие чары и возвращая Крэббу голос.

— Пожалуйста… — Крэбб умолял, по его щекам текли слезы: — Пожалуйста, не убивайте меня, милорд!

— Ужасно сожалею, старина, — усмехнулся Волдеморт, — Но остальным, кто бросил меня, нужно показать пример того, что происходит с теми, кто предает свою клятву верности мне.

Когда Крэбб начал искренне рыдать, жестокая улыбка расплылась по лицу Волан-де-Морта, отчего Темный Лорд выглядел еще более чудовищным.

— Ладно, ничего подобного! — усмехнулся Волдеморт. — Ты должен чувствовать себя благодарным! Твоя смерть покажет всем моим неблагодарным слугам о том, что я вернулся, и что они вернутся ко мне на службу, если захотят жить. Итак, где твоя милая жена и очаровательный сын? Пойдем, поищем их вместе?

Глаза Крэбба в ужасе распахнулись при этих словах, и он немедленно открыл рот, чтобы крикнуть своей жене, чтобы она схватила их сына и убежала или аппарировала прочь, только для того, чтобы снова замолчать, когда Волан-де-Морт снова взмахнул палочкой над болтающимся телом Крэбба, заставляя его замолчать.

— Ха, ха, ха, — зловеще рассмеялся Волан-де-Морт, покачивая пальцем перед лицом Крэбба, — Боюсь, что такое постоянное бунтарское отношение должно быть наказано.

Кровь отхлынула от лица Крэбба, когда Волан-де-Морт прошел мимо него и поднялся по лестнице в поисках жены Крэбба; в течение нескольких минут Крэбб слонялся в зале приветствий, с тревогой прислушиваясь, молясь, чтобы его жена сбежала, когда услышала, как взорвалась входная дверь.

Эти надежды рухнули мгновением позже, когда Крэбб услышал душераздирающий крик боли и ужаса, эхом разнесшийся по его дому, прежде чем голос быстро смолк; Крэбб начал бороться со своими невидимыми оковами, как одержимый, и если бы он мог использовать свой голос, зал приветствий оглашался бы звуками его ярости, когда он пытался освободиться.

Мгновение спустя сердце Крэбба разбилось вдребезги, когда он услышал крики своего сына о помощи, прежде чем крики превратились в бессвязные вопли боли, которые, казалось, разрывали душу Крэбба-старшего; спустя, казалось, целую вечность, сын Крэбба, наконец, перестал кричать, и в доме снова воцарилась тишина, если не считать вздохов Крэбба, когда он беззвучно рыдал из-за потери своей семьи.

Мгновение спустя Крэбб услышал безошибочный звук возвращающихся шагов Волан-де-Морта, отдающийся эхом по мере приближения Темного Лорда; когда Волан-де-Морт занял свое место перед Крэббом, волшебник не мог не смотреть на него в ужасе.

Мантия Волан-де-Морта была залита кровью, а на лице Темного Лорда играла улыбка чистого зла и жестокости, от которой у Крэбба кровь застыла в жилах, когда он увидел это.

— А теперь… — промурлыкал Волдеморт, — Твоя очередь…

* * *

Лили Поттер не могла не волноваться, проверяя детские сундуки, кажется, уже в четвертый раз; наконец-то Гарри и Розе пришло время возвращаться в Хогвартс, и сказать, что в доме царил беспорядок, было бы мягко сказано.

Поттеры встали на рассвете, и после великолепного завтрака, который оставил у них чувство сытости и бодрости, началось великое приключение — убедиться, что все упаковано и готово; Лили знала, что домовые эльфы уже упаковали чемоданы ее детей прошлой ночью, но она просто не могла не проверять их работу снова и снова, к большому удовольствию Джеймса.

Помимо стресса от проверки того, что чемоданы ее детей были упакованы, Лили также неистово следила за тем, чтобы ее чемодан был правильно упакован и готов к поездке в Хогвартс. За несколько дней до окончания каникул Дамблдор связался с Лили, сообщив ей, что профессор по маггловедению, решила досрочно завершить свое десятилетнее пребывание в Хогвартсе и что, если Лили захочет, она может занять эту должность, как только начнется новый семестр.

Желая пристально следить за своими детьми, теперь, когда Волан-де-Морт вернулся, Лили немедленно согласилась на эту должность и, таким образом, отправится в Хогвартс через камин, а не на поезде.

Излишне говорить, что мнения Гарри и Розы разошлись по поводу идеи о том, что их мать будет преподавать в Хогвартсе; Гарри был вне себя от радости, что сможет видеть свою маму каждый день, даже если ему придется общаться с ней как с профессором, пока он в Хогвартсе.

Роуз, с другой стороны, казалась в ужасе от перспективы того, что ее мать будет более пристально следить за ней и ее друзьями,

— Я больше не смогу безопасно разыгрывать! — Роза плакала, к большому удовольствию Джеймса и Сириуса, которые заверили ее, что так и будет; ей просто нужно научиться хитрить.

Завершив осмотр, Лили пошла в свою комнату, чтобы перепроверить свои вещи, хотя она уже проверила их не более двадцати минут назад; когда она стремительно поднималась по лестнице в свою комнату, Джеймс не мог удержаться от смеха, наблюдая со своего места, как его жена медленно сходила с ума, как всегда, когда Розе приходило время возвращаться в Хогвартс.

После того, как Лили вернулась в свою комнату, чтобы проверить сумки, Джеймс снова обратил внимание на газету, которую читал, и не смог удержаться от ухмылки, увидев, как сильно Фадж запутался из-за махинаций Джеймса.

Джеймс и Сириус не пожалели средств, чтобы имя Джеймса стало известно на улицах и в устах простых людей; тысячи галеонов были потрачены на то, чтобы все в Волшебной Британии знали, что Джеймс Поттер будет баллотироваться против Корнелиуса Фаджа на предстоящих выборах министра магии.

Как и ожидалось, Фадж и чистокровные, которые его поддерживали, сначала насмехались над игрой Джеймса во власть; но эти насмешки быстро превратились в ужас, поскольку стало очевидным, что большая часть Волшебного мира считала Фаджа некомпетентным, коррумпированным и просто глупым, в то время как в Джеймсе видели глоток свежего воздуха в Министерстве.

Фадж, естественно, испробовал все грязные тактики, какие только мог, чтобы попытаться опорочить репутацию Джеймса Поттера и шансы на победу, но он быстро обнаружил, что эта задача сложнее, чем ожидалось; послужной список лорда Поттера как аврора, и героя войны, говорил сам за себя, и чем больше Фадж пытался очернить Джеймса, тем больше Фадж, казалось, выставлял себя дураком. До фактического голосования оставалось всего несколько недель, но, судя по всему, в сентябре будет новый министр магии, и Джеймс с нетерпением ждал всех изменений, которые он планировал внести, чтобы гарантировать, что на этот раз Волдеморту придется бороться за каждый дюйм земли, который он отнял у Волшебного мира.

* * *

— Гарри, успокойся! — Роуз ругалась от раздражения, пытаясь читать свою книгу, «пытаясь» — было ключевым словом, поскольку Гарри, как оказалось, сильно отвлекал, когда он бесконтрольно подпрыгивал на кровати с широкой улыбкой на лице.

— Успокоится? — Гарри радостно воскликнул: — Как ты можешь быть спокойна, когда наконец-то настал этот день?! Мы возвращаемся в Хогвартс!

— Да, и это все хорошо, — ответила Роуз с улыбкой, — Но, если ты переутомишься, вместо того, чтобы провести поездку на поезде, знакомясь со своими новыми одноклассниками, ты проведешь ее в отключке.

Эта мысль, казалось, шокировала Гарри, и он быстро сел на кровать, когда Роуз с удивленным выражением лица покачала головой, прежде чем вернуться к своему рассказу.

— Эм… Роза? — позвал свою сестру, Гарри, тихим голосом, что заставило ее пристально посмотреть на него,

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Роуз,

— Эм… Ты думаешь, Гермиона и Рон захотят быть моими друзьями в этом мире? — Гарри застенчиво спросил: — Я знаю, что они не МОИ Гермиона и Рон, но ты думаешь, они могли бы ими быть?

С усталым вздохом Роуз закрыла книгу и положила ее на кофейный столик рядом с собой, прежде чем устремить на Гарри суровый взгляд, который заставил его почувствовать себя более чем немного неловко.

— Гарри, я знаю, что с тобой многое произошло за последние несколько месяцев, — тихо сказала Роуз, — Перенесение в другое измерение, выяснение, что у тебя есть семья, которая любит тебя, эта ужасная история с… ним. — и Роуз, и Гарри невольно вздрогнули при воспоминании, прежде чем Роуз продолжила говорить: — Но я обещаю, мы с мамой не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось, пока ты в Хогвартсе. И я ЗНАЮ, что Рон и Гермиона захотят познакомиться с тобой поближе, как только мы туда попадем! Бедняжка Гермиона на стены лезла, ожидая, когда ты, наконец, появишься.

— Правда? — с надеждой спросил Гарри, заставив Роуз хихикнуть над ним.

— Правда, — ответила Роуз, наклонившись и нежно взъерошив волосы Гарри, — Я когда-нибудь лгала тебе?

— Нет, — тихо ответил Гарри,

— Тогда зачем мне начинать?

Не в силах сдержаться, Гарри счастливо улыбнулся своей старшей сестре, когда она поднялась на ноги и подошла к своему шкафу.

— И еще, пока я не забыла, — сказала Роуз, открывая дверцу шкафа и начиная рыться в нем, — Я думаю, тебе следует забрать это.

Повернувшись к нему лицом, Гарри, к своему изумлению, увидел, что Роза держит его мантию-невидимку.

— Но она передается старшему, не так ли? — спросил Гарри: — Разве она не твоя?

— У меня есть своя собственный, — с улыбкой ответила Роуз, — И она надежно упакована в моем сундуке. Эта твоя. Это та, которую ты взял с собой, когда провалился сквозь зеркало.

— И она останется здесь, — произнес голос, заставивший обоих младших Поттеров подпрыгнуть, прежде чем обернуться и увидеть Джеймса Поттера, стоящего в дверях с легкой улыбкой на лице. — Одного Поттера в мантии-невидимке в Хогвартсе более чем достаточно для ваших бедных профессоров.

— Но папа! — Гарри жалобно заскулил.

— Никаких «но», Гарри, — строго сказал Джеймс, — я хочу, чтобы в этом году ты был в безопасности, а это значит, никаких ночных прогулок по Хогвартсу. Кроме того, поскольку теперь есть две мантии невидимки, я подумал, не могу ли я позаимствовать твой для работы.

— Думаю, да… — Гарри пробормотал в ответ, когда Роуз передала мантию отцу, который мгновение смотрел на нее, прежде чем перекинуть через плечо и повернуться к Роуз: — И ты, юная леди!

— А я-то в чем виновата? — защищаясь, спросила Роуз, заставив Гарри и Джеймса фыркнуть от смеха.

— Пока ничего, — рассмеялся в ответ Джеймс, — Но я хочу, чтобы ты внимательно присматривала за своим младшим братом, хорошо? Твоя мама не хочет, чтобы я разрешал тебе брать мантию-невидимку в Хогвартс, но я бы предпочел, чтобы ты была готова ко всему.

— Не волнуйся, папа, — серьезно сказала Роуз, положив руку Гарри на плечо: — Я позабочусь о безопасности Гарри. Он постоянно будет под моим контролем, глаз с него не спущу.

— Это все, о чем я могу просить, — тепло сказал Джеймс, доставая из кармана карманные часы. — Что ж, похоже, пора. Мы идем?

С криком счастья оба младших Поттеров выбежали за дверь, оставив Джеймса на мгновение раздраженно покачать головой, прежде чем повернуться и последовать за ними.

* * *

Час спустя Гарри и Роуз втиснулись в купе Хогвартс-экспресса вместе с Гермионой, Фредом, Джорджем, Роном и Невиллом.

Как и предсказывала Роза, когда Гарри впервые встретил Гермиону, она заключила бедного мальчика в сокрушительные объятия, из-за которых Гарри с трудом дышал, пока она, наконец, не отпустила его.

Большую часть поездки на поезде группа провела, обмениваясь историями о том, чем они занимались во время каникул, прежде чем близнецы представили свою взрывную игру; не будучи воспитанными на игре, Гарри и Гермиона играли довольно плохо, выиграв всего по игре из дюжины, но Гарри все равно получил удовольствие.

Они только начали очередную игру, когда Гарри увидел кого-то, отчего у него сжались челюсти; Драко Малфой и его закадычный друг Гойл проходили мимо их купе, но вместо своего обычного высокомерного вида Драко казался чем-то очень подавленным, когда проходил мимо купе Гарри. Гарри на мгновение задумался, где был Крэбб, когда пара скрылась из виду.

— Бедняга, — тихо сказал Фред, посмотрев, на что уставился Гарри.

— Почему? — спросил первокурсник,

— Ты хочешь сказать, что не слышал? — удивленно спросил Джордж

— Нет, что? — добавила Роуз.

— Один из приятелей Драко, Крэбб, кажется, так его звали, был найден убитым в своем доме вместе со всей своей семьей, — сказал Фред приглушенным голосом.

— Тоже зверски убит, если верить «Ежедневному пророку»! — мрачно добавил Джордж.

— Это ужасно! — Гермиона в ужасе сказала, поднеся руку ко рту: — Они поймали того, кто это сделал?

— Нет, в том-то и дело! — добавил Рон, стремясь поучаствовать в разговоре: — Авроры в недоумении, кто мог совершить нечто столь ужасное!

Роза и Гарри обменялись мрачными взглядами, незаметными для остальных в купе; их отец строго приказал им не говорить ни слова о Волан-де-Морте никому, кто еще не знает.

— Но хватит об этом! — сказал Фред, пытаясь сменить мрачное настроение на радостное, которым они наслаждались раньше. — Каково это, Рози, моя сладкая, быть дочерью следующего министра магии?

— Во-первых, он еще не победил, — сказала Роуз со зловещей улыбкой и приподнятой бровью, — И во-вторых, если ты когда-нибудь снова назовешь меня «моя милая», я буду вынуждена удалить определенные части твоей анатомии, которые тебе могут однажды понадобиться.

Фред сглотнул и бессознательно скрестил ноги в ответ на угрозу, отчего купе наполнилось смехом за счет близнеца.

— Мои родители говорят, что очень вероятно, что ваш отец победит, — сказал Невилл, когда в купе воцарилась тишина. — В последнее время Фадж нажил слишком много врагов в Министерстве, и его неумелость поставила Великобританию в неловкое положение на международном уровне.

— Компетентный министр, — задумчиво произнес Джордж, — Может ли такая мечта осуществиться? Буду голосовать за лорда Поттера.

И снова купе огласилось смехом, когда Роуз ударила Джорджа по лицу книгой, которую только что достала из сумки, отчего близнец заплакал от притворной боли.

* * *

Гарри нервно сглотнул, сидя рядом с Розой за столом Гриффиндора, ожидая, когда профессор МакГонагалл вызовет его, чтобы его распределили; честно говоря, Гарри не знал, почему он так нервничал, он уже проходил через это однажды, но на этот раз все было по-другому, поскольку он был ЕДИНСТВЕННЫМ, кого распределяли.

Как только Гарри вошел в Большой зал, начался шепот; казалось, все знали, кто он такой, благодаря рассказу о нем в «Ежедневном пророке», и Гарри не мог не почувствовать Дежавю, вспомнив, как начался его первый год.

После нескольких минут перешептываний и пристальных взглядов профессор МакГонагалл вернулась в Большой зал с распределяющей шляпой и обычным табуретом; поставив табурет на пол перед главным столом, МакГонагалл жестом пригласила Гарри подойти, что он застенчиво и сделал, когда его мать ободряюще улыбнулась ему.

Когда распределяющую шляпу надели ему на голову, Гарри не мог избавиться от чувства нервозности, которое, казалось, пронзило его насквозь; отправят ли его снова в Гриффиндор? Или шляпа отделит его от семьи и отправит куда-нибудь в другое место?

— Хм, приветствую, Гарри Поттер… — промурлыкал голос шляпы на ухо Гарри, — Но ты не тот Гарри Поттер из этого мира, не так ли, парень?

— Нет, — тихо ответил Гарри, заставив шляпу хихикнуть,

— Не волнуйтесь, мистер Поттер, я никогда никому не рассказываю, что вижу в голове у нового ученика; это часть тех чар, которые наложили на меня основатели. Но это не здесь и не там; настоящий вопрос в том, куда мне тебя определить?

— С вашего позволения, сэр, — ответил Гарри, — я бы очень хотел быть со своей семьей в Гриффиндоре.

— Ах да, — ответила шляпа, — Ты так долго был один, что вполне логично, что ты хотел бы побыть с семьей, в которую ты только что вернулся. И в Гриффиндоре ты бы тоже преуспел! На самом деле, ты бы преуспел независимо от того, на какой факультет я тебя отдам! Ты любишь учиться, чему Ровена Когтевран бы зааплодировала, но при этом ты скромный и желающий помогать другим, независимо от их факультета или титулов, то, что Хельга Пуффендуй нашла бы наиболее привлекательным в новом ученике. Ваше мужество перед лицом невзгод поразительно, и Годрик Гриффиндор очень гордился бы вами. Тем не менее, твоя хитрость и способность перехитрить своих противников также замечательным, и Салазар Слизерин был бы очень рад взять тебя.

— Только не Слизерин! — Гарри в отчаянии взмолился, вспоминая, как жестоко относились к нему студенты и глава факультета в его старом мире: — Куда угодно, только не туда, пожалуйста!

Шляпа, вместо того чтобы оскорбиться на просьбу Гарри, казалось, нашла это забавным и начала хихикать, прежде чем снова заговорить бархатным голосом: — Не Слизерин, да? Ты уверен? Ты мог бы стать великим, ты знаешь?

— Да, я в курсе… — презрительно пробормотал Гарри: — Но я не хочу величия; я просто хочу быть со своей семьей!

— Тогда очень хорошо, — ответила шляпа, прежде чем крикнуть так громко, как только могла: — ГРИФФИНДОР!

Мгновенно стол Гриффиндора вскочил на ноги, и Большой зал огласился одобрительными возгласами и поздравлениями; Лили тоже вскочила на ноги, чтобы поаплодировать, но тут же смущенно села обратно, поскольку другие профессора смотрели на нее с удивлением.

Когда Гарри возвращался к своему столу, другие факультеты начали присоединяться к аплодисментам, пока Гарри не был уверен, что окна разлетятся вдребезги от шума; только Слизерин отказался поздравлять, предпочитая сидеть и пялиться на Гарри с любопытством или откровенно пялиться на него, когда он снова сел рядом со своей сестрой и Гермионой, которые быстро обняли его в знак поздравления.

Ничто не могло сделать Гарри счастливее в тот момент, чем он уже был; к нему вернулись друзья, родители, новая сестра, и, что лучше всего, он вернулся в Хогвартс, место, которое он считал своим первым домом.

Гарри знал, что его счастье не продлится долго, поскольку личный опыт показал, что этого никогда не бывает, но всего на один вечер Гарри позволил счастью, которое он чувствовал, переполнить его, когда появился ужин, и он с жадностью набросился на еду.

---

Примечания:

Как вам триумфальное возвращение Гарри в Хог? А идея Джеймса Поттера балотироваться в министры? Пишите в отзывах.

Допивая шестой бокал огневиски, Корнелиус Фадж выругался и швырнул свой бокал в камин, перед которым в данный момент находился, отчего пламя на мгновение взревело, прежде чем снова успокоиться. Причина нынешнего ночного опьянения Фаджа была той же, по которой он пил почти месяц: Джеймс Поттер.

Когда Джеймс Поттер впервые выдвинул свое имя в качестве кандидата на пост следующего министра магии, Фадж, как и многие из тех, кто поддерживал Фаджа, счел это шуткой; в конце концов, Джеймс Поттер был известен своими розыгрышами. Но новейшая шутка Джеймса Поттера превращалась в шутку, которую Фадж совсем не находил смешной; фактически, Фадж начал думать, что невозможное действительно может произойти; он действительно может потерять свою должность!

Поначалу Фадж был абсолютно уверен, что победит на предстоящих выборах; в конце концов, за его спиной стояли могущественные финансисты, которые были полны решимости сохранить статус-кво. Перемены, в конце концов, были опасной вещью, особенно когда магглорожденные и полукровки пытались покончить с традициями, существовавшими веками; учитывая, что Джеймс Поттер был женат на магглорожденной, неудивительно, что другие Чистокровки были полны решимости увидеть, как кандидатура Поттера закончится унизительным поражением.

Фадж начал свою кампанию, полный уверенности в своей неизбежной победе, но этой уверенности наносился удар за ударом, поскольку Фадж понимал, насколько презрительно к нему относится остальной Волшебный мир. Министры Франции, Бельгии, Германии и Италии наотрез отказались оказывать какую-либо помощь кандидатуре Фаджа, сославшись на то, что Фадж допустил мало реальных изменений в Британии. Президент Магического конгресса Соединенных Штатов Америки был резок, когда Фадж обратился к нему, назвав Фаджа жалким продажным слабаком, которого следовало утопить при рождении и избавить остальную Магическую Британию от его некомпетентного руководства; Фадж напился до беспамятства после той конкретной встречи.

Не найдя союзников, готовых прийти ему на помощь в более широком Магическом мире, Фадж решил использовать старую тактику, которая всегда приносила результат: клевету.

Фадж использовал значительную власть «Ежедневного пророка», чтобы клеветать и дискредитировать Джеймса Поттера при каждом удобном случае, надеясь, что люди, как всегда, примут слова Фаджа на веру и тем самым лишат Поттера шансов. Это решение вызвало бурю возмущения у Фаджа, когда люди начали массово отменять свои подписки на Ежедневный пророк. Так много людей отменили подписку, что редактор Тревор Тилл лично пришел к Фаджу, чтобы сообщить министру, что «Ежедневный пророк» не выживет, если они продолжат очернять Джеймса Поттера. Однако даже угроза уволить редактора не дала никаких результатов, поскольку Тревор сказал Фаджу, что даже если он уволит его, результат останется прежним, и «Пророк» будет уничтожен. С тех пор судьба, казалось, решила разрушить будущую карьеру Фаджа; кто-то систематически нацеливался на чистокровок, и конечные результаты вызывали у Фаджа физическую тошноту каждый раз, когда он их видел.

На данный момент четверо чистокровок были замучены и убиты, и не только они, но и все их семьи; Крэбб, Макнейр, Эйвери и Уилкс были обнаружены подвергнутыми ужасным пыткам и убитыми способами, которые заставили многих авроров опорожнить желудки, но зрелище того, что было сделано с их семьями, было намного хуже. Фадж вспомнил, как Амелия Боунс пришла к нему в офис с красными от слез глазами и рассказала ему, что случилось с шестилетней дочерью Уилкса; Фадж смог прогнать ужасные образы в своей голове, только когда потерял сознание после долгой ночной попойки.

Люциус Малфой пытался доказать, что за резней стоял Джеймс Поттер, но даже Фаджу пришлось признать, что Поттер никогда бы не совершил чего-то столь ужасного, даже для того, чтобы победить Фаджа; кто бы ни стоял за этими убийствами, он был настоящим монстром, и Фадж начал задаваться вопросом, был ли Поттер прав насчет возвращения Волан-де-Морта.

— Фифи! — Фадж сердито завопил, в результате чего появился миниатюрный домашний эльф с гулким «треском»,

— Хозяин звал Фифи? — Домовой эльф сказал мягким голосом,

— Да! Принеси мне еще огневиски! — Потребовал Фадж пьяным невнятным голосом: — Сейчас же!

— Да, мастер, — быстро ответила Фифи, прежде чем исчезнуть с еще одним гулким «треском».

Снова оставшись в одиночестве, Фадж уставился на огонь, пляшущий перед ним; так или иначе, он будет последним человеком, оставшимся в живых, когда придут выборы. Он не позволил бы какому-то выскочке положить конец его карьере; он бы посмотрел, как горит Министерство, прежде чем смириться с поражением от рук Джеймса Поттера.

* * *

Месяц, проведенный Гарри в Хогвартсе, был, честно говоря, самым странным в его жизни. В то же время, знакомство с возвращением в Хогвартс с Гермионой и Роном сделало Гарри неописуемо счастливым. Однако это не изменило того, что Гарри снова стал объектом пристального внимания и слухов, не потому, что он был Мальчиком-Который-выжил, а потому, что это было не так.

Вместо этого его новообретенная слава была вызвана тем, что он должен был быть мертв, но был найден целым и невредимым; тот факт, что Пророк рассказал миру о жестоком обращении с Гарри, также не помог.

Единственное утешение Гарри от перешептываний и пристальных взглядов исходило от его сестры Розы, которая без колебаний заклинала любого, кто был настолько глуп, чтобы распространять слухи о ее младшем брате там, где она могла их услышать.

Но больше всего Гарри нравилось то, что он мог видеть свою мать каждый день, то, что он не мог представить возможным в своих самых смелых мечтах. Еще одна вещь, которая удивила Гарри и напомнила ему, что это не его мир, заключалась в том, что профессор Снейп не был мастером зелий Хогвартса в этом мире. Вместо этого Северус Снейп был постоянным обитателем тюрьмы Азкабан, будучи отправленным, туда самим Джеймсом Поттером; Лили Поттер предположительно посетила его только один раз после его заключения, но в результате этого визита Снейп навсегда лишился дара речи. Однако никаких обвинений так и не было предъявлено, и никто так и не узнал, что сделала Лили.

В этом мире урок зелий преподавал крупный, дородный профессор по имени Слизнорт, и Гарри мог честно сказать, что он никогда не был так счастлив, посещая занятия по зельеварению. Там, где Снейп был не силен, которого едва ли можно было назвать профессором, Слизнорт был лучшим вариантом и изо всех сил старался рассказать своим ученикам все, что им нужно было знать, не только о том, как готовить зелья, но и о том, зачем нужны определенные ингредиенты, и что произойдет, если будут использованы неправильные ингредиенты.

Через месяц после возвращения в Хогвартс Гарри был поражен, обнаружив, что Зелья быстро становятся его любимым предметом, что его мать и отец находили забавным; Лили, потому что это когда-то было и ее любимым предметом, и Джеймс, потому что он надеялся, что любимым предметом Гарри будет Трансфигурация, как это было у Джеймса, когда он учился в Хогвартсе.

* * *

Люциус Малфой был гордым человеком; он был главой Рода Малфоев и мог проследить свою родословную более чем на пятьсот лет назад; он яростно верил в превосходство чистокровных, вот почему, когда Темный лорд Волан-де-Морт впервые начал свою кампанию по окончательному размещению грязнокровок на их месте, Люциус был одним из первых, кто присоединился к нему.

Первые несколько лет войны с Волан-де-Мортом Люциус был взволнован, поскольку он и остальные его товарищи-пожиратели Смерти одерживали победу за победой над жалким сопротивлением Дамблдора, но все изменилось, когда лорд Волан-де-Морт потерял свою власть от рук Джеймса Поттера.

Как только стало ясно, что Волан-де-Морт обладает такой же властью, как и грязнокровка, Люциус сделал то, что сделал любой порядочный член общества Чистокровок, и бросил Волан-де-Морта, думая, что он просто канет в безвестность. Единственной трудностью, возникшей после падения Волан-де-Морта, было количество взяток, которые Люциусу пришлось заплатить, чтобы не попасть в Азкабан, но с богатством Малфоев для него это была просто капля в море. Тем не менее, тот факт, что ему вообще приходилось платить, раздражал Люциуса больше, чем он мог вынести, а годы слухов, которые преследовали его, только усугубляли его дискомфорт.

Теперь, однако, Люциус начал задаваться вопросом, не совершил ли он серьезную ошибку, отказавшись от Темного Лорда; До Люциуса доходили слухи о возвращении Волан-де-Морта, но, естественно, он предположил, что это всего лишь слухи.

Но после того, как Люциус увидел зверски убитых четырех своих собратьев-чистокровок и их семьи, он начал задаваться вопросом, действительно ли Волан-де-Морт вернулся и, если да, то как скоро Люциус станет следующим за свое предательство.

Когда Люциус сидел в своем кабинете, уставившись на языки пламени, танцующие в камине, он внезапно очень обрадовался, что отправил свою жену на их виллу в Италии; Нарцисса хотела взять Драко с собой, но Люциус утверждал, что для их сына нет более безопасного места, чем Хогвартс. Как ни противно это признавать, Люциус был уверен, что пока Дамблдор там главный, его сыну и наследнику не причинят вреда.

Он как раз приступил ко второму бокалу бренди, когда почувствовал, что защитные чары, окружающие его дом, рухнули с такой силой, что Люциус от боли выронил свой бокал, который разбился о деревянный пол.

Когда Люциус с трудом поднялся на ноги, он услышал, как его входная дверь взорвалась с оглушительным грохотом ломающегося дерева; выхватив палочку из трости, Люциус, спотыкаясь, вышел в прихожую, полный решимости уничтожить того, кто посмеет вторгнуться в его дом. Однако эта решимость немедленно испарилась, когда Люциус ворвался в вестибюль и увидел человека, с которым, как он надеялся, никогда больше не столкнется.

— Лорд Волан-де-Морт? — В ужасе спросил Люциус, когда его палочка выпала из ослабевших пальцев,

— Привет, Люциус, — ответил Волан-де-Морт с жестокой улыбкой, — Ты скучал по мне?

Прежде чем Люциус успел ответить, Волан-де-Морт взмахнул палочкой в сторону своего бывшего последователя, в результате чего глава Дома Малфоев отлетел назад через соседнюю стену и приземлился смятой кучей в своем кабинете.

Пока Люциус лежал на полу, скорчившись от боли, Волан-де-Морт медленно вошел, окидывая оценивающим взглядом изобилие, которое Люциус с таким трудом привнес в свой дом.

— Должен сказать, мне всегда здесь нравилось, — протянул Волан-де-Морт, — В этом поместье столько силы и красоты. Думаю, я присвою его себе после того, как убью тебя.

— Милорд, — прохрипел Люциус через то, что он считал сломанными ребрами, — Пожалуйста, сжальтесь!

— Сжалится? — Спросил Волан-де-Морт с мрачным смешком: — Скажи мне, почему я должен проявлять милосердие к предателю, который бросил своего лорда, поклявшись в вечном повиновении?

— Я все еще могу быть полезен, — прохрипел Люциус, — я все еще могу служить!

— Сможешь ли ты? — Волан-де-Морт протянул: — Ты действительно можешь?

— Вам понадобятся сторонники для финансирования кампании, — ответил Люциус, цепляясь за надежду, что его красноречие все еще может спасти его: — И вам, Милорд, понадобится политическая власть, которую может дать Род Малфоев. Пожалуйста, милорд, пощадите меня и мою семью, и мой Род будет служить вам вечно.

— Я уже слышал однажды эту песню, Люциус, — усмехнулся Волан-де-Морт. — И я отчетливо помню, как ты предал, когда я потерял свои силы. Так почему я должен снова доверять тебе? Откуда мне знать, что ты снова меня не предашь?

— Я дам любую клятву, которую вы потребуете, милорд, — умолял Люциус, вставая на колени и в ужасе глядя на Волан-де-Морта. — Я никогда больше не предам вас! Пожалуйста!

На мгновение Волан-де-Морт уставился на Люциуса, который с трудом дышал; он мог очень легко убить Люциуса, и, учитывая, как глава Малфоев предал его, Волан-де-Морт имел полное право убить Чистокровного ублюдка. Но, с другой стороны, Люциус был прав. Чтобы продолжить свою кампанию, которая закончится его полным господством не только над Волшебной Британией, но и над всем миром, Волан-де-Морту понадобятся могущественные и богатые покровители, которые обеспечат его неизбежную победу.

— Очень хорошо, Люциус, — промурлыкал темный лорд, почти смеясь над неприкрытой надеждой, появившейся на лице Люциуса, — Ты будешь жить при одном условии.

— Каком, милорд? — Ошеломленно спросил Люциус,

— Crucio! — Волан-де-Морт сказал просто, заставив Люциуса рухнуть на землю, крича в агонии.

— Никогда не перебивай меня, Люциус, — промурлыкал Волан-де-Морт, закончив заклинание, оставив Люциуса рыдающим на полу.

— Как я уже говорил, — продолжил темный маг, усаживаясь в кресло Люциуса, — Ты будешь жить при одном условии. Жизнь твоего сына будет считаться платой за твой долг.

— Что? — В ужасе спросил Люциус, неуверенно поднимаясь на колени,

— Не волнуйся, Люциус, — вкрадчиво сказал Волан-де-Морт, — я не планирую убивать твоего щенка. Во всяком случае, не сейчас. Но если ты когда-нибудь предашь меня снова, расплачиваться за это будет твой дорогой милый Драко. Мы договорились?

Люциус в ужасе уставился на Волан-де-Морта, услышав предложение Темного Лорда, отчего темный маг тихо рассмеялся, крутя палочку между пальцами.

— Или я могу убить тебя здесь, а сейчас отправлюсь на охоту за остальной частью твоей жалкой семейки. Тебя это больше устраивает?

— Пожалуйста, милорд, — взмолился Люциус, умоляюще сложив руки, — только не Драко!

— У тебя есть выбор, Люциус, — безжалостно ответил Волан-де-Морт. — Ты либо умрешь здесь, а вскоре за тобой последует вся твоя семья. Или ты отдашь мне жизнь своего сына, чтобы я забрал ее, когда захочу.

Осознав, что у него нет выбора в этом вопросе, Люциус печально опустил голову; прерывисто вздохнув и моля любых божеств о том, что он собирался сделать, Люциус прерывисто вздохнул.

— Его жизнь принадлежит вам, милорд, — прошептал Люциус прерывающимся голосом, — Чтобы обеспечить мое служение вам.

— Хорошо, Люциус, — ответил Волан-де-Морт с жестокой улыбкой, зная, что сломал человека, — Но, к сожалению, тебе все еще нужно заплатить долг.

— Милорд? — Спросил Люциус, вскинув голову в ужасе и замешательстве,

— Ты предал меня, Люциус. И я был бы плохим хозяином, если бы позволил такому предательству остаться безнаказанным.

Краска, казалось, отхлынула от лица Люциуса, когда он услышал эти слова, но его тело отказывалось следовать его указаниям и бежать.

— Учитывая, что ты оставил службу у меня на десять лет, имеет смысл наказать тебя на десять часов, — жестоко ответил Волан-де-Морт, — По одному часу за каждый год, за твое предательство.

Когда Люциус открыл рот, чтобы попросить прощения, Волан-де-Морт лениво поднял палочку и направил ее на Люциуса: — Crucio!

---

Примечания:

Жду ваших развёрнутых комментариев

Примечания:

Одиннадцать страниц, наслаждайтесь.

---

Корнелиус Фадж старался не показывать, какое отвращение и страх вызывало у него существо, стоящее перед ним; обычно Фаджу никогда бы даже в голову не пришло находиться в одной комнате со стоящим перед ним мерзким существом, но необходимость требовала иного.

Худшие опасения Фаджа оправдались; несмотря на всю клевету, которую он бросал в адрес своего противника, несмотря на всю политическую власть, которую Фадж использовал, чтобы попытаться предотвратить свой проигрыш, это не привело ни к чему хорошему: Джеймс Поттер стал новым министром магии.

Вне себя от ярости из-за своей потери, Фадж напивался до бесчувствия неделю подряд, прежде чем его мысли обратились к мести тому, кто украл всю его силу; он не мог добраться до Джеймса Поттера, не сейчас, не со всей охраной, которую новый министр обеспечил ему с тех пор, как было объявлено о его победе. Но та же безопасность не распространялась на семью министра, и как только Фадж понял это, он начал планировать свою месть. Зная, что у него осталось всего несколько дней до того, как он будет вынужден уступить свое положение и власть Джеймсу Поттеру, Фадж использовал то немногое, что у него осталось, чтобы отправить секретное сообщение Фенриру Грейбеку, Альфе крупнейшей стаи оборотней в Британии, с предложением, от которого, как он знал, волк не сможет отказаться.

Зная об извращенных наклонностях Грейбека к детям-волшебникам, Фадж согласился позволить животным свободно править в Хогсмиде при условии, что тот пообещает принести Фаджу головы Розы и Гарри Поттера; Фадж с нетерпением ждал агонии Джеймса Поттера, потерявшего двоих своих детей, включая сына, которого он только что вылечил.

Глядя на Фенрира Грейбека со своего места, Фадж проглотил нервозность, сделав еще глоток бренди; Фенриру он, конечно, ничего не предлагал, в конце концов, этот напиток предназначался не для животных.

Оборотень был высоким, значительно выше шести футов, и выглядел так, словно неделями не мылся; его длинные волосы свисали вокруг гладко выбритого лица, в то время как его жестокие, волчьего цвета глаза уставились на Фаджа, и мужчина слегка сглотнул. Пока Фадж смотрел на стоящее перед ним животное, нос Фаджа слегка дернулся, когда он посмотрел на грязную одежду, которая была на Грейбеке, причем самой отвратительной деталью было нечто, похожее на тренч, сшитый из шкур разных животных.

— Значит, мы договорились? — Спросил Фадж, благодарный за то, что его голос не дрожал,

— Да, — прорычал Грейбек, глядя сверху вниз на трусливого политика, — Стая становится сильнее с добавлением новых членов, и ты получаешь головы детей своих врагов.

— Когда ты нанесешь удар? — Спросил Фадж, лениво вертя в руке бокал бренди и презрительно глядя на оборотня перед собой.

— Первая вылазка в Хогсмид состоится через две недели, — тихо ответил Грейбэк. — К тому времени моя стая будет готова, и тогда они насладятся кровью волшебников! Все, о чем вам нужно беспокоиться, — это как можно дольше держать подальше Авроров.

— Вам не нужно беспокоиться об этом, — лениво ответил Фадж, взбалтывая бренди. — Я буду сдерживать их столько, сколько смогу; только не занимайте весь день.

Грейбек низко зарычал, обнажив слегка пожелтевшие зубы; Фадж на мгновение нервно сглотнул, прежде чем снова обрел дар речи.

— Джеймс Поттер отомстит тебе за смерть своих детей, — тихо сказал Фадж, делая еще один глоток своего напитка. — Ты знаешь это, верно?

— Пусть только попробует, — усмехнулся Грейбек, скрещивая руки на груди, — я убью его, так же как скоро убью его отродий!

Фадж внутренне усмехнулся браваде оборотня; Грейбек и его стая будут массово уничтожены Аврорами, а Джеймс Поттер возглавит атаку, как только до него дойдет весть о том, что стало с его детьми, что, в свою очередь, гарантирует, что участие Фаджа в нападении останется скрытым.

* * *

Гарри проснулся, уже кипя от возбуждения, когда вскочил с кровати и приготовился к новому дню; прошло два месяца с тех пор, как Гарри вернулся в Хогвартс вместе со своей старшей сестрой Розой, и Гарри никогда не был так счастлив. Роуз практически потребовала, чтобы Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора по квиддичу, допустил ее младшего брата в команду и заменил их некомпетентного ловца, мальчика по имени Томас Аткинсон. Естественно, Оливер подозревал, насколько хорош Гарри, основываясь на том, что рассказала ему Роза; эти подозрения быстро развеялись после одной тренировки, на которой Гарри показал Оливеру и остальным ученикам Гриффиндора, на что он способен. Оливер немедленно уволил Аткинсона, который ушел с мрачным ворчанием и угрозами мести и сделал Гарри новым гриффиндорским ловцом.

После нескольких недель интенсивных тренировок Гарри вышел на первую игру, и он был удивлен, увидев на трибунах не только своих маму, папу и сестру, болеющих за него, но и Сириуса, Ремуса и Лонгботтомов, которые от всего сердца болели за Гарри.

Игра была против Когтеврана и шла ноздря в ноздрю с самого начала, пока Гарри отчаянно искал снитч; в трех отдельных случаях Гарри находил маленький золотой мяч и летел к нему, только для того, чтобы загонщики Когтеврана посылали в Гарри бладжеры, из-за чего бедному мальчику приходилось уходить в сторону и терять цель.

Наконец, спустя, казалось, часы, Гарри снова нашел свою цель; счет сравнялся со счетом 180-180, и небо начало становиться уродливо серым. Не желая играть под дождем, Гарри мчался так быстро, как только мог, с Когтевранцами на хвосте; внезапный раскат грома эхом разнесся по стадиону, как раз в тот момент, когда Гарри сомкнул пальцы на маленьком золотом мячике. Гриффиндор победил!

Итак, Гарри собирался в Хогсмид со своей семьей, чтобы отпраздновать свою первую игру и первую победу, а также победу Джеймса Поттера над Корнелиусом Фаджем на выборах нового министра магии. Лили и Джеймс получили разрешение от Дамблдора из-за того, что Гарри должен был стать старше, чтобы ходить самостоятельно.

Выбрав, наконец, простой наряд (красную рубашку с золотыми бликами и простые брюки цвета хаки), Гарри сбежал по лестнице из комнаты мальчиков в гостиную, где его с улыбкой ждала Роза, одетая в белую блузку с длинными рукавами и синие джинсы.

— Ты и так слишком долго! — Воскликнула Роуз с притворным раздражением, скрестив руки на груди: — Я ждала тебя, целую вечность!

— Ну, извини! — Гарри радостно сказал: — Я не смог подобрать подходящий наряд; в конце концов, я хочу выглядеть на все сто!

— Ты такая девочка, — простонала Роуз, закатывая глаза.

— Эй! Я вообще-то мальчик! — Гарри сердито возразил: — Извинись!

— Не-а, — рассмеялась Роуз, прежде чем выбежать из зала с портретами, а Гарри последовал за ней по пятам.

— Извинись!

Неудержимо смеясь, Роуз сбежала по лестнице в прихожую, а Гарри погнался за ней, полный решимости заставить ее извиниться за то, что назвала его девочкой. Гарри просто хотел хорошо выглядеть для своей первой прогулки с семьей. Было ли это так неправильно?

Когда они добрались до нижней ступеньки лестницы, оба брата и сестра тяжело дышали и немного вспотели, но ни один из них не собирался сдаваться.

Подойдя к вестибюлю, брат и сестра увидели, что их ждут родители, которые, приподняв брови, смотрели на детей, на их измученный вид.

— И чем же вы двое занимались, что оправдало такое появление? — Джеймс спросил с ухмылкой,

— Роза обозвала меня девочкой! — пожаловался Гарри, указывая на свою измученную, но улыбающуюся сестру: — Только потому, что я потратил немного больше времени, чем она, выбирая, что надеть сегодня!

— Роза? — Спросила Лили предупреждающим тоном, приподняв бровь, глядя на свою старшую дочь. Роуз не могла не вздрогнуть от этого тона; это было причиной многих ее различных наказаний в детстве.

— Он переодевался целую вечность! — Роуз защищалась: — Я собиралась ужеподняться туда и посмотреть, проснулся ли он вообще!

— Это все равно не повод оскорблять своего брата, — ответила Лили тем же тоном, что и раньше. — А теперь извинись.

Застонав в притворном страдании, Роза повернулась к Гарри, который все еще свирепо смотрел на нее.

— Прости, Гарри, — сказала Роуз, подмигнув, прежде чем протянуть руку и взъерошить волосы Гарри, заставив своего младшего братишку тихо хихикнуть, прежде чем он оттолкнул ее руку.

— Хорошо! — Джеймс радостно сказал: — Теперь, когда с этим покончено, давайте повеселимся! Что скажете?

— Да! — Роуз и Гарри радостно воскликнули как один, прежде чем рассмеяться вместе, вскоре к ним присоединились Лили и Джеймс.

Когда они вышли из замка и направились по дорожке к главным воротам Хогвартса, Гарри почувствовал, как нарастает его волнение; у него никогда не было шанса пойти в Хогсмид в его старом мире, он был слишком молод. И вот, он впервые отправился туда со своими родителями! Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Гарри не мог не смотреть на своих родителей с обожанием; все говорили Гарри, что он застрял в этом мире, но маленькая часть его постоянно боялась, что его каким-то образом могут отправить обратно в любую минуту.

Когда семья вышла из главных ворот Хогвартса и направилась по грунтовой дороге к Хогсмиду, Гарри не мог удержаться от улыбки от того, насколько прекрасны земли, окружающие Хогвартс; это действительно было великолепное зрелище, когда земля и небо, казалось, сливались сразу за горизонтом, в то время как красивые зеленые поля бесконечно простирались вдаль. Когда они достигли вершины ближайшего холма, Гарри увидел вдалеке Хогсмид, а невдалеке мерцало Черное озеро; на мгновение Гарри показалось, что он увидел щупальце, поднявшееся из воды, прежде чем исчезнуть секундой позже.

Когда группа, наконец, прошла через ворота Хогсмида, Гарри почувствовал, что его улыбка растет, пока не показалось, что его лицо раскололось надвое; деревня выглядела именно так, как Гарри всегда представлял себе волшебную деревню, и Гарри не мог удержаться, чтобы не вертеть головой взад-вперед, чтобы ничего не пропустить.

— Итак, куда сходим в первую очередь? — Джеймс сказал со смехом, наблюдая, как его сын с удивлением оглядывается по сторонам.

— Ну, учитывая, что Гарри тут в первый раз, я предлагаю нам просто побродить и посмотреть, чем все закончится, — сказала Лили, тоже улыбнувшись энтузиазму своего сына.

— Ну, тогда пошли! — Радостно сказал Джеймс, ведя свою семью к ближайшему магазину.

* * *

Несколько часов спустя Гарри был уверен, что проводит лучший день в своей жизни; Гарри и его семья побывали почти в каждом магазине в деревне, и в каждом было что-то, купленное одним или несколькими Поттерами. Джеймс купил Гарри совершенно новый игровой набор "проказники", состоящий из более чем дюжины различных предметов для розыгрышей, из магазина шуток Зонко, при виде которого Гарри просиял, только для того, чтобы Лили предупредила Гарри об использовании его в неподходящее время таким холодным тоном, что оба Поттера слегка сглотнули.

Лили купила несколько новых книг в "Фолиантах и свитках", книжном магазине волшебников, который, хотя и не такой впечатляющий, как "Завиток" и "Блоттс", все же был до краев заполнен книгами с такими поразительными отличиями, что даже Гарри обнаружил, что просит несколько, чему его мать с радостью согласилась.

Роуз попросила пару новых перчаток для квиддича, так как ее старые были почти изношены из-за того, насколько грубо она любила играть; родители шутили по этому поводу на ее счет.

Но, безусловно, любимым магазином Гарри был магазин сладостей Honeydukes; когда Гарри впервые зашел в "Поттерс", у него отвисла челюсть при виде большего количества конфет, чем он когда-либо видел за всю свою жизнь.

Не в силах сдерживаться, Гарри попытался купить всего понемногу, только для того, чтобы его смеющиеся родители заставили его положить обратно половину того, что у него было, чтобы не "впасть в сахарную кому", как называл это его отец; Роза быстро забрала все, что Гарри был вынужден положить обратно, и подмигнула своему младшему брату, когда их родители покачали головами в притворном раздражении.

— Ладно, кто не прочь перекусить? — Спросил Джеймс с усмешкой, когда Лили укладывала их последние покупки в расширяемую сумку на запястье; если бы не упомянутая сумка, все были бы поражены количеством вещей, купленных в тот день.

— Звучит заманчиво! — Гарри крикнул: — Я умираю с голоду!

— Тогда в «Три метлы!» — Сразу сказал Джеймс, прежде чем промаршировать по улице, как на военном параде. После минутного колебания Гарри присоединился к своему отцу, встав в очередь позади более высокого мужчины, в то время как Лили и Роуз наблюдали за ним с едва сдерживаемым весельем.

— Гарри ОПРЕДЕЛЕННО папин сынок, — фыркнула Роуз, — Они оба сумасшедшие!

— К сожалению, я не могу не согласиться, — ответила Лили с ухмылкой, — Давай догоним их, пока они не выставили себя еще большими дураками.

— Можно подумать, что назначение новым министром магии заставит папу повзрослеть, — съязвила Роуз, заставив Лили фыркнуть,

— Чтоб Джеймс Поттер повзрослел? Ничто на земле не способно на это. Я могу тебе это обещать!

Рассмеявшись, двое прекрасных представителей семьи Поттеров последовали за Гарри и Джеймсом, которые громко начали свое шествие и привлекли несколько удивленных взглядов прохожих.

* * *

Фенрир Грейбэк не мог удержаться от ухмылки, глядя на деревню Хогсмид из тени окружавших его деревьев; позади него десятки мужчин и женщин ждали его приказа атаковать; они были его стаей, каждый такой же безжалостный, как и их Альфа, но ни у кого не хватило силы или бесстрашия бросить вызов Фенриру за контроль над стаей. Некоторые пытались в прошлом, но Фенриру нравилось создавать "примеры" таких претендентов, и они никогда не умирали быстро.

— Волшебники такие высокомерные, — тихо сказал Фенрир, когда его заместитель, худой, грязный мужчина по имени Зик, осторожно приблизился, — Настолько тверды в своей вере в безопасность, что у них даже нет нормальной стены, чтобы не пустить своих врагов внутрь.

— Что касается них, то у них нет врагов, — ответил Зик с усмешкой, которую мгновением позже скопировал Фенрир.

— Что ж, мы это изменим, не так ли? — Фенрир сплюнул: — У каждого есть свой волчий корень?

— Да, Альфа, — сразу ответил Зик, когда Фенрир повернулся к нему; Фенриру потребовалось огромное самообладание, чтобы не презрительно усмехнуться в адрес своего заместителя. По мнению Фенрира, этот человек был слабаком и хныкающим трусом; единственная причина, по которой Фенрир просто не убил этого человека, заключалась в том, насколько умен был Зик, и именно благодаря упомянутому интеллекту Фенрир смог предотвратить несколько восстаний в своей стае. Когда Зик вытащил из кармана искривленный и уродливый черный корень дерева и показал его Фенриру, Альфа почувствовал, что улыбается в предвкушении; волчий корень был относительно недавно открытым растением с удивительными свойствами. Выращенный только под деревьями, посаженными во время лунного месяца дурака, и политый в первое полнолуние после этого кровью только что убитого волка, корень позволял любому съевшему его оборотню трансформироваться в свою волчью форму, независимо от того, был день или ночь, полнолуние не требовалось. Но лучшая часть аконитого зелья заключалась в том, что он позволял оборотню сохранять разум во время трансформации, что делало оборотня вдвое опаснее. Из-за того, что волчий корень считался опасным, Министерство магии объявило его существование вне закона в любой точке Британии; если его поймают за выращиванием волчьего корня, ему грозил невероятно крупный штраф и, возможно, даже срок в Азкабане, в зависимости от того, сколько волчьего корня было найдено.

— Прикажи им немедленно взять волчий корень, — рявкнул Фенрир, — Как только мы начнем атаку, я хочу, чтобы было покусано как можно больше детей! Нам нужно расширять ряды нашей стаи, особенно после той последней чистки, которую мы были вынуждены провести.

— Да, Альфа, — сразу же ответил Зик, — А как насчет всех, кто не является студентом? Взрослые?

— Убей их всех! — Фенрир зарычал, отчего на лице Зика появилась жестокая улыбка. — Прошло слишком много времени с тех пор, как стая в последний раз пировала, не сдерживаясь.

— Действительно, Альфа, — сказал Зик с низким рычанием, прежде чем повернуться и направиться обратно к ожидающим мужчинам и женщинам. Возвращаясь к деревне, Фенрир улыбнулся, подумав о том, что должно было произойти; через несколько мгновений вся деревня будет охвачена пламенем, а численность стаи увеличится на десятки "новых товарищей по стае".

Повернувшись обратно к своей ожидающей стае, Фенрир улыбнулся, вытащил из кармана свой собственный волчий корень и быстро запихнул его в рот; поморщившись от горького вкуса, Фенрир быстро проглотил и зарычал, почувствовав, что перемена началась,

— Атака!

Когда боль от трансформации начала терзать стаю, лес, окружающий деревню Хогсмид, наполнился эхом криков и завываний.

* * *

Джеймс Поттер был счастливее, чем он мог припомнить за очень долгое время; он был новым министром магии, и изменения, которые он намеревался начать, без сомнения, будут величайшей шалостью, которую он когда-либо совершал, поскольку он медленно начал забирать силу, которой чистокровные пользовались слишком долго.

Вдобавок к его счастью от победы на выборах, Джеймс снова обрел своего сына, чего Джеймс никогда не представлял себе даже в самых отчаянных мечтах; его гордость и счастье выросли в геометрической прогрессии, когда он увидел, как потрясающе Гарри летает на метле, выполняя некоторые трюки, которые повергли в трепет даже Джеймса, оставив Лили бледной и напуганной.

Он доедал свой обед из рыбы с жареной картошкой и улыбался шутке, которую только что рассказала Роза, когда услышал волчий вой; мгновение спустя эхо десятков завываний мгновенно погрузило "Три метлы" в тишину.

Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, пожилой лысеющий мужчина ворвался в парадную дверь с испуганным выражением лица. Захлопнув за собой дверь, мужчина повернулся к ожидающей толпе и произнес одно слово испуганным голосом: — Оборотни!

Результатом этого слова стал почти мгновенный хаос; интерьер "Трех метел" наполнился шумом, когда люди закричали от ужаса; другие посетители начали пытаться аппарировать прочь, только чтобы обнаружить, что у них это не получается.

— Они установили защиту от аппарирования! — Кто-то в ужасе закричал.

---

Примечания:

Жду ваши развёрнутые комментарии

Примечания:

Десять страниц. Наслаждайтесь. И ОБЯЗАТЕЛЬНО оставляйте свои комментарии. Иначе мне предется заморозить фанфик, так как я не вижу вашу заинтересованность.

---

Оборотни нападают на Хогсмид!Автор: Рита СкитерВчера ужас охватил тихую деревушку Хогсмид, когда на нее напала орда бешеных животных, намеревающихся убить или передать свой мерзкий вирус как можно большему количеству невинных людей.Эта репортерша сама была одной из тех, кто оказался в ловушке в пабе «Три метлы», когда началось нападение, надеясь получить интервью у нашего нового министра магии, и мне не стыдно признаться, что я искренне верил, что скоро буду мертв или, что еще хуже, укушен и обращен.Но сквозь туман насилия и ужаса я стал свидетелем чего-то поистине великого; чего-то, о чем очень немногие могут редко и по-настоящему свидетельствовать: возвышения героя.Джеймс Поттер, наш новый министр магии, посетил Хогсмид со своей семьей, радостно празднуя не только свою победу в опросах, но и первую игру в квиддич своего недавно выздоровевшего сына (дополнительную информацию о Гарри Поттере смотрите на странице 3).Сразу же взяв на себя ответственность, Джеймс Поттер первым делом отправил призыв о помощи своему другу и коллеге-аврору Сириусу Блэку; как только это было сделано, министр Поттер попросил добровольцев выйти и защитить тех, кто в настоящее время подвергается нападению. К сожалению (и этому репортеру стыдно, что его причислили к их числу), многие решили отклонить просьбу министра и вместо этого оставаться в безопасности в пабе.Министр Поттер с ничтожными силами приготовился выйти и встретиться лицом к лицу с монстрами, когда эта репортерша увидела нечто, что действительно заставило ее сдержать слезы; недавно выздоровевший сын министра Поттер, Гарри Поттер, вырвался из объятий своей матери, Лили Поттер, и умолял своего отца не уходить. Демонстрируя силу, которую эта репортерша очень редко видела в своей жизни, Джеймс Поттер быстро обнял своего сына, прежде чем сказать ему, что он должен пойти туда, чтобы защитить невинных жертв, которые оказались в опасности.Затем министр Поттер страстно поцеловался на прощание со своей женой (и то, что, по мнению многих, было его последним прощальным поцелуем), прежде чем выбежать из паба со своими волонтерами; но не раньше, чем отдать один невероятный приказ: добровольцы были вольны использовать любое заклинание, проклятие или чары, какие пожелают! Этот приказ редко отдавался министром, последний был во время восстания гоблинов в 1710 году (для получения дополнительной информации о министре Джоффри и его приказе «не брать пленных», обратитесь к странице 6).В течение нескольких долгих минут этот репортер пытался не показать, насколько я был напуган, сидя среди других перепуганных людей в пабе «Три метлы», в то время как звуки и крики битвы эхом доносились с другой стороны входной двери.Внезапно упомянутая дверь взорвалась, и в паб ворвался чудовищный оборотень; в результате один неудачливый волшебник, пытавшийся ударить волка стулом, получил удар по лицу; к сожалению, позже я узнал, что волшебник (Артур Тобиас, 47 лет) скончался от полученных ран, поскольку удар оборотня был настолько глубоким, что едва не задел кость.Затем оборотень обратил свое внимание на Лили Поттер и ее детей, что привело к разрушительной битве, в которой Лили Поттер едва не проиграла; если бы не внезапное появление Сириуса Блэка и отряда авроров, которые быстро оглушили и арестовали оборотня, прежде чем выйти из паба, чтобы присоединиться к министру в защиту Хогсмида.Только после окончания битвы этот репортер осмелился покинуть «Три метлы», чтобы посмотреть, что произошло; и зрелище, которое я увидел, будет со мной до конца моих дней, это я могу обещать.Улицы были усеяны трупами не только оборотней, но и, что душераздирающе, телами жителей деревни и студентов; но самое худшее, что я видел, безусловно, было то, что Сириус Блэк держал неподвижное тело министра Поттера.На один мучительный момент я был уверен, что лидер Волшебного мира погиб в битве, защищая свой народ ценой собственной жизни; к счастью, эти опасения развеялись, когда несколько мгновений спустя в Хогсмид спустились целители и начали выполнять свою работу.Чудесным образом целители объявили, что с нашим министром Поттером все будет в порядке; единственной полученной им раной, которую они не смогли полностью залечить, были три диагональных пореза на его левой щеке, которые, по мнению этого репортера, придают министру Поттеру довольно лихой вид.Несколько часов спустя «Ежедневный пророк» наконец получил точные данные о том, что, без сомнения, навсегда останется известным как «Резня в Хогсмиде», и финальная цифра действительно разбила сердце этого репортера.Пятнадцать студентов Хогвартса, а также десять жителей деревни погибли в результате этой бессмысленной бойни; имена убитых, конечно, были отредактированы из уважения к семьям погибших, включая тех, кто, возможно, еще не знает.Кроме того, еще восемь человек, как жители деревни, так и студенты вместе взятые, были, к сожалению, инфицированы и взяты под стражу Министерства до тех пор, пока не будет решено, что с ними делать, и будут ли им рады вернуться в Хогвартс, учитывая, что произошедшее, без сомнения, усугубит и без того неприязненные отношения между Магами и оборотнями.Хотя потери со стороны атакованных и душераздирающие, они ничтожны по сравнению с потерями, понесенными оборотнями, напавшими на Хогсмид; окончательный подсчет все еще ведется, но когда я начал этот отчет, мне сказали, что текущее число погибших оборотней составляет шестьдесят два и продолжает расти, поскольку, казалось, защитники радовались приказу министра Поттера «пленных не брать».Вместо того, чтобы подвергнуться поношению со стороны магического сообщества за отдачу такого приказа, рейтинг одобрения министра Поттера, казалось, взлетел до небес этим утром, когда сотни Волшебников и ведьм выразили свою благодарность министру за то, что он не только позволил Аврорам использовать любые средства, которые они сочтут необходимыми для защиты своих детей. Но также их благоговение и уважение к Джеймсу Поттеру, который сам возглавлял оборону, вместо того, чтобы прятаться и посылать других сражаться, как, без сомнения, сделал бы наш предыдущий министр. Я даже взял интервью у нескольких из этих благодарных ведьм и волшебников, чтобы узнать, что они на самом деле думают о министре Поттере, и был поражен тем, как многие, казалось, высоко оценили своего нового министра (чтобы ознакомиться с некоторыми из этих интервью, перейдите на страницу 2.).Но только когда битва наконец закончилась, и выжившие оборотни были изгнаны, была обнаружена поистине ужасающая вещь; недалеко от тела павшего Оборотня были остатки Волчьего корня.Для тех, кто, возможно, не в курсе, Волчий корень — невероятно редкое растение, которое при употреблении в пищу позволяет оборотню полностью контролировать свои превращения, а также позволяет ему сохранить свой разум после трансформации.Это важное открытие породило поистине ужасающую мысль: «Было ли приказано оборотням напасть на деревню?» И если да, то с какой целью?Ход мыслей еще более усложнился, когда было обнаружено, что Оборотнем, ответственным за нападение на Лили Поттер, был не кто иной, как Фенрир Грейбэк, Альфа крупнейшей стаи оборотней в Англии!Фенрир Грейбек был немедленно взят под стражу, где, без сомнения, его в настоящее время допрашивают, чтобы выяснить, почему он напал на Хогсмид с более чем сотней оборотней, и этот репортер надеется, что ответственный за эту бессмысленную резню отправится прямиком за завесу, поскольку это единственное приемлемое наказание, подходящее для того, кто приказывает убивать детей.

* * *

Фенрир перегнулся через стул, к которому был привязан, и выплюнул каплю крови, когда Сириус Блэк сделал шаг назад и с ненавистью посмотрел на него сверху вниз; Фенрир потерял счет времени с тех пор, как его оживили и привели в эту темную комнату для допросов, вероятно, потому, что в тот момент, когда его привязали к стулу, Сириус Блэк начал использовать лицо Фенрира как боксерскую грушу, в то время как Джеймс Поттер и еще один Аврор наблюдали за происходящим поблизости. К этому времени нос Фенрира превратился в кровоточащие руины, а правый глаз заплыл, но он по-прежнему отказывался произносить ни слова, зная, что вина Фаджа может стать либо спасением Фенрира, либо проклятием.

— Теперь я спрошу тебя снова, зверь, — прорычал Сириус, массируя костяшки пальцев. — Кто приказал тебе атаковать Хогсмид?!

— Мне никто не приказывал, — выплюнул Фенрир в ответ, — Стае нужна была свежая кровь, а что может быть лучше добычи, чем Хогсмид?

Фенрир усмехнулся последней части, отчего Сириус побагровел от ярости и сильно ударил Фенрира кулаком в лицо. желудок, заставив Оборотня согнуться пополам и задыхаться, когда он ловил ртом воздух.

— Ты совершил ошибку, напав на семью министра, — прорычал Грозный Глаз Грюм, прихрамывая, входя в комнату и становясь рядом с Сириусом. — Если бы у тебя были бы мозги, ты бы послал кого-нибудь другого напасть на Лили Поттер и ее детей. Тот факт, что ты пошел туда сам, практически доказывает, что тебя послали в Хогсмид, чтобы убить семью министра. Итак, почему бы тебе не прекратить эту игру, в которую ты играешь, и просто назвать нам имя ублюдка, как хорошая собачка?

— Я волк! — Фенрир зарычал, пытаясь, но безуспешно, выглядеть устрашающе, когда он бросился вперед на покрытого шрамами Аврора, но его удержали ремни кресла: — Никто мной не командует!

К этому моменту Сириус, казалось, окончательно потерял самообладание и бросился вперед, жестоко избивая Фенрира по лицу, на что Джеймс и остальные смотрели с едва сдерживаемой ненавистью.

— Какое?! — прорычал Сириус, подчеркивая каждое слово сокрушительным ударом, — Это?! — Ударил — Его?! — Ударил — Имя?!

Последнее слово было почти выкрикнуто, когда Сириус откинул голову Фенрира назад апперкотом, который чуть не опрокинул стул, так что на мгновение стул Фенрира балансировал на двух задних ножках.

— Министр Поттер! — Позвал приближающийся аврор, заставив Джеймса обернуться и посмотреть: — Я понял, сэр!

— Что? — Джеймс огрызнулся, забирая бутылку у Аврора, и заставил молодого человека слегка вздрогнуть; целители не смогли полностью залечить следы когтей, которые теперь украшали лицо Джеймса, из-за того, что они были оставлены проклятым существом, и в затемненной камере для допросов Джеймс выглядел довольно устрашающе.

— Фадж, сэр, — сразу ответил Аврор, когда Джеймс осмотрел флакон, — — Он не хотел, давать мне доступ к Сыворотке Правды, сэр. Сказано, что его осталось недостаточно, чтобы тратить его на какое-то дикое животное. Мне пришлось сообщить ему, что это было приказано НОВЫМ министром, прежде чем он неохотно согласился отдать мне это.

Глаза Джеймса сузились, когда он посмотрел на флакон, лежащий на его раскрытой ладони, его мысли метались, как улетающий орел; почему Фадж пытался помешать Джеймсу использовать Сыворотку Правды на Фенрире Грейбеке? Более того, разве не Фадж пытался помешать Сириусу привести Авроров в Хогсмид в первую очередь? Ужасающая идея начала проникать в мозг Джеймса, и он почувствовал, что бледнеет, когда на мгновение задумался над этим; конечно же, Фадж не стал бы делать что-то настолько ужасное только потому, что проиграл какие-то выборы?

— Мне понадобятся свидетели, — сказал Джеймс через мгновение. — Войди в камеру, но держись подальше, понял?

— Да, сэр! — Молодой человек ответил, прежде чем войти в комнату, занять свое место у дальней стены и замолчать; когда он увидел состояние Фенрира, глаза молодого человека на мгновение расширились от шока, прежде чем дисциплина взяла верх, и он принял пустой, незаинтересованный вид.

Повернувшись туда, где Сириус все еще с дикой яростью избивал Оборотня, Джеймс медленно вошел внутрь и приблизился к хрипящему пленнику; остановившись рядом с Муди и Сириусом, Джеймс мгновение смотрел на Фенрира, прежде чем поднести бутылку к лицу Оборотня.

— Ты знаешь, что это? — Напряженным голосом спросил Джеймс; когда взгляд Фенрира остановился на бутылке, его глаза немного расширились и заставили Джеймса кивнуть: — Это хорошо. Тогда ты знаешь, что произойдет, когда я вылью это в твою жалкую глотку.

— Пошел ты, Волшебник! — Фенрир зарычал, получив секундой позже еще один удар по голове от Сириуса; когда Фенрир попытался заставить комнату перестать вращаться, он предпринял последнюю попытку казаться устрашающим, прорычав: — Ты от меня ничего не добьешься!

— Ты хотя бы понимаешь, как сильно ты меня разозлил? — Джеймс сказал холодным голосом, отчего, казалось, температура в комнате упала на несколько градусов: — Позвольте мне просветить вас в некоторых вещах, мистер Грейбек.

Сцепив руки за спиной, Джеймс начал медленно обходить Фенрира, заставляя Оборотня ерзать на стуле, пытаясь удержать Джеймса Поттера в поле своего зрения.

— Десять лет назад я думал, что потерял своего сына, — сказал Джеймс сдавленным голосом, — Это чуть не сломило меня и чуть не убило мою жену. Затем произошло чудо, когда оказалось, что мой сын был жив все это время и, наконец, вернулся к нам. Это заполнило пустоту в моем сердце, которая, как я думал, никогда не будет заполнена, и вдохнуло новую жизнь в мою жену и дочь, которые оба провели последнее десятилетие в трауре.

К этому моменту Джеймс стоял прямо за Фенриром, и только Грюм и Сириус могли видеть, как Джеймса начало трясти от ярости, его руки все еще были сцеплены за спиной, чтобы он не задушил Фенрира сзади.

— Теперь представь, Сивый, — тихо сказал Джеймс опасным тоном, наклонившись к левому уху Фенрира, — Что почувствовал бы отец, который ТОЛЬКО что вылечил своего сына, едва не потеряв его снова из-за какого-то бешеного животного!

Прежде чем Фенрир успел ответить, Джеймс бросился вперед и обхватил правой рукой горло Оборотня и оттянул голову Фенрира назад; пока Фенрир бился и пытался вырваться из хватки Джеймса, Поттер протянул левую руку к Блэку и показал бутылку своему старому другу; сразу поняв, чего от него хочет Джеймс, Сириус взял бутылку и быстро откупорил пробку, прежде чем вылить три капли в горло Фенрира, когда Оборотень вызывающе зарычал.

Одобрительно кивнув, Джеймс отпустил Фенрира и быстро обошел кресло, пока не встал посередине между Сириусом и Грюмом, глядя сверху вниз на стонущего Оборотня, который сидел перед ними.

— Теперь я задам тебе один вопрос, и ты ответишь на него, — прорычал Джеймс, бессознательно сжимая и разжимая кулаки, — Корнелиус Фадж нанял тебя напасть на Хогсмид?

Сириус и Грюм оба на мгновение потрясенно посмотрели на Джеймса, в то время как молодой Аврор фактически ахнул от ужаса, прежде чем их глаза снова обратились к Фенриру, который изо всех сил пытался удержаться от ответа; наблюдая за этим, Джеймс не мог не быть впечатлен стойкостью Оборотня, поскольку Фенрир начал краснеть от его усилий удержаться от ответа.

— Да, — наконец прошипел Фенрир, когда из его глаз потекла кровь; после этого заявления в комнате воцарилась жуткая тишина, и даже Джеймс был потрясен тем, что сделал Фадж, этот человек действительно был сумасшедшим?

— Он приказал тебе убить меня и мою семью? — Спросил Джеймс сдавленным голосом; он выяснит, как далеко Фадж готов зайти ради каких-то дурацких выборов, и Джеймс воспользуется этой информацией, чтобы похоронить Фаджа под фундаментом Азкабана.

— Нет, — Фенрир зарычал против своей воли, — только твоя семья. Он хотел, чтобы у тебя ничего не осталось, кроме офиса, который ты у него украл.

— Украл?! — Джеймс взревел, не в силах удержаться от того, чтобы броситься вперед и попытаться забить Фенрира до смерти голыми руками: — Я выиграл выборы, потому что он некомпетентный засранец! И в результате он пытался убить мою семью! Сколько невинных людей теперь погибло из-за его амбиций! —

Джеймс только что нанес четвертый удар по голове Фенрира, когда почувствовал, что Аластор и Сириус тянут его за руки назад. Фенрир к этому времени был без сознания, и его голова безвольно свисала перед ним.

— Полегче, парень, — крикнул Грюм, — Полегче! Я знаю, ты хочешь убить его, и поверь мне, я бы хотел позволить тебе! Но он нужен нам живым, если мы хотим заставить этого ублюдка Фаджа заплатить за его участие в этом!

— Он прав, Джеймс! — Сириус сказал, когда тоже пытался удержать своего друга: — Фадж должен заплатить за то, что он сделал! Семьи погибших детей заслуживают справедливости!

Наконец, придя в себя от тумана ярости, в котором он только что находился, Джеймс кивнул, и Сириус с Аластором немедленно отпустили его; повернувшись к молодому аврору, Джеймс нахмурился, увидев, что молодой человек побледнел как снег и разинул рот, как рыба.

— Как тебя зовут? — Спросил Джеймс, заставив Аврора обратить внимание, поскольку дисциплина взяла верх.

— Натан Миллер, сэр

— Как давно ты аврор, Натан? — Тихо спросил Джеймс,

— Шесть месяцев, сэр, — Натан ответил сразу.

— Он не был одним из моих лучших, — добавил Грюм, — Но он хороший парень, чертовски хорош в отслеживании целей.

Джеймс кивнул в ответ на оценку Муди, прежде чем снова повернуться к Аврору: — Натан, я хочу, чтобы ты нашел Фрэнка Лонгботтома и сообщил ему, чтобы он опечатал министерство. Никого не впускать и не выпускать. Тогда я хочу, чтобы ты рассказал ему, что ты здесь услышал, и сказал ему, что я приказываю ему собрать как можно больше авроров и встретиться со мной в офисе Фаджа через десять минут. Ты меня понял?

— Да, сэр, — сказал Натан, прежде чем повернуться и выбежать из камеры, скрывшись из виду; когда они остались одни, Сириус выдохнул, о чем и не подозревал, что задерживал дыхание.

— Я никогда бы не поверил, что Фадж способен на такой чудовищный поступок, — тихо сказал Сириус. — Я имею в виду, позволить стае оборотней нападать на детей только для того, чтобы заставить страдать своего политического оппонента! Ктона это способен?!

— Я всегда знал, что Фадж — змея, — прорычал Грюм, качая головой, — Но я никогда не думал, что он зайдет так далеко.

— Я хочу его голову, — прорычал Джеймс, — мне все равно, сколько у него золота; я ЗАСТАВЛЮ его заплатить за это!

Сириус на самом деле посмеялся над этим, заставив Джеймса повернуться к нему с сердитым взглядом; однако, прежде чем он успел наброситься на Сириуса, мужчина поднял руку в знак мира и объяснил причину упомянутой насмешки.

— Ты действительно думаешь, что золото сможет спасти его, Джеймс? Фадж несет Прямую ответственность за смерть более дюжины детей. Визенгамот сожжет его заживо за это!

— Он прав, — тут же сказал Грюм, — После этого у него нет выхода.

— Тогда пойдем за ним, — прорычал Джеймс, развернулся на каблуках и выбежал из камеры; он как раз выходил, когда Сириус окликнул его, заставив обернуться у двери.

— А как же Фенрир? — Спросил Сириус, указывая на все еще находящегося без сознания Оборотня, и вызвал презрительную усмешку Джеймса.

— Оставь его в покое, — выплюнул Джеймс. — Как только Фадж будет у нас, мы сможем убедиться, что они вдвоем в камере.

— На всякий случай, — сразу же сказал Грюм, вытаскивая палочку и направляя ее на Фенрира, — Ступефай!

Красный луч света ударил Фенрира в грудь, откинув его голову назад и заставив ее откинуться на спинку стула.

— Теперь мы можем идти», — просто ответил Грюм, заставив Джеймса кивнуть в знак согласия, прежде чем снова отвернуться; за ним на почтительном расстоянии следовали Сириус и Грюм, каждый мысленно готовясь к тому, что должно было произойти.

* * *

Фадж старался не паниковать, поспешно открывая свой потайной сейф и начиная перекладывать груду золота и драгоценных камней в свою сумку; на создание этой орды у него ушли годы шантажа и взяток, и он часто испытывал искушение что-нибудь украсть из нее. Теперь, однако, Фадж был рад, что не сделал этого, поскольку, скорее всего, это будет единственное, что у него останется, когда закончится день. По правде говоря, Фадж предпочел бы уже быть за границей, подальше от когтей Визенгамота, который наверняка потребовал бы его крови, как только станет известно о причастности Фаджа к Резне в Хогсмиде.

«Мне следовало знать лучше, чем доверять политическое убийство стае животных!» Сердито подумал Фадж, засовывая еще золота в свой расширенный мешок, и удивил себя: золота оказалось гораздо больше, чем он ожидал, и Фадж начал задаваться вопросом, не стоит ли ему просто взять то, что у него было, и уйти уже сейчас. Только всепоглощающая жадность удержала его от этого, и он зарычал, засовывая еще золота в свой мешок.

У Фаджа не было иллюзий, что рано или поздно Фенрир Грейбек в конце концов сломается и расскажет Джеймсу Поттеру и ему подобным все, было слишком много способов заставить Оборотня заговорить, чтобы Фадж мог надеяться на то, что его роль останется в секрете. Когда это случилось, Фаджу нужно было быть как можно дальше от Англии, потому что Джеймс Поттер навлек бы гнев Божий на голову Фаджа за то, что тот посмел попытаться причинить вред его семье, и правда, как бы ему ни было неприятно это признавать, заключалась в том, что Фадж действительно боялся гнева Джеймса Поттера.

Когда Фадж засовывал очередную охапку золота в свою сумку, дверь кабинета внезапно взорвалась внутрь ливнем стекла и дерева, заставив бывшего министра с криком страха нырнуть за свой стол.

— Корнелиус Фадж! — Раздался голос Сириуса Блэка, заставивший Фаджа побледнеть от внезапного страха: — Вы арестованы за попытку убийства семьи министра магии! Выходите сейчас же с поднятыми руками, или с вами будут обращаться враждебно!

«Нет!» подумал Фадж, испытывая в равной степени гнев и страх. «Не сейчас! Не тогда, когда я так близок к свободе!»

Лежа на четвереньках и глядя на рассыпавшееся вокруг него золото, Фадж почувствовал, как его обычная трусость сменяется непреодолимым желанием убить кого-нибудь, кого угодно, за то, как низко он пал; и кто может быть лучше, чем лучший друг человека, который украл все у Фаджа.

С криком ярости Фадж вскочил из своего укрытия и вытянул руку в сторону, где, как он знал, должны были находиться нападавшие, крепко сжимая волшебную палочку.

— Авада Кедавра! — Фадж зарычал, выпустив струю зеленого света из наконечника; авроры немедленно отпрянули в стороны, к сожалению, один новобранец оказался недостаточно быстрым и был ранен в плечо и через секунду упал замертво на покрытый ковром пол.

— Ублюдок! — Сириус зарычал, посылая красный луч в Фаджа, который немедленно снова нырнул под свой стол, когда дюжина других лучей света последовала за Сириусом.

Схватив свою раскрытую сумку, Фадж понял, что ему придется довольствоваться тем, что у него уже было; направив палочку на ближайшую стену, Фадж взревел: — Бомбарда Максимум!!!

Стена немедленно взорвалась, вызвав крики боли у тех, кто был поблизости, и создав удушающее облако пыли, которое позволило Фаджу быстро вскочить на ноги и нырнуть в дыру.

Пробегая по коридору мимо удивленных работников Министерства, Фадж услышал позади себя сердитые возгласы и требования остановиться; внезапно пожалев, что не потратил больше времени на упражнения, Фадж хватал ртом воздух, поворачивая налево по другому коридору, затем направо, отчаянно ища выход.

Он только что сделал третий поворот направо, когда раздался сигнал тревоги, заставивший Фаджа выругаться в гневе; они закрыли Министерство! Это означало, что у него не было возможности выплыть, поскольку все камины теперь были заблокированы; это также означало, что он не мог аппарировать, поскольку теперь действовали защитные чары от аппарирования. Закусив губу, чтобы не запаниковать, Фадж лихорадочно соображал, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь выход; внезапно ему в голову пришла идея, и он восхищенно улыбнулся. Если бы он смог добраться до офиса с Портключами, он мог бы воспользоваться одним из них, чтобы сбежать, и к тому времени, когда Джеймс Поттер выяснил, куда Фадж подключился к портключу, Фадж бы аппарировал подальше от гнева Джеймса.

Самодовольно улыбаясь собственному интеллекту, Фадж немедленно развернулся на каблуках и помчался к офису Портключа, надеясь, что сможет добраться туда раньше Джеймса Поттера.

* * *

Джеймс Поттер уставился на холодное тело Натана Миллера и был удивлен тем, насколько спокойно он себя чувствовал, на самом деле, неестественно спокойно; он думал, что должен чувствовать ярость или всепоглощающий гнев, но вместо этого он не чувствовал ничего, кроме спокойствия. Еще одна вещь, которая удивила Джеймса, это то, что он внезапно почувствовал, как будто кто-то увеличил его чувствительность до одиннадцати; казалось, что все движется медленно, и все же Джеймс осознавал все, что происходило вокруг него.

— Где он? — Джеймс зарычал, когда два аврора накинули длинную белую ткань на тело новобранца.

— Мы не знаем, — выплюнул Сириус, — Грязный трус сбежал после того, как взорвал стену!

— Не похоже, что он может сбежать, — сразу сказал Фрэнк Лонгботтом, — Министерство заблокировано! Он в ловушке!

— Он в отчаянии, — прорычал Грюм, — А отчаянные люди опасны, поверьте мне, ребята.

— Он знает, что не может сбежать, так куда же ему пойти? — Задумчиво спросил Джеймс, подперев большим пальцем подбородок; на несколько мгновений воцарилась тишина, когда внезапно Сириусу пришла в голову идея.

— А как насчет отдела портключей? Если Фадж попадет туда, он может заказать один для себя, поскольку у него еще есть неделя в запасе, прежде чем ему придется покинуть свою должность.

— Это гениально, Бродяга! — Джеймс сказал, хлопнув друга по плечу, прежде чем повернуться к ожидающим аврорам: — Вы слышали! Теперь двигайтесь! И я хочу, чтобы Фадж был жив, но не ценой ваших жизней, понятно?

— Да, сэр! — Дюжина голосов раздалась одновременно, прежде чем все они повернулись и бросились к офису с портключами.

* * *

Когда Фадж, наконец, добрался до отдела Портключей, ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки; он совершенно запыхался, вспотел, а его одежда была мятой и покрыта пылью; приведя себя в порядок, как мог, Фадж изобразил на лице то, что он считал очаровательной улыбкой, и вошел внутрь.

— Доброе утро, мисс Биллс, — весело сказал Фадж, заставив пожилую ведьму поднять глаза и улыбнуться.

— Доброе утро, Корнелиус, что я могу сделать для тебя?

— Ну, вы видите, я в затруднительном положении, — ответил Фадж с улыбкой. — Авроры проводят выборочную проверку, а я довольно опаздываю на встречу с премьер-министром магглов, чтобы обсудить смену выборного должностного лица. Не могли бы вы быть любезны и авторизовать мне портключ в его офис?

— О, мне очень жаль, — ответила пожилая ведьма, поморщившись, — Но во время этих тренировок мне запрещено авторизовывать какие-либо портключи. Боюсь, вам придется подождать.

— Это прискорбно, — ответил Фадж, вытаскивая палочку и направляя ее на ведьму, — Я просто хочу, чтобы вы знали, я действительно сожалею об этом?

— К-Корнелиус? — Ведьма заикалась от страха

— Авада Кедавра, — просто сказал Фадж, выстреливая в ведьму зеленым огоньком, отчего ее голова со стуком упала на стол.

— Такая жалость, — сказал Фадж, убирая палочку в кобуру и печально глядя на того, кто когда-то был его другом тридцать лет — Я действительно не хотел этого делать.

Быстро обойдя стол, Фадж схватил первый портключ. он увидел и начал произносить заклинание, которому научился создавать их, когда только начинал работать в отделе Портключей, уже более двадцати лет назад.

Он почти закончил, когда дверь в кабинет взорвалась, подняв ливень пыли и обломков, заставив Фаджа закрыть глаза и закашляться, поскольку пыль заполнила его легкие и глаза; секунду спустя кто-то схватил его за мантию и нанес сокрушительный удар в челюсть, отчего Фадж рухнул на пол.

Палочка Фаджа оказалась в его руке секундой позже, и он поднял ее, чтобы убить того, кто на него напал, но кто-то только зарычал: — Экспеллиармус!

Мгновенно палочка Фаджа вылетела из его руки, когда кто-то начал несколько раз бить Фаджа по лицу, заставляя его кричать от боли и страха.

* * *

Ярость Джеймса, которая медленно росла с тех пор, как он узнал, что натворил Фадж, наконец взорвалась, когда он увидел, что Фадж бессмысленно убил еще одного невинного человека; воспользовавшись пылью, поднятой его появлением, Джеймс немедленно схватил Фаджа и начал избивать его.

Фадж попытался выхватить свою палочку и проклясть Джеймса, но Сириус немедленно обезоружил его, и именно тогда ярость Джеймса полностью завладела им; не давая мужчине шанса дать отпор, Джеймс начал несколько раз бить Фаджа по лицу, отказываясь останавливаться, даже когда крики боли Фаджа превратились в бульканье.

Джеймс осознавал, что кто-то зовет его по имени, кричит на него, но все, о чем он заботился, это избить человека, который чуть не убил его семью до смерти; мгновение спустя Джеймс почувствовал, как кто-то схватил его за руки и попытался оттащить от еле живого Фаджа. Все еще охваченный яростью, Джеймс отскочил назад и жестоко ударил того, кто пытался оттащить его от Фаджа; как только человек отпустил Джеймса, он повернулся и нанес еще два удара в лицо Фаджу, прежде чем кто-то направил парализатор в сторону Джеймса, и его мир погрузился во тьму.

---

Примечания:

Жду ваших комментариев. И к предыдущим частям. Иначе мне предется заморозить фанфик, так как я не вижу вашу заинтересованность

Когда сознание наконец вернулось к Джеймсу Поттеру, первое, что он почувствовал, была боль. Боль и внезапная усталость пронзили его до глубины души и заставили тихо застонать; второе, что он осознал, было то, что он был один в своем кабинете, лежа на диване под старым красным одеялом.

К счастью, его очки все еще были на лице, так что он мог видеть, что он один, как он думал ранее; с очередным стоном Джеймс начал принимать сидячее положение. Ему почти это удалось, когда в кабинет вошел Сириус, за которым следовал Аластор; оба замерли всего на мгновение, когда увидели, что Джеймс проснулся, но мгновение спустя чары рассеялись, когда Сириус бросился через комнату и осторожно помог своему другу подняться.

— Полегче, Сохатый, — мягко сказал Сириус, — Помедленнее…

— Что случилось? — Джеймс спросил с болью в голосе: — Где Фадж?

— В настоящее время за ним присматривает полдюжины Целителей Святого Мунго, — сказал Грюм с жестокой улыбкой. — Ты действительно здорово поработал над ним, парень.

— Охрана? — Спросил Джеймс, заставив отставного аврора нахмуриться,

— За кого ты меня принимаешь? За какого-то неопытного новобранца, только что из академии! Я только ушел из гвардии!

В этот момент Сириус принес Джеймсу стакан прохладной воды, и Джеймс едва не выхватил его из протянутой руки своего друга, сделав несколько глубоких глотков, прежде чем вздохнуть с облегчением и благодарно кивнуть своему другу.

— Что со мной случилось? — Джеймс спросил, ставя стакан рядом с собой: — Фадж оглушил меня?

— Нет… — сказал Сириус прерывающимся голосом. — Это был я, Джеймс…

— Ты …? — Потрясенно спросил Джеймс, когда его охватило чувство предательства. Стиснув зубы от боли, Джеймс повернулся и уставился на своего старейшего друга; хотя его спина была прямой, как стрела, в Сириусе была печаль, которая, казалось, заставила мужчину замкнуться в себе.

— Я должен был! — Сириус тут же закричал: — Ты избивал Фаджа до смерти! Ты ударил Фрэнка в челюсть, когда он попытался тебя оттащить, и выбил ему два зуба! Если бы я не оглушил тебя, ты бы убил Фаджа!

— Я в своём праве! — Джеймс зарычал в ответ, вскочил на ноги и мгновение покачивался, как будто мог упасть обратно, прежде чем восстановить равновесие: — Фадж чуть не убил мою семью! МОЮ СЕМЬЮ! Он натравил стаю бешеных животных на детей, и теперь многие из них будут прокляты до конца своих дней! И это если они сначала не покончат с собой, когда поймут, что им, вероятно, никогда не разрешат вернуться в школу!

Сириус и Аластор ничего не могли сказать, пока Джеймс продолжал свою тираду, дико вращая глазами и заставляя обоих мужчин на мгновение забеспокоиться, не сошел ли новый министр с ума еще до того, как занял свой пост.

— А если бы я позволил тебе забить этого ублюдка до смерти? — Сириус потребовал ответа: — Что тогда? Ты бы сидел в Азкабане еще до захода солнца, и чистокровки победили бы! У нас есть шанс, Джеймс! Шанс, который очень редко выпадает таким парням, как мы. Шанс по-настоящему измениться и оставить этот мир лучше, чем когда мы его нашли. Вы — наша единственная надежда наконец-то разорвать мертвую хватку Чистокровных в отношении того, как устроен наш мир! Так что в следующий раз, когда Темный Лорд попытается захватить власть, они не смогут сделать это так легко, как это почти удалось Волан-де-Морту!

Слова Сириуса подействовали на Джеймса как физические удары, и он не нашел никакого опровержения, которое не выставило бы его полным ослом; поэтому вместо этого Джеймс предпочел откинуться на диван, упереться локтями в колени и спрятать лицо в ладонях, пытаясь успокоиться от ярости, которая угрожала поглотить его.

— Я знаю, что ты прав, Бродяга… — Джеймс сказал через мгновение: — Но даже так … Даже так, я хочу убить этого продажного ублюдка за то, что он сделал… За то, что он чуть не отнял у меня …

— Тебе не нужно беспокоиться об этом, парень, — прорычал Муди, тяжело опираясь на трость. — Ходят слухи о том, что сделал Фадж и что произошло во время его попытки побега. Я полагаю, что «Ежедневный Пророк» работает с удвоенной энергией, чтобы как можно быстрее опубликовать историю; к ночи об этом узнает вся Великобритания.

— И когда это случится… — Сириус мрачно прорычал: — Никакая сила на земле не сможет спасти Фаджа.

Грюм ничего не сказал, просто кивнул, и температура в комнате резко упала, поскольку осознание того, что надвигается, поразило всех троих мужчин.

— Новобранец, которого убил Фадж …? — Джеймс тихо спросил: — У него была семья?

— Да, — грустно ответил Грюм, склонив голову. — Двое выживших родителей и младшая сестра, которой скоро пойдет шестой год. Я послал Кингсли сообщить его семье.

— Я хочу, чтобы он получил орден Мерлина», — сразу сказал Джеймс, заставив обоих мужчин удивленно посмотреть на него. — Второй класс, если я смогу пошевелиться. Этот мальчик более чем заслужил это.

— Это будет много значить для них… — Грюм ответил уважительным кивком: — Я буду рад видеть вас в кресле министра через несколько недель.

— Раньше, чем это произойдет, как только эта история станет достоянием общественности… — Пробормотал Сириус, заставив двоих на мгновение уставиться на него, прежде чем их снова поразило осознание: в ближайшие дни предстоит много работы.

* * *

Фадж замешан в резне в Хогсмиде! Убивает двоих при попытке побега из Министерства!

Автор: Скотт Трэверс

Да, мои читатели, вы правильно прочитали это название, и это не преувеличенное заявление Ежедневного пророка о привлечении большего числа читателей. Независимо от того, насколько сильно я мог бы желать, чтобы эта история была ложью, мой прискорбный долг сообщить, что эта история на сто процентов правдива, рассказанная этому репортеру не кем иным, как самим новоизбранным министром магии Джеймсом Поттером.

По словам нашего нового министра, после интенсивного допроса оборотня Фенрира Грейбека старшим аврором Аластором Муди, монстр в конце концов выдал того, кто нанял его для нападения на деревню Хогсмид: Корнелиуса Фаджа.

Узнав эту шокирующую информацию, министр Поттер лично возглавил команду авроров, чтобы арестовать бывшего министра. Тем не менее, казалось, что Фадж был на шаг впереди них. Когда он пытался освободить потайной сейф от добытого нечестным путем золота в своем кабинете, на него напали из засады несколько авроров, в том числе Сириус Блэк и Аластор «Грозный глаз» Муди. Вместо того, чтобы сдаться и понести наказание за свои преступления, Фадж предпочел дать отпор и в процессе убил новобранца, который окончил академию всего шесть месяцев назад (Подробнее о Натане Миллере читайте на странице 3). Но было ли это концом его череды убийств? К сожалению, нет!

После бессмысленного убийства мистера Миллера Фадж, по-видимому, разнес вдребезги стену своего офиса и сбежал от преследователей, умудрившись потерять их в хаосе. Запечатав министерство, чтобы предотвратить побег Фаджа, министр Поттер немедленно отправил Авроров выследить Фаджа и, по возможности, вернуть его живым. После того, как министерство разобрали на части, департамент за департаментом, министру Поттеру пришла в голову блестящая идея, что, поскольку Министерство опечатано, а аппарирование стало невозможным из-за карантина, Фадж сможет сбежать только одним способом: портключом.

Хотел бы я сообщить, что министру Поттеру и его аврорам удалось добраться до офиса портключа до того, как Фадж смог убить еще кого-нибудь из невинных людей; увы, я не могу.

В отчаянной попытке скрыться от правосудия и прихватить свое золото, Фадж убил еще одну невинную сотрудницу Министерства; на этот раз ту, которая преданно проработала в Министерстве более двадцати лет, Сару Биллс (Для получения дополнительной информации о мисс Саре Биллс и ее карьере в Министерстве, пожалуйста, перейдите на страницу 3.)

После бессмысленного и трусливого убийства женщины, которая, по общему мнению, была близкой подругой бывшего министра Фаджа на протяжении почти тридцати лет, Фадж попытался создать незаконный Портключ, который обеспечил бы ему побег от правосудия. К счастью, эта попытка была пресечена, когда министр Поттер и его авроры ворвались в офис Портключа и столкнулись с Фаджем на месте преступления, когда тело бедной мисс Билл все еще оставалось теплым неподалеку на ее столе.

Увидев тело, министр Поттер, кажется, пришел в ярость сверх всякой причины и быстро напал на бывшего министра Фаджа, полностью отказавшись от магии и решив вместо этого, в своем гневе на человека, который чуть не убил его семью, а затем убил двоих при попытке к бегству, забить Корнелиуса Фаджа до смерти собственными руками.

Джеймс Поттер был настолько взбешен всем, что натворил Корнелиус Фадж, что, казалось, временно сошел с ума и, без сомнения, забил бы Фаджа до смерти, если бы не аврор Сириус Блэк, который оглушил своего друга после того, как все другие попытки помешать министру Поттеру убить человека, который чуть не убил его семью, провалились.

К удивлению этого репортера, когда распространился слух о том, что сделал Корнелиус Фадж и что в результате министр Поттер чуть не сделал с Фаджем, люди не требовали арестовать министра Поттера за то, что он чуть не убил их бывшего лидера. Скорее, рейтинг одобрения Джеймса Поттера взлетел до небывало высокого уровня. Рейтинг одобрения министра Поттера поднялся еще выше, когда он сообщил, что обе жертвы Фаджа получат орден Мерлина (второй степени для мистера Миллера и третьей степени для мисс Биллс) за их участие в обеспечении того, чтобы Корнелиус Фадж предстал перед правосудием (Чтобы прочитать интервью с семьями жертв, перейдите на страницу 2).

На самом деле, этот репортер с удивлением пишет, что ни один министр за последнее столетие раньше не имел такого высокого рейтинга одобрения, и во время интервью многие граждане поздравляли и приветствовали своего нового министра; один человек, когда его попросили прокомментировать, сказал следующее:

«Я горжусь тем, что наконец-то у нас есть лидер, который не боится встать и сражаться за свой народ!»

(Чтобы узнать больше интервью и комментариев от граждан, перейдите на страницу 2.)

Теперь мы задаем самый важный вопрос из всех: почему Корнелиус Фадж нанял стаю оборотней для нападения на деревню Хогсмид? Почему наш бывший лидер позволил стае бешеных животных убить так много наших детей и обречь еще стольких людей на жизнь, полную ужасов? Что ж, друзья мои, это самая отвратительная вещь из всех.

Корнелиус Фадж нанял Фенрира Грейбека и его стаю монстров, потому что был зол из-за того, что проиграл выборы Джеймсу Поттеру! Все верно, мои верные читатели! Причина, по которой Корнелиус Фадж, бывший министр магии, допустил массовое убийство невинных людей, заключалась в том, что он был злостным неудачником и хотел, чтобы его оппонент пострадал за то, что победил его на выборах. Я могу честно сказать, что когда аврор Сириус Блэк впервые сообщил мне эту информацию, я действительно громко рассмеялся над абсурдностью этого. Наверняка такой зрелый человек, как Корнелиус Фадж, был выше таких мелочей, как истерика из-за проигрыша на выборах? Но нет, рассказ аврора Блэка был подтвержден самим министром Поттером, который показал присутствующим журналистам воспоминание о допросе Фенрира Грейбека, на котором оборотень признается, что был нанят Корнелиусом Фаджем для убийства семьи министра Поттера в наказание за то, что Поттер победил Фаджа на выборах министра магии.

Я работаю репортером более двадцати пяти лет. Таким образом, я видел истории и даже написал несколько, которые раздвинули границы возможного и вымысла. Тем не менее, я могу честно сказать, без преувеличения, что я никогда не был свидетелем такой жалкой и бесчестной причины для убийства! Суд над Корнелиусом Фаджем назначен на конец этой недели, и я знаю, что я не одинок, когда говорю, что надеюсь, что они выбросят жалкий, бесчестный труп Фаджа за завесу!

* * *

Джеймс Поттер сидел прямо на своем месте, закрыв глаза и прислушиваясь к окружающему его возбужденному гулу. Наступил день суда над Фаджем, и в результате зал суда Визенгамота был заполнен почти до отказа. Репортеры боролись зубами и ногтями (в некоторых случаях буквально) за лучшие места в галерее, а оставшиеся места заняли те, кому посчастливилось их найти. Лили, к счастью, решила остаться дома с детьми, согласившись с Джеймсом, что им не нужно напоминать о кошмаре, который устроил Фадж.

Суд над Фенриром уже состоялся и завершился менее чем через час, закончившись тем, что брыкающегося и кричащего оборотня потащили к завесе, прежде чем бросить в нее под одобрительные возгласы наблюдающих семей жертвы; теперь настала очередь Фаджа. Время, казалось, тянулось бесконечно, а Джеймс все еще не двигался, другие члены Визенгамота начали шептаться друг с другом приглушенными голосами. Слухи о том, что Джеймс неделю назад чуть не забил Фаджа до смерти, распространились со скоростью лесного пожара, настолько он был разгневан на этого человека за то, что тот чуть не убил его семью, а также за убийство стольких невинных детей, не говоря уже о еще двух убийствах, совершенных Фадж во время попытки побега.

В сочетании с его указом о том, что обе жертвы Фаджа получат орден Мерлина, Джеймс внезапно приобрел репутацию безжалостного, но благородного человека. В результате того, как Джеймс справился с Резней в Хогсмиде, а также того, что последовало за этим, многие члены Визенгамота теперь смотрели на Джеймса с новообретенным уважением за то, что Фадж предстал перед правосудием; другие, однако, обрели новое чувство страха перед Джеймсом Поттером, а несколько чистокровок молча пересматривали свой выбор стать врагами Рода Поттеров.

Позади него на страже стояли Сириус и Грозный Глаз; оба были одеты в одинаковые дорогие на вид черные мантии с красной подкладкой, их назначили личной охраной Джеймса после инцидента с Фаджем. Пока они ждали, что Джеймс что-нибудь предпримет, взгляд Сириуса скользил по толпе, впитывая все. Рядом с ним Грозный Глаз делал то же самое, его искусственный глаз шарил по толпе в поисках возможных угроз.

Медленно открыв глаза, Джеймс глубоко вздохнул, чтобы успокоить поднимающийся гнев; вокруг него другие члены Визенгамота внезапно шикнули на своих соседей, увидев, что их новый министр готов заговорить. Толпа, следуя примеру сидящих официальных лиц, тоже притихла, пока, наконец, в зале суда не стало тихо, как в могиле.

— Приведите его, — сказал Джеймс сдавленным голосом, его руки так сильно сжали подлокотники кресла, что дерево начало протестующе ныть.

Мгновение спустя в зал суда вошли четверо авроров, а посередине между ними шел сильно избитый мужчина в цепях и тюремной робе; когда они достигли центра зала суда, внезапно материализовался каменный стул, и Авроры грубо запихнули в него Фаджа. Мгновение спустя с подлокотников и нижней части стула сорвались цепи, сковав руки и ноги Фаджа; пока это происходило, другая цепь обвилась вокруг шеи Фаджа, пригвоздив его к спинке стула.

Тщательно убедившись, что цепи натянуты и что шансов на побег нет, Авроры отступили и образовали периметр из четырех человек вокруг Фаджа, в то время как камеры репортеров непрерывно сверкали.

Джеймс с ненавистью смотрел на своего врага сверху вниз, он почувствовал небольшое удовлетворение, увидев раны Фаджа; целители либо были низкого качества, либо хотели, чтобы Фадж пострадал за то, что он сделал, и поэтому восстановили лишь самый минимум. Левый глаз Фаджа был заплыл, а лицо мужчины было болезненно желто-фиолетовым из-за всех синяков, украшавших его; вдобавок к этому, нос Фаджа, казалось, был неправильно залечен и, как таковой, искривлен и распух до почти комичной степени.

— Прежде чем мы начнем, — произнес Джеймс нараспев, сразу вызвав тишину, — Кто-нибудь выйдет вперед, чтобы защитить обвиняемого?

На вопрос Джеймса ответила только тишина, когда он обвел взглядом ряды сидящих членов Визенгамота, прежде чем вернуться к Фаджу, который смертельно побледнел, когда понял, что никто не вступится за него.

Прождав приличное количество времени, Джеймс наконец кивнул и повернулся к своему секретарю, который сидел с пером наготове.

— Тогда очень хорошо. Обратите внимание, что у Корнелиуса Фаджа нет никого, кто хотел бы выступить в качестве его адвоката, и поэтому он вынужден защищать себя в соответствии со статьей Третьей, подразделом шестым Устава Министерства.

— Так принято к сведению, сэр, — сразу же ответил секретарь, записывая слова Джеймса так же быстро, как он их произносил.

— Корнелиус Освальд Фадж! — Джеймс прогремел, его голос эхом отдавался, как гром: — Вы предстали перед Визенгамотом, чтобы ответить по обвинению в покушении на убийство министра магии, а также на убийство моей семьи! Вы также обвиняетесь в убийстве двадцати пяти невинных людей, а также в заражении восьми человек, когда вы наняли Фенрира Грейбека, известного оборотня, для убийства моей семьи, а также в убийстве и заражении любого, кого они выберут! Наконец, вы обвиняетесь еще в двух убийствах, когда сталкиваетесь с арестовывающими вас аврорами. Можете ли вы что-нибудь сказать в свою защиту?

— Ты не заслуживаешь сидеть здесь!!!!!!! — Фадж сердито воскликнул, безуспешно пытаясь вскочить со своего места: — Ты украл у меня моё кресло! Министром должен быть я, а не ты!

— У тебя есть что сказать в свою защиту? — Снова спросил Джеймс, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие.

— Это все ложь! — Фадж завизжал: — Меня подставили враги, стремящиеся уничтожить меня! Я бы никогда не совершил таких ужасающих злодейских поступков!

— Фенрир Грейбек «Сивый» назвал тебя по имени как того, кто нанял его напасть на деревню Хогсмид, — парировала Амелия Боунс со своего стула, заставив Фаджа повернуть голову, чтобы посмотреть на нее.

— И ты поверишь словам грязного животного, Темной Твари, а не мне? Тому, кто посвятил двадцать лет верной службы Министерству?!

— Возможно, мы бы вам поверили, — выплюнул Фрэнк Лонгботтом со своего места, — если бы Фенриру не дали столько сыворотки Правды, что у троих мужчин выпали кишки.

— Этот зверь был Темным созданием! — Фадж завизжал в ответ: — Кто знает, действует ли на них Сыворотка Правды!

После слов Фаджа по толпе прокатился гневный ропот, за несколько мгновений до того, как темнокожая ведьма в черной траурной мантии встала и пронзительно закричала: — Ты лживый ублюдок! Ты убил моего Уильяма! Ты и твои монстры зарезали моего сына!

— Порядок! — Джеймс крикнул, когда другие мужчины и женщины встали и начали осыпать Фаджа ругательствами: -; Мы должны навести порядок во дворе, или я прикажу очистить заседание суда!

После слов Джеймса послышался гневный ропот, прежде чем, наконец, в зале суда снова воцарилась напряженная тишина; сделав еще один успокаивающий вдох, Джеймс повернулся к Фаджу и с трудом подавил желание перепрыгнуть через стол и забить его до смерти.

— Даже если ваш бред был правдой, во что, я могу заверить вас, здесь никто не верит, — сказал Джеймс холодным голосом, за которым быстро последовали возгласы «да» от других членов Визенгамота. — Это все равно оставляет вас с убийством Натана Миллера и Сары Биллс. Какое на это есть оправдание?

На это у Фаджа не нашлось ответа, он предпочел вместо этого заикаться и мямлить, прежде чем, наконец, разозлиться, когда осознание того, что его поймали, захлестнуло его.

— Они бы не умерли, если бы ты не украл мой кабинет! Я НАСТОЯЩИЙ МИНИСТР! ВЛАСТЬ ПРЕНАДЛЕЖИТ ТОЛЬКО МНЕ!!!!!!!!!!!!!!! И я убью тысячу никчемных министерских служителей, прежде чем позволю какому-то высокомерному ублюдку украсть его у меня!

Зал суда взорвался какофонией шума, когда члены Визенгамота и гражданские лица выкрикивали оскорбления и непристойности в адрес связанного заключенного. В то же время Авроры пытались удержать толпу от того, чтобы она не ворвалась в зал и не разорвала Фаджа на части.

Внезапный взрыв заставил шум мгновенно стихнуть, когда все нырнули в укрытие, выглянув оттуда, где они прятались, только когда убедились, что путь свободен. Грозный Глаз Грюм стоял с поднятой над головой волшебной палочкой и суровым выражением лица,

— Спасибо, Грозный Глаз, — сказал Джеймс, не потрудившись обернуться. — Если вы все будете любезны занять свои места, мы сможем продолжить этот суд

Когда все вернулись на свои места, Грозный Глаз спрятал палочку обратно в рукав, все это время свирепо глядя на все еще дрожащих мужчин и женщин.

— Члены Визенгамота, — провозгласил Джеймс, как только порядок был восстановлен. — я не вижу причин продолжать этот фарс судебного разбирательства. Корнелиус Фадж виновен. Мы все это знаем. Тем не менее, мы живем в справедливой стране, поэтому я прошу вас поднять свою палочку и показать красный кончик, если вы голосуете за виновного, или зеленый, если вы верите, что он невиновен. По первому пункту обвинения, организация покушения на министра и его семью, как вы находите обвиняемого?

Почти как один сидящие члены Визенгамота подняли свои волшебные палочки и сверкнули красным кончиком; ни одного зеленого кончика не было видно, и Фадж побледнел, когда его начал прошибать холодный пот.

— По второму пункту обвинения — убийство двадцати пяти невинных, а также заражение еще восьми человек во время «Резни в Хогсмиде». Как вы находите обвиняемого?

Снова все участники подняли свои волшебные палочки, и снова у каждой палочки был красный кончик; к этому моменту Фадж почти кататонически обмяк на своем месте.

— По последнему пункту обвинения — умышленное убийство Натана Миллера и Сары Биллс. Как вы находите обвиняемого?

В последний раз все волшебные палочки поднялись в воздух, и в последний раз у всех у них появился красный кончик; Фадж даже не заметил этого, просто безжизненно уставился в пол перед собой, а Джеймс жестоко ухмыльнулся в знак победы.

— Корнелиус Освальд Фадж, — объявил Джеймс, как только стихли аплодисменты, — Ты признан виновным по всем трем пунктам, и теперь будет вынесен приговор…

— Я требую судебного разбирательства дуэлью! — Фадж взвизгнул, обрывая все, что Джеймс собирался сказать дальше, и вызвав крики удивления, шока и гнева, разнесшиеся по толпе.

— Ты что, серьезно? — Джеймс усмехнулся, заставив Фаджа покраснеть от унижения и гнева в равной мере.

— У меня есть право! — Фадж зарычал в ответ: — Любой обвиняемый в любом преступлении может потребовать судебного разбирательства, чтобы доказать свою невиновность! Он был принят Советом волшебников в качестве закона в 1266 году и не был отменен, когда Визенгамот занял его место!

— Боунс! — Джеймс сердито сказал, поворачиваясь к главе департамента магического права: — То, что он говорит, правда?

— Боюсь, что это так, — ответила Амелия сквозь стиснутые зубы. — Закон появился раньше Министерства, и поэтому мало кто знает об этом.

Зал суда снова взорвался, когда одновременно начались сотни разных разговоров. В то же время Джеймс так крепко вцепился в подлокотники своего кресла, что дерево снова начало протестующе скрипеть.

— Мы не можем позволить этому ублюдку уйти из-за какого-то древнего закона, Сохатый, — прошептал Сириус на ухо Джеймсу, — Ты должен что-то сделать!

— Например? — Джеймс прорычал в ответ: — Закон все еще действует, а это значит, что ему разрешено им пользоваться!

— Этот засранец — некомпетентный дуэлянт, — прошипел Грюм в другое ухо Джеймса. — Позволь мне разобраться с ним. Он превратится в лужу на земле, прежде чем успеет моргнуть.

— Нет, — тихо сказал Джеймс, когда к нему вернулись воспоминания о том, как напуганы были его дети. — Фадж мой!

Грюм только поднял палочку над головой, когда толпа начала успокаиваться, заставив старого Аврора ухмыльнуться и снова опустить палочку,

— Думаю, их можно научить, — сказал Аластор со смешком, заставив Сириуса фыркнуть.

Медленно поднявшись на ноги, Джеймс с ненавистью посмотрел вниз на человека, который чуть не отнял у него семью и который отнял так много других.

— Ваш вызов принят в соответствии с законом, — прорычал Джеймс, заставив Фаджа ухмыльнуться. — Однако, как министр магии, а также тот, кого вы пытались убить, я буду вашим противником, и я обещаю вам, что проявлю к вам такое же милосердие, какое вы проявили к тем детям в Хогсмиде.

Зал суда снова взорвался криками шока, благоговения и поддержки, но Джеймс проигнорировал все это; его единственное внимание было сосредоточено на мертвенно-бледном мужчине, сидящем под ним, который, казалось, понимал, насколько идиотским было его требование.

---

Примечания:

Комментарии!

Люциус Малфой был человеком с выдающейся родословной; он мог проследить свою родословную как минимум на пять столетий назад, и каждого члена его семьи объединяла одна важная черта: все они были чистокровными.

Люциус фанатично верил в чистоту крови и в то, что те, кто запятнал свою родословную, женившись на полукровках или, что еще хуже, грязнокровках, не заслуживают места в волшебном обществе и должны быть полностью удалены.

Именно это привлекло Люциуса на сторону Волан-де-Морта во время первой войны; Темный Лорд давал такие грандиозные обещания, когда только начинал свое возвышение, и Люциус был одним из первых, кто присоединился к его рядам, когда пришло время. Какие это были обещания! Лорд Волан-де-Морт и те, кто ему служил, откроют новую эру, где чистокровные будут править безраздельно, а те, кто не заслуживает магии, будут возвращены на свое законное место.

Но сейчас, когда Люциус лежал в своей постели, отчаянно прижимая подушку к ушам в тщетной попытке заглушить крики, которые эхом разносились по всему его поместью, Люциус отдал бы все, чтобы вернуться и забыть, что он когда-либо слышал имя «Волан-де-Морт».

Очередной взрыв мучительных криков заставил Люциуса стиснуть зубы и плотнее натянуть подушку на голову, но крики все равно обрушивались на него; он отчаянно хотел спать, но не осмеливался поставить заглушающее заклинание на случай, если его лорд призовет его для чего-то, как это было последние несколько недель.

Что-то изменилось в лорде Волан-де-Морте с тех пор, как он вернулся в Малфой-Мэнор много недель назад, и это стало причиной того, что Люциусу не удавалось как следует выспаться после возвращения его лорда.

После того, как его «Наказание» было завершено, Люциус немедленно отправил Нарциссе письмо, в котором просил ее продлить свой отпуск в Италии как можно дольше; Люциус даже включил шифр, который знали только он и его жена, чтобы убедиться, что она полностью осведомлена о происходящем и держаться подальше. Она, к счастью, поняла, потому что в ее следующем письме (которое Волан-де-Морт заставил Люциуса прочитать вслух) говорилось, что она встретила нескольких старых друзей и их пригласили провести с ними несколько недель в Германии, предложение, которое она примет.

В течение следующих нескольких недель Волан-де-Морт начал строить планы освобождения своих лучших помощников, запертых в Азкабане, и допрашивал Люциуса обо всем, что тот знал о государстве Англии и Министерстве. На протяжении этих долгих недель и из-за того, что Волан-де-Морт держал Люциуса в непосредственной близости, глава Малфоев начал замечать, что с его лордом что-то не так; временами Волан-де-Морт казался самим собой, полным энергии и могущества. Но в другие моменты, когда Волдеморт думал, что Люциус занят, Чистокровный заставал Волдеморта задыхающимся и обильно потеющим.

С течением недель ситуация становилась только хуже, пока Волан-де-Морт наконец не приказал Люциусу похитить Целителя и привести их к нему, чтобы выяснить, что происходит. После ужасающего осмотра Целительница сообщила ужасающие новости, которые мгновенно заставили Волан-де-Морта убить ее, оставив ее безжизненное тело лежать на дорогом китайском ковре Люциуса.

Ритуалы и различные тайные тайны, которые Волан-де-Морт разыскал после того, как в первый раз потерял свои силы, казалось, полностью повредили его сердцевину, и поглощение сущности, заключенной в шраме Гарри Поттера, казалось, стало катализатором, который полностью разрушил его сердцевину. Никогда больше лорд Волан-де-Морт не сможет поддерживать непрерывный приток магии из своего ядра, потому что теперь его ядро было разрушено Волан-де-Мортом, пытавшимся восстановить его в первую очередь!

Ирония судьбы довела Волан-де-Морта до апоплексического удара от ярости, но он быстро выместил свой гнев на маленькой магловской деревушке, уничтожив все ее население стремительной вспышкой дьявольского огня, от которого не осталось ничего, кроме пепла; магловская пресса утверждала, что это была крупная утечка газа.

Люциус даже осмелился надеяться, что он действительно скоро освободится от Волан-де-Морта; все, что ему нужно было сделать, это дождаться, пока его повелитель ослабеет и лишится магии, и тогда Люциус, наконец, сможет покончить с угрозой для своей семьи раз и навсегда. Но эта надежда была разбита в мелкий порошок, когда Волан-де-Морт нашел способ обойти свое нынешнее затруднительное положение, а также показал Люциусу новые уровни разврата, о существовании которых Чистокровный не подозревал.

Ядро Волан-де-Морта не могло содержать магию и перерабатывать ее, это правда, но что, если ему не нужно было ее перерабатывать? Что, если бы ему нужно было только следить за тем, чтобы его ядро было постоянно заполнено, чтобы ему никогда не приходилось беспокоиться о потере своей силы, просто поддерживать ее!

Этот ход мыслей привел Волан-де-Морта к тому, что он показал Люциусу древний том, который Волан-де-Морт обнаружил в Трансильвании; когда Волан-де-Морт рассказывал о некоторых различных заклинаниях и ритуалах внутри, Люциус почувствовал, что бледнеет от ужаса, услышав некоторые из невыразимых вещей, на которые был способен этот том … За дополнительную плату.

Люциусу было не привыкать к разврату и ужасам; библиотека Малфоев была заполнена книгами о заклинаниях и ритуалах, настолько мрачных, что даже Люциус боялся ими пользоваться, и это даже не упоминая все те невыразимые вещи, которые Люциус совершил на службе у Волан-де-Морта во время первой войны. Но когда Волан-де-Морт рассказал о своих планах по обеспечению того, чтобы у него никогда не иссякала магия, Люциус понял, что вся тьма в мире меркнет по сравнению с бесчеловечностью его хозяина.

Ритуал, который имел в виду Волан-де-Морт, был создан трансильванским волшебником в четвертом веке, который хотел увеличить свои силы и тем самым усилить свое господство; ритуал, который он создал для этого, был чудовищным по своей жестокости, но дал ему желаемые результаты. Жертва была распластана на алтаре, который был залит кровью трех разных невинных людей.

Затем на лбу, груди и животе жертвы были вырезаны специальные руны. Когда это было сделано, волшебник начинал произносить слова, после чего ядро жертвы полностью высасывалось и поглощалось заклинателем. Естественно, истощение всего чьего-либо ядра было мучительным опытом, и до сих пор ни одна из жертв Волан-де-Морта не пережила этот процесс.

Конечно, Люциусу было приказано доставить Волан-де-Морту новых жертв в дрейн, еще одна унизительная работа, навязанная ему его лордом. Ночь за ночью, неделю за неделей Люциус был вынужден слушать, как магглорожденные девочки, которых Люциус привез в свое поместье, кричали о помощи, о пощаде, прежде чем, наконец, остановиться на простом крике, когда Волан-де-Морт высасывал из них, как губка, каждую каплю магии из их тел, не оставляя после себя ничего, кроме иссохших и изломанных тел, которые вскоре исчезали в глотке ручной змеи Волан-де-Морта.

Когда крики наконец прекратились, Люциус вздохнул одновременно с облегчением и отчаянием, стянул с головы подушку и вытер пот со лба; это была третья девушка, которую Люциус похитил. Симпатичная блондинка, которая работала допоздна и была легкой добычей, ритуал длился все меньше времени с каждой новой девушкой, которую приводил Люциус. При таких темпах Люциус был бы вынужден привести еще одного невинного, чтобы удовлетворить аппетит своего лорда в течение нескольких дней. С этой ужасающей мыслью, звенящей в его голове, Люциус закрыл глаза и, наконец, провалился в кошмарный сон.

* * *

Гарри, казалось, в миллионный раз вытер нос тыльной стороной ладони, прежде чем снова мертвой хваткой вцепиться в одеяло; он даже не пытался уснуть; это было невозможно, когда его родители орали друг на друга внизу, их голоса эхом разносились по всему дому.

— Почему это обязательно должен быть ТЫ! — Голос Лили сердито кричал: — Почему героем всегда должен быть ты!

— Ты так думаешь? — Громко прозвучал голос Джеймса, заставивший Гарри слегка захныкать: — Ты думаешь, я делаю это, чтобы быть каким-то героем?

— Я не могу придумать никакой другой причины! — Лили крикнула в ответ: — Тебе не нужно с ним драться! Ты легко можешь позволить Сириусу, или кому угодно, если уж на то пошло, сражаться от твоего имени!

— И пусть каждый член Визенгамота усомнится в моей храбрости! — Джеймс возразил: — Я тот, кто согласился быть его противником! Если я сейчас откажусь, меня будут считать трусом до конца моих дней!

— Это такой вздор! — Лили крикнула в ответ, и Гарри вздрогнул, услышав, как что-то разбилось: — Ты доказал свою храбрость, когда столкнулся с сотней оборотней! Ты снова доказал это, когда пытался арестовать Фаджа! У тебя три пореза на лице, которые гарантируют, что о твоей храбрости всегда будут знать! Ты делаешь это из мести!

— Ты чертовски права. Я делаю это из мести! — Джеймс зарычал в ответ, и Гарри снова вздрогнул и попытался зарыться под одеяло, когда услышал, как через комнату швырнули что-то тяжелое: — Этот ублюдок чуть не убил тебя! Он чуть не убил наших детей! Мы чуть не потеряли Гарри! Снова! Если кто-то и заставит Фаджа заплатить, то это буду я!

— А если он убьет тебя! — Потребовала Лили, заставив Гарри подавить рыдание: — Если наши дети вырастут без отца, потому что он решил вести себя как идиот!

Внезапно раздался громкий хлопок, и мгновение спустя Гарри услышал крик незнакомого человека,

— Хватит, вы двое! Даже не потрудились поставить заглушающие чары! Я думал, вам двоим виднее!

Мгновение спустя шум стих, и Гарри остался один, печально всхлипывая в темноте своей комнаты; на мгновение он подумал о том, чтобы пойти посмотреть, позволит ли ему сегодня Роза лечь спать с ней, но быстро отбросил эту мысль. Без сомнения, его сестра безжалостно подразнила бы его за такую просьбу, учитывая его возраст.

Однако мгновение спустя его дверь медленно со скрипом отворилась, и Гарри медленно поднял голову, чтобы посмотреть, кто это, только для того, чтобы его глаза расширились от удивления, когда он увидел, как Роза тихо вошла, прежде чем медленно закрыть за собой дверь. По-кошачьи забравшись на его кровать, Роуз тихо прошептала: — Гарри? Ты не спишь?

— Роза…? — Гарри тихо спросил: — Что происходит?

— Я просто подумала, что, может быть, мы могли бы сегодня лечь вместе, Как ты думаешь?

-… Да, пожалуйста, — тихо прошептал Гарри в ответ, как будто она могла передумать.

Роуз почти нырнула в постель к младшему брату, и мгновение спустя оба уютно прижимались друг к другу под одеялами.

— Ты же знаешь, что с папой все будет в порядке, правда? — Роуз тихо прошептала: — Не о чем беспокоиться. Ты ведь знаешь это, верно, Гарри?

— Как ты можешь быть уверена? — Гарри со слезами на глазах сказал: — Ты не знаешь, на что это похоже, Роуз. Они всегда были у тебя, но я только что получил их обратно, и я не хочу потерять их снова!

Гарри начал открыто рыдать при этих словах, и Роуз быстро заключила своего младшего брата в крепкие объятия, пока он тихо плакал у нее на груди; больше всего на свете Роуз хотела вернуться и спасти Гарри, прежде чем ему когда-либо придется понять, каково это — расти без семьи. Тем не менее, все, что она могла сделать, это быть там сейчас.

— Я верю в нашего папу, — ответила Роуз со слезами на глазах, — Я верю, что папа может победить, поэтому он победит.

— Но ОТКУДА ты знаешь! — Гарри плакал, глядя на Роуз с заплаканными глазами.

— Потому что наш папа выживал при лорде Молдишорте больше раз, чем кто-либо другой в мире! — Роуз зарычала в ответ: — Он сражался с темными волшебниками и ведьмами, оборотнями и бог знает с чем еще! И он всегда был на высоте! Вот почему я верю, что этот раз не будет исключением.

Слова Роуз, казалось, проникли сквозь туман страха и беспокойства, в котором оказался Гарри, потому что вскоре он начал расслабляться в объятиях сестры.

— Спасибо, Роуз… — Гарри тихо прошептал в ответ, уже начиная падать в объятия Морфея.

— Всегда, братишка… — Роуз прошептала в ответ, крепче обнимая Гарри: — Всегда…

* * *

Час спустя, когда страсти окончательно остыли, Лили и Джеймс поднялись в комнату Гарри, чтобы проведать его перед сном; там они обнаружили двух своих детей, спящих бок о бок, лицом друг к другу в яростных объятиях, которые, казалось, никто не сможет их разлучить. Увидев, что ее дети так спят, Лили взяла мужа под руку и нежно коснулась его лица, пока он не повернулся к ней лицом,

— Если ты умрешь, Джеймс Поттер, я не успокоюсь, пока не найду заклинание, которое позволит мне вернуть тебя к жизни, чтобы я могла убить тебя снова.

— Я обещаю тебе, Лили — цветочек, — хрипло ответил Джеймс, — я вернусь к тебе.

Затем, невидимые для всех, Лили и Джеймс обменялись глубоким и страстным поцелуем, прежде чем удалиться в свою комнату; если это будет последняя ночь Джеймса Поттера на земле, то они вдвоем сделают ее воспоминанием, которое стоит сохранить навсегда.

* * *

Волшебникам и ведьмам нравилось воображать себя просвещенной расой, всегда склонной прислушиваться к новым идеям, которые можно было бы использовать для улучшения их общества. Тем не менее, реальность была такова, что волшебники и ведьмы были одним целым, если не чем иным: традиционалистами.

Вот почему, когда Корнелиус Фадж выпустил свое «Испытание боем», Арена, отведенная для подобных испытаний, была немедленно приведена в порядок, очищена и подготовлена. Это оказалось более сложной работой, чем предполагалось ранее, поскольку в последний раз Арена использовалась во время дуэли между двумя братьями в шестнадцать-четырнадцать годах.

Арена, построенная гоблинами перед падением Рима для древних друидов Британии, находилась там, куда никто никогда не мог добраться: в стране фейри.

Попасть в него можно было только через специальную дверь, для открытия которой требовалось два замка. Один был отдан Гоблинам, а другой — «Главной ведьме Британии» с четкими инструкциями передать его ее преемнице; в настоящее время это означало нынешнего министра.

Устав от постоянных рек крови, которые возникали по мере того, как армии гоблинов и Волшебников воевали друг с другом все большими и большими легионами, «Главная ведьма» того времени, наконец, попросила Короля гоблинов встретиться с ней для переговоров о мире. Желая показать, насколько серьезно она относится к миру, Беатрикс из Хай Фоллс даже согласилась встретиться с королем гоблинов в стране Фейри. После многих месяцев угроз, требований, обвинений и утомительных извинений, наконец, было достигнуто соглашение, которое гарантировало, что в будущем кровопролития удастся избежать: Арена.

Сделанная из чистого белого мрамора с рунами защиты как от времени, так и от стихий, вырезанными на каждом камне, Арена была великолепным примером того, чего можно достичь, когда Гоблины и Волшебники работают вместе.

Используя ключи, чтобы открыть дверь, посетители волшебным образом переносились в страну «За изгородью», исконную родину гоблинов и всех фейри, если уж на то пошло. Обычно ни одна ведьма или волшебник в здравом уме не согласились бы выйти за изгородь, поскольку это был дом фейри, и в их царстве очень легко можно было попасть в ловушку; однако гоблины поклялись своими жизнями и честью, что пока Волшебный мир не доставляет проблем, они ничего не найдут, пока продолжается испытание.

Арена стояла особняком, окруженная милями открытых лугов. Неподалеку весело пела спокойная река, убегая прочь, в то время как каменная дорожка вела к чудовищному сооружению, которым была Арена. Триста футов высотой, с прохладными мраморными скамьями, на которых могли с комфортом разместиться около пятисот зрителей; все места расположены вокруг зеленого участка поля размером всего в четверть мили от одного конца до другого, первоначального места встречи Короля гоблинов, Раксуса гордого и Беатрикс из Хай-Фоллз.

В то время как на Арене время от времени появлялись сотни дверей, на первом этаже были обнаружены только две, ведущие на поле, обе с противоположных сторон, так что противникам пришлось бы встретиться в центре поля. Цель Арены была проста, как и идея Раксуса и Беатрикс, породивших ее; вместо того, чтобы смотреть, как сотни наших людей убивают друг друга на поле боя, здесь встретятся два наших лучших бойца и будут сражаться за нас. Идея работала в течение двух столетий, и кровопролитие между гоблинами и Волшебниками значительно пошло на убыль.

Тем не менее, Арена в конечном итоге впала в немилость из-за вспыхнувших старых обид. Арена была полностью заброшена в конце семнадцатого века, поскольку считалось неразумным «Добровольно входить на родину врага, имея лишь небольшую гарантию безопасности».

* * *

Наконец-то настал день дуэли между Корнелиусом Фаджем и Джеймсом Поттером, и в результате трибуны Арены были заполнены до отказа; так много людей пришли посмотреть на то, что, по их мнению, «Выпадает раз в жизни», что меры безопасности были удвоены, затем снова удвоены, прежде чем наступил настоящий день.

Желая, чтобы этот бой был честным, Джеймс завоевал еще большее уважение Волшебного мира, приказав лучшим доступным целителям ухаживать за Фаджем, чтобы убедиться, что он в максимально возможной физической форме. Последнее, чего хотел Джеймс, это чтобы какой-нибудь репортер или приспешник Волан-де-Морта обвинил Джеймса в том, что он не дал Фаджу шанса на бой. Лили сидела в первом ряду, а Сириус сидел прямо рядом с ней и мертвой хваткой держал ее за руку; оба выглядели одинаково бледными, несмотря на палящее солнце над головой.

Гарри и Роуз сидели бок о бок рядом с Лили, тоже держась за руки и выглядя взволнованными; Лили пыталась оставить их с Лонгботтомами, но Роуз наотрез отказалась остаться и спорила до тех пор, пока Лили наконец не сдалась. Пока толпа вокруг них кричала и подбадривала в равной степени, Лили почувствовала, что ее взгляд прикован к деревянной двери, через которую скоро должен был выйти ее муж.

* * *

Джеймс Поттер был многим, но за всю его долгую жизнь было одно, в чем его никогда не обвиняли, и это в трусости; даже сейчас, когда толпа ревела над его головой, осыпая его градом пыли, Джеймс испытывал не страх, а оправданный гнев.

— Матушка магия, — тихо прошептал Джеймс, — Я даже не знаю, слышишь ли ты меня, но я полагаю, что страна фейри настолько близка к дому для тебя, насколько это возможно для такого парня, как я. Я прошу вас сейчас даровать мне силу вершить правосудие над моим врагом, и если мне суждено пасть сегодня, я прошу вас позволить мне сделать это с честью.

Внезапно вдалеке прозвенел громкий звонок, заставив толпу немедленно замолчать, а Джеймса вскинуть голову во внезапной готовности; мгновение спустя ворота со стоном медленно открылись, и Джеймс сделал последний глубокий вдох, прежде чем спокойно выйти на солнце.

---

Примечания:

Пожалуйста, оставляйте свои комментарии по поводу героев и их поведение, и переживания

Примечания:

С Наступающим днём России! 🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺🇷🇺

---

Люциус Малфой поморщился, когда прозвучали трубы, возвещающие начало дуэли; лично он предпочел бы вообще не присутствовать здесь, но лорд Волан-де-Морт приказал ему присутствовать, чтобы оценить силу своих врагов в рамках подготовки к предстоящей войне. Были похищены еще шесть магглорожденных, и Люциус немедленно согласился выполнить приказ своего лорда, вместо того чтобы оставаться в своем поместье и слушать крики этих бедных девочек, пока Темный Лорд высасывал из них жизнь и магию.

Прерывисто вздохнув, Люциус окинул взглядом Арену, хотя ему было неприятно это признавать, это действительно было свидетельством чудес, которых можно было достичь, когда волшебники и гоблины работали вместе. Хотя он всегда считал волшебников и ведьм выше любого существа, независимо от того, насколько сильна их магия, Люциусу пришлось признать, что Арена была действительно великолепным творением, достойным памяти. То, что это единственное безопасное место, куда могли отправиться волшебники и ведьмы, находясь в стране Фейри, также делало его местом огромной важности, как обнаружили многие глупцы, покидая безопасную поляну.

Окинув взглядом переполненную Арену, Люциус увидел, что семья Поттера выглядела взволнованной и бледной; Губы Люциуса скривились от отвращения, когда он увидел Сириуса Блэка, сидящего рядом с рыжеволосой грязнокровкой, одетых в фирменные черные мантии, которые Джеймс Поттер поручил показать Сириусу как одному из личной охраны Поттера, как будто причудливый комплект мантий спасет Джеймса Поттера, когда лорд Волан-де-Морт, наконец, начнет свою войну. Аластор Муди сидел недалеко от семьи Поттера, также одетый в черную мантию. В то же время его волшебный глаз бешено вращался, осматривая все вокруг.

Когда двойные двери напротив друг друга на первом этаже открылись, шум толпы внезапно прекратился, как будто кто-то произнес самое мощное в мире заглушающее заклинание, и Люциус практически почувствовал, как напряжение на Арене неимоверно возросло. Арена была построена так, чтобы вместить максимум пятьсот человек. Тем не менее, сейчас здесь собралось почти вдвое больше людей, они заполнили все свободные места и сидели на каменных ступенях, когда места закончились.

Все взгляды были прикованы к зеленой траве на полу Арены. Для семей погибших во время резни в Хогсмиде была отведена специальная зона, и Люциусу невольно стало жаль того, сколько людей сидело с той стороны, все одетые в черное. Когда прозвенел второй звонок, Люциус снова обратил свое внимание на поле и выжидательно наблюдал.

* * *

Джеймс Поттер прошел через двойные деревянные двери, его спина была прямой, как стрела, волшебная палочка крепко сжата в правой руке; единственным признаком его нервозности было легкое подрагивание руки, когда он вышел на солнце. На дальнем конце поля Джеймс увидел, как Фадж выходит из дверей с его стороны; и он, и Фадж были одеты в традиционные белые боевые мантии, которые выдавали в них бойцов Арены. Казалось, что пара сияет, как снежинки среди зеленой травы поля.

Как только Джеймс и Фадж оказались в пятидесяти футах друг от друга, они оба остановились и заняли свои позиции; подняв палочки, пара поклонилась друг другу, и Джеймс не смог удержаться от ухмылки, увидев, что, хотя лицо Фаджа и зажило, на нем все еще были уродливые желтые синяки. Увидев его ухмылку, Фадж с ненавистью посмотрел на своего противника, его лицо приобрело неприятный фиолетовый оттенок, когда он поднял палочку и приготовился ко второму звонку, который должен был начать дуэль. Несколько напряженных секунд Джеймс и Фадж стояли, уставившись друг на друга, в то время как Арена затаила дыхание; мгновение спустя прозвучал второй звонок, и Фадж немедленно закричал: — Avada Kedavra!

Зеленый свет вылетел из палочки Фаджа, как стрела из арбалета, и полетел прямо в Джеймса, который быстро нырнул в сторону, едва не задев луч на несколько дюймов, когда толпа встревоженно закричала из-за немедленного использования Фадж смертельного проклятия; вскочив на ноги, Джеймс парировал выстрелом заклятья: — Редукто!

У Фаджа было всего мгновение, чтобы посмотреть, прежде чем его сбило с ног. Он перекатился несколько раз из конца в конец, прежде чем, наконец, остановился на животе в нескольких футах от него. Быстро поднявшись на ноги, в некогда белой мантии, которая теперь стала грязной и заляпанной потом, Фадж начал произносить одно проклятие за другим в такой быстрой последовательности, что Джеймс обнаружил, что находится почти в непрерывном танце пригибания, уворачивания, переката и уклонения от удара.

— Конфринго! — Фадж зарычал: — Депримо! Expulso! Диффиндо! Crucio! Avada Kedavra! Стой спокойно и умри, будь ты проклят!

Вместо ответа Джеймс просто щелкнул запястьем в сторону Фаджа, когда ухмылка появилась на лице Джеймса; на мгновение Фадж подумал, что все попытки Джеймса провалились, но затем вокруг пары дуэлянтов раздался смех. Оглядев себя, Фадж покраснел от унижения, когда увидел, что Джеймс превратил свою белую мантию в розовую пачку с оборками, которая казалась на размер меньше.

— Тебе идет, приятель! — Крикнул Джеймс, когда смех вокруг них усилился, в результате чего унижение Фаджа увеличилось в десять раз.

— Ты БААААААААСТАРД! — Фадж взревел, превращая балетную пачку обратно в белую мантию и вызывая над головой четыре больших копья, которые метнулись вперед, чтобы пронзить Джеймса. Джеймс попытался отпрыгнуть в сторону так быстро, как только мог, едва не задев три проклятья. Четвертое, однако, полоснуло Джеймса по плечу, оставив глубокий порез, прежде чем вонзиться в грязь позади него.

Толпа ахнула от ужаса, когда белая мантия Джеймса начала краснеть от раны. Лорду Поттеру показалось, что кто-то выкрикивает его имя, но прежде чем он успел это осознать, Фадж направил в него еще несколько заклятий, пытаясь удержать Джеймса как можно дальше.

— Моя очередь… — Джеймс зарычал, прежде чем махнуть рукой с палочкой в сторону Фаджа: — Редукто

Фадж был настолько увлечен, посылая в противника заклятье за заклятьем, что не осознавал опасности, пока не стало слишком поздно, и луч света не попал ему в предплечье. Мгновение спустя рука с волшебной палочкой Фаджа взорвалась фонтаном крови, который заставил даже Сириуса побледнеть от шока; Фадж мгновение смотрел на изуродованный отросток, прежде чем начал кричать в агонии, прижимая руку к груди, из которой хлестала кровь.

— Подними свою палочку, — прорычал Джеймс, когда на арене снова воцарилась тишина: — Я с тобой еще не закончил! Подними ее!

Фадж не отреагировал на слова Джеймса, просто продолжал всхлипывать, баюкая свою теперь уже поврежденную руку; быстро шагнув к своему противнику, Лорд Поттер схватил экс-министра за руку и пробормотал себе под нос специальное заклинание из семейного гримуара Поттеров. Когда он закончил, кончик палочки Джеймса засветился ярко-красным, и Фадж в страхе попытался отстраниться, в то время как толпа наблюдала, затаив дыхание; к этому моменту экс-министр был очень бледен от потери крови и выглядел близким к обмороку.

Когда Джеймс закончил свое заклинание, искалеченная рука Фаджа внезапно загорелась, заставив мужчину закричать от боли, но когда огонь угас, толпа, к своему изумлению, увидела, что рука Фаджа была прижжена.

— Ты спас меня? — Потрясенно спросил Фадж, заставив Джеймса с усмешкой отпустить его руку.

— Я с тобой еще не закончил.

Схватив палочку Фаджа с того места, где она лежала, Джеймс грубо сунул ее в руку мужчины, прежде чем отойти на почтительное расстояние и снова поднять палочку, ожидая, пока Фадж, пошатываясь, встанет на ноги.

— Ты чуть не убил моего сына! — лорд Поттер зарычал: — Сынок, ТОЛЬКО что вернулся! Так что нет, Фадж, ты еще не можешь умереть, пока этот долг не будет выплачен! Кровь за кровь

— Ты украл у меня все! — Фадж возразил: — Я работал всю свою жизнь, чтобы стать министром! Мне пришлось ходить по головам, чтобы, наконец, достичь этой должности, а ты отнял у меня все это!

— Как жалко, — усмехнулся Джеймс, — даже сейчас ты не можешь взять на себя ответственность за свои действия, обвиняя других в своих проблемах. Ты не годишься для руководства нашей страной, и теперь ты заплатишь за всех, чью кровь ты пролил.

При словах Джеймса по Арене прокатился одобрительный гул, а лицо Фаджа покраснело от стыда, гнева и унижения. Никогда Волшебный мир так не болел за него, по крайней мере, за все годы, что он служил им в качестве министра. По мере того, как шумиха продолжалась, Фадж почувствовал, как его гнев перерастает в глубокую ненависть ко всему, что он выстрадал, и к тому, как Джеймс Поттер разнес его репутацию в клочья.

— Crucio! — Фадж зарычал, посылая вспышку света в Джеймса, который просто крутанулся на месте, из-за чего свет легко миновал его, и капли крови потекли из его все еще раненого плеча.

Выхватив палочку, Джеймс прорычал: — Левикорпус!

Фаджа немедленно подняли в воздух за лодыжку, и он повис там, его мантия упала ему на лицо. Это дало толпе возможность взглянуть на его худые белые ноги, что снова заставило их всех взвыть от смеха.

Не теряя ни минуты, Джеймс снова зарычал: — Сектумсемпра!

Фадж кричал в агонии, когда его тело было разорвано на куски, как будто по нему полоснули сотней ножей, а толпа в ужасе наблюдала за этим.

Снова взмахнув запястьем, лорд Поттер отпустил экс-министра, который рухнул на землю в потоке крови и клочьях разорванной одежды; когда Джеймс медленно приблизился к телу Фаджа, он на мгновение подумал, что убил противника, но мужчина начал всхлипывать, медленно пытаясь отползти от Джеймса.

— Ст-держись подальше! — Фадж всхлипывал / булькал, цепляясь за землю и пытаясь отползти от своего противника: — Оставь м-меня в покое!

Вид человека, ответственного за то, что он чуть не убил свою семью, а также за убийство стольких других, умоляющего сохранить ему жизнь, привел Джеймса в неоправданную ярость, и прежде чем он понял, что делает, Джеймс выставил вперед свою палочку и зарычал: — Crucio!

Тело Фаджа начало сотрясаться в конвульсиях, он кричал в абсолютной агонии, его тело извивалось то так, то эдак, как будто он мог каким-то образом остановить боль одним усилием воли; через несколько секунд Джеймс, наконец, закончил заклинание, дыша как бык, когда пот и кровь стекали с его тела.

Толпа наблюдала за происходящим со смешанными эмоциями; некоторые с благоговением смотрели на своего нового министра, в то время как другие с ужасом смотрели на тот факт, что Джеймс мог быть таким безжалостным. Люциус сглотнул и посмотрел на нескольких своих «бывших» Пожирателей Смерти, видя, что их мнение о Джеймсе Поттере значительно изменилось во время этой дуэли, так же как и у Люциуса. С этим человеком было не до шуток, и Люциус полностью ожидал, что в ближайшие дни альянсы изменятся, поскольку появятся новости об этой дуэли.

Джеймс поднял палочку, чтобы снова наложить пыточное проклятие, когда услышал голос, выкрикивающий его имя: — Министр Поттер!

Обернувшись, Джеймс увидел, что одна из членов семьи в черном, бледная ведьма с длинными светлыми волосами, поднялась со стула и окликнула его.

— Хватит, — крикнула ведьма, — Он побежден. Пожалуйста, не позволяй своему гневу уничтожить хорошего человека, которым ты являешься! Не позволяй ему лишить тебя чести!

Ее голос эхом разнесся по тихой Арене, и на мгновение за ее словами последовала тишина; внезапно, как будто взорвалась бомба, толпа одобрительно взревела при словах ведьмы, некоторые выкрикивали свои собственные слова поощрения Джеймсу прикончить Фаджа, а не продолжать мучить его.

Глаза Джеймса нашли глаза его жены, и он увидел, к своему стыду, что она плакала, глядя на него; она медленно кивнула ему в невысказанном сообщении. Видя, как все люди кричат, требуя его смерти, Фадж начал рыдать сильнее, его оставшаяся рука оставляла борозды в грязи, когда он отчаянно пытался отползти.

— Пусть твои страдания станут легендарными, — сказал Джеймс, медленно поднимая палочку, — Даже в аду.

— Нет, пожалуйста! — Фадж умолял: — Пожалуйста, я умоляю тебя!

— Авада Кедавра, — сказал Джеймс с отвращением, как будто эти слова были ядом для его языка.

Зеленая вспышка света вылетела из палочки Джеймса и попала в лицо Фаджу, отбросив его тело на траву; над полем подул легкий ветерок, когда толпа с благоговением смотрела между неподвижным телом Фаджа и очень бледным Джеймсом Поттером, который стоял, тяжело дыша, с все еще сильно кровоточащим плечом.

Мгновение спустя толпа взревела от победы лорда Джеймса, выкрикивая приветствия так громко, как только могла; Сириус прыгал вверх-вниз, как маньяк, и вопил к небесам, что его друг все еще жив. Роуз и Гарри счастливо рыдали, обнимая друг друга; мгновение спустя они оба оказались в объятиях Лили, и она крепко обняла своих детей, прошептав безмолвное спасибо всем, кто, возможно, слушал.

— Немедленно позовите туда целителя! — Внезапно Грозный Глаз взревел над толпой, отпуская своих детей; Лили, к своему ужасу, увидела, что Джеймс рухнул на землю, и вокруг него начала растекаться растущая лужа крови.

— Джеймс! — Лили закричала, вскочила на ноги и, яростно расталкивая людей со своего пути, побежала вниз по лестнице; добравшись до перил, Лили перемахнула через них, приземлившись на мягкую траву с возгласом «умф».

Подбежав к мужу, Лили увидела, что лужа крови становится все больше.

— ДЖЕЙМС!

---

Примечания:

Как вам дуэль между Лордом Поттером и экс-министром?

Примечания:

Всех с днем России!!!!

---

Четыре дня. Именно столько Джеймс Поттер находился в вызванной магией коме, пока Целители Святого Монгоса отчаянно пытались спасти жизнь своего нового министра. Они пытались убедить Лили Поттер, что лучший способ спасти жизнь ее мужа — ампутировать руку и таким образом остановить распространение проклятия, которое применил Фадж до того, как Джеймс прикончил его. Лили соответствующим образом немедленно пригрозила отрубить руку Целителя тому, кого они попытаются использовать, чтобы отнять у нее мужей.

Именно по этой причине Целители были вынуждены ввести Джеймса в кому, поскольку они поняли, что всякий раз, когда он просыпался от боли, вызванной проклятием, оно начинало распространяться с удвоенной скоростью, с которой распространялось, когда он спал. После четырех дней непрерывного применения заклинаний и зелий Главный Целитель объявил ожидающей толпе, которая отказывалась двигаться, что их Министр полностью выздоровеет. Вскоре после этого «Ежедневный пророк» опубликовал дополнение «Последние новости», в котором сообщалось, что празднования по всей Англии были опасно близки к нарушению Статута секретности.

Для Гарри и Розы это были мучительные четыре дня беспокойства, в течение которых ни одному из них не удавалось выспаться. Лили настояла, чтобы дети вернулись в Хогвартс, заявив, что они ничего не могли поделать. Джеймс не хотел бы, чтобы они потеряли возможность продолжить свое образование, поэтому пара была вынуждена стараться быть внимательными на уроке, пока они ждали известий о своем отце.

Когда весть, наконец, дошла до Хогвартса, директор объявил, что праздник в порядке вещей, и Хогвартс отпраздновал все как один, за исключением нескольких слизеринцев, которые предпочли не присутствовать. На следующих выходных, когда Лили приехала в Хогвартс, чтобы отвезти Роуз и Гарри на встречу с Джеймсом, они чуть не сломали ему ребра, когда прыгнули на него сверху и попытались обнять до смерти. Когда дети Поттеров вернулись в понедельник, вся школа увидела, что они были как новенькие; это стало еще одним доказательством, когда во время следующей игры по квиддичу против Слизерина команда Гриффиндора разгромила их с невероятным счетом 180-50. Игроки Слизерина были настолько возмущены этим поражением, что в конце игры команда фактически атаковала гриффиндорцев.

Толпа гриффиндорцев, настолько возмущенная действиями команды своего факультета, решила атаковать слизеринскую часть стадиона, в то время как Когтевран и Пуффендуй присоединились к атаке на зеленый факультет. Эта массовая драка, когда-то окончательно прекращенная профессорами, позже войдет в легенду, и это создало школьный рекорд по количеству задержаний, когда-либо проведенных за один раз.

* * *

— Это не смешно, Джеймс! — Лили закричала, когда Джеймс вытер глаза и снова надел очки. — В больничное крыло поступило более сотни детей, и более дюжины из них по вине Гарри и Роуз! Что, если родители решат подать в суд? Или, что еще хуже, выдвинут обвинения!

— Лили, расслабься! — Джеймс спокойно сказал: — Ни на кого не подадут в суд, и я очень сомневаюсь, что кто-нибудь выдвинет обвинения. Почти весь Хогвартс был вовлечен в ту драку, и они никогда не узнают, кто на кого напал!

— Но Роуз и Гарри не просто дети; они дети министра! — Возразила Лили: — И даже если это ложь, вероятно, скоро люди выстроятся в очередь, чтобы подать на вас в суд!

— Пфф, вряд ли, — усмехнулся Сириус, вступая в разговор. — Джеймс Поттер — самый любимый министр, который у нас когда-либо был, и он еще даже ничего не сделал!

— И это еще одна причина, по которой некоторые могут взять у него все, что могут! — Возразила Лили, разозлившись еще больше, когда Сириус, вместо того, чтобы выглядеть обеспокоенным, как она, ухмыльнулся ей, как будто услышал какую-то личную шутку.

— Это так же маловероятно

— И почему же?! — Лили зарычала, находясь в опасной близости от того, чтобы заколдовать мужчину.

— Потому что, — засмеялся Сириус, — Джеймс только что показал почти всей Англии и ее колониям, что происходит, когда пытаешься забрать то, что принадлежит ему…

Лили, казалось, побледнела от слов Сириуса, в то время как Джеймс закрыл глаза и тихо вздохнул. Теперь, когда у Джеймса было время подумать об этом, он обнаружил, что глубоко обеспокоен некоторыми вещами, которые он совершил во время дуэли.

— Ты этого еще не видел, — продолжил Сириус, — Находясь здесь и все такое, но альянсы меняются после того, что ты сделал. Я уже насчитал шесть семей, присоединившихся к фракции света, и еще три перешли на нейтральную сторону.

— Темная фракция потеряла стольких! — Удивленно спросил Джеймс. Это была значительная потеря силы для одной стороны, и Джеймс не сомневался, что темная фракция не отреагирует благоприятно на эту потерю.

— Да, видел бы ты лицо Люси, когда этим утром заседал Визенгамот. Он выглядел так, словно его насильно накормили перечным зельем и тухлыми яйцами! — Сириус рассмеялся. — Это было великолепно!

— Хех, держу пари, это было… — Джеймс усмехнулся, прежде чем подняться еще выше: — Целители говорят, что мне нужно пробыть здесь еще несколько дней, так что в понедельник утром мы начинаем.

— Начинать? — Спросил Сириус, приподняв бровь,

— Да, — кивнул Джеймс, — Я планирую внести много изменений в ближайшие несколько недель, многие из которых расстроят традиционалистов Визенгамота. Я думаю, следующие несколько недель будут довольно веселыми.

— У тебя очень странное чувство юмора, Сохатый, — простонал Сириус. — Я знаю, я говорил, что мы должны разрушить систему, но я не имел в виду твой первый месяц в должности!

— Зачем ждать? — Джеймс ответил, пожав плечами: — Сделаем мы это либо сейчас, либо потом, разницы никакой.

— Джеймс, я знаю, что терпение никогда не было твоей сильной стороной… — Начала Лили, прежде чем Джеймс прервал ее: — О чем ты говоришь? Я добивался тебя семь лет!

— ПРЕСЛЕДОВАЛ меня, ты имеешь в виду, — усмехнулась Лили, — В любом случае, КАК я уже ГОВОРИЛА, я знаю, что терпение никогда не было твоей сильной стороной, НО если ты действительно намерен не просто изменить систему, а создать совершенно новую, тогда нам нужно делать это медленно. Попробуй изменить слишком многое и слишком быстро, и увидишь, как противники объединятся, чтобы тебе насолить. Нам нужно заставить их гадать, не дать им увидеть, что мы делаем, пока не станет слишком поздно это останавливать.

На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина, и оба мужчины уставились на Лили, открыв рты от благоговения.

— Мерлин… — Сириус выдохнул через мгновение: — Ты коварная женщина, ты это знаешь!

Лили ничего не сказала и восхищенно улыбнулась, прежде чем подняться на ноги и подойти к раковине, чтобы наполнить стакан Джеймса.

— Она права, — ответил Джеймс. — Выберите законы, которые мы хотим внедрить, которые расстроят наименьшее количество людей. С них мы и начнем. Пока мы будем этим заниматься, я хочу, чтобы вы шепнули кое-кому на ушко на стороне противника.

— О? И что я буду шептать? — Заинтригованно спросил Сириус,

— Ты сказал, что твой дедушка, Арктур Блэк, вел книгу компромата почти на всех в Визенгамоте. Это правда, или ты разыгрывал меня?

— Это правда, — ответил Сириус серьезным тоном. — Я видел это однажды, но ты же не думаешь шантажировать Визенгамот, не так ли, Сохатый? Это ниже твоего достоинства.

— Нет, я не собираюсь этого делать, — ответил Джеймс, забирая стакан воды у жены и быстро делая несколько глотков. — Я хочу, чтобы ты просмотрел книгу и нашел все, что тебе нужно, чтобы заставить темную фракцию отвернуться друг от друга. Мы используем против них их собственные обиды и скрытые грехи, и они будут так заняты борьбой друг с другом, что к тому времени, когда они поймут, кто их настоящий враг, будет слишком поздно отменять законы, которые я планирую протолкнуть.

— Мерлин, Джеймс! — Сириус сказал с притворным ужасом в голосе: — Лили превратила тебя в змею!

— О, заткнись! — В ответ Лили послала в Сириуса легкое жалящее заклинание, заставившее его взвизгнуть, когда оно попало ему в задницу.

— Пусть Грюм поможет тебе, если понадобится, — продолжил Джеймс, — Но я хочу, чтобы все было готово, когда я приду в понедельник утром.

— Я сделаю все, что в моих силах, — проворчал Сириус, все еще потирая задницу. — Я уверен, что Старине Грозному Глазу понравится сбить спесь с этих высокомерных чистокровок.

Напоследок кивнув, Сириус ушел, оставив Лили и Джеймса одних; Лили медленно забралась на кровать к Джеймсу, заставив его немного подвинуться, чтобы впустить ее, и любовно обняв ее.

— Я надеюсь, что это сработает, — прошептала Лили. — Я просто хочу, чтобы наши дети росли в лучшем мире, чем был у меня.

— Они и будут расти в таком мире, Цветочек — ответил Джеймс, — я сделаю это для них, и я никому не позволю встать у меня на пути!

* * *

Остаток года прошел без особого энтузиазма; Гриффиндор выиграл Кубок по квиддичу, после чего Сириус пообещал обоим детям Поттеров совершенно новый Nimbus 2001 года выпуска, когда они поступят в продажу через несколько месяцев. Ко всеобщему удивлению, Хаффлпафф выиграл кубок факультетов впервые почти за семьдесят пять лет; многие подозревали, что единственной причиной этого было то, сколько очков было снято с трех других факультетов во время «Великой квиддичной драки».

Как многие правильно догадались, Джеймс вышел из Сент-Мунго как одержимый; в течение первого месяца своего пребывания в должности он провел ревизию всего Министерства магии и присвоил огромную сумму средств, которые были «неправильно распределены». Он отправил эти средства в нужные отделы, и изменения можно было сразу почувствовать. Шесть месяцев спустя департамент мракоборцев внезапно перестал быть в состоянии позволить себе нанимать новых сотрудников, и теперь он может нанимать десятки, если не сотни, свежих рекрутов. Несколько других отделов, которым не хватало финансирования, подверглись капитальному ремонту. Их либо полностью закрыли, сочтя ненужными, либо предоставили соответствующие средства, в которых Фадж отказывал им слишком долго.

Вспомнив, что Гарри рассказывал ему о своей жизни с тетей и дядей, Джеймс создал совершенно новый отдел под названием «Отдел защиты волшебных детей». Его единственной миссией было навестить детей-волшебников после их первого случайного применения магии и посмотреть, как в результате с детьми обращаются их родители; если следователи обнаружат какие-либо доказательства того, что ребенок в опасности или что с ними могут обращаться так же, как с Гарри, ребенка заберут, а родителям сотрут, чтобы они забыли, что у них когда-либо был ребенок, чтобы они могли забыть, что у них когда-то был Гарри.

Затем ребенка отправят в любящий дом, где он будет расти, не опасаясь, что ему причинят боль за его дар. Этот революционный акт альтруизма и милосердия поднял популярность Джеймса до головокружительных высот и заставил его врагов еще более неохотно выступать против него или его новых законов, как бы сильно они их ни ненавидели. И они ненавидели их. Не в силах сдержать натиск Джеймса, они решили разглагольствовать перед всеми, кто был готов слушать, о том, что новый министр разрушает традиционные ценности Волшебников и, если его не остановить, вызовет анархию.

Эти голоса, однако, были заглушены оглушительным ревом аплодисментов, которыми встречал Джеймс, поскольку каждый новый принятый закон делал бедных немного меньше, а отверженных — немного более желанными гостями.

Одним из первых законов, которые выдвинул Джеймс, был тот, который он, Лили и Дамблдор разработали вместе, чтобы помешать Волан-де-Морту найти какую-либо поддержку среди существ, которых он когда-то называл союзниками. «Закон о защите магических существ», как он назывался, многие называли «величайшим законодательным актом, когда-либо представленным в Визенгамоте», хотя было ли это просто подобострастием или правдой, оставалось только гадать. В MCPA в основном говорилось, что любое магическое существо, обладающее интеллектом, «близким» или «превосходящим» человеческий, отныне будет рассматриваться с уровнем уважения, равным человеческому. Тот факт, что дискриминация этих существ теперь запрещена законом, мгновенно облегчил жизнь многим существам, которые были вынуждены жить на самой окраине цивилизации из-за законов Министерства.

Одними из наиболее пострадавших были оборотни, которые мгновенно обнаружили, что их жизнь стала намного проще. Хотя некоторые по-прежнему относились к нему с крайним подозрением, а многие другие откровенно ненавидели, теперь оборотни могли занимать любую работу, какую пожелают, и по закону им требовалось два дня до и два дня после полнолуния быть свободными от работы, чтобы внести изменения. Джеймс пошел еще дальше, снизив цену на Аконитовое зелье для оборотней почти на 2/3, что еще больше помогло оборотням Англии. Когда «Ежедневный пророк» спросил, почему Джеймс помогал тем самым существам, которые чуть не убили его сына, Джеймс ответил: «Фенрир и его стая — это те, кто чуть не убил мою семью, и они все мертвы. Эти бедные души — просто жертвы, пораженные ужасным проклятием, и им нужна помощь, а не ненависть. "

Популярность Джеймса резко возросла после этого интервью, и особенно среди Оборотней, одна из учениц, переживших нападение на Хогсмид, фактически расплакалась, когда благодарила Джеймеда за обеспечение ее будущего. Теперь, когда многим существам, которые были привлечены к Волан-де-Морту из-за остракизма Министерства, наконец-то дали шанс на новую и лучшую жизнь, ему будет гораздо труднее расширять свои ряды. И это было именно то, чего хотели Джеймс и Дамблдор.

Прислушиваясь к совету Дамблдора, Джеймс подождал, пока тот пробудет на своем посту шесть месяцев, прежде чем продвигать свой следующий законопроект, который ограничил бы любые шансы возвращения Волан-де-Морта к власти, не желая слишком быстро вносить слишком много изменений. Удивительно, но Сириус и Грозный Глаз составили великолепную команду, несколько раз сеяв раздор между Темной и даже Светлой Фракциями. Слишком занятые нападениями друг на друга, они не имели сил противостоять Джеймсу.

Следующим действием Джеймса было сделать обязательным для всех присутствующих детей посещение маггловских школ до тех пор, пока им не исполнится одиннадцать и они не начнут посещать Хогвартс; этот акт должен был начать показывать детям волшебного происхождения, что магглы — это не животные, которых следует бояться или ненавидеть, а такие же, как они. Чистокровных чуть не хватил апоплексический удар от ярости, и они попытались проголосовать за его отстранение от должности, но когда на лидеров этого движения напала на улице толпа сторонников Джеймса, идея отстранить Джеймса от должности быстро умерла, и законопроект был принят в качестве закона.

Кроме того, в Хогвартсе для всех чистокровных будет преподаваться новый предмет, который охватит всю историю магглов за последнее столетие, чтобы охватить их всех и изменить их точку зрения на магглов. Лили Поттер была назначена первым профессором класса и уже составляла план урока, учитывая, что магловедение теперь будет прекращено; аналогично, аналогичный урок будет проводиться для всех магглорожденных, охватывающий волшебную культуру и традиции, чтобы они могли лучше понять мир, в который они сейчас вступают. После долгого ворчания и зубовного скрежета обе стороны согласились, что это справедливый компромисс, и с нетерпением ждали, чему научатся их дети, когда начнется новый год.

Даже преступность снизилась за те шесть месяцев, что Джеймс был у власти; предоставив Грозному Глазу виртуальную армию авроров, Джеймс отправил старого ублюдка в Ноктюрн-аллею с приказом арестовывать любого, кого они поймают на нарушении закона. Джеймс хотел, чтобы переулок очистили раз и навсегда. В течение десяти дней после этого приказа можно было видеть, как авроры вытаскивали толпы волшебников и ведьм в наручниках из переулка либо за продажу темных предметов, либо за какое-то другое преступление.

Единственным темным облаком, которое появилось до сих пор в правление Джеймса, была очевидная череда исчезновений, которые, казалось, происходили во все большем количестве; единственное, что объединяло всех жертв, казалось, было то, что все они были магглорожденными, и и Джеймс, и Дамблдор согласились, что Волдеморт, без сомнения, был ответственен. Надеясь найти монстра до того, как пострадают еще невинные люди, Джеймс расставил приоритеты в расследовании и отправил на него команду из двадцати авроров во главе с Грозным Глазом, особо настаивая на том, чтобы раскрыть его как можно быстрее. Кроме того, Джеймс приказал удвоить количество патрулей авроров в Магически населенных районах и дал интервью в Ежедневном пророке об исчезновениях, а также предупредил всех магглорожденных проявлять большую осторожность, пока виновный не будет пойман. Он также ввел комендантский час в Косом переулке и Хогсмиде и приказал своим аврорам арестовывать всех, кого застукают на улице после наступления темноты, пока не будет пойман виновный.

Это вызвало некоторое недовольство среди населения, поскольку многим не понравилось, что им сказали, что они больше не могут наслаждаться ночной жизнью, но они поняли причину приказа, даже если им это не понравилось.

* * *

Люциус Малфой хватал ртом воздух, лежа на спине, его тело подергивалось от последствий последнего недовольства своего хозяина; Лорд Волан-де-Морт был разгневан, когда Джеймс Поттер отнял половину его сил, представив этот невыносимый законопроект MCPA. Но его ярость по-настоящему пробудилась, когда он прочитал новый закон, требующий от чистокровок отправлять своих детей в маггловские школы. Общаться с этими отвратительными созданиями грязи? Никогда! Это было ниже достоинства любого Чистокровного! Последний переломный момент, из-за которого Люциус в конечном итоге стал объектом гнева своего хозяина, произошел, когда Джеймс Поттер объявил предупреждение о комендантском часе, что сделало для Люциуса практически невозможным приносить своему хозяину новые жертвы в drain. Когда Люциус с трудом оторвал голову от земли и уставился на своего учителя, он не смог скрыть ужас на своем лице. В то время как раньше в облике Волан-де-Морта все еще можно было разглядеть следы человечности, месяцы истощения магии других, чтобы сохранить свою собственную, превратили Волан-де-Морта в настоящего монстра.

Его лицо стало бледно-белым и покрытым чешуей, как будто его внутренней змее наконец удалось пробиться на поверхность; это изображение усугублялось тем фактом, что уши Волан-де-Морта втянулись внутрь головы, а голова слегка заострилась, в то время как шея слегка удлинилась; его глаза, кроваво-красные и прищуренные, с ненавистью смотрели на Люциуса, когда он задыхался.,

— Твоя неспособность сдерживать непрекращающееся раздражение Джеймса Поттера становится все более утомительной, Люциус, — прошипел Волан-де-Морт, поднимаясь со своего места и вставая над своим рабом

— Простите меня, хозяин, — выдохнул Люциус. — После его дуэли мало кто был готов нажить врага в лице Джеймса Поттера!

— Мне не нужны оправдания! — Волан-де-Морт зарычал, его змееподобный язык на мгновение высунулся изо рта: -Я хочу, чтобы эти неудобства прекратились! Crucio!

Люциусу казалось, что его голос сорвется, когда он кричал от агонии, его тело яростно тряслось и подергивалось, когда он пытался освободиться от проклятия; наконец, после того, что казалось вечностью, Волдеморт снял проклятие, и Люциус обнаружил, что рыдает на полу из красного дерева.

— С меня хватит Джеймса Поттера и его проклятой семейки! Сегодня вечером мы начинаем завоевание Англии! И когда я закончу, я заставлю Джеймса Поттера смотреть, как я навсегда стираю его родословную с лица земли!

— Что вы имеете в виду, милорд? — Спросил Люциус сквозь слезы, его тело неудержимо подергивалось.

— Призови остальных моих слуг и подготовь их к войне, — прошипел Волан-де-Морт. — — Сегодня ночью мы совершим набег на Азкабан и освободим моего самого верного, моего самого могущественного. Завтра мы планируем нашу месть!

Глаза Люциуса расширились от ужаса, когда жестокий смех Волан-де-Морта эхом разнесся вокруг него; он понял, какую заключенную, в частности, его хозяин имел в виду — Беллатрикс Лестрейндж. Заместитель Волан-де-Морта в команде, которая уничтожила более двух десятков авроров в ночь своего пленения; ведьма, которую когда-то называли «Темным ангелом Смерти». На самом деле, единственная причина, по которой она была жива, заключалась в том, что она ХОТЕЛА умереть после падения Волан-де-Морта, думая, что жизнь не стоит того, чтобы жить с таким могущественным Лордом, как Волан-де-Морт, чтобы больше не продолжать свои завоевания и поставить грязнокровок на место. Многие считали гораздо худшим наказанием оставить ее в живых и запереть в гробнице, где правят монстры. В конце концов, что может быть лучше для монстра?

— Почему ты все еще валяешься? — Спросил голос Волан-де-Морта, пробившись сквозь временную потерю внимания Люциуса: — Ты хочешь еще раз испытать мое неодобрение?

— Нет, хозяин! — Люциус задыхался, медленно и с трудом поднимаясь на ноги. — Я немедленно призову их всех!

Когда Люциус быстро захромал прочь, он сглотнул подступившую к горлу желчь, когда пришел к ужасающему осознанию: он ДОЛЖЕН предать Темного Лорда; другого выбора просто не было. Раньше, когда его лорд был могуществен, Люциус следовал за ним, потому что соглашался с видением своего лорда о том, каким должен быть мир, но теперь? Теперь единственное будущее, которое мог видеть Люциус, было будущее тьмы, где на каждое волшебное существо смотрели не более чем как на пищу для утоления бесконечного голода лорда Волан-де-Морта, пока, наконец, не наступил день, когда не осталось ничего, кроме пустоши и выбеленных солнцем костей. Как бы сильно он ни ненавидел Джеймса Поттера и ему подобных, Люциус вступил бы в союз даже с самим дьяволом, если бы это спасло его семью от Волан-де-Морта. Задыхаясь от боли, Люциус, спотыкаясь, вошел в свой кабинет и быстро пробормотал заклинание тишины, чтобы запечатать комнату. Как только это было сделано, Люциус схватил ближайший чистый пергамент, который смог найти, и быстро написал сообщение:

Сириусу Блэку

Я надеюсь, вы поверите в правдивость этого письма и действуй в соответствии с этим, как только сможешь. Волан-де-Морт планирует напасть на тюрьму Азкабан сегодня ночью и освободить его самого могущественного слугу. Вы не хуже меня знаете, что он не должен освобождать Беллатрикс Лестрейндж?

Пожалуйста, поверьте мне и действуйте соответственно.

«Союзник.»

Тщательно запечатывая письмо, Люциус крикнул с болью в голосе: — Добби!

Мгновенно из ниоткуда с громким хлопком появился домашний эльф.

— Мастер зовет Добби?

— Да, Добби, — тихо сказал Люциус, — Мне нужно, чтобы ты отнес это письмо Сириусу Блэку. Сунь его ему в руку, если понадобится, но убедись, что он его получит! Понятно!

— Да, мастер, — тихо ответил Добби, прежде чем снова исчезнуть с очередным громким хлопком.

Оставшись один, Люциус сделал последний болезненный вдох, прежде чем сердито закатать рукав и с ненавистью посмотреть на татуировку, которая порочила его некогда девственную кожу.

Прерывисто вздохнув, Люциус, наконец, прижал длинный палец к Темной Метке, вытатуированной на его предплечье. Задыхаясь от боли, когда все внезапно почернело, он почувствовал, что призыв обращен ко всем, у кого он был.

— Пожалуйста, пусть они поверят письму, — прошептал Люциус, хромая обратно к двери в зал собраний, куда вскоре должны были прибыть остальные.

---

Примечания:

К сожалению это последняя часть. Фанфик не продолжается с 2022 года. Поэтому ставлю "открытый финал" и "завершено". Если станет что-то известно, допишу или сам, либо по вашим сообщениям. жду информацию о продолжении.