Первая осень в Хенгло (джен)

Небольшая экскурсия, провести которую для Гестии поручили мисс Марилизе Стэнли, пожалуй, оказалась чрезмерно утомительной для и без того уставшей от дороги и мучительного собеседования со Школьным советом молодой учительницы — пусть полезного в сем замечательном по своей длительности и насыщенности мероприятии было немало, и это тоже следовало признать.

Основная мысль, которая в итоге поселилась в голове Гестии — что, даже если бы школа Хенгло не славилась столь внушительным числом выдающихся выпускников и столь грандиозной по длительности и насыщенности событиями историей, она всё равно могла оказаться самой знаменитой и необыкновенной школой Летхорна хотя бы по занимаемой площади и количеству самых разнообразных учебных корпусов, в которых немудрено было запутаться.

Под конец этого грандиозного действа, лишь по какому-то недоразумению названного кем-то не особенно осведомлённым «небольшой экскурсией», у Гестии ужасно гудели ноги, болела голова и готовы были затрястись от стресса и переутомления руки. А самым обидным во всей этой ситуации было то обстоятельство, что Гестия Линдон не была уверена, что завтра вспомнит больше, чем пару корпусов из тех, которые ей показывала сегодня Марилиза.

Больше всего на свете Гестия сейчас мечтала, наконец, снять с ног неудобные туфли, сбросить пальто и платье и упасть в кровать — или на диван, если кровати не окажется — и выспаться. А потом уже принять душ, одеться во что-нибудь новое и сменить причёску. Только после этого, была уверена Гестия, ей удастся снова почувствовать себя человеком, а не загнанной лошадью, которую даже некому было пристрелить.

— Добрый день! — Гестии стоило больших усилий удержаться от книксена (который выглядел бы слишком по-ученически, а производить такое впечатление не хотелось), когда она вошла в апартаменты, предназначенные для неё и её гораздо более достойного должности коллеги(и это была почти дословная цитата речи суровой Марилизы), с которым ей, если верить Марилизе Стэнли, предстояло ближайший учебный год (если Гестия не решит сбежать раньше) делить две небольших комнатки, кухню-гостиную и ванную.

Следовало отметить, что жилищные условия, предоставляемые школой Хенгло учителям, пожалуй, были выше всяких ожиданий даже учитывая наличие соседа. Нечего было даже помышлять о жалости к себе, учитывая то, что Гестия имела право занять одну из комнат (совесть голосом Марилизы Стэнли напомнила ей, что, вероятно, уместнее было разместиться в кабинете, который, судя по всему, имел раза в два меньшие размеры, нежели спальня) и делить ванную и совмещённую с гостиной кухню всего лишь с одним соседом. Это уже было гораздо лучше любых других предложений, в которых обычно фигурировало обычное общежитие, напомнила себе Гестия. И наличие соседа не должно было так сильно её расстраивать. В конце концов, Гестия Линдон ещё поборется с ним за должность — что бы там ни думала противная Марилиза.

За то время, которое новая учительница школы Хенгло по защитным заклинаниям Гестия Линдон поднималась за Марилизой Стэнли на четвёртый этаж учительского жилого корпуса, Гестии удалось вообразить себе соседа — каких-нибудь важную даму или сурового джентльмена с «богатым жизненным опытом» и большим послужным списком, что будут читать газеты (само по себе — невообразимая дикость в современный век, когда большую часть информации можно было заклинанием записать на специальный амулет), жаловаться на малейший шум и неодобрительным взглядом (таким же презрительным, как у Марилизы) разглядывать наряды Гестии.

Сосед, думалось весьма мрачно настроенной Гестии всю экскурсию и дорогу до апартаментов, непременно должен был оказаться образчиком не самой чарующей внешности, элегантности (в стариковском понимании этого слова, разумеется), безупречных манер на взгляд несравненной Марилизы и невыносимого нрава на взгляд самой Гестии Линдон. Если говорить короче и проще — оказаться испытанием для нервов и выдержки мисс Линдон, из-за чего спустя каких-то несколько недель, Гестия определённо захочет сбежать из Хенгло подальше.

Однако — и Гестия, несмотря на усталость и не самое весёлое расположение духа, была в силах это признать — реальный сосед на образ сурового джентльмена определённо не тянул. Да что там — на образ гораздо более достойного должности коллеги в глазах чопорной Марилизы Стэнли он тоже никак не походил.

Реальный сосед оказался очень высокого роста и весьма худощав, имел светлые кудрявые волосы, лежащие в полном беспорядке, и одет, к тому же, был очень просто, в невнятную и тёмную — и явно застиранную — мешковатую одежду без всякого намёка на элегантность в любом из значений этого слова. Зато сразу бросался в глаза небрежно повязанный вокруг шеи соседа алый шарф — тоже довольно-таки старенький, если приглядеться, и местами даже заштопанный, но такого насыщенного цвета, что в глазах рябило.

— Добрый день! — доброжелательно улыбнулся сосед, повернувшись к Гестии столь порывисто и резко, что она с перепугу едва не дёрнулась обратно к двери.

Глаза у соседа оказались голубыми (и почему-то этот факт показался Гестии важным), а лицо — вполне приятным на вид. Симпатичным даже, если уместно было так думать о коллеге, с которым в ближайшие несколько месяцев — или даже лет — предстояло жить в одном довольно-таки ограниченном пространстве.

Кроме того, Гестия чувствовала смущение от мысли, какими чертами она успела мысленно наделить этого человека, в общем-то, ни в чём перед ней не повинного просто за тот факт, что этот мужчина оказался её товарищем по должности. Товарищем, о существовании которого она даже не подозревала.

Да он, быть может, о её существовании тоже не знал. Вероятно, как и она, претендовал на должность, и был в итоге вынужден предстать перед Школьным советом и выслушать всякие нелестные замечания — впрочем, в отличие от Гестии, вероятно, уже об отсутствии педагогического высшего образования.

— Мне жаль, что я напугал вас! — воскликнул сосед, взмахнув руками, и вновь улыбнулся — на этот раз чуточку виновато. — Однако я ничего не могу с собой поделать — сосед из меня самый беспокойный и довольно шумный, и я очень надеюсь, это не очень сильно вам помешает!

Гестия не знала, что ей стоило счесть наибольшей проблемой, чтобы оценить всю тяжесть своего положения — пугающую порывистость её реального соседа или излишнее пристрастие к тишине и спокойствию, которые ещё несколько минут назад рисовало воображение Гестии.

— Ничего страшного! — не очень уверенно ответила Гестия Линдон, подумав, что вежливость ей в любом случае не помешает.

Наверное, для начала ей следовало осмотреться и понять, куда сложить вещи — саквояж Гестии обнаружился на столике у входа в апартаменты. Нужно было найти, куда развесить платья и пальто и куда сложить туфли и сапоги — в конце концов, пусть на саквояж и было наложены облегчающие и расширяющие чары, их действия было недостаточно, чтобы платья, пальто и блузки можно было развесить по вешалкам.

А Гестия, признаться, предпочитала, чтобы вещи в шкафу именно висели, а не лежали по полкам. И мысль о том, что, если кабинет окажется слишком маленьким, ей придётся — помимо расширяющих чар, разумеется, которые всё равно необходимо было применять — утрамбовывать свои вещи как можно плотнее, чтобы всё могло поместиться, причиняла Гестии почти физическое неудобство.

Апартаменты чем-то напоминали обыкновенную квартиру, пусть и не слишком большую. Из общего коридора через старинную резную дверь Гестия попала в небольшую прихожую апартаментов, где помещались лишь небольшой столик да столь же скромная вешалка. Прихожая была отделёна от кухни лишь раздвижными перегородками, которые сейчас были раздвинуты.

Сосед Гестии в настоящий момент стоял у кухонного окна, слева от довольно новой — и совершенно не похожей на ту старинную резную мебель, что преследовала Гестию с того момента, как ей удалось перешагнуть порог Хенгло — угловой кухонной стенки. В кухне так же находились небольшой диванчик, на котором с трудом можно было улечься да довольно громоздкий круглый стол. Диван находился между двух совершенно одинаковых дверей — уже куда более простых, чем входная.

— Здесь есть спальня, кабинет и санузел, — бодро проинформировал Гестию сосед. — Предлагаю вам занять спальню — она больше по размерам, чем кабинет, и, на мой взгляд, гораздо более удобно расположена. Спальня находится за той дверью, что ближе к вам, чем ко мне.

Гестия не знала, стоит ли ей отказываться от столь заманчивого предложения. Наверное, Марилиза посчитала бы — что стоит непременно. Что сосед предложил ей это лишь из вежливости, а на самом деле непременно рассчитывал занять спальню. Но Гестия, которой пришла в голову мысль, что, возможно, ей удастся разместиться с максимальным в сложившихся обстоятельствах комфортом, не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы отказываться.

— Очень любезно с вашей стороны, — выдавила из себя Гестия, желая лишь поскорее остаться в одиночестве. — Спасибо.

Она взяла в руки саквояж — после всех испытаний сегодняшнего дня он показался ей ужасно тяжёлым — и, нервно оглянувшись на стоящего у окна соседа, шагнула к простенькой двери, что должна была привести её в спальню. Открыв дверь, Гестия очутилась в небольшом коридорчике, в котором были ещё три совершенно одинаковых на вид выкрашенных в зелёный цвет двери.

— В спальню ведёт дверь прямо напротив вас, — услужливо подсказал сосед, — слева — санузел, справа — небольшая кладовка. Кладовка тоже в вашем распоряжении — мне там хранить нечего.

— Спасибо, — едва слышно прошелестела Гестия и шагнула дальше.

Спальня оказалась довольно просторной комнатой — должно быть, приблизительно такой же большой, как и кухня-гостиная. Окно тут было не таким большим, как в кухне, но такой же круглой формы. Около противоположной от окна стены стояла кровать, две других стены были заняты высокими шкафами. Только вот у Гестии совсем не было сил, чтобы в них заглянуть и развесить свою одежду.

Она положила саквояж на пол, повернула ручку двери, запираясь, и, стащив лишь туфли со своих ног, опустилась на кровать, закрывая лицо руками, не чувствуя в себе сил ни расплакаться, ни задремать.

Спустя несколько часов, Гестия почувствовала себя несколько оправившейся от потрясений сегодняшнего дня. В голове даже промелькнула мысль, что, должно быть, только к лучшему, что всё так сложилось — в конце концов, если так подумать, у неё действительно было маловато опыта, в том числе, опыта практической магии, который, как ни скорбно было сей факт признавать, тоже был необходим для достойной работы. И было даже неплохо, что рядом находился кто-то, кто был в состоянии хотя бы немного ей помочь.

К тому же, сосед — и заодно товарищ по должности учителя защитной магии, — подумала Гестия со стыдом, оказался вовсе не так плох, как она успела вообразить. В конце концов — даже если это была всего лишь дань вежливости — уступил же он ей спальню. Да и вредным, вроде, не казался.

Гестия поднялась с кровати и принялась развешивать свои вещи. Шкафов — даже с расширяющими чарами, которые здесь пришлось накладывать самой, а не полагаться на отцовские навыки — хватило едва-едва, и Гестия ещё раз порадовалась, что ей удалось занять комнату побольше. Подумав немного, Гестия, распустила волосы, сняла пальто и платье, а затем вытащила из шкафа только что оказавшиеся там короткие шёлковые серо-розовые в полоску брюки, доходившие ей где-то до середины голени, мятную хлопковую блузу и домашние сандалии. Подобная одежда, подумала Гестия, будет сейчас гораздо уместнее, чем юбки и платья строгих фасонов.

Переодевшись и расчесав волосы, Гестия — которой всегда думалось лучше, когда удавалось что-нибудь поменять в своём облике — решила, что ей, вероятно, стоит извиниться перед соседом за свою недавнюю неразговорчивость и отстранённость. В конце концов, напомнила себе Гестия, он не сделал ей ничего плохого — напротив, вполне по-джентльменски предложил ей занять лучшее из имевшихся в наличии помещений. Так что, сосед вполне заслуживал хотя бы ответной вежливости. И, в частности, стоило, наконец, узнать его имя и представиться самой.

Сосед, как и несколько часов назад, обнаружился на кухне. Он что-то увлечённо жарил на сковородке. Гестия осторожно прошла к диванчику и тихонько присела, пытаясь подобрать слова, чтобы начать разговор. Слова никак не шли в голову. Кроме совсем уж глупостей — вроде детского «Меня зовут Гестия, давайте дружить» или, вероятно, не вполне уместного «А что привело вас в Хенгло?».

— Признаться честно, я рассчитывал на несколько иную должность, — весело усмехнувшись первый прервал тишину сосед, а потом, несколько приглушив голос, не менее весело поинтересовался. — Как думаете, здесь можно курить или мне придётся выяснять у старшеклассников их излюбленные «тайные места»?

Гестия вздрогнула. Она вдруг как наяву представила запах табака, который с детства выносила с трудом (и который, к счастью, редко приходилось выносить), и побледнела. Начинать знакомство с претензий и просьб ей совсем не хотелось. И в то же время, выносить мерзкий табачный запах в тех местах, где ей придётся появляться постоянно, хотелось ещё меньше — пусть даже магией, при должном умении, его можно было уничтожить почти без следа. Но ведь не во время курения.

— Я… предпочла бы, чтобы вы не курили при мне, — сказала Гестия робко, чувствуя, как сердце у неё уходит в пятки.

— Так точно! — рассмеялся сосед, кажется, нимало не обидевшись. — При вас — не буду.

Гестия выдохнула с несколько большим облегчением, чем от себя ожидала. Вероятно, ссориться с новоиспечённым соседом ей хотелось даже меньше, чем она предполагала.

— Ужинать будете? — поинтересовался сосед, доставая из шкафчика сразу несколько тарелок. — Есть приготовленные мной омлет и жареная курица, а так же яблочный сок из большой стеклянной банки, который я купил тут неподалёку, в Клерне.

Гестия смущённо улыбнулась. По правде говоря, наверное, было уместнее отказаться — особенно учитывая тот факт, что сосед и без того уступил ей большую комнату и кладовку, а так же легко согласился отказаться от курения в её присутствии. И всё же, отказываться Гестии совсем не хотелось.

— Да, буду, спасибо большое. Мне омлет, и сок, если можно, — сказала она, а потом, не удержавшись, добавила, снова улыбнувшись. — Необычный выбор продуктов для ужина. В графстве Мивь омлет и яблочный сок обычно бывают на завтрак. И когда я просила маму приготовить мне омлет или яичницу вечером, мне всегда говорили, что так делать нельзя, и что все нормальные люди едят яичницу на завтрак, а не тогда, когда уже пора ложиться спать.

Как там они были, интересно? Мама и папа, оставшиеся в графстве Мивь. Гестия, признаться, не ожидала, что начнёт по ним скучать уже так скоро. Эта тоска по родным местам, по родным людям, оставшимся где-то далеко-далеко, как думала Гестия, должна была начаться чуть позже — например, к зиме, которая, если верить книгам, в местных краях бывала куда более суровой, чем в южных графствах.

— Мне всегда казалось глупым мнение, что что-то на завтрак — или обед, или ужин — есть можно и нужно, а что-то нельзя, — пожал плечами сосед, а потом вытащил из холодильника огромную банку с соком. — И если я хочу омлет, меня остановит только отсутствие продуктов. И то — не слишком надолго.

Гестия снова улыбнулась. Сосед принёс и поставил на стол две тарелки — одну с омлетом и тремя куриными ножками, другую только с омлетом, — и две вилки, потом вернулся к кухонной стенке и взял оттуда два стакана, доверху наполненных яблочным соком, принёс и тоже поставил на стол. Подумав немного, Гестия решила подвинуться, чтобы соседу тоже нашлось место на диванчике.

— Кажется, я забыла представиться, — смущённо сказала она, двигаясь немного влево. — Я — Гестия Линдон, недавно закончила педагогический в Лорно. И, хочу признаться, что у меня совсем нет опыта преподавания, да и знаю разве что, как работает магия в теории — вероятно, мне будет лучше как-нибудь посетить ваши занятия и поучиться у вас.

— Зовите меня Теодором, Гестия, — тут же добродушно отозвался сосед, пододвигая к Гестии тарелку с омлетом, а потом ставя перед ней так же стакан яблочного сока, — и я рад с вами познакомиться, только вот, боюсь, едва ли от меня будет прок, если вы захотите чему-то у меня научиться. Я довольно много знаю о практической магии (или, если точнее, о практике применения магии), но теоретических познаний у меня почти нет. Как и опыта работы с детьми или всех тех нюансов, которые вы учили в своём институте. А мои навыки по выживанию в созданных самому себе по глупости экстремальных обстоятельствах вы и вовсе вряд ли сочтёте заслуживающими внимания.

Гестия вилкой отломила себе кусочек омлета, и отправила в рот. Омлет оказался вкусным. Гестия отломила себе ещё кусочек.

За трапезой Гестия старалась не слишком думать о родителях и оставшемся, возможно, в прошлом, графстве Мивь, где прошло её счастливое детство. Хенгло, в конце концов, давно был её мечтой. Почти наваждением, от которого никак было не отвязаться. Стоило ли хандрить тогда, когда мечта почти осуществилась?

Мечты ведь и существовали для того, чтобы когда-нибудь сбываться, не так ли?

Так почему же Гестия чувствовала себя разбитой и потерянной? Из-за собеседования-экзамена перед Школьным советом? Из-за несколько нелестных слов? Из-за Марилизы Стэнли, этой противной школьной секретарши, к которой Гестия за один только день успела проникнуться антипатией?..

— Предлагаю завтра с утра посмотреть, какой учебный кабинет — или кабинеты, что было бы предпочтительнее — нам приготовили, — предложил Теодор, выдёргивая Гестию из её размышлений, — а так же хотя бы приблизительно обсудить некоторые нюансы нашего взаимодействия, потому что, насколько я понял из учебных планов, группы обучающихся у нас одни и те же.

Гестия слабо улыбнулась и кивнула.

Скоро, напомнила она себе, начинался учебный год. Нужно было как следует к нему подготовиться.

Аудитория, предусмотренная для занятий по защитной магии, была весьма просторной и похожей на лекционные аудитории в высших учебных заведениях (да и в школах, начиная с третьей ступени) — Гестия насчитала десять рядов длинных парт, каждый из которых находился выше предыдущего. Сиденья длинных скамеек были обиты красным бархатом, а спинки были просто деревянными. В аудитории так же было два высоких окна, каждое из которых закрывали красные бархатные гардины.

Гестия поднялась на сцену и прошлась к трибуне, примеряясь. Место показалось ей, пусть и несколько непривычным (обычно Гестия бывала с другой стороны от трибуны), но вполне удобным (и всё, кажется, неплохо просматривалось, что позволяло исключить возможность списывания на экзаменах), хотя, возможно, не лишним было поставить сюда высокий стул, потому что, как подсказывал Гестии её скромный жизненный опыт, в противном случае, к концу учебного дня ноги у неё будут почти в прямом смысле слова отваливаться.

— Интересно, они издеваются или действительно думают, что практические занятия по защитной магии — да вообще по какой угодно магии — можно проводить здесь? — язвительно поинтересовался Теодор, присаживаясь на первую парту. — Не спорю — это весьма приличный лекционный класс, только вот практика здесь совершенно неуместна. Кого они собираются получить на выходе? Неженок, которые даже отбрасывающее заклинание сотворить не могут?

Гестия вспомнила собственный учебный класс по защитной магии — как в школе, так и в институте, — и густо покраснела. Вероятно, она для Теодора была одной из таких неженок, о которых он говорил, не скрывая своего неудовольствия. Одной из таких недоучек, что с трудом могли на практике применять то, что помногу лет изучали в школах и институтах. Безуспешно изучали, видимо, раз их практические навыки не просто оставляли желать лучшего, а словно бы отсутствовали.

— Предполагаю, лекционные занятия и всякие семинары будут по вашей части, — сказал Теодор задумчиво, закидывая ногу на ногу и с озадаченным видом разглядывая потолок аудитории. — Я всё равно в этом всём почти ничего не понимаю, и только всех запутаю. Я в свою очередь беру на себя практические занятия — кроме некоторых тем, которые вам, вероятно, придётся встроить в семинары. Согласны?

Гестия кивнула, с облегчением подумав, что, всё-таки, идея нанять двоих учителей на одну должность, пришедшая в голову кому-то из Школьного совета, была довольно-таки здравой, учитывая все обстоятельства.

— И всё же — ну не годится этот класс для практики! — воскликнул Теодор, громко хлопнув ладонью по парте.

Затем Теодор вскочил со стола, принялся мерить шагами аудиторию (и мерил довольно-таки долго), а потом, вдруг замер, вздрогнул, словно его осенило, и в два шага — а расстояние ведь было довольно большим — подскочил к трибуне. Некоторое время он молчал, уставившись на Гестию. И она тоже молчала, почти испуганно вглядываясь в его сосредоточенное лицо.

— Напомните, Гестия, нам что-нибудь говорили о том, какие помещения и инвентарь мы имеем право использовать для уроков? — поинтересовался Теодор, и голубые глаза его засияли.

— Я не знаю, — пожала плечами Гестия, чувствуя себя несколько виноватой из-за своего незнания. — Я знаю только то, что мы можем использовать этот кабинет — и что он вмещает до ста двадцати человек. Про что-то ещё я не в курсе. Но вроде можно попросить Школьный совет или мисс Стэнли, чтобы они позволили пользоваться одним из пустующих помещений — в Хенгло таких должно быть много. Не думаю, что они откажут, если попросить.

Теодор широко улыбнулся, резво соскочил со сцены, словно был не без пяти минут учителем, а мальчишкой-хулиганом, задумавшим очередную шалость и несущимся вон из класса, чтобы поскорее её осуществить, и почти бегом бросился к выходу из аудитории.

— Совсем забыл спросить, — сказал Теодор, резко затормозив в дверях, — вас-то здесь всё устраивает? Или мне нужно попросить что-нибудь ещё для вас? Потому что я сам собираюсь попросить как минимум две больших комнаты с плоским полом — без ступенек и сцен — и высокими потолками.

Гестия нервно улыбнулась. Привыкнуть к порывистости Теодора за чуть меньше суток знакомства ей пока не удалось. Его движения, его громкий голос, пока что приводили её едва не в оцепенение. Теодор был совсем не похож на мужчин из графства Мивь, к которым Гестия привыкла — многие из миивцев предпочитали двигаться степенно, неторопливо, словно каждый атом мира, каждая частичка магии могла подождать, пока они доделают свои дела. Мама Гестии однажды даже сравнила мужчин из Мивь со штилем. Теодора, наверное, подумала Гестия, мама нарекла бы ураганом.

— Я бы не отказалась от барного стула или высокого табурета, — смущённо попросила Гестия, — чтобы не стоять целый день.

— Ну, барный стул я вам и сам смогу сделать! Будет стоять здесь уже завтра! — улыбнулся Теодор, а потом исчез за дверью. И только по звуку его шагов, Гестия могла понять, как быстро он удаляется от этого места.

Гестия осталась стоять в лекционной аудитории — в собственной, в личной, как, кажется, выходило, лекционной аудитории — в одиночестве. И Гестия рассмеялась — то ли нервно, то ли счастливо, — зажав рот руками.

Её мечта о преподавании в Хенгло определённо сбывалась. Пусть и чуточку не так, как Гестия рассчитывала.