Панк-Дозор (джен)

Примечания:

Предыдущую часть я написала за 2 часа перед отъездом, сейчас вернулась и выловила тонну очепяток и чуть надписала.

Пройдя инициацию, Андрей понял, отчего в каком-то месте ему было хорошо и покойно, мысли плавно струились и гладко ложились на бумагу, а в другом было неуютно и хотелось поскорее сбежать, хотя раздражающие факторы, в виде зудящих над ухом учителей, отсутствовали.

Сумрак не был одинаков. И он помнил всё. И радость, и, особенно, горе… В родном городе почти не было мест, где не истаял бы кто-то мучительно в блокаду. Потому-то и было так хорошо в Голубково. Там и дышалось легче, и мох… Ну, с ним немного другая история. Не всё было так просто с этим паразитом.

Были и места силы, откуда энергия из Сумрака прямо-таки била ключом, подобно гейзеру… Очень скоро Андрей научился чувствовать подобные источники.

К его удивлению, клуб, куда отправил его шеф, был одним из таких мест. Там смешалось всё. И эйфория, захлёстывающая с головой, и отходняк, иссушающий и отупляющий. Счастье — настоящее и химическое — переплеталось… Боль и пустота же на другой день были настоящими и едиными. В этот гремучий коктейль примешивался и родник, бивший из Сумрака… Неудивительно, что низшие иные стекались сюда, как мотыльки на свет… В надежде на прокорм.

Да, ощущение, что просто точно не будет, лишь окрепло. На всякий случай, ещё раз удостоверившись, что линии вероятностей не предрекают ничего совсем уж ужасного, он достал из кармана помятую пачку сигарет. Курил молодой дозорный редко. Последнюю неделю так и вовсе… Задание требовало некоторого «овампиривания», а это означало ни грамма спирта и ни капли никотина.

Однако сейчас затянуться горьким дымом хотелось непреодолимо. Потому что линии вероятностей с момента получения задания предвещали, что это изменит его жизнь кардинально. Но никакой конкретики добиться у него не вышло… Всё же предсказания совсем не его профиль. Он и с дождичком в четверг порой пролетал, забывая захватить зонт… Не то чтоб он прямо так нужен был Иному, но наш герой всё ещё ощущал себя слишком человеком. Оттого и мок наравне с остальными людьми.

Простуда, правда, ему была не страшна. Как и почти все болячки.

К хорошему привыкаешь быстро. Это да… Но не к тому, что придется вот так. Ущемляться ради задания. Дозорный вновь взвесил в руках пачку, а затем по кривой запулил в переполненную урну, накренившуюся, словно Пизанская башня.

Не то чтоб он её видел вживую. Но если сейчас не накосячит, запоров дело на обычной никотиновой слабости, то имеет все шансы смотаться в командировку однажды… И не только на эту приблуду архитектора поглядеть. Всё-таки дозорных Северной столицы тоже дергали на подобного рода задания, реже, правда, чем из Московского офиса…

Но запросы порой от самого Гесера приходили. Учитывая, что за него не просто так уцепились тогда, а из-за потенциального первого уровня, то впереди его ожидала жизнь сначала полная разъездов и прикрытия дыр в провинциальных дозорах, затем вызовы в зарубежные командировки… Всё это давно ощущал на себе его наставник. Только вот в последнее время тот вставал в позу, когда его пытались сбагрить куда-то в Сибирь… Он больше по Золотому кольцу предпочитал кататься, а дальше Урала ездил со скрипом. Заграницу тоже не жаловал, но там желающих всегда было навалом…

В общем, наглел дядь Валер, пользуясь расположением самого пресветлого, однако в этом его противостоянии с Юрием Михайловичем разменной монетой вполне мог стать сам Князь.

Чувство это не покидало его с момента назначения. Во взгляде тёмных глаз шефа не читалось ничего хорошего. Лишь немой посыл: посмотрим, выживешь — дам шанс стать своим человеком… А нет — так добро пожаловать на корм вампирам.

Возможно, Андрей утрировал, но отчего-то именно так ему и казалось. Хотя это и было несправедливо… Ведь наставника подобрал ему как раз шеф. Ибо, ну, негусто у них с первоуровневыми было. А уж с готовыми взять на себя этот геморрой с обучением… Саныч же просто любил покрасоваться, вот и брал учеников, когда те были. Не все доживали до выпуска… Из тех же, кто оперился, четверо были живы и работали в Дозоре, ещё трое перевелись в область, остальные восемь — давно мертвы.

Князь не знал, стало ли ему легче, когда он собрал такую статистику, задобрив сурового архивариуса (по тонкому льду ходил наш художник) её портретом в образе Жозефины Наполеона, но удалить из мозгов эту информацию он уже не мог… Да и не хотел. В конце концов, помирать Андрей пока не планировал, линять в область тоже.

Его настоящая служба, а не долгая прелюдия к ней, вот-вот начнется. Он посмотрит и потом решит, что ему делать. В конце концов, всегда есть вариант залечь на дно… Вместе с бабулей. Не такого масштаба они фигуры, чтоб их искать слишком уж активно. А на малое их способностей к сокрытию хватит.

Никогда его особо не тянуло жахнуть вмешательством третьего, второго и первого уровня… А остальное не засекут. Видеоигра и забойный боевичок тогда хороши, когда остаются в своем выдуманном мире, когда их кривые параллельны и не пересекаются с реальностью. Ведь в жизни нельзя засейвиться…

Уже несколько раз столкнувшийся со смертью Иных, он помнил об этом всегда. Его юношеский запал порой разгорался вновь, но пределов не покидал. Князь осторожничал. Помня о том, что тише едешь — дальше будешь. Может, потому он до сих пор третий уровень… Когда давно мог быть вторым, если не первым. Для роста нужно было больше напряжения душевных сил, кроме силы Иного, а он же… Особо пока никуда не встревал.

Но всё заканчивается. И вот сейчас он, Андрей Князев, обряженный в футболку и куртку с вампирского гигантского плеча, топтался у входа. Глушащий бас пробивался и наружу. Играли что-то на ужасном оборудовании, отчего звук был зубодробительный, зато от души. Он это как Иной ощущал.

Как человек же… Андрей прислушался. Да, играли «тяжеляк». Старательно так глушили народ… Впрочем, судя по редким, вываливающимся на воздух кадрам… Тем было по кайфу. И вся «рыба» в этом омуте давно полудохлая, плавает не кверху брюхом, но уже у самой поверхности.

Князев неодобрительно поморщился. А ведь этот источник разлома в Сумраке Иные нашли. Они же и основали тут притон, которые лишь усиливает это место… И кто-то пожинает сливки. Если предположения верны, то тут дело точно не для одного желторотика, коим являлся пока что Андрей.

Но ведь Юрий Михайлович вполне осознавал, куда его посылает… Вопрос «зачем»? Как приманку или чтоб насолить Лер Санычу?! Ну так тому особо по фиг… Он к ученикам не больно-то прикипал. Своя хата ему всегда ближе. Потому сомнительно. Скорее всего, это испытание, которое он должен выдержать. Ну и, наверняка, за тем, чтоб он тут все не испортил наблюдает кто-то повыше уровнем, если не сам шеф… Их маскировку Андрею нечего и пытаться пробить.

И вообще, пора было уже вкатиться внутрь. Ибо, судя по изливаниям выкатившегося народа, большая часть публики уже в нужной кондиции, чтоб не заметить исчезновения пары-тройки товарищей… Которые среди звуков обычной для Там-Тама музыки вдруг услышат другую… Зов вампира.

Который хорошо бы заприметить самому Князю. Но вместо того, чтоб развесить свои большие уши, он, едва войдя, уставился на испещрившие стены рисунки… Те были совсем не простые. Да, тут точно приложили кисть и баллончик с краской Иные.

Это были мощные усилители. Настолько, что он сначала едва не захлебывается в кружащем его потоке Силы. Затем удается вынырнуть, худо-бедно замаскировать своё присутствие в Сумраке, так что по четвёртый уровень включительно его заметить не должны… А, по всё той же статистике, это большая часть всех Иных. И всё-таки Андрея не покидало ощущение, что здесь замешан кто-то куда сильнее. И если это вампир… То тот выпил очень много народу, чтоб достичь подобной силы.

Поморщившись он постарался сосредоточиться на своих ощущениях. Итак, вампиры-извращенцы… Обнаружились на удивление скоро. Они вообще не таились, рассчитывая, видимо, что местная публика спишет всё на наркотики и алкоголь.

Однако, прежде чем Князь успевает шагнуть на второй слой Сумрака, чтоб оттуда незаметно атаковать противника, всё также надеясь на всеобщий угар и треш, его опередили.

Одному кровососу со всего маха выбили клык, второго окатили водочкой. Внимательно наблюдая за разворачивающейся дракой, судя по силище удара, между оборотнями и вампирами, Андрей мягко внушил жертвам валить домой, только вот те крутанулись и остались на месте. Не в этом же клубе они живут, в самом деле?! Хотя его какое дело-то? Он наблюдал. Может, зло само себя уничтожит?! Князь хмыкнул, сливаясь с толпой. Нет, глупо надеяться… Но обнаруживать себя сейчас, когда силы столь неравны и низшие темные могут запросто объединиться, чтоб навалять общему классовому врагу… Нет, он не самоубийца.

И всё-таки, когда один вампир берёт верх над всклокоченным, больше напоминающем воробья парнем и уволакивает его в туалет, чтобы, видимо, добить, в то время как его товарищ сам едва справляется с натиском, тогда Андрей не выдерживает.

Не то чтоб он любил мохнатых клыкастых людоедов больше, чем живых мертвецов… Хотя первые не пытались его сожрать, когда он ещё не прошёл инициацию. Но всё случается впервые. Например, два года назад… Короче, мутная история, из которой он едва унёс ноги. И после того, как его самого едва не укусили за бочок, Андрей оборотней недолюбливал. Но… Сейчас сигнал поступил на обескровленные, а не на обглоданные тела… Так что его действия были оправданы. Наверное. Ну или просто сработало какое-то наитьё.

В развороченном туалете кто-то активно предавался плотским утехам, оттого шанс остаться незамеченными был куда выше, чем в зале. Ну или просто придётся изменять память меньшему количеству людей из числа местной публики. Да и вероятность задеть каким-нибудь заклинанием меньше. Потому Князь, почти не таясь и не труся, ибо определил этого вампира, как мелкую шушеру, для начала прописал ему в челюсть. Да, по-человечески, но кулаки приятно хрустнули, напоминая, что он живой и не зря ходит на бокс. В отличие от кровососа.

Только вот к дальнейшему наш вчерашний стажёр оказался не готов. Выглядевший обессиленным оборотень вдруг частично трансформировал руки в мохнатые лапы, напоминающие медвежьи, и придавил теми полуоглушенного вампира, крикнув растерявшемуся Андрею, чтоб сматывался.

И в самом деле… Вскоре в туалет вломились и его приятель, и второй измотанный кровосос. Эти парни справились сами. Более того… Кажется, они намеревались и позвонить куда надо, и сдать им этих двоих… Андрей не верил своим глазам. Он открывал и закрывал рот, а ещё ему показалось, что не такие уж они и оборотни, что… абсурдно. Ведь он чуял темных, видел силу и частичное превращение… Неужели они перевёртыши?! Оба?

— А с этим что будем делать? — криворуко обесцвеченный блондин склонился к своему приятелю, который всё ещё удерживал вампира в отрубе, словно не мог до конца поверить, что поймал этого гада. «Да какого хрена тут происходит?» — очень хотел бы знать Князь, но промолчал, потому что кивали теперь и косились на него. И он пока не определился… Что ему делать.

— С этим человеком? — удивительно, но у растрепанного брюнета были выбиты прежние зубы. И явно не сегодня — не было ни следов крови, ни припухлости в развороченных дёснах. Оборотень без передних зубов. Нет, у тех слишком хорошая регенерация. И это они про него? Человека?! Андрей хмыкнул, но решил, что так безопаснее… И начал отыгрывать роль испуганного, ничего не понимающего, случайно тут оказавшегося товарища… Ну, захотел он помочь, когда увидел, что к дамам кто-то активно пристает, ещё и к шее присосался, вот же извращуги! Хотел кулаками помахать, а тут такое увидал.

Именно в таком духе Князь на голубом глазу и затирал. А потом спросил, ничуть же не сомневаясь, чем же его так вставило, ибо он не помнит, что принял.

— Я его тут не помню, — обесцвеченный косился как-то недоверчиво. — А ты, Гаврил?

— Да, бл*дь! — не выдерживает Андрей. — Я только недавно про это место узнал. Пришел оттянуться, настоящую музыку, а не то дерьмо с радио послушать! А тут какие-то предъявы непонятные и глюки образуются. Пошёл я, короче! — и Князев сделал шаг по направлению к выходу. Только вот далеко он не ушёл.

Беззубый, рявкнув другу, чтоб покараулил кровососа, в один прыжок догнал его и повалил на грязный, видавший дерьмо и похуже, чем сегодня, пол местного сральника.

Сила привычно взметнулась внутри, усилием воли Андрей загнал ту подальше. Пока ничего опасного для жизни с ним не делали, но это не значит, что не сделают, когда узнают, что он из Ночного дозора. Лохматый расселся на нём, пусть и не прибегая к превращению, но настоящей неподъемной тущей, хотя и выглядел худым и длинным — точно не на свой реальный вес.

— Ты кирпичи жрешь?! — притворно удивился Князев. — Так зубы и обломал, да? Тяжелый, пздц! — может, он и нарывался, но, произнося это, он внимательно разглядывал этого тёмного недооборотня. Перевёртыши были редкостью. В особенности Светлые. Но этот был Тёмным. Их часто путали с оборотнями, но они были урожденными Иными, со зверем внутри, только знак инициации выбирался по тому же принципу, что и у остальных. Другое дело, что врожденные звериные инстинкты, повадки мешали инициации к Свету.

В их Дозоре был всего один такой кадр. И это был их шеф. К слову, его животного Андрей до сих пор не знал. Юрий Михайлович идеально себя контролировал. А так как пришел в Питерский дозор он лишь пять лет назад, то почти никто не знал. То, что он именно перевёртыш, узнали случайно, увидев, какая в нем заключалась физическая силища. Догадки были разными. Кто-то говорил — медведь, кто-то ставил на буйвола или быка, были и те, кто, смеясь, предлагали слона или носорога.

Самому же Князю, хоть и было любопытно, но не настолько, чтоб намерено драконить шефа и выводить его на истинную сущность. Сейчас же его больше интересовало то, что частенько магами-перевёртышам становились… по наследству. У тех чаще других рождались Иные, как правило, такие же, как и они сами. Ну как, чаще — не один раз на тысячу, а на сотню или две. Точную статистику знает только Инквизиция.

Отчего Андрей сейчас всё это вспомнил?! Хороший вопрос, но чем больше он вглядывался в лицо Беззубого, тем сильнее ему казалось, что те похожи. Если у Юрия Михайловича отнять все его килограммы и подмолодить лет на двадцать… Да, что-то безумно правильное в его догадке было. Только что проку? Что ему делать, Князев пока не определился… Одно ясно, что рожу особо портить Лохматому не стоит… Мало ли, что выяснится.

— А ты, я погляжу, до хрена борзый, а, Лопоухий?! Ещё и со шмота кого-то вытряхнул, не по плечу ведь куртка… — проявлял чудеса наблюдательности этот самый Гаврила. Что это, вообще, за имя такое?! Сто лет Андрей не слышал. Среди нормальных, обычных людей, он имел в виду. В Дозоре каких только Акакиев да Даздраперм не было. Но это и не есть нормально, так что всё закономерно. Как и вопрос этого беззубого. Леонтьев был тем ещё шкафом, тут уж даже странно, как он чисто теоретически должен был такого вытряхнуть из шмота…

— Тебе-то какая тапочка? — спросил он, как можно более ровным голосом. Да, не каждый день ему приходилось вести переговоры в таком положении. — Чё, больше всех надо, а, Дон Кихот, хренов?! — с другой стороны, чем больше Андрей тянет время, тем больше вероятность, что хоть кто-нибудь из Дозора сюда подтянется. И пусть задание будет провалено. Вампиры никого не выпили, и он свою шкуру надеялся сохранить.

— Ха, Балу, гляди, как Чебурашка-то заговорил! — Беззубый загоготал, чуть откинув буйную голову. — Ещё скажи, что ты Сервантеса читал… Самому-то хрена понадобилось, а, рыцарь недобитый?! Полез тут, понимаешь ли, куда не просят… Сиди дома, целее будешь. И шмот позаимствованный тоже не снимут. Ты же цивильный, домашний, это у тебя на роже твоей лощеной, масляной написано… Верно же, Сашка, говорю? — Гаврила вновь повернул голову к другу.

— Всё так, Мих, всё так, — кивнул обесцвеченный Сашка Балу, удивив Андрея этим, вполне обычным именем. Это че за подзаборные кликухи тут у всех?! Да, у Иных постарше да покруче были данные Сумраком новые именам, но… Эти пока такое впечатление не производили. Так, мальчишки, недавно перешедшие за грань, как он. Всё ещё слишком люди. — Только ты бы все-таки шел уже к телефону… А то эти скоро очухаются.

— Я думаю, — этот самый Гаврила поморщился. — Отец и без того уже в курсе… И скоро тут будут славные воины Света, — и легкой издевкой закончил он.

— Твой отец мент? — чуть немея от подтверждающихся догадок, спросил Князев. Да, не таким он ожидал увидеть потомство Юрия Михайловича… Хотя это было в его стиле — дать зеркальное имя сыну-Иному. Тёмному, между прочим. Да, о таком точнее не говорят. И уж тем более, что данное ему задание значило? Зато источник наводки стал понятен.

— Хуже, — с легким вздохом ответил Миха. — Ну, так че, парень, ты понял, что в Там-Таме тебе делать нечего?!

— Чекист, что ли?! — хмыкнул Андрей. — А че ты за других-то решаешь, а?! Не панк, что ли? Чужую свободу ущемлять, а? — насел он на него в ответ, выцепив взглядом криво подшитую анархию к рубашке.

Легкий смешок от этого самого Сашки Балу подсказал ему, что Князь попал в точку. Беззубый же как-то странно забулькал, достал из кармана бутылку пива, легким движением двух пальцев свернул крышку и с наслаждением приложился. Затем, икнув, осоловело на него уставился и выпалил:

— Да хули ты понимаешь?! Ты вообще в курсе, кто у тебя на футболке, а?!

Увы, Князев был не в курсе… Мысленно он пожелал несвежей, полусвернувшейся кровушки Леонтьеву с его благами намерениями, которые завели его в этот тупик.

По его озадаченному лицу, Мишка всё понял и, самодовольно ухмыльнувшись, сообщил чуть наклонившись к его лицу:

— Так что, позёр ты конченный, катись-ка домой, к мамочке… Да послушай потом на досуге настоящую музыку Сида Вишеса, ё-моё! — и он слез с него так быстро, словно боялся замараться о вот такого-сякого, не опознавшего самого Сида лоха.

— Гаврил, не отпускай его! Пусть дозорные ему память-то поправят! — предостерегающе заметил его приятель.

— Да кто же ему поверит?! И разве он вспомнит че? Глянь, как глаза лихорадочно блестят и зрачки расширенные — он загружен… Правда, хер знает чем. Вали, короче, — чуть подопнул его Мишка.

Но Князь прирос жопой к полу. Хоть и сел после того, как с него сошла эта гора, но… Ему хотелось теперь дождаться своих коллег. И узнать, точно ли он был прав. Да и личность сына Юрия Михайловича его интриговала. Необычный. Что до его выебонов и обидных слов… Андрею тоже палец в рот не клади.

— А чё сразу так-то?! Я, мож, хочу посмотреть, как этих маньяков повяжут! И вообще, мне местная музыка нравится! И тусовка. Да, я Вишеса не узнал и прикид мне этот друг одолжил, но я же не попсарь какой! — Князю не понравилось, как оправдательно и жалко это прозвучало, потому дальше он ввернул. — И вообще, я так категорично музыку не делю. Просто есть говно всякое без души и смысла, чисто коммерческое, а есть то, что душу трогает и без всякого оттяга и угара дикого! Че, скажешь, что ли, что Магомаев поёт отстой, а?! Я слушаю Битлз, Квин, Скорпионс и до фига всего ещё! Но могу и того же Серова послушать. И за это мне не стыдно! — глаза Андрея сверкали, да, он неделю старательно зверел, пил кровь и вел образ жизни вампира, со стороны же он, скорее всего, выглядел нариком… Что оказалось хорошей маскировкой тут.

Мишка с Сашей переглянулись. Последний, чуть пожевав губу, сказал задумчиво:

— Зря ты это начал, парень…

Следующие десять минут Князев, развесив уши, слушал… О панк-роке и попсе, об иной музыке, и почему другие — не те. Кого можно уважать, кого — хрена с два. С чем-то он, помедлив, соглашался, а на что-то спорил до хрипоты.

Это могло продолжаться дольше, если б дверь туалета не распахнулась и сюда не влетел стремительно… Ещё один Тёмный Иной. Глаз вчерашнего стажёра нервно дернулся. Не так он представлял он своё первое самостоятельное задание. Слишком много Тёмных на квадратный метр. И этот был неуловимо похож на Гаврилу. Больше даже в Сумраке, чем внешне. Перевёртыш. Ещё один, и тоже чем-то напоминающий его шефа. Только ещё более юный и… Угадывалось что-то птичье, хищное в его облике.

Андрей обернулся на обесцвеченного Сашку Балу, чуть пристальнее вглядываясь сквозь Сумрак. Ну не может же такого быть, чтоб трое перевертышей на квадратный метр, а? Оказалось, что не может. Более пристальное изучение показало, что перед ним инкуб. Только вот не удавалось отделаться от ощущения, что есть что-то кошачье в его облике… Хотя много ли Князев видал инкубов да суккубов?! Нет, только в учебнике… Может, ему так соблазнять легче?! Девушки ж без ума от котиков… Вот и про что он сейчас думает, а?! Тут ситуация аховая!

— Нам, через десять минут выступать, а вы тут провалили… — взгляд второго перевёртыша уперся во всё ещё оглушенных вампиров. — Попались-таки? — недоверчиво спросил он.

— Да, Лёха, — покивал Мишка. — Видишь, и без отцовских бравых солдатиков справились. Где ж их носит-то?! Давно пора б ему с его уровнем всё прочухать и сюда выслать отряд.

Тут Князев, признаться, впервые задумался, а не явить ли им всего пресветлого себя, забрать вампиров и отконвоировать их в контору?! Но как только он подумал, как презрительно растянутся губы у его новых знакомцев, что сделали всю работу за него, так и отказался от этого плана. Нет, отчего-то позориться перед этими ребятами не хотелось. Ну, а с Юрием Михайловичем он как-нибудь объяснится. Наверное.

— А это кто? — поинтересовался, судя по виду, младший брат этого самого Гаврилы, прямо указывая на Андрея.

— Я вообще художник, зашёл сюда в поисках вдохновения, — максимально правдоподобно солгал Князев, похлопав себя по карманам джинсов, достал одну из своих тетрадей. Кажется, в той не было ничего, прямо указывающее на Иных. — На, можешь убедиться, — он протянул ту задумчивому Мишке. — А вообще, это круто, что вы тут играете, а как группа называется?

— Контора, — коротко ответил Балу, подходя ближе и тоже сунув нос в тетрадку, которую внимательно изучал его друг. Андрей же едва собственным языком не подавился. Именно так отчего-то именовался Питерский Ночной дозор между своими. Коротко и емко. Тёмные назывались более новомодно — Офис. — Он человек, Ягода, — предупреждающе заявил тот застывшему в дверях Лёшке. — Обдолбан донельзя, но тоже хотел помочь… И для художника удар, что надо, — обернулся Сашка снова к замершему Князеву.

— Ты погляди! — совсем не слушал их Мишка. Он, не выпуская из рук тетрадь, вдруг начал возбуждено скакать по туалету. — Это ж надо! — он сунул исписанные листики брату. — Вот это текст! Читай-читай, ё-моё!

Брови того, кого назвали Ягодой, удивлённо поднялись. Он посмотрел сперва на текст, потом на рисунок к нему и спросил:

— Вы уверены, что это не Иной?

Кажется, Андрей догадывался, докуда те долистали. Что ж, Охотник был об оборотне… Но, справедливости ради, низшие Иные память не теряли и сами на себя охотиться не могли. Разве что оборотень с амнезией и какой-то болезнью мозга… Но, нет. Всё было в пределах людских представлений об этих существах.

— Да не, — Гаврила отмахнулся. — Иной б так не написал… Я всех наших тут знаю, никто б не стал так это описывать! Ха, а вот на это ты посмотри! — он перелистнул страницу, тыкая на Андрюхину смехуечку. — Ну какой тут Иной… Про непростой Инструмент текст! О, и аккорды! — Мишка как-то по-новому, оценивающе, на него посмотрел. — О, лопоухий, да ты полон сюрпризов. А что-нибудь нормальное, типа вот этого, можешь написать? — он вновь ткнул на Охотника, показывая разворот тетради Князеву. — На наше музло, например, а?

Тут, кажется, удивились уже все… Балу осторожно кашлянул и тихо спросил, какого хрена тот творит.

— Ты че против людей-то имеешь?! — удивился Гаврила. — Рябчик тоже человек. И Кабан. Че-то у них тебя это не смущало!

— Мих, — подал голос Ягода. — Балу имеет ввиду, что костяк у вас всё равно из Иных состоит. Я вот Пора, пока он служит, заменяю, а он, как ты сам помнишь, оборотень. А остальные у вас больше как наемные… И на песни влияния большого не оказывают. А тут целый текстовик… У которого и музло своё есть. И он человек! Дело, конечно, ваше с Балу, это ваша группа, но я бы… — Лёша многозначительно промолчал.

— Я его беру! — весело ответил Мишка. — Нет, Саш, это реально стоящий текст… Мы ж сразу… того, лучше звучать начнём! Это реально судьба, что мы это чудо-юдо чебурашистое тут повстречали! — и он, всё ещё листая тетрадку, мячиком скакал по туалету. — И афишки нам, пусть рисует, художник хренов!

— Э-э, — Балу почесал в затылке. — Горшок, — а вот такое прозвище обалдевший от такого виража Князь ещё не слыхал. — А ты его-то спросить не хочешь? И вообще, имя, там, узнать…

— Ой, — Миха Горшок, он же Гога, пардон, Гаврила, хлопнул себя по лбу. — Да, я — Мишка Горшенёв, можно просто Горшок, это — тычок на обесцвеченного — Сашка Балунов, можно Балу, а это… — кивок на вороном застывшего второго перевертыша. — Мой младшенький, Лёха, он же Ягода.

— Андрей Князев, можно Князь, — только и выдавил из себя вчерашний стажер, автоматически пожимая чужую сильную руку, затем вторую и третью… Отмечая, что ощущения от рукопожатий с этими Иными со всеми разные.

— А чё сразу не царь?! — поржал Мишка, а затем хлопнул его по плечу. — Ну че, пойдешь в Контору? Насчет работы сильно не ссы, Сашка у нас вообще на фабрике трудится, мебельной… Мы с Лешкой то тут, то там… Хотя Лешка чаще всего дома крутится, отец его пока от финансов не отлучил. Он же пытается учиться! — он хихикнул, а Ягода чуть смутился.

Князев же не знал, что и делать. Удивительно, но часть его существа буквально вопила, что надо соглашаться, что с Дозором как-нибудь, ели сменами меняться, совместить можно… Другое дело, что шеф его убьёт… Если, конечно, именно этого тот и не добивался. Внезапная догадка прошибла тело. Так, что мы имеем... Двух детей шефа. Иных. Тёмных причем. Явно ожиданий родителя не оправдавших… Ещё и тусующихся в рассаднике со всякой шушерой… Это опасно. Шефа запросто могут скомпрометировать, если уже не было попыток…

И тут внедряется он. Этакий не усатый нянь. Твою ж налево! Ай да Юрий Михайлович, ай да сук… Андрей осёкся: говорили, что маги вне категории могли слышать и такие мысленные проклятия в свой адрес. Он, вообще-то, удивился, узнав силу мыслей и слов. Бабушка и раньше говорила ему меньше материться и злиться, но он не уверовал, пока сам не увидел, какие воронки люди нередко, сами того не зная, друг на друга подвешивают.

Сейчас же ситуация была патовая. Что именно удумал шеф, он не знал. Согласиться мучительно хотелось, а вот умирать в муках, если это идёт вразрез с планами шефа, не больно-то. Хоть бы подсказку какую оставил… Или намекнул бы! Князь злился.

А Горшок истолковал его молчание по своему:

— Ты если, бл*дь, не хочешь, то прямо так и скажи! Мы не эти, — кивок на валяющихся вампиров. — Не сожрём! А так уламывать нас и набивать себе цену, мы не позволим. Либо да, либо вымётывайся! Ну ладно, можешь послушать, как мы играем сейчас. Это да, справедливо, ё-моё!

— Я послушаю, — зацепился за эту отсрочку Князев.

Однако он мог обойтись и без неё. Из Сумрака и расступившихся теней к ним шагнул Юрий Михайлович собственной персоной. Мазнув по Андрею предупреждающим взглядом, он осведомился:

— Ещё свидетели есть?

— Там в кабинке двое, — ответил подобравшийся весь Балу. Мишка же смотрел на отца тяжело, весь набычившись, его брат, напрягшись, оказался между ними совсем не случайно.

— А чё, где вся твоя пресветлая рать? Че ты сам на эту шваль примчался? — не выдержав, поинтересовался Горшок. — Или ты всё ещё стесняешься нашей с Лёшей тёмности, а, отец? Такой позор, да?! — звенящим от обиды голосом закончил он.

— Не начинай то, что было сказано уже тысячу раз. Ты и сам знаешь, почему я не хочу, чтоб о вас знали. Это опасно прежде всего потому, что я высший — ко мне не подобраться, вы же двое — легкая добыча, — спокойно ответил он, явно повторяя это уже не одну сотню раз.

— Бла-бла! Придумай че получше! Не такие уж мы и слабаки! Вон за Ночной дозор работенку выполнили! — Горшок заломил свои тощие руки, возбуждено подпрыгивая на месте… Андрей отстраненно подумал, что форма собаки пошла бы ему даже лучше, но как корабль назовёшь…

— Да, и Ночной дозор в моем лице вам признателен. Но вы никогда не должны забывать свой потолок, и стремиться достичь его, а не топтаться на пятом и шестых уровнях уже который год, маясь этой музыкальной дурью!

— Это не блажь и не дурь! — сжал кулаки Миша, однако его взял за плечо брат и сказал так медленно и ровно, чтоб до него дошло:

— У нас выступление через минуту. Задержимся ещё дольше, нас освищут и закидаю банками.

— Да, — Мишка потупился, затем, заметив Князя, остановился. — Отец, я хочу пригласить этого человека в группу. Не правь ему мозги! Оставь, как есть.

— Не могу, — спокойно отозвался Юрий Михайлович. — Особенно, если ты хочешь его приблизить. Сам того не зная, он может где-то проговориться и подвергнуть вас опасности. Но я обещаю аккуратно поправить воспоминание. Твой предложение он будет помнить. Могу даже сделать так, чтоб он точно согласился.

— Нет! — ощетинился Горшок. — Не смей! Какие же вы Светлые лицемеры! — он поморщился. — Пусть сам решает, — и он, посмотрев на уже готовящихся стартануть Балу и брата, кивнул.

Вскоре они с Юрием Михайловичем остались одни. Андрей не спешил прерывать молчание. Зачем? Сам всё расскажет. И в самом деле. Тот после того, как обошелся коротким внушением закончившей сношение и припавшей к щели парочке, подошёл к нему и впервые протянул руку.

— Я справился? — осторожно пожимая ту, спросил Князь. Он ждал подвоха, но тот пока не спешил его припечатывать.

— Да, мой сын в тебе заинтересован. А теперь слушай своё настоящее задание, — сказал шеф, и теперь уже настоящий дозорный подобрался. — Маги Перевёртыши крайне редко проходят инициацию Светлыми. Мне с моими детьми не повезло подгадать такое редкое стечение обстоятельств. Но если за Алексея я относительно спокоен, тот осторожен и тих, то Мишка… Это ураган эмоций и страстей. Он гоним. О нём прознали Тёмные, мой источник говорит, что на него нацелился сам Завулон… Мне не нужен шпион, мне нужен телохранитель.

Потому сейчас ты послушаешь их вопли и стенания струн, восхитишься и согласишься вступить в группу. Это отныне станет твоим основным заданием. Другие патрулирования буду давать периодически, чтоб не терял форму. Но если с тобой связывается мой сын, то должен все бросить и мчаться туда. Но ты должен запомнить одно! Они не должны тебя раскусить! Как только узнают, кто ты и на кого работаешь… Тебя сочтут вселенским предателем и, скорее всего, никогда не простят. Не стоит недооценивать приверженность понятиям Мишки и его предубеждения насчет меня. Подружись с ним, стань его тенью, но не смей рассказывать правды. Это для его блага.

Юрий Михайлович закончил. От долгой речи дышал он теперь тяжело. Андрею же с одной стороны было стрёмно. Ведь он понимал, что отчасти шпионить всё равно придется… С другой стороны, шеф был прав. И Мишка удобная мишень со своим-то характером неугомонным… Да и понравился тот ему. Но недоговаривать таиться, сколько… Бессрочно?! С другой стороны, это был шанс… Реализоваться творчески. И он решился.

— Хорошо… Но почему именно я?!

— Вы одного возраста. Ты всё ещё слишком человек, то, что надо, чтоб мой оболтус не заподозрил. И… по одной из линий вероятностей, если бы вас обоих не инициировали, судьба свела бы вас и так. Вы бы дружили и писали песни вмести. Ты идеальный кандидат, Андрей. И заявления у вас в одно реставрационное училище были поданы.

— Допустим, — Князь моргнул, дивясь на этот безумный мир. — Но в этой среде полно Иных, а сокрыться могу только от тех, кто ниже меня по уровню. С этим как быть?

— Это не проблема, — в руке у Юрия Михайловича мелькнул кельтский крест, амулет, подаренный бабулей, а он гадал, куда тот запропастился. — Один мой знакомый ведьмак его усовершенствовал. Ты надежно сокрыт от всех, кроме Высших. Но и тем надо смотреть специально на тебя сквозь Сумрак.

— Отлично, так тому и быть! — сквозь зубы выдавил Князь, чувствуя, что капкан на его шее захлопнулся крепко… Ещё жутче было осознавать, что, похоже, тот начал заготавливаться на него сразу, как цепкий взор Юрия Михайловича пал на его, тогда обритую голову…

— Тогда выполняй! — шеф придал ему ускорения легким подзатыльником. — И осторожнее с Лёшей… Он у меня умный.