Расплата (гет)

— А это, должно быть, маленький Скорпиус.

Лучший друг полусерьезно и полушутливо науськивал дочь, говорил о контрольных с оценками… Умственные способности, которые Роуз унаследовала от своей мамы, Рон тоже не забыл. Весело? Ещё как. Только Гарри Поттеру было не до смеха.

Он с профессиональной аккуратностью бывалого мракоборца опять и опять сопоставлял факты, усиленно делая вид, что всё нормально.

Потому как Рон в своё время учился не очень, а вот Малфой был вторым по успеваемости на их курсе.

Гарри показалось… Или Драко Малфой на самом деле опять бросил взгляд в их сторону?! Вот, ещё раз. На всех Поттеров с Уизли посмотрел. И опять. Уже только на Гермиону. На мисс Грейнджер, ведь после развода…

— Рон!

Это Гермиона всё с той же долей шутки в комплекте с очень весомой серьезностью перебила своего бывшего мужа. А потом настояла, чтоб тот и не думал настраивать их дочь против сына Малфоя еще до того, как…

На приеме у психолога Гарри Поттер уже отметился. И у психотерапевта. Тайком. А если… Что? Как?! Гермиона снова поймала взгляд Малфоя. Драко Малфоя. Тьфу! Кажется, она еще и улыбнулась. Мягко. Грустно. Не друзьям. Не детям.

Пар и дым паровоза, щедро приправленные выхлопами лондонских машин, замаскировали Малфоя с женой и младшим ребенком. Ненадолго, разумеется… И не впервой.

Силуэт его бывшего школьного недруга опять начал проступать сквозь эту мешанину.

Гарри захотел и не смог выкинуть из головы одно суеверие, о котором вспоминал каждый раз, когда видел Малфоя живьём или на колдографиях в прессе.

Так как оно слишком однозначно трактовало вопрос о том, почему же Малфой, их с Роном сверстник, начал так рано лысеть.

— Тедди Люпин! Целуется с нашей Виктуар!..

Джеймс, его старший, кричал всё громче. Эх, был бы повод.

Гарри Поттер краем уха слушал вопли сына и аккуратно следил за бывшей женой Рона Уизли. За тем, как она рассматривала младшенького Драко Малфоя. И своего? Нет. Всё это ерунда, чушь! Или…

Может, новая газетная утка Скитер — дикая, невероятная правда?

— Нет.

Гарри Поттер не желал верить в бредни этой журналистки. Шутить о разрушении собственного дома тоже не хотелось, но стоять на перроне и ничего не говорить, провожая детей в школу, он просто не мог.

А если Гермиона еще в Хогвартсе действительно захотела встречаться с Малфоем, и потом родила ему целую квиддичную команду сыновей с дочерями… Тайно. Абсурд? Как сказать.

Гарри упорно вспоминался текст о василиске. Да, тот самый. Выдранный из библиотечной книги. Хотя никто не видел, как Гермиона сделала это, а Малфой зачем-то вырвал и прикарманил страницу при свидетелях. Накануне. Летом. В книжном «Флориш и Блоттс».

Или вот другое, тоже до ужаса неуютное совпадение: «Простоблеск» однажды укротил волосы Гермионы Грейнджер на четвёртом курсе, хотя она его не приобретала в Хогсмиде и не обращалась к соседкам по башне, чтобы позаимствовать одно из их косметических средств.

Если записи Филча об ученических посылках достоверны, единственным учащимся, который перед балом купил именно такой гель для волос, был Д. Л. Малфой. Разве это подозрительно? Все знали: он бриолинился каждый день. Но Рита Скитер написала, что…

Кроме того, множество дополнительных предметов и Гермиона, и Малфой начали изучать на третьем курсе. Маховиком времени они тоже могли пользоваться вместе. Конечно, встав поближе друг к другу.

А мракоборец Поттер сколько-то лет спустя почти фатально подавился утренним кофе. Нет, вовсе не потому, что какая-то желтопрессовичка заявила, будто на двух третях всех тех занятий по выбору в уютных и маленьких классах Драко Малфой и Гермиона Грейнджер сидели за первой партой, демонстративно отодвинувшись как можно дальше друг от друга!

Просто отчего-то на предпоследней странице того же номера «Пророка», в котором опубликовали эту статейку о тайной любви, был скучный ежегодный финансовый отчет школы чародейства и волшебства.

С уточнением: завхозу при поддержке учителей наконец-то удалось, потратив уйму галеонов и сил, вытравить с одной такой парты, стоявшей впереди остальных, следы ученического вандализма, проявившиеся на ее внутренней стороне.

Если верить комментарию профессора Флитвика в сноске под отчетом, некие искусные в чарах лица одарили злополучную парту в девяносто пятом году начертанием опрокинутой на бок рунической восьмерки.

А еще они вписали в её границы две руны, которые символизировали партнерство и защиту, и накрыли это всё маскирующим заклинанием впечатляющей силы.

Но любой колдун Англии, пусть он и не хотел когда-то изучать древние руны в школе, понимал смысл такого узора.

Его же рисовали на валентинках и лентах, предназначенных для украшения шатров, где традиционно проводили свадебные церемонии. То была эмблема любви. Вечной.

И кто-то некстати вспомнил, заплевывая кофе газету, как его подруга сама призналась на пятом курсе, что она во время экзамена вроде как перепутала те самые руны, дополнившие символ бесконечности на парте. Эваз и эйваз.

А у Гарри Поттера никогда не водилось очень серьезных проблем с нервами. Совсем!

— Уже почти одиннадцать.

Гарри вовсе не торопил своих мальчишек и дочь Рона. Если она правда его, а не… Стоп. Хватит! Зачем ему в очередной раз думать о том, как Малфой с Гермионой?..

Джинни обнимала старшего ребенка и передавала привет Невиллу.

Память услужливо подсовывала мужу Джиневры Поттер образы разного уровня замшелости.

Например, девятнадцать лет назад в подземельях одного широко известного банка Гарри Поттер дал магическую клятву защищать род Малфоев до конца дней своих.

От заключения в Азкабан. От разорения. От… Да, и от возможности угаснуть легко и быстро.

Поэтому Гарри то покупал билеты подороже и шел с Роном поболеть за «Чадли Кэннонз», то отвлекал его игрой в шахматы на первом этаже дома лучшего друга.

Малфой тем временем подлетал на метле к окну спальни Гермионы, закутавшись в мантию-невидимку. Окно было чуть приоткрыто. Специально для него! Девять месяцев спустя на свет обязательно появлялся очередной ребенок.

— Не стоит беспокоиться из-за фестралов.

Кажется, Гарри пытался убедить в этом себя даже больше, чем Альбуса, над которым только что подшутил Джеймс, упоминая костлявых крылатых коней.

И не догадываясь, что брат однажды пережил какое-то печальное событие, которое произвело на него очень сильное впечатление.

Героический папа обоих мальчиков не посмел выяснить, что произошло на самом деле, но…

В тот день Гарри и беременная третьим ребенком Джинни пошли в кино, Джеймс гостил у бабушки с дедушкой, Рон был на работе (надо же было кому-то следить за магазином, пока Джордж в тюрьме), а с маленьким, очень маленьким Альбусом вызвалась посидеть Гермиона.

И вечером этого злополучного дня младший сын рассказал Гарри Поттеру, что видел, как умер какой-то человек, рядом с которым в тот момент оказался Драко Малфой.

— Пока, Ал.

Нужно было сказать Альбусу еще что-то. Воспитательно-ободрительное. Гарри именно так и поступил, не забыв упомянуть приглашение на чай от Хагрида. Пара слов о распределении тоже лишней не стала.

Гарри Поттер завидовал сыну. Так, совсем чуть-чуть. Потому что охотно предпочел бы переживать из-за возможного зачисления на Слизерин.

Да, знаменитый шрам не беспокоил Гарри вот уже девятнадцать лет, но это совсем не значило, что всё было хорошо, и голова у него перестала болеть по другому поводу, хотя он и надеялся, что сегодня…

Поезд тронулся. Гермиона помахала дочери. А потом трижды обвела пряжку на ремне своей дамской сумочки пальцами. Да, по часовой стрелке. И еще один раз — против.

Значит, у нее всё-таки назначена встреча с Малфоем, и Гарри должен…

— Рон, заночуешь у нас? Джинни приготовила твоё любимое блюдо. Возражения не принимаются!