Расплата (гет)

— За причиненный ущерб вас разорвут на мелкие кусочки, не дав перед этим и глотка обезболивающего зелья, волшебники.

Потом их скормят одному дракону. Ага, его-то как раз и угнали некоторые личности. Эту рептилию поймали и возвратили в подземелья законных владельцев, но уже не Поттер и его друзья, которым было малость не до того, а высококвалифицированные специалисты из румынского заповедника.

Отлов крайне опасного, хотя и далеко не молодого пресмыкающегося, которое только чудом не успело сожрать человека-другого, пока шастало по земле Великобритании и над ее просторами, оперативно проспонсировал он, Малфой. Драко Малфой. С безоговорочного одобрения своего отца. Потому как Волдеморт — это преходяще, а вот мирная жизнь и быт…

Схваченный пятью минутами раньше прямо на выходе из того, что осталось от главного зала Хогвартса, Поттер сейчас выглядел не очень-то геройски. Уизли — тем более. Что, ребятки, победили жуткого темного мага? Большое спасибо, но закон и порядок даже столь грандиозному подвигу не отменить.

Грейнджер это поняла. Когда еще. И куда лучше всяких там друзей-приятелей. Вон, по лицу видно. Такое… Сосредоточенное оно у нее. Что в глазах твоих, волшебница? Правильно. Ожидание. Так и должно быть, потому что кое-какой договор уже заключен. Подписан. Скреплен магической клятвой.

Поттера он уболтает. И этого рыжего поставит на место. Обязательно. С удовольствием! Но сначала нужно чуть-чуть поработать рыцарем на белом гиппогрифе. Хватит нервировать девушку, она ведь ему нужна. Максимально вменяемой.

— Господин судья, протестую.

Директор «Гринготтса» убрал когтистую руку с приговора, который только что зачитывал.

— Коллега?..

Мантия-невидимка Драко Малфоя упала на пол, сверкнув застежкой. Драгметалл и камушки подороже. Всё это, угу, театрально, а почему бы и нет?

Плечи его, только его соучастницы утратили толику напряженности, Поттер нахмурился, но промолчал, видимо, благодаря огромному количеству хорошо вооруженных гоблинов, а Уизли хмуро согласился дать непреложный обет, чтобы остаться в живых. Может, стоило победоносно ухмыльнуться, сдавливая руку этого рыжего своей? Не-а. Ему ведь уже не пять лет и не десять.

— Грейнджер, окажи любезность, пожалуйста…

Она согласилась выступить в роли свидетельницы. Директор банка распорядился, и ей выдали палочку. Незамедлительно. Уизли смотрел на все эти приготовления исподлобья, но помалкивал. Как и Поттер. Вот и хорошо.

— Приступим. Грейнджер, скажи-ка Уизли, что от него требуется.

А смотреть на друга (или кто он ей) было не то чтобы обязательно. Она и не… Правильно, ведьма. Исключительно по плану.

— Рон, ты обещаешь, что в течение ровно трех дней сможешь уговорить своего брата Джорджа принести извинения семьям, на членах которых во время учебы в Хогвартсе были испытаны волшебные вредилки, придуманные им и…

— Дальше, Грейнджер.

Она сглотнула.

— Им и Фредом, при условии, что каждой из вышеуказанных семей в тех же письмах будет предложена компенсация морального и материального ущерба за его счет.

— Это… Да мой брат так разорится!

Предплечье лучшего друга Поттера сжали немного сильнее, а гоблины подняли свои мечи, секиры и копья с боевыми топорами чуточку выше. Уизли благополучно заткнулся. Грейнджер заговорила опять.

— Выплаты должны быть ровно такого размера, какой посчитают нужным адресаты. Кроме того, все магические средства массовой информации Соединенного Королевства должны в недельный срок опубликовать копии данных извинений. Ты обещаешь, что так и будет?

Гоблины придвинулись ближе. Уизли энергично закивал.

— К-к-конечно!

Нити магического света подтвердили клятву. Мелочь, а приятно, как говорится. Но отпускать Уизли было рано! Грейнджер это знала.

— Погоди, Рон. Извинения и предложение компенсации с последующей оглаской в СМИ касаются также семьи Монтегю. За тот случай с их сыном, когда твои братья засунули его в исчезательный шкаф в девяносто шестом. Ты обещаешь, что Джордж…

Уизли покосился на гоблинов.

— Я согласен. На всё, хотя это подло. Джорджа могут упечь в Азка!..

Гоблины тряхнули оружием. Уизли закрыл рот. А ниточки, нити… Рука молодой и в меру фигуристой колдуньи, взмахнув палочкой еще раз, принялась опускаться, коснувшись этого нежного сияния в процессе. Так, мимоходом.

— C тебя кнат, Грейнджер. Я угадал: мой должник не верит, что его братец заслужил наказание за опыты на детях и за то, что сделал Грэма инвалидом. А ты чего застыл, рыжий? Дуй наверх, время тикает. У тебя осталось уже только два дня и сколько-то часов. С минутами и парочкой секунд, кажется…

— А это, должно быть, маленький Скорпиус.

Лучший друг полусерьезно и полушутливо науськивал дочь, говорил о контрольных с оценками… Умственные способности, которые Роуз унаследовала от своей мамы, Рон тоже не забыл. Весело? Ещё как. Только Гарри Поттеру было не до смеха.

Он с профессиональной аккуратностью бывалого мракоборца опять и опять сопоставлял факты, усиленно делая вид, что всё нормально.

Потому как Рон в своё время учился не очень, а вот Малфой был вторым по успеваемости на их курсе.

Гарри показалось… Или Драко Малфой на самом деле опять бросил взгляд в их сторону?! Вот, ещё раз. На всех Поттеров с Уизли посмотрел. И опять. Уже только на Гермиону. На мисс Грейнджер, ведь после развода…

— Рон!

Это Гермиона всё с той же долей шутки в комплекте с очень весомой серьезностью перебила своего бывшего мужа. А потом настояла, чтоб тот и не думал настраивать их дочь против сына Малфоя еще до того, как…

На приеме у психолога Гарри Поттер уже отметился. И у психотерапевта. Тайком. А если… Что? Как?! Гермиона снова поймала взгляд Малфоя. Драко Малфоя. Тьфу! Кажется, она еще и улыбнулась. Мягко. Грустно. Не друзьям. Не детям.

Пар и дым паровоза, щедро приправленные выхлопами лондонских машин, замаскировали Малфоя с женой и младшим ребенком. Ненадолго, разумеется… И не впервой.

Силуэт его бывшего школьного недруга опять начал проступать сквозь эту мешанину.

Гарри захотел и не смог выкинуть из головы одно суеверие, о котором вспоминал каждый раз, когда видел Малфоя живьём или на колдографиях в прессе.

Так как оно слишком однозначно трактовало вопрос о том, почему же Малфой, их с Роном сверстник, начал так рано лысеть.

— Тедди Люпин! Целуется с нашей Виктуар!..

Джеймс, его старший, кричал всё громче. Эх, был бы повод.

Гарри Поттер краем уха слушал вопли сына и аккуратно следил за бывшей женой Рона Уизли. За тем, как она рассматривала младшенького Драко Малфоя. И своего? Нет. Всё это ерунда, чушь! Или…

Может, новая газетная утка Скитер — дикая, невероятная правда?

— Нет.

Гарри Поттер не желал верить в бредни этой журналистки. Шутить о разрушении собственного дома тоже не хотелось, но стоять на перроне и ничего не говорить, провожая детей в школу, он просто не мог.

А если Гермиона еще в Хогвартсе действительно захотела встречаться с Малфоем, и потом родила ему целую квиддичную команду сыновей с дочерями… Тайно. Абсурд? Как сказать.

Гарри упорно вспоминался текст о василиске. Да, тот самый. Выдранный из библиотечной книги. Хотя никто не видел, как Гермиона сделала это, а Малфой зачем-то вырвал и прикарманил страницу при свидетелях. Накануне. Летом. В книжном «Флориш и Блоттс».

Или вот другое, тоже до ужаса неуютное совпадение: «Простоблеск» однажды укротил волосы Гермионы Грейнджер на четвёртом курсе, хотя она его не приобретала в Хогсмиде и не обращалась к соседкам по башне, чтобы позаимствовать одно из их косметических средств.

Если записи Филча об ученических посылках достоверны, единственным учащимся, который перед балом купил именно такой гель для волос, был Д. Л. Малфой. Разве это подозрительно? Все знали: он бриолинился каждый день. Но Рита Скитер написала, что…

Кроме того, множество дополнительных предметов и Гермиона, и Малфой начали изучать на третьем курсе. Маховиком времени они тоже могли пользоваться вместе. Конечно, встав поближе друг к другу.

А мракоборец Поттер сколько-то лет спустя почти фатально подавился утренним кофе. Нет, вовсе не потому, что какая-то желтопрессовичка заявила, будто на двух третях всех тех занятий по выбору в уютных и маленьких классах Драко Малфой и Гермиона Грейнджер сидели за первой партой, демонстративно отодвинувшись как можно дальше друг от друга!

Просто отчего-то на предпоследней странице того же номера «Пророка», в котором опубликовали эту статейку о тайной любви, был скучный ежегодный финансовый отчет школы чародейства и волшебства.

С уточнением: завхозу при поддержке учителей наконец-то удалось, потратив уйму галеонов и сил, вытравить с одной такой парты, стоявшей впереди остальных, следы ученического вандализма, проявившиеся на ее внутренней стороне.

Если верить комментарию профессора Флитвика в сноске под отчетом, некие искусные в чарах лица одарили злополучную парту в девяносто пятом году начертанием опрокинутой на бок рунической восьмерки.

А еще они вписали в её границы две руны, которые символизировали партнерство и защиту, и накрыли это всё маскирующим заклинанием впечатляющей силы.

Но любой колдун Англии, пусть он и не хотел когда-то изучать древние руны в школе, понимал смысл такого узора.

Его же рисовали на валентинках и лентах, предназначенных для украшения шатров, где традиционно проводили свадебные церемонии. То была эмблема любви. Вечной.

И кто-то некстати вспомнил, заплевывая кофе газету, как его подруга сама призналась на пятом курсе, что она во время экзамена вроде как перепутала те самые руны, дополнившие символ бесконечности на парте. Эваз и эйваз.

А у Гарри Поттера никогда не водилось очень серьезных проблем с нервами. Совсем!

— Уже почти одиннадцать.

Гарри вовсе не торопил своих мальчишек и дочь Рона. Если она правда его, а не… Стоп. Хватит! Зачем ему в очередной раз думать о том, как Малфой с Гермионой?..

Джинни обнимала старшего ребенка и передавала привет Невиллу.

Память услужливо подсовывала мужу Джиневры Поттер образы разного уровня замшелости.

Например, девятнадцать лет назад в подземельях одного широко известного банка Гарри Поттер дал магическую клятву защищать род Малфоев до конца дней своих.

От заключения в Азкабан. От разорения. От… Да, и от возможности угаснуть легко и быстро.

Поэтому Гарри то покупал билеты подороже и шел с Роном поболеть за «Чадли Кэннонз», то отвлекал его игрой в шахматы на первом этаже дома лучшего друга.

Малфой тем временем подлетал на метле к окну спальни Гермионы, закутавшись в мантию-невидимку. Окно было чуть приоткрыто. Специально для него! Девять месяцев спустя на свет обязательно появлялся очередной ребенок.

— Не стоит беспокоиться из-за фестралов.

Кажется, Гарри пытался убедить в этом себя даже больше, чем Альбуса, над которым только что подшутил Джеймс, упоминая костлявых крылатых коней.

И не догадываясь, что брат однажды пережил какое-то печальное событие, которое произвело на него очень сильное впечатление.

Героический папа обоих мальчиков не посмел выяснить, что произошло на самом деле, но…

В тот день Гарри и беременная третьим ребенком Джинни пошли в кино, Джеймс гостил у бабушки с дедушкой, Рон был на работе (надо же было кому-то следить за магазином, пока Джордж в тюрьме), а с маленьким, очень маленьким Альбусом вызвалась посидеть Гермиона.

И вечером этого злополучного дня младший сын рассказал Гарри Поттеру, что видел, как умер какой-то человек, рядом с которым в тот момент оказался Драко Малфой.

— Пока, Ал.

Нужно было сказать Альбусу еще что-то. Воспитательно-ободрительное. Гарри именно так и поступил, не забыв упомянуть приглашение на чай от Хагрида. Пара слов о распределении тоже лишней не стала.

Гарри Поттер завидовал сыну. Так, совсем чуть-чуть. Потому что охотно предпочел бы переживать из-за возможного зачисления на Слизерин.

Да, знаменитый шрам не беспокоил Гарри вот уже девятнадцать лет, но это совсем не значило, что всё было хорошо, и голова у него перестала болеть по другому поводу, хотя он и надеялся, что сегодня…

Поезд тронулся. Гермиона помахала дочери. А потом трижды обвела пряжку на ремне своей дамской сумочки пальцами. Да, по часовой стрелке. И еще один раз — против.

Значит, у нее всё-таки назначена встреча с Малфоем, и Гарри должен…

— Рон, заночуешь у нас? Джинни приготовила твоё любимое блюдо. Возражения не принимаются!

— Не смей меня жалеть.

Волшебная стекляшка промолчала в ответ. Благоразумная вещь… Малфой умел делать подарки. Нет. Умеет. Он еще не умер!

Мисс Грейнджер хлюпнула носом. Прижала к сердцу письмо Драко Люциуса Малфоя, потомственного аптекаря и банкира. Конечно, последнее.

Она знала этот наглый, мерзкий в своей колкой веселости пассаж наизусть, но всё равно зачем-то снова подняла его над собой, вытянув руки, чтобы перечитать. Каждое слово и каждую строку!

Жадно. С неимоверной горечью. Поминутно запрещая огромному куску зачарованного стекла в раме над кроватью высказывать соболезнования, хотя он и не рвался ее успокаивать, но просто был рядом. Глядел на нее сверху вниз каждым зеркальным дюймом, готовый заговорить, если это действительно понадобится.

Малфой тоже был таким. Он и сейчас… Но лучшие врачи сказали, что надежды нет. Самые квалифицированные целители с ними решили не спорить. Всё соответствовало плану. Почему же тогда ей так больно?! Гермиона еще раз пробежала заветное письмо глазами, то и дело смаргивая глупые, бесполезные слезы.

…И вот уже в колдовском зеркале принялась отражаться женщина, которая хохотала. Заливисто. Весело! Хотя сперва это у нее получалось довольно блёкло: Гермиона одергивала себя каждую секунду. А потом начала сдаваться. Всё быстрее и легче.

— Мне нравится перемена в твоем настроении, Грейнджер, отражать зареванную физиономию не так радостно. Но все-таки сделай одолжение: встань с постели, умойся и позавтракай, да побыстрее, а то опоздаешь в гости к тому, кто меня тебе подарил кучу лет назад!

Гермиона показала зеркалу язык, сталкивая одеяло на пол. Ногами. Босыми и стройными. Зеркало присвистнуло. Громко! Мисс Грейнджер сделал вид, что готова бросить в него подушкой.

— Ну-ну. Потолок здесь высокий, и в окошко соседи-маглы увидят, если ты примешься колдовать, запуская в меня постельными принадлежностями. Спорим?

Гермиона встала с кровати.

* * *

Он улыбнулся ей. Магловская клиника, онкологическое отделение… Когда ее изворотливому, наглому, лучшему в мире соучастнику абсолютно вдруг стало хуже несколько лет назад, Гермиона примчалась навестить его, схлопотав кучу штрафов за превышение скорости. И ни разу не пожалела об этом.

Правда, она была вынуждена взять с собой Альбуса Поттера, за которым в тот день обещала присмотреть его родителям. Не оставлять же малыша одного? Верно.

Жаль только, что мальчик увидел, как умер один из здешних пациентов, отдыхая в больничном дворике. Нехорошо получилось. Хотя чары забвения накладывать не пришлось: и очень вредно это детям такого возраста, и маленькому мальчику все равно никто бы не поверил. Разве что его папа Гарри, но такого варианта развития событий можно было не опасаться. Гарри Поттер их бы не предал.

— Как себя чувствуешь, Малфой?

— Смотрю на тебя, Грейнджер, и сразу легчает. Подай жалобу на парикмахера, который тебя стриг на днях.

Она сделала вид, что насторожилась.

— А что?

Он притворился, что задумал ее оскорбить.

— Просто разглядывать это убожество на твоей голове без смеха, знаешь ли…

Она подошла ближе к его кровати, опустилась на стул для посетителей.

— Заткнись, не трать силы.

— И что ты мне сделаешь, если я захочу с тобой проговорить аж до прихода Астории?

Облучение уже не помогало ему. А есть лекарства на завтрак, обед и ужин, и еще — в перерывах между ними… Он так хотел проводить младшего ребенка на поезд утром! А она…

Гермиона Грейнджер правда отдала б всё на свете, чтобы этот слизеринский тип взял и поправился, да только нет желающих принять ее подношение. И не будет. Гермиона прищурила глаза.

— Ничего, Малфой. Просто встану и уйду.

Он вздохнул. Разумеется, театрально. Мерзкий, гадкий, замечательный!..

— А я-то надеялся, что будешь угрожать поцелуями.

— Не напоминай.

— Да ладно, нам же с тобой понравилось. Оба раза, Грейнджер.

— Я в курсе, но… Малфой, ты только не обижайся…

— Знаю. Потому как с Уизли тебе нравится больше. И не только целоваться. Даже после развода. Всё нормально, Грейнджер.

Она тоже была не в его вкусе, Гермиона знала это. Хотя накануне его женитьбы и ее выхода замуж соответственно Драко Малфой и она пару раз… Просто так, ради эксперимента! А годы спустя они даже смогли научиться шутить друг с другом на эту тему без горечи. Разве не замечательно?

Малфой глянул на пакет, который она принесла.

— Это мне? Или ты решила сэкономить время, отовариваясь в супермаркете по дороге сюда, а не на обратном пути?

Гермиона дала слово зеркалу, что снова плакать сегодня не будет. И потому как можно больнее прикусила нижнюю губу, протягивая больному фрукты, которые старательно вымыла дома. Специально для него.

— Яблоки. Твой любимый сорт, Малфой. Ешь.

А как же Рон, которому больше нравились блондинки вроде Лаванды Браун, с которой он по-прежнему встречался, не афишируя такие свидания? А почти никому не известная информация о том, что брак с Гермионой расторгнут, и уже давно?

Проще простого: людям всегда были нужны герои. И сказки. Например, о вечной любви. Если кто-то в силах подарить им то и другое, почему бы и нет? Это же настоящее волшебство. Может быть, самое доброе на свете, хоть и лживое. Немного. Ведь Гермиона Грейнджер с детства мечтала стать доброй волшебницей, достичь на этом поприще небывалых высот…

Она взяла своего давнего союзника, нет, друга за руку, свободную от куля с фруктами, улыбаясь изо всех сил. Это ведь тоже магия. Добрая и прекрасная, верно?

— И ты угостись, Грейнджер. Мне одному столько не съесть!

У него снова пропал аппетит. Гермиона выбрала яблоко для себя.

— Помнишь, как мы надумали работать вместе, Малфой?

Он захрустел своим фруктом. Самым некрупным из всех.

— Еще бы. У тебя были такие глаза!.. Как у копытных.

Она снова «обиделась».

— Что?!

— Грейнджер, если они выпрыгивают на дорогу, а в это время автомобиль…

Тогда они учились на пятом курсе. Он поймал ее в библиотеке: Гермиона искала книги по юриспруденции, чтобы найти управу на Амбридж. Дело было ночью. В запретной секции.

Сперва гриффиндорка то гордо молчала, то отнекивалась. Малфой усмехнулся и вдруг дал ей непреложный обет, обещая не сдавать ее этой жабе в розовом. Уточнил еще, что как-то глупо ненавидеть маглов, если таковые живут на земле твоего отца веками, принося очень солидную прибыль. Гермиона так и села. А он устроился за столом напротив, вынул из недр своей мантии пару яблок и вгрызся в одно, угостив ее вторым.

— Помнишь, ты заговорил со мной о директоре и приключениях, которые чересчур подозрительно сыпались на меня и моих друзей, начиная с первого курса, Малфой?

— А как же.

В тот раз он принялся за второе яблоко. У него был очень хороший аппетит.

— Предположим, Дамблдор — неплохой тип, но болен деменцией. Или же он манипулятор без совести и чести, для которого человеческие жизни — всего-навсего набор пешек.

Она, школьница, вздохнула, доедая свой фрукт.

— Еще варианты будут?

— Разумеется, Грейнджер. Возможно, наш с тобой директор страдает от раздвоения личности, так что в нем сосуществуют персонажи, которых я только что любезно упомянул. Допускаю и такой сценарий: директор любит командовать, но свои цели считает благими на самом деле, просто за ним стоит кто-то поумнее и посильнее с огромным жизненным опытом и полностью атрофировавшейся совестью.

А это было даже весело, разговаривать с ним вот так.

— И кто же это чудовище, Малфой?

Он вызвался помочь с поисками нужной литературы на ходу, чтобы не прерывать разговор. Конечно же, молниеносно очистив руки заклинанием от яблочного сока.

— Николас Фламель, к примеру. Думаю, этот стеллаж можно пропустить… И не смотри на меня так, в ученики алхимии ради можно попроситься не только к нему. Да, и на этой полке ничего интересного… А вот мой любимый вариант, Грейнджер: мы все, да-да, и ты, и я, и Дамблдор, и распоследняя капля дождя на стекле в окошке у меня за спиной… Что? Все мы — плод чьего-то воображения, причем этот кто-то или очень дорожит моей семьей, или упустил из виду важную деталь.

— Какую?

Гермиона включилась в игру, попутно разглядывая корешки тех книг, что еще не просмотрела. Он улыбнулся ей. Серьезно. И не зло.

— Малфои всегда умели защищать собственные интересы, Грейнджер. Например, нам очень хочется выжить. Поможешь?

В больничном коридоре зазвучали очень знакомые им обоим шаги. Астория Малфой любила туфельки с такими каблуками. Гермиона решила съесть еще одно яблоко.

— Я тоже всё помню, Малфой.

Он улыбнулся ей. Как тогда, в запретной секции.

— Вот и хорошо.

— Что-нибудь еще, мои дорогие?

Они переглянулись, чуть ли не синхронно кроша печенье на блюдце и мимо. На скатерть. На одежду. На пол.

— Чашку крепкого чая и немного сливок, если можно.

— А мне какао, пожалуйста. Без молока, с корицей. На воде.

Мадам Паддифут приняла заказ и ушла, бодро пообещав им в самое ближайшее время прийти к их столику опять. Уже с напитками.

— Дамы?..

Они снова переглянулись. Так. Спокойно! У мистера Винкла был внушительный опыт в сфере долголетия: не так давно, в августе, этому достойному алхимику перевалило за семьсот восемьдесят лет с небольшим. Он был деловым партнером и наставником Драко. Ему можно было доверять. Наверное.

— Видите ли, сэр, я бы хотела обсудить долю Малфоев от имени моего супруга. Вот доверенность. Полагаю, что подпись и гербовая печать вам знакомы?

Пергамент зашуршал по крошкам и пополз к чашке мистера Винкла, повинуясь взмаху палочки Астории. Гермиона кивнула.

— А я, представляя Министерство, хочу задать вам и миссис Малфой несколько вопросов, касающихся налогообложения и вашего с мистером Малфоем совместного предприятия. Вчера на мое имя поступило еще одно, двадцать пятое, если точно, анонимное сообщение о том, что…

Иссиня-черный пучок на затылке мадам Паддифут мелькнул над столом, а ее внушительная фигура отгородила их компанию на пару-тройку секунд от всех остальных посетителей и посетительниц, и без того не очень многочисленных в такой ранний час.

* * *

— Министр, миссис Малфой… Вы же понимаете, что такая разновидность магии опасна?

Еще как. Астория продолжила выпутывать шпильки с фамильными драгоценными камнями из прически. Молча. Гермиона ей помогала. Ее-то волосы уже спокойно торчали во все стороны: заколка была только что снята и убрана в карман ежедневной мантии. Скоро и Астория вот так… А еще им обеим предстоял сеанс надевания других вещей поверх их собственных. Поскорей бы. Малфой там, в больнице!..

— Всё готово, мистер Винкл?

— И все ли компоненты зелья имеются в нужном количестве?

Пожилой джентльмен протянул им снежно-белые мантии. Взял с каменной полки, вырубленной в скале, маленький котелок. Кажется, золотой.

— Если вы не передумали.

Они быстро обменялись взглядами. Да, в третий раз уже за утро! И кивнули в ответ, замечая, что пол древнего подвального этажа одного из домов Барри Винкла уже начал теплеть под их ногами.

* * *

— Узнай он, Драко убил бы тебя и меня за такую зельеварную деятельность.

Гермиона хрипло рассмеялась и съела еще ложку супа.

— А кто ему расскажет?

Обед заканчивался. В магловском кафе, расположенном в паре кварталов от места работы Гермионы Грейнджер. Астория Малфой собралась уходить, прижимая зачем-то к груди свою дамскую сумочку.

— И то верно. Я… Лучше пойду. К нему.

В сумке тоже похрипывающей отчего-то Астории лежал флакон, а внутри него была надежда. Сладкая и ароматная.