Не смотри в окно (джен)

«Ну что за день-то такой!» Но не возвращаться же обратно. А если нет пути назад, следует идти вперёд. Что я и сделала. И уже минут через десять осознала, что приняла в корне неверное решение. Судя по виду из окна, я должна была находиться несколькими этажами выше столовой. Но у коридоров столько ответвлений! И я уже дважды попадала в тупики. А третий оказался тем самым, в котором я теперь и находилась. С красивым видом из окна, который ничем мне не мог помочь. Когда же я окончательно признала, что заблудилась, и была готова, наплевав на гордость, в голос звать на помощь, услышала цокот каблуков. Я разве что не запрыгала от радости. «Главное — не разминуться!»

Выскочив из-за поворота, я тут же врезалась в тёмную фигуру. От неожиданности отшатнулась и заметила, что фигура зеркально повторила моё движение. Постаравшись сфокусировать зрение, что против света из окна за спиной человека, с которым столкнулась, было весьма проблематично, я смогла разглядеть, что передо мной девушка несколько выше меня. С коротким каре, в чёрной юбке «карандаш» и чёрной же приталенной блузке с рукавами-фонариками. На высоких каблуках. Я привычно подметила все цепляющие детали во внешности незнакомки. Хоть силуэт угадывался на таком расстоянии детально, лица против света я разглядеть не могла. Но я почему-то была уверена, что мы уже виделись. Что и неудивительно — здесь одних горничных человек пять, только тех, с кем я успела познакомиться за эти три дня. Но, судя по одежде, она точно не горничная.

Я так увлеклась, стараясь вспомнить, где могла её видеть, что неловкая пауза затянулась. И, осознав это, я не нашла ничего лучше, чем выпалить на одном дыхании наболевшее:

— Сумасшедший лабиринт! Одних тупиков столько, что можно вечность здесь провести в поисках выхода! А чай принесли каким-то другим путём. И стены везде одинаковые! Из окон только видами любоваться, а толку — ноль!

Под конец этой бравады я разве что на визг не перешла. Стало стыдно за эту минутную слабость. Она молча смотрела на меня, хотя я не могла сказать наверняка, почему-то казалось, что оценивающе. Как на умалишённую. И когда я вновь открыла рот, она произнесла очевидное в унисон со мной:

— Вы заблудились?

— Я заблудилась!

Получилось настолько синхронно, что я расхохоталась и не сразу услышала, что и она смеётся. Мы резко замолчали и уставились друг на друга, чтобы через мгновение вновь разразиться хохотом. Мне казалось, что с этим неуместным весельем я выплёскиваю всё накопившееся напряжение этого затянувшегося дня. Отсмеявшись, я почувствовала такую лёгкость, что не сразу вспомнила, что вообще-то не мешало бы спросить дорогу из этих бесконечных коридоров. К счастью, таинственная незнакомка меня опередила:

— Я тоже поначалу частенько здесь терялась. Жутко унизительно было звать на помощь. Но пару раз приходилось. Пока окончательно не освоилась.

В её голосе читалась улыбка, а я вспомнила, что несколькими минутами ранее сама рисовала в воображении нелицеприятную картину, как местный персонал шушукается у меня за спиной, сетуя на мою непроходимую глупость и неспособность самостоятельно выбраться даже из такой незначительной передряги. А ведь ей пришлось на собственной шкуре испытать это! Я даже невольно восхитилась, как легко она об этом говорила. Тем временем мы уже продвигались в сторону предполагаемого выхода, и я, наконец, смогла разглядеть лицо моей неожиданной спасительницы. Её образ сложился, словно идеально подогнанный паззл. Если вначале я могла позавидовать её высокой стройной фигуре и тонкому чувству стиля, то теперь я, стараясь не слишком откровенно разглядывать, думала, что мне при всём желании никогда не достичь такого… Аристократизма, что ли.

Я всегда считала себя красивой. С детства. Что читалось в каждом жесте, в наклоне головы, в походке. Не милой, не симпатичной, а именно красивой. Ну а как иначе? Хрупкая худенькая блондинка с большими голубыми глазами, аккуратным носом и пухлыми губами. Просто куколка! Мужчины мной восхищались, женщины завидовали. А мне всё это нравилось. Глядя на мою спутницу, я поняла всю степень своего тщеславия. Она будто даже не думала о своей внешности, как это обычно делаю я. Она просто была собой. А некрасивой её назвать я бы не смогла, даже если бы очень постаралась. У неё был длинный, острый, но пропорционально удачный нос. Губы тоже пухлые, но их линия была чётче и, пожалуй, твёрже. Белую, казалось, никогда не видевшую солнца кожу подчёркивали смоляные волосы. Глаза же, точно удар мне под дых. Глаза были совсем не таким широко распахнутыми, как у меня. В их форме угадывалось что-то хищное, но не агрессивно отталкивающее, а напротив, притягательное. Как у волчицы. Я даже подумала, что они вполне могли быть янтарно-жёлтыми, и никто бы не заметил в этом противоестественности. Но они были ртутно-серыми. Холодные звериные глаза и тёплый женскиц взгляд. Мои, в сравнении с её — действительно кукольные.

Я всю себя ощутила игрушечной в тот момент: маленькая, красивая, безвольная. Такую ставят на полку и иногда смахивают пыль. И ведь всегда так и было, если задуматься. Она бы не позволила поставить себя на полку. Она бы искала не коллекционера, а такого же волка, как и она. Забавно. Вроде обе обычные женщины, а чувствуется, что принадлежим к разным видам. И если б только видам...

— …а перекрытия местами имеют полости настолько большие, что в этом пространстве можно разместить жилые комнаты. Кое-где даже остались проходы и люки в полу.

Да что ж я сегодня такая невнимательная?! Пока я упивалась собственной завистью, она вещала что-то об этих чёртовых коридорах. Наверняка показала не один возможный выход. И ведь не спросишь же! Меж тем, мы уже почти вышли из них. Я увидела знакомые лестничные перила.

— Ну, думаю, дальше ты не заблудишься. А мне пора бежать, — сказала она, взглянув на тонкие часики на своём запястье, — уверена, ещё увидимся.

И уже скрываясь за поворотом, она бросила:

— Помни, что я сказала: Не открывай глаза. Не смотри в окно.

Я замерла, не в состоянии двинуться с места. «Мне ведь не почудилось? Во второй раз. Да что за чёрт!» Я пошла к лестнице, и уже спускаясь, поняла, что не знаю её имени. Она не представилась? Или я, что более вероятно, не расслышала? Но вот кем надо быть, чтобы пропустить так много важной информации мимо ушей? Верно. Мной.

Остаток вечера я провела, прокручивая в голове все события этого дня и пытаясь вспомнить то, что вспомнить никак не могла, так как не слушала. Сначала я даже хотела спросить у кого-нибудь о той девушке в чёрном, но, подумав немного, рассудила, что буду выглядеть глупо, если начну приставать с вопросами о человеке, который провёл почти двухчасовую экскурсию персонально для меня. А я не удосужилась запомнить даже имени. Да и команда они сплочённая. Наверняка сразу поймут, о ком идёт речь и расскажут ей о моей бестактности. Мне самой подобное отношение было бы неприятно. «Так что нет. И так ведь пересечёмся и имя как-нибудь выужу у неё самой. Так будет гораздо проще».

А вот её слова, в точности повторяющие слова старухи, мне покоя не давали. Вначале я даже подумала, что может это их местная шутка. Но что-то мне в это не верилось. Нечто на периферии сознания не давало мне забыть эти слова или же отнестись к ним легкомысленно. В этих нелёгких раздумьях я и встретила закат, как и новость, что эту ночь мне придётся провести в одиночестве. Что-то задержало моего будущего мужа, и он уже не вернётся до следующего утра. А может и вечера. Пока принимала душ, старалась выбросить всё из головы. Но стоило мне зайти в спальню, как холодок пробежался по позвоночнику. Огромное, во всю стену окно, которое меня так приятно поразило всего пару дней назад, не зашторено. А за ним сгущались сумерки. Я стояла, как вкопанная, стараясь смотреть только на кровать перед собой, но краем глаза всё равно видела его. Вспомнилась тень, что я видела утром, и слова, произнесённые хрипловатым голосом: «Не смотри в окно».

Одним резким движением я пересекла комнату и задёрнула лёгкие просвечивающие шторы. Стало только хуже. Теперь мне мерещились жуткие силуэты. «И надо же было ему именно сегодня оставить меня одну! Чем он может помочь водителю? Он же не врач! Что его маменька, что персонал! Словно нарочно меня запугивают! Скучно им, что ли, в этой глуши? Шутили бы друг над другом! И сама тоже, дура, повелась! Теперь монстры всякие мерещатся! Нет никаких монстров! А грабители так высоко не залезут. Не альпинисты же». Я откровенно злилась на него, на себя, на всех. Даже на водителя, на которого была вообще не вправе злиться.

И именно злость придала сил взобраться на кровать. Отвернуться лицом к стене, оставив окно за спиной, а не выбежать в коридор в поисках компании. Но на этом моя храбрость иссякла. Мне начали мерещиться шорохи. Завывания ветра заставляли волосы вставать дыбом. Я зажмурилась и старалась думать, что всё это в лучшем случае надуманно, а в худшем — глупый розыгрыш. Но в тот момент, когда до моих ушей донёсся неприятный скрежет, словно кто-то провёл чем-то острым по стеклу, мои глаза невольно распахнулись. И я увидела тень на стене, выхваченную лунным светом. Словно, что-то... Нет! Кто-то ползёт по стеклу. Моё сердце рухнуло куда-то вниз и так и замерло. А я никак не могла вновь закрыть глаза.

Мне казалось, стоит потерять это существо из поля зрения, как оно тут же набросится. Глупый страх, бессмысленный. Но все мы в подобных ситуациях думаем именно так: «Если я вижу опасность, у меня есть шанс. Если я держу в поле зрения дикого хищника, он не сожрёт меня». Скрежет от длинных когтей, тень которых я отчётливо видела, прорезал мой слух. От резкого звука я вновь зажмурилась. На этот раз я приложила максимум усилий, чтобы не открыть глаза снова, не пошевелиться, ничем себя не выдать. Но больше всего мне хотелось, чтобы это закончилось. Я бы, пожалуй, и собственную смерть приняла с распростёртыми объятьями, если бы она гарантировала избавление от этого кошмара.

Шорохи и скрежет всё не прекращались. Я же всем телом чувствовала взгляд этой твари. Она словно намеренно пугала меня. Испытывала мои нервы на прочность. «Не открывай глаза. Не смотри в окно», — единственное, что связывало меня с реальностью и не давало сойти с ума от первобытного страха. Я повторяла про себя эти слова, как мантру, пока они не заглушили все звуки. Вдруг страшный скрежет сменился пением птиц. От неожиданности я резко открыла глаза и чуть не ослепла. Комната утопала в белом свете. Немного придя в себя и сфокусировав зрение, я поняла, что уже утро. «Неужели я уснула? Может, всё происходившее вчера было сном?» В любом случае, шевелиться всё ещё было страшновато.

Пролежав неподвижно ещё какое-то время и разозлившись на собственную трусость, я попыталась скосить глаза, но, разумеется, не смогла увидеть того, что у меня за спиной. Тогда, обратив внимание на графин с водой на прикроватной тумбочке, я постаралась разглядеть в отражении какое-то движение и тень. «Неужели оно всё ещё здесь?» В стекле почти ничего не было понятно. К тому же картинка была очень мелкой и перевёрнутой. Но там точно что-то было. Я сосредоточилась на еле уловимом колебании и, кажется, смогла разглядеть длинные тонкие пальцы с когтями. Внутри всё похолодело: эта ужасающая рука лезла в окно... Резкий звук. Я подскочила и укрылась одеялом с головой. Раз оно лезет внутрь, значит, знает, что я видела. Не имело смысла притворяться. Звук повторился. И снова. Но стал громче. И тут я поняла, что это за звук. В этот момент к нему прибавился голос: «Вы уже проснулись? Завтрак будет через полчаса. И у нас новости. Мы только вас ждём».

Я чуть было не свалилась с кровати. Кто бы мне сказал ещё сутки назад, что я буду до одури бояться стука в дверь! Однако же голос у неё был взволнованный. Похоже, не только меня этой ночью мучили кошмары. Я резко оглянулась, чтобы, не растеряв решительности, убедиться в своей догадке. «Ну, так и есть! Ветка старого дерева, растущего вплотную к зданию. И чего бы его не спилить? Мало ли какая у него история! Уверена, оно не только меня до смерти напугало». Посмеявшись над собственной мнительностью, я принялась собираться к завтраку. Но к окну подходить, чтобы отдёрнуть занавески, всё же не стала. Да и зачем? Природой любоваться лучше, пребывая на свежем воздухе, а не через окно.