О предчувствиях (джен)

Найти Ори, Флои, Фрара, Нали и Лони не составило труда — они были кто в мастерской, кто у себя дома. Оин обнаружился рассказывающим детишкам об Эреборском походе.

— И вот тогда мы решили — если так, то пойдём мы туда втринадцатером. Но Гэндальф сказал: «Нехорошо — число это несчастливое». А Торин ответил: «Если так, то найди четырнадцатого».

Балин замер в дверях, не желая перебивать друга. А тот продолжал:

— И вот, значит, приходит Гэндальф и говорит: «Нашёл я вам четырнадцатого. Пригодится он вам, и не раз». Он, Гэндальф, всегда так говорил, будто загадки загадывает.

Оин задумался о чём-то своём, почесал затылок, поглядел по сторонам и наконец-то заметил Балина, стоящего в дверях.

— Лёгок на помине! Ну здравствуй, здравствуй! — воскликнул Оин.

— Здравствуй. Тут такое дело, Оин… Поговорить надо.

— Ну так говори, — пожал плечами Оин. — Иль дело какое тайное? А?

— Не то чтобы тайное, но лучше с глазу на глаз его обсудить.

— Ну тогда подожди, братец мой из мастерской вернётся, тогда и поговорим. А то они, — Оин кивнул на ребятишек, — разве отстанут? Может, чайку? Иль чего покрепче?

— Нет, спасибо. Я так посижу, — Балин присел на скамью.

Оин продолжал рассказывать:

— Так вот, о чём это я? Приходим мы, значит, в деревеньку хоббичью — хоббиты, они как гномы, только чуть пониже и без бороды. Приходим мы, значит, в деревеньку. А домов там — протьма! И половина дверей зелёной краской выкрашены. Так бы нам там и ходить, да Двалин вспомнил, что вроде как на двери знак должен быть, вот такой, — и Оин нарисовал в воздухе знак. — Ну так вот, нашли мы этот дом.

— А хоббит этот, Бильбо, так на нас смотрел, будто орков увидел! — открывая дверь, подхватил хозяин дома. — Доброго вечера, Балин!

— Доброго вечера и тебе, Глоин. Я тут Оина искал, Двалин сказал, что он к тебе шёл. Ну я и зашёл посмотреть — может, и в самом деле тут?

— Ну, раз Глоин пришёл, пойдём, Балин, расскажешь, в чём дело, — поднимаясь со скамьи, сказал Оин.

* * *

— Ничего себе «с глазу на глаз», — охнул Оин. В каморке Балина сидели пятеро гномов.

— Да мы и сами не знаем, чего ради нас Балин позвал, — невпопад ответил Ори.

— Заходи, Оин, заходи. Чайку? Нет? Ну так вот, — начал Балин, закрывая дверь. — Может быть, вы помните, как мы поклялись вернуться в Морию.

— Сам не знаю, кто меня за язык дёрнул, — проворчал Оин.

— Да, Оин, сглупили мы тогда. А теперь, кажется мне, пришло время эту клятву выполнять.

В наступившей тишине раздался голос Фрара:

— Значит, не зря мне часто слышится, будто зовёт кто-то. И страшно становится, прям жуть! Хотя и сам не могу сказать, почему. А потом вдруг так легко делается, вот взял бы и полетел! Но нет, крепко на земле стою. И молоты бьют, и пение откуда-то издалека доносится, а потом понимаю, что не пение это вовсе, а крики предсмертные! И опять этот голос зовёт.

Остальные согласно закивали. Встал Флои:

— Ежели мы дали эту клятву, то выполнить должны. Даже если бы это не клятва была, а простое обещание — всё равно, мы ведь честные гномы. Только вот кто согласится с нами пойти? Все, кто ни живёт в Эреборе, или сами видели, или слышали от тех, кто видел, — он перевёл дух, — сколько там этой нечисти.

— Как бы то ни было, — перебил Нали, — мы туда пойдём. И возьмём тех, кто согласится пойти с нами. А ежели таких не найдётся, пойдём всемером.

Лони собирался было возразить, но не нашёлся, что сказать и промолчал. Гномы посидели ещё немного, вспоминая молодость, а потом разошлись.

Солнце уже садилось за Туманные горы. Балин перевёл взгляд левее. Где-то там — Мория. Каменные коридоры, могучие стены, высокие своды… Он никогда не был в Мории, но чертоги Кхазад-дума, как наяву, вставали перед ним из рассказов и песен. «Даже если я погибну там, даже если меня убьют, — подумал Балин, — хоть раз увидеть Кхазад-дум — достаточная награда для меня».