"Берти", шалости и какао (гет)

Малышка Мари встречается с Тедди. Забавно — так внезапно выросла. Я, разумеется, ворчу и гоняю Люпина из нашего сада, но… разве запретишь им? Тем более, что Тедди я с детства знаю. Сам на руках держал, после смерти Тонкс. Они такие крохотные были — оба, семнадцать лет назад. Вспомнить смешно.

А Луи и Ник до сих пор ругаются. Понять не могу, как им не надоедает? В конце концов, восемь и шестнадцать лет, казалось бы, не из-за чего. Находят. Только Мари способна их как-то унять. А мы с Флер давно рукой махнули.

Вот и сейчас, накануне дня рождения Ника — скандал. Просто-таки грандиозный, но Мари убежала в кино на свидание, Флер — выбирает на завтра свечи, торт и вино, а я малодушно спрятался в кухне. Мама говорит — не знаешь, что делать, свари какао. Частенько убеждаюсь в ее правоте.

Пока грею молоко, наверху — топот ног, и что-то падает на пол, а Ник кричит невнятно о маленьких паразитах и вещах без спроса. Луи подает голос в паузах, и, кажется, совсем не испуган и даже торжествует.

Когда размешиваю какао-порошок в небольшом количестве кипятка, доминирует Ник. Его гневная тирада несколько затягивается, и он пыхтит и переводит дыхание. Что-то катится по полу.

Заливаю смесь в горячее молоко, размешиваю. Луи наверху хлопает дверью и сбегает вниз по лестнице — так, что его ноги выбивают дробь на ступеньках, а в чулане наверняка кружится пыль. Негромкий хлопок, сразу же — гневный вопль Ника. Луи с виноватым видом прошмыгнул мимо меня, уселся за стол. Молоко вскипает, и я ловко снимаю ковшик с огня. Три чашки уже готовы.

Ник медленно, подчеркнуто невозмутимо спускается по лестнице. Его волосы всклокочены, усыпаны конфетти. С плеча свисает полоска серебристого серпантина,на носу — серое пятно. Выглядит сердитым и — точной копией Фреда... Это иногда пугает.

Луи виновато теребит скатерть и с надеждой поглядывает на меня.

Ник наконец добрался до кухни, заметил серпантин. Брезгливо снял его двумя пальцами, прошагал к мусорному ведру. Демонстративно подержал серпантин над ведром и разжал пальцы.

Ник сел за стол, напротив Луи, но не смотрит на брата.

Я вздыхаю, ставлю какао перед мальчишками. Сажусь между ними.

Перед Луи — зеленая кружка с рельефным слоном. Хобот образует ручку.

Кружка Ника — белая, в синий мелкий горошек, образующий слово. Оно каждый день разное. Сегодня — «СЧАСТЬЕ», «HAPPY». Ну, а мне достаточно оранжевой глиняной чашки, покрытой щербатой глазурью.

Ник дуется, а Луи успокоился и дует на какао. Я подпираю щеку рукой и перевожу взгляд с одного скандалиста на другого. Как всегда, мне хватает одного слова, чтобы они заговорили:

— Ну?

— Я хотел сделать подарок, на день рождения, — вздыхает Луи, не поднимая глаз. Какао в его чашке закручивается в воронку, чайная ложка похожа на лебедя, нервно кружащегося на одном месте.

— Хорош подарочек, — цедит Ник. Он разглядывает «СЧАСТЬЕ» на своей кружке так, будто ничего глупее в мире нет.

— Ну извини, — с претензией в голосе говорит Луи, не отрываясь от своего занятия.

— Не извиню! — отрезает Ник.

— Тихо, — говорю я, и они смотрят друг на друга настороженно, враждебно. — Что за подарок?

Они молчат какое-то время. И вот, Ник выдавливает:

— Торт.

— Торт? — я искренне изумлен. Уж этого точно не ожидал от Луи.

— Да, — бурчит младшенький, отводя взгляд. — С сюрпризом.

— Это был бы грандиознейший позор в моей жизни! — шипит Ник. — Маленькая вонючка!

— Я не вонючка! — тут же обижается Луи.

— Тихо! Что непонятного? — прикрикиваю, перевожу взгляд с одного на другого. — Не вонючка. А ты давай, объясняй дальше, — киваю я Нику.

— Он в этот торт чего только не напихал, — объясняет тот. — Хлопушки, канареечную помадку, причем из моих запасов…

Кажется, это злит Ника больше всего.

— …Чесоточные леденцы, Замораживающий мармелад, и все такое… Даже орешки, от которых кровь из носа идет, — ябедничает Ник. — И надпись издевательскую сделал Слезоточивым кремом. «С днем рождения, Ники! Приятного аппетита!».

Последнее он, кривляясь, пропищал, подражая голосу младшего брата.

Я шумно вздыхаю и качаю головой:

— Н-да... У нас с братьями такого не было.

— А как же дядя Перси? — напоминает Луи.

— Это другое. Над Перси мы подшучиваем, а не устраиваем ему подлянки, — я со значением смотрю на младшенького, и тот опускает глаза. — Такой торт, да еще на дне рождения, да при полном собрании однокурсников и родственников — не очень-то хорошая затея, знаешь ли.

— Вот именно, — отрывисто поддакивает Ник.

— Зато вот сейчас, вместе с какао — почему бы и нет?

Луи и Ник во все глаза уставились на меня, а я смеюсь и достаю волшебную палочку.

Торт приплывает к нам во всем своем великолепии — двухэтажный, исписанный Слезоточивым кремом и украшенный Замораживающим мармеладом и «Берти Боттс». Все остальные коварные сладости, насколько я понял, пошли на начинку.

— Кроме того, Ник, Луи явно постарался. Смотри, как красиво сделано, — говорю я, чтобы поддержать младшенького. — Сам же пек?

— Бабушка Молли помогала, — сознается он.

Ник отодвигает в сторону круглую тарелку с печеньем, чтобы дать место торту. «Приятного аппетита!» оказывается прямо перед ним.

— Ну вот, — говорю я. — Спасибо, Луи, замечательный подарок.

Младшенький довольно улыбается.

— Мы действительно его будем есть? — скептически замечает Ник, глядя, как я достаю три тарелки и нож, не вставая со стула — кухня у нас тесная.

— Ага, — киваю. — Сто лет не ел маминых тортов.

Я отрезаю три куска и раскладываю по тарелкам. Ставлю перед детьми. Они разом уткнулись в кружки с какао, и я чувствую, как краем глаза наблюдают за мной — ждут, когда рискну попробовать.

А торт на самом деле очень вкусный. Орешки прячутся в бисквите, помадка украшает верх, а Слезоточивый крем на вкус такой же, как мой любимый йогуртовый. Цветные осколки леденцов рассыпались, точно кусочки витража, по помадке и приятно хрустят на зубах.

Луи смотрит на меня с изумлением, Ник застыл с кружкой какао в руке. Я смеюсь и беру себе второй кусок, побольше.

— Как? — хлопает глазами младшенький.

— Мама распознает изобретения близнецов еще на пороге кухни, Лу, — снисходительно улыбаюсь я. — У тебя не было ни единого шанса.

Младшенький, не веря своему счастью, смеется и принимается за торт. А Ник тянется через стол потрепать брата по волосам:

— Спасибо, Лу. Извини, что накричал... Было бы забавно завтра его поставить на стол!

И они оба смеются, представив реакцию гостей.

А я доедаю второй кусок торта и думаю, что больше они ссориться не будут. По крайней мере, еще неделю.