Тюремная история (джен)

Джеймс Поттер провел остаток самого длинного часа своей жизни в лесу вблизи Годриковой Лощины. Прислонившись спиной к дубу, он, в ожидании, вращал в пальцах чужую палочку. Лили прогуливалась неподалеку, наблюдая за ним из-за деревьев, изредка бросая на мужа наполовину обеспокоенный, наполовину веселый взгляд. Она была уверена, что на этот раз Джеймс не хочет, чтобы она смотрела на него.

— Осталось уже не больше десяти минут, — сказала она. — Может быть, пойдем?

— Нет, — ответил он. — Мы подождем. Десять минут уже не имеют большого значения, я думаю?

Лили вздохнула. Как бы страстно она ни желала оказаться дома с Гарри, нужно было признать, что еще десять минут ничего не изменят. За последние полчаса они нашли сову, которая отнесла их письмо Батильде. Благодаря палочке Северуса ей удалось наколдовать кусок пергамента и перо, чтобы написать зашифрованное послание. Мало того, они уже получили ответ, и были спокойны, зная, что Гарри в безопасности, и с ним не только Батильда, но и Сириус. Она подошла к Джеймсу и нежно поцеловала его в щеку, но он не ответил на поцелуй, напротив, он все еще выглядел раздраженным.

— Не волнуйся, я знаю, кто ты, — сказала она. — Мы уже давно могли бы вернуться домой. Гарри был бы счастлив.

— Он не обрадовался бы мне, верно? — недовольно проворчал Джеймс. — Я мог бы разве что напугать его до смерти.

— Зато обрадовался бы мне! — ответила она, — а ты мог бы подождать в другой комнате, пока не превратишься обратно. Гарри это не обеспокоит.

— Ладно, дело не в Гарри, — буркнул он. — Сириус будет смеяться над его волосами.

Лили не смогла сдержать улыбку. Она была вынуждена согласиться с Джеймсом. Сириус выжал бы максимум шуток из этой ситуации, если бы его лучший друг попался ему на глаза в таком виде. Женщина вспомнила анекдот, который однажды рассказал профессор Слагхорн, — про аврора, который в силу какой-то странной ошибки с Оборотным зельем (она не могла вспомнить, какой именно), так и остался на всю жизнь в образе своего шурина, известного возмутителя спокойствия в магическом сообществе. Первой мыслью было рассказать Джеймсу этот анекдот, но потом Лили передумала. Его тщеславие казалось ей одновременно и раздражающим, и забавным, но, действительно, смотреть сейчас на Джеймса было странно. Сердитое выражение его лица напоминало ей Северуса гораздо больше, чем нос с горбинкой, глубокие темные глаза и отчего-то всегда жирные черные волосы.

— Он только что спас нам жизнь, — тихо сказала она. — Неизвестно, что с ним делают сейчас.

— Знаю, — обиженно ответил Джеймс. Спасение его жизни Сопливусом было выше его понимания. Конечно, Снейп хотел спасти Лили, а не его, тем не менее, он добровольно пошел практически на верную смерть, чтобы они оба могли выжить, и с этим было не поспорить.

— По крайней мере, теперь мы знаем, где находится эта тюрьма, — сказал он вдруг. — Если Дамблдор поймет, как сломать защитные заклинания вокруг острова, мы сможем вернуться и освободить всех заключенных, а их немало в таком огромном здании.

— Да, — задумчиво сказала Лили, уходя по узкой тропинке вглубь леса. Она знала, что Джеймс был искренен. Освобождение множества людей было бесспорно важным делом. Другой вопрос, что Северус мог и не дождаться их возвращения с Дамблдором. Действие Феликс Фелицис продолжается не дольше двенадцати часов, но даже зелье Удачи не может гарантировать, что он выживет после всего этого. Кроме того, она даже не была уверена в том, что Северус сумеет найти флакон в кармане чужой одежды. Она хотела отдать его в самую последнюю минуту, чтобы он не успел запротестовать, а теперь… Лили остановилась на небольшой поляне у дерева, некоторые ветви которого еще были усеяны белыми цветами, и смотрела, как сентябрьское солнце играет золотыми листьями.

— Лили!

Она вздрогнула, обернулась и увидела Джеймса, спешащего к ней. Он остановился возле нее, широко улыбаясь.

— Мы можем идти.

* * *

Это было невероятно. Его рука сжимала крошечный флакончик, последнюю тонкую нить, привязывающую его к жизни, как будто он боялся, что зелье может исчезнуть. Он хотел, чтобы зелье Удачи было у Лили, но Лили отдала флакон ему. Мгновение он наслаждался осознанием того, что она хотела помочь ему, не бросила его на произвол судьбы, подумала о нем. Она хотела, чтобы он выпил зелье. Он уже поднес флакон к губам, но внезапно почувствовал себя плохо: срок действия Оборотного зелья подошел к концу, и началось неприятное обратное превращение. Он знал о зельях достаточно, чтобы понять, что сейчас не стоит принимать Феликс Фелицис. Неловкими пальцами он закрыл флакон и опустил обратно в карман. Надо подождать хотя бы пару минут.

Со стороны двери раздался шум, и тут же режущий глаза, ослепляющий свет пронзил темноту тюремной камеры. Северус инстинктивно прикрыл глаза рукой. Когда он проморгался, первое, что он увидел, была пара черных сапог, приблизившихся к нему. Дверь закрылась, и он медленно поднял голову. Темный Лорд стоял над ним в ярости и недоумении, направив палочку прямо ему в лицо. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил.

— Ну, Северус? Где они? — с угрозой спросил Лорд.

Снейп стоял на коленях в обычной позе провинившегося Пожирателя Смерти, но ничуть не сожалел о содеянном. Не было возможности защититься, у него не было шанса даже попытаться воспользоваться зельем Удачи, однако вопрос Темного Лорда дал ему понять, что Лили удалось сбежать, она жива и свободна, к чему он и стремился. Остальное… Остальное — лишь справедливая плата за жизнь Лили, той Лили, которая своим поступком доказала, что и она хоть немного заботилась о нем.

— Они ушли, — сказал он черным сапогам.

— Что ты имеешь в виду, говоря ушли? — голос над ним был тих и спокоен как напряженное, душное затишье перед бурей. Вопрос был явно риторический, но Северус испытал странное удовольствие, отвечая на него.

— Вырвались… Сбежали… Освободились…

— Интересно, как могло получиться, что мой слуга, пришедший сюда по моему приказу, имея с собой палочку, позволил сбежать двум безоружным заключенным?

Снейп увидел нацеленную на него палочку Темного Лорда, но пока это было только обычное наказание за некомпетентность.

— Crucio!

Он крепко закусил губы, но когда проклятие ударило в него, невозможно было не закричать. Невыносимая, страшная боль разрывала голову, руки, ноги — каждую клеточку тела. Боль прекратилась также внезапно, как и появилась, но он знал, что это только начало: он лишь попробовал на вкус гнев Темного Лорда.

— Охранник сказал мне, — продолжил Лорд, — что ты забрал женщину в соответствии с моим приказом. Как это понимать?

Снейп ломал голову, пытаясь срочно придумать правдоподобную ложь. Он был обезоружен; охранник, возможно, был под Империусом или Конфундусом… Северус поднял взгляд, прямо посмотрел в страшные глаза своего Повелителя, и ответил:

— Охранник верно описал то, что видел.

Северус был уверен, что только что окончательно решил свою судьбу. Он и сам не понимал, почему не солгал, но мгновение спустя выяснилось, что ложь все равно не помогла бы. Темный Лорд подошел к стене и коснулся носком сапога одного из двух пустых флаконов, оставшихся на полу. Никто не подумал убрать их, а теперь было слишком поздно.

— Двое заключенных, — Темный Лорд вернулся к нему, — двое пленников, обезоруженных и обысканных, так что при них не могло быть никаких магических предметов, — откуда они взяли здесь Оборотное зелье?

Он не ответил, но заставил себя снова посмотреть в эти мрачные глаза. Лгать было бесполезно, да он и не пытался скрыть свои мысли. Вскоре по лицу Темного Лорда он понял, что тот знает, что произошло, но не может в это поверить.

— Кто велел тебе сделать это? — спросил он, наконец, желая выяснить, кто за этим стоит. Но Северус никогда не любил, чтобы его заслуги присваивали другие. То, что в итоге он умрет, ничего не меняло.

— Никто не приказывал мне. Я сам хотел этого, — ответил он.

Снейп успел увидеть вспышку света, услышать слово предатель, а затем проклятие снова поразило его. На этот раз пытка длилась дольше, или ему это только показалось? Он выл, стонал и скулил, пока боль продолжались. Когда все, наконец, закончилось, единственным его желанием было немедленно умереть. Он лежал неподвижно, подчинившись инстинкту, который заставляет раненое животное притворяться мертвым, но допрос еще закончился. Темный Лорд хотел узнать кое-что еще.

— Я думал, Северус, что ты умнее, — сказал он уже несколько спокойнее, как будто пытки предателя улучшили его настроение. — Ты же знал, что ждет предателя. Ты мог бы разделить со мной славу и власть, останься ты верен мне, но вместо этого ты умрешь мучительной, позорной смертью. Что заставило тебя поступить так? На что ты надеялся, идя на такой риск? Почему ты предал своего господина, загнав себя в тупик?

Снейп вспомнил вопрос Поттера: «Почему ты хочешь спасти ее?» Тогда он не ответил, да мародер и не ждал ответа. Поттер знал, он узнал это много лет назад, когда сам увидел, что ничего, ровным счетом ничего не осталось от гордости его соперника, ничего, что дало бы ему основание смотреть на Лили в надежде понравиться, вызвать ее восхищение или желание. Поттер знал. Но он… Северус никогда никому не рассказывал. Он так и не признался Лили, и не было друзей, которым можно было бы доверить эту тайну. Он чувствовал, что Темный Лорд задал вопрос совершенно серьезно. Волдеморт действительно хотел знать, какая сила заставила его слугу забыть, кому он принадлежит, забыть клятву верности, благосклонность хозяина, забыть не только свой страх перед ним, но и страх смерти, и бросить вызов тому порядку, который желал установить самый могущественный темный маг мира. Снейп никогда не говорил о причине, но теперь… Возможно, сейчас у него есть последняя возможность хоть один раз сказать это вслух, прежде чем умереть. С огромным трудом он поднялся на ноги. Дрожащий, весь в синяках, он стоял лицом к лицу с самым ужасным темным магом, готовый назвать ему свою причину.

— Я люблю ее.

— Любовь?.. Любовь?!

Темный Лорд, казалось, вот-вот рассмеется.

— Ты дурак, Северус Снейп, и ты умрешь за то, что дурак! Разве ты не видишь, во что тебя превратила глупость, которую ты называешь любовью? Что хорошего ты получил теперь от своей любви?

Снейп молчал, и Темный Лорд размышлял, изредка качая головой, словно не мог до конца поверить в то, что услышал. Наконец он снова посмотрел в глаза Снейпа.

— Я хочу правды, Северус. Ты мог убежать с грязнокровкой, раз уж тебе так хотелось, но причем тут мужчина? Ты не мог оставить его мне?

Он мог сделать это. Он хотел сделать это. Он почти сделал это.

— Не любишь ли ты, случайно, и его?

— Нет, — ответил он, возможно, слишком быстро. — Он… нужен ей.

— Он нужен ей?

Темный Лорд посмотрел на него, и каждое его слово сочилось ядом.

— Почему бы тебе не сказать, что она любит его? Она ушла с ним и оставила тебя умирать, пока они там наслаждаются жизнью. Она выбрала его, не так ли? Она любит его, а не тебя… а ты… ты умрешь напрасно, потому что не получишь никакой награды за свою любовь. Это не стоит того, Северус… Не стоит. Я могу только надеяться, что другие будут учиться на твоих ошибках, когда услышат твою историю и увидят твою судьбу. Может быть, сейчас ты уже и сам понял, что выбросил свою жизнь и перспективы на ветер ради спасения женщины, которой ты не нужен!

Снейп был слишком слаб, чтобы защитить разум от доводов Темного Лорда. Да, он сделал именно это. Он уже не помнил о том, что Лили дала ему Феликс Фелицис, и видел только Лили, держащуюся за Поттера, любящую Поттера больше собственной жизни, любящую Поттера так, как никто никогда не любил его. Он знал, что Темный Лорд видел это крайне четко, и что он не сказал ничего, чего не было бы в разуме Снейпа. Отчаяние охватило его, и ничто не могло его утешить, потому что даже если он умрет за нее тысячу раз, Лили все равно будет любить Поттера, а не его.

Но Темный Лорд еще не закончил.

— Тебе не нужно было страдать. Ты мог пожалеть о ней день-другой, но ее боль не стала бы твоей болью, ее смерть не стала бы твоей смертью. На свете много других женщин, и некоторые из них полюбили бы даже тебя.

Темный Лорд усмехнулся и стал расхаживать по камере, продолжая:

— Или, уж если из всех женщин ты желал именно эту грязнокровку, так твой господин и повелитель всего лишь хотел получить от нее кое-какую информацию. После этого я вполне мог бы отдать ее в твою власть. Возможно, тогда она полюбила бы тебя. Ничто, Северус, ничто не стоит смерти!

Ее боль не стала бы его болью… ее смерть не стала бы его смертью… Воспоминания, которые всколыхнули эти слова, напомнили теперь о том, как Лили, ослабевшая после пыток, лежа на полу тюремной камеры, боялась его. Страшные, болезненные воспоминания! Лили в его власти? Лили полюбила бы его тогда? Нет уж, это было не то, чего он хотел, к чему так сильно стремился. Темный Лорд ничего не знал о любви. Вдруг он услышал почти также четко, как совсем недавно слышал это в реальности некоторое время назад: Лили произнесла его имя. Она обнимала образ Джеймса Поттера, но она сказала «Северус», она выделила его имя так, как никогда бы не произнесла его, будь она в его «власти», как сказал Темный Лорд. Была еще одна вещь, которая не могла быть отнята у него. Он не хотел отказаться от нее даже в себе. Эта мысль дала ему новые силы.

— Она того стоит, — произнес он, и на этот раз его не волновало, по-настоящему не волновало, что с ним будет. — Вы не понимаете. Она и не должна любить меня. Я все равно умру тысячу раз ради ее спасения.

Реакция Темного Лорда не была ни непредсказуемой, ни оригинальной. Северус даже представить себе не мог, что на свете существует такая боль. Он пытался думать о Лили, пытался вспомнить, что у всего этого была причина и цель, но вскоре все мысли, воспоминания и эмоции оставили разум, просочившись, словно мелкая крупа сквозь сито, оставив после себя лишь крупные зерна боли, из которой скоро уже невозможно было выделить какую-то отдельную боль, в голове или в спине, потому что теперь он весь, с головы до пят, составлял сплошной комок мучения. В какой-то момент он перестал чувствовать боль, и уже ничто не могло удержать его от падения в глубокую, спасительную темноту.

Когда он пришел в себя, было по-прежнему темно. Потребовалось время, чтобы вспомнить, где он и что произошло. Вспоминать было страшно, но больше всего пугало то, что он не знал, как долго провалялся без сознания и что произошло за это время. Тело ныло, голова раскалывалась, но это было только слабой тенью второго Непростительного. Вокруг было темно, но запах и холодный каменный пол вроде бы подтвердили, что он все еще находился в тюремной камере. Темный Лорд, должно быть, уже ушел, но мог вернуться в любой момент, если только он не оставил его умирать в каменной клетке. Или и сейчас где-то здесь, ждет, когда Северус снова станет чувствительным к боли. Снейп попытался пошевелить ногами, но это оказалось сложнее, чем он думал. Тотчас же послышался странный звон, и дрожь пробежала по телу, когда он понял, что это. Большая тяжелая цепь сковывала правую ногу. Узы в узилище. Не было таких криков или слез, чтобы выразить охвативший его ужас. Несколько долгих минут он всматривался в темноту, а затем, свернувшись в комок на полу, попытался очистить разум. Он хотел избавиться от всех эмоций, не ощущать ничего, окаменеть, чтобы стать холодным и бесчувственным, как стены вокруг.

Всего этого не должно было случиться.

— Почему ты не выпьешь сейчас?

Голос был четким и громким, но совсем незнакомым. Снейп вскочил, или, вернее, подпрыгнул бы, если бы не цепь. Но она была на месте, и он свалился обратно на каменный пол. Пробормотав несколько бранных слов, прозвучавших слабо и хрипло, потому что горло было сорвано криком, он попытался вглядеться во тьму, но не заметил ни малейшего движения, никаких признаков жизни вокруг. Тем не менее, если только он не сошел с ума или стены не были заколдованы Лордом, чтобы говорить с узником (оба варианта нельзя было сбрасывать со счетов), кто-то был в камере вместе с ним.

— Кто ты? — спросил Снейп, и его голос был едва ли слышнее шепота.

Ответом было долгое молчание, и Северус подумал было, что ему померещилось, когда некто заговорил снова.

— Я говорю, если ты все еще собираешься выпить то зелье, то лучше сделать это сейчас, до того, как он вернется!